Илья Костромов: Мой карабин – это настоящий миротворец. Достаточно всегда было просто показать, что он есть, – и сразу наступал мир

Гости

Илья Тарасов: Здравствуйте!

Илья Костромов: И вам не болеть!

Илья Тарасов: А мне нравится, что вот так с собакой в костюме каждый день гуляете. А сколько лет адвокатской практики у вас?

Илья Костромов: Адвокатская и следственная, все вместе – это получается, что как раз в декабре будет 40 лет.

Илья Тарасов: Вы раньше были следователем?

Илья Костромов: Да.

Илья Тарасов: А сколько лет?

Илья Костромов: Лет десять. Я в этом домике живу, переднем. Там у меня типа небольшого кабинетика для работы, компьютер, ну и все охотничьи дела.

Илья Тарасов: А сейчас сезон?

Илья Костромов: Сейчас сезон, конечно.

Илья Тарасов: Мы должны были изначально поехать в Ивантеевку к зданию городского суда.

Илья Костромов: Да. Но, к сожалению, человек…

Илья Тарасов: Там был ваш подзащитный, но он распереживался.

Илья Костромов: Дело в том, что у нас принято что? Принято у нас сетовать на несовершенство законодательства.

Илья Тарасов: Это, кстати, часто.

Илья Костромов: Типа законодательство плохое. Да, законодательство в общем и целом у нас безобразное, оно составлено неграмотно какими-то недоучками, я бы сказал. Но при этом законоположение о необходимой обороне, а именно статья 37-я Уголовного кодекса, я бы сказал, у нас почти близка к идеалу, близка к совершенству.

Более того, у нас одно из наиболее либеральных в мире, может быть, законодательств о приобретении оружия. Например, соседние белорусы могут купить ружье, любое огнестрельное оружие только для охоты. Наш же российский гражданин вправе купить себе огнестрельное оружие чисто для нужд необходимой обороны.

Вот это карабин «Сайга» 410-го калибра. Он предназначен ни в коем разе не для охоты. Видите – калибр очень небольшой, совсем небольшой калибр. Этот карабин как раз для самозащиты. Пусть лежит. Пить, есть, каши не просит.

Более легкое оружие – это уже травматический пистолет, или как правильно – оружие ограниченного поражения, снаряженное резиновыми пулями. Вот это то, что у меня для самозащиты, возможной защиты.

Илья Тарасов: Применяли?

Илья Костромов: Нет, не применял. Достаточно всегда было просто показать, что оно у вас есть, – и сразу после этого наступал мир.

Илья Тарасов: Многие говорят: «Оружие – ой-ой-ой, плохо. Не нужно оружие. Это все пропаганда насилия», – и так далее.

Илья Костромов: Я считаю, что это глупости. Оружие по существу… Вот мой карабин – это настоящий миротворец. Бог создал людей, а вот полковник Кольт сделал их равными, уравнял их шансы. То есть человек, допустим, моего возраста, уже пенсионного, не в состоянии противостоять группе молодых и здоровых хулиганов-отморозков. Так? Так. Но наличие оружия мне такую возможность дает, и совершенно свободно.

Илья Тарасов: Противники либерализации оружия говорят так: «Если вы можете купить, то и плохие люди, естественно, его тоже могут купить».

Илья Костромов: Совершенно верно, и плохие люди могут купить. Однако статистика показывает, что с применением легального оружия у нас совершается совершенно незначительное количество преступлений. Большинство преступлений – либо с применением нелегального оружия, незаконного, которое куплено где-то на черном рынке, либо просто бытовых предметов: ножей, топоров, чего угодно. Кухонный нож – самое страшное оружие, страшнее автомата Калашникова.

Илья Тарасов: Вопрос: почему тогда многие оказываются за решеткой?

Илья Костромов: Дело все в том… Во-первых, люди иногда не всегда правильно действуют в данном случае. А во-вторых, – и самое главное – у нас наши так называемые правоохранительные органы…

Илья Тарасов: …в которых вы раньше работали.

Илья Костромов: …в которых я раньше служил, они, к сожалению, не знают, по-моему, о существовании статьи 37-й Уголовного кодекса. А суды по ряду причин… Судьи, конечно, знают. Судьи прекрасно все знают и прекрасно понимают, но судьи делают вид, что не понимают.

Илья Тарасов: Сегодня с кем мы должны были встретиться? Какая там была ситуация?

Илья Костромов: Обычная, бытовая. Некто Валерий П., человек уже пенсионного возраста, можно сказать, порядка 60 лет, водитель автобуса нормального, междугороднего, то есть не какой-то шалопай, а серьезный человек, которому доверяют жизнь людей, после работы со своим кондуктором на лавочке на бульваре в Ивантеевке решили немножко культурно отдохнуть, выпить чего-то такого. В это время там проходил некий нетрезвый гражданин. Этот нетрезвый гражданин затеял ссору. Кончилось тем, что он моего клиента Валерия повалил на землю и стал душить. Валерий воспользовался для самозащиты небольшим перочинным ножом, которым ударил его в бок, причинив проникающее ножевое ранение.

Чем все это кончилось? Валерия, естественно, взяли под стражу. Потом с некоторым трудом, но благодаря, в общем-то, либерализму и, я бы сказал, гуманизму председателя Ивантеевского суда мы его перевели на домашний арест. И совсем недавно состоялся суд. На суде выступали свидетели – кондуктор и еще двое прохожих, – которые прояснили, как все происходило. Вот он лежал, его душили. Тогда он воспользовался.

Это не совсем совпадало с тем признанием, как говорится, которое он сделал в свое время под видеокамеру. Он читал по бумажке: «Я такой-то. Я признаю, что я умышленно взял и нанес…» Ну, явно не им составленный текст читал.

Дальше уважаемый прокурор испугалась, видно было, что очень всполошилась. Короче, было сделано предложение, от которого нельзя отказаться. Прямым текстом обвинитель сказал (ну, в кулуарах, разумеется): «Товарищи дорогие, если вы хотите, чтобы я попросила для вас условное наказание, вы давайте признавайте все, что было, и соглашайтесь с тем, как говорит потерпевший».

Пришлось с этим предложением соглашаться. Ведь адвокат – он как врач, он прежде всего заботится о том, чтобы пациент выздоровел. А каким путем – уж ладно. И даже если приходится признавать, что ты не верблюд, уж лучше идти на свободу с низко опущенной головой, чем в тюрьму с высоко поднятой головой.

Илья Тарасов: Несмотря на то, что у нас вроде как законодательство приспособлено для самообороны, человек за то, что он оборонялся, получил условный срок?

Илья Костромов: Совершенно верно. Более того, я скажу так: условный срок он получил именно потому, что и прокурор, и судья понимали, что имеет место состояние необходимой обороны. И в самом худшем случае имело место превышение пределов таковой. Это в самом худшем случае.

Илья Тарасов: Но никак не умышленное. А инкриминировали умышленное?

Илья Костромов: Умышленный тяжкий вред здоровью.

Чуть не забыл главный прибор управления собакой.

Илья Тарасов: А какой?

Илья Костромов: Свисток.

Илья Тарасов: Какие юридические аспекты необходимо знать, с точки зрения самообороны, необходимой обороны, каждому человеку? И где их правильно почитать?

Илья Костромов: Прежде всего надо хорошенько выучить и знать статью 37-ю Уголовного кодекса. Прежде всего есть условия, относящиеся к посягательству, каким должно быть посягательство преступное. И есть условия правомерности необходимой обороны, которые относятся уже к способу защиты.

Посягательство, от которого защищаются, должно быть противоправным. То есть если полицейский говорит: «Вы хулиганите, давайте пройдемте», – а вы начнете от него защищаться, то это, извините, не будет необходимая оборона. Но если бандит говорит: «Отдай кошелек!» – извините, это преступное посягательство, и вы вправе защищаться.

А вот меры защиты должны быть соразмерные. То есть если цыганка говорит: «Я сейчас напущу на тебя порчу, порчу, порчу», – а вы в нее будете стрелять из такого ружья, то это уже даже не превышение пределов необходимой обороны.

Также многие граждане считают совершенно ошибочно, что если вас назвали козлом, то можно применять оружие. Нет, не так, не так. То есть дорожный конфликт…

Илья Тарасов: Дорожный конфликт – самый частый конфликт.

Илья Костромов: Да, наиболее частный. Если вас оппонент в споре назвал каким-то словом, которое вам не понравилось, то это еще не создает состояния необходимой обороны. Вот если он достал бейсбольную биту и вас хочет ей ударить или даже просто достал – вот тогда уже да, тогда уже состояние необходимой обороны наступает.

Нападение, посягательство должно быть реальным, оно может причинить реальный вред. Оно должно быть действительным, оно должно уже начаться.