Андрей Максимов: Патриот – это человек, который честно работает. И все

Константин Точилин: Добрый день, добрый вечер, доброй ночи или доброго утра. Кому уж как повезло с часовым поясом. Общественное телевидение России работает одновременно на все регионы нашей большой страны. Это программа "Де-факто". И гость нашей сегодняшней программы – Андрей Максимов, писатель, телеведущий, режиссер, много кто еще.

Андрей Максимов: Здравствуйте.

К.Т.: Здравствуйте. И говорить будем, вернее, пытаться разобраться в такой сложной материи, как патриотизм. Информационный повод у нас с вами такой: завершена и отправлена на рассмотрение правительства программа по повышению патриотизма. Готовила ее такая организация под названием "Росмолодежь". В отличие от обычных программ, где конкретно только суммы расходов, тут есть некоторые другие цифры. Есть конкретный измеряемый результат.

Смотрите, за 5 лет количество граждан, которые гордятся страной, должно вырасти на 8%. Цена вопроса – 2 млрд рублей. Вас не смущает такая линейная зависимость 2 млрд от дополнительных 8% людей, любящих свою страну? А вдруг не дай Бог за эти годы завоюют инопланетяне…

А.М.: Я первый раз сейчас от вас услышал тему нашего разговора. Я не знал, что мы будем говорить про патриотизм. Меня смущает сама постановка вопроса, потому что, с моей точки зрения, патриот – это человек, который честно работает. И все. Если ты честно работаешь, то это всегда во благо страны, иначе невозможно, тогда ты патриот. Если ты работаешь нечестно, то ты не патриот. Если ты ходишь по улицам и орешь, что твоя страна, неважно какая, лучше всех, ты придурок. Тут на самом деле все очень просто. Мне вообще кажется стыдным кричать про любовь – к матери, к жене, к ребенку. Мне кажется, человек, который говорит всем "я люблю свою жену", мне кажется, он бесконечно ей изменяет.

К.Т.: Или она ему.

А.М.: Или она ему. Я очень люблю фразу Салтыкова-Щедрина: "Опять заговорили про патриотизм – проворились, наверное". Мне кажется, очень правильная фраза. Патриотизм нельзя воспитывать. Любовь воспитывать невозможно. Любовь к стране воспитывать невозможно.

К.Т.: Невозможно, или мы просто этого не делаем?

А.М.: Это невозможно. Можно воспитывать в человеке некоторые качества, благодаря которым он будет к своей стране относиться так или иначе. Но вообще любовь к стране воспитывать невозможно, потому что это естественное качество. Если человек не любит свою мать, это нельзя воспитать. Это несчастный бедный человек. Если человек не любит свою Родину, это несчастный бедный человек. Воспитать эту любовь невозможно. Ощущение, что если человек будет хорошо знать историю своей страны, он будет ее любить, обманчиво.

К.Т.: Абсолютно. Но, тем не менее, у нас слово "патриот" крайне многозначно. Оно означает от в высшей степени похвалы до в высшей степени ругани какой-то.

А.М.: У нас так все слова. Это же такой у нас язык. А слово "любовь"? Оно же тоже, любовь к устрицам, к женщине и к Родине передается одним и тем же словом. У нас все слова такие. В каком-то северном народе есть, по-моему, 44 слова, обозначающие слово "снег". 44 разных слова.

К.Т.: В одном южном народе есть примерно 58 слов, обозначающих всего-навсего оттенки зеленого, потому что…

А.М.: Ну, да. Мне кажется, что это такая… К сожалению, очень часто мы занимаемся какими-то глупостями, вместо того чтобы заниматься сутью. Вместо того, чтобы, например, понимать, что у нас рухнула система образования, ее нет, системы нет, нет ни системы, ни образования, вместо того чтобы заниматься этим, вместо того чтобы воспитывать детей, помогать вырастить из детей счастливых людей, мы занимаемся воспитанием в них патриотов. Это смешно очень. Я повторяю, это задача, которую решить нельзя.

К.Т.: Но, вот, тем не менее, есть некий план, есть некий бюджет и есть некая цифирь. Вообще в деле, если можно так криво выразиться, борьбы за патриотизм важна ли цифирь, или важно качество людей, которые…

А.М.: Дело в том, что никакой борьбы за патриотизм нет. Это совершенно бессмысленная история.

К.Т.: Есть даже указы об этом, приказы, распоряжения и циркуляры.

А.М.: Распоряжения – да ради Бога. Надо постараться помочь ребенку вырасти счастливым человеком, понимающим, в какой стране он родился. Ребенок должен понимать, что он родился в России, в стране, которая имеет большую сложную историю, и он ее продолжает. Это он должен просто понимать. Тогда он будет патриотом. Вот так специально отдельно воспитывать у человека любовь к Родине – мне кажется, занятие бессмысленное.

У меня трое детей. Моя старшая дочь уехала со своей мамой в Америку и сказала ей, что она не хочет там жить, и вернулась в Россию, живет в России. Я никогда в ней патриота не воспитывал, никогда в жизни. Такой задачи никогда не стояло. Я не думаю, что она скажет, что она патриот.

К.Т.: А это проявление патриотизма, кстати, или нет? Что посмотрела она, как живут там…

А.М.: Я говорю, что, с моей точки зрения, патриотизм – это работать честно. Вот и все. Поэтому в этом смысле нет. Если человек честно работает, то он патриот. Если человек не честно работает, но ходит на митинги с плакатами "Я люблю Россию", он не патриот.

К.Т.: Смотрите, все равно патриотизм так или иначе связан с историей, вы сами это сказали. Человек должен понимать, в каком историческом контексте он находится. Но история – штука неоднозначная до крайности. Петр I – великий душегуб или великий реформатор? Или Ленин, Сталин. То есть мы должны как-то договориться, что есть вещи, о которых мы не спорим, которые, безусловно, наша ценность и гордость, и которые каким-то образом цементируют нацию, а о чем-то мы можем спорить или не говорить, чтоб не поругаться.

А.М.: Мы про все можем спорить, но мы должны какие-то вещи понимать. И, мне кажется, самая главная наша проблема в том, что мы не признаем своих ошибок. Мы абсолютно серьезно, например, на полном серьезе высчитываем количество людей, которые погибли во время репрессий 1930-х годов. Столько миллионов или столько миллионов? Это вообще неважно. Но, тем не менее, мы не говорим, или очень редко говорим, крайне редко говорим, что это такой позор, что убивали невинных людей. 20 млн или 25 млн – это не предмет спора. Надо просто понимать, что это такая огромная беда. Вот, мы про это как-то не очень любим разговаривать. У меня на эфире программы "Наблюдатели" поругались два больших человека. Один космонавт, а второй – человек, который строил "Байконур". И космонавт, Алексей Архипович Леонов, говорил: как вам не стыдно? У вас Королев жил в ужасных условиях, великий Королев жил в ужасных условиях (это было все в эфире). А тот говорил: ничего. Зато мы запустили ракеты.

Вот это был спор людей. Прошло 50 лет. По любому поводу можно спорить. Но есть вещи, которыми, безусловно, имеет смысл гордиться. Тем, что мы полетели в космос, надо гордиться. У меня папа воевал. Победой в Великой отечественной войне надо гордиться. А все остальное можно обсуждать, причем, совершенно спокойно, без истерик. У нас же проблема в том, что Россия – страна с непредсказуемым прошлом.

К.Т.: Как известно.

А.М.: Мы бесконечно очень истерично спорим про Петра I. Уже успокойтесь. Уже чего? Тем не менее, бесконечно могут быть… просто клочья летят.

К.Т.: Да и про Ивана Грозного.

А.М.: А про Ивана Грозного – это уже… Но у нас, к сожалению, страна, где если правитель убил несколько сотен тысяч, а то и миллионов ни в чем не повинных людей, то это не считается зазорным. Зато после этого можно…

К.Т.: Да, зато.

А.М.: Может быть, какой-то… Это, конечно, удивительная история. Какой-нибудь человек Иван Грозный убивал ни в чем не повинных людей. Но зато он… Вот это странно.

К.Т.: Но он тоже в какой-то своей логике при этом.

А.М.: Какая может быть логика, если ты убиваешь неповинных людей? Это логика садиста.

К.Т.: Смотрите, к вопросу о признании ошибок. У американцев есть такое выражение – "да, это сукин сын, но это наш сукин сын". Патриотичная позиция, или нет?

А.М.: Еще раз говорю, у нас с вами разное понимание патриотизма.

К.Т.: Нет, я то как раз пытаюсь понять, что вообще такое патриотизм.

А.М.: С моей точки зрения, патриотизм – это умение хорошо и честно работать. И все. Потому что когда ты хорошо и честно работаешь, ты работаешь во славу своей страны. Больше ни во славу ни чего работать невозможно. Если честно работать. А когда ты наш сукин сын, то, конечно, есть менталитет, есть менталитет русских людей, который сформирован много чем, например, пейзажем. Западный пейзаж: открывается окно, створка окна упирается в створку другого окна. Русский пейзаж: ты выходишь в деревне на крыльцо, перед тобой бескрайнее ничего, ты один, одинокий. Это, конечно, все…

Екатерина II, которую привезли в Россию в свое время, была потрясена в России двумя вещами. Санями – это средство передвижения, которое едет без колес. Она была совершенно потрясена. И тем, что долго едешь, и ничего нет. Вот это "долго-долго едешь, и ничего нет" российское – оно, конечно, отражается на нашем менталитете. Но это менталитет. Мы такие. А кто-то другой – другой.

К.Т.: Но я к чему? Я к тому, что ведь можно же сказать наоборот. Можно сказать: это наш сукин сын, но это сукин сын, и это тоже будет, наверное, как-то патриотично. Не в том смысле, который вкладываете вы. Потому что мы настолько хороши, что имеем мужество признавать свои ошибки.

А.М.: Мы, к сожалению, не имеем мужества признавать свои ошибки. Это очень серьезная слабость, мне кажется. Мы не имеем мужества. Мы не можем покаяться. Мы не можем признать ошибки 80 лет советской власти, например. Мы не хотим этого делать. И так далее. Масса-масса всяких разных вещей.

К.Т.: А как это нужно сделать? Никто не понимает, как? Дело же ведь в механизмах.

А.М.: Я же не специалист в этом вопросе. Но я понимаю, что должно быть покаяние. Что должно быть понятно, что период репрессий в Советском Союзе – это был период ужасный. Когда Сталина называют противоречивой фигурой, то это говорит о том, что русским людям нормально, что начальник убивает безвинных людей. Это совершенно ужасно. Мы очень любим гордиться всем. Мы готовы гордиться березами, в которых никакой нашей заслуги нет, голубым небом, пейзажем и так далее. Мы готовы гордиться своей историей. И это очень хорошо. Гордиться необходимо, и это замечательно. Но мы совершенно не хотим каяться. Мы не хотим говорить, что, ребята, мы совершили ошибки. У нас в конце концов пришли, как говорит Черчилль, в 1917 году в России к власти пришли крокодилы. Вот, у нас пришли такие люди к власти. А мы теперь обсуждаем, одному из этих людей ставить памятник на Лубянке, или нет. Вот это, мне кажется, печальная история. Но она к патриотизму не имеет никакого отношения.

К.Т.: Это понятно. Но, с другой стороны… Ладно, Бог с ним. Вы в одной из своих статей, я просто немножечко почитал, что на эту тему пишут, в том числе и вас, вы писали, что крайне непатриотичная штука – ЕГЭ.

А.М.: Она не то чтобы не патриотична. Просто это первое столкновение ребенка с государством, при котором ребенок понимает, что государство с ним ведет войну. Потому что ЕГЭ – это война, которую государство ведет с собственными детьми.

К.Т.: Почему?

А.М.: Потому что государство говорит: вы не спишите. Дети говорят: хорошо, зато за нас сдадут студенты. Государство говорит: а мы их поймаем. Дети говорят: а тогда мы спишем с телефонов. – А мы у вас отнимем телефоны. – А тогда мы спишем со шпаргалок. – А тогда… Это просто идет бесконечно. Мало того, что ЕГЭ – абсолютно бессмысленная история. Она еще ведется в таком состоянии постоянной войны. И мы совершенно не думаем о том, что тот стресс, который испытывает ребенок, сдавая этот экзамен, он не перекрывается ничем.

Экзамены же во всех странах мира… у меня одна дочка училась в Америке, сын учился в Бельгии. Я довольно хорошо знаю, как учатся в Израиле. Это везде тяжело. Экзамен сдать везде тяжело. Но такого стресса, как у нас, такого, чтоб тебя вели в туалет под охраной, нету нигде. Что такое? Это разве не часть войны, когда ребенка под охраной ведут в туалет? Это что такое? Это часть войны.

К.Т.: Это, как минимум, проявление недоверия.

А.М.: Как минимум. И ребенок понимает, что государство его не любит, оно ему не доверяет, оно к нему относится плохо, оно к нему относится формально. Потому что государство считает, что ЕГЭ сдается для него, для государства. Хотя ЕГЭ сдается для ребенка. Ребенок должен понимать, что он учится не для того, чтобы получить пятерку на ЕГЭ, а чтобы знать. У нас такой задачи, к сожалению…

К.Т.: Сейчас – к сожалению, да. Собственно, система образования сменилась не на знания, а на умение сдать тест.

А.М.: Да. И надо очень долго объяснять детям, студентам, я очень много преподавал студентам в вузах, объяснять студенту, что он учится для себя. Потому что студент знает, что он учится для родителей и для учителей. Очень трудно человеку в 17-18 лет совершить в голове переворот, чтобы понять: ты должен это знать, потому что тебе это пригодится в жизни. Мой сын поступил в этом году в театральный вуз, в Высшую школу Константина Райкина в сентябре. И он полдевятого утра в восторге встает, полпервого ночи приходит совершенно никакой, говорит мне: папа, а учиться то интересно, - говорит мой ребенок, окончивший хорошую, нормальную школу, нормально учившийся человек. Что значит "интересно учиться"? Получать те знания, которые тебе нужны. Это отдельная история. Мне кажется, что вместо того, чтобы заниматься нелепыми вопросами воспитания патриотов, нужно бы заняться очень правильными вопросами по тому, что происходит в школе, и как так получилось в нашей школе, в нашей высокодуховной стране России, что у нас дети вообще потеряли смысл знаний. Они не понимают, что такое знание. Они не понимают. Эйнштейн говорил, что знание – это то, что остается у нас в голове после того, как мы закончили учить. Вот это дети не понимают. Дети даже не понимают, что призвание – это очень важно. Дети не понимают, что надо в жизни заниматься тем, чем тебе хочется. Вот это такая серьезная, мне кажется, проблема. Причем, обсуждать ее и думать о ней.

К.Т.: Мы уже с вами пришли к выводу, что, с вашей точки зрения, патриотизм – это честно работать. Но, тем не менее, когда у нас говорят о патриотизме, видимо, вкладывают в это все-таки немного другие понятия. А вот честно работать. У нас, как вам кажется, насколько абсолютизировался за все эти прошедшие годы культ денег? Можно ли на работе, а работа – это способ зарабатывания денег, сформировать вот этот патриотизм? У протестантов получилось.

А.М.: Мне кажется, что культ денег возникает, когда теряются смыслы. Когда человек, например, не понимает, что призвание – это очень важно и что работу можно любить. Вы, наверное, от своей работы же получаете удовольствие?

К.Т.: Зачем бы я тут сидел?

А.М.: И я получаю. Мы с вами счастливые люди. А когда человек это понимает, актер, скажите ему, что он будет играть Гамлета, но ему ничего не заплатят, он будет счастлив. Потому что он очень любит это дело. Потому что у него смысл дела в деле. А когда смысла нет, то тогда начинается культ денег. Если ты не бизнесмен. Но бизнесмен – это не человек, который любит деньги, а который любит их зарабатывать. Ему нравится сам процесс. Есть такие определенные люди. Дай Бог им здоровья. А вообще когда в работе нет смысла, тогда смыслом становятся деньги. Потому что это самый понятный смысл. "Я пойду работать стоматологом. Я не люблю эту работу, мне не нравится. Но там платят хорошо". Отсюда появляется… А все проблемы нашей страны упираются в систему образования. Все, что у нас происходит. Образование – это возникновение. У нас люди не готовы для вызовов современного мира.

К.Т.: В этой программе, которая сейчас лежит в правительстве на утверждение, там про школу, кстати, тоже. Потому что они говорят, что (я по "Независимой газете" цитирую, выписал специально) патриотизм нужно для каждой возрастной группы делать по-разному. Для детей до 6 лет – специальная музыка и мультфильмы, школьники – участие в военно-спортивных клубах, шефство воинских частей над школами. Кроме того, идея ввести в образовательных учреждениях уроки политинформации. Вот это к чему-то все может привести?

А.М.: Я вижу у вас на пальце обручальное кольцо. Вы любите свою жену за что-то, или просто потому, что вы ее любите?

К.Т.: Просто потому что.

А.М.: Вот почему жену надо любить просто потому что, а Родину – за что-то? Какая же это любовь, которая за что-то и которая воспитывается сначала с помощью политинформации. Потом любовь – это то, что ни за что. Мы любим друзей, мы любим женщин за просто. Более того, некоторые считают, что любовь – это вообще вопреки. Но это ладно. Почему мы всех должны любить просто, а Родину надо нас специально воспитывать любить с 6 лет…

К.Т.: Разными способами.

А.М.: Почему? Любовь – это… Когда мы любим за что-то, это разве любовь? Какая-то странная история. Я люблю Россию, я люблю свою страну.

К.Т.: Но ведь не за те политинформации, которые были в школе?

А.М.: Не за то, что что-то там. А просто потому что я тут родился, потому что мой папа воевал за эту страну, потому что моя мама в 19 лет пошла работать на завод. Даже не за это. А потому что я люблю эту страну, я уезжаю за границу довольно часто. Меня тянет сюда обратно, я люблю этих людей, странных, иногда нелепых, иногда злых, иногда невероятно добрых. Не за то, а просто я люблю это, ведь я тут родился. Где родился, там и пригодился.

К.Т.: И это нельзя ни убить, ни воспитать?

А.М.: Воспитать нельзя, убить можно. Но тоже, наверное, нельзя. На самом деле, наверное, нельзя ни убить, ни воспитать. Вас же смотрят взрослые люди. Мы все любили или любим. Можно убить любовь к женщине? Можно. Она должна Бог знает что проделать, чтобы любовь к ней исчезла, и то не исчезает. Ведь очень часто не исчезает. Та же самая история. Почему нам кажется, что любовь к женщине – это одно, а любовь к Родине – это совершенно другое. Мне кажется, это очень похожие понятия.

К.Т.: Но, тем не менее, тогда кто-то, получается, вводит нас в заблуждение, когда мы смотрим на социологические опросы. И социологи фиксируют временами спад патриотизма, временами рост патриотизма. Как это все тогда может укладываться? Или мы просто все, сколько нас есть в этой студии, в слово "патриотизм" вкладываем разные слова.

А.М.: Во-первых, как известно, есть ложь, большая ложь и статистика. Это известная вещь. Это с одной стороны. С другой стороны, когда к тебе подходят на улице и спрашивают "ты любишь свою страну?", а тебе не дали зарплату, ты говоришь "я ее терпеть не могу". Но я вас уверяю, что этот же человек, если будет угроза страны, возьмет оружие, пойдет ее защищать. Поэтому я таким опросам не верю абсолютно, потому что я не знаю, что бы я ответил, если бы ко мне подошли на улице и сказали "любите ли вы Россию?". Я не знаю. Наверное, я бы сказал "да". Но это все очень странная история. Патриотизм – это то, что нелепо измерять. Патриотизм измерила Великая отечественная война. Измерила наш патриотизм. Когда народ под руководством тирана и садиста все-таки, несмотря на это, человек, который 22 июня 1941 года сбежал из Кремля (Сталин сбежал, как известно), вот народ победил. Вот это был патриотизм. Патриотизм измеряется на самом деле вот этим. Патриотизм измеряется тем, что сейчас происходит. Когда происходит сложная ситуация, против нас санкции, и нет никаких бунтов. И люди все понимают, люди затягивают пояса. Вот этим измеряется патриотизм, а не словами "люблю я Родину", "не люблю я Родину".

К.Т.: Но почему тогда патриотизм должен проявляться в самые тяжелые времена? Сформулируем вопрос по-другому: "Есть ли проявления патриотизма, для которых не нужны мировые катаклизмы, мировые войны, мировые санкции и прочие тяжелые времена?".

А.М.: Я подозреваю, что я выбежал за пределы зануды. Как раз в нетяжелые времена, в нормальные надо нормально работать. Это и есть проявление патриотизма. Я купил сумку, сделанную в Воронеже. Она потрясающая. Ее сделали патриоты. Ее сделали люди. Она просто очень хорошая сумка, удобная, там все правильно, кармашки – вот ее, сделали эту сумку…

К.Т.: Вы просто вопросы с языка снимаете. Многие считают, что патриотизм – это "а я ношу российское".

А.М.: Нет, я ее купил – я не знал, что она наша. Я увидел очень хорошую…

К.Т.: С удивлением это обнаружили?

А.М.: Да. Я увидел очень хорошую сумку и говорю: это чья, турецкая? Она говорит: воронежская. – Не может быть! Вот это и есть проявление патриотизма. Когда наши люди делают хорошие вещи.

К.Т.: А вы будете носить плохую сумку, сделанную в Воронеже, для того чтобы поддержать своих патриотов.

А.М.: Я не буду носить плохую сумку, плохие брюки, некрасивые рубашки только потому, что они сделаны в России. Не буду.

К.Т.: Очень многие же это делают и считают себя при этом патриотами.

А.М.: Это их дело. Если тебе нравится выглядеть плохо, это твое личное дело. Это вообще, мне кажется, человек должен нормально одеваться и носить удобные вещи. Мы живем в конце XXI века в стране, в которой 70 лет не было войны, вообще на минуточку, и я вообще не понимаю, почему люди, живущие в середине XXI века в стране, где не было войны, должны носить плохие вещи и ездить на плохих машинах. Я этого не понимаю, почему.

Если наши машиностроители смогут делать хорошие легковые машины, лучше немецких, я буду покупать их. Пока лучше получается у японцев и немцев, я буду покупать у японцев и немцев.

К.Т.: Вы говорите – 70 лет не было войны. Однако очень часто патриотизм увязывают с армией. И если еще более сузить, то с желанием или нежеланием молодых людей в этой армии служить. Считается, что если идут охотно, то это патриотично. А если неохотно, то это не патриотично.

А.М.: Во фразе "Есть такая профессия – Родину защищать", мне кажется, очень важно слово "профессия". Я за профессиональную армию. И мне казалось очень долго, что к этому все идет. Я за то, чтобы в невоюющей стране (Россия – невоюющая страна, Израиль – воюющая страна, там обязательна армия) армия должна быть профессиональной, тем более современная армия. Она должна быть профессиональной. В ней должны служить профессиональные люди, которые хотят этим заниматься. Их достаточно много. И должны получать нормальные деньги. И я должен быть уверен, что меня защищают профессионалы. Не пацаны, которые с неохотой пошли в армию и год там проработали (непонятно, что можно за год узнать), а профессиональные люди. В этом смысле я абсолютно… Если нет войны. Я надеюсь, что ее не будет.

К.Т.: Тьфу-тьфу. Но я-то немножко не об этом хотел вас спросить. Я хотел сказать, что по тем же опросам, и, в общем, тут я бы поверил, количество людей, желающих служить, увеличивается, количество людей уклоняющихся уменьшается. Но это связано, как мне кажется, прежде всего с прагматизмом. Потому что принят ряд законов, подзаконных актов, благодаря которым человеку отрубаются многие социальные лифты, многие пути наверх, если он не служил на законных основаниях. И я хотел вас спросить: прагматизм и патриотизм – это антагонизм, или, наоборот, это можно превратить в симбиоз?

А.М.: Что такое прагматизм?

К.Т.: Они идут в армию не потому, что они считают своим долгом защищать Родину, а они идут в армию, потому что они потом хотят пойти на госслужбу.

А.М.: Покажите мне солдата, который последние 70 лет защищал Родину. Кто говорит, что в армии надо защищать Родину? В армии не надо защищать Родину. Армия не требует от человека, чтобы он защищал Родину. На Родину никто не нападает. Он должен готовиться к защите Родины. Поэтому, честно говоря, я не вижу такой проблемы. Мы все время рассказываем, что армия – это то место, где защищают Родину. Армия – это место, где готовят защитников Родины, их готовят. Они не занимаются защитой Родины. Потому что на Родину, во всяком случае пока, никто не нападает. А когда, замечу, происходят какие-то серьезные события (Чечня), все-таки идут профессионалы, все-таки идут контрактники. И это, мне кажется, абсолютно правильно, и это одно из самых гуманных решений, что когда действительно, что называется, дело пахнет порохом, в бой бросают не неоперившихся пацанов, а профессионалов.

К.Т.: В бой идут одни старики, что называется.

А.М.: Да, мне кажется, это правильно.

К.Т.: Буквально минута эфирного времени у нас осталась. Все равно уже где-то в недрах бюджета эти миллиарды выделены. Вы бы их на что потратили?

А.М.: Я бы их потратил на то, чтобы…

К.Т.: Если бы у вас при этом было поставлено условие, чтобы все равно с патриотизмом это хоть каким-то боком, но связано было.

А.М.: Я бы это поставил на то, чтобы изменить систему образования, и объяснил людям, которые этим занимаются, что патриот – это обязательно образованный человек. Необразованный патриот – это обезьяна с камнем в руке. Что если мы хотим воспитать патриотов, надо их по-хорошему образовать. И бросил бы это на реформу системы образования.

К.Т.: Патриот – это образованный и честно работающий человек.

А.М.: В том числе. Да, это образованный и честно работающий человек.

К.Т.: Спасибо. Андрей Максимов, писатель, телеведущий, режиссер и очень интересный собеседник был у нас в эфире.

А.М.: Спасибо большое.

К.Т.: А я позволю себе закончить еще одной цитатой о патриотизме, тоже, кстати, из Салтыкова-Щедрина, которого вы сегодня цитировали. "Идея Отечества одинаково для всех плодотворна. Честному она внушает мысль о подвиге, бесчестных предостерегает от множества гнусностей, которые без нее, несомненно, были бы совершены". Это "Де-факто". Увидимся.