В России проверят каждого пациента, проживающего в психоневрологическом интернате (ПНИ). Об этом сообщает «Интерфакс», ссылаясь на вице-премьера Татьяну Голикову. По ее словам, сложившаяся в Советском Союзе система ПНИ «морально устарела». Какой же эта система должна быть в идеале? А может от нее вообще стоит отказаться и отпустить по домам часть пациентов? На эти вопросы ОТР ответили специалисты. Анна Битова - директор Центра лечебной педагогики: "Наши интернаты - это результат медицинской модели инвалидности: если человек болен, то его надо отделить и лечить там. При этом я не говорю про качество этого лечения и проживания в этих интернатах. А модель социальной инвалидности состоит в том, что не важно, какие у человека есть затруднения. Вопрос в том, насколько мы можем организовать его достойную жизнь в обычном месте проживания". Люди в туалет не могут нормально ходить, вынуждены в памперсах сидеть Предположим, пожилой человек жил с родственниками, которые по каким-то причинам больше не смогли за ним ухаживать. Что с ним происходит дальше? Дальше он попадает в пансионат для престарелых или в интернат. При этом, если бы ему обеспечили дополнительную степень поддержки, он бы остался дома. «А мы берем эту старушку и переселяем в интернат, где она умирает через полгода», - комментирует Анна Битова. Она рассказывает, что в современных интернатах пациенты живут по 12 человек в одной комнате, имея при этом один унитаз на 14 человек. «Люди в туалет не могут нормально ходить, вынуждены в памперсах сидеть. А хочется, чтобы у них были комнаты на двоих или троих, время бараков прошло». При этом, по ее словам, только 10% тех, кто находится в ПНИ сегодня, имеют медицинский диагноз. «Остальные живут там просто потому, что у них нет дома». Интернаты стали закрываться по всему миру давно. Запад уже много лет назад начал переходить на совершенно другую систему жизни. Три года назад представители совета Европы поставили задачу «закрытие интернатов за 50 лет». В Норвегии, например, вообще не осталось интернатов. Человек там живет в своем доме, пользуясь только необходимой поддержкой со стороны государства. Если ему скучно жить одному, то ему предлагается групповой дом. Мария Островская - президент благотворительной общественной организации «Перспективы»: "В идеале она должна быть такой, как записано в ФЗ о правах инвалидов. У человека должен быть выбор, где ему жить. Если он хочет остаться дома, либо в специализированных местах проживания - пожалуйста. В настоящее время у людей, которые не могут себя полностью обслуживать и жить в социуме такой возможности инет. У них есть только шанс оказаться в ПНИ. Когда человек, нуждающийся в лечении, дополнительном обслуживании принимает помощь у себя дома - это называется сопровождение на дому. Социальный работник может отвозить его на работу, помогать с покупками или домашними хлопотами. По словам Битовой, молодые инвалиды с аутизмом или ДЦП намного комфортнее чувствуют себя дома, в том месте, где они привыкли. Сопровождаемое проживание - это, когда пациенты находятся в одном месте (квартира, дом), но группой. Количество зависит от комфорта самих пациентов. «Мы берем квартиру, туда селим несколько человек, которых сопровождают, курируют соцработники, волонтеры. Такие модели уже существуют в Пскове, Москве, Владимире, Санкт-Петербурге. На такую систему мы возлагаем много надежд, мы стремимся к ней», - говорит Битова. По мнению Островской, у государства есть обязательства по отношению к инвалидам. «Мы вообще-то налоги за это платим. И каждый из нас может стать инвалидом. Обязательства государства обеспечить человеку жизнь в условиях его ограничения - создать такие условия, при которых он мог бы жить нормально», - считает она. По ее словам, государство сейчас тратит на обеспечение психоневрологических интернатов огромные деньги. «Содержание одного человека стоит по разным оценкам от 50 до 150 тысяч рублей в Санкт-Петербурге. При этом мы не говорим о дополнительном финансировании, речь идет о том, чтобы перенаправить расходы в эффективное русло с точки зрения того, чтобы человек жил по-человечески», - сказала Островская.