Ольга Темерина: Когда реставратор погружается в памятник и общается с ним на протяжении нескольких лет, он не может быть равнодушен к результату

Гости
Ольга Темерина
художник-реставратор, заместитель директора Всероссийского художественного научно-реставрационного центра имени академика И.Э. Грабаря

Тамара Шорникова: Спасибо Тимуру Уразбахтину. Ну а мы сегодня открываем рубрику "Профессии". В студии Тамара Шорникова. Сегодня поговорим о тех, кто давно изобрел лекарство от старости – да, тот самый эликсир вечной молодости. Ну и, кажется, работает это лекарство от всех недугов разом. Каждый день спасают профессионалы этой профессии шедевры искусства.

Сегодня у нас в студии – художник-реставратор, заместитель директора Всероссийского художественного научно-реставрационного центра имени академика Грабаря Ольга Темерина. Здравствуйте.

Ольга Темерина: Добрый вечер.

Тамара Шорникова: Выглядите прекрасно! Это профессиональные трюки тоже?

Ольга Темерина: Ну, что вы, что вы? Мы в жизни, в быту профессиональными трюками стараемся не пользоваться.

Тамара Шорникова: Давайте посмотрим наш сюжет. Мы сняли один день из жизни художника-реставратора. Посмотрим, как же собственно вы живете и чем пользуетесь.

Ольга Темерина: Конечно.

Тамара Шорникова: Сюжет!

СЮЖЕТ

Тамара Шорникова: Ну, перед тем как начать раскрывать профессиональные секреты, пригласим зрителей к нашему разговору. Пишите, звоните. Все контакты есть на вашем экране. Это абсолютно бесплатно. Задавайте вопросы в прямом эфире и делитесь своим мнением по этой теме.

Ну, пять лет работы над одним каким-то произведением – это далеко не предел?

Ольга Темерина: Нет конечно. Иногда реставрация может занимать до 20 лет. Такие случаи бывали. Например, в области реставрации темперной живописи это абсолютно такой классический случай, потому что требуется ряд анализов провести, исследования, опять же всякие пробы на искусственное старение и прочее-прочее. И потом опять же надо как-то прочувствовать памятник. Иногда бывает, чтобы к нему подойти и приступить к работе… Все-таки это колоссальная ответственность. Мы имеем дело с шедеврами мирового искусства. Вот чтобы эту решимость обрести, подойти к нему и начать какие-то процессы, требуется какое-то время.

Тамара Шорникова: Для выработки той самой решимости нужен обязательно контроль со стороны наставника в первое время работы?

Ольга Темерина: В том числе, конечно. Молодой специалист не может сразу приступить, например, к работе с какими-то наиболее ответственными памятниками. То есть какой-то период ему поручают определенные процессы. Например, когда я пришла в мастерскую, я работала как помощник реставратора, то есть в течение года я просто варила клей и смешивала составы необходимые для работы. И вот только после этого периода уже перевели на должность реставратора третьей категории. Ну и так вот потихоньку погружаешься в профессию.

Тамара Шорникова: Как подмастерье у повара – сначала чистишь картошку.

Ольга Темерина: Ну, в принципе, да. Наверное, так.

Тамара Шорникова: Что сложнее поддается восстановлению: костюмы, картины, иконы? Может быть, архитектурные памятники?

Ольга Темерина: Нет, вы знаете, тут сложно сказать. Это от конкретного памятника зависит внутри специализации. То есть это может быть очень сложный костюм, это может быть тяжелая картина, ну, либо, например, объект керамики какой-нибудь, достаточно сложный в работе. То есть специализация не диктует сложность, а именно памятник внутри этой специализации.

Тамара Шорникова: Как вы выбрали свою специализацию? Почему именно графика?

Ольга Темерина: Ну, на самом деле у меня, что называется, родовая, может быть, предрасположенность к этому делу. У меня моя мама – она художник профессиональный. Собственно, отец был искусствовед. Поэтому у нас семья была изначально ориентирована на то, чтобы я работала в сфере искусства. Ну а так получилось, надо сказать, достаточно случайно, что меня пригласили в мастерскую вот тем самым подмастерьем. И в итоге теперь я замдиректора.

Тамара Шорникова: Возвращаясь к выставке. Работа реставрационная закончена, вот отчетная выставка, через энное количество дней эти экспонаты уедут в музей, то есть по месту основной прописки.

Ольга Темерина: Конечно.

Тамара Шорникова: Как часто в этом музее потом, в дальнейшем уже в обычной экспозиции на табличке можно увидеть имя реставратора?

Ольга Темерина: К сожалению, достаточно редко. Ну, конкретно я не могу сказать по поводу музея-усадьбы "Останкино". Вот веера, которые вы показывали в вашем чудесном репортаже. Ну, это не частая практика, чтобы в экспозиции была табличка с именем реставратора. Многие музеи сейчас идут нам навстречу. Ну, конечно, хотелось бы, чтобы это было постоянной практикой.

Тамара Шорникова: Это не обидно?

Ольга Темерина: Ну, я не стала бы употреблять такое слово как "обидно". Все-таки реставратор это делает не ради того, чтобы его имя висело на табличке. Но как некая дань, благодарность – это было бы приятно, скажем так.

Тамара Шорникова: Ну, он, как вы говорите, и прочувствовал памятник, он жил практически с ним долгие годы.

Ольга Темерина: Да, это так. И он сделал это, свою работу. Он отдал его в музей. И, в принципе, для него эта история завершена. Но если спустя многие годы он сможет прийти в музей и увидеть свою фамилию, конечно, реставратору это будет приятно.

Тамара Шорникова: Не было соблазна где-то скрыть автограф, замаскировать на работе?

Ольга Темерина: Ну, вы знаете, мало ли какие возникают соблазны. Главное, чтобы они не были реализованы. Такого, конечно, в нашей практике не бывает.

Тамара Шорникова: А как часто ваши коллеги устраивают персональные выставки? Ведь наверняка люди, которые занимаются таким сложным научным трудом и таким сложным искусством, наверняка и сами горазды создавать шедевры.

Ольга Темерина: Конечно. У нас работает много профессиональных художников. В частности, мы стараемся регулярно проводить именно вот такие выставки творческих работ. В прошлом году у нас была замечательная выставка, где были представлены работы специалистов из отдела реставрации каменной скульптуры, Владимира Гербовича Симонова, который у нас возглавляет направление "Реставрация нетрадиционных методов и технологий". И в этом году мы тоже планируем это продолжить. И, скорее всего… Вернее, нет. Прошу прощения. В этом году мы уже, скорее всего, не успеем, а вот в следующем – да, такая выставка запланирована

Тамара Шорникова: Почему задала столь странный для вас, наверное, как для профессионала вопрос про злой умысел? В фильмах художественных нередко реставраторы становятся таким важным элементом в криминальной афере, то есть они помогают подделать какой-то шедевр или, скажем, дают ложную оценку мирового шедевра. К вам когда-либо кто-либо обращался с таким предложением? Это вообще возможно сейчас при нынешних современных способах анализа произведения – подделать что-либо?

Ольга Темерина: Ну, вы знаете, если говорить про лично мой опыт, то ко мне один раз обращались на предмет необходимости выведения какого-то штампа из паспорта. Ну, это совершенно чудовищная просьба. Разумеется, она не была реализована. И конечно, полагаю, такие случаи бывают. Но те реставраторы, которые работают в том криминальном направлении, я не думаю, что они являются сотрудниками государственной реставрационной организации. То есть они уже уходят в теневой сектор и там где-то в своих частных мастерских, может быть, что-то подобное и творят.

Тамара Шорникова: Ну, в сюжете мы рассказывали о творческих экспериментах. При этом кажется, что реставрация – достаточно консервативная среда.

Ольга Темерина: Да, эта среда консервативная, совершенно верно, то есть эксперимент там занимает минимум процентов от всех остальных процессов.

Тамара Шорникова: И все же каковы возможности реализовать себя, попробовать что-то новое, придумать новый метод?

Ольга Темерина: Ну, это зависит, во-первых, от желания реставратора все-таки брать на себя такую ответственность. Разные бывают пути реализации в профессии. Есть специалисты, которые предпочитают работать по отработанным методикам в рамках какого-то уже заданного направления. А некоторые ищут поводы для того, чтобы себя реализовать, и стараются брать более сложные памятники. И вот там, может быть, и есть момент, когда необходимо выработать что-то новое. И да, это успешно получается.

Тамара Шорникова: К нам начали приходить эсэмэски. Вот Сахалин пишет: "Работаете ли вы с частными заказчиками? Как можно обратиться к вам для того, чтобы реставрировать старинную икону?"

Ольга Темерина: Ну, на самом деле у нас на сайте представлены все услуги, которые мы оказываемся. Собственно, есть контакты всех отделов. Для этого заключается договор с нашей организацией. И такую работу можно выполнить.

Тамара Шорникова: Это по карману рядовому обладателю старинной иконы?

Ольга Темерина: Ну, карманы разные у рядового обладателя. И опять же – состояние иконы. Не видя памятник, я ничего не могу сказать, я не могу никак ориентировать, какая это будет сумма.

Тамара Шорникова: В основном за работу платят заказчики, музеи?

Ольга Темерина: Конечно.

Тамара Шорникова: Или кто-то еще?

Ольга Темерина: Ну, в основном, конечно, это музеи, да.

Тамара Шорникова: Работа длительная, кропотливая, часто с перерывами. Нет ощущения дробленности рабочего дня, когда приходится браться то за одну работу, то за другую?

Ольга Темерина: Приходится, конечно. Но, во-первых, помимо самого этого технологического процесса, еще же огромное количество времени реставратор уделяет бумагам и документам. То есть ему надо составить грамотное описание состояния сохранности, ему надо сделать реставрационный паспорт, ему надо заполнить каждую графу в этом паспорте, указать не только число, когда он проводил определенную операцию, но и какой состав в каком процентном соотношении был применен в том или ином памятнике, чтобы потом последующее поколение реставраторов… Этот паспорт уезжает вместе с вещью в музей. И в дальнейшем чтобы можно было увидеть, как работал реставратор, по какой методике, какие составы он применял. Это очень важная составляющая профессии, без нее никак.

Тамара Шорникова: Вот какой-то вопрос о профессии хочет задать Татьяна (Москва), давайте послушаем ее. Алло. Здравствуйте.

Зритель: Здравствуйте. Я хотела бы поблагодарить студию за то, что приглашаете таких культурных профессиональных людей. Тема очень интересная. И хотелось бы узнать какие-нибудь секреты хотя бы нам, простым смертным, общедоступные. Как восстановить книгу? Ну, хотя бы как восстановить ткань? Вот приоткройте немножко завесу. Благодарю вас.

Тамара Шорникова: Спасибо. Вот такой прикладной вопрос.

Ольга Темерина: Я понимаю. Вы затронули очень такую важную тему – тему бытовой реставрации. И на самом деле, я бы сказала так. Главный секрет, который я могу сейчас открыть: лучше к этой бытовой реставрации не прибегать, потому что она способна навредить гораздо больше, чем, например, принести пользы.

Например, в журнале "Работница" в свое время публиковали чудесные рецепты о том, как восстановить лаковую пленку на картине. И в этом рецепте значилось, что надо это сделать разрезанной луковицей. И многие следовали этому совету. Журнал "Работница" имел колоссальную аудиторию. И в итоге получается так, что это наносит непоправимый вред произведению искусства.

Поэтому лучше не трогать. Если даже в самом ужасном состоянии и сохранности вещь попадет в руки реставратора, он это сделает профессиональнее и лучше, чем все-таки непрофессионал.

Тамара Шорникова: Хорошо. Книга – действительно очень ценный экспонат. Возможно, можно обновить, придать блеск серебряным сережкам за счет специального раствора?

Ольга Темерина: Очень может быть. Но для этого существуют ювелирные мастерские, и там они способны это все почистить. Опять же я не специалист в области реставрации металла, поэтому какие-то составы по очистке сережек озвучит, к сожалению, не могу.

Тамара Шорникова: Еще об одном открытии. Буквально недавно новостные агентства распространили сообщение о том, что на картине Ван Гога был найден замурованный кузнечик, он был погребен буквально под слоем краски.

Ольга Темерина: Да-да-да.

Тамара Шорникова: Как часто в вашей карьере происходили те или иные открытия? Как часто попадались, возможно, картины с двойным дном?

Ольга Темерина: Такие случаи бывают. Это для реставратора всегда очень приятный момент, момент такой сокровенный. Ну, бывают такие случаи, когда, например, задник картины представляет собой отдельное произведение. Или, например, в области реставрации графики зачастую бывает так, что одна гравюра наклеена на другую, и в процессе раздублировки находится еще одно изображение. Вот сейчас у нас в мастерской рисунок Серова, который сдублирован на еще один его подготовительный набросок. То есть это действительно открытие, потому что теперь мы вернем музею уже два рисунка Серова, а это действительно открытие.

Тамара Шорникова: Фактически клад нашли.

Ольга Темерина: Да, это клад, совершенно верно.

Тамара Шорникова: Вы принесли с собой инструменты, я вижу. Когда мы снимали сюжет, видели рядом с карандашами инструменты, похожие на скальпель, плоскогубцы. Вот что это?

Ольга Темерина: Они не похожи. Это и есть скальпель. Это глазной скальпель, брюшной скальпель, пинцеты разнообразные. Это, например, кисть китайского производства, она сделана из козы. Она очень удобна для того, чтобы удалять поверхностные загрязнения при ее помощи. Она достаточно такая мягонькая, и при этом хорошо это все удаляет. Ну, что еще? Это всяческие ножницы и прочее. Конечно, не обходится и без плоскогубцев в отделе, например, реставрации мебели.

То есть нет специальных именно реставрационных инструментов. А если они есть, то это все-таки оборудование скорее, такое как вакуумный стол либо паровой карандаш. Но в целом мы, конечно, приспосабливаем для своей работы инструменты из других профессий.

Тамара Шорникова: Опять же возвращаясь к теме открытий. В самом начале выставки, как только она открыла свои двери посетителям, вместе с ней открылся и новый канал финансирования работ. Насколько я знаю, Центр имени академика Грабаря впервые прибегнул к сборам материальным от общественности на реставрацию. Расскажите.

Ольга Темерина: Да, мы прибегли, совершенно верно. Мы запустили первый наш краудфандинговый проект, который посвящен тому, чтобы собрать средства на реставрацию уникального веера XVIII века.

Тамара Шорникова: Давайте попросим режиссера показать его сейчас нашим телезрителям.

Ольга Темерина: Действительно, очень красивый памятник, совершенно уникальный, с потрясающей тонкой росписью по своему экрану, с очень тонким по своей резьбе станком, сделанным из перламутра, с элементами фольгирования. То есть памятник во всех отношениях достойный. И нам бы, конечно, очень хотелось его спасти. И над ним будет работать не один специалист, а два, а возможно, даже и три. И требуется определенная сумма на то, чтобы он был отреставрирован. Вот сейчас мы уже на самом деле достигли порога 50% – на сегодняшний момент собрано больше 90 тысяч.

Собственно, пользуясь случаем, хотела бы поблагодарить всех тех, кто принял посильное участие в этом проекте. Мы невероятно благодарны. Не знали, что это вызовет такой отклик бурный у аудитории нашей достаточно скромной, потому что профессия у нас непубличная. Будем надеяться, что это будет не последний опыт.

Тамара Шорникова: Ну, это радостно, что откликаются люди. Потому что было бы понятнее, мне кажется, на взгляд обывателя, если бы помогли люди реставрировать что-то известное широкому кругу…

Ольга Темерина: Ну да, я понимаю. Картина Леонардо да Винчи.

Тамара Шорникова: Да, например. Хотя, конечно, безусловно, как раз на работу над этой картиной деньги найдутся всегда.

Ольга Темерина: Конечно, совершенно верно.

Тамара Шорникова: Скажите… Вот пишет зритель нам из Ханты-Мансийского округа: "Почему шедевры живописи как раз эпохи Леонардо не могут повторить до сих пор? Откуда в те времена были известны сложнейшие составы красок? И техника письма поражает". Вот есть в вашей профессиональной среде мысли о том, что дало толчок развитию искусству того времени?

Ольга Темерина: Искусству Возрождения что дало толчок? Вы знаете, тут ряд факторов, которые, я думаю, сейчас бесконечным образом можно озвучивать. И если говорить о технологии, о технологических моментах, то все составы этих красок известны, то есть это не является секретной какой-то рецептурой. И не технология диктовала собственно тот уровень изготовления произведений искусства, который тогда был. Я не думаю, что я сейчас смогу ответить, что именно послужило толчком к тому, чтобы сложилась такая плеяда известных мастеров Возрождения. Ну, будем ждать этой эпохи. Может быть, мы застанем ее в наше время.

Тамара Шорникова: А что касается современной эпохи с ее инсталляциями из самых разных материалов – насколько сложны они для реставрации?

Ольга Темерина: Они очень сложны для реставрации – именно в силу того, что сделаны совершенно не по технологии. То есть современный художник может избрать в качестве изобразительных средств буквально все, что встречается ему под руку, начиная от полиэтиленовых пакетов и заканчивая какой-нибудь полиграфической краской. И так как нет выработанной технологии, мы не понимаем зачастую, что есть основа, что есть краситель. Такие памятники требуют всегда индивидуальной методики, и каких-то канонов реставрации их нет.

Тамара Шорникова: Успеем принять еще один звонок – Валентина нам дозвонилась. Валентина, слушаем вас.

Зритель: Добрый вечер.

Тамара Шорникова: Добрый. Если можно, максимально кратко.

Зритель: Вы знаете, у меня вопрос художнику-реставратору. Мне по наследству из поколения в поколение передалась такая очень ценная для меня вещь – икона. Она небольшого размера, где-то 10 на 15, написана по металлу, набита на дощечке. Она уже прошла и через войну. В общем, пришла мне. Долго она была, и поэтому местами подверглась коррозии. Но что интересно? Вы знаете, на нимбе сейчас от коррозии краска отпала, а каждый волосок так и остался. Вот у меня вопрос. У нас здесь небольшой город и нет такой возможности. Куда можно обратиться, и возможно ли это, чтобы ее реставрировать?

Ольга Темерина: Вы знаете, насколько мне известно, в Ханты-Мансийском музее есть реставраторы…

Тамара Шорникова: Краснодарский край.

Ольга Темерина: А, Краснодарский край? Я не расслышала, простите. Ну, в вашем регионе точно есть музеи, при которых находятся реставрационные мастерские, потому что мы с вашим регионом работаем, и специалисты оттуда приезжают к нам на стажировки. Мне сейчас вам дать онлайн-консультацию о том, что можно сделать с иконой – ну, просто это немыслимо, это невозможно.

Тамара Шорникова: Нет, разумеется. Мы попросим Валентину оставить свои контакты и свяжем вас.

И буквально в двух словах. Нас часто пугают, что те или иные города скоро исчезнут с лица земли. Есть ли экспонаты, за которые стоит переживать? Просто у каждой вещи есть свой срок годности. Или все-таки с помощью ваших чудесных эликсиров продлить им жизнь можно до бесконечности?

Ольга Темерина: Конечно, есть памятники, которые, например, в тяжелом состоянии сохранности. Но на самом деле при определенной стабильной среде, которая их окружает, при соблюдении температурно-влажностного режима можно все-таки допустить, что хуже, чем есть на данный момент, не будет. Если бы требовались какие-то аварийные меры от реставратора относительно какого-то уникального памятника, мы, конечно, пришли бы на помощь. Но назвать какой-то сейчас такой объект, который этого требует, а мы сделать этого не можем, я не могу.

Тамара Шорникова: Отрадно слышать. Все успеем увидеть. Спасибо вам огромное за то, что пришли к нам в эфир.

Ольга Темерина: Спасибо и вам.

Тамара Шорникова: Это была рубрика "Профессии". Увидимся через неделю.