Гузель Улумбекова: Главная проблема здравоохранения в России сегодня – дефицит врачей

Константин Точилин: Добрый день. Это "Де-факто". И сегодня гость нашей студии – доктор медицинских наук, руководитель Высшей школы организации и управления здравоохранением, председатель Ассоциации медицинских обществ по качеству... Я ничего не забыл? Гузель Улумбекова.

Гузель Улумбекова: Нет.

К.Т.: Естественно, будем говорить о медицине, точнее, о качестве медицинских услуг. ­­Сейчас это одна из самых главных тем.

Недавно "Общероссийский народный фронт" (ОНФ) провёл огромный форум, куда приехал целый президент для обсуждения этих проблем. Мы в нашем эфире провели несколько программ, где спрашивали в прямом эфире наших зрителей, насколько они довольны медициной. И практически 100% позвонивших или написавших в эфире говорили "недовольны". При этом эксперты, с которыми мы это обсуждали, это были вполне себе серьёзные уважаемые эксперты. Недавно, например, доктор Рошаль к нам приходил. Они говорили: нет, всё не так плохо на самом деле. Всё не здорово и очень даже не здорово, но какие-то улучшения по сравнению с тем, что было, всё-таки вроде бы есть. Правда, наши зрители (причём, пациенты и врачи) как-то особо не хотели замечать эти улучшения.

Это нас приводит к такому философскому вопросу, над которым сейчас бьются экономисты, изучая экономический кризис: мы уже достигли дна, или ещё есть, куда падать? Или, наоборот, теперь только расти? Если этот основной вопрос нынешней экономики экстраполировать на медицину, мы достигли дна, и улучшения теперь уже неизбежны, или там вроде дно, а снизу стучат?

Г.У.: Если говорить про здравоохранение, могу успокоить наших телезрителей, что, конечно, пока есть врачи, они будут самоотверженно исполнять свой долг. Другое дело, что этих врачей недостаточно. И, конечно, есть серьёзные опасения, которые связаны со снижением доступности и качества медицинской помощи. И опасения эти реальны. Ту огромную и полезную работу, которую провёл "Фронт", в течение 8 месяцев они собирали информацию в различных регионах страны, они показали, что на самом деле за последние 2 года доступность и качество медицинской помощи снизились. Более того, эти показатели ухудшаются.

В чём это выражается? Пациенты жаловались на то, что трудно попасть к врачу, что на приём к врачу очереди, что растут цены на лекарства, что их не удовлетворяет квалификация врачей. На это жаловались пациенты. Врачи…

К.Т.: Да. Потому что тут же есть две стороны медали: на что жалуются врачи и есть, на что жалуются пациенты. Врачи что говорят?

Г.У.: Врачи говорят о том, что у основной массы врачей заработные платы не растут. В целом – да, есть данные, что они растут. Но это же данные смешанные. Туда входит и заработная плата главных врачей, у которых в ряде случаев, кстати, это выявил "Фронт", до миллиона доходит, в то время когда у обычных врачей, например, у моих коллег в Казани, с которыми я училась, заканчивала Казанский мединститут – они все практически сейчас работают кто в первичном звене, кто в стационаре. У них зарплата не выше 20 000 рублей.

К.Т.: Нам в эфир звонила женщина-санитарка, по-моему, из Забайкалья. У неё 5 000.

Г.У.: 5 000 у санитарки. Я недавно совсем была в Нижегородской области. И мне один из врачей рассказывал о зарплате своей дочери, которая работает в одном из районов. У неё оклад 6 000 рублей. Молодой врач. Да, там какая-то небольшая надбавочка идёт за счёт этого. Конечно, нищенское положение врачей. Вы понимаете, я сейчас сразу скажу в защиту врачей. Ведь мы, пациенты (я тоже бываю пациентом, несмотря на то, что у меня медицинское образование, приходится обращаться к врачам), мы же в этот момент доверяем ему своё здоровье и жизнь. А перед нами человек, которому приходится интенсивно работать, который находится постоянно в напряжении.

К.Т.: И думает не о том, что у вас болит, а о том, чем накормить семью.

Г.У.: Я думаю, что большинство врачей (я сама врач, и долго работала в практической медицине) в этот момент думают только о своём пациенте. Они максимально стараются сконцентрироваться. В то ограниченное время, если врач в поликлинике, то у него вместо положенных 15 минут – 9 минут из-за дефицита врачей. Если врач в стационаре, то надо быстро принимать правильные решения, особенно в приёмном покое, когда постоянно поступает медицинская помощь по скорой, по экстренным показаниям. И это накладывает огромный отпечаток на профессию врача. То есть напряжённый труд, огромная ответственность за судьбы пациентов, за их здоровье. При этом врачу всё-таки приходится иметь дело, согласитесь, с потоком больных людей. У них обострённое восприятие действительности. И это тоже требует огромного напряжения от врача. А в результате в конце рабочего дня он понимает, что ему надо бежать, работать где-то на другое учреждение, для того чтобы подработать, для того чтобы действительно скопить себе денег на семью, на жизнь. То есть не скопить, а потратить. Скопить, я думаю, что у врачей не получается.

И, представляете, за такой тяжёлый, ответственный труд сегодня врачи получают нищенскую зарплату. Но не могу не сказать, что задачи были…

К.Т.: На зарплате сразу, чтоб ясность была. Динамика этих зарплат: давно нищенская, она сейчас стала более нищенской, чем была, или она выросла на сотые доли процента?

Г.У.: После развала Советского Союза, когда всё у нас в системе переходило на рыночные рельсы, про врачей и учителей как-то забыли. И, конечно, зарплата у них была нищенская. Исходили из такого привычного, совершенно неверного тезиса о том, что врач сам себя прокормит. Это не так. Большинство врачей не должны впадать в зависимость от пациента. Они вообще не должны думать о том, сколько пациент заплатит, какая у них заработная плата. Они должны всё своё внимание и время не думать ни о чём другом, кроме как о том, как правильно и скорейшим образом вылечить пациента.

Дальше, понимая такое положение, медицинская общественность обратила внимание правительства, высшей власти на это. И в 2012 году мы с огромным удовлетворением восприняли указы президента, в которых была ясная и чёткая задача поставлена: повысить заработную плату…

К.Т.: Эти майские указы.

Г.У.: Знаменитые майские указы. В них было поставлено две задачи для системы здравоохранения: увеличить ожидаемую продолжительность жизни наших граждан с нынешних 71 года до 74 лет и поднять оплату труда медицинских работников в два раза по отношению к средней в экономике. И эта задача абсолютно правильна, она направлена на то, чтобы новые кадры пришли работать в отрасль. Что получилось?

Исполнение этого указа на местах исполнительной властью, я хочу сказать, оказалось неверным. Для того чтобы накопить на эту заработную плату врачей, принялись сокращать коечный фонд, сокращать само число врачей, чтобы оставшимся хватило на заработную плату. При этом делали это вне зависимости от того, какой поток пациентов идёт на систему здравоохранения. Приведу пример той же Москвы, где мы с вами неоднократно в этой же студии обсуждали этот вопрос. В Москве врачи численность врачей за годы реформ сократилась почти на 20%. Причём, и в стационаре, и в поликлиниках. Численность коечного фонда сократилась на четверть. А чтобы пояснить телезрителям, что это такое, вообще что мы все как пациенты хотим от системы здравоохранения. Первое – вовремя попасть к врачу. А для этого должно быть достаточное число врачей, чтобы он мог уделять нам достаточное время на приём. Так ведь? Чтобы мы не томились в очереди к нему. Значит, нужны врачи. А если они сокращаются, а потоки больных, которые идут в систему, не уменьшаются.

К.Т.: Больных-то сократить забыли.

Г.У.: Забыли. Наоборот, их число увеличилось, потому что показатели здоровья населения ухудшаются, в том числе в Москве и в Российской Федерации. Я вернусь к этому вопросу. Второе – койки. Да, если не попадёшь к врачу в поликлинику, пытаешься попасть на койку в стационар. А койки тоже сократили. Ну, ладно, - думаешь, - вызову скорую медицинскую помощь. А скорая медицинская помощь тоже сократилась, и в том числе в Москве. Число коек, как я уже сказала, в Москве сократилось на четверть. То есть что это такое?

К.Т.: Мы Москву просто приводим в пример, поскольку у вас цифры под рукой.

Г.У.: Как один из регионов.

К.Т.: Но ситуация в Москве отличается чем-то, или по стране всё то же самое?

Г.У.: К сожалению, отличается в худшую сторону. И в результате получили худшие показатели здоровья. Конечно, вечером не хотелось бы расстраивать телезрителей, но у нас в целом по стране рост смертности составил 1,7%. А что это такое? Это 20 000 дополнительных смертей за 7 месяцев 2015 года по сравнению с прошлым годом. Это я сказала по стране.

А в Москве из этих 20 000 дополнительно умерших умерло 3 000. Где? в Москве, в самом богатом регионе нашей страны. Причём, как-то даже несолидно. Руководство московского здравоохранения ссылается на то, что денег не хватает. Как так? Мне кажется, важнее, чем здоровье…

К.Т.: Как-то на плитку хватает, на фасадные ремонты все эти хватает.

Г.У.: Какая ещё беда? Почему я так приветствую то, что "Народный фронт" разобрался с проблемами, и в том числе они разбирали проблемы, которые в Москве происходят, и тоже это неверный вектор реформ, и об этом было чётко сказано и донесено до президента. Ведь почему? Мы же давно били тревогу. Мы, эксперты и другие руководители, медицинские работники, которые общаются с пациентами – они давно били тревогу. Росздравнадзор завален жалобами, преимущественно из Москвы. Как же так? Ведь власть должна реагировать. Это же очень важно. Власть должна реагировать на то, что происходит. Тем более в столице нашей Родины, в Москве. Вот это, конечно, беда, что так происходит.

К.Т.: Из того, что вы говорите, я правильно понимаю, что вот эта реформа на местах даже не только и не столько проводится Минздравом, сколько отдана на откуп регионам, или нет?

Г.У.: Нет. Не совсем верно. Конечно, некоторые регионы отличились особо в сокращении врачей и коек, то есть в сокращении доступности медицинской помощи для пациентов. Мы же с вами понимаем: должен быть врач, должна быть койка, и ещё плюс должны быть лекарства, для того чтобы помощь была доступной.

Но в целом, конечно, к сожалению, федеральное Министерство здравоохранения, оно, более того, издавало даже такие указательные письма в регионы, они назвали это методическими рекомендациями, где прямым текстом было сказано: вы знаете, регионы, вы должны набрать на повышение оплаты труда медицинского персонала дополнительные деньги за счёт сокращения объёма стационарной помощи, то есть числа госпитализаций в стационар, за счёт сокращения врачей, якобы неэффективных, а на самом деле у нас неэффективных врачей нет. Конечно, надо повышать квалификацию. Что такое эффективный врач? Когда у него есть время и когда есть высокая квалификация. У нас сегодня дефицит врачей по данным того же Минздрава.

К.Т.: А как дефицит врачей совмещается с достаточно серьёзными конкурсами в медицинские вузы?

Г.У.: Тут что происходит? Конечно, число поступающих есть. А вот возвращается работать в отрасль 30-40% по разным данным.

К.Т.: Зачем идти тогда?

Г.У.: Высшее образование получить. Это престижно. Это наша большая беда. Почему не идут? Потому что низкие заработные платы, потому что неудовлетворённость перегрузками постоянными. Это тяжело - работать в такой ситуации. И это, в общем, неуважение общества и даже в ряде случаев руководителей учреждений. В советское время, в которое мне удалось поработать в советских больницах, главный врач всегда относился с огромным уважением к практикующим врачам, с огромным уважением. А сегодня, я была на "Фронте", со мной сидел рядом врач, по-моему, из одного из регионов Российской Федерации, с Приволжского федерального округа. И я его спрашиваю: ну что же вы молчите? Вы согласны с тем, что говорится? Он говорит: да, сегодня ищешь правду, а завтра будешь искать работу. У нас даже не спрашивают. Врачей в кадры вызывают, 40 лет человек в отрасли проработал, вот тебе квиток на увольнение, гвоздички не подарят. Это может быть такое? Конечно, неправильно.

К.Т.: Что-то такие очень невероятные ужасы рассказываете.

Г.У.: Я, Константин, вам честно скажу. То, что была впервые озвучена реальная ситуация на форуме "Народного фронта" – это очень важный и полезный шаг, который был сделан. Вы знаете, озвучивание и принятие проблем – это уже полшага к их решению. Когда поставлены проблемы, значит, найдутся их решения. Может быть, не сразу, но найдутся.

Второе. Даже я, которая знаю реальную ситуацию в здравоохранении, я была шокирована некоторыми цифрами, в том числе в части неэффективной траты государственных средств. Например, на закупках лекарств. Я когда считала, сколько можно внутри отрасли сэкономить, я прикидывала, что в принципе на закупках лекарств, на расходных материалах, медицинских изделиях можно сэкономить от 10% до 20%. Но приводились шокирующие цифры. Приводились цифры, что в разы могут отличаться на одни и те же лекарства цены буквально в соседних регионах. Приводились цифры, что заработные платы главных врачей, притом, что средние зарплаты врачей (у медсестёр ещё меньше) – где-то 20-25 тысяч рублей, у главных врачей – миллион! Здесь же простые управленческие решения.

К.Т.: Подождите, тут же получается ещё и прекраснейшая статистика, что когда мы берём зарплату санитарки в 5 000, главврача – в миллион, то мы делим это всё пополам, а получаем среднеарифметическое вообще 500 000. Естественно, не так всё прямо. И, наверное, очень просто отчитываться таким образом.

Г.У.: К сожалению, сегодня цифра получается завуалированной. Во-первых, в Москве заработные платы врачей повыше. Второе – заработная плата главных врачей. Их примерно 10%. Главных врачей, их заместителей, руководителей здравоохранения. Их примерно 10%. И всё это как бы размазывается.

К.Т.: Хорошо. А кто определяет зарплату главного врача? Сам главный врач?

Г.У.: На самом деле это проблема…

К.Т.: Или есть некие нормативы, тарифные ставки какие-то? Я не знаю, как это всё называется.

Г.У.: Константин, вы совершенно правы. Давным-давно надо было принять решение о том, что заработная плата руководителя учреждения может отличаться максимум в два раза от средней оплаты труда по учреждению. А у нас она в десятки раз. Может быть, в два, даже в три. Его заместителей – минус 30%.

К.Т.: И тем самым мы мотивируем руководителя делать всё, чтобы и самому больше зарабатывать, и своих сотрудников подтягивать.

Г.У.: Вы знаете, у нас зарплата у многих руководителей образовательных учреждений, в том числе медицинских, ректоров, она была очень высокая. Доходила до миллиона тоже. И, честно говоря, после принятия… Сейчас обсуждается принятие такого приказа Министерства здравоохранения, чтобы заработная плата руководителя учреждения, в том числе образовательного учреждения, отличалась не в десятки раз, как сегодня, а в 2-3 раза от средней оплаты труда по учреждению. И я впервые услышала из уст одного из ректоров, впервые за эти годы: вы знаете, зарплата профессорско-преподавательского состава…

К.Т.: Оказывается, такая низкая.

Г.У.: И, знаете, так удивительно: а что же они до этого молчали?

К.Т.: Они до этого молчали, наверное, согласитесь, потому что молчал тот же профессорско-преподавательский состав.

Г.У.: Но ведь как? У профессорско-преподавательский состава сегодня зарплата ниже, чем в практической медицине, чем у практических врачей. И это, естественно, положительно не сказывается на качестве медицинского образования. А если ты откроешь рот, тебя так же, как врачей, вызовут в кадровый отдел и – пожалуйста, уходите в никуда.

К.Т.: Мы как раз недавно обсуждали проблему зарплаты. Вообще в целом по стране как они распределяются? Как что устроено? Почему люди соглашаются работать за абсолютно оскорбительные деньги, особенно если мы говорим о врачах? Почему соглашаются? Нет каких-то профсоюзов, нет чего-то ещё? Есть понимание, что на твоём место придут другие? Почему люди позволяют так с собой себя вести?

Г.У.: Хороший вопрос. Вы знаете, наверное, то, что касается медицинских работников, ведь это особая профессия. Она требует в момент, когда надо оказывать помощь, мы с этого начали передачу, думать только о пациенте, про всё забыть… Ты чувствуешь только свою огромную ответственность перед  человеком, который находится… У тебя нет времени поразмышлять, а как будет дальше. И вот этот долг гонит людей. Это первое.

Второе: никакая другая профессия не даёт такого удовлетворения от работы. Причём, понимаете, спасти жизнь, помочь человека – это огромное удовлетворение. Это вторая причина, по какой врачи, наверное, продолжают оставаться в этой работе. К сожалению, вынуждена сказать: врачи уходят, и массово уходят. Кто на пенсию: у нас более 30% врачей сегодня пенсионного и предпенсионного возраста. Кто уходит в другие отрасли, кто в частный сектор. И государственный сектор ослабляется, очень серьёзно ослабляется. Поэтому на первое место, если вы меня спросите, какая главная проблема сегодня здравоохранения, а она носит фундаментальный характер для обеспечения доступности и качества медицинской помощи населению – это дефицит врачей.

И нам немедленно придётся решать эту проблему. Причём, любые отсрочки здесь недопустимы. Мы рискуем здоровьем и жизнями наших граждан, к сожалению, которые в результате этой проблемы начали ухудшаться.

К.Т.: Смотрите, ведь совершенно очевидно, что в условиях экономического кризиса, которые не придуманы, которые существуют, больше денег на здравоохранение никто не даст.

Г.У.: Так спокойно об этом заявляете. Я всегда своим экспертам…

К.Т.: Мне так кажется.

Г.У.: Вот это другое дело.

К.Т.: Или, как говорил Виктор Степанович Черномырдин, царствие небесное, не только считаю, но и глубоко убеждён. Как в этих условиях жить? Какие варианты развития существуют?

Г.У.: Сейчас по-простому вам расскажу. Во-первых, как это происходит с нашими пациентами. Идёт пациент в больницу. Там очередь. Нет, не буду сидеть. Пойду в платную. Так и происходило раньше. Снижение объёмов бесплатной медицинской помощи за последние 2 года (я подчёркиваю, за последние 2 года), вплоть до 2013 года государственные расходы на здравоохранение росли, ситуация улучшалась, и это моментально сказывалось на улучшении здоровья населения. С 2013 года расходы начали сокращаться. И, соответственно, рос объём платных медицинских услуг. В Российской Федерации он вырос за два года на 40%, а в Москве – на 50%. Что произойдёт в этом году? Не будут расти платные медицинские услуги. Почему? Потому что в нашей стране население на платные медицинские услуги отдало последнее. И реальные доходы населения у нас падают на 8%. Это означает, что максимум того, что могло население заплатить из своего кармана, это закончилось. Поэтому люди будут отказываться от оказания медицинской помощи, а значит, будут ухудшаться показатели здоровья.

К.Т.: Я думаю, что дело ещё не только в этом. Потому что частная клиника – совершенно не гарантия качества.

Г.У.: И это тоже.

К.Т.: Я с этим столкнулся весной на собственной шкуре, когда я пришёл в одну частную клинику, с меня исправно взяли деньги, говорят: "нет, идите в Гельмгольца". Я тогда пришёл в другую, взяли денег - "идите в Гельмгольца". Да, там очереди, там не так красивенько, чистенько, то там починили, что называется.

Г.У.: Поприятнее будет.

К.Т.: Но частная медицина меня, конечно, разочаровала на личном примере.

Г.У.: Вы правы. Потому что врачи, что в частной медицине, что в государственной медицине – они готовятся в одних и тех же вузах. А мы с вами сказали, что там есть серьёзные проблемы, которые связаны и с численностью профессорско-преподавательского состава молодёжи, и с зарплатой, и с квалификацией, и с подготовкой кадров. Это вторая системная проблема. Третья – это бесплатные лекарства для пациентов. Мы все хотим, чтобы мы пришли в аптеку и по доступным ценам приобрести качественные лекарства. У нас, к сожалению, сегодня бесплатные лекарства доступны только преимущественно в группе населения, которая имеет инвалидность. А вот в развитых странах такие же аналогичные расходы в сопоставимых ценах в 4 раза больше. Какие развитые? Такие, с которыми мы можем сравнить себя по уровню экономического развития: Чехия, Венгрия, Польша, Словакия. В 4 раза больше. Они наоборот пытаются предотвратить инвалидность, назначив бесплатное лекарство пациентам.

К.Т.: Видимо, в конечном итоге оно дешевле и выходит.

Г.У.: Да, в конечном итоге дешевле выходит. Возвращаясь к вопросу, вы задали вопрос "а где же деньги в нынешней экономической ситуации? " Обычно, когда эксперты говорят "вы знаете, мы должны понять, что сегодня денег нет в стране, мы должны сконцентрироваться".

К.Т.: Это говорят все. Включите утюг – вам оттуда скажут, что денег нет, и мы должны сконцентрироваться, затянуть пояса и пережить тяжёлое время.

Г.У.: А вот давайте посмотрим. В любое тяжёлое время надо определять приоритеты. У нас есть два варианта развития. Первый – когда мы дойдём дополнительные средства в систему здравоохранения, например, до уровня 2013 года, чтобы оказывать объёмы помощи на уровне 2013 года, нам нужно, давайте я так упрощённо скажу, 600 млрд рублей. Вы правы. Мы можем сэкономить внутри отрасли и поднять эффективность при наличии соответствующих управленческих решений. На этом мы максимум можем сэкономить 200 млрд рублей. Нам нужно ещё 400 млрд рублей. Вы знаете, я думаю, что в нынешней политической, экономической ситуации, в которой находится наша страна, есть два главных приоритета: это оборона и здоровье людей. Поэтому я считаю, что придётся, видимо, внутри бюджета переформатировать расходы с других отраслей экономики. Возможно, это будет космос, возможно, какие-то инвестиционные расходы в транспортной. Да, они важны, да, важно строить железные дороги. Но, может быть, здоровье людей всё-таки важнее? И здесь очень важно умение министра здравоохранения доказать, что эти расходы важны. К сожалению, этого не произошло. Наши расходы в 2016 году запланированы на 20% меньше, чем в 2013 году.

К.Т.: А если учесть, что цены ещё другие и курс…

Г.У.: С учётом цен. Я в сопоставимых ценах с 2013 годом сравниваю. На 20% в сопоставимых ценах с 2013 годом. Но давайте рассмотрим другой вариант. Мы не найдём этих денег, не сможем внутри отрасли сэкономить, федеральный бюджет не выделит. Я говорю специально "федеральный бюджет", потому что бюджеты регионов дефицитны.

К.Т.: Большинства регионов.

Г.У.: Да, большинства регионов. Москве грех жаловаться, кстати.

К.Т.: Которые в худшем положении, как мы с вами выяснили.

Г.У.: Давайте поговорим про Москву. Самый богатый регион. Финансирование здравоохранения на уровне Папуа – Новой Гвинеи. Стыдно. Приоритет здравоохранения. Люди умирают. Конечно, гораздо важнее доступность больниц. 15 больниц в Москве сократилось. 100 отделений. Это же прямое снижение доступности медицинской помощи. Конечно, надо прекратить и немедленно восстанавливать. Это я в сторону ушла.

Теперь, где найти деньги? Допустим, мы их не нашли в федеральном бюджете, не смогли переориентироваться. Что надо делать внутри отрасли? Придётся поставить приоритеты. На что-то хватит денег, на что-то не хватит денег. Давайте поговорим, на что хватит. С моей точки зрения, я как эксперт в области организации здравоохранения считаю, что надо в первую очередь оставить на уровне 2013 года помощь в поликлиниках доступную, она должна быть доступной. Её сокращать нельзя. Надо оставить доступной скорую медицинскую помощь. Экстренную медицинскую помощь, стационар. Экстренная – это, допустим, с аппендицитом, с грыжей привезли.

Высокотехнологичную помощь мы сможем оказывать только в национальных медицинских центрах. Мы же не можем, допустим, деньги только на высокотехнологичную помощь направить. Это же как Тришкин кафтан, да? Надо что-то оставить самое важное, а с чего-то придётся снять. Нам будет не до лечения орфанных заболеваний. Да, важно их лечить. Но просто надо решить, на что мы будем тратить деньги, а на что-то не хватит.

К.Т.: Почему в министерстве люди этого не понимают? Вы говорите абсолютно логичные, правильные и очевидные вещи.

Г.У.: Большая беда с профессионализмом наших руководителей и в регионах, в ряде случаев – и в федеральном ведомстве. Например, я слышала, недавно выступает финансист, который отвечает за финансирование обязательной медицинской помощи, руководитель федерального фонда. Говорит: вы знаете, на 200 млрд мы подняли финансирование в 2015 году. Ты же финансист. Ты скажи, сколько это в сопоставимых ценах. По сравнению с 2013, 2014 годом. Ты же понимаешь, что инфляция съела. Ты же понимаешь, что часть наших расходов привязаны к девальвации рубля. Ты скажи реальные цифры. Это несолидно. Понимаете, несолидно. Надо понимать.

Первая проблема – дефицит кадров, вторая – квалификация кадров, третья – лекарственное обеспечение населения по рецепту врача. А четвёртая проблема – это профессионализм руководителей и эффективная трата денежных средств.

К.Т.: Может быть, это первая проблема, потому что если бы четвёртая проблема была решена, то, наверное, не возникли бы первая, вторая и третья.

Г.У.: Вы знаете, наверное, я с вами соглашусь. С прискорбием, но соглашусь. Что ещё важно сказать, говоря о приоритетах? На самом деле, к сожалению, видимо, из-за непрофессионализма… Какие у нас были приоритеты в 2014 и 2015 году? Диспансеризация и перинатальные центры. Минздрав говорит: вы знаете, младенческая смертность падает. Ведь младенческая смертность в общей структуре смертей 0,5%. Да, она падает. Да, это важно. Но какой у нас приоритет? У нас мужчины трудоспособного возраста умирают, и эта смертность растёт. У нас катастрофическая разница между ожидаемой продолжительностью жизни женщин (женщины как-то выживают) по сравнению с мужчинами: 11 с лишним лет! Сколько в соседних странах, которые также экономически развиты, как и наша страна? 7 лет. Во что надо вкладывать? В здоровье мужчин. Вы сейчас скажете, что "я в поликлинику редко хожу, потому что там очереди".

Вы знаете, как в советское время решался этот вопрос? Семашко был гений, который организовывал нашу советскую систему. Он взял и принёс врача на производство. Всё, врач пришёл на крупные, мелкие, средние производства. И в результате мужчине и давление померят, и профилактику окажут, и в санаторий отправят, и на больничный отправят. А сейчас ведь даже на больничный толком люди не выходят. На 30% у нас меньше показатели выхода на больничный лист по сравнению с советским временем. Почему? Да люди, во-первых, к врачу не попадают, во-вторых, боятся работу потерять.

К.Т.: И невыгодно.

Г.У.: И в результате это тоже на здоровье людей сказывается. А сейчас недавно обсуждалось: хотят снизить стажевой порог выхода на больничный лист. Тоже неправильно. Неверно. Надо думать. А для этого надо обращаться к экспертам именно в организации здравоохранения. У нас есть другая беда. Когда наши практические врачи иногда, понимаете, начинают судить о деятельности системы здравоохранения. Например, на полном серьёзе какой-нибудь врач говорит: денег достаточно. Например, моя специализация – организация здравоохранения. А есть врачи-психиатры, врачи скорой помощи. Мне в голову не придёт диктовать врачу-психиатру, как лечить больных шизофренией. В голову не придёт. Или врачу-кардиологу, как лечить… Просто я побоюсь, у меня комплекс будет. Я, конечно, в целом представляю, но я побоюсь этого. А вот многие наши врачи-специалисты ничего не боятся. Рассуждают на тему организации здравоохранения. Да, они видят проблему, но они её видят с точки зрения технологии лечения врач-пациент. А ведь система здравоохранения – это серьёзная экономическая отрасль. Как можно говорить, что не в деньгах дело? Как не в деньгах? Хотим врачей больше – зарплаты надо платить? Надо. Это деньги. Квалификацию врачей хотим повышать? Это зарплаты профессорско-преподавательского состава. Это деньги на конференции, на семинары. Объём лекарств хотим расширить? Тоже деньги. Это всё деньги. Мы, организаторы здравоохранения, это считаем. И я говорю, что денег по сравнению с 2013 годом не хватит. Придётся принимать непопулярные решения. Или придётся найти.

Но могу отрадную вещь сказать вам. Президент на форуме, во-первых, видно было, наш президент Владимир Владимирович Путин, было видно, что он озабочен проблемой. Он тревожится за эту ситуацию. Он пропускает через себя эту боль, которая есть. Это было видно. Я просто видела. Прямо смотрела.

Второе – он понял масштаб серьёзности проблем. И что прозвучало по поводу финансирования? Он говорит: мы финансировали на уровне 3,6% валового внутреннего продукта – государственные расходы на здравоохранение. Они не должны снижаться. А в 2016 году они снижаются, будет 3,4%. Значит, у нас есть шанс, что доказывать. Раз он так сказал, значит нам надо дополнительно 150 млрд рублей.

К.Т.: Это нужно повторять как можно чаще.

Г.У.: Да, нужно повторять. Я вдруг слышу иногда у некоторых. Мне просто обидно становиться за нас за всех: "А денег достаточно, надо их только экономить". Во-первых, для того чтобы экономить, надо тоже с умом, нужны же соответствующие решения, воля нужна управленцев в здравоохранении, контроль нужен соответствующий. Это же не просто так – раз, и вывалятся на нас деньги за счёт экономии. Это же какие решения надо принимать.

К.Т.: Подводя итог, и деньги, и профессионализм руководителей могут каким-то образом изменить ситуацию.

Г.У.: Конечно, всё вместе.

К.Т.: Спасибо. Гузель Улумбекова была гостем нашей студии. Председатель Ассоциации медицинских обществ по качеству. Говорили о медицине, одной из самых важных проблем сегодняшнего дня. Это "Де-факто". Увидимся.  

Доктор медицинских наук, руководитель Высшей школы организации и управления здравоохранением Гузель Улумбекова - о том, что ждет российскую медицину в 2016 году