Сергей Лесков: Самый большой пессимизм внушает то, что кроме нашей благодетельницы и кормилицы под названием "нефть", ничего не придумано в российской экономике

Гости

Юрий Коваленко: Ну а тем временем у нас уже подготовлен и стол, и, собственно говоря, трибуна для Сергея Лескова – он уже надвигается к нам в студию со свежей подборкой новостей.

Сергей Лесков: Да. Добрый день.

Юрий Коваленко: Что у нас сегодня в повестке дня?

Сергей Лесков: Повестка у нас обширная. Кстати, вы знаете, мы же в этом году отмечаем столетие Октябрьской революции, и помимо всяких политических партий, которые тогда участвовали в политической борьбе, активное участие в революции принимали и профсоюзы, особенно профсоюз железнодорожников.

Юрий Коваленко: Про него мы, кстати, тоже сегодня поговорим.

Сергей Лесков: Да. И именно поэтому, я думаю, некоторые впитавшие политическую мудрость деятели и не поддерживают профсоюзное движение.

Юрий Коваленко: Они знают, чего бояться.

Сергей Лесков: Да, очень опасно.

Тамара Шорникова: А выступления на баррикадах сегодня в прямом эфиры возможны.

Сергей Лесков: Да.

Юрий Коваленко: Ну что же, к баррикаде вас.

Сергей Лесков: России поступило предложение, от которого трудно отказаться: обустроить военную базу в Судане. Что мы знаем об этой стране? Прямо скажем, знаем мы о ней немного. Но все-таки возникают вопросы, сколько сейчас в современной России военных баз за рубежом? Сколько было их у СССР и принесло ли это СССР какие-то дивиденды? Сколько вообще стоят военные базы и так ли уж надо в современных условиях, где какие-то другие ценности, а не территориальные приобретения, обзаводиться военными объектами вдалеке от своих границ?

Счетная палата, как, наверное, заноза в сапоге, как кнопка на стуле – она, будучи независимым органам, мешает разным высоким ведомствам радостно и оптимистично посылать рапорты властям и обществу о том, что наша экономика неуклонно укрепляется. Последний прогноз Счетной палаты состоит в том, что вряд ли в этом году удастся обеспечить рост ВВП в 2%, а такая цель поставлена и о ней неоднократно радостно и оптимистично говорил руководитель Министерства экономики и развития. Но пока чиновники воюют на калькуляторах, что это вообще значит для рядового потребителя? – это, прямо скажем, самый важный вопрос.

Ну и, наконец, нельзя, чтобы… У некоторых писателей нельзя каждый день без строчки, у нас ни дня без Следственного комитета и какого-то судебного процесса. Следственный комитет принял решение проверить давнюю версию о ритуальном убийстве царской семьи в 1918 году. И теперь становится ясно, что "Матильда", что страсти по "Матильде", которые, казалось бы, поутихли – это только увертюра, это только первая серия. Как ни печально это признать, страна увязает в каком-то мракобесии, архаике. И на самом деле непонятно, как можно, отдавая силы и время подобного рода следственным процессам, говорить о цифровой экономике, об инновациях в высокие технологии, о росте ВВП выше среднемирового уровня.

Тамара Шорникова: Как вы думаете, Сергей, стоит ли ждать новой волны запросов в прокуратуру по поводу уже Следственного комитета? Имеет ли он право выдвигать новые версии или рассматривать как минимум убийство царской семьи? – это возможно?

Сергей Лесков: По-моему, все мыслимые версии уже высказана. А что имеется в виду?

Тамара Шорникова: Я имею в виду одного из наших активных депутатов. Как вы думаете, откликнется ли она на этот пункт?

Сергей Лесков: Она откликнулась уже. По-моему, она была одной из первых, кто инициировал как бы возбуждение этого дела. На самом деле мы об этом поговорим, потому что мне кажется, что это может быть самой важной темой. Но сначала давайте двигаться по повестке дня.

Судан приезжал в… У нас есть как бы трафарет "приезжал в Москву", но сейчас в Москву никто не приезжает, сейчас уже у нас есть как бы вторая политическая столица – это Сочи. Руководители всех стран приезжают теперь с визитами не в Москву, а в Сочи. Я думаю, что это произошло благодаря неусыпным стараниям московского градоначальника, который сделал невозможным передвижение по формальной столице даже правительственных кортежей, а в Сочи еще можно двигаться.

Так вот, в разговоре с Путиным и Шойгу президент Судана Омар аль-Башир высказал идею не только о приобретении в России военной техники (в том числе современных самолетов Су), но и о том, что Россия на Красном море построила военную базу, военно-морскую базу, чтобы обезопасить морские границы Судана от всякой контрабанды (там еще и пираты, как мы знаем, ходят). Но это суданские заботы, а зачем вообще это надо России? Это вопрос, конечно, непраздный. С точки зрения удовлетворения амбиций, конечно… Россия же великая держава, хочется побольше военных баз.

Юрий Коваленко: Мы и так уже на пороге НАТО стоим, еще зайдем в сени.

Сергей Лесков: Ну да, сейчас мы про НАТО поговорим. Вообще что мы знаем о Судане? Я вот задал себе этот вопрос. Мы знаем, что в Судан ездил Лени Рифеншталь, когда… Это знаменитая женщина, которая снимала нацистские фильмы до Второй мировой войны, потом она как бы получила поражение в профессиональных правах, несмотря на свою вне всякого сомнения исключительную одаренность как режиссера, и она занялась фотографией. Вот, значит, еще серия про суданских негров – это, конечно, фантастически красивые фотографии. Мы знаем еще о нубийских всадниках, которые терроризировали Древний Египет (нубийцы являются коренным населением Судана). И последнее, что я у себя в памяти откопал – это война в Дарфуре, где арабы (как бы привилегированная часть населения Судана) воюет с этими самыми нубийцами, и в Дарфуре какая-то гуманитарная катастрофа, туда ООН все время шлет помощь. Все, больше мы о Судане не знаем ничего.

Юрий Коваленко: Нет, ну позвольте, тут достаточно горячий регион. Я думаю, что Судан просто хочет защититься. Посмотрев на опыт, как мы работали в Сирии…

Сергей Лесков: Да, конечно.

Юрий Коваленко: Здесь рядом Эритрея, рядом Эфиопия, Чад и Сомали.

Сергей Лесков: Эритрея, да. Но это же другие страны, они, в общем-то, на Судан не нападают.

Юрий Коваленко: И буквально через дорогу – прошу прощения, через Красное море – Саудовская Аравия.

Сергей Лесков: Ну это через море. Мы будем ради Судана будем воевать с Эфиопией, нашим главным стратегическим партнером в Африке…

Юрий Коваленко: …и поставщиком кофе.

Сергей Лесков: И поставщиком Пушкиных, это самое главное, наверное, за что мы благодарны Эфиопии. Но тем не менее. А сколько вообще у СССР было баз? Я покопался – дикое количество, конечно, стран, которое мы как бы облагодетельствовали на определенном этапе своими базами. Не говоря о том, что у нас была северная, южная, центральная группы войск, а также советская группа войск в Германии, которая после Второй мировой войны стояла, перечень стран, где на определенном этапе у СССР были военные базы, просто очень долог. В Финляндии была военная база, в Китае знаменитый Порт-Артур, который известен из русской литературы, Вьетнам (Камрань), Сирия (там осталась, правда), Йемен, Сомали, Эфиопия, Египет, Ливия до недавнего времени, Индонезия, Сейшеловы острова. Я, наверное, даже что-то пропустил. Ну конечно, Куба! Самое, конечно…

И на определенном этапе мы все время отказывались от этих баз. Самое, конечно, печальное: уже в начале XXI века, в 2001-2002-х гг. мы отказались от военной базы на Кубе и радиолокационного центра в Лурдесе, откуда можно было шпионить за ближайшим соседом. А также самое, конечно, болезненное и непонятное – отказ от шикарной совершенно военной базы Камрань во Вьетнаме, где могли стоять 10 кораблей, по-моему, 6 подводных лодок, где была построена еще американцами 4-километровая бетонная полоса, на которой самолеты-ракетоносцы могли садиться. Зачем это сделали? Вьетнамцы просили какую-то символическую плату за аренду. Сейчас, конечно, мы бы заплатили, но в 2000-м году казалось, что мы с Западом и с НАТО друзья вовек, и мы от всего отказались, отовсюду ушли. Если говорить о НАТО, у нас же в подбрюшье НАТО была военная база – в Албании стояла бригада подводных лодок, и на определение этапе в момент политического охлаждения между Албанией и СССР мы оттуда тоже ушли, а албанцы еще сперли у нас 4 подводных лодки, которые стояли там на ремонте. (Правда, они не смогли их освоить, но так или иначе.)

Юрий Коваленко: На металл сдали?

Сергей Лесков: Ну что-то там, на албанском языке – знаете, есть такой албанский язык. Ну вот.

А что сейчас у России? У России есть военные базы – и по несколько – в Казахстане (там, по-моему, 5), в Киргизии 3, в Таджикистане большой пограничный отряд стоит, в Белоруссии, в Приднестровье, в Южной Осетии и в Абхазии. Наверное, я ничего не забыл. Естественно, в Сирии есть военно-морская база и "Хмеймим" – авиационная база, куда наши самолеты прилетают.

Юрий Коваленко: Самые отдаленные от нас, получается, сирийские базы, и дальше у нас никаких, скажем так, интересов нет.

Сергей Лесков: Во время последнего визита президента Путина на Кубу пошли разговоры о том, что мы опять можем обустроить Лурдес. Очень активно об этом говорили, но дальше разговоров не пошло, ситуация подвисла в воздухе. Как она подвисла в воздухе, например, с базой в Ливии, из которой мы тоже ушли в 2011 году на фоне известных событий. Вряд ли сейчас туда можно вернуться, ибо Джамахирия исчезла со своим замечательным полковником Каддафи, и новые распорядители судеб Ливии вряд ли допустят туда Россию.

Вы знаете, сколько военных баз у США? Вот мы сейчас перечислили…

Юрий Коваленко: Я думаю, около сотни.

Сергей Лесков: Сотня, да? 730. 730 баз у США. Но американцы совершенно гениально умеют получать экономическую прибыль из своих военных баз. Конечно, на первом этапе это большие расходы, но, в общем-то, они выкачивают деньги, и американец шагу не ступит, если не будет прибыли. И каким-то образом они распространяют свой экономический диктат на те регионы, которые они… "Сначала мы осчастливим вас военной базой, а потом мы вас "осчастливим" экономически". У нас такого не получалось, конечно, никогда, хотя если посмотреть на Вьетнам, который растет безумными темпами, ну просто безумными, то если бы у нас там была военная база, то, наверное, это было бы экономически оправдано. А сейчас туда приезжает президент Дональд Иванович Трамп и заключает с нашим бывшим союзником очень крупные и вытесняющие Россию контракты. Правда, в Камрань теперь могут на дозаправку прилетать наши самолеты, но только на дозаправку, и корабли приходить тоже на дозаправку, это уже нельзя считать военной базой.

Сколько это стоит? Я не думаю, что для бюджета России база, предположим, в Сирии или том же Судане будет очень обременительной. В то же самое время мы видим, как много дивидендов получила Россия из-за того, что у нее была точка посадки, что ли, в Сирии. Если будет точка посадки в таком важном и тоже готовом взорваться регионе, как Восточная Африка… Юра правильно говорил, там много стран, и все эти страны балансируют на грани войны или воюют – это Персидский залив, это Красное море.

Юрий Коваленко: Я думаю, что там просто не позволят так развернуться, скажем, как в Сирии, потому что в Сирии у нас больше союзников, а здесь хотя бы даже та же самая Саудовская Аравия и Ливия, граничащая с Суданом…

Сергей Лесков: У нас были военные базы в советское время в Эфиопии, в Сомали, еще в каких-то местах. Причем когда Сомали и Эфиопия затеяли какую-то войну в 1970-х гг., СССР пришлось выбирать, с какой-то базы надо было уйти.

Тамара Шорникова: Сторону конфликта.

Сергей Лесков: Мы ушли из Сомали, а в Эфиопии очень долго она была.

Юрий Коваленко: А эта база будет именно наземного базирования, то есть…

Сергей Лесков: Нет, Кремль не подтверждает этих разговоров. Пока, видимо, ведутся какие-то тайные переговоры. Оно и понятно: военные базы не появляются вот так вот в результате каких-то открытых разговоров, это не продажа пшеницы, скажем.

Юрий Коваленко: Но вы можете себе представить, что будет, если "Кузнецов" зайдет в Красное море и ракетоносцы с калибрами там же рядом будут стоять.

Сергей Лесков: Да. Там какой-то бражирует американский флот. Как говорили во времена известной морской аварии, когда сухогруз "Петр Васев" воткнулся в какой-то туристический лайнер где-то в 1980-х гг.: сухогруз "Петр Васев" вошел в Средиземное море, и оттуда вышел 5-й американский флот. Но так или иначе это достаточно интересный сюжет. Пока трудно об этом говорить, но все-таки вот эти вот ложно понятые пацифистские устремления, которыми мы жили в 1990-е гг., на мой взгляд, привело к большим экономическим потерям России. С теми же санкциями страны, входящие в НАТО и Евросоюз, поостереглись, если бы у России были рычаги влияния в других регионах, как они были у СССР.

Тамара Шорникова: А вот любопытно. Имиджевые дивиденды понятны. Вы говорите, что американцы здорово научились монетизировать эти свои военные базы.

Сергей Лесков: Да. Монетизировать – хорошее слово.

Тамара Шорникова: Каким образом? За счет каких ресурсов?

Сергей Лесков: Ну как? За счет ресурсов они умеют продавливать свои какие-то экономические интересы, отталкиваясь от военного присутствия. Ну, например, общеизвестно, что Япония, где находится несколько десятков тысяч американских военных, вынуждена плясать под американскую валторну или саксофон (на чем там американцы играют) и выполнять их условия. Например, когда Япония стала обгонять США в высоких технологиях, там были введены санкции, и Япония ввела ограничения в том числе и на импорт своей электроники, тогда лучшей в мире, и на импорт в США своих автомобилей. Это касается любой страны. США диктуют и Европе, мы сейчас видим. Почему Европа не может ничего сделать, например, с "Северным потоком-2", который очевидно выгоден Европе? – американцы не хотят. Во всех европейских странах крупных (по-моему, в 6 странах) американские стратегические силы с атомным оружием стоят.

Давайте мы еще о чем-нибудь поговорим. Если мы говорим об экономике, то все-таки надо сказать о последнем отчете Счетной палаты, и принципиальной Татьяне Голиковой с ее аудиторами, которая утверждает, что оптимистические планы правительства о том, что экономика даст 2%-ный рост ВВП, о чем рапортовали радостно многие министры, в том числе и премьер об этом говорил, не оправдаются, потому что в третьем квартале рост был только 1.8%. Во втором квартале был очень высокий рост – 2.5%, а в третьем 1.8%. И для того чтобы все-таки выйти на этот запланированный рост в 2%, как показывает нехитрая арифметика, надо чтобы в четвертом квартале, который сейчас идет, был рост 3.5%. Это для российской экономики последнего периода вообще мировой рекорд. Где-то, по-моему, в 2012 году во втором квартале был рост 4%, а с тех пор ни разу не было выше 2.5% за 5 лет, а надо чтобы сейчас, в этом квартале рост был 3.5%, а такого не было уже 5 лет. То есть никаких надежд нет.

Поэтому строгие аудиторы, в общем, портят нам новогодний… Ну что значит "нам"? – портят Минэкономразвитию новогодние праздники. Я даже не представляю, как это славное министерство будет рапортовать в Кремль – что же они, перепишут свои планы? Это же невозможно. Главное отличие нового министра экономики от старого министра экономики, о котором мы вчера говорили, именно в том, что один из них был пессимистом, а другой оптимистом. Я думаю, что дело даже не в этом чемоданчике с 2 миллионами, о котором мы говорили, а именно в том, что…

Тамара Шорникова: В общем скепсисе.

Сергей Лесков: Да, Орешкин приносит хорошие новости. А вот как, оказывается, нет хороших новостей, получается. При этом опять же это вредная Счетная палата утверждает, что снижаются инвестиции, а когда снижаются инвестиции, то о каком росте ВВП может идти речь? Снижаются инвестиции даже в добычу нефти и природного газа, которые кормят нас, на 1%.

Юрий Коваленко: А тем не менее нефть растет, 69 долларов за баррель.

Сергей Лесков: Дело в том, что инвестиции гарантируют стабильность, это какие-то фьючерсные, на будущее контракты, это сложная система таких сдержек и противовесов. Обрабатывающий сектор, то есть промышленность – может быть, самое для нас сейчас злободневное – больше чем на 3% упали инвестиции по сравнению с прошлым годом. О каком росте можно при этом говорить? Строительство – инвестиции упали уже более чем на 6%. Оно и понятно: кто будет строить, если у людей нет денег, а реальные доходы падают 4-й год? Растут инвестиции в единственном секторе – сельское хозяйство. Но сельское хозяйство дает только 4% ВВП, поэтому мы понимаем, что это локальный успех, который не меняет общую картину.

Юрий Коваленко: Мы снова станем аграрной страной, развивающейся.

Сергей Лесков: Да. И, в общем, эксперты в один голос говорят, что вот этот вот рост ВВП во втором квартале, который внушил Минэкономразвитию такой оптимизм, был вызван исключительно скачком цен на нефть, и цена на нефть остается единственным драйвером для российской экономики, и это очень печально. Ничего другого, кроме нашей благодетельницы и кормилицы под названием нефть, не придумано в российской экономике. Вот именно это обстоятельство, конечно, внушает самый большой пессимизм. Все наши разговоры о модернизации, об инновациях, о цифровой экономике упираются ровно в то, что всем правит нефть. Это очень печально. Судан тоже нефть добывает, кстати.

Юрий Коваленко: Может быть, нас и позвали вышки охранять?

Сергей Лесков: А кстати, можно вернуться к первой теме. Я думаю, что такие вещи чрезвычайно интересны. Как вы думаете, Судан – это большая страна или маленькая?

Юрий Коваленко: Достаточно большая.

Сергей Лесков: Достаточно большая до какой степени?

Юрий Коваленко: Ну, скажем так, не меньше чем, скажем, Франция.

Сергей Лесков: Судан по территории в 3 раза больше Украины.

Юрий Коваленко: Вы тонко намекаете.

Сергей Лесков: Нет, это что-то фантастическое. Мы плохо географическую карту. Там населения столько же, сколько и на Украине, но по размеру в 3 раза больше. То есть для большинства из нас, конечно, мир кончается Турцией (в Египет мы уже не ездим), дальше ничего нет. Но я и сам этого не знал. Я когда посмотрел на карту на эти территории – это что-то фантастическое, конечно.

Ну теперь к самой, наверное, важной теме. Сейчас проходит Архиерейский собор в Москве, посвященный 100-летию возвращения в Россию института патриаршества, которое было сразу после победы большевиков в 1918 году. В общем-то, судьба патриарха Тихона сложилась совершенно трагически, как известно. Но патриаршество было восстановлено, а было оно упразднено великим царем Петром I. Но это, в общем, какие-то внутрицерковные дела.

Достаточно авторитетные церковные деятели выступили с инициативой и с обращением к Следственному комитету, и Следственный комитет уже положительно отреагировал на это и даже отрядил на это дело своих следователей. Убийство царской семьи в Екатеринбурге в 1918 году будет вновь расследовано на предмет ритуального убийства. Сейчас мы должны употребить слово, после которого все переворачивается – это сделали евреи. Известно, что любой эфир после произнесения слова "евреи" ломается, и все могут говорить только о евреях. Но здесь, в общем, ничего другого не скажешь, поскольку во главе казни царской семьи стояли еврей Филипп Голощекин и еврей Юровский (герой известного фильма "Цареубийца), от этого не уйти.

Когда вот эти вот персонажи говорят о ритуальном убийстве, они имеют прямо в виду то, что это было ритуальное убийство по каким-то иудейским обрядам, и это чрезвычайно все печально. На самом деле ритуальное убийство в иудаизме категорически осуждается. Есть немало в талмуде слов по этому делу. Тема ритуальных убийств в Европе довольно долго муссировалась в Средние века, но уже в XVII-XVIIIвв. общество сумело прийти к убеждению, что это просто проявления антисемитизма, с XVIII века в Европе недопустимо об этом говорить – это примерно воспринимается как  такой же бред, как гадание на внутренностях животных, например, в общем, это что-то из какого-то далекого прошлого…

Юрий Коваленко: Попахивает мракобесием.

Сергей Лесков: …что свидетельствует о какой-то дикости, мракобесии. И чрезвычайно печально, что с одной стороны высшие иерархи церкви говорят (и справедливо говорят) о том, что церковь несет гуманистическое начало, и в то же самое время находятся достаточно высокие церковные сановники, которые провозглашают вещи, давно уже опровергнутые и считающиеся просто за гранью приличия. Прямо скажем, это антисемитизм, это махровый антисемитизм.

В России тема ритуальных убийств евреев в последний раз возникала в 1911 году. Надо напомнить самое громкое судебное дело – это дело Бейлиса, когда был убит мальчик Андрей Ющинский, и в этом обвиняли еврея по фамилии Бейлис (как-то его звали типа Менахем, что ли). Он был арестован, 2 года провел в тюрьме. Это дело гремело по всей Европе. Обвинение, которое было спровоцировано черносотенцами, утверждало, что мальчик Андрей был убит, для того чтобы из крови христианских младенцев делать мацу. Известная тема: евреи пьют кровь христианских младенцев. По этому делу выступали самые светлые и уважаемые умы России, я не знаю, начиная с Короленко, который там был заводилой главным, Блок, Горький, Сологуб, Мережковский, Гиппиус. За рубежом выступали такие крупные деятели, как Анатоль Франс, Эмиль Золя. Весь просвещенный мир подключился к делу Бейлиса. И, в общем, было совершенно… Казалось уже окончательно доказанным, что вот эти вот черносотенские и антисемитские проявления находятся вообще за гранью допустимого.

Я не понимаю, как через век Россия, которая уже вышла в космос, создала первые в мире атомные станции, опять скатывается на вот эту вот грань мракобесия. В мире сейчас строят первый термоядерный реактор – идея, которая была высказана, опять же, в нашей стране (кстати, Сахаровым). Почему этот термоядерный реактор не строится в России? Была у нас площадка под Ленинградом. Вместо этого у нас возникают какие-то средневековые процессы, которые наносят вообще России гигантский репутационный удар, просто гигантский.

Тамара Шорникова: Возможно, все дело, как обычно, в плохой работе почтовой службы: шел плохой сценарий в продюсерскую компанию, попал в Следственный комитет, восприняли серьезно.

Сергей Лесков: При этом, кстати, надо сказать, что, конечно, большевиками была убита царская семья. Были ли большевики иудеями? Нет, большевики были безбожниками. Если уж те люди, которые инициируют этот процесс, считают, что это было ритуальное иудейское убийство, то, наверное, и Октябрьская революция – это тоже…

Юрий Коваленко: Ритуальный залп с "Авроры".

Сергей Лесков: Да, ритуальный залп "Авроры". Давайте мы тогда и на мавзолей посмотрим – это что, тоже иудейская постройка? И революция Октябрьская, которая, я думаю, была вообще самым большим взлетом, каким-то достижением, свершением нашей страны в XX веке, которое вынесло ее вообще на гребень социального развития – это тоже не русское достижение, а, я не знаю, отголосок каких-то там, протоколы сионских мудрецов (кстати, тоже фальшивка). Безумие. Я не представляю, как можно скатиться до каких-то проявлений черносотенства, которое было отвергнуто всей русской интеллигенцией еще 100 лет назад. Это чрезвычайно печально.

Тамара Шорникова: Ну вот наши зрители в SMS даже обходят эту тему стороной – видимо, не считают ее серьезной для обсуждения. Зато предыдущая как раз про въедливую работу аудиторов Счетной палаты зацепила, и вот хорошая, мне кажется, SMS: "Счетная палата приносит плохие новости, Минэкономразвития приносит хорошие новости. Баланс?"

Сергей Лесков: Баланс, да. Это война калькуляторов в известной степени. Еще Росстат приносит плохие новости, но видите, Росстату удалось отчасти заткнуть рот, потому что его подчинили Минэкономразвитию. Но иногда они все-таки позволяют себе тявкнуть из-под стола, но все-таки Росстат уже…

Тамара Шорникова: Вдруг неожиданно проговорился.

Сергей Лесков: Да, не договорились, может быть.

Но тем не менее все-таки, если мы возвращаемся ко второй теме, надо все-таки сказать, что при всех вот этих вот негативных прогнозах российская экономика вышла на устойчивую траекторию роста. Все-таки рост есть, рост есть; он не такой большой, как обещал министр, и уж тем более в обозримом будущем он не превзойдет среднемировой уровень (там же поставлены задачи года через 3 дойти до 3.5%), но это кажется уже просто сродни полету на Марс.

Юрий Коваленко: Ну что же, может быть, у нас осталось немного времени, и мы перейдем к вопросам зрителей? Вот спрашивают у вас, почему вы молчите про упавшую ракету с "Восточного"?

Сергей Лесков: Мне кажется, что этот эпизод некий из нашей бесконечной космической одиссеи. Ракеты падают во всех странах. Вы посмотрите, сколько ракет упало у Илона Маска – там аварийность огромная. Если мы говорим про самую замечательную ракету всех времен и народов – королевскую "семерку", на которой полетел Гагарин, которая и сейчас, кстати говоря, в модифицированном виде упала – она полетела с 7-го старта. Я не вижу в единичной аварии ничего такого сверхъестественного, чтобы об этом говорить специально.

Юрий Коваленко: Но на "Восточном" это вторая авария, и как бы технологичный космодром…

Сергей Лесков: Аварийность… Там не вторая авария, а первая, почему?

Юрий Коваленко: Вторая вроде авария.

Сергей Лесков: Нет, первый раз не было аварии, в первый раз был отложенный старт, это не авария.

Юрий Коваленко: Ну тоже, в общем…

Сергей Лесков: Нет, это не авария.

Юрий Коваленко: Я понимаю.

Сергей Лесков: Тут все-таки… Когда Путин прилетел на космодром "Восточный" как бы открывать его стартом, то в его присутствии отменили просто старт, и он дал строгий выговор в том числе и Рогозину, а на следующий день эта ракета удачно стартовала. Но вот теперь, когда ракета не просто задержалась на сутки на старте, а вообще непонятно, что с ней случилось…

Юрий Коваленко: На земле задержалась.

Сергей Лесков: …и куда она нырнула, тоже ведь неизвестно. Что должен сделать президент, если тогда при такой относительной неудача он дал вице-премьеру выговор, то сейчас-то какое будет наказание?

Юрий Коваленко: Строгий выговор. С занесением в личное дело.

Сергей Лесков: Строгий выговор? Ну не знаю. Сейчас никаких наказаний не последовало, это риторический вопрос. Но с другой стороны, аварийность в российской космонавтике несмотря на то, что она переживает сейчас не самые лучшие времена, значительно ниже, чем, предположим, в американской, я уж не говорю о китайской, где ракеты улетают за бугор сплошь и рядом.

Тамара Шорникова: Этой положительной статистикой и подытожим наш сегодняшний разговор. С нами был Сергей Лесков.

Юрий Коваленко: Спасибо.

Сергей Лесков: До завтра.

Темы дня от обозревателя