Юлия Пересильд: Я очень рада, что моя популярность связана только с моими ролями, или с моими делами в благотворительности, что она не накрученная, не навязанная

- Юлия Пересильд – на счету этой молодой актрисы десятки выдающихся работ в театре и кино, среди которых есть уже знаковые, отмеченные профессиональным сообществом и, конечно же, зрителями. В Пересильд невозможно не влюбиться. Нежная улыбка, белокурые локоны, игривая челка и невероятная притягательность. Про таких актрис говорят "глаз не оторвать". Ее популярность растет с каждым днем, хотя с первых шагов что в кино, что на театральной сцене она стоит как будто бы особняком, и совсем непохожа на многих современных актрис, подражающих голливудским дивам.

Дмитрий Кириллов: В 11 лет вы поехали на "Утреннюю звезду".

Юлия Пересильд: Да.

Дмитрий Кириллов: Не было денег, и вы нашли какого-то олигарха в Пскове. Это правда?

Юлия Пересильд: Да.

Дмитрий Кириллов: На свой первый гонорар в фильме "Участок" выкупили огромную упаковку лапши быстрого приготовления.

Юлия Пересильд: Именно. Это правда.

Дмитрий Кириллов: Вы в роли Людмилы Гурченко – это удачная идея?

Юлия Пересильд: Без комментариев. (Смеется.)

Дмитрий Кириллов: Как и большинство актеров нового поколения вы постоянно в Instagram, выкладываете фотографии, и сидите в социальных сетях?

Юлия Пересильд: В последний год – да.

Дмитрий Кириллов: Псковские земляки все также к вам заваливаются домой без предупреждения?

Юлия Пересильд: Да.

Дмитрий Кириллов: Вы осознанно стараетесь держать какую-то дистанцию с людьми, чтобы не переходить на какие-то секретики и сплетни?

Юлия Пересильд: Стараюсь ни про кого не говорить плохо – раз. И стараюсь не находиться в компании, когда про кого-нибудь из моих коллег говорят плохо, потому что я себя чувствую неприятно.

Дмитрий Кириллов: Вы уже в детстве озадачились, как бы красиво так расписываться, чтобы давать автографы поклонникам? Было такое?

Юлия Пересильд: Да. Но, наверное, моя роспись, которую я готовила, мало отличается от той, которая у меня есть сейчас.

Дмитрий Кириллов: "Денег нет" – эта фраза знакома вам с детства, и поэтому вы ни в чем не ограничиваете сейчас своих дочек?

Юлия Пересильд: Нет, я ограничиваю.

Дмитрий Кириллов: Если кинорежиссер супер, и вдруг он говорит: "Мне не нравится ваш голос, будет другая актриса озвучивать", останетесь у него?

Юлия Пересильд: Нет, скорее всего, мы попрощаемся с ним. Мне будет очень больно, но я это сделаю.

Дмитрий Кириллов: Голодный артист, художник – это хорошо для дела?

Юлия Пересильд: Если в метафизическом смысле, то очень, а если в физическом, то такого быть не может.

Дмитрий Кириллов: Никакая даже самая интересная работа вам не нужна, если она повредит душе?

Юлия Пересильд: Нет.

Дмитрий Кириллов: Единственные публичные мероприятия, на которые вы берете своих дочек – это мероприятия, которые делает фонд "Галчонок". Это правда?

Юлия Пересильд: Да.

Дмитрий Кириллов: Когда идут фильмы про войну 9 мая, вы плачете?

Юлия Пересильд: Когда я пересматриваю в очередной раз "Летят журавли" – да.

Дмитрий Кириллов: Вы снимались в разных фильмах о войне. Вы ощущаете себя человеком. Который несет свой флажок в этой антивоенной армии

Юлия Пересильд: Антивоенной – да.

Дмитрий Кириллов: Вы учились на актрису. Вот интересная история. В детстве сидела, придумывала, как красивый автограф давать, потому что представляла: "Вот, будут поклонники". Приехала, а Райкин что сказал? "Нет. Не годится".

Юлия Пересильд: Райкин сказал: "Нет". Вы знаете, Константин Аркадьевич в одном из интервью сказал такую вещь, после которой… Я его еще после этого не видел, но меня даже как холодным потом окатило, потому что вдруг в одном интервью его спросили: "Вы когда-нибудь ошибались в выборе учеников?", он говорит: "Да, один раз ошибался – вот Пересильд не взял на курс". Мне так стало как-то стыдно, даже страшно, и вообще неудобно, потому что, на самом деле, я очень благодарна, что все произошло именно так, как произошло, потому что каждому человеку – и это очень важно в актерской профессии – нужно встретить своих людей в профессии. Я должна была попасть к Кудряшову.

Дмитрий Кириллов: Есть распространенное мнение, что актеры нового поколения чуть-чуть не дотягивают. Вы согласны с таким мнением?

Юлия Пересильд: Нет. Я вообще не придерживаюсь мнения на тот счет, что "Вот, раньше было хорошо, а сегодня плохо". Мне вообще кажется, что это мнение людей пожилых не по возрасту, а здесь [прикладывает палец к виску. — Прим.], потому что в тот момент, когда к тебе приходит старость, ты начинаешь говорить, что там было хорошо, а здесь плохо. Поколение меняется, время меняется, жизнь меняется.

Дмитрий Кириллов: Может быть, это просто идет шлейф из 1990-х годов? Помните, был момент, актеры в сериалах играли – ни одного дубля не было, им некогда было учить текст, поэтому получалось все очень средненько. А та же самая Мордюкова, и вообще актеры, которые в советские времена играли, их снимали столько дублей, пока не получится.

Юлия Пересильд: Конечно. По два-три-четыре года, пять-шесть лет снимались фильмы. Я думаю, что этот момент сжатых сроков, безусловно, действует. Например, "Битва за Севастополь", мы все-таки работали над ней три года.

Дмитрий Кириллов: Это нормальное время, чтобы снять такое эпохальное кино?

Юлия Пересильд: Это нормальное время для того, чтобы подумать, для того, чтобы как-то это пережить.

Сейчас есть момент производства. Сейчас продюсерское кино, там выделены 45 дней на съемки фильма – надо это отснять. Безусловно, сейчас тоже есть сериалы, в которых снимается по одному дублю или по ноль дублей. Но все равно появилось и другое течение, а это уже неплохо. За это тоже надо радоваться.

Дмитрий Кириллов: Я просто обратил внимание, что в последние годы фильмы, в которых вы принимаете участие – это очень качественные работы. Допустим, тот же самый палач, там, где вы играли визави Тоньки-пулеметчицы. Интересная.

Юлия Пересильд: Вы же понимаете, что все творчество всегда субъективно. Кто-то считает, что интересная работа, кто-то считает, что неинтересная работа. Хотя…

Дмитрий Кириллов: Что, такие есть люди, которые вам сказали, что это не очень интересно?

Юлия Пересильд: Безусловно. Должна сказать, что я отношусь к категории людей, которым умудряются говорить нелицеприятные комплименты. Я иногда анализирую и думаю: "Почему?". А почему я очень радуюсь по этому поводу, потому что это значит, что я могу услышать про себя разные мнения прямо в лицо, а это очень, на самом деле, ценно.

(Изображения из фильма.)

"Палач" снимался в очень сжатых сроках. Режиссер изначально с нами поработал. Мы встречались до этого и сочиняли до этого. И было волшебное слово, которое он мне когда-то сказал. Я сначала подумала: "Про что это?". А он мне сказал: "Знаешь, кодовое слово этого фильма – запредельность". Я думаю: "Ну, какая-то литература". А потом, когда вошли в этот процесс, Вячеслав Никифоров, мы с ним вот так столкнулись на первой съемке, потому что он мне говорит: "Надо засмеяться как лагерница". Представляете, я пришла, мне все…

Дмитрий Кириллов: Матом таким типа?

Юлия Пересильд: …и надо засмеяться так: "Бу-га-га!", робко пробуя это все. Он мне говорит: "Нет, вообще давай смело, в пробу". И я как бы "Бу-га-га!", и он мне говорит: "Ну, все. Это снято. Стоп. Актерский дубль". Есть такое правило, никто его не может отменить – актерский дубль. Он мне говорит: "Нет, у нас нет времени". Мы в первый день очень жестко схлестнулись. Но в этот момент я поняла, что это сериал, и сроки очень сжаты. И ты или идешь ва-банк, то есть рискуешь сразу, молниеносно, или этого не произойдет. И надо сказать, что этот первый съемочный день, для этой работы он был необходим.

Дмитрий Кириллов: Страшно это, когда гримеры приходят, и красивую девушку уродуют настолько?

Юлия Пересильд: Это прекрасно. Мне очень нравится, что можно не думать про двойные подбородки, кривые носы, и вообще ни про что не думать. Просто можно быть по-максимуму уродливой. Это сразу можно заниматься только актерством, вообще не думать, как ты выглядишь. Это прекрасное, прекрасное ощущение!

Она стала олицетворением нового поколения актеров, способных правдиво и честно говорить о войне. И настолько достоверно, что многие зрители теперь поздравляют актрису каждый год 23 февраля и 9 мая, как настоящего бойца армии. А значит жива связь поколений, и никто не забыт, и ничто не забыто.

Дмитрий Кириллов: "Битва за Севастополь" – еще одна работа, и тоже о войне. Я смотрел, у меня было такое впечатление, что как будто вы не Юлия Пересильд, которая играет Павличенко, которая есть.

Юлия Пересильд: Надо сказать такую вещь, что Сергей Мокрицкий, режиссер этого фильма, мы много с ним встречались, много разговаривали, много говорили про психофизику Люды, но она все равно наша, она все равно придуманная нами. Может быть, чуточку отличалась от того, какой она была на самом деле, безусловно. Но нам было важно, что она пришла на войну готовым солдатом. Она пришла на войну для того, чтобы воевать, а ушла с войны как женщина, которая больше не может терять любимых людей. Вот этот момент был очень важен – превращение. И мы много говорили про то, что взгляд снайпера очень сильно отличается от взгляда любого другого человека. Цепкость, сосредоточенность, полное отсутствие суеты и чего-то там. Человек, который может пролежать 26 часов, не двигаясь, не дыша.

Дмитрий Кириллов: Он замер?

Юлия Пересильд: Замер. Вот это концентрация.

Если говорить про окончание съемок, это было 15 июля, и я как сейчас помню, у нас был крайний съемочный день "Битвы за Севастополь", и это было как в последний раз. Во-первых, я понимала, что я очень долго не приеду больше в Киев и не увижу этих людей. Во-вторых, я понимала, что, как бы сейчас ни случилось, дадут ли нам сделать этот фильм, вообще произойдет ли этот фильм – это все равно работа, которая меня уже как-то изменила. Я трудно выходила из этой картины, трудно.

(Фрагмент художественного фильма "Битва за Севастополь").

Дмитрий Кириллов: Вы как посол мира. Был прокат по стране. Потом, я так знаю, что вы в Украину повезли в прокат.

Юлия Пересильд: Обязательно. Мы были в Киеве.

Дмитрий Кириллов: Как украинцы реагировали? Уже сейчас пограничные, по-моему, были наши отношения.

Юлия Пересильд: Пограничные – это вы очень мягко, Дима, говорите.

Но я хочу рассказать случай, который меня внутренне очень сильно разбудоражил, потому что мы приехали в Одессу. Одессу я просто люблю. Мы привезли туда картину. Тогда шел процесс над Надей Савченко. И вот мы в кинотеатре, и прекрасное интервью, которое говорит только о том, что мы не хотим войны друг с другом. И вдруг 18-летние ребята, которые пришли в футболках с фотографией Нади Савченко, и написано [по-украински] "Незламна Надя" ["Несокрушимая Надя". — Прим.]. Подходят ко мне и говорят: "Можно с вами сфотографироваться?". И меня начинает трясти от глупости вообще ситуации, от боли. И я начинаю с ними разговаривать, наверное, очень эмоционально, практически со слезами. Я говорю: "Ребята, вот смотрите, я сейчас с вами сфотографируюсь, я, конечно, это сделаю, но мы приехали сюда для того, чтобы мостик хотя бы в искусстве не рвать окончательно, не рвать 100%. Я сейчас сфотографируюсь с вами, вы сегодня же выложите это в социальные сети, завтра эту картину закроют у нас и не выпустят. У вас эту картину запретят тоже, и этой картины не будет из-за этой глупой выходки, не имеющей отношения".

Дмитрий Кириллов: "Чего вы добиваетесь?" – получается, да?

Юлия Пересильд: Как бы "Что вы хотите? Эта картина не имеет отношения к Надежде. Это фильм про героя Советского Союза, про такого же героя Украины, как героя России, Грузии, Белоруссии и всех остальных государств, входящих в состав Советского Союза". Я стою на входе в зал для того, чтобы встречать гостей. Вдруг я вижу этих ребят, которые сняли эти футболки и пошли в зал.

Дмитрий Кириллов: Подействовало.

Юлия Пересильд: Меня накрыло, я сразу честно, потому что я прорыдала, по-моему, всю картину где-то в туалете. Но это нечестно – управлять мозгами детей.

Юлия Пересильд не боится сложных ролей. Она бесстрашная. Вот и приглашение на роль Людмилы Гурченко отвергать не стала, хотя многие ее отговаривали. Но Пересильд нырнула в этот неведомый бурный океан под названием Жизнь Людмилы Гурченко, и, преодолев саму себя, вышла победительницей.

Дмитрий Кириллов: Вас сильно ругали за Гурченко? Кто было таких злопыхателей, которые: "Вот!.."?

Юлия Пересильд: Меня очень сильно ругали, когда я на это согласилась, и очень было много людей, которые говорили: "Ты сумасшедшая", и все прочее. Кто-то ругал и после. Но в этой работе мне было очень важно сделать картину про Люсю. Если я раньше думала, что мы вообще две противоположности, и никогда себя не ассоциировала с Людмилой Марковной, хотя, понятно, что нет человека, который не знает ее творчества.

Дмитрий Кириллов: Да, казалось бы.

Юлия Пересильд: Но в момент, когда я прочла ее книги, я подумала: "Вот так?! [Заикаясь] Так э-то же про ме-ня!..". После прочтения ее книг я очень захотела, чтобы эта картина состоялась, и очень захотела, чтобы эта картина не была про то, каковы были ее романы.

Дмитрий Кириллов: Вас учил кто-то петь? Потому что у вас и голос, и слух, и вы могли бы стать поп-певицей, между прочим. Взять и выйти на сцену.

Юлия Пересильд: Видите, бог уберег меня от этого.

Дмитрий Кириллов: Правда? Не было желания никогда так: "Голос есть, внешность есть. Пойду-ка я на эстраду"? Это же очень просто.

Юлия Пересильд: Думать, что это все просто, нельзя. Я не училась никогда в музыке. Я слухач… Ну, слухач – тоже такой слухач, как… Меня один раз на радио спросили: "Скажите, а вы по нотам или больше слухач?". Я так: "[Неловко и задумчиво] Больше слухач"".

Дмитрий Кириллов: То есть нотной грамоты…

Юлия Пересильд: Я не слухач, не по нотам, я просто люблю петь. Песня для меня – это такой способ психотерапии. Например, если какой-то дома конфликт случался, я уходила в ванную и начинала петь. А потом мне мама говорила: "Ну, ты, конечно, сильна. Ты умудряешься даже в какой-то критической ситуации петь". Но она, может быть, не понимала на тот момент, что это для меня способ…

Дмитрий Кириллов: Такой выход.

Юлия Пересильд: Это для меня выход. И вообще, я считаю песню самым сильным актерским, каким угодно эмоциональным проявлением. В том же сериале "Людмила Гурченко" это было мое принципиальное условие, что все пою сама.

Дмитрий Кириллов: В этом году 10 лет, как вы впервые уже постоянно стали играть на сцене Театра наций.

Юлия Пересильд: Да.

Дмитрий Кириллов: Время бежит. А помните этот спектакль "Шведская спичка"? 

Юлия Пересильд: Да мы его до сих пор играем, до сих пор полные залы. И это один из немногих спектаклей, в которых, в принципе, я играю семь минут сценического времени, а может и того меньше, но не перестаю его играть по той причине, что это просто компания, с которой мы начинали, и до сих пор продолжаем. В общем, это такая творческая компания, которая так и осталась со студенческих времен.

(Фрагмент театрального произведения.)

Дмитрий Кириллов: А почему вы в тайне репетировали?

Юлия Пересильд: Потому что, на самом деле, когда мы начали репетировать этот спектакль, здесь еще не было художественного руководителя Евгения Миронова. Вдруг образовалось здесь какое-то пространство где-то и на чердаках, еще где-то, и мы за какой-то алкоголь проходили, тайно ночью репетировали. Все равно у всех какие-то работы, съемки, еще что-то.

(Фрагмент театрального произведения.)

И Евгений Витальевич стал художественным руководителем Театра наций. И мне все говорили: "Поговори! Поговори, ты как-то поговори. Нас же скоро выпрут отсюда". Я как-то еще долго стеснялась об этом говорить, а потом сказала: "Евгений Витальевич, мы тут репетируем у вас в театре. Может, можно, мы вам покажем, вы посмотрите?". Женя посмотрел. И Рома Должанский, и Марина Юзефовна Смелянская посмотрели и сказали: "Мы будем это выпускать".

(Фрагмент театрального произведения.)

И это наше зеркальное фойе. Я его очень люблю. Здесь днем очень как-то так…

Дмитрий Кириллов: Красиво.

Юлия Пересильд: …красиво, да. А еще мы здесь детские елки проводим, если у нас Новый год. А еще мы здесь отмечаем, как правило, премьеры.

Дмитрий Кириллов: Столы здесь стоят?

Юлия Пересильд: Да. Сейчас здесь выставка, посвященная Жене и режиссерам, которые с ним работали, связанная с юбилеем Жени.

А вот и мы здесь отмечаем премьеру.

Новая премьера "ГрозаГроза" Жени Марчелли.

Дмитрий Кириллов: Почему "ГрозаГроза"?

Юлия Пересильд: "ГрозаГроза" для того, чтобы сбить пафос. Правда. Потому что сейчас "Анна Каренина" выходит у Лизы Боярской. Я уже читаю, знаете, отзывы – уже все… Понимаете, ведь все знают, как сыграть Анну Каренину.

Дмитрий Кириллов: Естественно.

Юлия Пересильд: Естественно. И все знают, какая должна быть Катерина, и каким должен быть Островский. Знают все, кого ни спроси. И Женя говорит: "Слушайте, я просто…"

Дмитрий Кириллов: "Что делать-то?", да.

Юлия Пересильд: "Такой пафос – название "Островский. “Гроза”". Сразу руки опускаются. Можно, я просто дурку такую сделаю".

Дмитрий Кириллов: Это как "Шекспир, "Гамлет" написать, и все?

Юлия Пересильд: Да-да. "Давайте "ГрозаГроза"". – "Почему "ГрозаГроза"? – "Чтобы никто не догадался". Чтобы немножко можно было думать об этих людях, думать об их проблемах, просто читать это как тот материал, с которым можно работать, а не поставить его под стекло и в музей.

(Фрагмент спектакля "ГрозаГроза".)

Дмитрий Кириллов: В Театре наций есть спектакль, он называется "Песни военных лет".

Юлия Пересильд: Да, он называется "Песни военных лет".

Дмитрий Кириллов: Как он вообще появился?

Юлия Пересильд: Он появился скажу вам как. У нас есть какая-то альтернативная группа в Театре наций, которую Женя тоже очень любит. Там большинство кудряшей: Паша Акимкин, Артем Турчинский.

Дмитрий Кириллов: Это все вы кудряши?

Юлия Пересильд: Это все мои однокурсники, и прекрасные музыканты, которые к нам присоединились. Был юбилей Победы, и очень много говорили про это. И среди чего-то настоящего очень было много фальшивого, очень было много такого, как оно всегда бывает. Правда, так всегда бывает, что на какой-то хорошей идее очень много развивается такой тли. Когда вдруг все поп-звезды запели военные песни отвратительно фальшиво и очень как-то…

Дмитрий Кириллов: Потому что модным трендом вдруг это стало.

Юлия Пересильд: Когда вдруг "Синенький, скромный платочек" начало разноситься со всех поп-вечеринок. Мы как-то собрались все вместе экстренно, и говорим: "Слушайте, ребята, это же ужас какой-то. Это что такое происходит?".

Дмитрий Кириллов: Надо что-то с этим делать.

Юлия Пересильд: "Давайте попробуем сделать что-то альтернативное".

(Фрагмент концерта "Песни военных лет".)

Мы взяли не самые популярные песни, и даже какие-то военных лет, какие-то просто про это. И попытались сделать поклон какой-то. Это в первую очередь антивоенный концерт.

(Фрагмент концерта "Песни военных лет").

Действительно, про Театр наций пишут много, и нам жаловаться на это не приходится. И интерес есть. Я даже себе сфотографировала на телефон. Думаю: "Так приятно! Чертовски". (Смех.)

Дмитрий Кириллов: Мгновение, остановись.

Юлия Пересильд: Остановись, мгновение.

В этом году много премьер в Театре наций. Наверное, постановочная часть собирается вздернуться, но, тем не менее, премьера за премьерой.

Дмитрий Кириллов: Хорошо, когда движуха, да?

(Фрагмент спектакля "FIGARO".)

Юлия Пересильд: Мое знакомство с вами было посредством какого-то большого журнала, где была статья. Я был поражен, как вы рассказываете о "СтихоВаренье", об этом спектакле, где дети едят варенье.

Дмитрий Кириллов: Да.

Юлия Пересильд: Как вы вообще вошли в эту историю работы? Вы же теперь попечитель фонда "Галчонок"?

Дмитрий Кириллов: "Галчонок" занимается детьми с органическими поражениями центральной нервной системы, и это область, в которой даже статистики нет. Мы пытаемся сейчас совершать какие-то шаги. Эти шаги очень непростые, безусловно. И очень сложно это вывести на такой серьезный уровень. Конечно, мы помогаем детям. В первую очередь мы занимаемся адресной помощью непосредственно семьям. Но задача сложная, потому что на уровне государства тоже, наверное, нужно совершать какие-то шаги по нашим детям. Мы много занимаемся тем, чтобы популяризировать эту проблему, чтобы наконец перестали бояться наших детей, потому что они совершенно не опасны для общества. Скорее, общество опасно для них, и очень хочется, чтобы это общество было к ним терпимее, мудрее, умнее, сердечнее, добрее.

Если говорить про "СтихоВаренье", надо сказать, что 23 мая мы играем первый раз "СтихоВаренье" в рамках фестиваля "Черешневый лес". И это, правда, круто, потому что я не знаю, было были когда-нибудь такое, что благотворительный спектакль в ряду других спектаклей принимает полноправное участие в рамках фестиваля. И я так думаю, что, может быть, даже мы накормим детей не просто вареньем, а черешней.

(Фрагмент спектакля "СтихоВаренье".)

Юлия Пересильд: Так здорово, потому что этот спектакль каждый раз заново собирается и заново играется. Остается в основе структура стихотворная, и это тоже здорово, потому что это совершенно прекрасные молодые девушки-авторы. Это просто классные стихи вроде "Мама дома? Мамы нет. Мама вышла в интернет. Мама ищет в интернете, как дела на белом свете. Кофе пьет, глазами водит – что там в мире происходит? Мама, я тебе скажу – в мире я происхожу". И все дети, которые приходят на спектакль, обязательно уходят с выученными стихами.

(Фрагмент спектакля "СтихоВаренье".)

Все артисты, которые принимают в этом участие, они очень рады и довольны. Как правило, если уже человек к нам присоединился, он все равно от нас как-то не уходит, он всегда с нами. Конечно, труд этот не оплачивается, но, с другой стороны, чем артист может еще помогать детям? Только своим трудом. Это какая-то честная благотворительность, это честно. Вот так мы можем.

(Фрагмент спектакля "СтихоВаренье".)

Такого спектакля нет больше ни у кого, и Юля Пересильд полностью сама его придумала и осуществила вместе со своими друзьями.

Дмитрий Кириллов: На дочек остается время?

Юлия Пересильд: На самом деле, я стараюсь все самые главные события проводить с ними. Это тоже важно. 1 сентября. Например, каждое утро я вожу ребенка в школу, в каком бы состоянии физическом я ни была. Иногда это бывает очень трудно, невыносимо трудно. Но все равно я это делаю. Мне как-то хочется, чтобы она помнила о том, что я ее водила в школу.

Дмитрий Кириллов: Балуете их сильно?

Юлия Пересильд: Мне кажется, что да. Я очень часто себя за это ругаю, но ничего с этим сделать не получается.

Дмитрий Кириллов: Но хочется все самое лучшее дать, конечно.

Юлия Пересильд: Безусловно, момент расслабленности в них присутствует. Я не могу, я не очень умею так: "[Изображает стук кулаком.] Нет!", хотя я знаю, что это правильно.

Дмитрий Кириллов: Это вы на работе так можете.

Юлия Пересильд: На работе могу, дома – нет. Дома они на мне ездят. Сейчас же дети очень избалованы информацией извне. Они, например, говорят: "А я так считаю" – "В смысле?" – "А я так хочу". Я говорю: "Подожди…". Или: "Я свободный человек". Вот такие фразы они кидают.

Дмитрий Кириллов: У нас не было таких фраз в детстве.

Юлия Пересильд: Или, например: "А я думаю по-другому". В этот момент ты осекаешься, потому что… Я говорю: "Я сейчас тебе подумаю". А с другой стороны, я понимаю, что это так здорово, что у нее есть свой взгляд на какие-то вещи. Может быть, у меня этих взглядов не было в свое время. Это очень хорошо, что дети понимают, что такое личность, что такое свобода, что "У меня есть собственное мнение". Другой вопрос – посмотрим, какие плоды мы будем пожинать. Это очень непонятно пока.

Дмитрий Кириллов: Вы представляли себе, насколько вы будете популярны? Когда только первые шаги делали в институте, первые какие-то актерские пробы, этюды, у вас уже было представление, что вы будете такой мега-популярной?

Юлия Пересильд: Я не считаю себя популярной в глобальном смысле слова. Я очень рада, что моя популярность связана только с моими ролями, или с моими какими-то делами и поступками в благотворительности. Я очень рада, что популярность моя не накрученная, не навязанная.

Кто-то меня спросил: "Вам радостно, что вы стали широко популярны?". Я говорю: "Если честно, мне бы очень хотелось быть глубоко популярной". Мне, правда, хотелось бы быть глубоко популярной, а не широко.

 

Актриса театра и кино