Бизнес наживается на наших несчастьях? Большая дискуссия о капитализме по-русски

Гости
Юрий Савелов
член Президиума объединения предпринимателей «Опора России»
Георгий Остапкович
директор Центра конъюнктурных исследований НИУ ВШЭ

Ольга Арсланова: Добрый день. Мы продолжаем.

Петр Кузнецов: Мы продолжаем, программа «ОТРажение», сейчас большая тема. Бизнес наживается на наших несчастьях, снова эта фраза в народе. Дело в том, что россияне жалуются на реакцию аптечных сетей на новый вирус. Бизнес отвечает: чем больше спрос, тем выше цена, элементарная экономика. Так вот в большой теме мы хотим поговорить о том, какая она у нас, элементарная экономика, или капитализм по-русски. В каких случаях государство может или должно в этот капитализм как-то залезать? Ну а начнем с нескольких показательных историй.

Ольга Арсланова: Да, давайте вспомним. Любая масштабная паника – это деньги, это прекрасно знают бизнесмены: дельцы тут же просыпаются и предлагают населению некое спасение. Ну вот, например, на фоне новостей, слухов о коронавирусе цены на обыкновенные медицинские маски взлетели в несколько раз. Рекордсменом, кстати, стала Ивановская область почему-то, где маски подорожали почти в 5 раз. Кстати, антимонопольщики уже назвали это экономическим мародерством и возбудили первое дело. Управление ФАС по Петербургу заподозрило четырех поставщиков медицинских масок в нарушении закона о защите конкуренции. Надо сказать, что сейчас еще будут отдельные проверки по противовирусным препаратам, которые несмотря на недоказанную эффективность также подорожали в 3–5 раз.

Петр Кузнецов: Рекорд, значит, в Ивановской области, а первое дело заведено в Петербурге. Ну ладно.

Ольга Арсланова: Бывает.

Петр Кузнецов: Видимо, какое управление активнее.

Дальше, точнее назад возвращаемся. Помните лето 2010 года, когда Москву и область сначала накрыла жара, уж москвичи точно вспомнят, а потом пришли те самые смоги от торфяных пожаров? И вот тогда резко подорожали вентиляторы: за пару недель ценники стали выше в 3–4 раза.

Ольга Арсланова: И кондиционеры тоже.

Петр Кузнецов: Да, заговорили даже о дефиците охлаждающих приборов в столице. Кондиционеры все-таки не так доступны, как вентиляторы, поэтому вот в качестве индикатора именно все запомнили вентиляторы. Но тогда ФАС картельного сговора не обнаружил и напомнил, что законодательство не позволяет государству регулировать цены на бытовую технику.

Ольга Арсланова: В июне 2018 года в некоторых изданиях появилась информация о росте цен на бензин в Сибири и на Дальнем Востоке, и премьер-министр тогда еще Дмитрий Медведев поручил вице-премьеру Дмитрию Козаку разобраться с этим вопросом. Разобрались. В результате осенью между правительством и нефтяниками было подписано соглашение о заморозке цен; оно действовало до марта прошлого года, а потом его продлили. И споры, кстати, об уместности этой меры до сих пор продолжаются.

Петр Кузнецов: И вот перед этим 2018 годом, то есть в декабре 2017-го антимонопольщики заинтересовались жалобами в соцсетях на высокие тарифы такси, причем во многих городах, то есть не только крупные, Москва и Петербург, из Иркутска, по-моему, были жалобы. Онлайн-агрегаторы в ответ заявили, что стоимость поездок в их сервисах в праздничный период формируется так же, как и в другие дни, а рост цен может быть, но он вызван повышенным спросом. Ну и, конечно, вспоминается, как при ЧП, например, после теракта в той же Москве таксисты резко поднимают цены.

Ольга Арсланова: Какой он, капитализм по-русски? Это вопрос нашим зрителям. Позвоните в прямой эфир, мы вас ждем. Напишите нам SMS, до конца часа мы открыты, мы общаемся с вами.

Петр Кузнецов: А мы приветствуем экспертов в студии по большой теме. Юрий Савелов, член президиума объединения предпринимателей «Опора России» – Юрий Михайлович, здравствуйте.

Ольга Арсланова: Здравствуйте.

Юрий Савелов: Добрый день.

Петр Кузнецов: И Георгий Остапкович, директор Центра конъюнктурных исследований Высшей школы экономики, – Георгий Владимирович, здравствуйте.

Ольга Арсланова: Добрый день.

Георгий Остапкович: Здравствуйте.

Ольга Арсланова: Давайте начнем все-таки немного с теории. Где свободный рынок со свободным регулированием цен, спрос-предложение, а где серьезное нарушение закона? В каких случаях антимонопольщики считают, что закон нарушен? Где эта тонкая грань?

Георгий Остапкович: Ну если ко мне вопрос... Честно говоря, это очень сложный и диалектический момент. Все касается, какой формы собственности предприятие. Если я государственное предприятие, то со мной можно вести какие-то разговоры по поводу контроля цен, монополия, хотя тоже это не очень принято. Если я частное предприятие и отвечаю своим бизнесом, своими, как говорится, инвестициями, капитальными вложениями, то со мной сложно говорить по поводу цены: а вот я так захотел.

Ольга Арсланова: И тогда меня обозвать экономическим мародером будет неправильным, я могу быть каким угодно мародером, потому что я свободен.

Георгий Остапкович: Неправильно, да. Но есть регламентирующие акты, например, закон о торговле. Там четко записано, где, когда, как, в каких процентах ты можешь подымать стоимость своей продукции. Я сейчас не помню, но, по-моему, не больше, чем 30% то ли в месяц, то ли в 2 недели. То есть там есть какие-то регламенты, вот эти регламенты должен соблюдать и частник тоже. А так в принципе я могу поставить за тысячу рублей маску, если я частное предприятие. У меня ее просто никто не купит, для этого нужно развивать конкуренцию.

Петр Кузнецов: Вот, зачем мне угрожать, конечно...

Георгий Остапкович: Ты поставь аптеку через 100 метров...

Петр Кузнецов: ...если главная угроза – это то, что у меня не купят? Зачем угрожать отзывом лицензии?

Георгий Остапкович: Ну это, понимаете, ну мое дело, вот я захотел, поставил за тысячу рублей маску, а через 100 метров чтобы была аптека, которая продавала бы эти маски, она будет продавать за 5, за 10, за 20 рублей.

Петр Кузнецов: Потому что, да, есть выбор.

Георгий Остапкович: И я сяду с этой тысячей рублей.

Ольга Арсланова: Но другая история, когда вмешивается во все это паника, тревога, и, естественно, вот такое ценообразование становится выгодно не только одной аптеке, а всем аптекам в округе: «О, все поднимают, и мы поднимем».

Юрий Савелов: Дело не в этом. Я вот подтвержу слова коллеги: так устроен наш мир, так устроена свободная экономика на сегодняшний день, те страны, которые все со свободной экономикой, что все организации заточены на максимальное получение прибыли в рамках закона, точка. У нас еще можно открыть скобку и написать: «Или вне закона». Все, так устроены все организации.

И когда случается какой-то катаклизм, что-то, наводнение, допустим, коронавирус, еще что-то, те предприятия, у которых эта продукция есть и на нее поступил ажиотажный спрос, конечно, мы можем ставить ее по любой цене, и здесь правительство нам ничего не сделает. Да, один выставил, мясо стоило на рынке 100 рублей, один выступил по 500, а я по тысяче. Вот у него все скупили, теперь я начал свое продавать. Здесь уже тактика, маркетинг.

Но про маски я вам хочу сказать, это не так, что маски сейчас... Вот существуют какие-то вещи, когда действительно угроза национальной безопасности. Вот маски на сегодняшний день, как бы там ни говорили, что они должны стоить, вот здесь государство должно включиться полностью и быстро решить этот вопрос. Кстати, Министерство промышленности и торговли уже решило этот вопрос с масками, я сейчас расскажу, как, но суть не в этом. Не имеет права предприниматель поднимать беспредельно эти маски, не тот случай.

Ольга Арсланова: Вы не согласны?

Георгий Остапкович: Нет, не согласен.

Юрий Савелов: Не тот случай.

Георгий Остапкович: А где это регламентировано?

Юрий Савелов: А это не должно быть нигде регламентировано.

Георгий Остапкович: А, ну понятно.

Юрий Савелов: Это безопасность наша с вами.

Георгий Остапкович: Раз не регламентировано, значит, я могу поднимать до любых цен.

Юрий Савелов: Не можете, не можете, это наша с вами безопасность.

Георгий Остапкович: Этика... Правильно.

Юрий Савелов: Мы с вами живем в государстве, а не в банде. Чем отличается банда от государства?

Георгий Остапкович: Да нет, вы понимаете, любой...

Юрий Савелов: Вот я понимаю, лекарство, которое сейчас нам рекомендует Минздрав или вообще которое находится на пике, потому что якобы оно помогает, жесткий контроль с учетом лишения всех лицензий, если цены пойдут вверх, с разбирательством, из какого сырья сделано лекарство, какие запасы.

Сейчас расскажу про маски. Значит, прошло совещание в Минпромторге, провели анализ рынка, кто вообще у нас производит маски, как они делаются. Значит, я вам скажу так, что где-то 20 предприятий у нас делают маски, кто-то меньше, кто-то больше, из них 2 предприятия делают почти 1 миллион масок в день. Чтобы увеличить эту продукцию, чтобы они делали 1,5 миллиона, они готовы, правительство подключает Госрезерв. Без всяких тендеров, без всего связываются с предпринимателями, говорят: «Мы у вас готовы скупить эти маски, но максимум на 5% дороже». Идет какой-то диалог, они не дают им поднимать, чтобы положить эти маски в Госрезерв, чтобы их можно было в розничную торговлю выпустить, потому что люди...

Это люди, это мы, вся страна работает на людей, на нас с вами. Мы не можем сейчас маски по тысяче, по 5 тысяч, что я так хочу. Так не бывает. И вот здесь правительство должно полностью, наверное, деньгами помочь предпринимателям, чтобы они увеличили свое производство. Где-то, может быть, действительно без тендера сделать госзакупку, в резерв положить. В общем, оно начало с этим работать.

Ольга Арсланова: Но все-таки...

Юрий Савелов: У них на этом...

Петр Кузнецов: Я просто не могу понять: чтобы это сделать, вы, по-моему, произнесли это, угроза национальной безопасности.

Юрий Савелов: Да, конечно.

Петр Кузнецов: Но тогда это хотя бы чтобы понимать, это нужно как-то оформить в виде вот этой угрозы.

Георгий Остапкович: Конечно.

Петр Кузнецов: Формулировка «угроза национальной безопасности», чтобы она подразумевала.

Юрий Савелов: А вы этого не видите, нет?

Петр Кузнецов: Нет.

Юрий Савелов: Что сейчас идет угроза? Вот только сейчас были новости, мы сидели смотрели...

Петр Кузнецов: Нет, а как? Вот вы считаете, что угроза национальной безопасности, кто-то считает, что не угроза.

Юрий Савелов: А давайте проголосуем, давайте наших телезрителей послушаем.

Петр Кузнецов: Давайте на референдум.

Георгий Остапкович: Ну это не экономический подход.

Ольга Арсланова: Подождите...

Юрий Савелов: В этой ситуации не может быть...

Георгий Остапкович: А картошка и хлеб – это угроза национальной безопасности, не дай бог?

Юрий Савелов: Да. Если завтра, понимаете, у нас начнутся...

Георгий Остапкович: И то есть все...

Юрий Савелов: Минуту, минуту. Если завтра у нас начнут гибнуть поля, ну пойдет какой-нибудь вирус, и пшеницы не будет, конечно, это будет безопасность.

Георгий Остапкович: Да все угроза национальной безопасности.

Юрий Савелов: Совершенно верно.

Георгий Остапкович: Должно быть регламентирование.

Юрий Савелов: Совершенно верно.

Ольга Арсланова: Юрий, у нас есть список...

Георгий Остапкович: Тем более маски как позиция в Госкомрезерв не входит.

Юрий Савелов: А вот сейчас они ее вводят.

Георгий Остапкович: Вот вводят.

Петр Кузнецов: Ну о каком капитализме мы вообще тогда говорим, если... ?

Юрий Савелов: Вот я вам об этом и говорю, что никакого госзаказа, что за бюрократизм? Что за демократия, которая не нужна в этой ситуации? Никакого госзаказа, цены должны быть, взять цены...

Георгий Остапкович: На производство масок.

Юрий Савелов: Я еще раз объясняю: взять цены декабря, ноября, почем были эти маски, пока не было ажиотажа, проверить, откуда это сырье, всю цепочку посмотреть, ну и дать, конечно, предпринимателям на 5–10%. И без всякого госзаказа, есть такая функция и у президента, и...

Георгий Остапкович: Правильно.

Юрий Савелов: Он связываться не будет, но он может подписать и закупить.

Ольга Арсланова: Понятно.

Георгий Владимирович, смотрите, у нас есть лекарства, которые регулируются определенным образом, особенно жизненно необходимые лекарства.

Георгий Остапкович: ЖВЛ, да, он регулируется.

Ольга Арсланова: Значит, маски у нас вообще вне этих категорий, это просто некий товар. Но вам не кажется все-таки логичным внести то, что продается в аптеке, и то, что сохраняет человеку здоровье, в некий реестр лекарств необходимых, жизненно необходимых в определенные периоды? То есть да, в законе так не написано, но это здравый смысл.

Юрий Савелов: Конечно.

Георгий Остапкович: Нет, я с вами согласен, можно внести все в ЖВЛ, любое лекарство, даже которое не входит. Но мы так можем, честно говоря, запутаться.

Вот действительно я вам скажу, в советские времена, когда было централизованное планирование, там вопрос решался на раз-два, и вот эта позиция масок входила в Госкомрезерв как основная позиция. Так же, как Госплан планировал это, Госснаб распределял, каждый болт планировал, и тогда решалось просто: из Госкомрезерва доставляли, раздавали в аптеки по определенной цене, по обязательной цене, не дороже условно 5 рублей это все продавалось. Но это возможно именно в социалистическом и в централизованном планировании.

Юрий Савелов: Нет, почему? Почему?

Георгий Остапкович: В рыночной экономике вы таким маневром, если это частное предприятие и оно не регламентировано нормативом и законами... Я согласен, оно может быть регламентировано моей этикой, предпринимательской этикой, что действительно людям надо помогать. Кстати, ведь не все подняли на 1000% и в 10 раз, есть аптеки, где осталось, так же, как с такси – кто-то начал возить за 3 тысячи рублей, а кто-то ведь бесплатно вез, понимаете?

Петр Кузнецов: Кто-то бесплатно. Но пока мы не видим бесплатных «Газелей», которые у метро раздают маски, например.

Георгий Остапкович: Да, но есть аптеки, и в Москве есть, которые продают по нормальным, по тем же самым ценам. Это все зависит, во-первых, от человека, и во-вторых, от конкуренции. Если у вас на одном условном Комсомольском проспекте стоит 6–7 аптек, ну не будут они повышать, потому что никто не купит.

Юрий Савелов: А если их нет? В одной есть, а в шести нет.

Георгий Остапкович: Если нет, то надо их ставить.

Юрий Савелов: А кто должен ставить?

Георгий Остапкович: Не решать авральным...

Юрий Савелов: Ну если так случилось?

Георгий Остапкович: Рынок должен ставить, правительство... Что значит «так случилось»?

Юрий Савелов: Ну коронавирус никто не ожидал.

Георгий Остапкович: Вы же прекрасно понимаете, что через 3–4 года будет то же самое, только будет не коронавирус, а будет какой-нибудь тайваньский или гонконгский вирус.

Юрий Савелов: А теперь они вводят и в Госрезерв, они совершили ошибку и сейчас вводят в Госрезерв.

Георгий Остапкович: И опять мы будем говорить, что надо отбирать лицензию...

Юрий Савелов: Это вы говорите, а мы должны делать и действовать.

Георгий Остапкович: Ну как действовать?

Юрий Савелов: Очень просто: собрать предпринимателей, что сейчас сделал Мантуров.

Георгий Остапкович: Нет, вы хотите ситуационно действовать, а давайте подумаем, как действовать через 3–4 года, к гадалке не ходи, будет точно такая же история.

Юрий Савелов: Хорошо. А эти лекарства мы можем... ?

Георгий Остапкович: И будет точно такая же ситуация с масками.

Юрий Савелов: Мы лекарства можем угадать, которые понадобятся?

Георгий Остапкович: Госпожа Голикова будет ходить и пальчиком грозить, что нельзя...

Юрий Савелов: Да. Я вам задаю вопрос: мы угадаем те лекарства, которые понадобятся через 3–4 года? Вот эти лекарства мы можем внести в Госрезерв или на них зафиксировать цену, которые сейчас нужны, а через 3–4 года можем?

Георгий Остапкович: Никакое фиксирование цен не нужно.

Юрий Савелов: Нужно.

Георгий Остапкович: На ЖВЛ, да, фиксированные цены.

Юрий Савелов: Я сам предприниматель, я знаю, как люди зарабатывают на катаклизмах, они имеют право зарабатывать, только катаклизм катаклизму рознь, понимаете? Когда вот угроза...

Георгий Остапкович: А чем катаклизм катаклизму рознь?

Юрий Савелов: Вот сейчас по новостям, 240 человек у них, по-моему, поступило в больницу, умерло еще больше, это только за один день.

Петр Кузнецов: Резкий рост жертв коронавируса.

Юрий Савелов: Совершенно верно, а мы о чем-то говорим, о каких-то там тендерах, о предпринимательстве, о свободном рынке. О каком свободном рынке, если к нам придет коронавирус и мы начнем...

Георгий Остапкович: Я вам говорю, вы не понимаете или не слушаете, что я говорю.

Юрий Савелов: Я слышу вас.

Георгий Остапкович: Я говорю, что чтобы заложить в Госкомрезерв… У нас 146,8 миллиона человек в России.

Юрий Савелов: И что?

Георгий Остапкович: Если по одной маске это 146 миллионов, но по одной мало, по десять, это 1,5 миллиарда. Значит, надо заказать, чтобы сделала какая-то компания или три компании...

Юрий Савелов: Конечно, государство здесь должно...

Георгий Остапкович: ...по 5 рублей 1,5 миллиарда – это заказ будет...

Юрий Савелов: Вы про деньги сейчас говорите? Все стоит 1,5 миллиарда? У нас Госрезерв 500 миллиардов долларов, мы можем оттуда взять 1,5 миллиарда рублей?

Георгий Остапкович: При чем здесь... При чем здесь, какой Госкомрезерв?

Юрий Савелов: Нет, я сказал про фонд, золотой фонд, вот сейчас было только, 500...

Георгий Остапкович: Золотой фонд для этого не предназначен, есть бюджет, есть ФНБ.

Ольга Арсланова: А скажите... Простите, уважаемые гости, а как у Китая получается регулировать сейчас цены на маски, учитывая, что....

Юрий Савелов: Легко.

Ольга Арсланова: ...они формально тоже полурыночные...

Юрий Савелов: Ничего они формально, защищают свой народ, своих граждан.

Ольга Арсланова: ...и покупают в том числе и в России.

Петр Кузнецов: У нас, кстати, от нас везут маски.

Георгий Остапкович: Значит, Ольга, масок не хватает везде, во всех странах, даже в Китае.

Юрий Савелов: Мантуров послал им 2 миллиона масок.

Георгий Остапкович: И в Китае не хватает масок, и в Танзании не хватает, и в России, и в Соединенных Штатах Америки, и даже в Восточном Тиморе не хватает масок.

Юрий Савелов: Мы, кстати, отправили сейчас гуманитарную помощь в Китай, 2 миллиона масок. Конечно, капля в море, но мы-то сделали, мы-то не страдаем.

Георгий Остапкович: Ну правильно, зачем нам? Они нам не нужны, давайте в Китай отправим...

Юрий Савелов: Правильно, они у нас есть, нам просто цены надо отрегулировать. И те люди, которые хотят их купить, не должны покупать втридорога.

Георгий Остапкович: ...африканцам 20 миллиардов долларов, правильно?

Петр Кузнецов: Кстати, вот о той же бесплатной раздаче у нас, мы смогли бы отрегулировать?

Юрий Савелов: Легко.

Петр Кузнецов: Вместо того, чтобы туда вести.

Юрий Савелов: Эти 1,5 миллиарда для бюджета нашей страны вообще ничто, для того чтобы успокоить государство.

Петр Кузнецов: Условно раздавать у метро людям, как воду в жару раздавали?

Георгий Остапкович: Полтора миллиарда умножить на 5 рублей маску – это 7,5 миллиардов рублей.

Юрий Савелов: Да хоть 7,5, хоть 1,5, это не стоит вопрос для граждан.

Георгий Остапкович: А, ну да, легко, ну понятно.

Юрий Савелов: Можно просто раздавать у метро их.

Георгий Остапкович: Понятно.

Юрий Савелов: Сколько у нас разворовывается, сколько растаскивается, сколько переходит в заграницу в чужие банки, а мы говорим о том, что какие-то там 1,5 или 2–3 миллиарда большие деньги, чтобы просто не раздавать у метро? Ну о чем вы говорите?

Георгий Остапкович: Ну немаленькие деньги, немаленькие.

Юрий Савелов: Смотря для кого. Для меня очень большие, а для государства, я думаю...

Георгий Остапкович: Да?

Ольга Арсланова: Послушаем наше государство, наших зрителей.

Петр Кузнецов: Анастасия присоединяется, Волгоградская область. Анастасия, здравствуйте.

Ольга Арсланова: Здравствуйте.

Зритель: Здравствуйте.

Ольга Арсланова: Мы вас слушаем.

Петр Кузнецов: Как дела ваши?

Зритель: Да ничего, потихоньку.

Петр Кузнецов: Да.

Георгий Остапкович: Ну и слава богу.

Петр Кузнецов: Говорите, пожалуйста.

Зритель: Так. Вот я хочу вам сказать одно. Во время того, когда оккупировали Краснодар фашисты, они не стали разбираться с теми, кто чем торгует. Они пришли на базар и поставили доску, на ней были написаны все товары, и написали предельные цены, за нарушение повешение. Коротко и ясно. И ни один предприниматель, а люди в Краснодаре предприимчивые, на 10 рублей, на 5 рублей, но дешевле предельной цены.

Так и государство у нас может сделать. Предельная, положим, эффективность при продаже, предельная эффективность цены. Пожалуйста, вы произвели за 2 рубля, купили, сколько вам положено? – 10% с этой маски с каждой, пожалуйста.

Ольга Арсланова: Понятно. Анастасия, значит, ваша мораль этой истории...

Георгий Остапкович: Регулирование цен, конечно.

Юрий Савелов: Слишком все просто.

Ольга Арсланова: Нет-нет, подождите, я так поняла, что Анастасия как раз против регулирования, что рынок сам должен регулировать.

Юрий Савелов: Нет, она и сказала, на 10% вам положено, поднимайте, на 20% и все.

Петр Кузнецов: И все, да, то есть потолок.

Георгий Остапкович: В законе о торговле 30%.

Ольга Арсланова: Просто сравнение с фашистами как-то сразу сбивает с толку.

Георгий Остапкович: Ну гуманные люди, видимо, по ее мнению.

Ольга Арсланова: А скажите, пожалуйста, в такой ситуации, в ситуации форс-мажора, да и вообще в повседневности у капитализма должна быть этика?

Юрий Савелов: Нет.

Ольга Арсланова: Или не написано такого в законе?

Юрий Савелов: Нет, давайте я вам как предприниматель отвечу.

Ольга Арсланова: Ну по очереди.

Юрий Савелов: Нет никакой этики, потому что все основано на том, что прибыль – это первый гол. Если вы будете смотреть на какие-то социальные вещи или еще на что-то, вас просто съедят конкуренты, раздавят, извините, пожуют и выплюнут. Поэтому только все нацелено на прибыль.

Если случился какой-то катаклизм какого-то местечкового масштаба, понимаете, где-то наводнение или где-то что-то, пожалуйста, поднимайте свой товар, это ваш шанс хорошо заработать, чтобы потом эти деньги пустить в оборот, купить оборудование или создать рабочие места. И вот здесь вы уже регулируете, кому нужна ваша резиновая обувь в наводнение по 10 тысяч рублей. Ну поднимете на 10%, на 15%, вы заработаете.

Так происходило всегда, во все периоды, во все кризисы, 2009 год, 2014-й, фирмы просаживаются, 100% фирм, 75% просаживаются, кто-то в минус работают, а 25% на этом, кто более способный, кто половчее, у кого ситуация сложилась, они начинают расти, они, понимаете, в плюсе, в приличном плюсе. Особенно это поразило меня в 2009 году, когда был кризис большой, а многие фирмы... Вот я считаю так, ну это мое немножко наитие, что 25%, да, но около 20%, 75–80% просели очень сильно, а 20–25% выросли, просто выросли, значит, они свой товар... У них был запас, запас сырья, разные причины, но...

Ольга Арсланова: То есть этика даже противоречит успешности в бизнесе?

Юрий Савелов: Что противоречит?

Ольга Арсланова: Ну потому что чем ты этичнее, тем меньше ты заработаешь?

Юрий Савелов: Конечно, конечно. Так бизнес устроен.

Петр Кузнецов: Юрий Михайлович, но знаете, о чем еще? Но согласитесь, чистого капитализма, такого, как он задумывался изначально, его никогда не было.

Юрий Савелов: И не будет никогда.

Петр Кузнецов: Все время было сословное неравенство, государственное участие в любом случае.

Юрий Савелов: Он как социализм оголтелый, как капитализм в чистом виде, такой структуры государства нет, оно не может существовать, такие примеры уже были.

Петр Кузнецов: Очень много можно подобрать прилагательных к капитализму. Вот вы бы как описали вид капитализма у нас?

Юрий Савелов: У нас... Сейчас вам скажу... До выступления Владимира Владимировича в Заксобрании был оголтелый капитализм...

Петр Кузнецов: Ой, его так называли еще при...

Ольга Арсланова: Дикий.

Юрий Савелов: Не знаю, кто... Дикий, оголтелый, вообще непонятно, какой, растаскивание капитала...

Петр Кузнецов: Кумовским еще его называют.

Юрий Савелов: Да, оголтелый. А вот после выступления Владимира Владимировича в Заксобрании мы начинаем приобретать социальный окрас, я имею в виду в виде маткапитала, поддержки, конкретной поддержки, не по 20 копеек, извините меня, за первого ребенка по 400 с лишним тысяч, за второго по 600, вот эти вот окраски этого социализма.

Петр Кузнецов: «Light-социализм» такой норвежский.

Юрий Савелов: Нет, я надеюсь, что это только начало, потому что люди уже дошли до предела с этим оголтелым капитализмом. А вот когда началась эта сейчас помощь, вливания... Это ведь деньги в экономику будут вливаться, во все остальное, и здесь предприниматели тоже развернутся.

Ольга Арсланова: Георгий Владимирович, ваше мнение?

Георгий Остапкович: Я не знаю, мнение о чем? О социальной ответственности предпринимательства? Я вам скажу так, что социальная ответственность у предпринимателей должна быть и, пожалуй, даже есть у всех, опять же и у российских, и у американских, и в Восточном Тиморе. Но ответственность разного уровня. Кто-то мало вкладывает в социальное, кто-то вкладывает много. Извините, вот эти благотворительные фонды, вот эти Сороса ребята, миллиардеры...

Юрий Савелов: У них деньги есть, поэтому...

Георгий Остапкович: Они отдают до половины своих...

Юрий Савелов: ...прибылей.

Георгий Остапкович: ...накоплений в социальные фонды, в том числе в здравоохранение, в различные направления здравоохранения. Все люди разные, понимаете?

Юрий Савелов: Вы правильно говорите, да. Как предприниматели, есть деньги, есть прибыль, я готов и зарплату поднять, и помочь кому-то.

Ольга Арсланова: Ну хорошо, а вот эту некую этику нужно законодательно прописывать?

Юрий Савелов: Нет.

Георгий Остапкович: Вообще этика не прописывается в законодательстве, этика на то и есть этика, что ее...

Ольга Арсланова: Можно прописать, почему?

Георгий Остапкович: Нет, теоретически можно этический кодекс, я не знаю, строителя коммунизма или этический кодекс госслужащего, прописать можно. Но это формальная запись, потому что этика несопоставима с каким-то обязательным и непременным выполнением.

Юрий Савелов: Исполнением, да.

Георгий Остапкович: И если ты не выполнишь этический закон, то тебя или по уголовному, или по административному... Мне кажется, что это было бы чересчур. Я в этих законодательных вещах... Но этика у меня с другим совершенно ассоциируется. А то, что у нас предприниматели в основном соблюдают, то, что будет... Я еще раз говорю, через 3–4 года будет какой-нибудь тайваньский, я не знаю, еще какой-нибудь, опять будет все то же самое, опять будет повышение цен на маски, опять мы здесь соберемся на ОТР и будем рассуждать о капитализме, понимаете? Нужно принимать какие-то меры.

Юрий Савелов: Да.

Георгий Остапкович: Этического характера? Наверное, этика. Мошенники были, есть и будут всегда, это бесполезно бороться. То, что через 3 года будут ставить опять по 500 рублей, ну не по 500, по 100 рублей за 4 маски, – будут это делать, ну ничего не сделаешь. Капитализм развивается, как говорится, с XVI-XVII вв., и всегда это сопровождалось вот подобными выбросами. Ну ничего страшного в этом нет.

Юрий Савелов: Будут изменения.

Георгий Остапкович: Главное, чтобы это была не тенденция общая, а чтобы это был фрагмент, чтобы это было мелочное. С этим бороться бесполезно. Не дай бог мы сейчас Росгвардию напустим на эти аптеки, чтобы их арестовать и по 282-й по второй части, чтобы они сейчас начали садиться, не нужно.

Юрий Савелов: Вы знаете, я просто отвечу оппоненту. Вы правильно говорите, коррупцию и мошенников не искоренить, но их можно уменьшить, и если мы будем готовы через 3–4 года, то это не каждый. Если сейчас каждый готов поднять на маску цену...

Георгий Остапкович: Так а что мы должны сделать, чтобы быть готовыми через 3–4 года? Что, произвести масок побольше или что?

Юрий Савелов: Нет, мы не масок должны произвести побольше.

Георгий Остапкович: А что?

Юрий Савелов: Мы должны показать, что государство следит...

Георгий Остапкович: Как показать? Что сделать?

Юрий Савелов: Наказаниями, как вы говорите, административные штрафы.

Георгий Остапкович: «Показать» – это не ответ. Что сделать мы должны, чтобы через 4 года...

Юрий Савелов: Чтобы люди понимали, если они совершают...

Георгий Остапкович: Так что сделать, чтобы люди понимали?

Юрий Савелов: Наказывать, наказывать.

Георгий Остапкович: О! Что значит «наказывать»? «Двушечку» или что?

Юрий Савелов: Ну, «двушечку», наверное, нет, слишком строго. Для начала может быть административное.

Петр Кузнецов: ФАС завела дела на петербургские...

Юрий Савелов: Но это не будет доведено до «двушечки»...

Георгий Остапкович: Вот это мы должны сделать, мы должны это...

Юрий Савелов: Это будет административное.

Петр Кузнецов: Вы сказали, что «двушечка» многовато.

Юрий Савелов: Да, будет административный штраф 500 тысяч, может быть, 1 миллион, может быть, 1,5 миллиона, это серьезные деньги. И вы призадумаетесь.

Петр Кузнецов: Вот это нормально, то есть хватит?

Юрий Савелов: Нормально, конечно, если на масках вы заработаете...

Георгий Остапкович: И бюджет подымем. Да чего 1,5, давайте 10 миллионов сразу, нацпроекты выполним.

Юрий Савелов: Или посадим на 2 года, давайте выберем.

Георгий Остапкович: А я считаю, что вообще ничего не надо.

Юрий Савелов: Нет, вы сказали «двушечку».

Георгий Остапкович: Нет, я спросил ваши предложения, это не мое.

Юрий Савелов: Я вам ответил. Вы сказали, если ничего не надо, тогда мы в этой студии через 3–4 года встретимся и будем говорить о том же самом.

Георгий Остапкович: Вы говорите, что-то надо делать. Надо вводить экономические механизмы.

Юрий Савелов: Какие экономические? Что такое экономические механизмы?

Георгий Остапкович: Все страны тысячу раз это уже проходили.

Юрий Савелов: Что такое экономические механизмы?

Георгий Остапкович: Конкуренция, создание нормального предпринимательского климата...

Юрий Савелов: Мы не говорим о конкуренции, мы говорим о чрезвычайных ситуациях.

Георгий Остапкович: Освободить, условно говоря, из-под налогообложения производителей масок, например, я просто говорю.

Юрий Савелов: Вот именно, вот мы и говорим о чрезвычайных ситуациях, а не о конкуренции, это совершенно другой вопрос.

Георгий Остапкович: Я говорю, я предлагаю, не просто говорю, надо что-то там...

Юрий Савелов: А вы можете предвидеть, что произойдет через 3–4 года? Я вам задавал этот вопрос про лекарства.

Георгий Остапкович: Что про лекарства? Вся конкуренция, та самая ситуация, как сейчас.

Юрий Савелов: Ну давайте создавать конкуренцию, чтобы через 3–4 года у нас были те лекарства, которые нам понадобятся, должно быть их много, чтобы была конкуренция, чтобы была цена, вот вы об этом говорите?

Георгий Остапкович: Я об этом в том числе.

Юрий Савелов: А вы можете сказать, какие должны быть лекарства?

Георгий Остапкович: Слушайте, а почему весь мир, почему, например, в Америке, в Швейцарии знают, какие будут лекарства нужны через 4 года?

Юрий Савелов: Еще раз вам говорю: во всем мире только и зарабатывают, в основном сейчас зарабатывают предприниматели, я вам еще раз говорю, на каких-то катаклизмах, на каких-то...

Георгий Остапкович: Да боже упаси! Это что, предприниматели зарабатывают на катаклизмах?

Юрий Савелов: На каких-то локальных да.

Георгий Остапкович: Сейчас Адам Смит и Давид Рикардо в гробу перевернулись бы после этого, что...

Юрий Савелов: Это ихние трудности на сегодняшний день.

Георгий Остапкович: Я понимаю, создатели капитализма.

Юрий Савелов: Вот если что-то произошло, это не угрожает национальной безопасности, у вас есть товар, вы поднимаете на него цену и зарабатываете на этом деньги, все.

Георгий Остапкович: Ваши предприниматели, которые в «Опоре России», тоже на катаклизмах зарабатывают, или они все-таки создают экономику?

Юрий Савелов: Создают, а как же?

Георгий Остапкович: Ну слава богу.

Юрий Савелов: Работаем, создаем. Но если случается...

Давайте я расскажу вам историю коротко. Наводнение, как вы говорите, какой это год был? Резиновые сапоги, прямо ажиотаж, все, мы продаем 4 тысячи, цену подняли, все это хорошо, к следующему году готовимся. Четыре тысячи продали, давайте, все деньги собрали, взяли кредит, склады, положили эти сапоги, тысяч 20, сидим-ждем.

Петр Кузнецов: Засуха, да?

Юрий Савелов: Нет, ну зачем же? Мы не такие. Снега много, думаем: еще больше воды будет! Сидим-ждем март, апрель... Все происходит. Покупают сапоги? Да нет, как покупали, ни ажиотажа, ничего. Ну ладно, снег, видно, еще не сходит. Сколько продали, столько продали. Мы потом их 3 года продавали еще. Вот вам предпринимательство, вот вам социальная ответственность, 3 года я потом продавал эти сапоги.

Георгий Остапкович: Ну значит, господи...

Юрий Савелов: Значит, я плохой предприниматель?

Георгий Остапкович: Конечно, плохой! Конечно, плохой!

Юрий Савелов: Да? А когда что-то случается и я поднимаю цену, я уже, значит, не социально ориентированный? Для этого надо быть предпринимателем, чтобы понимать, о чем я говорю.

Георгий Остапкович: Для этого нужно грамотно создавать бизнес-план.

Юрий Савелов: Да...

Георгий Остапкович: А вот такие предприниматели по резиновым сапогам, вот у нас и экономика растет на 1,3%.

Юрий Савелов: Да, как интересно. Вы знаете, что такое бизнес? Вы продаете...

Георгий Остапкович: Вы знаете, какая проблема? Я хотел, мы сейчас ее не трогаем, но она...

Ольга Арсланова: Потом послушаем зрителей, да.

Георгий Остапкович: Или после, да?

Ольга Арсланова: Ну нет, скажите.

Георгий Остапкович: Два слова. Вы знаете, что у нас, к сожалению, во время этих форс-мажоров происходит? Это все схлынет, пройдет месяц-полтора, я не знаю, сколько будет коронавирус...

Юрий Савелов: Ну да, хотелось бы, конечно, чтобы схлынуло.

Георгий Остапкович: Что значит «хотелось бы»? Это мы все проходили, с гречкой проходили в Алтайском крае в 2010 году, когда был неурожай, гречка в 3–4 раза. Но у нас эта модель работает как механизм храповик, есть такой в автомобилях, он не дает колесам провернуться назад. То есть вот идет рост цен, условно маска стоила 5 рублей, довели до 20. Когда все это сойдет, маска к 5 рублям не вернется.

Юрий Савелов: Да, здесь соглашусь с вами.

Георгий Остапкович: Вот где основной момент.

Юрий Савелов: Я как предприниматель, извините...

Георгий Остапкович: И он обратного движения у нас не дает.

Юрий Савелов: Она может понизиться, но уже...

Георгий Остапкович: Она упадет, но не до 5 рублей, а до 7–8.

Юрий Савелов: Дайте я скажу еще две минуты.

Петр Кузнецов: Одна история и...

Юрий Савелов: Вот в Китае, в Ухань у нас идут контейнеры, кстати, есть информация...

Петр Кузнецов: Нам подсказывают, кстати, что сахару удалось упасть, например.

Георгий Остапкович: Ниже?

Юрий Савелов: Нет-нет, если большая конкуренция, если много сахара, он упадет, тут тоже нельзя так огульно.

Петр Кузнецов: Там что-то связано с падением спроса.

Юрий Савелов: Я вам рассказываю историю с Китаем. Мы ждем контейнеры, какие-то фабрики начинают работать 17-го, и сейчас уже готовая продукция не может выйти из-под Уханя, потому что перекрыли дорогу, есть информация, и когда это произойдет, я не знаю. Если эта продукция ко мне не придет, я вот сижу и думаю: «На 5% я точно подниму, даже не обсуждается».

Георгий Остапкович: Да сейчас проблема у всех с китайскими поставками, у всех проблема.

Юрий Савелов: Да, сейчас начнется. Я к тому, что просто подтверждаю слова.

Ольга Арсланова: Китайские товары подорожают.

Георгий Остапкович: Вся компонентная база из Китая идет

Юрий Савелов: Потом думаю: если потом пойдет сырье, если пойдет ткань, из которой я буду производить изделия, буду я опускать? Нет, я посмотрю, как у меня там я с продукцией.

Георгий Остапкович: Ткань ладно, но машиностроительные заводы... У нас «КамАЗ» останавливается, компонентная база идет из Китая.

Юрий Савелов: Да.

Петр Кузнецов: То, что они не вернутся, тоже их проблема, что на начальный уровень маски не вернутся, потому что вот сейчас как раз спадет коронавирус, так они нам и не нужны до следующего коронавируса.

Юрий Савелов: Да, поэтому конкуренция... Совершенно верно, если...

Георгий Остапкович: Ну что значит? Они все равно нам будут нужны, маски ходовой продукт, необязательно он в коронавирус.

Юрий Савелов: Они знаете, как будут снижаться?

Георгий Остапкович: Только она будет стоить не 5 рублей, а 7 рублей.

Юрий Савелов: Тендеры, тендеры будут проводить, там будут предприятия участвовать, они будут торговаться, автоматически они будут снижаться и найдут цену.

Ольга Арсланова: Уважаемые гости, послушаем наших зрителей.

Петр Кузнецов: Дождались наши телезрители.

Ольга Арсланова: Валерий на связи, Самарская область. Здравствуйте.

Петр Кузнецов: Валерий, здравствуйте.

Зритель: Здравствуйте, студия, ведущие и гости студии. Это Валерий из Тольятти вас беспокоит.

Ольга Арсланова: Очень приятно.

Зритель: Вот у нас... Вы меня слушаете?

Георгий Остапкович: Да-да-да.

Зритель: Вот у нас случился такой случай. По-моему, у нас есть законы, которые запрещают получение сверхприбыли. Вот сейчас у нас такой прямо живой пример и произошел. Случилось у нас, значит, с повязками с этими такая беда в связи с коронавирусом, и у нас, как это, ФАС заработал, это самое.

Так вот получается, что за все эти годы это первый раз, первый случай такой я вот, например, знаю, когда ФАС именно заработал, именно сработал. А все остальные случаи, связанные с гречкой, с сахаром, когда все это было, все это как бы остается в тишине. Так вот получается, если у нас все-таки эти законы, которые запрещают получение сверхприбыли, начнут работать, то у нас и рост цен остановится, и, я думаю, все в стране у нас станет гораздо лучше.

Георгий Остапкович: Рост цен может остановить только конкуренция, больше количество товара.

Петр Кузнецов: Вот, кстати, знаете, я о конкуренции хотел поговорить. Мы все о внутреннем капитализме, мы сейчас в некой изоляции все-таки находимся, санкции, все дела, не самые лучшие отношения у нас с бывшими союзными республиками. Но капитализму, мы знаем, нужны рынки сбыта. Вот в этом плане капитализм наш страдает от того, что у нас внешние рынки в определенное время прикрылись?

Юрий Савелов: Вы знаете, мы еще не готовы, вернее мы можем столько производить, у нас целая таблица Менделеева, мы можем перерабатывать, понимаете, очень многое, но у нас нет предприятий тех, которые готовы перерабатывать все, что у нас есть, это первый ответ. А второе: знаете, что произошло очень интересно? Когда доллар скакнул, наша продукция независимо ни от санкций, ни от чего стала востребована, то бишь пусть ее небольшое качество, но цена и качество стали соответствовать для других рынков. Поэтому любое государство стремится...

Нам сейчас НДС возвращают, кстати, не так давно это началось, года 1,5 или 2, где вам четко возвращают НДС, если вы отгрузили на экспорт, и это дает очень серьезное стремление предпринимателей грузить на экспорт. Почему? Потому что, если мне возвращают 20%, я свою продукцию сразу снижаю на 20%, и она становится для ближайших стран конкурентоспособной, им там сложнее шить, лучше у меня купить, пригнать машину, купить меня и туда отправить. И санкции здесь имеют значение, есть реэкспорт. Предпринимателю было бы интересно, можно через три страны прогнать и отправить в любую другую страну, если выгода там есть, то способы можно найти, рынки...

Мы должны производить продукцию, мы не перерабатываем, мы не готовы. Вот о чем начали говорить? – о том, что создавайте конкуренцию любой продукции, маски, чтобы у нас было много масок, а нам надо ограниченное количество, 40 миллионов. Значит, у нас должны их покупать в других странах, чтобы работала наша промышленность постоянно, чтобы, когда что-то случалось, у нас были всегда эти маски.

Петр Кузнецов: Я бы хотел уточнить, Георгий Владимирович, у вас, ну и Юрий Михайлович, если будет что-то, добавьте. Вообще государство когда вмешивается в контроль цен, начинает регулировать с тем же самым бензином, это реальная забота о населении? Это попытка снизить социальное напряжение?

Георгий Остапкович: Конечно.

Ольга Арсланова: Или там какие-то свои интересы есть?

Петр Кузнецов: Да, или что-то свое?

Георгий Остапкович: Вы понимаете, в принципе государство вмешательство в цены себе не позволяет, но на цены естественных монополий, на цены монополистов...

Юрий Савелов: Конечно, на бензин.

Георгий Остапкович: А у нас бензин – это монопольная номенклатура.

Юрий Савелов: Электроэнергия.

Георгий Остапкович: У нас фактически 6–7 нефтяных компаний, которые в итоге и перерабатывают... Тут вопрос какой? – каким образом они вмешиваются, например, в эту ценовую линейку, как они заставляют. Если они просто их заставляют, это еще хорошо, нормально, но если они за это ему льготу дают на миллиарды и на триллионы, потом за счет этого компенсируют льготу... Вот, например, Юрий Михайлович радуется, что им компенсируют экспортную поставку, возвращают НДС.

Юрий Савелов: Да.

Георгий Остапкович: А я бы не стал им возвращать.

Юрий Савелов: Ну тогда наша продукция за рубежом никому не нужна вообще была бы.

Георгий Остапкович: Наша продукция за рубежом пойдет. Вы знаете, что у нас в структуре экспорта 80% составляет сырье?

Юрий Савелов: Конечно, больше, я думаю, больше даже.

Георгий Остапкович: Ну 82% максимум.

Юрий Савелов: Да. Ну и что?

Георгий Остапкович: Если брать зерно и брать металлы, это уголь, нефть, газ, металлы, зерно – это 82%.

Юрий Савелов: Да. Ну и что?

Георгий Остапкович: И остается машиностроение, это что такое? Оборонка, это экспорт вооружения, немножко «химии» и чуток продовольствия.

Ольга Арсланова: Мы просто не научились, не конкурентоспособные, не хотим?

Георгий Остапкович: Неконкурентоспособная продукция.

Юрий Савелов: Конечно, конечно.

Георгий Остапкович: Поэтому президент сейчас поставил одну из первых задач – это создать, вообще пересмотреть экономическую модель. У нас модель ориентирована на спрос на углеводородное сырье, а переориентируйте ее на спрос именно продукции с высоким переделом и с высокой добавленной стоимостью, и не просто продукции, которая вот там маски, лекарства, которые внутри, а которая была бы именно конкурентоспособна на мировом рынке.

Юрий Савелов: Конечно.

Ольга Арсланова: А мы потянем?

Георгий Остапкович: Теоретически мы можем все потянуть, но нам нужны технологии, нам нужны совершенно новая модернизация.

Юрий Савелов: Да, что-то попробовать.

Георгий Остапкович: У нас коэффициент износа основных фондов в добывающей промышленности 57%, в медицине, это один из лидеров по коэффициенту износа основных фондов, 52%, в здравоохранении, и еще в промышленности у нас 30% работает машиномеханизмов уже амортизированных полностью, которые должны были выкинуты быть на помойку, а они все равно у нас продолжают работать.

Юрий Савелов: Да.

Георгий Остапкович: Нам нужно обновление основных фондов.

Юрий Савелов: А заместить основные фонды мы можем только из-за границы, вот вы не сказали самого главного.

Георгий Остапкович: Нет, мы уже ничего не можем произвести.

Юрий Савелов: А что здесь плохого? Ну пожалуйста, ввози.

Георгий Остапкович: На что-то их надо купить, эти фонды из-за границы.

Юрий Савелов: Ну так, может, мы их сами произведем и потом будем опять поставлять?

Георгий Остапкович: Да вы поймите, если я из-за границы ввожу станок за 100 условных единиц, а потом на нем делаю продукции на 400 условных единиц, так это прекрасный импорт, просто прекрасный импорт.

Юрий Савелов: Потом наступает запрещение, я имею в виду вводятся...

Георгий Остапкович: А какое запрещение? Что нам, чего запрещено?

Юрий Савелов: Станки вам не доставляют потом привозить сейчас, только из Китая, из Европы вы не привезете.

Георгий Остапкович: Что мы не привезем?

Юрий Савелов: Станок.

Георгий Остапкович: Почему? Да кто вам это сказал?

Юрий Савелов: Я вам об этом говорю.

Георгий Остапкович: Да вы посмотрите, у нас только на нефтехимию, еще на отдельных лиц и на отдельные предприятия. Закупайте станки, вот, я покупаю в Германии, ради бога, давай, приезжай и бери станок какой хочешь.

Юрий Савелов: Что вы покупаете? Какого вида станок? Ведь разные бывают.

Георгий Остапкович: Любой, любой: обувной, текстильный, какой хочешь.

Петр Кузнецов: Очень важный момент по поводу... Александр, Калининградская область.

Ольга Арсланова: Да, здравствуйте.

Георгий Остапкович: Придумывают мифы, что...

Ольга Арсланова: Сейчас продолжим.

Петр Кузнецов: Да, и у нас еще итоги. Александр, пожалуйста, говорите.

Зритель: Да-да, слушаю вас.

Петр Кузнецов: Слушаем вас.

Зритель: Я вот слушаю вашу передачу, люблю эту передачу, всем большой привет. То есть видите, вы тему начали-то, «Капитализм по-русски», но вы уже туда углубились про эти маски, про маски все. Дело в том, что, мне кажется, я простой, как говорится, смертный россиянин...

Ольга Арсланова: Как все мы.

Зритель: Проблема в государстве. То есть получается, что у нас государство не в ту сторону идет. То есть получается, что борьбы с... Как вам правильно сказать-то...

Ольга Арсланова: Давайте, Александр.

Зритель: Ой, волнуюсь. Под государственным контролем только армия.

Ольга Арсланова: Ага.

Зритель: Фактически государство не контролирует ни цены, ничего.

Ольга Арсланова: А должно?

Зритель: Должно контролировать. Потому что, смотрите, грубо говоря, повышаются цены на бензин, собирается сборище, Козак, которого отстранили...

Ольга Арсланова: Понятно.

Петр Кузнецов: Понятно.

Зритель: Я просто не могу понять, я простой смертный: как может быть государство и с кем-то договариваться? Оно должно больше 50% акций всех иметь.

Ольга Арсланова: Вот.

Петр Кузнецов: Отлично.

Ольга Арсланова: Экономика должна быть...

Петр Кузнецов: У нас минута, отталкиваясь от реплики.

Юрий Савелов: Ну вот просто телезритель сказал. Нет, конечно, либерализм в этом и заключается, невмешивание государства. Надо, наоборот, все, что сейчас принадлежит государству, тот же «КамАЗ», конечно, его надо оттуда вывести, его проценты.

Ольга Арсланова: Зачем?

Юрий Савелов: Как? А зачем там нужно государство? Должно быть предприятие, акционерное общество, которое должно зарабатывать для себя.

Ольга Арсланова: А почему вы думаете, что оно будет лучше?

Юрий Савелов: Зачем государство будет вливать? Вот только пример человек рассказал, нефтяникам помогать, здесь цены снижают, а там из бюджета им деньги заполняют. Так же и в «КамАЗе»: если у них что-то проваливается, деньги идут из бюджета. Я понимаю, что эти предприятия нужно поддерживать, потому что они лидеры нашей экономики, но так же нельзя постоянно поддерживать.

Ольга Арсланова: Вот.

Петр Кузнецов: Полминуты, Георгий Владимирович, у вас 30 секунд.

Георгий Остапкович: Вы знаете, я и согласен, и не согласен. Дело в том, что стратегические предприятия, конечно, должны находиться под контролем государства. Но то, что у нас происходит, у нас по оценкам ФАС 70% добавленной стоимости создается на государственном и 30% на частном. Вот эту пирамиду надо перевернуть.

Петр Кузнецов: Спасибо большое. Юрий Савелов и Георгий Остапкович были у нас в гостях. Спасибо вам, было очень интересно. Спасибо.

Должно ли государство ограничивать силу капитала в особых случаях?