Сергей Полозов: Сегодня нет профилактики наркомании. Отсюда и ситуация с популярностью снюсов

Гости
Сергей Полозов
Член Совета по проблемам профилактики наркомании при Совете Федерации, председатель Всероссийского общественного движения «СТОПНАРКОТИК»
Алексей Каротам
психиатр-нарколог

Константин Чуриков: А сейчас поговорим об очень модном увлечении среди молодежи. И очень опасном. Это уже называют целой эпидемией, помешательством. Мы говорим о так называемом снюсе. Это жевательный табак. Я буквально вчера ознакомился с тем, что это такое. Значит, это некие такие штуки, они бывают в пакетиках, бывают в виде конфет и леденцов, которые, как оказывается, на совершенно законных основаниях продают школьникам.

Прежде чем мы приступим к обсуждению этой темы, я бы хотел, чтобы мы сейчас посмотрели фрагмент интервью одного мальчика. Он уже прославился на всю страну – он спас девочку в Иркутске от педофила. Это Слава Дорошенко. И когда мы брали у него интервью, он еще рассказал, что у них в школе происходит и как там увлекаются в том числе снюсом.

Вячеслав Дорошенко, житель Иркутска: «Сейчас у нас полшколы, допустим, снюс вкидывают. Это вообще неправильно. Или курят, пьют каждый день. Я пытаюсь своим одноклассникам сказать: «Зачем вы это делаете?» Некоторые прислушиваются, некоторые – нет».

Константин Чуриков: Хочется также еще сейчас процитировать, что говорят уже врачи по этому поводу. Давайте сейчас выслушаем прямую речь Леонида Рошаля.

Леонид Рошаль, сопредседатель Центрального штаба Общероссийского народного фронта: «Это, оказывается, не безобидная штука – снюсы. И в этих снюсах, которые начинает сосать и использовать молодежь, процент никотина иногда превышает никотин в сигаретах, настолько это мощная вещь. И внимания к этой проблеме все же было недостаточно. В школах курят, наркомания, теперь снюсы. Друзья мои, так же жить нельзя!»

Давид Нуриев, рэп-исполнитель, блогер: «Просвещение. Надо, во-первых, молодежные программы вводить на телевидении. Государству надо понять уже, что есть интернет. Надо площадки открывать в интернете, на том же самом YouTube или Rutube, чтобы какой-то интересный контент снимать, чтобы молодежь смотрела. Потому что на данный момент есть скучное телевидение со старыми людьми и веселый интернет, где аморальные люди. Вот выбор».

Константин Чуриков: Последний – это был рэпер.

Оксана Галькевич: «Скучное телевидение со старыми людьми», Костя. Но мы не очень старые. Надеемся, что сейчас будем не очень скучными в обсуждении этой темы.

Давайте представим нашего гостя. В студии у нас – Сергей Полозов, председатель Всероссийского общественного движения «СТОПНАРКОТИК». Здравствуйте, Сергей Андреевич.

Константин Чуриков: Здравствуйте. Сергей Андреевич, смотрите. У нас Дума накануне, в среду, поддержала законопроект об ограничении использования электронных сигарет и вейпов, кальянов. Очень актуально. А почему депутаты снюсом не занимаются? И расскажите вообще, что это за снюс. Откуда это слово? Что это такое?

Сергей Полозов: Вообще, если обсуждать эту тему с самого начала, то очень сильно похоже на появление спайса в России. Не замечаете? Сначала это были вроде как благовония, все продавалось достаточно легально. А потом вдруг все начали бить тревогу, что отравления по всей стране и так далее.

Здесь точно такая же ситуация. Снюс был известен еще в 2017 году, и о нем уже много говорили. Леонид Рошаль уже сказал о том, что это жевательная или сосательная форма никотина, причем бестабачного никотина. Именно это позволяет обойти законодательные нормы, потому что в законе как раз о курении, который вносился, 15-й федеральный закон, там есть статья, в которой сказано о том, что необходимо запретить в том числе оптовую и розничную продажу снюса. Но так как там шла речь о табачных изделиях, а в текущих изделиях нет табака… Это синтетическое вещество, пропитанное никотином. И эта никотиносодержащая субстанция в 60 раз мощнее сигареты. То есть один такой пакетик заменяет 60 сигарет.

Константин Чуриков: Три пачки.

Сергей Полозов: Три пачки, да.

Оксана Галькевич: Ну смотрите. Вы сказали, что давно известен этот снюс, еще с 2017 года. Если он давно известен, если опасность уже его сумели специалисты оценить (вы уже сказали, что в 60 раз сильнее и страшнее табака), уже наверняка были какие-то случаи, навредившие здоровью детей, может быть, у врачей есть какая-то база доказательная, то почему ничего не делается? Неужели наша законодательная машина настолько неповоротлива в таких-то вопросах, когда здоровья касается?

Константин Чуриков: Правоохранительная машина.

Сергей Полозов: На самом деле вот здесь как раз я бы разделил два этих вопроса – с точки зрения правоохранительной и с точки зрения законодательной. С законодательной точки зрения как раз делается. И те эпидемии, которые были в 2017–2018 году, как раз и привели к появлению вот этой сноски в законе федеральном о том, что запрещена оптовая и розничная продажа снюса. Опять же говорю, что это было связано именно с табачными изделиями. Но, поменяв упаковку, по сути, консистенцию и убрав оттуда табак, это снова стало легально.

И тут мы переходим ко второй части. Почему именно правовая машина не работает и не задерживает? Потому что легально. Так же, как было… Опять же проведу параллель со спайсом, который не попадал в перечень запрещенных и в итоге продавался достаточно легально. Это легко сделать.

Константин Чуриков: Как легко обмануть депутатов!

Оксана Галькевич: Хорошо. Правоохранителям нужна отмашка от законодателей, законотворцев наших, да?

Сергей Полозов: Верно.

Оксана Галькевич: Они должны внести в список запрещенных этот снюс. Ну и что они там сидят и думают?

Сергей Полозов: Все верно.

Оксана Галькевич: Они столько инициатив нам выдают на-гора, а тут детей гробят какие-то нехорошие люди.

Сергей Полозов: Я думаю, что не за горами изменение законодательства. В принципе, для того чтобы сегодня поменять и запретить вещество к продаже, не так много нужно сделать. Нужно из закона либо убрать «и иные формы»… то есть добавить туда «и иные формы», не только жевательные, чтобы любые другие, будь кто сосательные, нюхательные или любой другой вариант исключить. И убрать оттуда привязку к табаку. Но здесь у нас останется с вами название. Потом это назовут не снюс, а флюс или еще как-то.

Константин Чуриков: Снилс.

Сергей Полозов: Снилс, да. Поэтому здесь и сложность. Для того чтобы подготовить такой закон, который бы охватывал любые вариации движения тех, кто его производит и продает, нужно проработать как раз возможности и химического состава, или приравнять его к опасным веществам для жизни и здоровья человека.

Константин Чуриков: А откуда пошло это странное и дурацкое слово?

Сергей Полозов: Ну, на самом деле это же шведское изобретение, они у себя его реализовывали. В принципе, первые упаковки снюса, которые пошли тогда, они приходили именно из Швеции. И многие компании, которые тогда поставляли его сюда, были запрещены. Сейчас это настолько разнообразная география! Мы с нашими волонтерами изучили, где производят снюс: начиная от Китая и заканчивая какими-то региональными российскими лабораториями.

Константин Чуриков: То есть и внутренний производитель, и стратегические партнеры.

Оксана Галькевич: Слушайте, а вот мне интересно. В Швеции, в Китае у этих производителей есть проблема с распространением этих жевательных смесей в школах, среди своих детей? Или это как-то так нам на экспорт все отправляется, а сами детей не гробят?

Сергей Полозов: Нет, на самом деле то, что происходит сейчас… То, что есть в Европе, снюс – он не имеет такой концентрации никотина. Он, по сути, создан для двух вещей. Первое – это способ отказа от курения, то есть как замещение оральной функции курения, но при этом насыщение никотином. С другой стороны, это в том числе имеет такой некий подтекст религиозный, потому что очень активно распространялся в мусульманских странах, где нельзя курить, но при этом люди были зависимыми от курения. Соответственно, они использовали его именно для того, чтобы насыщать себя никотином.

Константин Чуриков: Ах, вот как? Это в Швеции возникло, понятно.

Юрий из Пермского края нам сейчас звонит. Здравствуйте, Юрий.

Оксана Галькевич: Здравствуйте.

Зритель: Добрый день. Когда они не будут доживать до 30 лет, пусть родители их не плачут, что они…

Константин Чуриков: Так, Юрий, давайте вы начните сначала. Вы сначала начали в пустоту куда-то говорить, а теперь – нам. Мы вас слышим в эфире. Здравствуйте.

Зритель: Вот я говорю, что когда они потом будут уходить из жизни в 20–30 лет, то пусть родители их не плачут, что они их недосмотрели. Знаете, это все привычка. И за то, что сейчас это продают, нужна просто уголовная ответственность, потому что они гробят наше будущее.

Константин Чуриков: Юрий, смотрите…

Оксана Галькевич: Кто же против-то?

Константин Чуриков: А вот как быть в ситуации, когда, например, папа и мама на работе, а в классе дети друг с другом этими конфетами делятся. Вот как здесь проконтролировать? Я же сейчас в школе не могу находиться физически, на рабочем месте нахожусь.

Зритель: Понимаете, это все зависит… Вот если он захочет, то он будет. А если не захочет, то никогда его никто не заставит. Это как вино пить. Допустим, ты не хочешь пить… Вот я не пью, и я не буду пить, и меня никто не заставит. Так и тут. Если он хочет – пожалуйста.

Константин Чуриков: Ну, верно, да. Просто в таком подростковом и детском возрасте все-таки психика немножко другая. И воли еще нет, не сформировалась.

Сергей Полозов: Я бы прокомментировал…

Зритель: Ну, они просто не задумываются о своем будущем. Понимаете?

Оксана Галькевич: Ну да, ну да, конечно, но в силу в том числе и возраста своего.

Константин Чуриков: Спасибо, Юрий.

Сергей Полозов: Юрий, в принципе, говорит общее мнение всех родителей, которые переживают за своих детей. Но здесь еще очень важен момент – как можно с этим было бы бороться.

В первую очередь, конечно, это взаимодействие между родителями и детьми, с одной стороны. С другой стороны, сегодня нет ориентиров у человека, каким нужно быть. Что такое хорошее или плохое – это очень сильно размыто. И нет, к сожалению, такого государственного института, как вообще в принципе профилактика этих негативных явлений. Нет профилактики наркомании. Соответственно, снюс отсюда же идет.

Опять же говорил рэпер, что надо снимать видеоролики, надо то снимать. Но ведь очень многие блогеры, очень известные люди, в том числе и рэперы, у себя на каналах в YouTube рекламируют сейчас снюс. Пошел реальный заказ.

Оксана Галькевич: Вот так?

Сергей Полозов: И они огромные деньги получают.

Константин Чуриков: Это отдельная тема. Нет, подождите, я вот еще о чем подумал. Ведь это очень тонкая грань между информированием и пропагандой. Например, вы как председатель Всероссийского общественного движения «СТОПНАРКОТИК» можете ли прийти в школу и прочесть коротенько минут на сорок лекцию о том, как это плохо?

Оксана Галькевич: И будет ли кто-то слушать?

Константин Чуриков: Да. Секундочку! И не сочтут ли это пропагандой наркотиков? Потому что вы будете где-то избыточно что-то рассказывать.

Сергей Полозов: Вы абсолютно правы. Именно поэтому мы провели большое количество всероссийских исследований и написали книгу именно о государственной системе профилактики наркомании, о том, как ее правильно делать, делая именно акцент на том, что профилактика и пропаганда очень близко находятся друг с другом.

Отвечаю на вопрос: можем ли мы прийти в школу? Ровно сегодня вечером у нас будет встреча с родителями в одной из московских школ, в Чертаново Центральное. И именно с ними я могу встречаться, потому что в школы в принципе общественным организациям, особенно в школы Москвы, доступ закрыт, это запрещено, и именно по причине того, чтобы не было случайной пропаганды, потому что все организации и что они говорят проконтролировать невозможно. Поэтому мы встречаемся с родителями и доносим до них информацию, потому что многие из них не знают, как выявить, как смотреть, какие первичные сигналы есть. И достучаться все-таки до своего ребенка как человеку, которому он доверяет, гораздо проще, чем человеку со стороны.

Оксана Галькевич: Главное, чтобы это доверие было.

Сергей Полозов: Ну да.

Оксана Галькевич: Вы знаете, я подумала, что еще многие, так скажем, популярные и медийные люди, они же, мало того что вы сказали, на своих YouTube-каналах что-то рекламируют, так они еще и образ жизни ведут такой, что можно сколько угодно правильных слов говорить, но…

Константин Чуриков: «Не верю!»

Оксана Галькевич: Конечно.

Константин Чуриков: А сейчас к нашему разговору мы подключим психиатра-нарколога, Алексей Каротам у нас на связи. Алексей Владимирович, здравствуйте.

Алексей Каротам: Да, добрый день.

Константин Чуриков: Алексей Владимирович…

Оксана Галькевич: Алексей Владимирович…

Константин Чуриков: Можно я? Извини.

Оксана Галькевич: Давай.

Константин Чуриков: Я просто не могу молчать. Значит, читал, что врачи, например, скорой помощи у многих пациентов (кстати, это не только дети, но иногда и взрослые) даже диагностировали галлюцинации. Расскажите нам, пожалуйста, о базовых симптомах, которые сопровождают употребление снюса. Алексей Владимирович?

Алексей Каротам: При употреблении психоактивных веществ и реакция на зрачки может быть, и учащенное сердцебиение, и повышенная жажда, то есть сухость. Ребенок хочет пить, ребенок хочет есть. То есть такое абсолютно стандартное поведение, когда употребляют психоактивные вещества.

И здесь самое главное – донести, что это небезопасно. Вот коллега по эфиру правильно говорит, что, к сожалению, по действующим законам детям объяснять нельзя, а родителям – можно и нужно. И внешние признаки… Не хотелось бы сейчас озвучивать прямо все-все-все в эфире – по многим причинам. То, что делает эта организация, и то, что сотрудники этой организации ходят и объясняют родителям, на что обратить внимание, – это правильно. И я с ним абсолютно согласен в том, что государство не занимается как надо этим вопросом. Это самое печальное.

Оксана Галькевич: Алексей Владимирович, а какие-то специфические признаки все-таки вы можете тем родителям, которые сейчас перед телевизором, обозначить? Потому что то, что вы сейчас до этого перечислили, ну действительно они такие стандартные. Мало ли почему он хочет пить. Мало ли почему он хочет есть. Мало ли почему сухость у него.

Алексей Каротам: Вы знаете, есть то, на что нужно всегда обращать внимание. Если вдруг ваш ребенок был хороший, контактный, эмоциональный, а вдруг стал другим, иным в поведении, в эмоциях, в жестах, в разговоре с вами, в разговоре по телефону, в разговоре с друзьями – вот это повод задуматься, брать его за ручку (так как вы родитель, вы за него отвечаете) и вести его к специалисту, чтобы уже в кабинете специалист задавал те вопросы, которые надо задать.

Константин Чуриков: К специалисту – это к психологу или сразу прямиком к вам?

Алексей Каротам: Нет-нет-нет, ни в коем случае не к психологу, потому что это уже медицинская проблема. Здесь психиатр, психотерапевт, нарколог – врачебные направления.

Оксана Галькевич: Алексей Владимирович, а у вас в вашей медицинской практике уже такие случаи были?

Алексей Каротам: Да. И, к сожалению, много. Тут приходится по-разному подходить, потому что первопричина, которая толкает, – это не всегда психологический дискомфорт в семье, вовсе не всегда.

Оксана Галькевич: А что еще?

Алексей Каротам: Часто медицинские заболевания, душевные расстройства, они точно так же могут быть маскированы. А ребенок душевно нездоровый проще увлекается употреблением психоактивных веществ.

Константин Чуриков: Алексей Владимирович, по поводу симптомов еще, сморите. Видел информацию о том, что галлюцинации могут возникать. Видел, что даже может наблюдаться потеря сознания. Как человеку, который находится в состоянии этого острого никотинового отравления, оказать первую помощь?

Алексей Каротам: А здесь самая главная помощь – это сделать так, чтобы человек дышал, чтобы было кислорода больше, и вызывать «скорую». Потому что все то, что есть в наборах в интернете, когда люди открывают – надо уложить, положить, оказать такую помощь, сякую, вплоть до каких-то медикаментов, – вот этого делать ни в коем случае нельзя.

Если вы видите такого человека, его надо просто посадить или положить в такое положение, чтобы он свободно дышал, и как можно быстрее вызывать «скорую», потому что только врач может приехать и оценить ситуацию, насколько она плачевна.

Константин Чуриков: Спасибо. Это был Алексей Каротам, психиатр-нарколог.

Нам сразу звонят зрители. Давайте сейчас сразу звонок примем.

Оксана Галькевич: Наталья из Московской области. Наталья, здравствуйте.

Зритель: Здравствуйте, здравствуйте. Я из Мытищ. Вчера буквально… Моя внучка учится в школе № 25 города Мытищи. Вчера вот такая ситуация у нас в школе произошла.

Мне позвонили, сказали, что моей внучке вызвали «скорую помощь». Я побежала туда, в школу. Прибежала. Приехала «скорая помощь» туда. У ребенка повысилось давление. Приехала «скорая помощь». И пока мою внучку приводили в чувство, прибегают старшеклассники и говорят, что в спортивном зале лежит девочка. Ее притащили без сознания в медицинский кабинет, в бессознательном состоянии. Она была вся белая-белая, прямо мертвая. Пока ее откачивали, пока мою внучку откачивали, уже третью девочку ведут, тоже в тяжелейшем состоянии: тошнота, головокружение. Глаза у всех, знаете, непонятные. Их троих откачивают. Следом за ними четвертого мальчика после линейки из спортивного зала. Ну, наверное, класс, может быть, четвертый-пятый. И вот их четверых в кабинете приводили в чувство.

Когда пришла директор наша Татьяна Васильевна, я спрашиваю, говорю: «Татьяна Васильевна, прямо подозрительно. Может быть, какие-то наркотики в школе?» – «Нет, быть такого не может». Мы не знали что. И буквально вчера вечером позвонила родственница из Чувашии и нам рассказала. У них случай был, что ребенок даже выбросился в окно. Вот эти снюсы. У нас их продают…

Константин Чуриков: Наталья, скажите, пожалуйста, как этот снюс оказался у детей? Есть какая-то у вас информация?

Оксана Галькевич: Вы поговорили с внучкой? Что она вам сказала? Что произошло?

Зритель: Она лежит в больнице. Поговорили мы с ней. Значит, употребляют. Ну, не только их класс, как она сказала, а все употребляют. Даже рассказала, как под язык, рассасывать. То есть это не запивается, а рассасывают. Вот такая была у нас информация.

Константин Чуриков: Сколько лет вашей внучке?

Зритель: Пятнадцать.

Константин Чуриков: Пятнадцать лет. Подождите, Наталья. Сейчас что мы еще поняли? Вот тот случай, о котором нам говорит наша зрительница – это тот случай, о котором как минимум должно было бы стать известно средствам массовой информации. То есть что мы еще понимаем? Мы понимаем, что об этом молчат сегодня.

Зритель: Я сегодня обратилась в департамент образования. Вы знаете, наверное, мер никаких принимать не будут.

Константин Чуриков: Наталья, вы оставьте телефон, пожалуйста, нашим редакторам. Ладно? Спасибо вам.

Оксана Галькевич: Спасибо.

Константин Чуриков: Слушайте…

Оксана Галькевич: Все это все ближе и ближе.

Константин Чуриков: Секунду, секунду! На уровне школы что происходит дальше после такого случая? Вот интересно. Нам говорят: «Ой, у вас там просто детишки в спортзале перезанимались. Всякое бывает»? Да?

Сергей Полозов: Ну, в целом, если посмотреть сегодня на школу, то тут опять же надо посмотреть две вещи. Одно дело – это должностные обязанности директора, который… В учебном заведении есть целый пласт по профилактике и наркомании, и в целом асоциальной деятельности. Но кто работает в школах и что они могут сказать? Это как в старом советском анекдоте: «Разговаривал с родителями о сексе. Дуб дубом!» Здесь то же самое. Они не знают. И для них это все в новинку. А прийти какие-то организации не могут, запрещено.

Директор, по-хорошему, несет ответственность, конечно, за то, что происходит в школе. И почему умалчивают? Потому что у директора в школе что в Москве, что в Московской области достаточно приличная зарплата, и потерять такое место работы ей не хочется.

Оксана Галькевич: С другой стороны…

Сергей Полозов: И это тоже влияет на статистику, что она неполноценная.

Оксана Галькевич: Понятно. Но, Сергей Андреевич, если поставить себя на место этого директора, педагогов – а как она может это отследить-то? Дети проносят это в своих рюкзаках, в карманах своих пальто, я не знаю. Ни классный руководитель, ни директор этого знать не будет. И никакая, кстати, охрана, которая стоит в школе на входе, тоже этого не обнаружит. Ну что, они должны досматривать каждого ребенка, который к 8 утра приходит на занятия?

Сергей Полозов: Вы абсолютно правы, да. С одной стороны, конечно, досматривать не получится. Но тем не менее, если не замолчать эту проблему, например, в этой конкретной школе, а собрать тех же детей, объяснить им, что вот случай, почему это произошло, я думаю, что такой живой факт с их сверстниками будет лучше любого видеоролика. То есть это конкретно происходило с ними. И я думаю, что, по-хорошему, эти же ребята еще и в перспективе могут рассказать своим сверстникам.

Константин Чуриков: Нам звонит Анна из Саратовской области. Анна, здравствуйте. Только не говорите, что кто-то из ваших знакомых детей или ваши дети с этим сталкивались. Здравствуйте.

Зритель: Нет-нет. Здравствуйте, мои хорошие ведущие! Я вашу передачу смотрю каждый день. И я очень рада, что такие истории всегда рассказываете, очень важные.

Меня это возмущает! Если этот снюс был еще в 2017 году известен в Швеции и уже его поставляли сюда, то почему же два года никто не поднимал никакой паники? Где наши министерство здравоохранения, просвещения? Опять кто-то набивал себе карманы этими деньгами. И опять бьют по нашим детям.

Константин Чуриков: Ну, заняты были, видимо, Анна. НДС надо было поднять. Спасибо.

Сергей Полозов: Здесь есть этому объяснение в целом. В первую очередь это та системная работа, которая построена в государстве. Если раньше у нас был ФСКН, и они занимались именно международным, скажем так, взаимодействием и отслеживали какие-то вещи, которые связаны уже… Ну, были другие государства и так далее.

Константин Чуриков: Ну, трафик, да?

Сергей Полозов: Да, трафик и именно инновации, по сути. То с ликвидацией ФСКН все было передано в МВД. Долгое время – как раз эти два года – шла пертурбация внутри: кто чем занимается, кто откуда финансируется, какие новые сотрудники должны прийти и так далее. И мы очень сильно просели. И всплеск продаж наркотиков, в том числе снюсов сейчас, с этим связан. У нас ослабла, что называется, рука власти, именно исполнительной власти в виде полиции. И этим не преминули воспользоваться те, кто, скажем так, зарабатывает на этом большие деньги, поэтому массово пошло в Россию.

Константин Чуриков: Два вопроса. Сколько стоит такая конфета? И как они ее покупают?

Сергей Полозов: Они продаются свободно. В торговых центрах стоят лотки, соответственно, либо табачные палатки. Абсолютно свободно продаются. Стоят от 300 до 400 рублей.

Оксана Галькевич: Подождите. Но детям же сигареты не продают. Почему продают жевательные табачные смеси?

Сергей Полозов: Во-первых, продают. Просто это запрещено, но продают. А во-вторых, это не является табачным изделием – с чего мы и начинали сегодня.

Оксана Галькевич: Это никотиносодержащие смеси.

Сергей Полозов: Не написано в законе про никотиносодержащие, написано «табак».

Оксана Галькевич: И про детей, да? Понятно.

Сергей Полозов: Нет, про детей написано, но про табак. Поэтому продают, и еще как продают.

И опять же вернусь к параллели со спайсом, когда его так же продавали в табачных палатках, хотя были уже и смерти, и была уже волна, эпидемия. Все равно приходили. «Есть?» – «Есть». И продавали из рук в руки. Сейчас все ушло в интернет, но тем не менее.

Поэтому сейчас как раз нужно поднимать этот вопрос на достаточно высоком уровне. Естественно, не без СМИ, потому что именно СМИ сегодня являются рупором этой всей эпидемии. Если бы это не поднималось, то боюсь, что люди, которые находятся в кабинетах различной законодательной власти, они бы просто не узнали об этом. Потому что тут, к сожалению, пока не коснулось, пока петух не клюнет, мужик не перекрестится. Здесь такая же история.

Константин Чуриков: Если такие случаи, если уже дети падают в обморок, теряют сознание и так далее… Ну, пока мы дождемся какого-то закона, пройдет очень много времени. Что сейчас могут сделать правоохранительные органы? Можно что-то сделать?

Сергей Полозов: Правоохранительные органы? Да на самом деле ничего не могут сделать, давайте честно скажем, потому что максимум это может быть незаконная продажа детям табачных изделий или какая-то коммерческая деятельность. Но за этим полицейские, естественно, следить не будут, за каждым таким покупателем.

Константин Чуриков: А причинение вреда здоровью несовершеннолетнего? Уголовная статья.

Сергей Полозов: Это очень сложно доказать. Ну, это уже по факту отравление. Понимаете? Это когда доктор поставит, что это именно снюсом отравился и так далее.

Просто опять же проведите параллели с 90-ми годами. Все, что касается сегодня интоксикации никотином – это обычное отравление, просто концентрированным веществом. Раньше это был клей. Долгое время очень популярны были шарики с закисью азота, до сих пор популярны.

Оксана Галькевич: Кошмар какой!

Сергей Полозов: Есть еще такое понятие, как snuffing. Соответственно, они нюхают зажигалки газовые.

Константин Чуриков: Господи!

Сергей Полозов: И тоже сейчас речь идет о том, чтобы запретить детям продавать эти газовые зажигалки. То есть это было. Это просто приобретает новые современные формы, и оно продается.

Поэтому законодательно нужно дать инструмент, условно говоря, органам полиции на это реагировать. Но пока это все продается в открытом доступе. Это самая большая проблема. С этим просто никто ничего не может сделать.

Оксана Галькевич: А еще, мне кажется, только культура и просвещение спасут нас. Зачем заниматься вот этой ерундой? Вопрос досуга и образования.

Сергей Полозов: Опять же возвращаемся к тому, что системы профилактики не существует. Если бы была системная работа, постоянная и регулярная, то…

Оксана Галькевич: Сергей Полозов, председатель Всероссийского общественного движения «СТОПНАРКОТИК», был у нас в студии. Спасибо большое.

Константин Чуриков: Спасибо. Ну а сейчас – о тех темах, которые нам и вам предстоят сегодня вечером на ОТР.

Что с этим делать?