В гостях у Даниила Кремера заслуженный артист России,продюсер Бари Алибасов и заслуженный артист России, музыкант Симон Осиашвили. Даниил Крамер, народный артист России: Узнали? Ну, это трудно не узнать. Это "Очи черные" – одна из, увы, немногих наших неклассических мелодий, которая действительно хорошо известна за рубежом. А почему немногих? Давайте поговорим об этом. Здравствуйте, друзья! Итак, я представляю вам наших сегодняшних гостей. Слева от меня – известный продюсер Бари Алибасов. Справа от меня – заслуженный артист России, поэт, певец Симон Осиашвили. Тема нашей сегодняшней программы, как вы, наверное, уже поняли, – это "Агрессивный культурный продюс". Чем больше у нас известных артистов за рубежом, тем больший они приносят доход нам сюда в страну – правильно? – авторскими и напрямую налогами. Я хотел бы услышать… Бари Алибасов, заслуженный артист России, продюсер: Если мы говорим о массовой музыке, то этого не было никогда, но тем не менее музыка все-таки русских композиторов в начале XX века была очень популярна за пределами… Даниил Крамер: Об этом я сейчас… О классической русской культуре я не говорю. Бари Алибасов: Ну, там не столько классическая, потому что, собственно говоря, музыка XX века, начала XX века еще не была классической, а она, скорее, была авангардной, в том числе балет. Но что касается массовой музыки, то, конечно, продвижение массовой музыки – это сложный процесс, очень сложный. Давайте вспомним, как в свое время появилась массовая музыка, которая завоевала весь мир. Она появилась с помощью рок-н-ролла. Не прошло и десяти лет, как американский музыкальный рынок захватили англичане. Даниил Крамер: С помощью Beatles. Симон Осиашвили, заслуженный артист России, поэт, певец: Но если бы они не были английскими, то есть англоязычными, то никогда в жизни они бы в Америке популярными не стали. Бари Алибасов: Это разный язык, разная культура. Даниил Крамер: А является ли препятствием для внешнего продюса российских артистов то, что мы говорим на русском языке? Бари Алибасов: Я думаю, что русские артисты с такой же легкостью могут петь на английском языке, как и любой другой народ на русском. Даниил Крамер: Тогда вопрос: в чем же препятствие? Бари Алибасов: Препятствие в технологиях, препятствие в менеджменте, препятствие в продюсировании. Даниил Крамер: Конкретно. Бари Алибасов: Потому что, скажем, профессиональные продюсеры, которые занимались английскими группами, они так умело работали на американском рынке, что потеснили американцев с собственного рынка. Симон Осиашвили: Не продвигал никто у нас тут никакую западную поп-музыку, но тем не менее, если доходили каким-то образом до города Львова, где я жил, рос и учился, песни группы Beatles, то они уже почему-то сразу в нашей подростковой среде были очень популярные. Бари Алибасов: Ну, не сразу. Даниил Крамер: Давайте начнем с того, что продукт в виде рок-н-ролла или музыки Beatles, который предлагался, настолько отличался… Бари Алибасов: Это разные продукты, это разная музыка. Даниил Крамер: …от продукта, который предлагался в советское время нашей эстрадой, что эта экзотика захватывала без всякого продюса. Бари Алибасов: Как проникала эта музыка? Надо понимать, что эта музыка проникала в первую очередь с танцем вместе. Приходил в моду твист… Даниил Крамер: Бари, мы все время уходим в историю. Меня же гораздо больше интересует нынешняя ситуация. Бари Алибасов: Нынешняя ситуация? Даниил Крамер: Совершенно верно. И меня интересует то, как работают западные страны… Бари Алибасов: Ну, это не к нам вопрос вообще. Конечно, этот в первую очередь в первую очередь надо руководству нашей страны задать. Даниил Крамер: Так что нужно сделать? Бари Алибасов: Почему мы не можем проникнуть, скажем, на европейский и американский рынок? Здесь совершенно очевидная есть причина. В середине 90-х годов мы с группой "На-На" продвигались на французский рынок, причем помогал человек, который, собственно говоря, этим рынком управляет, Мишель Дрюкер. Он сам занимался продвижением группы "На-На". Даниил Крамер: Это очень известный продюсер. Бари Алибасов: Да. Причем группой "На-На" занимался основатель американской музыкальной индустрии Дик Кларк. Вот мы сейчас смотрим все его… Golden Globe, "Золотой глобус" в области кино, его премия. American Music Awards, главная американская премия. Все американские телевизионные премии, созданные Диком Кларком. Этот человек занимался группой "На-На". Мы записали песню, которая вам всем хорошо известна, причем в самых разных аранжировках. Жан-Мишель Жарр одну из аранжировок делал, и пела группа "На-На", и так далее. Все выдающиеся музыканты и продюсеры Франции участвовали в этом проекте по продвижению группы "На-На" на французский рынок. В разных вариантах мы пели песню "Дорогой длинною", одну и ту же, "Le Temps Des Fleurs". И в первый день продажи этого альбома… Мощная рекламная акция! Она была на всех французских каналах. Мощная продажа началась в первый день. Sony Music потирала ручки: "Это просто супер!" – потому что в этот же день началась продажа очередного альбома Мадонны на французском рынке. Наша продажа нашего альбома в несколько раз превышала продажи Мадонны. Даниил Крамер: Начало хорошее. Бари Алибасов: Да, начало хорошее. И начало закончилось через три дня. Позвонил Пол Маккартни и запретил продавать этот альбом Sony Music. Даниил Крамер: Он выкупил авторство? Бари Алибасов: Авторские права на песню "Дорогой длинною" принадлежат Полу Маккартни, который когда-то, в 68-м году, он права во всем мире на эту песню зарегистрировал на себя. Каким образом государство наше… Даниил Крамер: …допустило это? Бари Алибасов: Вы не можете, потому что национальные законы европейских стран, в том числе американских, противостоят такому положению дел. Два года мы продвигались на французский рынок с группой "На-На". На поезде, в городе Мец был концерт, ехали в Париж, и фанатки за поездом бежали! Понимаете? Россия теряет огромные средства… Даниил Крамер: Об это мы сейчас и посмотрим сюжет. СЮЖЕТ Во многих цивилизованных странах, начиная с 60-х годов, введены общие законы по сбору денег в пользу правообладателей. Исполнение любой песни и использование фонограммы приносит денежные отчисления авторам и исполнителям. У нас в стране как общественная организация Российский союз правообладателей был создан в 2008 году и уже внес значительный вклад в этот механизм. Немецкое авторское общество собирает 1 миллиард евро в год, а у нас сегодня цифра сборов составляет 90 миллионов евро в год. Теоретически она могла быть больше, но напрямую зависит от востребованности отечественных артистов. Эрик Вальдес-Мартинес, заместитель генерального директора Российского союза правообладателей, заместитель директора Всероссийской организации интеллектуальной собственности: Есть несколько факторов, почему наши исполнители менее популярны на Западе (а мы все-таки говорим про западные страны), и наоборот – западные исполнители популярны у нас. Очень большое значение имеет язык. На русском языке выйти на западный рынок крайне сложно. Второй момент – это, конечно, качество музыки. То есть то, что сегодня мы потребляем в широком формате – на самом деле это некое повторение того, что есть на Западе. Мы едем в поезде, в этом же поезде, но, к сожалению, где-то в предпоследнем вагоне. По-прежнему остается востребованной классическая музыка и наше кино за границей. Возникает вопрос: почему многие популярные у нас эстрадные исполнители на сегодняшний день не выдерживают конкуренции с западными коллегами? Эрик Вальдес-Мартинес: Возьмите современных американских исполнителей, предположим. Они же все с музыкальным образованием. И это очень серьезное музыкальное образование, это очень серьезные школы. Там непросто, как у нас, выйти на сцену и спеть "два притопа и три прихлопа". А что касается продвижения. Если вы посмотрите, как продвигается, скажем, артист или как продвигается кино… Этим не занимается государство. Государство создает механизмы. Этим все-таки должны заниматься профессиональные люди. Это должен быть качественный продукт. Нужно развивать институты, наверное, молодежь воспитывать, чтобы они не боялись творить, не боялись создавать, не боялись конкурировать с западными продуктами. Между прочим, на Западе не боятся такой конкуренции. То есть не то что не боятся, а они, скажем так, несколько опасаются, то есть они понимают, допустим, какой есть потенциал. То, что культура может приносить деньги государству и не ходить с протянутой рукой, очевидно как и то, что в обществе будущего, которое уже наступило, продукты интеллектуальной собственности будут самыми прибыльными. Даниил Крамер: Симон, вы автор, у вас более 500 различных песен в соавторстве самыми разными, в том числе наиболее известными, авторами музыки. У вас такие песни, как "За милых дам", "Дорогие мои старики". У вас множество самых знаменитых песен. Как вы ощущаете, вы известны за рубежом, вы продвинуты за рубежом? Симон Осиашвили: Меня знают (если знают) исключительно наши бывшие соотечественники, которые там… Даниил Крамер: Эмигранты. Симон Осиашвили: Конечно, конечно. Потому что я же работаю на русском языке, который доступен лишь только нашим эмигрантам. Даниил Крамер: Никто не мешает переводить это на другие языки, если музыка хорошая. Но этого не происходит? Симон Осиашвили: Этого не происходит. Бари Алибасов: Он бы все равно ничего не получал. Тексты переводятся местными авторами. Даниил Крамер: Но даже не вопрос денег, а просто факта. Не переводят? Бари Алибасов: Не переводят. Симон Осиашвили: Меня перевели только один раз на удмуртский язык, песню "Бабушки-старушки" "Бурановские бабушки" спектакли. Вот единственный перевод мой. Но даже моя русскоязычная песня приносила мне в свое время доход со всего мира. Расскажу, как это было. В Чехии сняли фильм "Коля" про какую-то русскую эмигрантку, которая жила в Чехии. И вот им надо было, чтобы звучала где-то фоном… Бари Алибасов: …русская песня. Симон Осиашвили: …какая-то русская песня. И они взяли фрагмент моей "Капля в море". И потом, когда фильм этот получил "Оскар" как иностранный фильм года… Там в титрах же указано все: последний осветитель, уборщица. Даниил Крамер: Да, я знаю. Симон Осиашвили: В том числе было написано: "Капля в море", музыка Добрынина, стихи Осиашвили". И поскольку фильм получил "Оскара", он стал крутиться по всему миру, и я в течение двух-трех лет получал авторские то из Новой Зеландии, то из Бразилии, то из Норвегии. Даниил Крамер: И как мы можем констатировать, что даже на одной этой песне наша страна с вашей помощью получила сюда в бюджет деньги. Симон Осиашвили: Да, да, да. Даниил Крамер: Теперь я хочу спросить вас, продюсера: а вы видели бы путь изменения такой ситуации? Бари Алибасов: Естественно. Россия должна вступать во все законодательные взаимоотношения, которые так или иначе объединяют мировую музыкальную индустрию. Сразу же, как только мы вступили, вы, ваши права защищены. В 99-м году оборот музыкальной индустрии в экономике США занимал второе месте, и оборот был – 1 триллион долларов. Вот что такое музыкальная индустрия. Симон Осиашвили: Бари, не надо мне про миллионы и триллионы долларов. Ты сказал, что если мы вступим во все мировые организации, то все у нас будет в порядке. Я говорю про музыку, которая звучит, мои песни звучат в наших лифтах и в наших ресторанах, в нашей стране. Даниил Крамер: Бари, а Россия действительно не вступает в эти авторские сообщества? Бари Алибасов: Конечно, конечно. Даниил Крамер: Почему? Бари Алибасов: А это надо спросить РАО. У нас в нашей стране мы не защищены, и наши авторские права не защищены в нашей стране. О чем говорить? Как мы можем защищать наши права во всем мире? Симон Осиашвили: Но мы отошли от темы. Мы говорим о продюсировании. Даниил Крамер: Нас интересует вопрос. Мы сейчас имеем такой механизм, когда культура имеет на словах 0,7% бюджетных отчислений, из которых кормится вся культура страны. В тех же Соединенных Штатах нет Министерства культуры и нет бюджетных отчислений в культуру, при этом культура, как совершенно правильно, Бари, ты только что сказал, культура там чуть ли не на втором месте. Не нефть, а культура. Она зарабатывает столько денег, что она приносит громадные доходы. Бари Алибасов: Вы понимаете, что такое духовная пища? Это смысл жизни. Даниил Крамер: Мы сейчас не об этом. Я сейчас говорю именно о телесном. Бари Алибасов: Именно духовная пища. Музыка – это основа нашего духовного восприятия мира, среды, в которой мы живем. Музыка. Потому что всегда на языке музыки легче разговаривать, очень просто разговаривать. Не надо ничего. Музыка гремит на танцплощадке или в клубе, гремит со страшной силой. Никто ничего не понимает, никто не разговаривает, но после этой вечеринки парами уже уходят и идут домой в кровать незнакомые люди. Вот что такое музыка. Симон Осиашвили: Мы всегда были в арьергарде. К сожалению, так получилось. Мы всегда тянулись за Западом. Даниил Крамер: Всегда? Симон Осиашвили: Потому что, насколько я знаю, мы всегда были вторичны. Ну, так получилось. Мы даже атомную бомбу сделали… Даниил Крамер: Не по культуре, а по самосознанию? Симон Осиашвили: По самосознанию. Так а какая разница? Культура – это же часть самосознания. Даниил Крамер: Ну не скажите. Достоевский не вторичен. Симон Осиашвили: Ведь сегодня мы слушаем западную музыку, а не, условно говоря, вьетнамскую. Бари Алибасов: Чайковский – один из самых популярных композиторов в мире! Наша музыка академическая 20-х годов, сразу же после революции, она была необычайно популярна! И она породила совершенно новые состояния музыкальные. Даниил Крамер: Тем не менее, Бари, для меня, например, унизительно то, что большая часть всех программ нашего телевидения – это лицензионные западные программы, за которые мы отчисляем деньги в их бюджет, а не они отчисляют в наш. Я думаю, что мы сейчас еще один сюжет посмотрим, он у нас как раз будет в тему. СЮЖЕТ После многолетнего внедрения крупных проектов в области отбора музыкальных талантов на ТВ многие задаются вопросом: куда уходят победители? Для чего раскручивать конкурсантов, которые после финала пропадают из поля зрения? И почему на каналах, несмотря на найденные таланты, опять всегда выступают одни и те же люди? На телевидении после очередного конкурса идет следующий, и молодые финалисты остаются без раскрутки, подбора репертуара и продюсирования, в замкнутом круге корпоративов и исполнения кавер-версий. На Западе эта индустрия сформировалась десятки лет назад. Евгений Кобылянский, продюсер: Некое нравственное культурное регулирование в массовой культуре включается в этих странах тогда, когда на сцене происходит попытка уж совсем такого качественного обнищания, то есть когда народ дурят. Если перед ними поют под фонограмму – значит, этого артиста упекают в тюрьму и лишают права выступать на сцене. Если, например, со сцены вдруг начинает звучать ненормативная лексика, то этот артист заканчивает свою сценическую карьеру. Продвижение западной музыки на наш рынок происходит агрессивно и успешно, потому что огромный пользовательский рынок здесь приносит им колоссальные прибыли. А Россия, которая так богата голосами и талантами, так и остается на эстраде позади. Даниил Крамер: И я поднимаю вопрос, который поднят был в сюжете. Профессионализм. Профессионализм, который помогает продвижению. Ведь с чем было связано то самое продвижение русского классического искусства? Высочайший профессионализм, высочайшая духовность. Чего не хватает нашей эстраде? Симон Осиашвили: И поиск, поиск новых идей. Бари Алибасов: Давайте вместе посчитаем, сколько у нас в год выпускается музыкальными учебными заведениями музыкантов. Даниил Крамер: Очень много. Бари Алибасов: Только в Москве… Я живу напротив Мерзляковского училища, я живу рядом с консерваторией, рядом институт Гнесиных. Только они выпускают сотни ежегодно: вокальные, инструментальные, пианисты, скрипачи… Даниил Крамер: Ну, пару сотен, пару сотен. Бари Алибасов: Конечно. Одно только учебное заведение. А их в Москве сколько? Больше десяти. А по стране сколько музыкальных учреждений и педагогических высших учебных заведений, где тоже преподается музыка? Это ведь тысячи, десятки тысяч выпускников, которые получили профессиональное образование в области музыки. И сколько мы их видим в телевизионном эфире? Даниил Крамер: Нисколько. Бари Алибасов: Ноль! То есть государство тратит десятки тысяч на образование музыкантов, а мы видим, как поют все кто угодно, спортсмены, телеведущие, кто угодно, открывают рот под "фанеру", кроме профессиональных исполнителей. Симон Осиашвили: Страна не занимается поп-культурой нигде в мире. Бари Алибасов: Секундочку! Одна из основных отраслей в экономике любого государства… Симон Осиашвили: Страна не занимается поп-культурой. Даниил Крамер: Я не соглашусь с вами. Симон Осиашвили: Неважно, что за границей. Мы для себя не выращиваем практически новых поп-звезд. Даниил Крамер: Мы выращиваем, но мы их делаем дилетантами. Посмотрите на большинство наших телевизионных конкурсов. Существует тенденция, когда мы выращиваем молодых ребят. А ведь мы их выращиваем долго, и в них вкладываются в том числе государственные деньги. Бари Алибасов: Начиная с детского сада. Даниил Крамер: Совершенно верно. Мы выращиваем их долго. Потом мы делаем из них эффектного дилетанта. Он уже получил первый телевизионный успех, он уже закончил на этом свое обучение. Он дилетант законченный, но этого хватает, чтобы и продюсер зарабатывал, и он зарабатывал. И государство теряет деньги. Симон Осиашвили: Значит, виноват продюсер, который сказал ему: "Ты уже…"? Даниил Крамер: Виновата ситуация. Во-первых, ситуация с рейтинговостью телевидения. Бари Алибасов: А ситуацию кто создает? Ситуация не может быть виноватой. Кто создает эту ситуацию? Даниил Крамер: Ваше мнение, Бари, кто создает такое? Ведь ситуация есть. Кто ее создает? Бари Алибасов: Мы сейчас говорим о том, что есть ли условия для продвижения на рынок талантливого артиста или нет. Даниил Крамер: А государство может создать такие условия? Симон Осиашвили: Нет. Бари Алибасов: Обязано. Даниил Крамер: Почему? Симон Осиашвили: Это не дело государства. Даниил Крамер: Почему? Бари Алибасов: Условия создает закон. Если он талантлив, то это уже у него украсть никто не может. Если он начинает зарабатывать, то это у него отнять уже никто не может. Даниил Крамер: А если посмотрим на географию… Симон Осиашвили: Какие законы у нашего государства мешают талантливому человеку начать зарабатывать? Бари Алибасов: Законодательство, регулирующее американскую музыкальную индустрию – это вот такой толщины книжка. Даниил Крамер: Ну, честно говоря, я ее не знаю. Бари Алибасов: Я знаю, мы работали на американском рынке. Вот такой толщины! Каждый шаг фиксируется определенной системой договоров, и это все завязано на общее законодательное право. Законодательство в области музыкальной индустрии России – это три закона, которые приняты, начиная с 2005 года. Три закона! Симон Осиашвили: Сформулируй хотя бы парочку из этих законов. Бари Алибасов: Каждый несет ответственность за свои действия, каждый: продюсер, промоутер, композитор, автор, звукозаписывающая компания, радиостанция… Симон Осиашвили: Мы говорим о возникновении новых звезд. Бари Алибасов: А как они возникнут, если нет условий? Законодательство должно стимулировать, любое законодательство, любые отрасли: животноводство, сельское хозяйство… Даниил Крамер: О'кей. Барри, я хочу, чтобы мы посмотрели последний сюжет в нашей программе. СЮЖЕТ Татьяна Визбор, автор песен, теле- и радиоведущая: В чем задача, насколько я понимаю, шоу-бизнеса? Надо чем-то удивлять. А уже удивлять практически нечем. Поэтому, на мой взгляд, возврат к каким-то истокам обеспечен. Авторская песня очень востребованная за рубежом, но в среде, естественно, русскоговорящей аудитории. И старушки приходили с внуками, со своими стульчиками, потому что сидеть негде было. И такие восторженные отзывы! То же самое было в Америке, когда мы с Галей Хомчик, мамы две выходим, что-то поем такое, типа "Ты мое дыхание" или "Милая моя". И что-то такое мы там мурлыкаем, мурлыкаем. Все плачут, конечно, от ностальгии. И такая тишина после песни… И потом такое: "А-а-а!". Наталья Черных, президент Ассоциации деятелей культуры "Открытый АРТ-ДИАЛОГ", певица: Ну, допустим, Франция – страна, где мне больше всего доводится и довелось бывать. Это, конечно, классика. И это, конечно, народная музыка. Ну, это понятно, да? Почему? Потому что нет языкового барьера. И есть понимание красоты, мелодики, ритма того, что не нужно объяснять словами. Мне, например, пришлось во Франции делать 85-летие Окуджавы, и зал был наполовину русский, наполовину французский. И люди, которые не понимали языка, то есть о чем все это, они плакали, они слушали, они рукоплескали, и они потом говорили: "Как это красиво!" То есть какая-то субстанция есть, которая доходит напрямую. Даниил Крамер: Согласитесь, что языковой барьер не мешает, вот как было утверждение у нас в сюжете. Симон Осиашвили: Не знаю. Я не уверен, что он не мешает. Как было опять же сказано в сюжете, в основном это все-таки русскоязычная публика. Тем более авторская песня – в ней музыки практически нет, в ней есть текст, прежде всего текст. Бари Алибасов: И вообще вся музыка, которая была у нас популярная и популярная до сих пор (я имею в виду массовую музыку), она вся звучит на иностранном языке. Даниил Крамер: Что нам делать? Бари Алибасов: Вот то же самое. Музыкальная индустрия – это такая же отрасль, как и любая отрасль в экономике любой страны. Там существует законодательство, регулирующее действия каждого участника этого бизнеса. Если этого законодательства нет, то это вакханалия! Даниил Крамер: Я понял. Бари Алибасов: Будут петь кто угодно, только не те, кто получил музыкальное образование. Даниил Крамер: Что требуется для того, чтобы одна из самых креативных стран мир, один из самых креативных народов мира, один из самых музыкальных народов мира начал рождать собственные идеи для начала? Бари Алибасов: Мы здесь сегодня, к сожалению, так и не коснулись темы, которая была обозначена. А тема простая: как возникает жанр, который становится экономически и политически привлекательным? Даниил Крамер: Итак? Бари Алибасов: А жанр возникает очень просто. Это исторические обстоятельства. Даниил Крамер: Бари, вы считаете, что одно из основных препятствий… Бари Алибасов: Среда. Даниил Крамер: Это среда? Среда существования? Бари Алибасов: А среда – это законы. Даниил Крамер: Именно законы? Бари Алибасов: Сначала законы. А законы формируют условия. Даниил Крамер: Дорогие друзья, вот такой у нас вышел непростой и для меня, например, очень интересный разговор. И хорошо, что мы не согласны друг с другом. Может быть, те, от кого хоть что-нибудь зависит в культурной политике в России, это услышат. Это было бы здорово. Ну а я, господа, искренне вас благодарю. Симон, Бари, спасибо большое. Сколько теряет наша страна, и мы вместе с ней теряем и материально, и духовно. И это только наше с вами дело, друзья мои, это наше с вами дело – как мы себя продюсируем вне нашей собственной страны и внутри нее, все мы вместе. Ну а закончу я еще одной знаменитой мелодией, которую даже не надо называть, ее тоже все знают.