Поддержка металлургов

Гости
Михаил Беляев
кандидат экономических наук

Тамара Шорникова: «Поддержать металлургов и дать толчок к развитию экономики страны». Владимир Путин обсудил с Правительством Стратегию развития отрасли до 2030 года. Президент поручил перенаправить продукцию металлургов на внутренний рынок и активнее развивать строительство в регионах.

Из-за санкций экспорт металла во втором квартале сократился на 20%, а загрузка мощностей предприятий – на 13%. Причина – антироссийские санкции. Металлургов должна поддержать реализация крупных российских инфраструктурных проектов – строительство железнодорожных магистралей и путепроводов. Давайте послушаем фрагмент совещания.

Владимир Путин, президент Российской Федерации: Подчеркну, стратегия должна быть рассчитана не только на преодоление текущих трудностей, на поддержку российских металлургов и их трудовых коллективов в нынешних условиях и на длительную перспективу. Совместно с бизнесом уточнить экспортные направления российской металлургии, чтобы переориентировать товарные потоки на динамично растущие рынки.

Россия всегда будет надежным и ответственным поставщиком металлургической продукции для зарубежных покупателей и партнеров, вне зависимости ни от каких политических передряг сегодняшнего дня. Для тех, кто настроен на выгодное, предсказуемое деловое сотрудничество, мы также будем надежными партнерами. Но мы не будем работать себе в ущерб с теми, кто проявляет к нам явно недружественное отношение.

Тамара Шорникова: Китай за последние полгода нарастил закупку стальных полуфабрикатов в пять раз, выросла отгрузка в Турцию и Мексику. Но из-за спада мировой экономики российские металлурги зарабатывают сейчас меньше, чем в прошлые годы.

В качестве мер поддержки вице-премьер Денис Мантуров на совещании с президентом предложил снизить фискальную нагрузку на отрасль и изменить формулу расчета налога на добычу полезных ископаемых – как на железную руду, так и на уголь.

Денис Мантуров, заместитель председателя Правительства – министр промышленности и торговли Российской Федерации: Говоря о других приоритетах, прежде всего отмечу увеличение потребления металлопродукции на внутреннем рынке. Способствовать этому должно восстановление темпов жилищного строительства и расширение использования в стройке металлоконструкций. Кроме того, в текущих условиях низких цен мы предлагаем Минфину совместно с Минпромторгом и Росрезервом проработать вопрос закупок металлопродукции в госрезерв.

Тамара Шорникова: Помогут ли эти меры металлургам? И как они могут повлиять на нашу с вами жизнь? К примеру, может ли это повлиять, например, на цены на жилье, снизить их? Об этом будем говорить с Михаилом Беляевым, кандидатом экономических наук. Ваши сообщения и звонки в эфире также ждем.

Здравствуйте, Михаил Кимович.

Михаил Беляев: Здравствуйте.

Тамара Шорникова: Итак, по совещанию. Металлурги просили, представители отрасли просили меры поддержки. Их, кажется, услышали. Как вам кажется, удалось ли достучаться? И эффективны ли будут вот такие меры поддержки, о которых говорил и президент, и вице-премьер?

Михаил Беляев: Вы знаете, конечно, меры поддержки были высказаны такие достаточно серьезные, для поддержания металлургов. Но, на мой взгляд, и у металлургов несколько завышенные требования, потому что прошлый год для них сложился очень неплохо, в денежном выражении они получили повышенные прибыли. И если сейчас они получают прибыли меньше, чем в прошлом году, то это не значит, что надо тут же бежать к государству и просить у него поддержки.

Хотя мы понимаем, что без металла никакие наши проекты внутренние просто не могут состояться, потому что, как говорил один известный деятель и руководитель нашей страны, «металлургия – это есть хлеб экономики», без нее, вообще без этого фундамента реализовать никакие крупные проекты невозможно.

Вместе с тем мы должны тоже понимать (я сейчас этот сюжет быстренько завершу), что это рыночные отношения. И у нас вообще многие компании (и металлурги не исключение), они привыкли к тому, что в хорошие времена они могут зарабатывать столько, сколько, так сказать, им хочется зарабатывать, а в плохие времена они не очень-то думают, как выйти из этого сложного положения, в отличие, допустим, от классических корпораций, которые работают на рынке. И они даже могут показывать убытки в течение какого-то года или какого-то периода, для того чтобы перекрыть их потом последующими более прибыльными работами.

У нас такой привычки совершенно нет. У нас сразу бегут к государству и ссылаются на то, что надо это все поддержать со всех сторон. Ну, наше государство пока идет на поддержание, потому что собственно металлургия нам просто нужна.

А вот теперь для завершения всей этой тирады: все те меры, которые предложило Правительство… А оно, конечно, должно поддержать металлургическую промышленность: и эта закупка в госрезерв (хотя тоже не совсем тут понятно, для чего это делается – ну, только для создания искусственного потребления для этой самой металлургической промышленности), освобождение от части налогов, акцизов, налогов с добычи по всей цепочке и так далее.

Но я хочу сказать, что, в общем-то, производства металлургии… Дело не в том, что мы должны переориентировать металлургию на внутренний рынок, а мы должны дать импульс развитию внутреннего рынок, чтобы внутренний рынок выступил заказчиком для металлургии и стал втягивать в себя эту продукцию металлургической промышленности по приемлемым ценам.

Но металлурги при этом тоже должны понимать, что на радостях им тоже не стоит завышать цены до небес, а, в общем-то, вести себя достаточно прилично. Если Федеральная антимонопольная служба не включается у нас еще активно в эту самую деятельность, как мы наблюдали год назад, когда металлурги повысили цены, так сказать, совершенно очень таким аппетитным образом для себя…

Тамара Шорникова: Да грабительские, давайте прямо скажем.

Михаил Беляев: Ну, Тамара, я не так свободен в своих выражениях, как вы. Я стараюсь все-таки быть поделикатнее. Ну, могу сказать: да, это грабительские, чисто монопольные цены были. Именно поэтому я сейчас сказал о том, что когда можно повышать цены грабительски – это все в порядке, а когда чуть-чуть у них шатнулись прибыли, чуть-чуть шатнулись эти прибыли – тут же начинается рыдание в жилетку и помощь со всех сторон, требования о помощи со всех сторон.

Конечно, никто их не собирается банкротить, но вместе с тем они как ответственные труженики нашей экономики должны понимать, что экономическая конъюнктура развивается по синусоиде, и когда они получают «жирные» прибыли, то надо думать о том, что вслед за такими «тучными» временами неизбежно наступят более «тощие» времена, и надо бы подумать о том, как создавать резервы, как создавать такие свои собственные «финансовые подушки», а то и вообще оставаться без прибыли.

Понимаете, это же нормальная деятельность… вернее, не очень нормальная, но сплошь и рядом встречающаяся, когда крупные и успешные корпорации показывают отрицательную прибыль в течение года. И никто там не спешит ничего, сломя голову, им помогать и не падает в обморок. Да, они переживают вот этот убыточный год, не выплачивают дивиденды, ничего страшного. Они как-то перестраиваются, находят возможности вытягивать прибыль. Если же они попадают в кризисную ситуацию, то тогда включается правительство. Ну, это я уже просто показываю, что тут совсем никакой катастрофы я не вижу.

С учетом того, что (вот я теперь уже перехожу к плану Владимира Владимировича Путина) если будет (а он будет) дан импульс развития нашей внутренней экономики, которая потребует огромного количества металла и для строительства, и для железных дорог… То есть это любой конструкционный материал, везде идет железо. А если мы будем еще заниматься транспортным машиностроением, а если мы еще будем заниматься станкостроением и так далее, и так далее, и электрификацией, где все эти опоры ЛЭП и прочее – вы представляете, сколько там надо металла? И судостроение, кстати, тоже «ест» металл как следует. И военно-промышленный комплекс «ест» металл как следует. То есть мы видим, что внутренний рынок еще насыщать, насыщать и насыщать.

Тамара Шорникова: Михаил Кимович, если говорить о внутреннем рынке, то вот что традиционно металл «кормил», какие сферы? В стране на 60% сократилось автопроизводство, выпуск железнодорожных вагонов, практически встало промышленное строительство, как говорят эксперты. Могут помочь новые инфраструктурные стройки, крупные, вроде БАМ, и, естественно, какой-то повышенный ввод жилья. Но есть в стране сейчас деньги на реализацию вот таких масштабных проектов?

Михаил Беляев: Тамара, понимаете, это получается как бы цепь, которая сама себя развивает. Это не значит, что мы отдельно, допустим, развиваем железнодорожный транспорт, а отдельно под него должны еще дать деньги на металлургию. Как раз наоборот. Деньги идут… Вернее, не наоборот, а последовательность совершенно другая. Деньги даются, допустим, на развитие железнодорожного транспорта со всеми вытекающими последствиями: рельсами, тепловозами, вагонами, всякими стрелками, станциями, полустанками, депо и так далее, и так далее. Представляете, сколько туда надо металла.

И вот это уже – сам по себе заказ – служит рынком для металлургической промышленности. Металлургическая промышленность выпускает металл и продает его этому самому железнодорожному транспорту. То есть металлургам ничего дополнительно, никаких денег давать не надо. Для них появляется вот этот рынок, которому они должны быть исключительно рады, потому что они туда будут поставлять свой металл и получать вот эту выручку и прибыль. То есть это не раздвоенное такое сознание должно быть, а сознание одного этого самого компонента. То есть вы создаете рынок, фактически вы создаете рынок, причем платежеспособный рынок вы создаете, а он уже дает толчки к развитию для металлургии.

Тамара Шорникова: Михаил Кимович, я вот к чему подвожу. Может быть, я не с того конца захожу в эту схему, но сейчас поправите меня, если я не права. Те же железные дороги: чтобы они развивались, строились и так далее, мы должны по ним активно ездить. Чтобы жилья было как можно больше и было на что строить новое жилье, и, соответственно, загружать металлургические предприятия, нужно, чтобы мы покупали больше квартир. Как это сделать при том, что реальные доходы населения падают? Как ни крути, везде конечный винтик, который стопорит всю эту схему, – это человек с его доходами.

Михаил Беляев: Совершенно правильно, Тамара. Это и даже вы крутите, и крутят большие политэкономы, которые давным-давно сказали, что полная реализация… вот этот круговорот капитала реализуется полностью тогда, когда выплескивается на потребительский рынок, то есть к «винтикам» и «шпунтикам».

Теперь возвращаюсь к этому самому жилищному строительству. Конечно, вы абсолютно правы, что жилищное строительство… Ну ладно, это схема, допустим, реновации жилья. Это государственная программа. Но чтобы жилье было массовое… А у нас его надо решать, решать и решать, потому что у нас жилищные условия не самые лучшие по стране для большинства народа.

Конечно, это и низкие доходы населения – раз. И все еще высокая ключевая ставка Центрального банка, которая не позволяет как следует раскрутить рынок ипотеки, ипотечного жилья. Да, там есть программы льготные, там есть какие-то дотации, там есть еще что-то, но мы говорим о массовом и постоянно действующем механизме.

Вот ссылаться на то, что ставка была 20%, а стала 8%, и по этому поводу дуть в эти самые дудки и быть в барабаны – это не повод, потому что вас не волнует, что было три месяца тому назад, ставка 20%, а вас волнует, что она здесь и сейчас. А здесь и сейчас у нас ставка по ипотеке минимум 10%. Минимум. Ну, я не беру отдельные случаи. Я понимаю, что там могут быть отдельные случаи. Я беру средний вариант – 10%. А 10% для ипотеки – это очень много!

Поэтому для того, чтобы вообще вся промышленность крутилась, нам надо не пытаться эту инфляцию угомонить с помощью высокой ключевой ставки (что является само по себе, в общем, теоретически небезупречным посылом, абсолютно небезупречным), а вот для того, чтобы как раз развивалась промышленность, все эти металлурги, кстати, со своими убытками могли справляться с помощью дешевого кредита, и железные дороги, и жилье, и промышленное строительство, – для этого нужно, чтобы ставка кредита была приемлемая, по которой промышленность могла бы работать, а люди могли бы потреблять.

Тамара Шорникова: Еще немножечко подступимся к решению этого вопроса. Сначала – пара SMS. Ну, прямо скажем, сейчас недолюбливают жители страны крупных металлургов, потому что… Самарская область: «Если металл внутри страны по мировым ценам, то пускай металлурги платят за энергию и землю по мировым ценам». Удмуртия: «Три года копим все деньги на капремонт крыши. Цены выросли, теперь хватает только на половину крыши. Где совесть у металлургов?»

Вопрос опять-таки: чтобы мы покупали, допустим (если уж мы взяли пример с жильем), больше квартир, как государству этому поспособствовать? То есть бросить все силы на то, чтобы все-таки наши доходы выросли? Или повлиять, например, на тех же металлургов: «Друзья, снизьте цены – так жилье подешевеет, мы больше будем покупать». С какого конца быстрее, что ли, зайти, эффективнее государству?

Михаил Беляев: Тамара, а надо заходить со всех концов одновременно и двигаться достаточно быстро. Понимаете, ваши корреспонденты совершенно правы. В прошлом году эти цены металлурги взвинтили до небес, а Федеральная антимонопольная служба смотрела на это дело сквозь пальцы, ссылаясь то на одно, то на другое, то на внешние цены, то на логистику, то еще на что-то, на все, вместо того чтобы разобраться, почему металлурги повышают цены. А цены они повышали только из-за своего монопольного положения и, действительно, взвинтили чуть ли не в два раза, а где-то и в три, по-моему, на отдельные конструкционные металлоизделия были взвинчены. А назад они никуда не спускают.

Значит, тут… Мы сто раз в этой студии говорили: Федеральная антимонопольная служба должна действовать в полную мощь. Если у нее не хватает законодательства – значит, законодатели наши должны пересмотреть, модифицировать и привести законодательство по Федеральной антимонопольной службе в соответствии с требованиями и велениями времени. Это первое.

Второе. Конечно, надо обращать внимание на доходы граждан. Это второй компонент.

Третье. Это то, о чем я говорил – снижать ставки по ипотеке тоже надо. Почему мы всегда думаем, что надо сделать что-то одно, а второе… Да все одновременно надо делать, и ничто не повредит. И именно в комплексе все эти мероприятия и дадут тот эффект.

Вы понимаете, у меня… Вы знаете мое афористичное мышление. Вот комплекс мер – это колесо. А полколеса никогда не ездит. Если вы из этого комплекса мер выкинете хотя бы какие-то меры, то у вас получится не колесо, а колесо такое угловатое, вот такое, и не очень вы куда-то поедете. А надо, чтобы колесико было кругленькое. А вот кругленькое – это дает как раз комплекс мер.

Тамара Шорникова: Михаил Кимович, раз я тоже часть колеса, мне, естественно, свои доходы ближе. Как повысить? Что государство может сделать, чтобы это колесо поехало уже в конце концов?

Михаил Беляев: Колесо с доходами, Тамара, – ну, прежде всего, вы понимаете, это рабочие места. И тут уже тоже такая… Вот как Федеральная антимонопольная служба следит за ценами, чтобы их не вздували необоснованно. А что значит «необоснованно»? Я понимаю, что сейчас будет хор голосов: «А где понять – обоснованные/необоснованные цены?» Я вам приведу пример Великобритании. Это та страна, которой я предметно занимался в течение длительного времени.

Вот сейчас у них те же самые проблемы. Они не стали разбираться в том, что с ценами обоснованно, а что необоснованно. Они просто решили, что любое повышение цен на 10% по сравнению со среднемесячной ценой за два предыдущих месяца – это есть необоснованно. Все, никакой теории, одна сплошная практика, причем такая жесткая и которая позволяет ограничивать цены, а вместе с ними и инфляцию, потому что инфляция – это и есть рост цен.

Значит, о рабочих местах мы договорились, это каждому ясно. Но мало создать рабочие места. Надо создать рабочие места с приличными заработками, с достойными заработками. А здесь все это бросать на произвол работодателей – тоже совершенно как-то беспечный подход, потому что работодатели нигде и никогда не дают повышенные заработной платы.

Тамара Шорникова: А как же повлиять на них, если все-таки не все работают в госсекторе?

Михаил Беляев: А есть такой механизм… Ну, во-первых, в госсекторе вообще просто, там решение просто принимается на уровне министерского кабинета.

Тамара Шорникова: Там – понятно.

Михаил Беляев: А если за пределами госсектора, то… Вот мы разогнали же профсоюзы. Ну, какие-то профсоюзы у нас беспомощные. То есть они где-то есть. Я сам как-то читал лекцию по финансовой грамотности среди этих самых сотрудников Высшей профсоюзной школы и прочее. Я знаю, что у нас есть Конфедерация профсоюзов. Но кто ее слышал, кто ее видел, да? Нигде. Она еще в первые годы перестройки как существовала, а сейчас вообще все это куда-то делось. Ни съездов, ничего мы о профсоюзах не слышим.

Однако в любой рыночный механизм алгоритмично не встроена забота о трудящихся и социальный компонент, для этого там придуманы профсоюзы. Да, мы их называли соглашательскими. Да, мы их называем приспешниками крупных корпораций. Как мы их только с помощью Владимира Ильича Ленина ни называли, вот эти самые профсоюзы. Тем не менее, профсоюзы свое дело делают. И без них вообще никак.

Значит, нам надо заниматься этим самым. То есть не думайте, что я такой романтик и призываю, как это раньше называлось, к анархо-синдикализму, где профсоюзы должны править в стране. А слово французское syndicat – это как раз «профсоюз» и есть. Тем не менее, без этого звена… А мы видим, что мы будем повышать минимум заработной платы с 12 до 13 и с 13 до 14 – и это сигнал, это максимум, на что работодатель готов. А нас это не устраивает никоим образом.

Мы должны сделать так, чтобы прибыль предприятия распределялась… Ну, о справедливости никто не говорит при рынке. Слова «рынок» и «справедливость» – это оксюморон, несовместимы эти самые слова. Но вместе с тем какое-то выравнивание. Не исключено, что можно сделать даже шкалу, от плоской перейти к шкале с таким перебросом заработков с верхних эшелонов на нижние эшелоны. Вот так можно сделать. Но мы видим, что…

Недавно была попытка как-то выровнять эту самую шкалу… ну, не то что выровнять… ну да, верхний и нижний конец этой шкалы как-то уравнять, но ее, конечно, моментально задробили и на уровне Кабинета министров, и Счетная палата почему-то там включилась, причем под предлогом, знаете, что, оказывается… Я просто рассмеялся, когда прочитал аргументацию. Оказывается, мы ввели два года тому назад вот этот пятнадцатипроцентный повышенный налог с дохода более 5 миллионов рублей для помощи детям с орфанными заболеваниями. Оказывается, у нас нет достаточного анализа, как это все прошло и какой эффект принесло. А раз у нас анализа нет – значит, и нечего со вторым этапом затеваться. Я понимаю, административно с этим можно выступить, и никто не возразит, но если подумать, то… На мой взгляд, это не аргумент.

В общем, короче говоря, я повторять уже не буду, но точка зрения вот такая – то есть комплексный подход ко всему этому, и особенно с заработными платами. Есть несколько механизмов, и они должны быть включены. Это практика всех стран с рыночной экономикой, такой достаточно зрелой. Да, у них у самих сейчас проблем целая куча, но это не значит, что мы должны обращать внимание только на их проблемы. Это их проблемы, пусть они со своими проблемами живут. Но у них же есть и полезные элементы, и полезные элементы мы должны взять.

Тамара Шорникова: Безусловно. Спасибо. Михаил Беляев, кандидат экономических наук. Говорили о поддержке металлургической промышленности. Говорили о том, как это повлияет на жизнь и повлияет ли.

Через пару секунд будем говорить о пенсиях. Расскажите, какую вы получаете и на что хватает. А мы попытаемся разобраться, получится ли в этом году наконец-то дожать депутатам законопроект о тринадцатой пенсии.

Какой она будет? И как это поможет населению?