Иван Князев: Ну а прямо сейчас вот о чем. Уже завтра, уважаемые друзья, в нашей стране отмечается День изобретателя и рационализатора. Ну, сегодня для многих, конечно, этот праздник, что называется, проходной, малозаметный, о нем в принципе немногие знают. А ведь когда-то в Советском Союзе миллионы людей поздравляли в этот день друг друга. Оксана Галькевич: Ну почему? Может быть, у нас до сих пор миллионы. Правда, мы не знаем на самом деле, сколько их. Иван Князев: Нет-нет-нет, на самом деле меньше. У нас есть кое-какие цифры, расскажем о них. Оксана Галькевич: Да, есть официальные данные. В 75-м году в стране было больше 4 миллионов инноваторов. Правда, теперь их так называют. Мне кажется, тогда их называли как-то по-другому. Иван Князев: Тогда их так не называли. Оксана Галькевич: А вот что сегодня. По данным экспертом Высшей школы экономики, только 6% сотрудников российских компаний приходят к руководству с какими-то новыми идеями. Больше всего таких людей трудится в сфере науки, культуры, легкой промышленности и строительства. А вот в сельском хозяйстве рационализаторов и изобретателей как-то совсем мало стало. Перевелись? Иван Князев: Перевелись. Так вот, где же все вы, наши кулибины, которыми славилась земля русская? Куда делись? Неужели в стране больше нечего изобретать? Или, может быть, это уже никому и не нужно? Хотя – вряд ли. Спросим прямо сейчас у экспертов. И вы, друзья, расскажите. Может, среди вас затеялся новый Левша и ждет, чтобы свою блоху подковать. Знаете таких людей? Звоните. Оксана Галькевич: Нечего изобретать? В России когда такое было, Иван? Опасными фразами разбрасываетесь. Иван Князев: Нет, ну просто наука уже на таком уровне, что, мне кажется, новое сложно что-то придумать. Оксана Галькевич: А мы сейчас узнаем у нашего эксперта. Зрители, ваши звонки и сообщения мы тоже ждем. Дмитрий Зезюлин у нас на связи, руководитель Московской городской организации Всероссийского общества изобретателей и рационализаторов. Дмитрий Иванович, здравствуйте. Иван Князев: Здравствуйте, Дмитрий Иванович. Дмитрий Зезюлин: Добрый вечер, да, здравствуйте. Оксана Галькевич: Дмитрий Иванович, вы знаете, я хотела бы спросить вот о чем. Вы руководитель Московской городской организации, а у нас же есть еще и всероссийское общество, в которое входит ваша городская организация. Вы лично сколько состоите в этом движении, в этом Обществе изобретателей и рационализаторов? Дмитрий Зезюлин: Ну, Московскую организацию возглавляю с 2007 года. Оксана Галькевич: Но пришли же раньше, наверное. Зритель: Раньше, да. В 92-м году мы впервые поехали с нашей делегацией на Брюссельскую выставку изобретений. Там как раз мы заразились вирусом изобретательства. С тех пор уже почти 30 лет в этой сфере работаю. Оксана Галькевич: Дмитрий Иванович, вот смотрите. Мы знаем, что славное прошлое у этой организации, было прекрасное и большое сообщество. Раз вы примерно с начала 90-х можете проследить динамику, расскажите, как на самом деле менялась жизнь, насколько она была активной или затухающей в разные периоды, жизнь именно этого сообщества изобретателей и рационализаторов – людей, которые что-то придумывают, горят и приходят к вам? Дмитрий Зезюлин: Ну, жизнь была… Сначала была некоторый шок у изобретателей, потому что старая экономическая формация была изменена. Я помню, что мы собирали делегацию изобретателей в Брюссель тот же, и очень печально было. У людей не было денег не то что на какие-то новшества, а у них не было денег даже на приличную какую-то одежду и технику. А потом, через некоторое время, люди отдышались, к новой экономической формации приспособились. Я бы не сказал, что у нас все печально. Порядка 40 тысяч патентных заявок в год у нас идет по нашей стране. Единственное, что роста нет. Иван Князев: Дмитрий Иванович… Дмитрий Зезюлин: Да-да? Иван Князев: Не могу не спросить: а что изобретаете-то? Расскажите нам. Дмитрий Зезюлин: Изобретает народ наш все абсолютно. Ну, на первом месте у нас идет, конечно, медицинская техника и, наверное, электроника. Потом идут у нас средства связи, мы также достаточно нормальны в этом плане. Строительные материалы. Много разных новшеств, я бы сказал, именно в химической промышленности. Конечно, нефтегаз. То есть чем мы сильны – то и изобретаем. И народ, изобретатели, в общем-то, всегда чувствуют, что нужно обществу. Вот нужна, например, робототехника. Ну, уже появились роботы за границей. Потом появляются изобретения, особенно юных изобретателей роботов. Было такое движение (ну, оно и сейчас есть), как научно-техническое творчество молодежи (НТТМ), и там большой раздел робототехники был. Иван Князев: Дмитрий Иванович, коль мы заговорили о молодежи, вот такая загадка есть. А почему так мало изобретений в сфере образования? Оно вообще в низу этого списка, оно там даже ниже сельского хозяйства. Неужели там ничего такого не придумать? Или просто… Дмитрий Зезюлин: Ну, наверное, там больше в гуманитарной сфере деятельность идет Там же разные методики изобретают. Это ближе к авторскому праву. А в целом я бы хотел сказать, что если проследить, кто у нас изобретает в стране… Мы же проводим выставки изобретений. И мы видим, какие срезы общества присутствуют. Внизу у нас традиционно школы, НТТМ. Потом – вузовская наука. Потом осталась академическая наука. Очень мощно ОПК представлен, армейские изобретатели. Все армейские вузы, практически все, кроме гуманитарных, да даже гуманитарные наши вузы, университеты военные, например, общевойсковая академия, они удивляют нас каждый год разными интересными изобретениями. Ну и наверху, конечно, у нас большие корпорации, которые уже… ну, такие как Роскосмос, «РЖД», которые традиционно занимаются изобретательством, и достаточно неплохо. Оксана Галькевич: Ну понятно. У нас же не только техническая сторона жизни развивается, но и гуманитарные, общественные науки тоже требуют каких-то новаций и инноваций. Дмитрий Зезюлин: Конечно. Оксана Галькевич: Вы, кстати говоря, в своей среде как говорите? Инновации? Изобретения? Рационализаторские предложения? Как формулируете? Дмитрий Зезюлин: Во-первых, изобретение – это то новшество, на которое получен охранный документ, патент. Но оно может быть еще не внедрено. Все-таки инновация – это внедрение нового. Когда изобретение внедряется уже в производство или в экономический оборот, то тогда появляется инновация. А рационализаторское предложение – это же… Вот мне нравится, как у сербов, у наших братских коллег-изобретателей, у них называется «рационализатор» – «проналазач», а «изобретатель» – «изумитель». То есть рационализатор делает новшество на уровне ноу-хау, на уровне какого-то конкретного предприятия. А изобретатель создает объекты патентных прав, то есть собственность. Оксана Галькевич: Что-то совершенно новое, да? Дмитрий Зезюлин: Да. Оксана Галькевич: А рационализатор – это тот, который улучшает, да? Дмитрий Зезюлин: Улучшает. Оксана Галькевич: Изумитель. Улучшатель. Можно сказать вот так, ближе и понятнее. Иван Князев: Давайте вместе телезрителя послушаем, Дмитрий Иванович. Оксана Галькевич: Звонок. Иван Князев: Да. У нас Анатолий из Тульской области на связи. Анатолий, здравствуйте. Зритель: Добрый вечер, уважаемые ведущие, уважаемый эксперт. Я преподаватель. Хочу сказать, что был в свое время председателем по творчеству. Хочу сказать вот о чем. Правительство в 80-м году приняло постановление о развитии научно-технического творчества учащихся. Так вот, была цепочка от учебных заведений, средних специальных и институтских, до производства. Была организация областная, был Дом техники, нас собирали. Конечно, техника того времени давала иногда повод для широких действий изобретателей, но все-таки большинство идей были такие, которые иногда и не снились заводским конструкторам, даже на уровне сельского хозяйства. Я был этому свидетелем. И очень жаль, что сейчас (ну, может быть, я в стороне, я все-таки пенсионер) ни по телевидению, ни в газетах такого напряжения в этом творчестве я не встречал. И очень бы хотелось, чтобы на уровне правительства об этом все-таки подумали. Оксана Галькевич: Да, спасибо большое. Вы знаете, у нас совершенно неожиданная активность на нашем SMS-портале. Мы не думали, что так много людей, которые этой темой интересуются вдруг, внезапно будут нам писать. Вот нам пишет, например, Москва и Московская область: «Наши кулибины все на YouTube. Сколько способных и талантливых людей России там можно увидеть!» Самарская область считает: «А что изобретать-то? Все изобретения уже китайцы стибрили, – простите, здесь так написано, – и нам же потом продают». Ивановская область тоже считает, что все в Силиконовой долине уже давно, все наши прекрасные изобретатели. Архангельская область присоединяется к этому пессимизму и пишет: «Все давно уже в капстранах». И так далее. Иван Князев: Ну, отчасти на самом деле так оно и есть. Вот наш телезритель пишет: «Изобретать сейчас в России нет мотивации – все равно это не будет принадлежать кулибину». Кстати, Китай действительно на первом месте по патентам, а мы где-то седьмые-восьмые, по-моему. Правильно, Дмитрий Иванович? Дмитрий Зезюлин: Да-да. Оксана Галькевич: Дмитрий Иванович, так рассудите на самом деле. Есть ли мотивация в России сейчас, чтобы что-то изобретать? Тибрят ли китайцы у нас что-то? Иван Князев: У китайцев просто есть государственные программы по поддержке таких людей, которые что-то новое придумывают, в том числе и деньги стимулируют. А у нас как это происходит? Дмитрий Зезюлин: Ну, есть программы, конечно. Может быть, они недостаточно активно работают, но есть и гранты, и президентские гранты, и региональные, и гранты мэра Москвы, и премии есть. Но здесь же в чем проблема? Действительно, в том же Китае, например, приняли уже давно эту программу в 2005 году, программу развития интеллектуальной собственности в Китае. Если взять, например, по Шанхаю… А там по каждому региону принималась отдельная программа. Шанхай – 20 миллионов. Ну, Москва – чуть меньше. В Шанхае, например, буквально за 10 лет рост патентной активности вырос в 7 раз: было 6 тысяч, а сейчас 70 тысяч патентных заявок. И это только в одном Шанхае. Но там идет мотивация очень интересная, я читал эту программу китайскую. 50% этой программы – это придумки наши советские. Это мотивация. Это премии. Это улучшение жилищных условий, улучшение условий труда, предоставление санаторного отдыха и так далее. А 50% – это, конечно, финансы. Соучастие в каких-то государственных проектах, совладение акциями. Ну, как правило, там госкорпорации в Китае. И хорошие премиальные, конечно же. Поэтому китайский изобретатель настолько настроен именно на работу, потому что ему интересно. Он получает не только удовольствие, но и хорошую мотивацию. У нас, конечно, к сожалению, сейчас такого нет на уровне страны в целом, но есть на уровне корпораций. У нас такие корпорации, как я уже говорили, например, как Роскосмос, «РЖД», «АвтоВАЗ», Нижнетагильский металлургический, Магнитогорский, «Газпром» и так далее, большие корпорации – у них ведется и рационализаторская работа, у них ведется изобретательская работа, и мотивация достаточно хорошая. С изобретателями, которые приезжают из этих госкорпораций на выставку к нам, которые мы в Москве каждый год проводим, мы с ними общаемся. И ребята очень финансово обеспечены, в том числе и военные изобретатели. У них гранты идут на уровне подразделений своих университетов военных. Оксана Галькевич: Ну, у военных все-таки, наверное, есть какая-то финансовая возможность для этого. Иван Князев: Кстати, Дмитрий Иванович, Оксана, очень интересный момент. Не знаю, правда это или нет. В Китае вообще есть такой необычный стимул – за внедренные рационализаторские предложения могут скостить срок в тюрьме. Это если возвращаться, к примеру, к космодрому Восточный. Сколько там можно нарационализировать! Оксана Галькевич: Кулибиных там столько! Иван Князев: Да. Оксана Галькевич: Ладно. Спасибо большое. Дмитрий Иванович Зезюлин был у нас на связи, руководитель Московской городской организации Всероссийского общества изобретателей и рационализаторов. Иван Князев: Спасибо. Оксана Галькевич: А у нас на связи сейчас Алексей из Московской области. Здравствуйте, Алексей. Иван Князев: Здравствуйте, Алексей. Зритель: Здравствуйте. Только я не из Московской, а из Владимирской области. Оксана Галькевич: А, из Владимирской. Здравствуйте. Зритель: Я могу как закоренелый изобретатель сказать следующее. Современное российское изобретательское право (оно же – охрана интеллектуальной собственности) ущербно и неправильно. В советское время эта система имела следующие элементы: научное открытие, авторское свидетельство на изобретение. Причем заявки на изобретение, на получение авторского свидетельства подавались бесплатно. Изобретали и пенсионеры, и пионеры. В советское время в Советском Союзе ежегодно мы получали более 200 тысяч изобретений. Я последнее патентное изобретение получал в Роспатенте, и мне начальник отдела профильного сказал, что в Российской Федерации ежегодно мы получаем 33 тысяч патентов на изобретения. В то время как в Китае и в Соединенных Штатах, соответственно, 800 тысяч и 600 тысяч. Оксана Галькевич: Ну, разрыв действительно большой, Алексей. Спасибо вам большое. Ну, не 33, а 38. По крайней мере, это были данные за 2018 год. В открытых источниках более свежей информации не обнаружили. Давайте посмотрим все-таки сюжет… Иван Князев: Искали наши редакторы такого человека. Оксана Галькевич: И нашли! Иван Князев: И нашли на самом деле. И живет он в Липецке. Давайте посмотрим репортаж Виктора Болотского. СЮЖЕТ Иван Князев: Оксана, обрати внимание, что центр называется – Центр молодежного инновационного творчества, а изобретения какие серьезные! Какая техникам там у них! Ну, чего стоит хотя бы эта… Оксана Галькевич: Лопата? Иван Князев: Ну, лопата… Бог с ней! Вот эта система по очистке. Оксана Галькевич: Нет, лопата классная на самом деле. Иван Князев: Лопата классная, абсолютно классная. Оксана Галькевич: У нас есть звонок, давайте выслушаем нашего зрителя, прежде чем подключим еще одного эксперта. Юрий из Чебоксар. Юрий, здравствуйте. Иван Князев: Здравствуйте. Зритель: Здравствуйте. Оксана Галькевич: Слушаем вас. Зритель: Я хотел бы сказать про основной закон изобретателей. У нас как было с советских времен, так и осталось. Единственное, что не следят за этим делом. Вот пусть возьмут патентное право на Украине. Как они сделали? Не надо 50 лет копать вглубь, были ли там какие-то изобретения. Они на год патентуют. Если никто не возражает, то принимают форму закона уже, то есть патента. А если кто-то будет оспаривать, то тогда уже будет в судебном порядке решаться, действительно патент или нет. Мы только на этом одном законе много теряем и отбиваем охоту. Вы представьте себе – за 50 лет перелопатить все патенты и найти то решение, было ли оно раньше до тебя или не было. Оксана Галькевич: Да, Юрий, спасибо вам за подсказку. Иван Князев: Спасибо. Оксана Галькевич: Пусть это будет, так скажем, первым вопросом нашему следующему эксперту – изобретателю, предпринимателю и экс-основателю проекта Flashsafe Алексею Чуркину. Алексей Павлович, здравствуйте. Алексей Чуркин: Здравствуйте. Как дела? Оксана Галькевич: У нас? Отлично! А как у вас? Иван Князев: У нас все хорошо. Оксана Галькевич: Вы слышали мнение нашего зрителя из Чебоксар? Он говорит, что нам надо упрощать на самом деле законодательную базу, чтобы проще было патентовать и проверять наши изобретения. Иван Князев: Чтобы не отнимало это огромное количество времени. Оксана Галькевич: Вот вы как практик поделитесь. Алексей Чуркин: Ну, на мой взгляд, патентовать нужно в последнюю очередь, ну и вообще в последнюю очередь думать об этих юридических проблемах, которые могут заставить предпринимателя не работать над проектом каким-то, потому что он боится какой-то юридической ответственности. На мой взгляд, первым делом нужно воплощать свое изобретение в реальность. Многие люди просто занимаются тем, что создают патенты, но не реализуют сам продукт. Соответственно, они мешают развитию всего, что происходит, вот только придумали идею. Но придумать идею и воплотить ее в реальность – это две совершенно разные вещи. Поэтому я считаю, что об этом думать вообще не стоит. Нужно просто создавать продукты реальные, которые работают, создавать команды под них, ну и в последнюю очередь уже патентовать, когда уже все работает, когда ты сделал все. Чаще всего патенты создаются, чтобы просто паразитировать на патентном праве. Иван Князев: Ну да. А если ты что-то уникальное придумал, то и запатентовать сможешь легко, потому что, кроме тебя, повторить это вряд ли сможет кто-либо. Алексей Чуркин: Конечно. Иван Князев: Алексей Павлович, расскажите про ваши изобретения. Ну, я не знаю, наверное, не все наши телезрители помнят эту бесконечную флешку, которую вы изобрели и благодаря которой стали известными. Если можно, вкратце расскажите. И что сейчас-то с вашим изобретением? Алексей Чуркин: Прошлым летом я закрыл этот проект. Он неплохо развивался в течение нескольких лет, продавался как в России, так и в других странах. Отличный опыт, хороший проект, фокусированный на безопасности, позволяющий хранить данные по довольно приемлемой цене и в довольно безопасном виде. Поэтому я думаю, что это был обалденный проект. Очень хорошие у меня воспоминания о нем. Я считаю, что не зря я занимался этим продуктом года четыре. Оксана Галькевич: Скажите, пожалуйста… Знаете, мы только что беседовали с предыдущим экспертом, и он представляет Московскую городскую организацию Всероссийского общества изобретателей и рационализаторов. Я у вас хотела спросить. Вот вы молодой человек. Вы состоите во Всероссийском обществе рационализаторов и изобретателей? Алексей Чуркин: Нет, я не состою. Я слышал, что… Оксана Галькевич: А вам это не надо? Почему? Вот как вы решили? Интересно просто. Знаете, старые системы в некотором смысле, из прошлого пришедшие. Алексей Чуркин: Нужно этого человека менять было еще, когда он пять лет там проработал, потому что 30 лет заниматься, и чтобы его никто не знал, и не знал, чем он занимается – это, конечно, неправильно. Мне кажется, в этой истории нужно менять каждые пять лет в таких инновационных отраслях людей, потому что люди замыливаются, у них совершенно старые представления об инновациях. Они, наверное, не знают даже, какие сейчас приложения популярные и так далее. Поэтому его убираем, берем нового, лет пять с ним работаем. Если ничего не меняется, то меняем опять. Я лично не думаю, что для того, чтобы создавать какие-то продукты, нужно состоять в каких-то объединениях. Для того чтобы создавать продукты, нужна хорошая идея и хорошая команда, у которой есть понятная цель. Оксана Галькевич: Вы знаете, я почему спрашиваю? Потому что в советское время это была целая работа. Были специальные журналы, работали с детьми, потом с молодежью, потом организации, потом какие-то профильные при заводах и так далее, и так далее. А вот что сейчас? Жизнь настолько изменилась! Что нужно для того, чтобы сейчас эта мысль изобретательская тоже бурлила, била ключом и давала результат какой-то? Алексей Чуркин: Для этого нужно собрать команду в первую очередь вокруг своей идеи. И самому, конечно, работать не покладая рук, очень много работы производить, чтобы достичь цели, воплощения идеи, будь то устройство или компьютерная программа. И собрать вокруг этой идеи команду, которая будет компенсировать те вещи, которые ты сам не можешь сделать. Конечно, можно обратиться еще в организации профильные, их очень много, огромное количество на рынке. Из российских государственных крупных это Фонд Бортника, например. Кстати, эти журналы, которые вы перечислили, они тоже остались, но они теперь в онлайне. Разные известные российские сайты, которые рассказывают об инновациях. Иван Князев: На них, в общем, можно опираться, кое-что новое почерпнуть для себя, да? Алексей Чуркин: Ну да. Но основное – это, конечно, нужно очень много работать, собирать команду единомышленников и достигать цели, которую поставил. То есть не просто рассказать, что у тебя есть идея, а надо эту идею воплощать, потому что идея без реализации не стоит вообще ничего. Иван Князев: Алексей Павлович (если можно, коротко), а вот в IT-сфере вообще кто считается изобретателем, рационализатором? Человека, который программу написал, его считать изобретателем? Алексей Чуркин: Конечно, да. Иван Князев: Ведь он что-то новое придумал. Алексей Чуркин: Конечно. Иван Князев: Хотя вроде программистов там много. Алексей Чуркин: Ну конечно, да. Любой человек, который создал какое-то новое решение проблемы при помощи современного чего-то, то есть он мог либо программу создать, либо какое-то устройство придумать, – он считается инноватором, изобретателем и человеком, о котором вы сейчас рассказываете в передаче, в принципе. Оксана Галькевич: Алексей Павлович, вот скажите… Я знаю, что у вас был опыт в том числе работы и за границей, за рубежом, но вы вернулись обратно в России. Вот скажите, изобретателю в России сейчас можно быть, можно работать, можно находить приложение своим силам и идеям? Алексей Чуркин: Конечно да! Это безусловно. Вообще российский рынок – он один из самых перспективных сейчас, потому что рынок Запада очень перегрет. Я как человек, который пережил несколько лет в США, могу вам точно сказать, что здесь гораздо больше сейчас возможностей, чем там, потому что несмотря на какие-то дополнительные условия, огромные налоги, есть свои и минусы, конечно. Но я считаю, что рынки России, например, еще некоторых стран – они просто ждут, когда что-то создастся новое. Огромное количество незанятых отраслей, где почти что нулевая концентрация. Можно даже, грубо говоря, смотреть на популярные стартапы в США и в Китае, просто полную копию делать и достигать успеха в России. Иван Князев: Было бы желание, как говорится. Алексей Чуркин: Как сделал Павел Дуров, например, и другие инноваторы российские. Оксана Галькевич: Спасибо. Иван Князев: Спасибо. Оксана Галькевич: Алексей, спасибо вам большое. Тогда вас с наступающим! Как раз завтра там День рационализатора и изобретателя. Это был Алексей Чуркин, изобретатель, предприниматель и экс-основатель проекта Flashsafe. А мы идем дальше, впереди «Большие новости».