Парковки для богатых

Гости
Петр Шкуматов
член Общественного совета при ГУ МВД России по г. Москве
Антон Шапарин
вице-президент Национального автомобильного союза

Константин Чуриков: Ладно автомобили, парковки уже становятся роскошью в нашей стране.

Анна Тарубарова: Да. В центре увеличили с 380 до 450 рублей в час. При этом в Дептрансе говорят, что все нормально, эта норма очень необходима нам, потому что снизят нагрузку на дорогу и на сами парковочные места. Между тем, справедливости ради отметим, что, кое-где подешевел ценник. Это правда.

Константин Чуриков: Ну как? На 53 улицах парковка подорожала в Москве, а на 29 – подешевела.

Анна Тарубарова: А на 29 меньше стала, да.

Константин Чуриков: Это еще вопрос: что такое «кое-где»? А что касается «так говорят в Дептрансе: в Дептрансе всегда нам что-то такое успокаивающее говорят.

Ну, мы сейчас не только о парковках в Москве, а в целом по стране, по России, в городах-миллионниках. Уважаемые зрители, звоните, рассказывайте, как у вас с парковками и сколько они стоят.

А сейчас мы приглашаем в эфир Петра Шкуматова – это координатор движения «Общество синих ведерок». Петр, здравствуйте.

Петр Шкуматов: Добрый вечер.

Анна Тарубарова: Здравствуйте.

Константин Чуриков: Вот первый вопрос. Значит, господин Ликсутов, вернее, Дептранс говорит, что как только парковка заполняется полностью и нет вот этих 10–15 свободных мест, то тариф надо повышать, потому что рядом дорогие магазины и рестораны.

Скажите, пожалуйста, вы, может быть, изучали, вы отметили какую-то корреляцию близости дорогих кафе и ресторанов к тарифу парковки, вообще заметили?

Петр Шкуматов: Ну, вообще в целом, конечно, Департамент транспорта прав, потому что в центре очень большой дефицит парковочных мест, просто физический дефицит. Но добьются ли они цели освободить 10–15% мест именно повышением тарифа – честно говоря, мы будем наблюдать.

Дело в том, что очень многие подобные парковки заняты не машинами граждан, то есть не частными автомобилями, принадлежащими жителям Москвы или, допустим, гостям столицы, а заняты они каршерингом. И этот каршеринг платит абонемент за возможность парковаться на таких дорогих парковках, ну и вообще на любых платных парковках города. И цена – примерно 2 700 рублей в месяц. Поэтому, конечно же, очень многие подобные места заняты не теми автомобилями, которые платят, будут платить 450 рублей в час, а будут заняты машинами каршеринга.

Константин Чуриков: Это такой тонкий намек, что свою машину надо где-то бросить, и желательно, чтобы она уже была в сугробе, и переходить на каршеринг, как все нормальные люди, да?

Петр Шкуматов: Ну, по факту – да. Многие, кстати, так и делают, то есть доезжают до первой или ближайшей свободной машины каршеринга на своем автомобиле, а далее уже последнюю милю, что называется, едут на каршеринге.

Я, кстати, обратил внимание, что около моего дома очень часто такое происходит. Я живу недалеко от Третьего транспортного кольца. Так вот, периодически наблюдаю из окна, особенно утром, как в наш двор приезжает, допустим, какой-то автомобиль, встает около машины каршеринга, оттуда выходит водитель, перепарковывает свой автомобиль на место каршеринга, а дальше уезжает на машине арендованной. Вот так люди делают.

Анна Тарубарова: Какая-то сложная логистика!

Петр, подскажите, а кто сказал, что 450 – это та самая отметка, которая позволит разгрузить те самые улицы, парковочные места? Почему 380 не помогло, а 450 поможет? Так ли это?

Константин Чуриков: Это, между прочим, кстати, плюс 16%. У нас инфляция, конечно, двузначная, но не настолько, с точки зрения официальных властей.

Петр Шкуматов: Ну, вы знаете, честно говоря, для меня загадка, как изобретаются эти тарифы. Честно, не могу ответить на этот вопрос. Наверное, правильнее адресовать его Департаменту транспорта. Ну, так или иначе 450 рублей в час – это очень дорого, даже с учетом повышенных заработков в Москве. Ну, это очень дорого!

Недавно в газете «Ведомости» было исследование, согласно которому, если посмотреть по доходам москвичей в час, то есть не по номиналу, не в деньгах, а именно в часах работы, сколько может позволить себе средний москвич, то Москва в этом плане…

Константин Чуриков: Ой, у нас что-то со связью! Петр, мы сейчас вам перезвоним. А тем временем посмотрим репортаж нашего корреспондента Алексея Дашенко, который встретил – может быть, и счастливых – москвичей, которые рады повышению цен на парковку.

СЮЖЕТ

Константин Чуриков: Ну да, самое главное – не обмануть ожидания местных автовладельцев, потому что сложно себе представить, что человек сможет себе позволить 450 рублей в час и 30 дней…

Анна Тарубарова: Ну, еще бывает красивая картина: стоит брутальный мужчина, причем водитель дорогого автомобиля… Не раз видела в центре, когда гуляла с ребенком. И он заклеивает бумажечкой какой-то номер. То есть если уж они не хотят платить или не могут, может быть, платить – те, кто с водителями ездят, Петр, то что говорить о простых людях, которые там паркуются? Тоже все будем заклеивать?

Петр Шкуматов: Ну, те люди, которых вы видели – это, скорее всего, не персональный водитель, а это, скорее всего, таксист, водитель такси бизнес-класса.

Анна Тарубарова: Как вы аккуратно!

Петр Шкуматов: Дело в том, что… А?

Анна Тарубарова: Как элегантно вы отвели!

Петр Шкуматов: Ну, я просто знаю ситуацию. Дело в том, что у такси бизнес-класса время ожидания – полчаса. И они должны ждать полчаса даже в тех местах, где парковка 450 рублей, там, где запрещена остановка и стоянка. И никто, в общем-то, в их положение не входит. Поэтому многие таксисты на довольно дорогих автомобилях вынуждены так делать и делают, иначе экономика поездки будет, скажем так, как минимум невыгодной, а во многих случаях даже отрицательной.

Константин Чуриков: Вот она какая уже, Москва-то, которая слезам не верит! Уже таксисты на дорогих машинах, уже курьеры – самые богатые люди в нашем городе.

Спасибо! Петр Шкуматов, координатор движения «Общество синих ведерок».

Мы сейчас подключаем к нашему разговору Антона Шапарина, вице-президента Национального автомобильного союза. Антон Владимирович, здравствуйте.

Анна Тарубарова: Здравствуйте.

Антон Шапарин: Да, приветствую.

Константин Чуриков: Антон Владимирович, а вообще имеет какое-то отношение… Это же постоянно происходит – повышение тарифа парковочного, да? Имеет ли это какое-то отношение к регуляции, к регулированию загрузки этих парковок? Или это просто, так сказать, аттракцион постоянный? Все время повышают, и все!

Анна Тарубарова: Каждый год…

Антон Шапарин: Ну, я не назвал бы это аттракционом, а если аттракцион, то какой-то очень грустный для нас для всех. Здесь речь только и исключительно про деньги, с регулированием трафика это никак не связано.

Как все происходило? Сначала насильно, насильственно в проектах на большинстве улиц убрали значительное количество парковочных мест, создали искусственный дефицит, а после этого решили, что нужно регулярно повышать тарифы, с тем чтобы денежки стекались. И каждое парковочное место, даже до повышения, стоило… точнее, приносило денег в казну больше, чем номер в фешенебельном отеле рядом с Кремлем. Так что, конечно, мэрии выгодна эта деятельность.

И если бы деньги шли на создание инфраструктуры, например, на подземные парковки, я бы понимал. Но ни одной муниципальной подземной парковки не было построено. Куда испаряются эти деньги? Как говорят, на какое-то мистическое благоустройство. Может быть, на закупку дорогостоящих елей откуда-то из Европы. Может быть, как в грустном сериале, на покупку альпийского воздуха. Я уж не знаю, на что они идут.

Константин Чуриков: Альпийские горки.

Анна Тарубарова: Ну, все-таки меньше стало машин в центре? Все-таки речь же идет о том, чтобы во благо, чтобы все-таки мы могли ходить спокойно, чтобы не занималось ничего. Все-таки статистика к чему нас обращает? Парковаться меньше стали?

Антон Шапарин: Машин меньше не становится. Больше того, каждая машина, которая вынуждена ездить и искать парковочное место, она создает трафик, трафик и трафик, она выбрасывает вредные вещества. И это на самом деле не самое экологичная история.

Понимаете, в чем дело? Вы ставите вопрос дихотомии: либо пешеходы, либо автомобилисты. В большинстве цивилизованных городов такой вопрос не стоит – там и те, и другие одинаково равны в своих возможностях по использованию инфраструктуры городской, по использованию дорог. И мы должны иметь возможность приехать куда-то.

У нас, например, куча людей – это маломобильные граждане, это граждане, которые в возрасте. Они должны иметь возможность пользоваться автомобилем. А они не имеют такой возможности, потому что, извините, вам нужно иметь смартфон, иметь базовые юридические знания, когда вас эвакуируют. А вас неминуемо эвакуируют, если вы не представляете, как хитро устроена вся эта система.

Понимаете, Москва заняла второе место в мире по стоимости парковки после Риги. Даже в супертуристической Барселоне парковка: а) дешевле; б) доступна в выходные и праздничные дни всем бесплатно. Есть куча альтернатив по подземному паркингу. Понимаете, я могу в любом европейском большом городе приехать в самый-самый центр, найти там подземную или надземную парковку, спокойно припарковаться и пойти куда мне надо, не испытывая вот таких «развлечений», как в Москве.

Потому что в Москве ты должен либо сам себе создать инфраструктуру, то есть где-то «забить» себе парковочное местечко, как у нас, например, у чиновников есть; либо полагаться на везение. Но я, например, хронически невезучий человек, на случай не полагаюсь. Поэтому, если куда-то мне надо, то я, действительно, организую себе какую-то парковку.

Константин Чуриков: Так, у нас еще звонок. Нам звонит Светлана, наша зрительница, из Москвы. Добрый вечер.

Зритель: Добрый вечер.

Анна Тарубарова: Здравствуйте.

Зритель: Я по поводу парковки на Трех вокзалах. Я вчера столкнулась с тем, что припарковаться вообще невозможно, нарезали круги. Только для такси. А как же встречающие? А с детьми? А с сумками? Люди по сугробам… Мы тащились почти полкилометра к машине. Это как?

Константин Чуриков: Мы с вами прямо соседи, Светлана.

Зритель: Это такая организация получается. А для кого такого организация движения? Для кого эти парковки вообще устроили?

Константин Чуриков: Так, а вы были на своем автомобиле или как? Или вас кто-то встречал?

Зритель: Да-да-да, меня встречали. Я шла по сугробам, потому что… Месиво, просто месиво! Никто не убирает. Да там и убраться невозможно – одна машина отъезжает, а другая подъезжает. И мы в этих сугробах с сумками…

Константин Чуриков: Светлана, спасибо, спасибо за ваш звонок.

Конечно, это вопрос расходования вообще денег, как их расходуют, как создаются парковочные места, пространства как раз вблизи вокзалов, аэропортов.

Антон Шапарин: Есть еще нюанс. Мы часто… Действительно, поднята очень правильная проблема. Мы часто встречаем кого-то, например, из метро или, наоборот, подбрасываем до метрополитена и едем куда-то дальше по своим делам. И около этой транспортной инфраструктуры нет никаких точек, для того чтобы пересесть, для того чтобы остановиться на минутку, заехать.

Парковочные карманы, например, делают. Есть такие специальные зоны. А она одна-единственная на моей памяти в Москве – на «Павелецкой». Этот карман сделан, вырезан на огромном, безумном этом тротуаре, который никому там не нужен, потому что по Садовому кольцу никто не гуляет. Нужно признать очевидное.

Но мы строим огромные тротуары, которые зимой превращаются в кучи снега, потому что там складируют снег жэкахашники, а летом превращаются в полигон для электросамокатчиков, которым по плитке, пусть и коряво и криво уложенной, очень нравится кататься – что зачастую приводит тоже к наездам на пешеходов.

Поэтому я не очень представляю, кто и зачем планировал городское пространство именно так, чтобы страдали все вообще, кроме определенной группки лиц, которые говорят: «Ой, как хорошо! Всех выдавили из города. Такая красота!» Но таких маргиналов на самом деле не очень много. Они есть, действительно, это определенная секта, но их мало.

Анна Тарубарова: Антон, что же мы все про Москву? Давайте про Россию.

Антон Шапарин: Давайте.

Анна Тарубарова: В других городах вообще как с парковками? То есть ценник вырос или нет? Может быть, снизился где-то?

Константин Чуриков: Сейчас покажем. В принципе хочется понять… Зарплаты же в регионах небольшие. Почему мы не слышим каких-то стонов из Новосибирска? Хотя там парковка до 100 рублей, вообще-то, в час. Собственно, по какому критерию это все делается? Тоже интересно. Где-то 100 рублей в час, а где-то – 35.

Антон Шапарин: Когда в Омске горсовет рассматривал вопрос введения платности парковок, я пристально наблюдал за их риторикой, что же депутаты муниципальные будут говорить. Будут ли они говорить про трафик, безопасность дорожного движения и так далее? Нет! Они говорили только исключительно про деньги. Это единственный вопрос, который их интересовал.

Анна Тарубарова: Что значит «про деньги»?

Антон Шапарин: Сколько муниципалитет заработает на этом все, и больше ничего.

Анна Тарубарова: Ну, заработает и потратит на дороги?

Антон Шапарин: Поэтому история финансовая на 100%. И вслед за Москвой… Вот в центре повышают стоимость парковки. Я абсолютно уверен, что в первой трети 2022 года повысят стоимость парковки во всем остальном городе Москве. Дальше вслед поползет парковка по всей стране вверх, абсолютно точно! И появится в тех городах, где ее раньше никогда не было, платная парковка, потому что аппетит уже пришел во время этой еды, и он будет только расти, безусловно.

Анна Тарубарова: У нас еще один звонок – Лариса из Москвы. Лариса, добрый вечер. Мы вас слушаем.

Зритель: Добрый вечер. У нас семья – два инвалида в одной семье. Один инвалид практически с одной ногой. Мы не можем оплачивать платные парковки, а на инвалидных стоянках, как правило, нет места. Это очень дорого – оплатить инвалидам. И бежать куда-то для того, чтобы оплатить еще это… Это просто какое-то недоразумение. Для людей маломобильных это дорого и крайне неудобно!

Константин Чуриков: Подождите, Лариса. Вы говорите «оплатить». А если человек инвалид, ему же положено как-то бесплатно парковаться. Или нет? Или я не прав?

Зритель: Так о том и речь, что этих парковочных мест недостаточно. Их недостаточно около медицинских учреждений. А около магазинов, как правило, совсем все занято. И вот это проблема. И малое количество место, и дорогостоящее само место.

Константин Чуриков: Да, спасибо.

Анна Тарубарова: Спасибо.

Антон, непонятно. Смотрите – цифры. Сегодня можно отследить, какой маршрут едет, через сколько будет. А что же не могут посчитать, сколько нужно парковочных мест? Вот звонок сейчас был. Например, в этой точке…

Антон Шапарин: Смотрите…

Анна Тарубарова: В этой точке пять всегда паркуются. Почему не сделать ровно пять?

Антон Шапарин: Механика какая? 10% парковочного пространства отдано для маломобильных групп граждан. Там значок инвалида. И там, соответственно, эвакуируют, если вдруг ты без этого значка, не будучи в реестре, припарковался. Конечно, мест не хватает уже и на местах для инвалидов, как и на всех остальных. Здесь ситуация проблемная – общая. Это во-первых.

Во-вторых, вы знаете, власти московские регулярно рапортуют о том, что: «Вот мы создали столько-то парковочных мест». А как это обычно происходит? Приходит жэкахашники в какой-нибудь двор, рисуют там полосочки, где всегда парковались машины, и говорят: «Вот мы создали столько-то парковочных мест». И вот эта виртуальная нарезка и позволяет сказать, что у нас для всех всего хватает.

Константин Чуриков: А может быть, дело даже, смотрите, не в парковках, а дело просто в том, что ну не может город постоянно увеличивать число своих жителей? Понимаете, ну нельзя постоянно строить «человейники» и думать, что у тебя каким-то образом решится проблема с парковочными местами и с пробками.

Антон Шапарин: Вы абсолютно правы, на четыреста процентов! Когда-то давно, лет еще пять назад, я считал плотность населения в городе Реутове. И вышло, что она больше, чем в агломерации Токио – Осака, которая считалась самой плотно населенной в мире. Сейчас, я уверен, в Реутове достроили еще многоэтажочек.

В Москве происходит то же самое: на месте пятиэтажек хрущевских встают «монстры» без какой-либо инфраструктуры, часто без подземных парковок, они высятся на двадцать этажей и выше, и выше, и выше, до сорока доходя. И все это делается прямо с упором на общественный транспорт, который уже тоже перегружен.

Константин Чуриков: Подождите, ну раз как в Японии – значит, нужно построить, чтобы там была такая скоростная дорога, поезд-пуля.

Анна Тарубарова: Обязательно, да.

Константин Чуриков: Я помню, из Нариты, из аэропорта едешь, и они там впихиваются, впихиваются и на этот главный вокзал они едут. И все нормально, в принципе.

Антон Шапарин: Вы знаете, к глубокому сожалению, мы живем в стране, которая балансирует между первым миром и третьим, знаете, между двумя стульями позициями. И местами мы скатываемся к третьему миру. И мы можем обсуждать высокоскоростные магистрали в Токио, но при этом у нас в стране ни одна не построена. Поэтому это, знаете, разговоры в пользу бедных происходят. Мы должны жить по тем возможностям, которые у нас есть. С нашими пространствами, помимо автотранспорта, других альтернатив ну просто нет.

Константин Чуриков: Будем относиться к нашей столице с любовью! Другой Москвы у нас нет, друзья.

Спасибо большое, спасибо. Антон Шапарин, вице-президент Национального автомобильного союза.

Что нам тут пишут? Нам много чего пишут. «В Красноярске тоже засилье машин, невозможно окно открыть. Машины все время во дворе, все время газуют».

«Центр для очень богатых. Впрочем, незачем туда соваться и мешаться». Вы знаете, в центре, между прочим, живут вполне себе и обычные люди с обычными пенсиями и зарплатами.

Анна Тарубарова: И обычные, да.

Константин Чуриков: Ну что, мы продолжим через полчаса Впереди большой выпуск новостей на ОТР, а потом – вернувшийся из отпуска обозреватель ОТР Сергей Лесков. Не пропустите!

В Москве ценник вырос до 450 рублей в час. В чём смысл такой индексации?