Ольга Орлова: В 1591 году в Угличе при странных обстоятельствах умер последний наследник престола Рюриковичей, младший сын Ивана Грозного царевич Дмитрий. Его смерть стала предвестником трагического периода в России, который получил название Смутного Времени. Одной из самых ярких фигур этих десятилетий становится Борис Годунов. Когда в 1945 году ученые вскрыли могилу Годунова, оказалось, что останки сильно повреждены и восстановить антропологически его черты невозможно. Более того, до сих пор мы даже не знали точно, когда он родился. И только совсем недавно ученые определили дату его рождения. Как же это удалось сделать? Об этом расскажут авторы исследования ведущий научный сотрудник лаборатории лингвосемиотических исследований Высшей школы экономики Анна Литвина и директор Института русского языка имени Виноградова Российской академии наук Федор Успенский. Итак, Борис Годунов. Одна из самых противоречивых фигур, может быть, в русской истории и один из самых, безусловно, сложных и противоречивых правителей Руси. Он как-то довольно быстро вышел за рамки собственно исторической науки. Интерес к нему всегда был гораздо шире, причем не только в XX веке, но уже в XVIII веке в Германии появляется опера, посвященная Борису Годунову. Пушкин создает свое знаменитое драматическое произведение. Но и в наше время в XX веке более 15 экранизаций, связанных с его жизнью и с его историей. Потому что он так появился в такое странное переломное время в России. Ну, у нас династии менялись нечасто. Федор Успенский: Несомненно, это, конечно, связано с тем, что у нас была смена династии. И правил он очень недолго по сути. Ольга Орлова: Он же был совсем короткий период. Федор Успенский: Очень короткий период. И скончался в 1605 году внезапно. Но очень важно, что на нем кончилась династия Рюриковичей, которая сотни лет до этого была у власти на одном единственном основании – по праву крови, то есть каждый правитель, великий князь или царь, сидевший на московском престоле, был связан прямыми кровными узами с предшествующим государем. И вот эта последовательность и долгожительство династий сломалась в один момент со смертью Федора Ивановича, одного из сыновей Ивана Грозного, после чего к власти пришел Годунов. И, конечно, Годунов проявил себя как выдающийся действительно государственный деятель и чрезвычайно одаренный и яркий человек. И короткие годы его правления чрезвычайно, на мой взгляд, интересны для любого историка и вообще любого человека, просто интересующегося историей нашего отечества, потому что это предсмутное время. Собственно, Смутное время начинается с кончины Годунова. Ну, с последних лет его правления. И закат могущественнейшей династии Рюриковичей… Вот между этими двумя полюсами вдруг появляется чрезвычайно одаренный, решительный человек, который прекрасно представляет, что надо делать. Вот в чем Годунова не упрекнешь – в какой-то нерешительности, в незнании своего предмета. И он пытается что-то… Ему фатально не везло, помимо всего прочего, помимо знаменитой истории с царевичем Дмитрием. Но даже если не брать историю с царевичем Дмитрием, на годы его правления на Руси выпал чудовищный голод, что не повышает популярности правителю. Ольга Орлова: Никакому политику. Федор Успенский: Да. И ему не везло во многом. Вместе с тем в чем-то он был чрезвычайно удачлив в течение всей своей жизни. И такое шекспировское сочетание удачи и невезения, собственно, во многом и делает его портрет чрезвычайно интересным, скажем, для литераторов. Анна Литвина: С другой стороны, Борис Годунов замечателен еще и тем, как много мы о нем не знаем. Ольга Орлова: Это совершенно поразительная вещь. Федор Успенский: И составляет очень яркий контраст по сравнению с другими правителями. Ольга Орлова: И вот это я хотела как раз понять: как так получилось, что, с одной стороны, интерес к нему давно (и устойчивый) был. А, с другой стороны, многие его биографические факты неизвестны. Это как объяснить? Анна Литвина: Отчасти тем, что, вообще говоря, жизнь русского человека из той эпохи, его известность во многом определялась его посмертной судьбой. Есть ли кому его поминать, есть ли кому посмертные вклады делать, есть ли кому обеспечить такое его поминовение и в церкви, и в миру. Ольга Орлова: Жизнь в истории. Анна Литвина: Борис Годунов получил все это не сразу, лишь отчасти. У его правления, у его, так сказать, как будто бы нарождающейся династии не было продолжения. Не было продолжения вот такого материального, воплощенного в видных и понятных вещах. Ольга Орлова: То есть память о нем не закреплялась в дальнейшем следующими поколениями? Федор Успенский: Она оборвалась, потому что из всей семьи уцелела только его дочь – царевна Ксения, которая была сначала наложницей самозванца, а потом была пострижена в монастырь. Но с кончиной Ксении, которая все-таки естественным образом произошла, все оборвалось: у Ксении не было детей, и семья Годуновых оказалась просто выкошенной. Ольга Орлова: Давайте тогда начнем прямо с биографии Бориса Годунова. Дата его рождения. Что писали в исторических энциклопедиях? Федор Успенский: Прочерк. Просто прочерк. Ольга Орлова: То есть стоял прочерк до последнего времени, да? Федор Успенский: Да. Максимум, на что решались историки – это реконструировали год его рождения. Считалось, что Борис Годунов родился незадолго до казанского похода в 1552 году. И на этот счет тоже были дискуссии. Некоторые считали, что 1551, а не 1552. Анна Литвина: Как раз моя дата не вызывала, как ни странно, даже дискуссий. Ольга Орлова: Не было версий? Не на что было опереться? Анна Литвина: На что опереться было всегда. И это замечательная история, потому что Георг Тектандер, а именно он указывает дату дня рождения Бориса Годунова, при жизни опубликовал свои записки. Собственно, они при жизни его выдержали три издания. Более того, потом они были переведены на русский язык. Федор Успенский: В XIX веке, да. Анна Литвина: Если кто-то и обращал внимание на показания Тектандера, были ровно не те, кто занимался историей Бориса Годунова. А пишет Тектандер следующее: «Так же и второго августа, когда великий князь праздновал день своего рождения, нам, как и раньше, прислали из дворца двести человек, которые несли каждый по блюду с разными рыбами, ибо это был постный день у московитов». Федор Успенский: Смысл в двух словах сказать, кто такой Георг Тектандер. Ольга Орлова: Да, конечно, давайте сначала скажем, почему его свидетельства так важны и почему ему, собственно, можно доверять? Анна Литвина: Строго говоря, ведь Тиктандер был участником посольства Священной Римской Империи Рудольфа II в Персию к шаху Аббасу. Его Русь могла вообще не интересовать, и он мог отпускать какие-то замечания. Федор Успенский: На Руси он оказался проездом в составе посольства Степана Какаша. Анна Литвина: Это посольство продлилось два года. Началось оно в 1602 году и закончилось в 1604. И вот второй раз, проезжая через Русь, так сказать, обратно, наш Тектандер и оказался свидетелем празднования царского дня рождения. И, во-первых, действительно, а интересна ли ему Русь, а, во-вторых, а достоверны ли его датировки, стоит ли ему верить? Ольга Орлова: На самом деле, он же мог это вспоминать, по памяти, что это за текст? Анна Литвина: Легко мог перепутать. Дело в том, что это, во-первых, самое начало XVII столетия, а, значит, перед нами немедленно встает вопрос, а в какой, собственно, системе координат? Что это за второе августа? По какому стилю? Ольга Орлова: Да, это по какому календарю? Федор Успенский: Европа живет в это время вразнобой, где-то принят григорианский календарь, где-то сохраняется юлианский. То есть Европа живет как бы по старому и по новому стилю. Анна Литвина: Швеция, через которую Тектандеру придется проезжать на обратном пути, живет по старому стилю. Англия будет жить по старому стилю еще полтора столетия. На самом деле, вопрос не такой простой. Но этим дело не ограничивается. Иностранцы очень часто путают день рождения и именины. Тем более что действительно на Руси бывали люди, у которых именины совпадали, а бывали и такие, у которых это были разные дни, но при этом эти дни очень часто друг от друга недалеко отстояли. То есть день рождения праздновался незадолго до или незадолго после именин. Ольга Орлова: А у католиков и протестантов этого не было? Анна Литвина: Такой системы в ту пору нет. Федор Успенский: Такой облигаторной системы не было, да. Анна Литвина: Такой облигаторной системы нет. Поэтому запутаться тут было, действительно. А есть люди, у которых день рождения и именины в один день. И иностранцу понять, с чем он имеет дело, очень сложно. Ольга Орлова: Что за праздник? Федор Успенский: Почему все сошлись и стали выпивать? Анна Литвина: Да еще как выпивать! Тектандер пишет о том, что им-то иностранцам прислали двести рыбных блюд в этот праздник. Ольга Орлова: Как же вам удалось установить, во-первых, о каком времени он пишет, и почему вы уверены, что он пишет правду? Анна Литвина: Надо сказать, что, к счастью, начало XVII века – это не XII век. Здесь у нас довольно много параллельных источников. Есть с чем сравнивать его даты. Собственно, Тектандер начинает свою посольскую поездку как секретарь и помощник главы посольства Степана Какаша, человека куда более богатого и знатного. И здесь мы сталкиваемся с тем, что Какаш отправляет такие письма, донесения на родину. Федор Успенский: Они все датированные. Анна Литвина: Они все датированные. И здесь мы сталкиваемся с замечательной вещью, что даты в его собственных донесениях главы посольства и в донесениях его секретаря Тектандера, не совпадают, но не совпадают волшебным и очень удобным образом. Выясняется, что разница между ними ровно десять дней. Федор Успенский: Та самая разница между григорианским и юлианским календарем. Анна Литвина: Причем Какаш живет в измерении старого стиля, а наш Тектандер – в измерении нового стиля. Ольга Орлова: Притом что они в одном посольстве. Они едут рядом, с одной миссией, но они живут в разных календарях. Анна Литвина: Тектандер ведет свои частные записки, он еще, разумеется, не знает тогда, что до Персии и до Московии доберется он один, а история этого посольства по-своему трагична, потому что его спутники заболевают и умирают. Федор Успенский: В пути. Анна Литвина: И Тектандер доберется до Персии один, и в Москву ему придется возвращаться тоже одному. И вот казалось бы, все здорово и замечательно, что Тектандер все датирует по новому стилю. Однако в Персии с ним происходит то, что нередко случается с путешественниками, попавшими в другую культурную среду. Он теряет календарь. Федор Успенский: И он специально об этом пишет. У него есть записка, степень драматизма этой записки можем оценить только мы. Он пишет, что у мусульман, он называет персов мусульманами, «у мусульман нет часов, и я не знаю, как они пользуются календарем, поэтому я на полгода потерял счет дням. Я не мог ориентироваться во времени». Как он пишет, обрел он это чувство календаря, только вернувшись из Персии в Москву. Анна Литвина: Счастливым образом у нас есть возможность понять, к какому календарю он вернулся и когда это произошло. Собственно, это произошло ровно в Московии, когда он туда попал на обратном пути. И в какой-то момент он специально пишет, что нечто происходит на Пасху, 23 апреля по старому стилю. Ольга Орлова: То есть датировка восстановлена, он вернулся в четкое время. Федор Успенский: Он вообще чрезвычайно пунктуален в датах. Анна Литвина: Он вернулся в четкое время, но не в то, в котором находился сначала. Ольга Орлова: Когда отправлялся в это путешествие? Анна Литвина: Да, когда отправлялся в это путешествие. И, к счастью, не только сообщил нам об этом сам, но у нас есть возможность снова его проверить. Федор Успенский: Вот мы видим листы из второго издания записок Георга Тектандера. Ольга Орлова: Это прижизненные? Анна Литвина: Конечно, прижизненные. Федор Успенский: Он погиб от несчастного случая в 1614 году, а это издание 1609 года. Он был образованный человек, он слушал лекции в университете Лейпцига, и он понимал, что такое историческая наука. И я думаю, что он рассчитывал на то, что его записки будут читаться. Анна Литвина: Он протестант. И его дед был таким непосредственным учеником Лютера, Меланхтона, то есть он такой потомственный протестант, очень тщательный, очень пунктуальный. Но мы, собственно, могли бы все равно считать, что вдруг он ошибся. Вдруг он как-нибудь неправильно вернулся в календарь, вернувшись в Московию. Но тут, к счастью, Какаша уже с ним нет, он скончался, здесь у нас нет такого второго члена экспедиции, с которым мы могли бы сверять часы. Но зато появляется много других замечательных персонажей. Во-первых, как, собственно, оказавшись в Москве, как наш Георг Тектандер оттуда выбрался. Дело в том, что как раз в это время в Москву приезжает еще одно австрийское посольство, но которое в этот раз едет непосредственно в Москву. Федор Успенский: Не в Персию, а вот ровно для переговоров с Борисом Годуновым. Анна Литвина: Это посольство возглавляет Генрих фон Логау, человек весьма небезызвестный. Он сначала рыцарь Мальтийского ордена, потом приор Мальтийского ордена. Человек, отстаивающий интересы католической церкви, он католик, в отличие от нашего Тектандера. Человек образованный, он написал записки – отчет о своем посольстве. Но вот им было суждено так и остаться рукописью в недрах венского архива, а сочинение Тектандера выдержало действительно три прижизненных издания. Но, благодаря запискам Логау, а нам посчастливилось благодаря австрийским и русским коллегам посмотреть на них в рукописи, мы приобретаем снова возможность такой двойной оптики, второй глаз. Мы видим, как Логау датирует события. И что же мы обнаруживаем? Логау пишет, посольство прибыло в Москву 25 июля. А Тектандер пишет, посольство прибыло в Москву 15 июля. Ольга Орлова: То есть мы опять видим те самые десять дней. Анна Литвина: Ту самую десятидневную разницу, которую мы видим между григорианским и юлианским календарем, и мы видим, что Тектандер живет по московскому времени, а Логау по своему, священноримскому. Федор Успенский: А вот это лист из донесения Логау, написанный по-своему красивой немецкой каллиграфией, немецкой скорописью. Анна Литвина: Мы знаем, что наш Тектандер, во-первых, все датирует очень точно. А во-вторых, он совершенно переменил систему координат, и живет теперь в том же измерении, что и московский двор. Он живет по старому стилю. И тогда мы можем сказать, что 2 августа – действительно 2 августа, но по старому стилю. А по новому стилю это будет 12 августа. То есть переводя в систему координат нового стиля, мы называем в качестве дня рождения 12 августа. Но, вообще говоря, мы могли бы не сравнивать нашего Тектандера ни с кем. А так сказать, методом внутренней реконструкции, методом чтения его одного прийти к тому же результату. Федор Успенский: Можно себе представить, что Тектандер пользуется новым стилем, вернувшись в Москву. И то, что он называет 2 августа, на самом деле, по московским часам, это 23 июля. И даже можно было что-то вокруг этого построить. Потому что 24 июля - это мы знаем достоверно и точно - действительно были именины Бориса Годунова. Анна Литвина: Ну вдруг он все перепутал? Федор Успенский: 24 июля – это день памяти первых русских князей-великомучеников Бориса и Глеба. Борис, вне всякого сомнения, был крещен в честь князя Бориса, другой возможности просто не было. И мы просто знаем, что он именины праздновал 24 июля. Почему не принять за рабочую гипотезу, что Георг Тектандер, тем более, что после Персии у него вообще был в голове сквозняк. Десять дней, девять дней. Анна Литвина: Ну немножко ошибся с датами, ну перепутал день рождения с именинами. Федор Успенский: С датами у него какой-то непорядок наступил. Но очень важно, для нас это было ключевым таким озарением. Анна Литвина: Я бы еще раз произнесла конец цитаты: «Нам, как и раньше, прислали из дворца двести человек, которые несли каждый по блюду с разными рыбами, ибо это был постный день у московитов». Федор Успенский: Ни 23 июля, ни 24 июля, то есть день именин Бориса Годунова, не были постным днем. В 1604 году это были понедельник и вторник. И тогда совершенно непонятно. Анна Литвина: И никакого поста нет. Федор Успенский: А вот 2 августа – это начало Успенского поста, как раз так вышло, что день рождения Годунова приходится на Успенский пост, что ж поделаешь. Поста это отменить не может, и Годунов, конечно, этого не хотел. Собственно, вот эта оговорка про рыбные блюда, она, конечно, очень значительно верифицирует ту дату, которая присутствует у Георга Тектандера. Ольга Орлова: Сам факт, что в это время – это начало XVII века – что, несмотря на пост, несмотря на то, что это начало XVII века, человек празднует не именины, а день рождения, таким образом, с таким размахом, не странно ли это? Для этого времени и для православной Руси? Когда, казалось бы, жизнь земная и жизнь частная не так важна, а гораздо важнее духовная жизнь и твое рождение как христианина. И твои именины должны бы быть важнее, чем твой день рождения. Анна Литвина: Совершенно верно. С одной стороны, это действительно очень интересно. Ну, скажем, у исследователей фольклора, да и вообще у нас у всех было такое представление, что день рождения – это вообще такая новомодная такая выдумка. Может быть, это некоторое такое новшество для крестьянского быта, сохранившееся в фольклорных источниках. Люди знатные и богатые в XVI и XVII веках свои дни рождения чтили и праздновали. Предшественник и свойственник Годунова царь Федор Иванович, он восшествие на царство приурочивает к дню рождения. То есть и день рождения – это, вообще говоря, очень важная дата. По дню рождения нередко выбиралось крестильное имя. Для тех, у кого имен два, по дню рождения выбиралось крестильное имя. И тогда-то у него день рождения и совпадет с именинами. Но даже если нет, то день рождения – это дата важная, дата значимая. Федор Успенский: Дата, присутствующая в сфере личного благочестия, она может быть не так выражена как именины. Ольга Орлова: То есть то, что Годунов так торжественно и ярко в пост празднует свой день рождения, это не говорит о том, что он был такой вестерно-ориентированный, западно-ориентированный человек? Федор Успенский: Вот для меня на самом деле, не знаю, согласится ли с этим Анна Феликсовна, для меня это вписывается в некое западничество Годунова, которое прослеживается не только на истории с днем рождения и именинами. Анна Литвина: Но давай уточним сразу, не тот факт, что он его празднует, а тот факт, что он делает это так пышно и торжественно. Ольга Орлова: Да, я хотела сказать, что он делает это демонстративно. Анна Литвина: Очень публично. Ольга Орлова: Очень публично, открыто, демонстративно. Не является ли это данью западным традициям и тому, что происходит в западной культуре в это время? Ну как бы интерес личности как таковой? Анна Литвина: Скорее интерес его собственной личности. То есть он безусловно не перенимает этот обычай откуда-то с Запада. Вообще на примере общения Годунова с разными посольствами виден такой некоторый герметизм его личного быта. Такой культ себя. Именно в таком качестве, возможно, это элемент годуновского западничества, ну и вообще такого внимания к самому себе. Федор Успенский: И к своей семье. Анна Литвина: День рождения, действительно, праздновать придумал не он. И обращать внимание на день рождения придумал не он. Федор Успенский: Но вот какие-то новые акценты ставит он. Анна Литвина: Здесь возникает другой вопрос, а что, именины в том году царь вообще никак не праздновал? Ольга Орлова: Да, а что же с именинами-то? Анна Литвина: Мы про именины вроде бы не находим ничего, но это лишний пример, что надо не забывать, что именно ты вычитал в источнике. Потому что вроде бы про именины нет ничего, и в то же время какой-то голос за кадром про именины звучит. Обратите внимание: «Так же и второго августа, как и раньше, нам прислали 200 блюд». Федор Успенский: В оригинале там стоит немецкое слово «viderumb», которое для нас оказалось просто ключевым. Вы не можете себе представить тот ужас, когда, написав первую часть про Георга Тектандера и вроде бы все решив с днем рождения Бориса Годунова, мы вдруг получили из Венского архива материалы Логау, где на одном листе все то же самое – двести блюд, двести человек, на золотых тарелках. Анна Литвина: И вдруг возникает третье августа. Федор Успенский: Но там стоит не второе августа, которое мы реконструировали и чем мы были так довольны, а там стоит третье августа. Конечно, мы запаниковали. Анна Литвина: Когда мы начали это смотреть, на тебя было просто страшно в тот момент. Вот когда на улице приходит письмо. Федор Успенский: Да, сейчас же это все в attachment присылается. Ольга Орлова: Вы открываете электронную почту и понимаете. Федор Успенский: Да, мы открываем электронную почту и понимаем, что все наше построение рухнуло. Ольга Орлова: Рухнет? Федор Успенский: Уже рухнуло, потому что там стоит третье августа, а не второе августа. Это тот же самый 1604 год, это то самое посольство Генриха Логау, о котором пишет Тектандер, но там стоит не второе августа, а третье августа. И Генрих Логау сообщает, что третьего августа, когда Борис Годунов, великий князь, отпраздновал свой день рождения, он прислал нам двести человек с золотыми блюдами и сосудами и всякими роскошными яствами прямо со своего стола. И вот, конечно, на первый взгляд, еще эта немецкая скоропись, когда ты не все сходу понимаешь, на первый взгляд было ощущение полного дефолта и фиаско. Анна Литвина: Однако, оказалось, что дело на самом деле обстоит только лучше. Потому что мы получили, на самом деле, еще одно подтверждение нашей картинки и получили вторую, недостающую, часть. Ведь не надо забывать, что Тектандер и Логау живут в разных измерениях. Мы совершенно точно знаем, что Тектандер все датирует по старому стилю. А Логау по новому. Его 3 августа – это как раз 24 июля, именины Бориса, которые, как и положено, Борис замечательно празднует. Празднует без всяких постных блюд. Федор Успенский: Да, Логау ничего не говорит про постные блюда. Анна Литвина: Блюда у него золотые, а еще торжественнее. То есть у нас есть замечательное описание празднования именин Бориса. Ольга Орлова: То есть мы знаем, как праздновались именины. И мы знаем, как праздновался день рождения Анна Литвина: И становится понятно, откуда у Тектандера нашего появилось это «снова», «как и прежде», «в прошлый раз». Что произошло то же самое, но только на этот раз блюда были постными, потому что был пост. Пазл замечательно сошелся, и источники замечательно сошлись. Ольга Орлова: Ваше открытие произошло благодаря тому, что вы очень внимательно читали текст Тектандера, который был опубликован много раз и переведен уже на русский в XIX веке, и записки Логау, которые лежали в венском архиве и которые никто не публиковал. И сопоставление этих двух текстов привело к тому, что вы установили точную дату рождения Бориса Годунова. Федор Успенский: Вроде бы так. Ольга Орлова: Спасибо огромное. У нас в программе были филологи Анна Литвина и Федор Успенский. А все выпуски нашей программы вы всегда можете посмотреть у нас на сайте или на youtube-канале «Общественное телевидение России».