Андрей Прокофьев: компания Илона Маска добилась значительных результатов, но пока он еще не осуществляет пилотируемых запусков

Гости
Андрей Прокофьев
первый проректор по науке и инновациям Самарского национального исследовательского университета имени академика С.П. Королева

Павел Давыдов: Теряет ли Россия свое лидерство в космосе? Запуск частной космической компанией электромобиля на одну из планет нашей Солнечной системы произвел мировой фурор. Все, конечно, понимают, что речь идет о компании Илона Маска. Заокеанские менеджеры умеют создавать конкурентный продукт и, главное, его грамотно подавать. Впрочем, это событие поднимает ряд важных вопросов и перед нашей страной. Например, как частная компания смогла удешевить стоимость запусков и отобрать у Роскосмоса ряд контрактов? И главное – чем мы можем ответить?

У нас в гостях – первый проректор, проректор по науке и инновациям Самарского национального исследовательского университета имени академика Сергея Павловича Королева Андрей Прокофьев. Андрей Брониславович, здравствуйте.

Андрей Прокофьев: Здравствуйте.

Павел Давыдов: Вот сегодня с вашей помощью мы рассчитываем получить ответ на сложный вопрос: какие позиции сохранила Россия в космосе? Ведь вы занимаетесь не только подготовкой специалистов этой отрасли, но и ведете активную научную деятельность. Нам есть чем ответить?

Андрей Прокофьев: Ну, вопрос, конечно…

Павел Давыдов: Философский, сложный, да.

Андрей Прокофьев: Философский. Вот тезис о том, что Россия утратила свои лидерские позиции в космосе, ну, он мне представляется неверным. Почему? Пилотируемые пуски, в том числе на Международную космическую станцию, осуществляются единственной страной в мире – Российской Федерацией – на ракетоносителях "Союз", которые, кстати, делаются в моем родном городе Самаре, и делаются руками выпускников нашего университета.

Да, действительно, компания Илона Маска добилась значительных результатов, но пока он еще не осуществляет пилотируемых запусков. Когда он перейдет на эту стадию, возникнет множество вопросов. Ведь одно дело – запустить Teslaв космос, без человека, а совершенно другой уровень ответственности – запустить в космос человека. При этом возникают: система жизнеобеспечения, система аварийного спасения, система возврата в конце концов его на Землю.

Ну, с чем надо согласиться? Это, действительно, может быть, мы не всегда можем подавать свои изобретения, быстро продвигать их. Может быть, нам не хватает какой-то предпринимательской жилки. И сейчас много говорится о государственно-частном партнерстве Роскосмоса с частными компаниями. За этим, наверное, будущее.

Павел Давыдов: Давайте о разработках и каких-то научно-технических достижениях поговорим. Чем может гордиться ваш университет, если мы посмотрим на это в разрезе российской космонавтики?

Андрей Прокофьев: Вот смотрите. Два года назад в этой студии выступал наш ректор, и он говорил о том, что готовится к пуску малый космический аппарат "Аист-2Д", созданный совместно учеными нашего университета и специалистами ракетно-космического центра "Прогресс". Этот пуск произошел в апреле с космодрома "Восточный", с нового российского космодрома "Восточный". Это был первый пуск с космодрома "Восточный", который осуществлялся с самарским ракетоносителем. И в качестве полезной нагрузки был спутник "Ломоносов" Московского государственного университета и спутник "Аист-2Д", совместный, нашего университета и ракетно-космического центра "Прогресс". В 2017 году спутник успешно прошел все летные испытания и сейчас находится в штатной эксплуатации.

Вот это один из таких ярких трендов в космической отрасли, направленный на миниатюризацию космической техники, на уменьшение массы космических аппаратов при сохранении их всех функциональных свойств. Это же тоже определенный элемент коммерциализации: чем меньше весит спутник, тем более дешевый его вывод. А если он обеспечивает все те же функции, что и огромные, большие, 4-тонные спутники, то это очень важно. В этой же связи все большей популярностью пользуются наноспутники.

Павел Давыдов: И все это имеет прямое отношение к вашему университету, правильно я понимаю?

Андрей Прокофьев: И к нашему университету. Ну, если говорить о наноспутниках, то разработкой наноспутников сейчас занимается уже целый ряд российских университетов. Конечно, мы тоже успешно продвигаемся в этом деле. Сейчас у нас готов один из наноспутников, который называется "СамСат" (ну, "Самарский сателлит"). Ведутся сейчас переговоры с Роскосмосом, каким пуском вывести его на орбиту. При этом понятно, что наноспутник, действительно, возможно сделать все-таки силами университета. В то время такой космический аппарат дистанционного зондирования Земли, как "Аист-2Д", под силу одному университету невозможно… Тут должен быть такой крепкий индустриальный партнер.

Павел Давыдов: Каждый отвечает за свой сегмент, и это понятно.

Андрей Прокофьев: Еще один из таких интересных результатов, которыми я бы хотел поделиться, – это разработка гиперспектрометров в нашем университете. Вот "Аист-2Д" оснащен системами оптического зондирования земли, гиперспектрального и радиолокационного зондирования Земли. И все более и более внимание привлекает система гиперспектрального зондирования Земли, когда по результатам съемки земной поверхности формируется так называемый гиперкуб, каждый слой которого соответствует определенному диапазону излучения. И вместо одного снимка мы получаем целую совокупность снимков, правильно проанализировав которые, можно выделить такие особенности, которые с простой фотографии не видны.

Павел Давыдов: А для чего этот аппарат нужен? Что именно он даст? Он будет применяться в метеорологии или в каких-то других сферах и областях?

Андрей Прокофьев: Вы это знаете лучше меня. Вы наверняка пользуетесь картами Google, да?

Павел Давыдов: Я как раз телезрителям хотел с вашей помощью это объяснить.

Андрей Прокофьев: Ну и не только такие задачи, конечно. Потому что разрешение, которое могут в настоящее время обеспечивать аппараты дистанционного зондирования Земли, гораздо выше, чем то, что, по крайней мере, на сегодня в общем доступе. Хотя опять же один из очевидных трендов – это то, что каждый человек будет получать все больше возможностей использовать данные дистанционного зондирования земли в своей жизни.

Павел Давыдов: А не мешают ли вашей сегодняшней исследовательской работе санкции, введенные против нашей страны, и, естественно, непростые отношения с Западом?

Андрей Прокофьев: Ну, понимаете, это немножко противоречивые тенденции. С одной стороны, если мы говорим о конкретных ученых, о зарубежных ученых, то они очень охотно взаимодействуют с российскими учеными. У нас сейчас в университете в рамках мегагранта Министерства образования и науки Российской Федерации создается лаборатория действительно мирового уровня. Таких лабораторий в мире на сегодня только три – две в Соединенных Штатах, одна в Китае. И вот мы создаем лабораторию в нашем университете, которая будет исследовать процессы горения топлив на очень высоком уровне.

Для создания этой лаборатории мы создаем уникальную экспериментальную установку, которая будет единственной в мире. Для создания этой установки нам потребуется, в общем-то, достаточно простой компонент американского производства. То есть не надо было изобретать велосипед, можно было его купить. Вот здесь мы столкнулись со сложностью, и нам пришлось своими силами…

Павел Давыдов: Изобретать заново велосипед?

Андрей Прокофьев: Изобретать заново велосипед. При этом в этой же лаборатории работает американский ученый, который очень активно сотрудничает с нами. И он тоже видит и понимает "глупость" этой ситуации.

Павел Давыдов: Андрей Брониславович, вы Евгения Шахматова, ректора университета, уже вспоминали. Действительно, два года назад он был в нашей студии и тогда особо подчеркнул, что студентов учат с упором в завтрашний день, чтобы их весь творческий потенциал направить в будущее. А сегодня как можно проиллюстрировать эти слова?

Андрей Прокофьев: В 2012 году в университете мы пришли к мнению, что одним из таких будущих трендов развития промышленности будет внедрение в нее аддитивных технологий. И мы на свой страх и риск в университете создали лабораторию аддитивных технологий. Нам большую помощь в этом оказывал и оказывает Санкт-Петербургский политехнический университет имени Петра Великого. В Самарской области тогда никто не знал, что такое аддитивные технологии.

С 2012 года – вот шестой год – эта лаборатория сейчас работает в интересах огромного количества предприятий Самарской области. За эти годы не только убедили промышленные предприятия в перспективности этих технологий, но и убедили их в том, что их надо внедрять в серийное производство. Для этого показали, что нужны наши специалисты, которых мы начали готовить. На мой взгляд, это очень яркий пример того, как удалось предугадать тренды будущего.

Павел Давыдов: Все мы очень остро переживаем любую неудачу в космосе: не вышедший на орбиту спутник, упавшая ракета, незапущенный двигатель. И таких примеров с каждым годом, к сожалению, становится все больше. Скажите, пожалуйста, неудачи в космосе вы со студентами рассматриваете как какой-то особый случай, который требует доработки, в том числе и вашей?

Андрей Прокофьев: Да, вы знаете, конечно, со студентами такие случаи рассматриваются. Ну, мы, конечно, должны понимать, что всей информацией полностью университет не владеет, поэтому это все-таки такие как бы учебные рассмотрения.

Я бы хотел, может быть, даже другой интересный пример привести. У нас в структуре университета сейчас находится юридический факультет. И вот часть ученых юридического факультета как раз занялась такими юридическими научными основами, исследованиями авиационных и космических происшествий.

Павел Давыдов: Да вы что?

Андрей Прокофьев: Тоже, мне кажется, один из трендов будущего.

Павел Давыдов: Да, это безусловно. Что касается студентов. Насколько я знаю, большая часть из них действительно затем работает в профессиональной сфере, часть уезжает на космодром "Восточный", потому что специалистов вы готовите. А у вас есть статистика, как много студентов сегодня остается в космической отрасли страны? Это очень важно.

Андрей Прокофьев: Если, например, вас учили по специальности "Двигатели летательных аппаратов", а работаете вы, занимаясь двигателями на "АвтоВАЗе" – вы работаете по специальности или нет? Я, например, считаю, что по специальности.

Павел Давыдов: А я вот почему-то думаю, что нет. Где космос, а где машины? Тем более в космосе мы хоть какого-то результата достигли, а машина у нас – "Лада", не летает.

Андрей Прокофьев: В принципе, построение энергетических установок, тем не менее. Если по моему подходу рассматривать, то более 90% людей работают по специальности, выпускников университета.

Павел Давыдов: И в завершение нашей беседы хочу поставить перед вами сложный вопрос, но очень важный: какая страна сегодня безусловный лидер в космическом пространстве, на ваш взгляд, ну или будет в ближайшие несколько лет?

Андрей Прокофьев: Вы знаете, космическая деятельность, действительно, бурно развивается сейчас целым рядом стран. И сказать, что какой-то абсолютный лидер, наверное, довольно сложно, потому что есть целый ряд стран, успешно занимающихся космической деятельностью: Российская Федерация, США, Евросоюз, Китай. Я бы сказал: знаете, лидер будет тот, кто поймет, что для успеха в реализации космической деятельности надо объединять свои усилия, объединять свои интеллектуальные усилия, материально-технические ресурсы. И если все-таки, несмотря на те политические обстоятельства, о которых мы говорили, возобладает мудрость и мы объединим усилия – мы, Соединенные Штаты, Евросоюз, Китай – и вот таким объединенным консорциумом мы можем достичь решения любых задач в космической деятельности.

Павел Давыдов: Одним словом – вне политики и за здравую конкуренцию! Я понимаю так.

Андрей Прокофьев: Да, совершенно верно.

Павел Давыдов: А я хочу пожелать вашему университету дальнейшего активного развития, ведь, мне кажется, он поможет Роскосмосу дать достойный ответ тем, кто пытается посягнуть на наши позиции в космосе. Спасибо вам.

Андрей Прокофьев: Большое спасибо. Мы сделаем все возможное.

Павел Давыдов: У нас в гостях был первый проректор, проректор по науке и инновациям Самарского национального исследовательского университета имени академика Сергея Павловича Королева Андрей Прокофьев.