Безработные смогут получить новую специальность

Гости
Владимир Гимпельсон
директор Центра трудовых исследований ВШЭ
Валентина Митрофанова
директор Института профессионального кадровика, эксперт по трудовому законодательству

Иван Князев: Безработные смогут получить новую специальность. Правительство выделяет на переобучение 3 миллиарда рублей. Об этом сообщил премьер Михаил Мишустин. По его словам, эта сумма рассчитана более чем на 100 тысяч человек.

Марина Калинина: Так сколько же сейчас в России безработных? По официальным данным Росстата, из-за пандемии цифра выросла до 4,5 миллиона человек – а это больше 6% всего работоспособного населения. С начала карантина работу потеряли более 1 миллиона россиян. Это данные Росстата.

Иван Князев: Готовы ли мы получать новые специальности, готовы ли учиться? Поможет ли нам это в будущем найти работу и какую? Будем выяснять вместе с нашими экспертами.

У нас первым на связь выходит Владимир Гимпельсон, директор Центра трудовых исследований Высшей школы экономики. Здравствуйте Владимир Ефимович.

Марина Калинина: Здравствуйте.

Владимир Гимпельсон: Добрый день.

Марина Калинина: Как вы считаете, вот такая система – эти 3 миллиарда на 100 тысяч человек – она изменит как-то ситуацию с безработицей?

Владимир Гимпельсон: Думаю, что нет.

Марина Калинина: Почему?

Владимир Гимпельсон: Во-первых, мы не знаем, сколько реально безработных, потому что Росстат изменил из-за пандемии методологию измерения – и в результате цифры, которые мы имеем, они несопоставимы с теми, что были раньше.

Марина Калинина: Ой, а расскажите, почему они изменили? И как они теперь считают?

Владимир Гимпельсон: Ну, раньше приходили интервьюеры в семьи, опрашивали людей, которые заполняли на бумаге соответствующие очень-очень-очень подробные анкеты. Сейчас это делается по телефону в урезанном виде. Мы не понимаем и не знаем, кто доступен, кто – нет, что стало с выборкой. Там много методологических вопросов, которые в значительной степени связаны с пандемической ситуацией. Но в итоге цифры, которые мы имеем, они несопоставимые с тем, что было раньше. И мы не знаем, насколько они точные, адекватные и так далее.

Иван Князев: Ваши оценки какие?

Владимир Гимпельсон: Надеемся, что к концу года Росстат вернется к нормальной методологии. И тогда мы поймем, что происходит.

Марина Калинина: По вашим оценкам, это сколько?

Владимир Гимпельсон: Вы знаете, у меня нет оценок, потому что… Оценки тут может давать только Росстат на основе абсолютно прозрачной, сопоставимой и устоявшейся методологии. Если методология меняется, то мы не знаем, что происходит.

Ну, представьте себе, что градусник сломался. Вот нам говорят: «Померяйте температуру», – а градусник измеряет неизвестно что. Или он измеряет температуру, но по другой системе, по другой шкале, в других градусах. Вот примерно такая ситуация.

Но дело даже не только в этом в данном случае. Тут несколько аспектов.

Первое – сама по себе программа не такая большая. 3 миллиарда на 110 тысяч человек – это меньше, чем 30 тысяч на человека. Это означает с учетом всех накладных расходов, которые здесь сидят, еще меньшую сумму. И за три недели за такие деньги кого-то куда-то слишком серьезно переобучить просто невозможно. Это одно.

Второе – это то, что мы не знаем, кто нам понадобится, на кого будет такой повышенный спрос после пандемии. Мы вообще не знаем, какой есть спрос. В основном самые многочисленные профессии, такие, которые не требуют особой квалификации, особого переобучения: какие-нибудь продавцы-кассиры в магазинах или, допустим, водители легковых автомобилей. Получать соответствующую квалификацию, профессию не так сложно. Поэтому это уравнение со многими неизвестными. Мы не знаем, кого нам готовить. Мы не знаем, к чему готовить. Суммы очень небольшие.

Но в заключение я хочу сказать, что в любом случае эта программа полезная, потому что учиться – всегда хорошо. И если люди имеют возможность получить дополнительную профессию или усовершенствования в своей профессии, да еще поддержка со стороны государства, то это можно только приветствовать. Но никакой панацеей это не является.

Марина Калинина: Ну посмотрите, еще такой момент. Ведь люди… Ну хорошо, они переобучатся. Допустим, они хотят поменять работу, вернее, хотят найти работу, потому что ее потеряли. Переобучатся. А какой процент того, что они на работу потом устроятся по этой новой своей специальности?

Владимир Гимпельсон: Это то, что я только что и упомянул. Мы не знаем, какие специалисты по каким профессиям (и сколько их, и где) нам понадобятся, когда пандемия закончится.

Я посмотрел этот список профессий, по которым предлагается. Я набрал город Москву. Я набрал для специалистов с высшим и средним специальным образованием. Одна профессия мне очень понравилась. Я бы сам пошел учиться, если был бы моложе и оказался бы без работы. Это выпечка осетинских пирогов.

Марина Калинина: Ой, это прекрасно!

Иван Князев: Да, это очень замечательно.

Владимир Ефимович, скажите, пожалуйста, а что нужно, чтобы тогда мы узнали, какие профессии у нас будут востребованы после пандемии? Потому что, какого эксперта ни спроси, в принципе, список профессий достаточно понятен, какие будут востребованы в ближайшее время. Это специалисты, которые работают с высокими технологиями. Это производственники. Что нужно, чтобы мы понимали тогда?

Владимир Гимпельсон: Ну, для того чтобы мы понимали, нам нужен хорошо продуманный и очень детально выстроенный мониторинг спроса на профессии.

Иван Князев: А его сейчас нет у нас?

Владимир Гимпельсон: Его нет. А потом, надо иметь в виду, когда говорят про то, какие специалисты нужны, про это часто забывают. Значит, есть два момента.

Первое. Мы же с вами, когда идем что-либо покупать в магазин, мы думаем не только о том, что нам нужно. Мы составили список, что нам нужно. Приходим в какой-нибудь супермаркет и по этому списку смотрим. Вот нам нужны молоко, йогурт и так далее. Но мы еще и смотрим на то, что сколько стоит.

Поэтому здесь такая же история: важно не только то, какая профессия в дефиците или кажется, что в дефиците, но и какая зарплата за этой профессией идет. И если эта зарплата очень низкая, потому что компании, которые хотят нанять таких специалистов, не готовы много платить, то эта профессия всегда будет в дефиците, потому что… не профессия будет в дефиците, а люди в этой профессии будут в дефиците, потому что они не будут торопиться взять работу по низкой зарплате. Это первое.

Марина Калинина: Ну, мы еще смотрим и срок годности – что тоже очень важно.

Владимир Гимпельсон: Конечно.

Марина Калинина: И человек, которому, скажем, за 50, он с трудом найдет работу, даже если переучится. Мне так кажется.

Владимир Гимпельсон: Совершенно точно, совершенно точно. Нельзя забывать про заработную плату.

Вторая вещь – это массовость профессий. Есть очень много профессий, которые действительно очень востребованные и по которым действительно людям легко найти работу. Но они не массовые. И один, два, пять человек, десять человек, может быть, в Москве сто человек на эту работу могут устроиться относительно легко, но больше вакансий нет.

А самые массовые профессии, на которые необходимы люди постоянно, – это относительно простые профессии с низкими зарплатами. И для них не требуется никакого особого переобучения. Вакансии эти есть. Они были до пандемии, они сохраняются.

Интересно, вы знаете, мы посмотрели тут на вакансии, которые объявлены в HeadHunter, и там же можно посмотреть на то, какие требования к кандидату предъявляются. Самые распространенные требования – они очень простые. Это личностные характеристики, умение работать в команде. Это нормальное знание русского языка. Это базовые компьютерные навыки. Там не требуется ничего сверхъестественного.

То есть нормальный человек с нормальным характером, готовый чему-то учиться и готовый работать в условиях, допустим, стрессовых ситуаций и быть достаточно дружелюбным к своим коллегам и к клиентам – это портрет того, что требуется, а не какой-то суперпрофессионал с какими-то совершенно невероятными квалификациями и навыками.

Марина Калинина: Спасибо большое. Владимир Гимпельсон, директор Центра трудовых исследований Высшей школы экономики, был с нами на связи.

А сейчас хотим дать слово нашим зрителям. Игорь из Калуги. Игорь, здравствуйте.

Иван Князев: Добрый день, Игорь.

Зритель: Здравствуйте, здравствуйте.

Марина Калинина: Да, здравствуйте.

Зритель: Я внимательно слушал выступающего эксперта. Мне кажется, что… Это мое мнение. Может, я ошибаюсь. Вот эти миллиарды, которые выделили на переобучение, просто будут удачно разворованы, как к нас могут и умеют на Руси.

Дело в том, что у нас не деньги надо выделять, а нам надо рабочие места создавать. У нас безработица растет, а рабочих мест меньше. Я недавно узнал, что мы даже иголки из Китая завозим. Мы ничего не производим, мы только торгуем. А если мы что-то и делаем, неквалифицированная работа, то приезжие из-за рубежа, гастарбайтеры все это делают.

Иван Князев: Игорь, скажите, пожалуйста, а вы кто по профессии?

Зритель: Я уже пенсионер, к счастью.

Иван Князев: А кем работали?

Зритель: Я работал на заводе, до 90-х я работал на заводе. Потом он удачно обанкротился, его обанкротили. А потом…

Иван Князев: Кем работали, Игорь? Расскажите, пожалуйста.

Зритель: На сборке.

Иван Князев: На сборке?

Зритель: Слесарем-сборщиком я работал. Причем неплохая работа. Мы зарабатывали 220 рублей, у меня был третий разряд, а директор – 350. А сейчас…

Иван Князев: Игорь, прошу прощения, скажите, пожалуйста, а вы хороший слесарь, вы профессионал? Таких, как вы, много было?

Марина Калинина: Сборщик.

Зритель: Полно было! При советской власти полно было, когда работало производство.

Иван Князев: А сейчас – нет?

Зритель: Но потом завод обанкротился, остановился в 90-е годы. Ребята разъехались: кто в Москву, кто куда. Кто-то спился, кого-то убили.

Иван Князев: Ну понятно. Игорь, а вот как вы думаете… Вы сами говорите, что у нас сейчас много таких неквалифицированных рабочих, много мигрантов у нас, гастарбайтеров. Если их отправить на завод и не научить, как вы думаете, они там смогут работать – на том же уровне, на котором работали вы?

Зритель: Мы сейчас на заводах ничего не производим. У нас, где я работал, по три-четыре автобуса завозили, каждое утро привозили и отвозили. Сейчас идет 20–30 человек в эти цеха. Вы представляете? Ну где работать? Заводы стоят. А если и не стоят, то там производят… Сейчас в каждом цеху свой директор.

Иван Князев: Так может, поэтому и стоят, что работать некому?

Зритель: Ну, скорее всего, потому что, может, в свое время кто-то получил взятку, специально обанкротили, а иностранцев завели на наш рынок.

Иван Князев: Понятно, понятно.

Зритель: Мы сейчас прекрасно вместо этого продукты закупаем.

Иван Князев: Спасибо вам, Игорь, спасибо.

Марина Калинина: Спасибо нашему телезрителю.

А сейчас к нам присоединяется кандидат экономических наук, юрист, директор Института профессионального кадровика Валентина Митрофанова. Валентина Васильевна, здравствуйте.

Валентина Митрофанова: Здравствуйте, коллеги.

Марина Калинина: Что вы думаете по поводу этого предложения Михаила Мишустина – выделить 3 миллиарда рублей на обучение около 100 тысяч человек, которые потеряли работу? Имеет это смысл или нет?

Валентина Митрофанова: Это предложение очень правильное. Вопрос будет заключаться только в том, кого будут учить и будут ли люди, которых обучили, дальше востребованы на рынке труда.

Марина Калинина: А как это понять?

У нас технические проблемы со связью. Сейчас, пока связь будем восстанавливать, выслушаем Ольгу из Смоленска. Ольга, здравствуйте.

Иван Князев: Здравствуйте, Ольга.

Зритель: Здравствуйте.

Марина Калинина: Что вы думаете по этому поводу? Вы готовы переобучаться, например? И на кого?

Зритель: Да, готова. Я хочу сказать, что за 30 лет своего трудового стажа с 20 лет я освоила порядка 17 профессий. Почему осваивала? Потому что это были 90-е, то есть все очень быстро менялось. Хотелось быть востребованной, обеспечивать себя, обеспечивать семью свою. Была директором по производству в мясоперерабатывающей, молочной промышленности, в строительстве. И во всем училась. Если занималась таможней, то училась на курсах таможенной академии, вкладывала свои деньги. Платил работодатель – отрабатывала срок после обучения.

И я хочу сказать, что это хорошая идея, но учиться люди должны по направлению работодателя. То есть это не должны быть выкинутые куда-то виртуально деньги. То есть отучили парикмахеров, а они никому не нужны. Отучили лесорубов, а лес… Нужно конкретное рабочее место. То есть об этом я хотела бы сказать.

Марина Калинина: Спасибо, спасибо, Ольга.

Почитаем сообщения, которые вы нам присылаете. Зритель с Сахалина пишет: «Если в регионах нет работы, то смысл учить, переобучать людей? В центре занятости требуют опыт работы». Вот такая ситуация.

Иван Князев: Телезритель из Тверской области нам пишет: «Визажисты и дизайнеры страну не поднимут. Ни к чему все это». А вот телезритель в чате прямого эфира на нашем сайте написал следующее: «Нужно переобучать людей, но с гарантией трудоустройства. Вот тогда эта затея будет работать хорошо».

Восстановили мы связь с Валентиной Митрофановой. Здравствуйте, Валентина Васильевна.

Валентина Митрофанова: Здравствуйте, коллеги.

Иван Князев: Вы с нами по телефону. Валентина Васильевна, действительно дельное замечание от нашего телезрителя, что переобучать, но с гарантией трудоустройства. Наш предыдущий эксперт сказал, что у нас сейчас, в принципе, нет понимания, кого и на что учить.

Марина Калинина: Кто нужен.

Иван Князев: Кто нам нужен. Так ли это на самом деле?

Валентина Митрофанова: На самом деле это действительно так. К сожалению, у нас очень слабо взаимодействуют органы занятости с непосредственными работодателями, которые обеспечивают рабочие места. И при этом, если посмотреть на те программы обучения, которые предлагают органы занятости, действительно возникает ряд разумных вопросов, связанных с тем, будет ли это востребовано в этом регионе.

Марина Калинина: А какие они предлагают специальности?

Валентина Митрофанова: Ну, если посмотреть, то есть, конечно, и рабочие профессии. Но при этом есть такие специалисты, как менеджеры по персоналу, дизайнеры и какие-то другие профессии.

Поэтому я абсолютно точно присоединяюсь к вашему предыдущему слушателю, что здесь необходимо, конечно, в первую очередь анализировать, какие востребованные профессии именно в конкретном регионе. И это нужно делать не просто по анализу регионального рынка. То есть в данном случае необходима тесная взаимосвязь с непосредственным работодателем. Если органы занятости под конкретного работодателя будут обучать безработных, направив государственные деньги на это, то понятно, что в данном случае эти работодатели будут обеспечивать рабочие места, и это обучение будет действительно ориентировано на нужды конкретного бизнеса.

Марина Калинина: А кто этим должен заниматься? Это же очень большая работа.

Валентина Митрофанова: С моей точки зрения, этим должны заниматься органы занятости. Но органы занятости на сегодняшний момент времени занимаются и анализом, и обучением, и больше ориентированы именно на безработных. Как раз то, о чем говорят и ваши слушатели – о том, что в первую очередь акцент должен быть именно на работодателе, который создает рабочие места.

И если именно работодатель, у которого есть рабочие места, будет давать требования к позициям, которые ему нужны, к квалификации, которая ему нужна, к образованию, которое нужно, и если органы занятости именно с этой точки зрения ориентируют свою работу, то понятно, что это будет точечная и абсолютно целевая подготовка работников.

Иван Князев: А как, по вашему мнению, эти мосты наладить между центрами занятости и работодателями?

Валентина Митрофанова: В данном случае, конечно, это, к сожалению, требует перестройки и функционала органов занятости, и того, чтобы у них это было в обязанностях. Потому что на сегодняшний момент времени по законодательству это работает таким образом, что сам работодатель обязан предоставлять перечень вакансий в органы занятости. То есть, в целом, в органах занятости перечень вакансий, которые подают работодатели, есть.

Но мы должны абсолютно точно признать, что, во-первых, не все работодатели именно в органы занятости дают вакансии, предпочитая их закрывать собственными силами, к сожалению, не надеясь на высокий квалифицированный уровень тех кандидатов, которые приходят из органов занятости. Поэтому не все вакансии, конечно, передаются в органы занятости. Такая проблема абсолютно точно существует. Это первое.

А во-вторых, естественно, что, получив информацию о том, какие вакансии востребованы именно у конкретных работодателей, нет такой очень тесной и целенаправленной связи, связанной с тем, что готовятся специалисты под эти вакансии, и с работодателем по этому поводу заключают какое-то соглашение, получается от него какая-то информация. То есть в данном случае просто эти процессы немножко у нас оторваны, именно внутри структуры занятости населения.

Марина Калинина: У меня такое ощущение, Валентина Васильевна… Мы уже не раз говорили об органах занятости. И такое ощущение, что это какой-то бесполезный орган в принципе на сегодняшний день.

Валентина Митрофанова: Он на самом деле полезный. То есть нельзя сказать, что он бесполезный. Особенно сейчас, в условиях нашей сегодняшней эпидемиологической ситуации, очень многих именно через структуру органов занятости поддержало, по сути, государство, но через структуру органов занятости поддержало тех, кто встал на учет в органы занятости. Они, конечно, осуществляют учет. Они, конечно, пытаются людей трудоустраивать. Но просажена именно функция получения этой четкой обратной связи и взаимодействие с работодателем.

То есть здесь просто необходимо, с моей точки зрения, менять акценты этого органа, ориентируясь на того, кто создает рабочие места, а не на тех, кто в первую очередь приходит вставать на учет. Мы можем сколько угодно говорить, сколько у нас безработных, какой они квалификации, чего им не хватает, но это будут пустые слова, пока сам бизнес не проголосует и не даст прямую обратную связь, какие работники и с какой квалификацией ему нужны.

Марина Калинина: Давайте выслушаем Татьяну из Ставропольского края. Татьяна, здравствуйте.

Иван Князев: Здравствуйте, Татьяна.

Зритель: Здравствуйте. Знаете, я с таким вопросом. Вот раньше были профессионально-технические училища, выпускали специалистов: механизаторов, строителей. Сейчас у нас очень мало строительных специальностей. Смотришь, хочешь кого-то пригласить – не можешь пригласить. Смотришь передачи, как у нас этих гастарбайтеров приглашают в строительные организации. Что они строят – непонятно.

А вот когда были наши специалисты, уже как специалисты выпускаемые… С ними, конечно, поначалу работают наставники, чтобы как-то показать тонкости работы, во всяком случае. И мы не нуждались тогда в строителях. А сейчас кругом не хватает строительных специальностей: ни каменщиков, ни плотников, ни отделочников, ничего. Если люди обучатся этим строительным специальностям, то они уже будут, как говорится… Даже просто группа какая-то соберется, и уже можно, как говорится, от нуля до сдачи ключей выстроить дом.

Марина Калинина: Спасибо, Татьяна, спасибо.

Иван Князев: Спасибо.

Марина Калинина: Давайте дадим возможность Валентине Васильевне прокомментировать. Как вы считаете?

Валентина Митрофанова: Ну, здесь абсолютно точно есть в этом своя правда, потому что за последние 20–25 лет у нас, конечно, в том числе провалился и рынок квалифицированных рабочих специалистов. Почему? Потому что достаточно тяжелое было время в стране, когда останавливались заводы. И многие, конечно, к сожалению… Это у нас и Министерство образования постоянно эти данные дает, и Министерство труда. У нас сейчас очень многие люди имеют гуманитарные профессии, имеют высшее образование, но среднее профессиональное образование, среднее специальное – у нас таких специалистов абсолютно точно не хватает.

Можно очень много обсуждать, почему у нас в стране так востребованы иностранные работники, в том числе из ближнего зарубежья. Но абсолютно точно есть проблема, связанная с нехваткой квалифицированных кадров, которых в стране у нас в последнее время, именно в среднем техническом, в среднем профессиональном образовании, готовилось недостаточное количество, чтобы сегодняшние потребности закрыть.

Марина Калинина: Многие заводы, которые сейчас работают в нашей стране, предприятия, они сами предпочитают обучать сотрудников. То есть они набирают себе от рабочего до инженера. То есть учат сами, с наставниками и так далее.

Валентина Митрофанова: Это правда, да. Сейчас идет государственная программа, связанная с поднятием престижа профессии рабочего, связанная с системой WorldSkills, с поддержкой развития системы именно среднего профессионального образования. Но важно понимать, что так как эти меры предпринимаются сейчас, по-хорошему, специалистов на рынке труда мы же не получим с вами завтра.

Марина Калинина: Ну да.

Валентина Митрофанова: Мы с вами их получим через какой-то определенный период времени. Проблема с квалифицированными кадрами, конечно, есть сейчас.

Марина Калинина: Спасибо.

Иван Князев: Спасибо вам. Валентина Митрофанова была с нами на связи, директор Института профессионального кадровика. Говорили мы о том, нужно ли переучивать тех, кто остался без работы в эпоху коронавируса, либо не нужно.

Марина Калинина: Через несколько минут обсудим тему: должны ли родители финансово помогать своим детям в любом возрасте? Что вы думаете по этому поводу? Помогаете ли? Или считаете, что дети, наоборот, должны помогать родителям в любом возрасте? Обсудим буквально через некоторое время.