Алексей Учитель и Гедиминас Таранда - о загадочных случаях, мистике в своих биографиях

Гости
Гедиминас Таранда
заслуженный деятель искусств Российской Федерации, руководитель «Имперского русского балета»
Алексей Учитель
кинорежиссер, народный артист РФ

Даниил Крамер: Здравствуйте, уважаемые наши телезрители! Сегодняшняя наша программа "Истинная роль" будет посвящена вопросу, который называется "Искусство и мистика", ведь именно мистичность искусства, то есть то, что, казалось бы, нельзя ни пощупать, ни потрогать, искусство благодаря мистичности может быть тем, что напрямую влияет на целые народы и на государства. Об этом мы сегодня и поговорим. С вами я, автор и ведущий программы "Истинная роль" пианист Даниил Крамер. Начнем!

У нас сегодня в гостях два замечательных человека: знаменитый кинорежиссер Алексей Учитель, и знаменитый танцор и художественный руководитель Имперского русского балета Гедиминас Таранда. И мы попробуем подумать о том, каково влияние этой странной штуки – мистики в искусстве, – или, наоборот, влияние отсутствия мистики в искусстве на жизнь целого народа.

И для начала я спрошу у вас: что вы об этом думаете, Гедиминас?

Гедиминас Таранда: Я считаю, что вообще без мистики и народной культуры нет. Если говорить о народной культуре, везде, в каждом обряде присутствует мистика. Все, что создали в балете гениального, классического – "Жизель", "Баядерка", "Щелкунчик", "Лебединое озеро", – это все связано с мистикой.

Даниил Крамер: Каким образом эта мистика с помощью танцоров и музыки передается в зал? И даже по телевидению когда мы смотрим балет, каким образом эта мистика может передаваться? Как вы думаете, Гедиминас?

Гедиминас Таранда: Я приехал как руководитель и как артист в Финляндию, и мы там открыли такой фестиваль в городе Миккели – маленький городок, 20 тыс., – и каждый год мы приезжали, и каждый год 95% в зале женщины, 5% мужчин всего лишь. Я думаю: "Ну, что ж, им неинтересен балет?".

Я прихожу к ним на хоккей, где они там собираются, говорю: "Так и так, дорогие финны, ну, что вы не хотите на балет пойти?". Они говорят: "Ну, что? Ну, это скучно. Ну, что балет? Это неинтересно". Ну, они этого не видели, никогда не дотрагивались.

И я им сказал: "Давайте так: я оплачиваю билеты – вас 20 человек. Если вам нравится, то вы делаете банкет для всей труппы". Заканчивается спектакль, они приходят и говорят: "Столы накрыты". И это они делали на протяжении пяти дней.

Даниил Крамер: Теперь у меня будет вопрос к Алексею. Кино – казалось бы, такой вид искусства, который напрямую-то не работает со слушателем, работает через экран. Каким образом передается мистика кино?

Алексей Учитель: Мне кажется, что мистика не только в искусстве, а в нашей жизни тоже каждый день присутствует. И поэтому, если ее не ощущать и с этим настроем не жить, то просто это невозможно. Может быть, каждый человек это не осознает.

Я вижу мистику в одном только – когда человек сидит в зале, и то, что происходит на экране, на него мистическим образом действует, на его голову. Это он не может не понимать, дело не в этом. Но он начинает, если это действует, если это по-настоящему талантливо, то он находится там внутри.

Даниил Крамер: Получается, что таким образом актеры превращаются в удивительные проводники этой самой ненавидимой энергии, о которой физика не может ничего сказать, и мы сами не можем о ней ничего сказать кроме того, что она есть, что мы ее чувствуем.

Гедиминас Таранда: По поводу проводников – это, может быть, правильно, но, мне кажется, здесь все время происходит нечто такое божественное, когда и режиссер, и актер-проводник, которые вот так соединяются, и происходит это нечто.

Даниил Крамер: Мы сейчас посмотрим, как еще кое-кто высказывается о мистике – мы посмотрим мнение скульптора. У нас тут скульптора нет, это отдельный вид искусства.

Голос за кадром: В расположенной в старинном дворянском особняке XVII века мастерской заслуженного художника России Михаила Лушникова все пропитано духом магии и вдохновения.

Михаил Лушников: Занятие таким художественным творчеством, тем более когда ты один, там вообще что-то всегда мистическое возникает. То есть в какой-то момент ты точно не знает, почему ты так сделал. Ну, нельзя объяснить.

Голос за кадром: Мистика присутствует не только в творческом процессе. Сами произведения искусства часто выступают в роли магов, неожиданным образом воздействуя на тех, кто попадает под их волшебное влияние. И подчас даже непосвященные малообразованные люди вдруг прозревают и начинают понимать искусство.

Михаил Лушников: Вот у меня эта работа, я называл ее "Россия 1990-х годов", когда нас, в общем-то, выпустили на свободу – тут кандалы лежат, – но голеньких. И у меня был такой случай, у меня прорвало трубу. Пришли мастера, обыкновенные рабочие ребята – это 1990-е годы, – я им рассказал. Они смотрели-смотрели, говорят: "Слушай, это про нас". Вот как это? Я не знаю. Часто люди даже скульптуру не видят, потому что настолько не привыкли к скульптуре.

Голос за кадром: Есть у Михаила Орестовича работа, которая называется "Рука судьбы". Выполнена она была мастером по заказу одной страховой компании, и случайно или нет именно эта скульптура стала символической в его жизни.

Михаил Лушников: Но выразить я решил это руками. Еще первоначальный был вариант названия "Мы шарики в руках судьбы", примерно так это рассуждалось.

Голос за кадром: Все не просто так. Именно рука судьбы все-таки вывела будущего мастера на нужную дорогу. А ведь жизнь могла сложиться совсем по-другому, ведь поступил он сначала в технический вуз.

Михаил Лушников: Меня вела судьба. У меня в семье отец военный инженер, фронтовик. Он очень осторожно относился к моим увлечениям. Меня поддержала мать, мать филолог. И она когда просто заметила, что я втихаря леплю что-то и прячу за шкаф, тогда помогла. И я понял, что я занимаюсь своим делом.

Голос за кадром: Ну, разве нет здесь определенной магии? Талант, несмотря на препятствия, возникшие на его пути, сумел пробить дорогу к реализации творческих способностей. Что это? Рука судьбы?

Даниил Крамер: Другая сторона медали, которую я хотел обсудить – это как раз наличие мистики. Скажем, в искусстве, в субкультуре тюрьмы. К сожалению, так получается, что у нас очень много этой субкультуры. Это связано с объективными обстоятельствами жизни нашей страны. Но теперь эта субкультура сама уже формирует следующее поколение, и у нее собственная магия, и магия привлекательная, и в ней работают иногда весьма талантливые люди. Но они могут даже не понимать, что они делают. Гедиминас.

Гедиминас Таранда: Нынешняя культура, на мой взгляд, бьет ниже пояса, на те органы, которые задействованы на то, чтобы получить сейчас ежеминутное наслаждение. Это я называю "ниже пояса": музыка "ниже пояса", юмор "ниже пояса", где для сердца нет ничего, для мозгов нет. Но то, что сейчас захлестнуло молодежь 12-14-15-16 лет – это ужасающе. Мало того, что это популяризируется в определенных фильмах. Колоссальное количество фильмов, где популярна и тюремная тема, вот это братство тюремное, оно тебе может только помочь, оно тебе даст путевку в жизнь. Даже если ты будешь сидеть в тюрьме, это братство тебе поможет. Вот же какое противопоставление стоит. Государство ничего противопоставить этому не может.

Я просто вышел с воронежской улицы, где дрался дворы на дворы, 100 на 100, 50 на 50.

Даниил Крамер: Почему же вы не пошли по этому пути? Что помешало? Какая мистика вас свернула?

Гедиминас Таранда: Мистика искусства балета меня оттуда вытащила.

Даниил Крамер: Тюремная романсовая культура вышла на большую сцену, она даже начала пользоваться поддержкой Министерства культуры, она стала массовой.

Алексей Учитель: Мы сталкиваемся не только с тюремной субкультурой, а и со многими вещами в искусстве, в различных областях, что так называемый плохой вкус побеждает. И бороться с этим можно только одним – делать противоположное и доказывать, что есть настоящие образцы. Только этим, другого пути нет.

Даниил Крамер: Я прекрасно понимаю, что все, что мы делаем, формируется целым конгломератом различных явлений, и не собираюсь это отрицать.

Алексей Учитель: Я вам приведу один пример своеобразной мистики. Когда-то я снимал фильм "Дневник его жены" о Бунине, и у нас на съемках все время сидели такие работяги, рабочие, которые в группе есть, подтаскивают, что-то они делают, помогают физически. Такие здоровые ребята сидели, довольно мрачные. И проходит недели две, а может быть, даже больше, и они подходят к Андрею Сергеевичу Смирнову, который играл Бунина, протягивают томик, не помню, с какими произведениями Бунина, и, обращаясь к Андрею Сергеевичу, они смотрели на него, и говорят ему: "Иван Алексеевич, подпишите, пожалуйста".

Гедиминас Таранда: Вот это здорово!

Алексей Учитель: Они считают, что, да, это как раз он.

Гедиминас Таранда: Я бы хотел, чтобы мы посмотрели сюжет для наших телезрителей, где нам расскажут о магии в жизни великих людей искусства.

Голос за кадром: Магия музыкальных произведений существует. Еще с языческих времен наши предки заметили, что бубны, ритмы, песнопения, позднее органная музыка, классическая и джаз несут исцеление не только души, но и тела. А мистика всегда присутствовала в жизни великих композиторов и музыкантов, иногда даже до рождения, как в судьбе Никколо Паганини.

Татьяна Борзова (биоэнерготерапевт): Матери его приснился очень интересный сон. В тонком сне к ней явился ангел. И поскольку женщина была очень набожная и воцерковленная, преданная богу, и он как-то решил ее вознаградить. И спросил, что же она хочет получить в подарок от божественной иерархии. И она попросила, чтобы ей дали сына, который стал бы одаренным музыкантом.

Голос за кадром: Отец был тронут рассказом жены, и решил воспитать сына великим скрипачом. Это был огромный труд, и все описывали скрипача как мистическую личность.

Татьяна Борзова (биоэнерготерапевт): Когда решили перезахоронить этого человека, когда вскрыли гроб, то маэстро лежал в гробу нетленным спустя 56 лет. И это ли не доказательство того, что все музыканты великие, все композиторы имеют под своим рождением божественное начало.

Голос за кадром: Когда Вивальди родился недоношенным, все считали, что младенец должен умереть. Но все же каким-то чудом божественная сила спасла ему жизнь. В результате родилось произведение, которое, как заметили медики и специалисты по психосоматике, улучшает работу органов пищеварения и других систем человеческого организма.

Татьяна Борзова (биоэнерготерапевт): Мы-то можем понять, что музыка все равно несет в себе божественное начало, и на уровне межклеточных вибраций оказывает благотворное влияние на организм человека.

Немецкий композитор Гендель, есть такой рассказ его слуги, что когда он вошел к нему в комнату, композитор был весь в слезах, и поведал ему, что во время написали оратории "Мессия" разверзлись над ним небеса и явилось божественное существо, как он сказал, сам бог к нему пришел, и благословил его на написание такого великого произведения.

Голос за кадром: Обычно это произведение исполняется в католических храмах, и почему-то бессознательно все люди слушают его стоя.

Татьяна Борзова (биоэнерготерапевт): Скрябин Александр Николаевич – очень интересный человек, как все родственники говорили о нем, космический человек, пришедший к нам из других планет, а может быть из другого измерения. Писал необыкновенную музыку. В частности, всем известна поэма огня, где он соединил практически несоединимые между собой инструменты, как орган, фортепиано, симфонический оркестр. И даже у него была специальная клавиатура для каких-то спецэффектов.

Голос за кадром: Скрябин рассказывал, что изначально видел свои сочинения как светящиеся сферы. Входя в контакт, он переводил их в музыкальные произведения. Все люди, находившиеся рядом с ним, получали энергетический заряд.

Татьяна Борзова (биоэнерготерапевт): Во время исполнения таких великих произведений, и даже необязательно великих произведений, а вообще музыкальных произведений, все композиторы являются проводником светлых чистых энергий, которые улучшают эмоциональное состояние человека, укрепляют его ауру, открывают чакры, энергетические каналы. Это еще раз нам подтверждает, что музыка мистическая.

Даниил Крамер: Мы все люди сцены в различном виде. Не расскажете, что в вашей жизни, Гедиминас, было непонятного и необъяснимого с точки зрения науки?

Гедиминас Таранда: У меня есть один случай. Первая моя поездка, я поехал в Мексику вместе с Большим театром, тогда только научился медитировать. Приезжаю, эти все пирамиды Солнца, Луны, ацтеки, майя. Все, я лезу на эту пирамиду Солнца, и на самую верхушку залезаю, раскидываю руки, ноги, ложусь с самого верху, и все, и у меня идет гул, свет ослепляет, и я провалился во времени. Часов через семь меня находят.

Даниил Крамер: Ого!

Гедиминас Таранда: Приезжаю в Россию, в Москву, прихожу в класс, начинаю заниматься. И каждый раз… А я так всегда очень энергично встаю к станку, для меня это жизнь такая. И я чувствую, мне плохо. И я каждый день начинаю терять жизненную силу. И на улице встречаю друга экстрасенса, который участвовал в группе Натальи Бондарчук. Он говорит: "А что с тобой?". Я: "А что?" – "Слушай, а где твоя энергия? Я у тебя всегда ее брал вот так вот ложками. Тебе не жалко, я к себе ее забирал, с тобой сидел. Что случилось?". И я ему рассказываю. Он говорит: "Какой же ты вот идиот! Как ты мог себя принести в жертву Солнцу?". Я: "Какую жертву? Я, наоборот, лег. Я взял". Он говорит: "Да сейчас! Там брали пленников, бежали по этим ступенькам, и наверху разрубали грудь, вытаскивали сердце и в жертву приносили себя и душу Солнцу".

Даниил Крамер: И эта аура осталась.

Гедиминас Таранда: "А ты себя добровольно в жертву Солнцу принес". Я говорю: "И что делать?". Он говорит: "Все, у тебя капля осталась".

Даниил Крамер: Ну, копить энергию.

Гедиминас Таранда: А я говорю: "Да" – "Надо тебе срочно возвратить энергию". Я говорю: "Я завтра уезжаю в Крым. Продолжение серии". Он говорит: "Отлично. Находишь сосну, обнимаешь ее, превращаешься в ствол сосны, и пьешь сок Земли".

Я понял. Приезжаю, вижу сосну, обхватываю сосну, превращаюсь в этот ствол. Вот где мне медитация, мистика. Все, корни, ноги мои входили в землю, руки превращались вообще вот в эти ветви. Я впитывал каждый день, я прямо как младенец, который пьет жадно молоко матери, я это впитывал, впитывал все. Через неделю я вернулся в восторге оттого, что… И, знаете, вспоминаешь сказку: "И стал богатырь двумя ногами на Землю-матушку".

Алексей Учитель: Илья Муромец.

Гедиминас Таранда: Да. И все, я вдруг понял смысл наших сказок. Земля твоя силу дает!

Даниил Крамер: Сказки у нас неглупые бывают.

Алексей Учитель: Алексей, у меня мистики происходят в жизни практически каждый день и каждый час.

Даниил Крамер: Прекрасно!

Алексей Учитель: То, что сейчас происходит с картиной, которую я заканчиваю, "Матильда", о Матильде Кшесинской, о ее романе с будущим императором Николаем II. Я никогда не думал, что уже сколько месяцев идет бурное обсуждение фильма, который еще никто не видел. В этом есть какая-то мистика. Может быть, я что-то затронул, к чему прикоснулся. Это тоже вызывает какие-то эмоции не знаю где. Ну, а так, вы знаете, профессионально я когда-то снимал, что меня тоже поразило, высшие силы, которые, что называется, помогают. Я снимал такую картину "Космос как предчувствие", и мы должны были снимать. Должен быть шторм. Мы снимали в Феодосии.

Даниил Крамер: Мой любимый город.

Алексей Учитель: Специально пригнали большой корабль. И прогнозы, все, нам говорят: с конца апреля до 10 мая шторм точно будет. Мы в Лондоне даже запрашивали всякие сводки. Приезжаем – огромная группа, корабль. Каждый день выезжаем – это еще вечером должно быть, – штиль, Луна, лунная дорожка, и так девять дней подряд.

Даниил Крамер: То есть весь период съемок.

Алексей Учитель: Да. А уже все, актеры должны выезжать. Заканчивается. Последний день. Я говорю: "Хорошо, едем на последнюю ночь. Не будет – снимаем так, как есть, а дальше будем думать, что с этим делать". Готовимся. Штиль, лунная дорожка по-прежнему, ничего не происходит. И вдруг – действительно, я не понял, что произошло – в течение 15 минут подул какой-то дикий ветер, начался шторм, снесло все наши осветительные приборы, мы хватали. Срочно мы сняли… Это действительно было зрелище совершенно фантастическое, даже в кадре, и потом это в кино, слава богу, отразилось – этот дикий шторм, этот плывущий человек, корабль стоящий уплывающий. Через примерно час все прекратилось. Опять, раз, и все.

Даниил Крамер: Но вы успели?

Алексей Учитель: Но мы успели. Оказывается, было лунное затмение, и что-то сверху сработало, номы добились этой цели. И я просто верю всегда, что невозможное должно случиться, я скажу так. Я в это всегда верю.

Даниил Крамер: Судьба благоволит идущему.

Гедиминас Таранда: Вы сейчас сказали именно про веру. Ведь вера и мистика стоят очень рядом.

Даниил Крамер: Два плота, в которых есть мистика.

Гедиминас Таранда: Я хочу рассказать маленький случай. Пошел купаться на море. У меня был мой нательный крестик. Как было, так и нырнул, вынырнул без него. Обыскал все. Весь день искал, весь вечер искал. И мои друзья все искали. Уже утро. Я говорю: "Ребята, это примета. Это надо найти". Они говорят: "Гедиминас, все, невозможно пройти. День прошел, ночь прошла. Все". Я утром встаю, говорю: "Нет, дорогой мой, он тебя ждет". И я вхожу в воду, раз, и нога попадает прямо в веревку креста. Я встаю, говорю: "Вот балетная нога". Понимаете, крест сам к тебе пришел. Но, опять же, это вера, мистика во что-то. Но вообще вера должна присутствовать во всем, что ты делаешь.

Алексей Учитель: Безусловно.

Даниил Крамер: Мы посмотрим еще сюжет, как говорят люди искусства о своих мистических воззрениях.

Владислав Пьявко: Когда я входил в Аиду Радамесом, репетировал. Начался спектакль, открылась сцена, там идет вступление, и у меня вдруг ощущение, что я здесь был, что это я вернулся туда, где я когда-то был. И это все дала музыка, это ощущение. Значит, что-то где-то подспудно есть.

Верь или не верь после этого в реинкарнацию.

Антон Румянцев: Мистика заключается в том, что музыка дает возможность запоминать определенный отрывок времени тем людям, которые находятся в тот момент тогда и там, и потом проносить его сквозь всю жизнь. Если вы, например, со своим любимым человеком танцуете под определенную песню в определенный момент жизни, а потом у вас, например, меняется жизнь, к сожалению, происходит какая-то сложная ситуация, вы вспоминаете о том, как было хорошо, и таким образом происходит мост, который дает вам возможность вспомнить о том, что было хорошо. А что было хорошего? Это была музыка. Она вас объединила, она дала вам возможность определенно почувствовать это.

Елена Камбурова: У Левитанского есть такая потрясающая строчка: "Спаси меня, моя работа". Когда как-то плохо, я думаю: "Боже, что?". Только я беру песню, а все песни очень душеполезны. Поэтому как только я прикасаюсь, когда я репетирую, или, еще лучше, выступаю, это просто меня спасает в первую очередь. И, естественно, мне кажется, спасает тех, кто меня слушает.

Даниил Крамер: Итак, музыканты, актеры, художники, скульпторы, кинорежиссеры, будучи каждый в своем мире проводниками, воздействуют совершенно определенным образом на достаточно большие массы людей.

Гедиминас Таранда: Насколько я понимаю, каждый режиссер вкладывает свою идею того, что он бы хотел. Может быть, она сразу сформирована. Иногда бывает, она формируется, наверное, в процессе. Но все равно, когда ты что-либо начинаешь, то ты хочешь что-то сделать. И дальше, мне так кажется, художник стоит на двух половинках: кому ты служишь – свету или тьме? И что в тебе больше развито в этот момент, в этот период жизни?

Даниил Крамер: Напоследок я бы попросил вас подвести в коротком спиче короткий итог вашего ощущения от нашего разговора о связи мистики с искусством.

Алексей Учитель: Надо, во-первых, верить в мистику, в мистику все равно доброго, хорошего, счастливого. И если в себе это все время поддерживать и в это верить, то я думаю, что и в искусстве, и на телевидении, и в нашей жизни все будет происходить немножко по-другому, и мы уйдем от шаблонов, и от каких-то плохо вкусовых произведений, и будем стремиться к лучшему и высшему.

Гедиминас Таранда: Я понял одно. Зритель, который нас посмотрел, скажет: "Вот собрались трое! Ну, нет бы, сказали, куда идти, что делать остальным". Друзья мои, объединяйтесь, как сказал Алексей совершенно правильно. Люди света должны объединяться с людьми света. Вы должны четко понять, за кого вы: за свет или за тьму. Это два понятия, которые никогда нас не примирят. И люди света должны объединяться. Люди тьмы уже давно объединились, а мы должны объединяться, искать друг другу, протягивать друг другу руку.

Даниил Крамер: Спасибо вам огромное, и вам большое спасибо.

Гедиминас Таранда: Спасибо.

Алексей Учитель: Спасибо.

Даниил Крамер: Итак, мы сегодня поговорили о таком удивительном аспекте, как мистика и мистичность искусства. Именно благодаря мистичности искусство способно быть целителем, но способно отравить, оно способно быть грозным оружием, и способно объединять целые нации, способно влиять на жизнь народов и государств.

Я думаю, что мы еще вернемся к этому вопросу. Этот вопрос сложен и неоднозначен, но это будет позже. А пока что с нами был я, автор и ведущий программы "Истинная роль" Даниил Крамер. Увидимся. Всего хорошего!