Тамара Шорникова: И это как раз то, что могло удивить среди наших новостей. В России появился регион-банкрот – это Ингушетия. Денис Чижов: Любопытно. Тамара Шорникова: Госдолг региона сейчас составляет 3 миллиарда 330 миллионов рублей. Это почти на миллиард больше собранных доходов. Денис Чижов: Михаил Мишустин передал управление финансами республики федеральному Минфину. Что будет дальше? И кто следующий? Эксперты считают региональные долги. На грани банкротства Мордовия – там госдолг превышает объем собственных средств. В Алтае, Туве и северокавказских республиках ситуация тоже неутешительная, несмотря на большие дотации из госбюджета. Тамара Шорникова: Как все-таки выглядит эта новая схема управления финансами? Что это изменит в жизни региона? И какие регионы действительно могут быть следующими, учитывая, что накопили внушительные долги? Узнаем у наших экспертов. Денис Чижов: К нам присоединяется Владимир Климанов, директор Центра региональной политики РАНХиГС. Владимир Викторович, здравствуйте. Владимир Климанов: Здравствуйте. Тамара Шорникова: Что будет дальше? Владимир Климанов: Вы знаете, во-первых, давайте говорить пока очень осторожно, потому что формально… Я тоже читал в прессе информацию о том, что председатель Правительства передал такое поручение Минфину. Но формально решение об объявлении региона банкротом, то есть о его неплатежеспособности, должен принять Верховный Суд. Я такого решения, честно говоря, не видел. Может быть, я его пропустил. Но мы пока говорим о том, что это состояние… как бы фактически, наверное, находится в таком положении Республика Ингушетия, но все-таки юридически у нас есть определенные процедуры, которые должны в таком случае состояться. Вообще на этот счет, вы знаете, я просто дам комментарий. У нас в Бюджетном кодексе есть целая глава, содержащая несколько статей о возможности введения этого внешнего управления при такой ситуации для региона. И она за 16 лет существования в законодательстве ни разу не применялась. То есть никогда временная финансовая администрация, которая может вводиться, то есть когда фактически бюджетом региона будет управлять федеральный Минфин, она пока ни разу не использовалась. Поэтому ситуация новая. И я пока формально не видел, чтобы она дошла до такой стадии. Но фактически уже, конечно, ситуация именно такая, как вы описываете. Тамара Шорникова: Ну, очевидно, что повод теперь появился применить эту статью. Давайте говорить о реальных вещах. Долги действительно колоссальные. И чем региону может помочь федеральный Минфин? Мне как обывателю кажется, что в такой ситуации нужно просто денег дать. Денис Чижов: Залить деньгами. Видимо, так будет решаться проблема эта? Или нет? Владимир Климанов: Вы знаете, отчасти вы правы. Но я просто замечу, что в этом году в условиях кризиса и так объем финансовой поддержки региона увеличился более чем на 60%. Это для нас какое-то новое явление. То есть из федерального бюджета межбюджетные трансферты очень сильно увеличились. Кстати говоря, бюджет Ингушетии за это время тоже по доходам увеличился более чем на треть – в течение этого года по отношению к аналогичному периоду прошло года. Но это произошло за счет того, что резко возросла финансовая помощь из федерального бюджета. Нужно здесь сказать, что Ингушетия у нас лидер… или такой антилидер, к сожалению, по целому ряду показателей. С одной стороны, самая высокая дотационность у региона. По началу года планировалось, что это будет больше 80% – доля трансфертов в общих доходах бюджета. То есть налоги, которые генерируются на территории, дают меньше 20% тех доходов, которые необходимы для нужды республики как таковой. И это максимальный показатель. Но, с другой стороны, мы знаем, что в Ингушетии, например, самая острая проблема с безработицей. В среднем по стране сейчас он 6,7–6,8% от экономически активного населения, а в Ингушетии уже летом она стала больше 30%. Представляете? В Ингушетии сейчас безработица приближается к трети от трудовых ресурсов, которые там существуют. И это, конечно, неблагоприятные факторы, дающие основания полагать, что сама республика выйти из такого сложного состояния вряд ли уже сможет. Если мы считаем, что главный источник налоговых доходов у регионов – это налог на доходы физических лиц, то при такой высокой безработице и достаточно низких средних заработных платах, понятно, здесь ждать какого-то кардинального наращивания доходов нельзя. Налог на прибыль везде в этом году просел, а в Ингушетии он очень небольшой, поэтому в этой ситуации ничего не остается, кроме как идти на дополнительную финансовую помощь. Но и ее, как выясняется, уже тоже не хватает для покрытия каких-то возросших расходов регионального бюджета. Ингушетия в этом году почти лидер, ну, вторая среди регионов по наращиванию объему госдолга (о чем вы и сказали) в процентном отношении к началу года. Денис Чижов: Владимир Викторович, нас сейчас смотрят, в том числе в Ингушетии. Скажите, пожалуйста… Хорошо, допустим, будут выделены какие-то дополнительные средства. А что для обычных жителей означает переход управления финансами к федеральному Минфину? Люди на себе это как-то почувствуют? Вот сейчас услышали и подумали: «Эх, заживем теперь!» Тамара Шорникова: Или: «Ох, мы банкроты! Что делать? Зарплаты не будет?» Денис Чижов: Или «Ох, мы банкроты!», да. На людях это как скажется, на обычных трудягах? Владимир Климанов: Вы знаете, здесь могут разные тенденции, что называется. Прежде всего, конечно, будут урезаны какие-то расходы – что может неблагоприятно сказаться и на отдельных категориях граждан, и на поддержке бизнеса. Потому что те самые программы оздоровления региональных финансов, которые Минфин вводит на самом деле во многих регионах уже. Это такая первичная фаза того, чтобы не попасть как раз в ситуацию неплатежеспособности региона. Это прежде всего сокращение каких-то нерациональных расходов, отмена некоторых налоговых льгот, которые не дают каких-то эффектов. Но, с другой стороны, это и попытка мобилизации тех доходных источников, которые все-таки на территории есть. Тамара Шорникова: У нас есть еще пара минут, поэтому… Смотрят нас не только в Ингушетии, естественно. Денис Чижов: Конечно. Тамара Шорникова: Расскажите нам, как дела у вас в регионе? Вот как вы считаете – вы живете в бедном регионе или нормальный середнячок? Денис Чижов: Или в богатом. Тамара Шорникова: Или в богатом, да. И на что, по-вашему, в первую очередь нужны федеральные деньги, если они к вам собрались прийти, например? Денис Чижов: Владимир Викторович, знаете, что мне интересно? Знакомые рассказывают, что были в Ингушетии: ездят по улицам мерседесы всякие, дорогие автомобили. Как-то это не стыкуется с тем, что регион – банкрот. Как вообще подсчитывается это? Владимир Климанов: Ну, в данном случае есть вполне формальные основания. Чтобы объявить такое внешнее финансовое управление, необходимо иметь просроченную задолженность выше 30% от объема собственных налоговых и неналоговых доходов. Видимо, такая ситуация сейчас в Ингушетии и складывается – именно по просроченной задолженности, с которой регион не может расплатиться в срок. А если говорить о той проблеме, которую вы подчеркнули, то для этого, наверное, и создается возможность введения этого внешнего управления, временной финансовой администрации, если говорить юридическим языком, которая не должна давать производить какие-то нерациональные расходы. Понимаете? И вот то, что вы замечаете… Ну, наверное, с учетом внешних каких-то управляющих сделать будет это сложнее. Я не хочу никого здесь очернить, с точки зрения того, что непременно в этих регионах идут какие-то ненужные траты. Для этого и нужно ввести какой-то применяемый механизм. Но фактически, да, как выясняется, у многих регионов находятся возможности проведения мероприятий по оптимизации расходов. Вот недавно у Костромской области, года три назад, был очень огромный объем госдолга. И в результате применения программы оздоровления региональных финансов (тех самых действий, которые мы только что обсуждали) там смогли как-то мобилизоваться и эту проблему, по крайней мере так остро стоящую еще три года назад, снять. Поэтому здесь нельзя сказать, что эти действия не могут привести к позитивному результату. Добавлю, что те регионы, которые вы назвали… На самом деле действительно очень сложно сказать, кто может сейчас оказаться в такой ситуации. Ну, я могу сказать точно, что это все высокодотационные регионы, которые и перечисляются, то есть другие республики Северного Кавказа. Та же Тыва опять-таки наращивала в этом году объем госдолга, и тоже достаточно сильно. Республика Алтай, которая тоже высокодотационная, но там ситуация получше. А есть регионы, у которых объем госдолга остается очень высоким, типа Мордовии. Но есть и в европейской части такие. Не скажу, что они в каком-то предбанкротном состоянии, но тем не менее проблема долга там существует. Это и Псковская область, и Смоленская, и Курганская на Урале, и некоторые другие регионы. Они, в общем, тоже сейчас испытывают… В общем, сейчас ситуация кризисная, и она кризисная в очень многих регионах. Хотя объем госдолга в этом году был увеличен меньше чем в половине субъектов федерации. Нужно понимать это. То есть на самом деле, действительно, благодаря финпомощи из федерального бюджета, которая резко выросла, даже при падающих доходах удалось как-то соблюсти то, что называется «сбалансированность регионального бюджета». Денис Чижов: Владимир Викторович, давайте узнаем, насколько кризисная ситуация в Петербурге. Нам дозвонился Александр. Александр, здравствуйте. Зритель: Добрый день. Спасибо, что поднимаете эту тему. Ну, у нас не очень кризисная ситуация, но бюджет будущего года сверстан с большим дефицитом. То есть здесь не надо кивать на какие-то ковиды и прочее. Мы время говорим о слабых регионах. Регионы у нас не слабые, они достаточно зарабатывают, чтобы решать свои проблемы. Мы никогда не говорим и умалчиваем о том, что у нас очень дикая бюджетная политика. Мы максимально обираем регионы, они нам миллиарды кидают, понимаете, в бюджет федеральный – не в Москву, а в бюджет федеральный. А потом едут и выпрашивают копейки. Я сам был помощником вице-губернатора по экономике одной крупной области. И мой шеф два раза в Москву летал (хотя область была, в общем-то, донором), чтобы выпрашивать эти копейки. Пока мы не наладим эту бюджетную политику, толку не будет. Мы так и будем говорить формально, что регионы у нас бедные. Они не могут быть бедными. Они худо-бедно еще работают. Понимаете? А федеральный центр – как он работает физически? Никак. Он только изымает у вас деньги, ваши же деньги, а потом говорит, чтобы в национальных программах участвовали и так далее. Поэтому здесь надо изменять это дело. Если не будем менять, то так все и останется. Поэтому и стимула работать регионам нет. Если вы знаете, что у вас будет забрано 50% вашего бюджета… Тамара Шорникова: Ну понятно, это не очень мотивирует. Спасибо вам, Александр, за ваше мнение. Подкрепим еще несколькими из регионов. Хабаровский край пишет: «Бюджет дефицитный, но салюты, куча катков ледовых и повышение цен на бензин постоянно». Челябинская область: «Не знаю, как регион, но в нашем городе просто народ очень бедно живет, безработица, зарплаты очень низкие». Алтайский край пишет, что людям нужна работа. И Вологодская область, тоже делится мнением телезритель: «Кризис все быстрее и быстрее развивается. Регионы становятся беднее. Растет безработица. Ресурсы заканчиваются в субъектах. Жизненный потенциал падает у населения. Как будем жить – неизвестно никому». Если к вопросу и мнению Александра вернуться… Денис Чижов: Хотелось бы узнать, как разорвать этот порочный круг, когда деньги из регионов изымаются в федеральный центр, потом появляются проблемы – и приходится опять вводить централизованное управление. Это же по кругу будет, видимо, крутиться. Есть какие-то способы выйти из него? Владимир Климанов: В мировой практике разные бывают случаи, здесь нет какого-то единого рецепта для разных стран. И нужно понимать, что наша страна по-прежнему все равно очень сильно опирается на конъюнктурно-зависимые доходы. Как бы мы ни хотели отвязаться от нефтегазового сектора, все равно для федерального бюджета это более трети, фактически две пятых доходов – это как раз нефтегазовый сектор. И поэтому любая децентрализация, то есть перераспределение доходов в пользу регионов, она только усугубит проблемы неравенства. Нужно понимать, что если мы хотим жить в единой стране, то мы должны создавать какие-то более универсальные правила. Тогда в случае такого перераспределения Москва и нефтегазовые регионы еще больше оторвутся от других регионов страны – что тоже нехорошо. Поэтому эксперты не могут искренне найти такого более подходящего рецепта в условиях такой структуры экономики. Кроме того, там есть и политического рода факторы, которые на это влияют. Но если говорить уже по сути, можно ли что-то в текущей ситуации сделать, то, как ни странно, оказалось, что кризис как раз выявил значимость федеральной поддержки, потому что без нее многие регионы действительно оказались бы просто банкротами. То есть нужно это тоже признать: без этой поддержки сейчас, которую смогли организовать из централизованных источников, регионы, многие регионы просто не смогли бы никак справиться со своими проблемами. Если говорить про богатые регионы… Наш телезритель был из Санкт-Петербурга. Денис Чижов: Из Петербурга, да. Владимир Климанов: В Санкт-Петербурге ситуация, скажем так, тоже очень резко обострилась. Кстати, там госдолг вырос даже больше, чем в Ингушетии, в этом году, если брать в процентном соотношении к началу финансового года. Но это было связано с тем, что городская администрация проводила такую очень консервативную политику долговую до последнего времени. Госдолг Петербурга всегда был очень минимальный. И то, что там сейчас сумма в 55 миллиардов рублей, достаточно высокая, но она крайней незначительная для бюджета в 600 миллиардов самого города. То есть все-таки для города хоть и большой объем, но, мне кажется, по силам справиться. Денис Чижов: Спасибо большое. Тамара Шорникова: Спасибо. Денис Чижов: Владимир Климанов был с нами, директор Центра региональной политики РАНХиГС. А мы продолжаем и меняем тему.