Разведка буром

Гости
Михаил Лесков
директор по развитию Института геотехнологий

Александр Денисов: У Олега Куваева, журналиста, писателя, геолога, получившего колоссальный и творческий, и профессиональный опыт в ходе работ на Севере, в его романе «Территория» описана жизнь заполярного поселка, чьи обитатели вели разведку месторождений золота, олова, других полезных ископаемых. Цитата: «Геологи его считались старообрядцами геологии: ноги – средство передвижения, геологический молоток – инструмент познания, все остальное – от лукавого».

Что может быть вот такого всего лукавого, мы сейчас прекрасно знаем. Именно против лукавств и был подписан, направлен вчера вечером указ президента в ответ на попытки ввести ценовые ограничения на экспорт нашей нефти. К чему могут привести такие намерения, насильно регулировать рынок, президент не раз предупреждал.

Владимир Путин, президент РФ: Ну это дорога в направлении разрушения мировой энергетики. Может наступить момент, когда недоинвестированная отрасль перестанет давать на рынок нужный объем продукции, и тогда цены взлетят до небес и больно ударят по тем, кто пытается эти инструменты внедрить. Поэтому производители энергоресурсов, в данном случае нефти, все принимают на свой счет, не на счет России, а именно на свой счет, потому что все считают, что это только первая попытка навязать производителям административные правила регулирования цен.

Александр Денисов: Что касается инвестиций в разведку новых месторождений, мы в этом году пополнили свои разведанные запасы нефти, они увеличились на 600 миллионов тонн, запасы газа – на 675 миллиардов кубометров.

Касаясь геологоразведки, поговорим вот шире. На связи со студией у нас директор по развитию Института геотехнологий Михаил Иванович Лесков. Михаил Иванович, добрый день.

Михаил Лесков: Добрый день.

Александр Денисов: Да. Михаил Иванович, вот в Минприроды отчитались как раз об инвестициях в геологоразведку, что вот есть неплохие результаты, но по нефти и газу, по другим, по золоту пока нет данных, по другим металлам. И предрекли такое неоднозначное будущее, сказали, что геологоразведка в следующем году зависит от многих факторов, в т. ч. и от экономических, в т. ч. и от такой базы технологической, что можем столкнуться с дефицитом оборудования. Что касается инвестиций, вот о чем говорил президент, в геологоразведку, насколько сейчас для нас это непростой вопрос? И каковы перспективы вот ближайших лет, на ваш взгляд?

Михаил Лесков: Спасибо. Вопрос, конечно, очень объемный, потому что вопрос этот, вопрос геологоразведки, вопрос финансирования, он всегда актуален, выделяемых средств всегда недостаточно, так как бы показывает вся предыстория. Видимо, и в будущем нас тоже ожидает положение, когда хотелось бы денег больше, чем есть. Но это, наверное, положение, которое касается любого, индустриального по крайней мере, сектора. Это по-своему хорошо: это значит, идей больше, чем есть денег на их реализацию, а значит, есть конкуренция идей за деньги, что тоже хорошо.

Что касается собственно положения, того отчета, который был, который транслируется сейчас относительно прироста объемов средств, потраченных на ГРР в этом году, примерно на 4,4%, грубо говоря, т. е. где-то на 20 миллиардов рублей, эта тенденция хорошая. Но важно, чтобы она была, во-первых, устойчивая, во-вторых, по возможности нарастающая, ну и в-третьих, не в последнюю очередь, чтобы эти средства тратились с умом, а не просто расходовались, не просто вкладывались, грубо говоря. Это, конечно же, сложно.

Александр Денисов: Михаил Иванович, я вас потом спрошу, кто должен вкладывать, частные компании или государство, потому что тут интересно все-таки.

Михаил Лесков: И те и другие, сразу отвечу.

Александр Денисов: Да, безусловно, а то это хорошо устроились, чтобы государство вкладывало, а они приходили добывали. Про это еще тоже поговорим.

Михаил Лесков: Здесь есть один момент, Александр... Да, пожалуйста, мы коснемся, когда будет удобно.

Александр Денисов: Ну скажите, раз уж коснулись, давайте, Михаил Иванович.

Михаил Лесков: Это ключевой на самом деле момент. Есть вещи в геологоразведке, геологоразведка – это вообще очень обширное понятие, начинающееся с геологосъемочных работ, которые технически невозможно вести никому, кроме государства, и их никто другой не может капитализировать априори. Поэтому, если государство в это не вкладывает, всего продолжения истории просто не будет.

Вот мы, к сожалению, находимся в положении, когда государство длительное время недовкладывало очень существенные деньги в эту как раз ключевую для всей следующей истории часть разведки. Увы, мы видим ожидания, что в следующем году финансирование государства снова несколько сократится, вроде как не фатально, но тем не менее сократится. Нехороший признак.

Мы уже имеем проблему с тем, что называется отсутствием поискового задела, т. е. вот отсутствие результатов тех самых геологосъемочных работ, с которых далее могут начинаться поиски и могут начинаться вложения частных капиталов, скажем так, с чем тоже у нас проблемы, потому что нет у нас рынка привлечения частных инвестиций в такую стадию. Нет развитого рынка, очевидно, что тем не менее рынок есть, какие-то средства вкладываются, но это тоже крайне недостаточная история против того, как это, например, развито, как эти механизмы развиты за рубежом, в зарубежной практике.

Александр Денисов: Михаил Иванович, а вот что касается геологоразведки что энергоресурсов, что твердых полезных ископаемых, уже на следующий год заявлено снижение добычи нефти, по-моему, 600–700 тысяч баррелей в сутки, заместитель председателя правительства Александр Валентинович Новак про это сказал. Мы знаем, что по золоту тоже нас ограничивают на зарубежных рынках.

Вот есть ли смысл в такой ситуации проводить разведку, зная, что мы все-таки, не всюду нам ход есть, что мы снижаем и добычу, и с металлами тоже не так все радужно? Безусловно, можно самим использовать, спору нет, но, наверное, самим можно и то, что имеем.

Михаил Лесков: Нет-нет-нет, конечно, смысл есть.

Александр Денисов: Есть?

Михаил Лесков: Конечно, смысл есть безусловный.

Александр Денисов: Почему?

Михаил Лесков: А потому что это выбор, это наличие выбора. Если у нас нет разведки, если у нас нет развитого спектра вариантов, крупных объектов и средних объектов; крупных объектов сравнительно низкокачественных (с экономической точки зрения), но тем не менее крупных и, может быть, более легкодоступных, может, менее легкодоступных, что тоже влияет на привлекательность инвестиций в такие объекты и, соответственно, на темпы их развития; могут быть относительно некрупные объекты, но с высоким содержанием и т. д. Вот если у нас есть инвестиции в геологоразведку, у нас есть перспективы, у нас есть варианты этих перспектив.

Если мы это дело сворачиваем, мы остаемся без самого главного – без вариантов, без маневра, без возможности реагировать на любую ситуацию. Нам что-то сейчас ограничивают? Да. Это к чему ведет? Это ведет к росту наших затрат так или иначе, потому что это затраты и на входе, т. е. более дорогие средства привлекаемые, более длительные логистические цепочки и подорожавшие, собственно, цепочки на поставку всего необходимого для начала разведки собственно и для организации начала добычи. Удлиняются и удорожаются цепочки, связанные с реализацией добытого продукта, добываемого из минерального сырья или из иных видов полезных ископаемых.

Это сокращает прибыль, да, но это означает для нас, что нужно выбирать из тех объектов, которые в работе, те, которые обеспечивают маржинальность даже в таких условиях. Вероятно, это скорее продолжение действия, деятельности тех предприятий, которые уже развиты, а не строительство новых, например, ну в большей степени во всяком случае первого, чем второго. Ну вот и ответ: ищем сырье где-то поблизости с имеющимся и выбираем из тех вариантов, которые есть где-то там.

Если у нас ножницы ценовые разжимаются и у нас появляется возможность привлекать капиталы, у нас, например, дешевеет удельно по крайней мере на тонну будущего добываемого сырья и т. д., CAPEX на новые стройки и т. д. или дорожает конечный продукт, производимый из сырья, и возникает бо́льшая его ликвидность и т. д., у нас ножницы разжимаются, у нас возникает возможность техническая и финансовая проинвестировать те объекты, которые мы откладывали до лучшего будущего.

Нам нужен маневр. Если у нас этот маневр есть, мы выживем в любых условиях. На сей момент наш маневр ограничивается с каждым годом все сильнее нами, не столько внешними обстоятельствами, сколько нами, нашим недофинансированием вот этих самых начальных стадий. Если бы мы это финансировали ритмично, а не проедали советский задел, мы бы имели сейчас лучший выбор вариантов. Сейчас он у нас похуже. Выбор есть, страна у нас очень большая, очень богатая с точки зрения полезных ископаемых, заниматься есть где и чем во всех видах полезных ископаемых, которых у нас как ни у кого, наверное, с точки зрения спектра.

Но есть с этим вопросы как на начале истории, связанном с геологоразведкой, так и на конце истории, связанном с последующими переделами после производства того вида продукции, который производится непосредственно на объекте. Очевидно, что всегда есть второй передел т. н., третий передел и т. д., как на примере, не знаю, меди: первый передел – это медный концентрат, следующий передел – это катодная медь, следующий передел – это катанка, проволока или что-то еще, следующий передел – это электродвигатели с этой проволокой, ну и т. п., это как пример.

Александр Денисов: Михаил Иванович, вот последовательно вводятся ценовые потолки на газ, на нефть, вот дальше металлурги опасаются. Наш посол в США Анатолий Антонов сказал, что дальше пойдут по нарастающей, все это коснется и других полезных ископаемых, добываемых у нас.

Наверняка анализируете ситуацию, вот вчерашний опубликованный указ президента в ответ на потолок цен при экспорте нашей нефти. Он достаточно небольшой, там даже и полстраницы нет, просто не поставлять и все тем, кто присоединился. И есть одна небольшая оговорка: возможны поставки только с разрешения президента (ну я уж так, своими словами), т. е. там есть такой пункт, что за исключением тех случаев, когда будет решено лично президентом.

Вот вы примеряете такой указ как раз и на другие отрасли, на твердые полезные ископаемые? Вот такого рода ответы как могут повлиять вообще на отрасль, на инвестиции в геологоразведку, на будущее добычи?

Михаил Лесков: Ну, надо понимать, что в любом случае все эти инструменты обоюдоострые. Что бы то ни было, сокращая для кого-то, мы должны находить этому замену. Например, мы принимаем решение куда-то что-то не поставлять – окей, куда мы деваем избыток, возникающий у нас? Мы стимулируем потребление здесь, на примере нефти, мы заливаем родную страну дешевой нефтью, у нас дешевеет бензин на заправках и т. д.? Было бы хорошо, но у нас что-то этого пока не видно, ну как пример.

А неплохо было бы увидеть, потому что в принципе это, особенно если это будет некая устойчивая тенденция, если это будет не одномоментное снижение, а будет достаточно последовательное, поддерживаемое положение, когда у нас в стране, например, эти ресурсы доступнее, дешевле и т. д., чем эти же наши ресурсы за нашими рубежами... Если вот такая последовательность поддерживалась бы, это стимулировало бы вот то самое развитие последующих переделов, а значит, [привело бы] к ликвидности этого всего, а значит, целесообразности производить это все здесь, в стране, а значит, и разведывать в т. ч. и финансировать эту разведку, в т. ч. на том самом достаточно щекотливом переделе...

Александр Денисов: Михаил Иванович, спасибо вам большое! Да, это как раз интересный вариант, я думаю, и зрителей заинтересует. К этой теме, безусловно, еще вернемся.

На связи был Михаил Лесков, директор по развитию Института геотехнологий.