Виртуальный доктор для настоящих детей

Гости
Ольга Полякова
руководитель педиатрического отделения Клинического госпиталя «Лапино», кандидат медицинских наук
Ирина Каргальская
руководитель комитета «Пациентоориентированная телемедицина» при Всероссийском Союзе пациентов

Ксения Сакурова: Пока у нас другие актуальные темы.

Вместо врача – приложение в смартфоне, как вам такое? В России создадут виртуального помощника для родителей: достаточно будет регулярно заносить данные о состоянии ребенка, и рекомендации от проверенных специалистов будут у вас на экране.

Иван Князев: Разработчики утверждают, что их продукт поможет компенсировать недостаток квалифицированных врачей в регионах. По их словам, отсутствие единой системы отслеживания здоровья ребенка приводит к тому, что только каждого 5-го первоклассника можно назвать здоровым.

Ксения Сакурова: Но что вообще стало с нашей системой детского здравоохранения, которая считалась когда-то одной из лучших в мире? Сможет ли такой виртуальный доктор занимать реального? Вот обо всем этом мы будем говорить сегодня. Звоните, расскажите, как с педиатрами в вашем регионе, довольны ли вы работой детских поликлиник и что думаете о появлении таких вот виртуальных помощников врачей и родителей.

Ну а для начала мы спросим мнение медика. У нас на связи Ирина Каргальская, руководитель комитета «Пациентоориентированная телемедицина» при Всероссийском союзе пациентов. Ирина Геннадьевна, здравствуйте.

Иван Князев: Здравствуйте, Ирина Геннадьевна.

Ирина Каргальская: Здравствуйте, добрый вечер.

Ксения Сакурова: Добрый вечер.

Как вы считаете, вот ваше мнение, может ли такое приложение с какими-то советами, рекомендациями, пусть даже от ВОЗ, заменить живого доктора?

Ирина Каргальская: Я считаю, и все медицинское сообщество считает, наше законодательство считает, что никогда в жизни виртуальный доктор не заменит доктора настоящего. И те доктора, которые работают сегодня в онлайн-системах, в системах 24/7, и институты, которые связаны с такими системами, тоже утверждают то, что виртуальный доктор никогда не должен заменить настоящего.

Но стать дополнительным инструментом для поддержки родителя с ребенком, который, например, заболел, и его заболевание проистекает длительно, и его надо мониторить в течение заболевания, либо это ребенок с хроническим диагнозом, которого также можно мониторить в течение его болезни, для того чтобы отследить, как работают на него препараты, не ухудшается ли его состояние, для того чтобы вовремя определить, не нуждается ли ребенок в маршрутизации в госпитальное учреждение, не нуждается ли он в маршрутизации к какому-то узкому специалисту, – вот для этой цели вполне могут подойти такие электронные динамические дневники состояния здоровья, о которых мы, я надеюсь, сейчас ведем речь.

Эти дневники никогда не смогут заменить общение с живым доктором, но смогут дополнить его, смогут дополнить информацию о состоянии ребенка и сделать очный визит к доктору, конечно, более информативным. Потому что сегодня люди, тем более родители, молодые люди, совершенно не способны, потому что они живут в виртуальном мире, потому что они живут в мире интернета и у них свое мнение, которое они согласовывают с доктором Google, совершенно не способны адекватно оценить сейчас свое и своего ребенка и правильно описать это доктору.

Иван Князев: Ну это же...

Ксения Сакурова: А вы говорите, что...

Ирина Каргальская: Для этого ему должны помочь опросники специальные, на которые они должны просто отвечать. Вот я думаю, что о таком сервисе могла бы идти речь, а о замене доктора – никогда.

Ксения Сакурова: То есть получается, это некая замена того, скажем так, знакомого врача, которому, как правило, звонят молодые мамы, да? Вот что-то случилось, я не понимаю, что происходит, мне нужны какие-то сведения, я иду в Google либо звоню знакомому врачу. Это некая альтернатива?

Ирина Каргальская: Неправильное слово «знакомый врач» – это должен быть лечащий врач по сегодняшнему законодательству. Конечно же, этот врач должен увидеть ребенка, он должен пощупать его, потому что любой опытный практикующий педиатр, педиатр, работающий в скоропомощных учреждениях, никогда в жизни не позволит себе поставить диагноз дистанционно, определить, что случилось с ребенком или со взрослым и тем более назначить ему лечение. Но заподозрить первичный диагноз, назначить родителям детей план действий, измерить что-то, сдать какой-то анализ и отправиться к врачу на постановку диагноза и назначение дальнейшего лечения вот этот инструмент вполне способен помочь, в организации педиатрической помощи и терапевтической помощи.

Иван Князев: Ирина Геннадьевна, но это ведь при условии, что данные будут заноситься верно. Тут не возникнет ли путаницы какой-то? Вдруг родитель что-то не так измерил, температуру или что-то еще, занес вот в это приложение, и доктор там как посмотрит, а там уже спасать ребенка надо, на самом деле все не так, это с одной стороны. С другой стороны, это что, каждый... Просто кто будет смотреть вот эти все данные? Это каких-то докторов будут прикреплять к ним, к этим приложениям?

Ирина Каргальская: Вы знаете, к сожалению, я не знаю особенностей и специфики того продукта цифрового, о котором мы сейчас с вами говорим.

Иван Князев: Ну чисто теоретически.

Ирина Каргальская: Конечно, теоретически я могу рассказать вам, как это должно быть. Конечно, данные о гражданине, о ребенке или о взрослом, должны заноситься в электронную карту. Например, в Москве этот инструмент реализован, в ряде регионов он реализован также. Врач на приеме смотрит, ощупывает взрослого ли, ребенка ли, подчеркиваю, человека, потому что медицинская консультация очень дорогая, ее цена – человеческая жизнь. Ощупывая человека на предмет возникших у него жалоб, патологий, врач заносит их в карту, в электронную карту, и если этот человек будет болеть длительно, вот, например, такая была ситуация и продолжается с болеющими COVID, то для таких пациентов могут использоваться подобные приложения, электронные дневники.

Но они должны быть составлены исключительно педиатрическим сообществом, терапевтическим сообществом, они должны быть одобрены профильной ассоциацией, они должны быть одобрены главными специалистами региональными плюс главными специалистами РФ, Минздрава, они должны быть включены в клинические рекомендации или порядки оказания педиатрической или терапевтической помощи и только потом могут быть интегрированы в практику. И других сценариев у таких ситуаций быть не может, потому что за жизнь ребенка отвечает не виртуальный и не знакомый, как вы говорите, доктор, а лечащий врач, к которому они обратились.

И если этот врач заподозрил, что у этого ребенка ситуация срочная, он говорит: «Немедленно вызывайте скорую, я диагноз вам ставить не буду», – это будет нормальный правильный человек. Либо он говорит: «Вы знаете, для того чтобы ваш визит к врачу был более информативным и если вы хотите это сделать быстро, вам нужно сдать такие-то анализы и отправиться к лечащему врачу для постановки диагноза», – вот это правильная история. Приложение, которое будет лечить ребенка вместо врача или, как вы в самом начале передачи сказали, заменять врача, отсутствующего в регионе, на мой взгляд, это слишком... Кто будет отвечать?

Ксения Сакурова: Ну, такова идея разработчиков, это они говорят о том, что данное приложение поможет в том числе компенсировать эту проблему. Вот у меня как раз и был вопрос, а правда ли только за счет приложения можно эту проблему компенсировать. Кроме того, меня-то насторожило, что там в том числе идут какие-то рекомендации от ВОЗ, и мне немножко странно, что, не видя живого пациента маленького, можно давать какие-то рекомендации. Причем там даже не сказано, что будет...

Ирина Каргальская: Ни маленького, ни большого.

Ксения Сакурова: Да. Причем, простите, там даже не сказано, будет ли с той стороны врач или это будет просто некий справочник.

Иван Князев: Да робот будет все отслеживать.

Ксения Сакурова: Да, или чат-бот.

Ирина Каргальская: Вы знаете, наверное, разработчики, которые все-таки являются разработчиками и в сердце их лежат их цифровые продукты, и главная их задача по разработке медицинских историй – это все-таки связь с ассоциациями профильными, и данные продукты должны быть разработаны с участием врачей, с участием профильных ассоциаций, а не просто врачей из любого региона. То есть должны быть написаны статьи, которые должны быть созданы на основе исследований, клинических исследований с участием, рандомизированных клинических исследований, они должны быть проанализированы, подобные сервисы, существующие у наших международных коллег, потому что они немного на шаг дальше продвинулись в отношении телемедицины. На основании проанализированного опыта международного и российского должны создаться порядки, должны создаться клинрекомендации, они должны быть одобрены профильным сообществом врачей, педиатров ли, терапевтов ли, кардиологов ли, онкологов ли, кого угодно, и только после этого такой инструмент может встать на службу пациентам в том виде, как это одобрят врачи.

Ни один врач не позволит, чтобы приложение лечило пациента, тем более маленького пациента, и уж тем более ставило ему диагнозы и заменило доктора. Но то, что онлайн-консультации для пациентов из отдаленных регионов, у которых нет врача, должны быть заменой, объективной заменой для сокращения географии, для сокращения времени, которое пациенты тратят на дорогу, – это очевидно. Если пациент живет далеко и у него нет доступа к врачу, должна быть организована онлайн-консультация, чтобы решить, что с ним дальше делать.

Иван Князев: Ну, скажем так, даже не заменой, а подспорьем таким.

Ксения Сакурова: Подспорье, помощник.

Иван Князев: Потому что заменой даже телемедицина здесь не очень хорошо звучит.

У нас уже телезрители откликаются на эту новость. Из Белгородской области: «У нас и так половина страны сам себе доктор». Краснодарский край: «Разработка неплохая, посмотрим на деле». Из Мордовии: «Как сдать анализ без направления от врача?» Из Ленинградской области: «Виртуальный доктор – виртуальные дети».

Давайте послушаем мнение телезрителя. Галина из Москвы на связи. Здравствуйте.

Ксения Сакурова: Здравствуйте.

Зритель: Здравствуйте.

Я хотела бы сказать, что для того, чтобы внедрить это, те люди, которые внедряют (вы извините, я волнуюсь) это, я думаю, они сначала должны проверить это на своих семьях и на своих детях. Вот тогда, когда они будут спокойны за своих детей вот при таком обслуживании медицинском, тогда можно его внедрять.

Иван Князев: Да, спасибо, Галина, за ваше мнение.

Ксения Сакурова: Да, интересное мнение.

Иван Князев: Еще вот из Тверской области сообщение: «Дети все-таки не тамагочи».

Ирина Геннадьевна, вот такой вопрос. Когда действительно мы диагнозы будем штамповать вот так вот по приложениям... Сейчас уже есть в телефонах «Вам нужно пройти, вы еще не дошли 5 тысяч шагов до вашего дневного лимита», и человек идет, пыжится по дороге, пыхтит, а у него, может быть, гипертония...

Ксения Сакурова: Может, у него лимит другой, да.

Иван Князев: Да, лимит другой, гипертония такая... Или все-таки это будущее у нас, как считаете?

Ирина Каргальская: Знаете, что касается 5, 2 или 1 тысячи шагов, это уже не будущее, а настоящее. В мире существует огромное количество исследований, которые доказывают, что лечебная физкультура, хождение...

Иван Князев: Да нет, здесь дело не в шагах, я прошу прощения, дело в том, что...

Ирина Каргальская: Дело в том, что это тоже телемедицина. Врачи назначают пациентам реабилитацию в виде 2 тысяч шагов для тяжелых пациентов в день либо в виде лечебной физкультуры, по результатам которой они должны отследить свои пульс, частоту дыхания, измерить еще какие-то параметры и сообщить врачу, – это ведь тоже телемедицина, это называется телереабилитацией. И она уже апробирована и в последний ковидный год хорошо зарекомендовала себя, и мы обязаны вводить ее в практику, так как она делает реабилитационную помощь доступной, дешевой и позволяет пациентам заниматься восстановлением не выходя из дома, а это в последний год, как оказалось, самое главное. И мы апробировали такие сервисы и на ковидных пациентах, и на пациентах онкологических, и так далее.

Но еще раз вернусь к обозначенному постулату: ставить диагнозы приложение абсолютно не может. Основывается ли оно на искусственном интеллекте, на характере кашля, как это у нас происходило зимой, на характере симптомов, которые о себе наговорил пациент, а в ответ ему высыпалось три варианта диагноза и он неизвестно что с собой совершил, потому что люди сегодня, просто заболев COVID, например, сидят дома и рыдают, они боятся умереть, боятся вызвать скорую – представляете, что им может, какой диагноз поставить приложение? Они не в состоянии.

Ксения Сакурова: И тут еще вопрос ответственности стоит, то есть если врач несет ответственность за тот диагноз, который ставит, то кто несет ответственность за те рекомендации, которые по каким-то введенным данным...

Иван Князев: ...могут быть ошибочными.

Ксения Сакурова: Да, может быть, по ошибочно введенным данным выдает приложение, тут большой вопрос. Но еще и вопрос, насколько хорошо будут храниться эти данные и кем они могут быть использованы, в каких целях, мне кажется, это тоже актуально.

Ирина Каргальская: Послушайте, я даже не могу вам ответить на вопрос, где будут храниться данные, которые сообщают пациенты в приложении. Пациенты, возможно, могут отвечать на какую-то анкету электронную, которая позволит врачу в дальнейшем лучше сориентироваться в жалобах. Но это не должен быть прямо такой вот текст о жалобах, это должны быть ответы на поставленные вопросы врачебным сообществом. Причем эти вопросы должны быть не просто врачебным сообществом, ведь они говорят на своем языке, зачастую большей частью непонятном пациентам. Эти вопросы должны быть адаптированы, протестированы на пациентском сообществе, на мамах, на взрослых людях, на бабушках, насколько они хорошо понимают. Понимаете, слово «диарея» для пациента ничего не значит или слово «наличие сердцебиения» тоже ничего не значит, а для врача...

Ксения Сакурова: Слово не значит, а вот сам факт, мне кажется, значит многое.

Ирина Каргальская: А последствия могут быть смертельными, я с вами полностью согласна. Поэтому любой опросник, который интегрирован в данную систему, должен быть одобрен врачами и протестирован на пациентском сообществе.

Иван Князев: Спасибо.

Ирина Каргальская: И я как руководитель комитета могу предоставить такую возможность, обращайтесь. Все, что протестировано и одобрено, может быть апробировано и только так, никак по-другому.

Ксения Сакурова: Спасибо большое. Ирина Каргальская была с нами на связи, руководитель комитета «Пациентоориентированная телемедицина» при Всероссийском союзе пациентов.

Есть у нас еще звонок от зрителя, Николай из Самары. Николай, здравствуйте.

Иван Князев: Слушаем вас, Николай.

Зритель: Николай. Вот я слушаю Ирину, да, вот эта виртуальная медицина – это как в советское время бабушка лечила на глаза, на расстоянии. Как ты можешь, вы можете всю диагностику поставить и как это? Я не понимаю.

Ксения Сакурова: Ну как, Николай, ведь...

Зритель: И как пенсионеры, например, виртуально будут лечиться? Как это? Я не понимаю. Я не верю в это, в виртуальную медицину.

Ксения Сакурова: Ну, по анализам, может быть, по анализам...

Иван Князев: Ну вот мы и пытаемся разобраться.

Ксения Сакурова: Да, спасибо большое, Николай, за ваше мнение.

Иван Князев: Спасибо.

Еще один эксперт у нас на связи – Ольга Полякова, руководитель педиатрического отделения Клинического госпиталя «Лапино», кандидат медицинских наук. Здравствуйте, Ольга Владиславовна.

Ксения Сакурова: Здравствуйте.

Ольга Полякова: Здравствуйте, добрый вечер.

Иван Князев: Ольга Владиславовна, смотрите, тут вот есть еще один интересный момент, что приложение такое может позволить проверить готовность ребенка к школе, а также дать оценку нервно-психического развития с помощью каких-то там игр с использованием искусственного интеллекта. Это реально?

Ольга Полякова: Ну, мне почему-то кажется, что мы должны менее серьезно относиться к этому приложению, чем мы сейчас относимся. Это всего лишь одно из многих приложений, оно заявлено как стартап, технический стартап, оно обращено в очень-очень далекое будущее. А мы сейчас живем в такой реальности, что мы не знаем, что с нами будет завтра, какими мы будем завтра, поэтому надо немножко, я считаю, выдохнуть.

Я совершенно согласна с предыдущим экспертом, я слушала ее выступление. Я, будучи практическим врачом, могу сказать, что к любой телемедицинской консультации несмотря на то, что она вошла в нашу реальную жизнь, надо относиться с особой осторожностью, потому что только врач, имеющий определенные специфические знания, может взять на себя ответственность за здоровье ребенка. И надо сказать, что мы в эпидемию COVID очень активно пользовались телемедицинскими консультациями, закон предполагает, что ни одна телемедицинская консультация не ставит пациенту диагноз и тем более не рекомендует какого бы то ни было лечения, она просто ориентирует пациента в проблеме, которая у него есть, и направляет его к тем или иным очным специалистам, это что касается приложений.

Теперь что касается возможности оценить готовность ребенка к школе. Надо сказать, что если бы можно было оценить готовность ребенка к школе виртуальным образом и в такую же виртуальную школу его отдать, то тогда все было бы прекрасно. Но дело все в том, что...

Ксения Сакурова: Ну, скоро у нас, возможно, так и будет.

Ольга Полякова: Да. Ну, возможно, у нас так и будет, а возможно, и нет. Поэтому если бы мы оценивали детей виртуально, а потом точно так же виртуально учили их, тогда, наверное, это было бы допустимо и разумно. Но ребенок выйдет из виртуальной реальности и пойдет учить буквы все-таки, я надеюсь, еще писать буквы карандашом, а не тыкать пальцем в компьютер и не тыкать пальцем в клавиатуры, таким образом учить язык и все остальное, получать все остальные знания, то, соответственно, конечно, ни одно приложение не может дать четкую оценку тому, насколько ребенок готов. Может быть, сориентировать родителей в имеющихся у ребенка проблемах или их отсутствии и помочь им приблизиться к очной консультации специалиста в том или ином вопросе. Но я думаю, что реальная действительность на ближайшие, наверное, несколько десятков лет не предполагает выход из жизни любого человека очного, живого врача с его клиническим опытом.

Ксения Сакурова: Ольга Владиславовна, ну вот меня пугает то, что разработчики утверждают, что сейчас отсутствует единая система отслеживания здоровья ребенка, вот они так пишут, на разных этапах его жизни.

Ольга Полякова: Ну, они же должны как-то заинтересовать всех в необходимости реализации своей идеи, поэтому как бы... Ведь можно повернуть угол, ракурс на одну и ту же проблему с одной стороны, а можно ее осветить с другой, и тогда она будет высвечена либо одним боком, либо другим.

Иван Князев: Ну, может, это такой намек на то, что у нас педиатрия в стране как-то не очень уже стала себя чувствовать?

Ольга Полякова: Еще раз, простите?

Иван Князев: Может быть, педиатрия у нас в стране как-то не очень... ?

Ксения Сакурова: Ну вот раньше говорили, что наша система детского здравоохранения одна из лучших в мире, а здесь утверждается, что вроде как нет единой системы. Вот как к этому относиться?

Ольга Полякова: На самом деле она была одной из самых сильных систем в мире, потому что она создавалась как медицина, которая рассчитана на профилактику возникновения патологических состояний у пациентов. А страховая медицина, это тип западной медицины, рассчитана не на профилактику, а на лечение конкретного страхового случая, то есть конкретной болезни у пациента. Поэтому на самом деле сказать, что наша система медицины, в том числе детской медицины, так нехороша и была, и есть, невозможно абсолютно, потому что каждый из нас понимает, что доступ к обычному врачу, к обычному терапевту у нас был и есть, у нас до сих пор врачи приходят на дом к пациентам, заболевшим детям, вчера, сегодня и будут приходить завтра, ни в одной стране мира врач не приходит к своему пациенту домой, потому что страховая медицина не покрывает вот эту способность врачей. Поэтому мне кажется, что говорить о педиатрии с какой-то, некоторой сомнительной, негативной точки зрения все-таки никто не имеет права, потому что...

Иван Князев: ...потому что это не так.

Ольга Полякова: ...это абсолютно не так, да, потому что это не так, тем более, в общем, разработчики, технари, которые не имеют отношения. А что касается приложения, наверное, когда нам его представят и у нас будет возможность его оценить, наверное, у нас будет возможность понять, насколько оно глубокое. Но очень хотелось бы порекомендовать, посоветовать разработчикам все-таки опираться не на нормы Всемирной организации здравоохранения, потому что они носят очень общий, очень обтекаемый и не всегда адаптированный к той или иной стране рекомендательный характер, а все-таки на национальное руководство по состоянию здоровья детей и национальные стандарты, которые разработаны в медицине, в частности в детской медицине.

Ксения Сакурова: У меня вообще такое ощущение, Ольга Владиславовна, что люди, которые это разрабатывали, то ли сами не ходили в детскую поликлинику и не помнят, как это вообще было, то ли у них детей нет и они не знают, что такое пухлая вот эта вот карта...

Ольга Полякова: Да, им надо реализовать свой проект, поэтому, конечно, подоплека под это будет, найти деньги для реализации этого проекта. Но я опять же хочу посоветовать нам всем быть очень взвешенными, потому что мы имеем только идею, мы не видели самого продукта...

Иван Князев: Ну понятно, да, пока рано делать выводы.

Ольга Полякова: Да.

Иван Князев: Давайте телезрителям дадим слово. У нас Ирина из Ростова-на-Дону очень ждет. Здравствуйте, Ирина.

Ксения Сакурова: Здравствуйте, Ирина.

Зритель: Здравствуйте.

Я хотела бы отметить следующее. Возможно, люди, которые создают этого робота, ну искусственный интеллект, и преследуют какие-то коммерческие интересы. Однако давайте не забывать о том, что в Советском Союзе была одна медицина, в Российской Федерации она другая, и в основном влияет человеческий фактор. Не секрет о том, что очень большая проблема попасть на прием к доктору, это раз.

Второе: доктора зачастую не хотят оказывать медицинскую помощь либо пытаются избавиться от пациентов в прямом смысле этого слова. Часто ставятся недостоверные, неверные диагнозы, которые перепроверить человек не имеет возможности. Я полагаю, что робот создаст здоровую конкуренцию для врачей в плане постановки диагнозов, в оказании качественной медицинской помощи, и действительно врачи, возможно, вспомнят клятву Гиппократу. Я вам скажу так, что и я, и мои знакомые не раз сталкивались с тем, что ставились неправильные диагнозы. Лично мне поставили 9 неправильных диагнозов.

Ксения Сакурова: Ирина, а как вы выяснили, простите, что они неправильные? То есть вы где-то... ?

Зритель: Я объясню, объясню. Доктор ставит диагноз, назначает лечение, улучшения не наступает, меня направляют к другому доктору. Вплоть до того, что я проходила комиссию и мне ставили диагноз, как потом выяснилось неправильный, назначали лечение, из-за которого у меня наступало ухудшение, и через некоторое время все-таки, но уже обращаясь к знакомым, к друзьям, осуществляя поиск врача, который в народе зарекомендовал себя положительно, я в итоге в десятом случае, на десятом враче...

Ксения Сакурова: Ну то есть все-таки так или иначе врачи вам помогли. Спасибо большое.

Иван Князев: Спасибо вам, Ирина. Ольга Владиславовна, как прокомментируете?

Ольга Полякова: Дело все в том, что, к сожалению, я слышала только первую часть выступления нашей слушательницы. Я понимала о том, что у нее есть некая обида в отношении, некая обида личного характера в отношении возможности получить качественную медицинскую помощь.

Иван Князев: Ну, если в двух словах перевести ее речь, к врачам детским не попасть, диагнозы зачастую неправильные, приходится перепроверять, вот если вкратце.

Ксения Сакурова: И роботы составят конкуренцию.

Иван Князев: И роботы составят конкуренцию.

Ольга Полякова: Да. Но самое главное, чтобы принятие решения, которое в этом случае ляжет исключительно на плечи родителей, они бы способны были вынести. Потому что неправильно принятое решение, неправильно введенные данные, неправильно введенные, интерпретированные анализы могут привести к ошибке, а человеческое здоровье, человеческая жизнь – это ошибка фатальная, то есть мы не имеем права допускать фатальные ошибки. Но, безусловно, способность и возможность попасть к врачу должна существовать у каждого пациента, поэтому если и бросать на что-то силы, то на реализацию возможности получения каждым медицинской помощи. Что касается того, что робот может создать человеческой интуиции, профессионализму и мастерству врача конкуренцию, я в этом очень сильно сомневаюсь.

Иван Князев: Понятно, спасибо вам большое.

Ольга Полякова: Ну потому что, наверное, я врач.

Ксения Сакурова: Спасибо.

Иван Князев: Ольга Полякова, руководитель педиатрического отделения Клинического госпиталя «Лапино», кандидат медицинских наук.

Ну действительно, мне кажется, все-таки лучше лишний раз довериться врачу, чем...

Ксения Сакурова: Ну, как написал наш телезритель из Оренбургской области: «Какой виртуальный доктор для малыша, которому нужно живое общение, улыбка, теплый взгляд? Сразу налаживается контакт, и лечение пойдет на пользу».

Иван Князев: Вот верно.