Голос за кадром: Светлана Дружинина – знаменитый режиссёр, актриса, красавица. Всего три слова и вот, вроде уже есть портрет нашей героини, но нет. В трех словах описать такую личность Светлана Дружинина было бы верхом легкомыслия, поскольку эта женщина – планета. Настоящая стихия, затягивающая каждого, кто хоть раз попал в орбиту ее невероятного обаяния. Ей легче подчиниться, чем вступать с ней в спор, об этом знают не только начинающие актеры, но и суперзвезды и они все слетаются по первому зову режиссера в предвкушении очередного путешествия в мир исторического кино. Актеры знают, что Дружинина их любит и они отвечают ей взаимностью. Дмитрий Кириллов: Вы из бедной семьи, роли без отца и при этом получили блестящее образование, это характер или просто повезло? Светлана Дружинина: И то, и другое, это судьба. Дмитрий Кириллов: После сумасшедших нагрузок в хореографическом училище при Большом театре уже вам ничего не было страшно? Светлана Дружинина: Абсолютно ничего! Дмитрий Кириллов: Вы не жалеете, что не продолжили балетную карьеру?             Светлана Дружинина: Ни в коем случае, я счастливый человек. Дмитрий Кириллов: У вас достаточно много актерских хороших работ "Дело было в Пенькове", "Девчата", прекрасная актерская карьера и вдруг бах, в режиссуру, надоело быть артисткой? Светлана Дружинина: Нет, я никогда не хотела быть артисткой. Дмитрий Кириллов: Правда, что вы отказались сниматься у самого Михалкова? Светлана Дружинина: Да, было предложение. Дмитрий Кириллов: И вы отказались? Светлана Дружинина: Да, потому что я уже работала режиссером. Дмитрий Кириллов: Ваша профессия мужская, так сказать, приходится вам на площадке применять крепкую лексику? Светлана Дружинина: Я нет, но мой второй режиссер тому обучен. Дмитрий Кириллов: "Тайны дворцовых переворотов" - это спасение любимого человека от безработицы? Светлана Дружинина: Да. Дмитрий Кириллов: Самое большое счастье в жизни – видеть море, дышать морем, плавать в море? Светлана Дружинина: Да, я очень люблю море. Дмитрий Кириллов: Волейбол в вашей семье –сакральное? Светлана Дружинина: Судьба. Дмитрий Кириллов: На исходе советского кино вы придумали Гардемаринов этих сказочных персонажей на фоне чернухи, которая снималась в то время в России, вы не боялись провала? Светлана Дружинина: Осторожничала. Дмитрий Кириллов: У вас снимались многие великие актеры и Смоктуновский, и Гурченко, и Абдулов, трудно работать со звездами? Светлана Дружинина: С ними работать проще, чем с молодежью. Дмитрий Кириллов: Светлана Дружинина – это фабрика звезда российского кино.     Светлана Дружинина: Я спокойно к этому отношусь. Дмитрий Кириллов: Режиссура – это заразно? Светлана Дружинина: Очень! Дмитрий Кириллов: Женщин - режиссеров в мире не так много, а в советские времена можно вообще по пальцам пересчитать, очень неженская профессия. Вы ощущали в своей жизни какое-то предвзятое отношение? Светлана Дружинина: Это называется гендерные проблемы, но, могу сказать, если режиссёр женщина берется за свое дело, то все получается. Дмитрий Кириллов: Это как шеф-повар в ресторане, мужчина встал к плите, сделал какое-то блюдо, а женщина всегда как-то… Светлана Дружинина: Ну, это знаете, до тех пор, пока вы не оказываетесь на площадке у женщины-режиссёра. Вы знаете, мы совершенно разные, я с вами сейчас такая милая, обаятельная и пушистая, а на съёмочной площадке я совсем другая. Другие качества открываются, вот и все. Дмитрий Кириллов: Вы, когда снимали свою первую работу, страшно было начинать? Светлана Дружинина: Очень, вообще всегда снимать начинать очень страшно, потому что вы начинаете открытие нового пространства и всегда это очень ответственно. Это же не просто пленка, сейчас цифра, вы делаете новое пространство со своими идеями, задачами, четкими причинно-следственными связями зачем, почему, за что   и почему эта тема, почему это пространство, почему эти герои и эти люди (то есть актеры), которые этих героев исполняют. Это же не случайно, об этом думать и денно и ночно. Вы видите только последнюю, открытую стадию этого замысла, а вообще это очень ложный, большой творческий процесс, мучительный и прекрасный. Голос за кадром: Она всегда хотела, чтобы людям было радостно. Трудно представить, как можно создать ощущение праздника в голодной военной Москве в подвале темно серой Марьиной Рощи, но, ученица третьего класса Света Дружинина с задачей справилась блестяще, собрав детвору из соседних дворов, она поставила свой первый музыкальный спектакль под аккомпанемент аккордеонистки Гели Александровны. Светлана Дружинина: Был подвал, где была самодеятельность, Была Геля Александровна, большая аккордеонистка, которая растягивала аккордеон и нужно было сочинять какие-то выступления праздничные чтобы приходили другие дети и родители. Оттуда начиналась наша, по крайней мере моя, творческая жизнь, потому что я сочиняла, привлекала туда всю свою школьную детвору. Дмитрий Кириллов: Как вы попали первый раз в цирк? Светлана Дружинина: Это была тоже случайность, в цирке в то время происходило мало что, он был эвакуирован, только за большой стеклянной тумбой, где афиши, я увидела маленькое объявление, написанное от руки, скорее всего, даже просто написанное чернильным карандашом, потому что стекали такие струйки, что происходит первый набор в цирковую школу детей до десяти лет, форма одежды – майка, трусы и ноги чистые. Вот это я никогда не забуду! Голос за кадром: Строгая мама понимала, что работа в цирке – занятие опасное, у ребенка нет еще и среднего образования, а вот получит травму – перспектива реальная и она мало радовала. Чтобы оторвать девочку от цирка и как-то поменять обстановку, мама отправила свою дочку летом в пионерский лагерь. Светлана Дружинина: Это была тоже очень серьёзная школа жизни. Надо было участвовать в прополке грядок, чистить картошку, морковку, чистить участки, убирать спальни, где было по 30 коек и так далее. Это была работа, но все равно было прекрасно, потому что когда вдруг начинался утренний горн, хоть и плохо, но кто-то дудел в этот горн, все мы строились, и поднимался флаг мы стояли "Взвейтесь кострами, синие ночи! Мы - пионеры, дети рабочих"! Это счастье! Я свое детство, не смотря на все ужасы, вспоминаю именно вот эти невероятные, пронзительные моменты счастья. В этом же самом пионерском лагере был далеко за забором пруд и вдруг напротив из небольшого поместья всегда выпархивало очаровательно розовое создание. В пушистой юбке, с косичкой, собачкой, в каких-то сумасшедших туфельках, на бантиках, это была Юля Шимергова, мы уже знали, как ее зовут. Она с собачкой проходила туда, к прудику, потом назад. Она учится в балетной школе Большого театра. Это была уже следующая определенная порция "заразы" и моя мама в школу Большого театра, сказали: "К сожалению, уже четвертый класс, идите в начало. Сейчас набирается потрясающая школа (она действительно уникальная) при театре Станиславского и Немировича Данченко. Я поступила туда, выдержав все экзамены, но, на следующий год, второй год по экзамену, по конкурсу, меня перевели в школу Большого театра. Это была такая система, каждый год из всех оперно-балетных музыкальных театров всех республик, лучших учеников, направляют в первую очередь в школу Большого театра. Конкурс, лучших отбирали, поэтому появился Марис Лиепа из Риги, Рудольф Нуреев. Мы уже учились там и вот он шел такой маленький, черноглазый, ему нравились девчонки, а мы уже были балетные дивы. Его не приняли, потому что у нас уже был такой однажды Володя Васильев, они оного амплуа. Поэтому его отправили в Ленинград и дальше мы знаем всю его биографию. Поэтому я вот по такому конкурсу попала в школу Большого Театра, отучилась и вот я по первой профессий балерина. Голос за кадром: Балет Светлану научил многому, в том числе, преодолевать боль. Невероятно, но успешная карьера Дружининой прерывается на кануне дипломного спектакля – тяжелая травма во время репетиции. О балете можно забыть навсегда, на торжественном выпускном в училище Большого театра в концертном зале им. Чайковского, балерина Светлана Дружинина вышла в непривычной для себя роли. Светлана Дружинина: Так как я считала, что умею хорошо говорить, "давайте скрасим ей ее печальную судьбу", мне дали возможность вести этот концерт. Вот там за кулисами я стояла с перевязочкой, потом мне снимали эту штучку, я делала вот так ручку, выходила и рассказывала о том, что будет сейчас выступать тот-то. Там были моих два номера тоже, под горькие мои слезы. Вот нужно было случиться такому, что этот концерт смотрел Самсон Самсонов, такой режиссер, который приехал в этот вечер с Московского моря для того, чтобы поменять актрису в картину "За витриной универмага". Что у него не заладилось с очень хорошей, талантливой актрисой Леночкой Добронравовой. Он увидел меня на экране, набрал номер телефона второго режиссера? "Завтра эту девочку тащите ко мне на пробы в Мосфильм, мы ее утверждаем, и они едет с нами сниматься". Вот так я оказалась в кино         и подумала: "какая дивная профессия, тут и балет, и опера, и цирк, и музыка, и драматургия, писать можно", я тогда что-то сочиняла. Когда мы уже заканчивали съемки, Самсон Самсонов сказал: "Слушай, почему бы не опробоваться во ВГИК на актёрский"? Я спросила; "Зачем"? – "Будешь актрисой", я сказала: "Я не хочу быть актрисой", "Не верю, все хотят быть актрисой". – "Нет". – "На всякий случай сходи, второго сентября тему ждут, дальше решишь этот вопрос". И вот я выдержала экзамены в киноинститут очень смешно, меня провоцировали на импровизацию и четвертого числа выяснилась что я в списке принятых. Это был потрясающий потом! Андрюша Тарковский, царствие ему небесное, Шпаликов, Валуцкий, Рерберг, Шукшин, я уже не говорю, там были ребята из других республик наших. Это был потрясающе интересный момент общения и новых- познаний, потому что, если говорить о музыке, а балете, об опере, об истории, я знала очень хорошо, нам преподавали это прекрасно, но я очень мало знала о литературе хорошей. Первое что мне подсказал, надо отдать должное Андрею Тарковскому, они мне подарил свернутую в потрясающую папирусную бумагу, переложенную розовой лентой, "Кошку под дождем". Рассказа Хемингуэя, который еще нигде не печатали! Оттуда начиналась моя безумно интересная стадия жизни. Дмитрий Кириллов: И вот вы учитесь во ВГИКе, снимаетесь в кино, думаете о каком-то большом предназначении, то есть актёрская работа тоже для вас была так? Светлана Дружинина: Нет, актерская работа, я знаю, что происходит по ту сторону с актером и очень их люблю и жалею, актеров надо полюбить, тогда все получается. Дмитрий Кириллов: Вы работали в золотую эпоху советского кино. Светлана Дружинина: Да, я люблю этот кинематограф очень! Я ему очень благодарна и предполагаю, что он еще недостаточно оценён, но придет время и он займет обязательно свое точное место, потому что по этим картинам можно изучать время. Голос за кадром: Дружинина – красавица, это факт! Но Светлана Сергеевна никогда не зацикливалась на своей внешности. Ей было интересно играть не рафинированных героинь, а характерные и даже комедийные роли. Многогранность ее актерского таланта подмечали многие мастера кино и приглашали в свои картины. Но Дружина решила стать режиссером и точка! Отказалась сниматься даже у самого Михалкова, вот это характер! Светлана Дружинина: Мне после этого звонил Лемешев и уговаривал прийти к ним на пробы, но это для меня уже было невозможно, я училась на режиссерском факультете, выдержав все экзамены! Я училась упорно, потому что для меня это было невероятным достижением в жизни. Я до сих пор считаю, что мне крепко повезло. Дмитрий Кириллов: Помогла актёрская профессия в режиссуре? Вы показываете актером, когда у них бывает ступор? Светлана Дружинина: Зачастую, так говорят, лукавя, потому что, когда актёр не может выполнить задачу, он начинает лукавить и говорить: "А вы покажите". Тогда я говорю: "Нет, великий мой, ты не тень моя, не Петрушка на сцене под руководством моих ручонок, давай-ка потереби себя изнутри сам. Давай договоримся и продумаем, почему не получается и как сделать так, чтобы случилось". Когда я работаю над сценарием, я точно знаю, кто у меня будет работать, а затем я сама все проигрываю, поэтому это очень важно, свои актеры, своя группа крови, С Тихоновым, со Славочкой, царствие ему небесное, тоже это обсуждали что он 10 лет практически не снимался до "Дело было в Пенькове". Десять лет его и пробовали, и не пробовали, вот его надо было любить! Рустицкий его любил, когда кто-то говорил: "Ах, он был утвержден, ах, они рыбалили, с Тихоном". Нет! Это был несчастный момент для Ростоцкого, для всех- для нас, потому что был утвержден потрясающий Сергей Гурзо, он тогда был очень популярный, его отменило высшее руководство. Только когда уже все закончилось, невозможно было снимать без актера дальше, он сказал: "Кого бы вы девчонки, выбрали". Мы с Маечкой сказали: "Тихонова", не сговариваясь. Дмитрий Кириллов: Конец 80-х годов, начинается распад страны, в кинематографе какая-то чехарда, заканчиваются хорошие фильмы. И вдруг, в 80-е как раз годы, появляются "Гардемарины". Светлана Дружинина: Это было то счастливое время, когда объявил Горбачев на заводе Кирова о перестройке. И все не ожидали что будет дальше, все вздохнули я в том числе. Потому что только в этой ситуации можно было пробить "Гардемарины", нас закрывали только потому что там была дыба, пытка, предательство, эта тема была табу. Первый вариант, который был написан на пять серий, был закрыт, были поправки по всем ипостасям. Поэтому взяв две машинки, Ниночка Соротокина свою, я свою, писали, сочиняли, за две недели мы переписали все. Когда уже снимали, в Твери сняли первый эпизод, этот первый эпизод был принят очень резко всей нашей редактурой. "Что такое, все крестятся, малюют ей что-то на лбу, все это нужно срочно переснять". Мне было очень жаль, потому что эпизод получился и случилось так, что мы должны были снимать продолжение и нас пригласил к себе на прием митрополит Кашинский Алексий. Мы приехали я ему потом попечалилась, что вот происходит такая ситуация, я должна все это переписать. Он сказал: "Не волнуйтесь, идет тысячелетие, православного христианства на Руси, сейчас идет большой крестный ход по всей России. Он пройдет через Тверь и придет на Соборную площадь, тогда будет все возможно. Перетерпите месяц-два и тогда вы будете первой, кто снял настоящий обряд миропомазания". Что вы думаете, сегодня мы с ним разговаривали, завтра я снимаю один из эпизодов, там же, под Тверью, падаю с лошади и ломаю себе колено. Все гардемарины, каскадеры, тащат меня на верх, я пропадаю на два месяца". Это была та самая пауза, когда крестный ход прошел, все было утверждено и этот эпизод мне оставили! Поэтому я на двух костёлах, это знают все, сняла "Гардемарины". Когда было не докричаться, костыль летел в том направлении, куда было нужно. Сначала на двух, потом уже с палкой, это мне очень помогало и палку я очень долго не выпускала из рук. А потом выяснилось, что это получилось и слава тебе, Господи. Дмитрий Кириллов: Некоторые режиссёры снимают чуть ли не каждый год, у вас картин не много. Светлана Дружинина: У меня не получается так. Дмитрий Кириллов: Это от чего зависит, долгий подготовительный процесс? Светлана Дружинина: Нет, мне нужно самой в эту ситуацию, вы знаете, вдруг сверху капает капелька, вы ей начинаете заболевать, а потом подтягиваете к себе подобных, чтобы поделиться и возложить на них свою страсть, страдание, болезнь. Поэтому я всегда работаю только с "шайкой" единомышленников, иначе не интересно. Дмитрий Кириллов: Ну "шайки" у вас обалденные. Светлана Дружинина: Да, у меня хорошая, с "шайкой" работаю уже 25 лет, а с Анатолием Михайловичем мы работаем очень давно. Голос за кадром: Светлана Дружинина и Анатолий Мукасей – они встретились глазами, передавая мяч друг другу, это было 60 лет назад на волейбольной площадке. Это была любовь с первого взгляда! Во всяком случае для Светланы, а вот ее будущий жених Анатолий, приглядело ее в невесты еще раньше, как только увидел на экране кино. Анатолий Мукасей: Когда я увидел Светлану Сергеевну в картине "За витриной универмага", я понял, что это мой человек интуитивно, что, наверное, поживем вместе, но я никогда не рассчитывал на почти 60 лет. Дмитрий Кириллов: Это счастье, когда свой личный оператор всегда рядом? Светлана Дружинина: Это и счастье, и несчастье, все вместе, это и дружа и дикие споры. Это всегда так, когда идет спор творческий, у каждого свой отбельный мир надо найти консенсус и тоже творческий. Дмитрий Кириллов: И вы 60 лет спорите? Светлана Дружинина: Да, иногда совершенно мучительно спорим, ссоримся, но мы никогда не оскорбляем друг друга. Поэтому, когда мне говорят: "Почему вы так долго и мучительно вместе живете", нельзя оскорблять людей. Анатолий Мукасей: Мы занимаемся одним и тем же делом, поэтому у нас время очень быстро бежит, потому что мы и на работе вместе и дома вместе и дома продолжение работы. На работе продолжение дома. Она меня там и покормит, и попоет. Дома, когда она работает, я ее покормлю, попою. Так жизнь и идет. Светлана Дружинина: Иногда он лукавит, он лукавее чем я и свое решение на съёмочной площадке пытается реализовать. Договаривается со своими коллегами и прячется от меня в мужской туалет, оттуда руководит, командует. А я хожу вокруг двери этого мужского туалета и кричу о том, что у меня уже люди плачут, актеры рыдают, а вы все не можете свет поставить, как вам не стыдно! Анатолий Мукасей: Я никогда не разрежу Светлане Сергеевне сказать: "Внимание, мотор", до тех пор, пока я не поставлю хороший, нужный свет, особенно для актрис. Пока я не добьюсь портрета нужного для меня и для картины, я не разрешу Светлане Сергеевне сказать "Мотор". Дмитрий Кириллов: У вас же огромное количество звёзд прошло? Потрясающее! Я иногда смотрю, думаю, наглая была с первой картины и все звезды! И страшно было выходить на съемочную площадку, но я знала, что мне надо, почему этот артист и о чем я буду говорить. Я знаю, что только он, а дальше все зависит от меня, насколько я могу его убедить. Когда пришел Лебедев, с ним сложнее было чем со Смоктуновским, он жаловался ему: "Почему я должен подчиняться тому, что она говорит". А Смоктуновский ему говорил: "Ты не подчиняйся, ты ее пойми". И вот со Смоктуновским было работать невероятно легко. Я же была с ним знакома еще с "Берегись автомобиля", м были дружны оттуда еще. Поэтому он у меня снялся в крошечном эпизодике в "Гардемаринах". Он потом даже закадрово мне помогал, продублировал всего Фридриха, нам было с ним интересно. Дмитрий Кириллов: Великие актеры и никаких понтов. Светлана Дружинина: Чем уникальнее артист, тем легче, потому что он не зацикливается на мелочевке, ему не нужно пижонить. Дмитрий Кириллов: Но у вас были такие, с которыми тяжело договариваться, как вам удалось? У вас была Гурченко. Светлана Дружинина: Одна из самых послушных, потрясающих, трогательных удивительных детёнышей на съемочной площадке. Она мой детеныш! За Дрезденом был потрясающий замок, ХVII века, каменный, он не отапливается, это была зима. Это значит, нужно было встать в 6 утра, чтобы по бану успеть доехать туда, к девяти часам, затем там загримироваться, затем в этом мерзлом жутком каменном мешке… Вот там все настоящее, настоящие кожаные ковры, потому что холодно. Однажды ко мне вышла гримёрша и сказала: "Я не могу Людмилу гримировать, она рыдает". Я захожу и вижу Люсю, перед зеркалом, трясущуюся от холода в меховушке, рыдающую. Она же хохляшка и по-хохляцки кричит: "Шо же вы от меня хочете". Это было тоненькое детское тельце, холодное. Я ее обняла и сказала: "Люсечка, ну что делать, ну давай я тебя пообнимаю, принесем горячей воды, ножки туда поставь". Все тогда брали с собой кипятильники. У нее тазик, в котором стоят ножки, все закрыто. "Ты меня не снимай с ножками, сними меня крупно". Хитрая. И она потрясающая! Мукасей кричит: "Снимать не можем, из-под Люси идет дым". Уникальная актриса и личность, царствие небесное! Дмитрий Кириллов: Когда талантливый человек не имеет работы, это же страшное время наступает? Светлана Дружинина: Да. Дмитрий Кириллов: Вы, как тот локомотив, который "сигнал, гудок, поперли", "Тайна дворцовых переворотов" было именно так? Светлана Дружинина: Ох, это была страшная пауза, страшное время для всех. Для киношников это было особенно страшно потому что никто ничего не снимал, но я, слава богу, много дублировала и как актриса и как режиссер и как редактор стала работать. Поэтому я прокармливала свою семью. В одну из таких ночей прихожу домой, входу в такую квартиру, как будто в ней пожар, прохожу на кухню и сидят два уникальных совершенно человека, я их очень люблю. Ну от своего мужа никуда не денешься, и потрясающий друг нашей семьи - уникальный режиссер-комедиограф Алексей Коренев. А тут эти два комедиографа сидят, перед ними пустая бутылка, рюмки, гора пепла, окурков, недоеденный винегрет и они рассказывают про то, как надо жить, творить и не понятно что вообще. Это умирание, понимаете, это было страшно. Это было не только с ними тогда. Я поняла, что надо делать что-то! Вот есть потрясающая основа для сценария, вот что-то надо делать. И нужно отдать должное, вот как это получается, все по судьбе! Удалось убедить Дмитрия Анатольевича Медведева, нашего министра, что надо это делать. Мне сказали: "Мы знали, что ты сумасшедшая, но не до такой же степени". А что делать, надо работать. Вы знаете, долг платежом красен, потому что, если я выбивала какие-то копеечки побольше своим консультантам по истории во всех музеях, а потом они стали директорами, стали открывать какие-то свои коммерческие возможности, они мне все давали даже бесплатно, такой реквизит, до которого даже до тронуться невозможно и потом в ужасе говорили; "Кто вам давал вот эту шкатулку Петра первого". А я говорила, что не скажу. Нам давали снимать во всех интерьерах, со всеми реквизитами со всеми консультациями без денег. Когда мы начали снимать, все были уверены, какие там шесть фильмов, пусть разбежится, сделает первый. Удивительный актерский состав, там потрясающие Караченцов. Когда мы начали снимать, началась жизнь не только Анатолия Михайловича, мы пригласили Лешу Коренева к нам. Дмитрий Кириллов: Дай Бог, чтобы вашу энергию, ещё в мирное русло запустить, в какие-то еще фильмы, обязательно делайте! Светлана Дружинина: А я скажу: у нас сейчас большая задача и я сейчас иду, как конь, закусив удила, потому что знаете, у коня, когда он погнал, я собираюсь работать и у меня есть сценарий, который утверждён неоднократно, это продолжение "Гардемаринов", "Гардемарины 4" рабочее, а вообще, "1787"! Дмитрий Кириллов: Я уже представляю, как это будет все у вас! Светлана Дружинина: Я живу этим и Анатолия Михайловича, может быть и держит нас в форме. Дмитрий Кириллов: Спасибо вам и с днем рождения! Светлана Дружинина: Спасибо, мои дорогие, я очень рада и благодарна тому, что вы мне подарили такие дивные цветы, а я дальше сделаю из них икебану новогоднюю. Все это вычищу, поставлю в очень горячую и очень сладкую воду, они закристаллизуются, не потеряют цвет и форму. Спасибо!