Лео Бокерия: Мы первые в стране заговорили о том, что нужно формировать здоровый образ жизни

Лео Бокерия – это имя, записанное в далеком 1939 году в Свидетельстве о рождении в ЗАГСе маленького Абхазского городка Очамчира, спустя несколько десятилетий стало не просто известным на весь мир. Оно стало синонимом надежды, надежды на выздоровления, надежды на жизнь. Через руки кардиохирурга Бокерия за полвека работы прошли тысячи людей, вернее тысячи человеческих сердец, измученных различными патологиями, ишемией, инфарктами. А еще это спасенные дети, возраст которых порой достигает всего нескольких дней. И вовремя проведенная операция – это реальный шанс на полное выздоровление, а значит на полноценную жизнь.

Лео Бокерия: Если этого ребенка не прооперировать в течение месяца, то 36% из 100%  - умрет. Следующие 35,5% - умрут в последующие 5,5 месяцев. То есть нам нужно обеспечить эти семь тысяч операций в течение года.

Лео Антонович Бокерия – главный кардиохирург России, известный ученый, организатор медицинской науки и общественный деятель, академик РАМН, член президиума РАМН, директор научного центра "Сердечно-сосудистой хирургии им. Бакулева", член Общественной палаты РФ, президент лиги "Здоровье нации". На счету Лео Бокерия более двух тысяч операций на открытом сердце. Награжден многочисленными государственными наградами, среди которых три ордена "За заслуги перед Отечеством", орден "преп. Сергия Радонежского", а также "Государственной премии СССР и России". Первой большой победой Лео Бокерия стала главная премия времен СССР – "Ленинская", полученная им в 36 лет.

Лео Бокерия: Скажу, почему это моя самая дорогая – потому что это была моя студенческая работа, которая затем переросла в кандидатскую диссертацию, в докторскую диссертацию, в первые операции в мировой практике в условиях барооперационных. И вот в 1976 году мне было 36 лет, я получил "Ленинскую" премию. Вскоре после этого, конечно, меня повело, потому что приглашали везде, в газетах писали. Так скажем, грузины вообще с ума сошли. (Смеется). Хотя я всю жизнь учился и работал в Москве. Тем не менее. И вот я пришел к  Бураковскому Владимиру Ивановичу – моему любимому учителю, с которым я и получал эту премию. И сказал ему, что вот вроде бы и "Ленинская" премия, а я ничего не почувствовал в институте. А он мне сказал: "Забудь. Ты получил и забудь". Я говорю: "Как забыть?" Он мне сказал: "Забудь. И чем быстрее забудешь, тем будет лучше". И потом я понял, что он совершенно прав. И это было мое счастье, что я это понял. И поэтому у меня начался новый этап, я занялся жизнеугрожающими аритмиями, которыми никто в Советском Союзе в то время не занимался. И мы действительно через 10 лет получили "Государственную премию СССР". Поэтому все-таки "Ленинская" премия во всех отношениях меня многому научила.

Мне было 36 лет,  когда я получил "Ленинскую" премию, и меня повело. И мой учитель Владимир Бураковский сказал мне "Забудь, чем быстрее тем лучше". Потом я понял, что он был совершенно прав.  Это было мое счастье, что я понял.

Еще будучи студентом Первого медицинского института, Бокерия обращал на себя внимая особенным рвением к науке. Он учился у многих известных педагогов и ученых. Но главными своими учителями Лео Антонович считает двух выдающихся хирургов, академиков: Владимира Бураковского и Владимира Кованова. Последний, взяв однажды под свое крыло талантливого ученика, пронес отеческую заботу о нем через всю свою жизнь.

 

Лео Бокерия: Это он меня оставил в аспирантуре. И я занимался в кружке у него. Там это называлось микро-шефы. Поскольку это была кафедра топографической анатомии и микрохирургии, там были, естественно, и трупы, как в анатомии в любой. И мы помогали сначала аспирантам, а потом сами могли начать работу. И когда мой так называемый микро-шеф Георгий Эдуардович Фальковский закончил свою диссертационную работу и ушел в институт Бакулева, я остался перед дилеммой: что мне делать? Я поехал в библиотеку, я знал к тому времени уже язык английский. И долго работая в библиотеке, читая новости и так далее, наткнутся на две работы по гипербарической оксигенации, которая стала потом "Ленинской" премией. И тогда я приехал на кафедру, переговорил со своими друзьями студентами, с аспирантами, нашел автоклав, сделал первую барокамеру. Вот пошло и поехало. И наступил шестой курс, распределение. Пришел я на это распределение, а "добрые люди", вы знаете, всегда есть. Владимир Васильевич рекомендовал меня в аспирантуру. На что там, в комиссии, говорят, что нет, у него же прописки нет в Москве. И Игорь Анатольевич Сечейников, проректор института и так же ученик Владимира Васильевича сказал: "А Владимир Васильевич принимает людей в аспирантуру не по прописке". И так вот я оказался в аспирантуре, написал диссертацию. И он очень хотел, чтобы я остался на кафедре. Но у меня было желание другое – работать в клинике. Тем более, что моим оппонентом был Владимир Иванович Бураковский, который как раз очень переживал. Потому что в это время маленькие дети синие, они умирали и на операционном столе и так. И он увидел, что вот эта диссертация очень подходит к этому.

Так вот, конечно, роль Владимира Васильевича Кованова в том, что я как-то состоялся в этой жизни, она на первом месте. А он ведь написал замечательное эссе, которое называлось "Учитель, воспитай ученика". Кроме того, он очень переживал, когда я избирался в действительные члены Академии медицинских наук. Это было при его жизни. И он позвал меня перед этим. И сказал: "Ты скажи, чтобы они пришли…" А он уже лежал, он болел очень. Он был ранен во время войны. И я говорю: "Я вам позвоню, Владимир Васильевич, как только что-то состоится". И в пятницу меня избрали, в субботу общее собрание Академии медицинских наук утвердило меня в этом звании, действительного члена Академии медицинских наук.  Я ему позвонил, он безумно обрадовался. И я говорю: "Владимир Васильевич, сегодня тут гулять будут люди, так принято. Можно я к вам в понедельник приеду". Он говорит: "Да, конечно, приезжай в понедельник. Я тоже что-то устал". А в воскресенье его не стало. Вот такая грустная история. И мы с ним даже не попрощались. Но я очень чту этого человека, я очень люблю память о нем. Для меня это святое.

Я пробую разные сердца в течение дня. Ну, вот сегодня у меня было три операции, вчера у меня было четыре операции. На той недели у меня получилось шесть операций в один день, по-разному. Я пять дней в неделю оперирую. Конечно, я его беру сердце в руки. Причем, я его беру в руки, когда оно сокращается. Потом я его останавливаю, исправляю тот дефект, который существует в этом сердце, и потом я его запускаю. То есть, я его чувствую и горячим, и холодным, когда оно остановлено, и снова горячим, когда оно начинает работать. Я должен сказать, что ощущения совершенно незабываемые, каждый раз знакомство этого ощущения возвращается. Когда вот берешь сердце, должно пройти несколько секунд, чтобы снова ты почувствовал то ощущение этого удивительного вечного двигателя.

Я беру в руки сердце, когда оно сокращается. Потом я его останавливаю, исправляю дефект и запускаю. Я его чувствую и горячим, и холодным, когда оно остановлено, и снова горячим, когда оно начинает работать. Я должен сказать, что ощущения совершенно незабываемые.

56,4% людей умирают от сердечно-сосудистых заболеваний. В первую очередь надо закрыть это зло, которое нас всех угнетает. Потому что если мы закроем тему только высокотехнологичной помощи у этих больных, у нас продолжительность жизни увеличится на 10 лет с лучшим качеством. Президент объявил 2015 годом борьбы с сердечно-сосудистыми заболеваниями. Я был на этом послании, и я, честно говоря, даже не ожидал. И когда я это услышал, я так громко аплодировал, что все повернулись. И не понимая даже, что происходит, начали тоже бурно аплодировать. Поэтому, конечно, для нас это очень волнительный момент. У нас есть большие возможности, потому что у нас большое сообщество кардиологов, кардиохирургов, людей, которые работают в этой области, знают, как это делать. Как оптимизировать подходы. И, конечно, это положение нас очень воодушевляет.

Мы начали проводить нашим институтом акцию "Прикоснись к сердцу ребенка". А возникло это потому, что этот период: вторая половина 90-х годов, когда денег в стране нет – молодые матери отказываются от детей, которые родились с пороком сердца. И мы тогда начали эту акцию "Прикоснись к сердцу ребенка" в прямом и переносном смысле. Потому что мы делаем операцию, а те, кто дает какие-то деньги на эту операцию, они тоже прикасаются к этому сердцу. Эта акция имела очень большой резонанс. И она продолжается по сей день, кстати говоря. А потом, я понимал, что в народе происходит. Понимаете, просто самоубийства происходят. Потому что на первое место стали выходить алкоголь, наркотики. Жуткие события происходили. И так получилось, что ко мне обратились с предложением в это время возглавить новую организацию – лигу "Здоровье нации". Причем, были большие колебания.

Мы в институте проводим акцию "Прикоснись к сердцу ребенка". Потому что к сердцу этому прикасаемся не только мы во время операции, но и те, кто дал на эту операцию денег.

И мы тогда - человек, наверное, десять:  представители искусства, науки, культуры, спортсмены, врачи – опубликовали обращение к нации. Оно так и называлось. Где сказали, что пора задуматься о здоровье и закрыть эту тему всю, как-то надо начинать заниматься здоровым образом жизни. И мы шаг за шагом начали создавать региональные организации. И в региональных организациях появились свои инициативные группы, понимаете. И сегодня у нас больше, чем в 65 регионах России есть такие организации. И сегодня лига "Здоровье нации", которая скоро отметит 11 лет – это мощная организация. Мы первые в стране заговорили о том, что нужно формировать здоровый образ жизни. До этого вообще никто этого не делал. В условиях новой демократии вообще считалось, как это, формировать здоровый образ жизни?! И потом, когда создавалась Общественная палата, я думаю, что именно это было замечено. И меня пригласил президент в числе сорока других людей в первый список. И мы назвали первую комиссию по здоровью "комиссией по формированию здорового образа жизни". Я был ее председателем. И это дало мне возможность еще больше расширить деятельность нашей лиги "Здоровье нации", поскольку мы стали структурой, которая была понятна всем. Поэтому я думаю, что вот в этом смысле, мы, конечно, чего-то добились.  

Лео Бокерия – это имя стало синонимом надежды на выздоровление, надежды на жизнь. Через руки кардиохирурга Бокерия за полвека работы прошли тысячи человеческих сердец. Благодаря ему тысячи людей получили шанс на полноценную жизнь.