Леонид Млечин: В сентябре 35-го года на всю страну прогремело имя забойщика из Донбасса Алексея Стаханова: за одну смену 5 часов 45 минут он выдал на-гора 102 тонны угля при норме в 7. Нарком тяжёлой промышленности Серго Орджоникидзе, воодушевлённый этим успехом, приказал развернуть по всей стране стахановское движение. Серго Орджоникидзе был в ту пору одним из самых видных деятелей советского государства, близкий к Сталину, нарком, истерический человек. До перевода в Москву он был первым секретарём Закавказского крайкома партии, то есть руководил сразу тремя республиками – это Азербайджан, Армения и Грузия. Рука у него была тяжёлая, многие обижались, однажды он ударил члена ЦК Компартии Грузии Кобахидзе, который в горячем споре назвал его «сталинским ишаком». Весь состав ЦК Грузии подал в знак протеста в отставку. Кобахидзе подал жалобу в Москву, но хода ей не дали, потому что партийным аппаратом руководил Сталин, он покровительствовал Орджоникидзе. Председатель Центральной комиссии по проверке Матвей Шкирятов весело смеялся, говорил: «Эх, жалко, что один раз дали, им мало этого!». Этот эпизод вошёл в историю, даже в учебники по истории партии, потому что Ленин, узнав обо всём этом, дико возмутился, назвал Орджоникидзе и Сталина шовинистами и даже произнёс тогда знаменитую фразу, обидную фразу на счёт того, что обрусевшие инородцы всегда пересаливают по части истинно великорусских чувств. После смерти Ленина Сталин перевёл Орджоникидзе в Москву, поставил во главе партийной инквизиции – Орджоникидзе стал председателем Центральной контрольной комиссии, а по совместительству наркомом рабоче-крестьянского контроля и заместителем председателя совнаркома. Орджоникидзе всегда и во всём поддерживал Сталина. В апреле 29-го на пленуме ЦК тогда ещё член политбюро Николай Иванович Бухарин с горечью и болью говорил о бедственном положении в деревне, пострадавшей от ускоренной коллективизации и раскулачиванию, говорил о нехватке продовольствия, а Орджоникидзе постоянно прерывал его такими ёрническими замечаниями, Бухарин не выдержал и сказал: «Ну что ты всё время мешаешь, хохочешь и мешаешь!». Орджоникидзе радостно улыбнулся: «Ну вот уже и хохотать нельзя – закон этого не запрещает!». На что Бухарин ему зло сказал: «Тебе и бить водителя по лицу тоже никто не запрещает, подумаешь, большое дело!». Орджоникидзе обиженный замолчал. А в 30-м году Сталин поставил его во главе Высшего совета народного хозяйства – эта структура тогда управляла всей промышленностью страны, и на этой должности Орджоникидзе изменился: пока он руководил партийной инквизицией, его задача состояла в том, чтобы карать уклоняющихся от генеральной линии, тех, кто выражал сомнение в правоте курса, а когда он стал руководить промышленностью, то ему понадобились именно эти люди, думающие, знающие, потому что теперь он ведал реальной экономикой, а в экономике успеха добивается не тот, кто имеет партбилет и произносит правильные речи, а те, у кого есть экономическое и техническое образование, кто вообще понимает, что такое экономика. Марксистская доктрина требовала отмены частной собственности и административного управления всеми сторонами жизни общества, ленинская попытка воплотить идею в жизнь сразу после революции, национализация и введение военного коммунизма, разрушила экономику и привела к голоду. Боясь потерять власть, отказались от попытки разом ввести коммунизм. НЭП дал фантастические результаты: несмотря на огромные потери в Гражданскую войну в стране ещё оставались миллионы людей, которые знали, как работать, и хотели работать. Через 2 года после смерти Ленина, в 26-м году, полностью восстановился предвоенный уровень промышленности, восстановилось и сельское хозяйство – Россия вновь не только кормила себя, но ещё и экспортировала зерно. Но все эти успехи мало радовали советских руководителей, а расцвет страны в период НЭПа они воспринимали с плохо скрытым раздражением и возмущением, мечтали поскорей вернуться к своим чертежам и планам и эти чувства понятны. Россия нэповская могла прекрасно развиваться и без них, жёсткий политический режим только мешал экономике, партийный аппарат и ведомства госбезопасности оказывались лишними. Так что же большевистским вождям уходить? А они хотели оставаться хозяевами страны. Сталинское руководство полностью отказалась от НЭПа – никакого частного капитала, вся промышленность только государственная. Главная задача Орджоникидзе состояла в том, чтобы наращивать оборонное производство. В начале 30-х количество военных заводов и предприятий удвоилось, но даже на военных заводах продукция была низкого качества с браком. А вообще говоря, Россия даже в годы Первой мировой войны, в отличие от других воюющих держав, даже не вводила продовольственные карточки – российское сельское хозяйство снабжало продовольствием и население страны и действующую армию, еда исчезла с приходом к власти большевиков. 21 ноября 18-го года совнарком принял ключевой декрет «Об организации снабжения населения продовольствием и предметами личного потребления». Это вкратце можно описать так: торговлю – запретить, ввести распределение. Все торговые предприятия были национализированы, и снабжение населения продуктами и предметами первой необходимости взял на себя Народный комиссариат продовольствия через сеть государственных и кооперативных магазинов, и сразу всё рухнуло: еда исчезла, все годы советской власти прошли в нехватке продовольствия и всего остального, что необходимо для жизни. Я расскажу историю, которая только на первый взгляд может показаться смешной: сестра Владимира Ильича Ленина Марина Ильинична вспоминала, как однажды куда-то исчезло бельё Владимира Ильича: «Что же он будет носить?». Сразу заподозрила Надежду Константиновну Крупскую, спросила: «Надя, а куда девалось Володино бельё?». Та честно призналась, что тут приходил ко мне один парень у него ничего нет, я вошла в его положение и отдала ему Володины рубаху и штаны. Марина Ильинична говорит Надежде Константиновне Крупской: «Ты бы лучше ему денег дала!». На что Крупская резонно ответила: «А что он на деньги может купить?». Жена руководителя советского правительства уже поняла реалии советской жизни. Большевики разрушили финансовую систему страны: купить было ничего нельзя, магазины опустели, продовольствие, одежду – всё это можно было получить только в закрытых распределителях для начальства или в магазинах «Торгсина», как это описано в романе Михаила Булгакова «Мастер и Маргарита». «Торгсин» – это всесоюзное объединение по торговле с иностранцами, где за валюту, золото, драгоценности можно было приобрести еду и одежду, и только жизнь начальства даже в самые трудные времена была недурной. А революционный моряк Фёдор Фёдорович Раскольников рассказывал, как он привёз подарки от советского полпреда в Чехословакии Аросева председателю совнаркома Вячеславу Михайловичу Молотову, созвонился с Молотовым и с кучей подарков явился в Кремль. Молотов посмотрел на подарки и грозно сказал: «Так, Аросев разложился и обуржуазился!». На самом деле, семья Молотовых была счастлива получить подарки: самому Вячеславу Михайловичу достался отрез на костюм, его жене Полине Семёновне и будущему наркому – платье, а дочке Светлане – масса детских вещей, и, разглядывая эти детские вещи, Полина Семёновна, жена Вячеслава Михайловича, восторженно сказала: «Когда же наша промышленность будет выпускать такие чудные вещи?». На что Молотов грозно посмотрел на неё: «Ты что? Против советской власти?». Новый правящий класс, советские чиновники, дорожили своими привилегиями, наслаждались своей жизнью и, конечно же, поддерживали курс, каким бы он ни был. Надо отдать должное Серго Орджоникидзе: он первым среди советских руководителей попытался внедрить рыночные элементы в командно-административную экономику, пытался предоставить предприятиям больше самостоятельности, пытался разрешить директорам самим определять, что и как выпускать, но на него набросились со всех сторон, назвали это «правым оппортунизмом», и пришлось Орджоникидзе от всего отказаться. И только через 3 десятилетия при советской власти попробовали вновь внедрить элементы современной экономики в командно-административную. В 62-м году в газете «Правда» появилась статья харьковского профессора Евсея Либермана, которая очень понравилась Хрущёву, и он дал указания попытаться что-то сделать, это вылилось в так называемую «косыгинскую реформу», но разработчики реформы, опытные, знающие и умелые экономисты, которые трудились в Госплане, просто испытывали настоящий террор. Заведующий отделом Госплана Василий Матвеевич Иванченко, который вместе с коллегами готовил «косыгинскую реформу», вспоминал, что нас называли и рыночниками, и нэпманами, и шутки такие ходили: «Как, Василий Матвеевич, ты ещё работаешь? А разговоры были, что тебя уже арестовали». Часто можно слышать: «Если бы не сталинская индустриализация, страна проиграла бы Великую Отечественную». Спор не идёт о том, нужна или не нужна индустриализация? Конечно, нужна, но надо отметить две ключевые позиции: первая – Россия начала индустриализацию до большевиков, и в Российской Империи она шла достаточно успешно, вторая – после окончания Гражданской началось восстановление экономики, разрушенной революцией и войной. Если бы этот нормальный спокойный путь продолжался, то страна достигла бы огромных успехов без подрыва жизненных сил народа и без уничтожения крестьянства. Сегодня экономисты совершенно по-другому оценивают развитие Российской Империи до Первой мировой войны. Россия была одной из ведущих держав на европейском континенте: по выпуску промышленной продукции на одном уровне с Австро-Венгрией, а что касается продукции сельского хозяйства, то Россия была крупнейшим поставщиком зерна и продовольствия, по росту национального дохода была сравнима с Германией, темпы экономических и социальных перемен выдвигали Россию на одно из первых мест в мире – это была страна неограниченных экономических возможностей, в страну текли иностранные инвестиции, банкиры охотно вкладывали в российскую экономику, потому что они оборачивались большой прибылью. Опыт развития рыночной экономики в предвоенной, предреволюционной России был блестящим. Если бы в конце 20-х годов Россия продолжила бы свой исторический путь, не свернула с него, если бы продолжилось развитие рыночной экономики России, мы бы сейчас жили в процветающем государстве, и не было бы нужды никого догонять, устраивать социалистическое соревнование и с волнением следить за ценой на нефть. А теперь спасибо вам и, надеюсь, встретимся в следующие выходные.