Сергей Лесков: Конституция – не молитва, чтобы упоминать в ней Бога

Гости
Сергей Лесков
ведущий программы «Академики»

Оксана Галькевич: Снова здравствуйте. Это вторая часть программы «ОТРажение», полтора часа до окончания выпуска. С вами в этой студии по-прежнему Александр Денисов...

Александр Денисов: ...Оксана Галькевич. Через полчаса у нас большая тема, «Нескромное обаяние госкапитализма». Вот Владимир Путин сказал, что его коробит от зарплат руководителей госкорпораций, особенно если бонусы не соответствуют эффективности, «скромнее надо быть», сказал он. Также подверг критике приватизацию, на его взгляд, она опасна бывает, и рассказал, как отвадили олигархов от Кремля. Обо всем этом в 21:00.

Оксана Галькевич: Ну он там много, да, о чем говорил, вот это обсудим вместе с вашим участием, друзья.

Ну а сейчас призываем вас участвовать в разговоре с Сергеем Лесковым. Обозреватель Общественного телевидения уже в студии. Сергей, здравствуйте. Подводим «Итоги недели».

Сергей Лесков: Да, добрый вечер.

Оксана Галькевич: Сколько у вас тем сегодня?

Сергей Лесков: Их три.

Оксана Галькевич: Но какие!

Сергей Лесков: Вообще-то в мире больше тем, но как бы вот это вот как в хоккее, первая тройка, конечно, вырывается вперед.

Оксана Галькевич: Три, но какие, неделя была такая ух! – в информационном смысле.

Александр Денисов: В хоккее же пятерки, Сергей.

Сергей Лесков: Нет, в хоккее тройки.

Александр Денисов: Как тройки? Пятерки.

Сергей Лесков: Например... Великолепная пятерка, да? Нет, есть тройка, например...

Александр Денисов: Тройка судей, Сергей, тройка.

Оксана Галькевич: Саш, три темы, но по пять рублей. Приступайте, Сергей.

Сергей Лесков: Тройка, семерка, туз. Тройка, например, была Петров, Михайлов, Харламов, это же тройка, правильно? Тройка была Ларионов, Макаров, Крутов – это же тройка? Ну и так дальше.

Александр Денисов: Касатонов еще.

Сергей Лесков: Это уже защитники, а мы идем только в нападение, только вперед.

Оксана Галькевич: Исключительно.

Сергей Лесков: Ну так вот, наша первая тройка. Мы, кстати, на этой неделе уже об этом говорили, но что поделаешь, смены лидерства не произошло ввиду того, что эти события на самом деле затмевают все остальные. Итак, быстро продвигается наша Конституция, обсуждение поправок к Конституции к последнему, финальному аккорду. В среду мы говорили о том, что Государственная Дума проголосовала во втором и третьем чтении, потом эти поправки были одобрены в 2/3 субъектов федерации, и сегодня Совет Федерации проголосовал тоже за эти поправки.

Оксана Галькевич: А там единогласно все парламенты проголосовали, как вообще в регионах дела?

Сергей Лесков: Ну насчет региональных парламентов я не знаю, но в отличие от...

Александр Денисов: Один сенатор против проголосовал.

Сергей Лесков: Нет, не один, не один. В этом самом Совете Федерации сегодня, по-моему, 4 сенатора воздержались, один проголосовал «против». Это тот самый сенатор от Иркутской области, бывший милиционер, который голосовал против большинства и по некоторым другим таким знаковым законопроектам, например, по-моему, про пенсионную реформу, что-то про волнения в Москве он высказывался, Мархаев его фамилия. Достойный человек. Когда человек в нашей действительности идет поперек течения, это о многом говорит.

Дума меня совершенно поразила, единогласное голосование. Сами по себе поправки, почему их надо принимать с восторгом? Если в парламенте нет обсуждения, то это признак непрофессионализма парламента. Первое, что противопоказано парламенту, – это единомыслие. Помните, когда несколько лет назад принимался закон Димы Яковлева, и то были депутаты, в том числе в «Единой России», которые голосовали «против». А сейчас-то почему так депутаты «эволюционировали», что все в едином порыве проявляют единомыслие? Нет, вот в Совете Федерации все-таки нашлись люди, которые были другого мнения.

Оксана Галькевич: Там в региональном парламенте, по-моему, в Якутии, если я не ошибаюсь, даже сложила с себя полномочия...

Сергей Лесков: Да? Ну вот, замечательно, и это хорошо. Вы помните...

Оксана Галькевич: В знак несогласия.

Сергей Лесков: ...был такой фильм Генри Фонда «Двенадцать разгневанных мужчин», по которому потом снял ремейк наш любимый Никита Михалков под названием «Двенадцать»? Это заседание суда присяжных, где одиннадцать присяжных выражают одно мнение, а другой, двенадцатый присяжный, исключительно для того, чтобы обсудить этот вопрос, говорит, что нет, а там консенсус должен быть, давайте еще пообсуждаем. Почему в нашем дорогом российском парламенте нет разгневанных мужчин, а есть только мужчины, которые имеют, конечно, свое мнение, но их мнение совпадает с мнением руководства? Это, мне кажется, малопристойное проявление своих депутатских полномочий.

Некоторые из этих поправок я не могу не прокомментировать, все равно зрители спрашивают меня в письмах, пишут в социальных сетях. Ну вот, например, введение бога в Конституцию, я даже не знаю, как назвать, введение термина бога, понятия бога...

Оксана Галькевич: Упоминание бога в основном законе страны.

Сергей Лесков: Упоминание бога. Мне кажется, что это чрезвычайно спорное предложение, и я постараюсь это аргументировать. Во-первых, бог никак не может быть символом государства, это не скипетр, не трон, не держава, не государственный флаг. Бог – это некая сущность, любой верующий человек подтверждает, любой истинно верующий человек, а не тот, который ходит вместе с начальством в храм, подтвердит, что бог пребывает в вечности, бог по своей сущности непознаваем. А может быть, ему не понравится то, что его упоминают в каких-то земных документах? Вообще третья заповедь Моисея говорит, запрещает, воспрещает упоминание бога всуе, упоминание бога возможно только в молитве. Все-таки государственная конституция – это гражданский документ, но никак не молитва, как бы кому-то ни хотелось. Поэтому мне кажется это сомнительным.

Я уж не говорю о том, что Россия многоконфессиональная страна, и какого бога имеют в виду те, так мне представляется, заблуждающиеся политики, которые это предложили? У нас до сих пор на планете ведутся религиозные войны из-за того, что у многих народов свой бог. Зачем кастрюлю с керосином плескать в российское общество? Это когда-то может и рвануть.

Еще один момент, который кажется мне спорным, тоже он внесен в угоду каких-то консервативных и архаических тенденций – это упоминание того, что брак есть исключительно союз мужчины и женщины. Я вовсе не воспеваю нетрадиционные отношения, меня в этом заподозрить невозможно, но все-таки ради точности стоило бы, конечно, для начала определить, что такое мужчина и что такое женщина, а те, кто предлагал ввести это понятие, этого не сделали. Поэтому я полагаю, что трактовка этой статьи допускает очень большие вольности.

Александр Денисов: Тут какая-то загадка может быть, Сергей, в этом плане? Что мужчина, что женщина?

Сергей Лесков: Нет...

Александр Денисов: Неразгаданная тайна?

Сергей Лесков: Саша, загадки могут быть не те, которые предлагает нам прошлое...

Оксана Галькевич: Конституция – это стержень, а не вопросы.

Сергей Лесков: ...и не те, которые нам предлагают развращенная реальность, могут быть другие совершенно загадки, о которых мы не догадываемся. Конституция вообще должна не только идти в ногу со временем, но должна и угадывать будущие тенденции. А ну как, мы же сейчас строим цифровой мир, вдруг интерфейс компьютера и мозга приведет к какому-то там, я не знаю, к изменению гендерной идентичности – такое может быть? Вполне может быть. Человек подключается к компьютеру все больше и больше и уже не мыслит себя без него, у него будет другой сенсорный опыт, он будет по-другому воспринимать мир, и само по себе гендерное деление на мужчину и женщину может быть, вполне, окажется в далеком прошлом. Конституция этого не учитывает. И, в общем, зачем? К тому же я слышал, что сейчас многие меняют пол, – вот как будут решать наши суды подобные юридические казусы?

Все это сделано в угоду приснопамятному консерватизму и верности традициям, так называемой памяти предков, но все эти казуистические какие-то мотивы мне кажутся совершенно излишними. Однако не будем, конечно, ходить вокруг да около: самой главной поправкой являлась последняя поправка, которую подцепили как дрезину к уходящему поезду в самый последний момент. Эта поправка связана с обнулением президентских сроков.

Я напомню, и мы говорили об этом в нашей студии, что, когда только обсуждались первые поправки, невинные поправки, мы рассказывали об опросах социологов, больше половины российских граждан говорили, что эти поправки придуманы, предложены, для того чтобы продлить пребывание нынешнего президента у власти. В тех поправках не было и намека на такую возможность, и сами депутаты и прочие политики говорили, что у Путина таких намерений нет. Что же произошло вдруг, что он во вторник оказался рядом с Думой, где заслуженный космонавт Терешкова вдруг прочитала этот явно совершенно заготовленный текст? Загадка. Конечно, историки долго будут биться над тем, каким образом произошла трансформация от идеи Госсовета к идее продления президентских сроков.

Александр Денисов: Сергей, вы знаете, а вот мы обсуждали эту тему, нам звонила женщина из Самары, один из экспертов говорит, что вообще это непонятные люди, она сказала, мол, ее кто-то попросил, кто это попросил, скорее всего, ей написали и дали. Позвонила женщина, она говорит: «Да, у нас была встреча с Валентиной Терешковой, я Валентину Владимировну от себя попросила, пусть она внесет такую поправку», – вот прямо звонок был. Никто не заказывал музыку, из Самары, понимаете.

Сергей Лесков: Ну знаем мы этих людей. Нет, это туманная история... А почему президент оказался около Думы с готовым текстом?

Александр Денисов: Почему? Он приехал обсуждать перед третьим чтением пакет поправок, 206 поправок было готово, точнее 205, 206-я была внесена.

Сергей Лесков: Хорошо. Может быть такая версия...

Александр Денисов: Почему? Вы думаете, он гулял возле Думы и решил зайти, вы так себе представляете?

Сергей Лесков: Все так счастливо сложилось, и теперь уже о Госсовете, который, казалось, будет некоторой такой парящей надстройкой над всеми другими государственными институтами, уже просто теперь речи не ведется, о Госсовете вообще мы забыли. Ну, Саша, я совершенно согласен, что могут быть любые версии. Между прочим, Терешкова же с 1967 года заседает в разных верховных советах, опыт у нее громадный, и брежневскую конституцию она поддерживала, и тоже там были голоса рабочих и колхозников... Все это пройдено.

Оксана Галькевич: Да-да-да, тут, кстати, в Интернете гуляют скриншоты газет «Правда», «Комсомольская правда», выдержки из ее выступлений с благодарностью Центральному комитету партии коммунистической Советского Союза.

Сергей Лесков: Да, ну что тут... Я думаю, что не надо изображать наивность. То, что, в общем, какой-то административный ресурс подключается, это было бы, конечно, сделано в любой стране. И многие аналитики говорят, что, в общем-то, продление срока достаточно эффективного и популярного президента в нынешней ситуации турбулентности (термин такой появился), может быть, даже является политической необходимостью. Да, быть может, это и так.

С большой степенью вероятности могу согласиться, что в рядах политиков, которые могли бы прийти на смену Путина, трудно сегодня найти того, кто мог бы быть столь же эффективным президентом. Но, может быть, это происходит из-за того, что у нас несменяемость власти? Вот и президент говорит за 2 дня до этих событий, он сказал, что сменяемость власти необходима, но для этого надо подкопить какого-то жирка. Но, может быть, опять же жирка-то не появляется достаточно толстого из-за того, что у нас несменяемость власти? Вопросы, не имеющие ответа.

С другой стороны, конечно, сама по себе политическая традиционная России говорит о том, что у нас... Если вы мне назовете в истории России тот случай, когда была добровольная смена лидера, то я удивлюсь.

Александр Денисов: Горбачев.

Сергей Лесков: Добровольно ушел, да? Добровольно ушел в отставку?

Александр Денисов: Конечно. Он, правда, не рассказывает, что за разговор был с Ельциным 25 января, поговорил и написал заявление об уходе.

Сергей Лесков: Михаил Сергеевич ушел добровольно. Нет.

Александр Денисов: Сергей, ну как? Добровольно. Под пистолетом, думаете?

Оксана Галькевич: Добровольно-принудительно просто, намекает на это, наверное, Сергей.

Александр Денисов: При чем здесь?

Оксана Галькевич: Ну как при чем? Разные формулировки могут быть, Александр.

Александр Денисов: Кто, Ельцин заставил, что ли? Ну хорошо, ваша версия?

Сергей Лесков: Александр, вы просто являетесь воплощением наивности. Вы верите в...

Оксана Галькевич: Если бы, Сергей.

Александр Денисов: Почему? Я привожу факты, Сергей, вы спросили, я вам привел добровольный уход.

Сергей Лесков: Какие факты? Ну да.

Александр Денисов: Вся либеральная общественность вешает ему на грудь орден некровавого ухода от власти.

Сергей Лесков: Ну да, хорошо.

Александр Денисов: Ну что вы, в первый раз, что ли, об этом слышите?

Сергей Лесков: Мы сейчас не Михаила Сергеевича имеем в виду.

На самом деле, в общем-то, в нашей политической традиции сидеть на руководящем посту до последнего момента, я не говорю, что до лафета...

Оксана Галькевич: Тяжело расставаться с властью. Почему?

Сергей Лесков: Ну и народ не хочет, потому что российский народ опять же в силу каких-то политических традиций больше всего боится нестабильности, Путин про это прямо говорит.

Но здесь есть большая опасность. Большая опасность состоит в том, что когда ты лишаешь электорат или в данном случае депутатов, парламентов свободы волеизъявления, фактически лишаешь их свободы, может быть, из лучших побуждений низводишь их до состояния Фирса чеховского, до состояния раба, в общем-то, такой человек не может модернизировать страну, не может создать чего-то нового, он всегда зависим от каких-то обстоятельств, а еще больше от своего начальства. Таким образом, ради сиюминутной выгоды, как говорил Дидро в письмах к Екатерине, может быть, ты обрекаешь свой народ на длительные бедствия. Я совершенно уверен, что президент России это понимает, и, в общем, то, что он говорил в Государственной Думе, говорит, что он отдает себе отчет в такой опасности.

И, кстати говоря, в общем-то, поначалу ведь поправки к Конституции предполагали некоторую модернизацию институтов управления в сторону демократизации, большего роста гражданского общества. Ничего не получается. У нас все время наша политическая система возвращается в это состояние персонифицированной власти и предельно патерналистских настроений электората. Не знаю, такова ли судьба России, это бесконечная тема для размышлений.

Один из наших зрителей из Волгоградской области написал мне следующее, я не могу с ним не согласиться, процитирую эту мысль: «Такое впечатление, что мы вернулись на 30 лет назад, когда велись бесконечные разговоры о необходимости свободных выборов, сменяемости власти, нахождения лидера на руководящем кресле и невозможности какую-то провести ротацию». Да, 30 лет назад мы об этом говорили и сегодня мы опять об этом говорим. Кстати говоря, тогда-то на Съезде народных депутатов об этом говорили, а сейчас в нашем парламенте об этом уже не говорят. И самое печальное, что в тот момент у нас был, так мне кажется, более высокий уровень социальных гарантий для граждан, сейчас он резко снизился. Посмотрим, что будет.

Оксана Галькевич: Ельцин еще сам ушел, вот нам напоминают телезрители, приведя, собственно, Путина во власть...

Александр Денисов: Тут бы Сергей со мной еще больше стал спорить, да-да.

Оксана Галькевич: Ну, кстати, по Горбачеву на самом деле не такая очевидная позиция...

Сергей Лесков: Нет, это не очевидно.

Оксана Галькевич: Сергей, нам пишут очень много телезрителей. Вот Карелия, например, замечает, что мы самая конституционная страна, за 100 лет 5 раз меняли конституцию, надо затянуть ремни, в общем, что там дальше будет.

У нас звонок есть только из Карелии.

Сергей Лесков: По-моему, больше, чем 5 раз.

Оксана Галькевич: Да? Надо посчитать.

Сергей Лесков: В общем, это неважно, не будем считать.

Оксана Галькевич: Юрий из Карелии как раз тоже хочет высказаться по конституционным изменениям, давайте его выслушаем. Здравствуйте, Юрий.

Зритель: Здравствуйте.

Оксана Галькевич: Слушаем вас.

Зритель: Я хотел бы вот сказать такой вопрос, почему-то его не подымают. В XXI веке живем, а почему-то никто не подымает вопрос, что любой человек должен жить в достойном жилье, а 30% нашего населения, я думаю, даже больше, живут в гнилых бараках, в трущобах. Почему этот вопрос не подымается? Ведь государству это выгодно, построить жилье, потом люди будут платить налоги, за жилье будут платить...

Сергей Лесков: А при чем здесь Конституция? Вы говорите о важной проблеме, но при чем здесь Конституция?

Зритель: В Конституцию вводят такие вопросы, что там я вообще не понимаю, зачем их вводить. А это же в Конституции, люди должны быть обеспечены жильем.

Оксана Галькевич: Право на жилье у нас как раз прописано в Конституции. Юрий, спасибо.

Сергей Лесков: Да, право на жилье у нас прописано еще в сталинской Конституции, когда еще больше людей жило в бараках. Вы знаете, если уж вы об этом говорите, то, конечно, в природе русского человека не доверять законам, не доверять бумажкам, не зря говорят, что закон как дышло, как повернешь, так и вышло. Лучшая Конституция была написана во времена Сталина, но это не означает, что жизнь была самой лучшей. Но все-таки чем лучше Конституция, тем больше гарантий, здесь сомнений нет. Кстати, помните, как профессор Преображенский спрашивал у своего великого покровителя, когда его терроризировал Швондер со своей командой экспроприаторов, некую окончательную бумажку? Это тоже же была своего рода Конституция, гарантия его безбедной жизни.

Оксана Галькевич: Сергей, у нас еще один звонок есть.

Сергей Лесков: Да, давайте.

Оксана Галькевич: Из Белгородской области Владимир. Владимир, здравствуйте. Видите, Конституция всех беспокоит, задевает за живое.

Зритель: Здравствуйте.

Оксана Галькевич: Да, Владимир, говорите.

Зритель: У меня к Сергею вопрос.

Оксана Галькевич: Конечно-конечно, говорите.

Зритель: Скажите, Сергей, а что вам не нравится в тех изменениях, которые сейчас ввели? Вот в том же обнулении президентского срока? Что конкретно?

Сергей Лесков: Вы так формулируете свою мысль, что мне трудно вас понять, но по контексту я догадываюсь. Это открывает возможность ныне действующему президенту опять баллотироваться на президентских выборах 2024 года, а также на президентских выборах 2030 года, то есть он может быть президентом до 2036 года. При отсутствии политической конкуренции с большой степенью вероятности так и произойдет, если он согласится, кстати, он же не сказал, что он будет баллотироваться. Я думаю, что единственный человек в России, который размышляет о том, надо ли Путину баллотироваться в 2024 году, – это сам Путин. Я уже сказал, какие мысли могут его смущать, опасность есть, вне всякого сомнения.

А его окружение, конечно, хотело бы, чтобы он баллотировался, как и окружение Брежнева не желало отпускать Брежнева с этого поста. На каком-то этапе, когда человек долго задерживается на руководящем посту, он обрастает друзьями, которые являются, становятся очень часто самой большой проблемой для государства.

Оксана Галькевич: Так это окружение не хотело? Значит, это в интересах окружения в первую очередь?

Сергей Лесков: С большой степенью вероятности да.

Оксана Галькевич: Это не означает широкой поддержки реальной.

Сергей Лесков: Окружение делает короля. Я думаю, что Путин давно перерос некоторые человеческие слабости, которые свойственны обывателю. Конечно, он хотел бы остаться в вечности, но он хотел бы остаться в вечности на мажорной ноте, а продление полномочий, вне всякого сомнения, приведет к падению его рейтинга.

Оксана Галькевич: Сергей, а там была поправка, которая, кстати говоря, была предложена самим Путиным 15 января, когда он выступал. Он говорил о том, что нужно запретить чиновникам, государственным служащим, занимающим ответственные посты, иметь второе гражданство, недвижимость, счета за границей. Вот судьба этой поправки? Как-то не слышно о том, что она была внесена, что она там присутствует в пакете, разные какие-то разговоры.

Сергей Лесков: Правильно, да, ушла в тень.

Оксана Галькевич: Ушла?

Сергей Лесков: Да.

Оксана Галькевич: А как так? Сам Путин сказал. У нас обычно, если Путин сказал, вот так вот легко в тень не уходит.

Сергей Лесков: Видимо, убедили, видимо, так обросли...

Оксана Галькевич: Работать некому будет?

Сергей Лесков: ...некоторые наши... Это же лучшие люди нашей страны, наши парламентарии. Видимо, у многих чиновников и парламентариев есть недвижимость, избавиться от которой невозможно.

Оксана Галькевич: Какие-то виды на жительство и что-то еще, какие-то вторые паспорта, получается, да?

Сергей Лесков: Да, это да. Я же помню, когда он об этом говорил, все честное собрание в едином порыве рукоплескало – можно ли верить этим людям, которые рукоплещут, а сами держат фигу в кармане? Как можно делать такие хитрые манипуляции? Вот у них получается одновременно и рукоплескание, и фига в кармане. Да, «замотали» эту самую поправку, с этим не поспоришь.

У нас на этой неделе, конечно, были и другие события чрезвычайно важные. Россия вступила в нефтяную войну с ОПЕК, и, в общем-то, слово «война» идет от наших оппонентов. Саудовская Аравия, Кувейт, Ирак, по-моему, еще кто-то прямо говорят о ценовой войне с нефтяной отраслью России. Недавно... Мы, кстати, наследного принца Саудовской Аравии встречали просто, открыв ему гостеприимные русские объятия, кормили его хлебом, солью, еще что-то, – вот пожалуйста, «Сэм Брук – наш гвинейский друг», как пел Высоцкий. Этот самый саудовский принц – вариант Эрдогана. Но не толкнули ли мы его сами на эту тропу экономической войны?

Я не понимаю, зачем Россия вышла из сделки ОПЕК. Все это привело к обрушению цен на нефть. Сделка с ОПЕК, я напомню, предполагала некое ограничение добычи и поддержание приемлемой цены на нефть. Единственным рациональным доводом выхода России из ОПЕК были интересы «Роснефти» и ее главы Сечина, который, как известно, год бомбардировал Путина требованиями расторгнуть соглашение с ОПЕК. Это борьба с американской сланцевой нефтью, которая оказывается эффективной при довольно высоком уровне добычи. Но американцы настолько технологично развитая страна, столько у них денег, да еще они доллар сами печатают, что, в общем, бороться с американцами на их поле ну просто бессмысленно.

Зачем «Роснефть» и ее руководитель вступили в войну с Америкой? Видимо, это ностальгия по СССР, ну я не знаю, твой масштаб измеряется масштабом твоего врага. Поэтому хочется схватиться с Америкой, пусть даже ценой собственных потерь. Теперь у нас цены упали на нефть ниже отсечения, ниже той цены, которая в бюджетном правиле, в бюджете предусмотрена, которое построено исходя из 42....

Александр Денисов: Сергей, можно вас прерву на секунду? Про поправку, о которой вы говорили, на странице Госдумы она значится в списке, новое требование к чиновникам, депутатам и судьям, цитата Павла Крашенинникова: «Им будет на конституционном уровне запрещено иметь иностранное гражданство, вид на жительство в другой стране», – ну и также прочее. Так что это...

Сергей Лесков: Нет, это-то осталось.

Александр Денисов: Да-да-да, это не выпало.

Сергей Лесков: Нет, секундочку, но не запрещено иметь недвижимость, вот про что мы с Оксаной говорили, недвижимость-то можно иметь.

Александр Денисов: Сейчас я еще поищу.

Сергей Лесков: Мы будем ждать.

Александр Денисов: Нет, это не выпало, зря вы, кстати...

Сергей Лесков: Или мы можем продолжать говорить?

Александр Денисов: Продолжайте-продолжайте, сейчас я еще поищу.

Сергей Лесков: Спасибо. Ну так вот...

Оксана Галькевич: Цены упали ниже отсечения, сказали.

Александр Денисов: Да-да.

Сергей Лесков: Да, и как будет теперь формироваться бюджет, непонятно. И, в общем-то, из всего этого следует одно, что слишком часто в нашей истории государство ведет какие-то геополитические ценовые игры, а страдают обыватели, потому что и рост инфляции гарантирован, и падение рубля, это мы уже видим, очень сильно упал рубль, а это означает рост цены на все импортные товары, у нас только 40% нашего рынка отечественные товары, и продовольствие подорожает, и лекарственные препараты подорожают, и детская одежда подорожает. Все ради чего? Ради того, чтобы «Роснефть» могла сразиться с американскими нефтяниками. Стоит ли игра свеч? Совершенно непонятно. Причем, как оказалось, никаких особенных заделов и там резервуаров для поднятия добычи у «Роснефти» нет. Игра в амбиции.

Оксана Галькевич: Сергей, может быть, цинично звучит, но, может быть, логика такова, что вот падение благосостояния людей – это такие тактические потери, но стратегические цели высоки, велики, и вот в перспективе этим выпадом мы получим какие-то преимущества? Расчет на что на самом деле?

Сергей Лесков: Расчет был на самом деле, мне кажется, неверным. Если еще учесть, что он пришелся на коронавирус, экономические последствия от которого совершенно не определены и могут быть гораздо более сильными, чем представляется нам сегодня...

Кстати, по поводу ОПЕК нельзя не сказать следующее: ведь были времена, когда цены на нефть были еще ниже, в 1990-х гг., например, когда Саудовская Аравия и США боролись с СССР, потом они, значит, и Россию не особенно поддерживали, там была цена на нефть ниже 20 долларов за баррель, вообще, по-моему, даже и 8 было долларов за баррель. Но ведь тогда у нас в ОПЕК были союзники, и этих союзников надо перечислить: это Ирак, который сейчас воюет с нами, это Ливия, это Венесуэла, кто-то еще. Они взяли за горло Саудовскую Аравию и потребовали ограничить добычу и поднять цену на нефть. Мы, в общем-то, должны были бы Саддама Хусейна и Уго Чавеса носить на руках до смерти вообще в знак благодарности за эту помощь. Но в итоге-то потом случилось так, что мы предали и Ирак, и Ливию, и сейчас в этом самом ОПЕК у нас никаких союзников нет.

Выход России из сделки с ОПЕК из каких-то амбициозных и, так мне представляется, близоруких соображений ради борьбы с нефтяным гигантом по имени Америка... К каким это экономическим последствиям приведет притом, что в значительной степени именно нефть наполняет наш бюджет, сделать сейчас прогноз совершенно трудно. И это возвращает меня к той мысли, которую я сказал в первом сюжете, о том, что друзья президента, который долго находится у власти, очень часто оказываются проблемой для государства. В данном случае мне кажется, что мы находим некоторое подтверждение этой истине. Один из руководителей «Лукойла» сказал, что Россия теряет, по-моему, до 200 миллионов долларов ежедневно на расторжении этой сделки.

Оксана Галькевич: А почему такие разные мнения? Собственно говоря, это одно и то же сообщество, нефтяники тоже, нефтедобывающая крупная компания.

Сергей Лесков: Ну почему... Ну хорошо, что разные мнения, но, может быть, стоило собраться и обсудить? Опять же я не слышал экспертного обсуждения по решению выхода из ОПЕК, просто министр энергетики уехал из Вены и все, и Россия об этом объявила.

Оксана Галькевич: А вы думаете, как вообще? Вот будет еще одна встреча в рамках ОПЕК+. Может быть, вернутся все-таки к разговору, к какому-то примирению, пойдут какие-то иные интонации?

Сергей Лесков: Ну, с большой степенью вероятности Россия, может быть, и хотела бы вернуться, но теперь саудиты могут поставить гораздо более жесткие условия. Очень трудно предположить, потому что сейчас мы вступаем в полосу предельной неопределенности, которая усугубляется еще и паникой по поводу коронавируса. Китай вроде бы с ним справился, рано или поздно нарастит свою экономику, а вот Европа, которая... Все европейцы заперлись в своих домах, остановлены многие производства, и прогнозировать, что будет с европейской экономикой, а ведь Евросоюз является крупнейшим покупателем российской нефти, за счет чего мы хотели нарастить продажу? – за счет Европы, а Европе сейчас очень долго будет это не нужно.

Оксана Галькевич: Но вы же говорили, что там есть интересы на американском рынке, что мы якобы замещаем венесуэльскую нефть...

Сергей Лесков: Это верно. Да, сейчас Россия... Ну да, это был один из факторов этих соображений по выходу из ОПЕК. Россия резко рванула в прошлом году, обогнала Мексику, обогнала еще какие-то там страны, сейчас после Канады Россия, можно этим гордиться, второе место по продаже, по экспорту нефти и нефтепродуктов на американском рынке. Может быть, такой успех несколько вскружил голову. Но мы знаем, что американцы мастера санкций, а поди они наложат какие-нибудь санкции на российскую нефтяную отрасль, и теперь Саудовская Аравия и ее союзники предлагают какие-то дикие совершенно скидки на свою нефть, уже предлагают в рамках этой самой ценовой войны с Россией? Вдруг Трамп, который умеет считать даже не доллары, а каждый цент, иначе он бы не стал миллиардером, посчитает и предпочтет опять мексиканскую и саудовскую нефть российской? Трудно сказать, это та самая эпоха турбулентности. Приходится, правда, признать, что мы сами очень часто эту самую турбулентность и создаем.

Оксана Галькевич: Мы посмотрим, не ждет ли нас новый виток этой турбулентности. Вот как раз во время окончания нашего выпуска «ОТРажения» в 22 часа, если я правильно посчитала, Трамп выступит с обращением. Он, как считает «Bloomberg», готов объявить о введении в США режима чрезвычайной ситуации из-за коронавируса.

Сергей Лесков: Давайте я скажу несколько слов по этому поводу, времени у нас уже остается в обрез. Пока мы не знаем, какие будут условия этого чрезвычайного положения в Америке, но Трамп уже запретил полеты самолетов из Европы, кроме Англии и Ирландии. Это удар по европейскому глобализму, который давно действует на нервы Трампу, и, в общем, он продолжает, конечно, раскачивать, изничтожать Европу. Возвращение к англосаксонскому миру, который после Второй мировой войны, мы помним это Бреттон-Вудское соглашение, заправлял планетой Земля. Да, Трамп берет в союзники коронавирус и пытается воссоздать ту же самую структуру международных отношений, которая была после Второй мировой войны за отсутствием уже такого оппонента, конкурента равновеликого, как СССР, но это уже наше собственное псевдодостижение. Не заразился он, кстати, сам Трамп коронавирусом от бразильского президента?

Оксана Галькевич: У бразильского президента же все нормально, уже пошли опровержения.

Сергей Лесков: Нормально все-таки, да?

Оксана Галькевич: Да.

Сергей Лесков: Опровержения, да? Надо второй тест провести, потому что...

Оксана Галькевич: Мне Костя Чуриков звонил перед эфиром, он внимательно следит за ситуацией.

Сергей Лесков: А, он звонил в Бразилию? Президенту Бразилии?

Оксана Галькевич: У него какие-то свои каналы.

Сергей Лесков: Ну, в общем, да. И еще раз я повторю: конечно, коронавирус – это следствие всемирного какого-то глобального мира. За последние 20 лет число авиапассажиров увеличилось в 4 раза, мы теперь похожи на камни в бетономешалке. У нас столько свобод: информация, свобода передвижения, контактов стало неизмеримо больше. В итоге Европа возвращается в эпоху феодализма и запирается в своих квартирах, Италия, Франция, Германия, скоро, я думаю, и Англия, и Франция тоже, людям запрещено выходить из домов. Но, правда, гуманизм они не запрещают: в Италии бесплатные порносайты теперь. Сидишь дома, чего остается делать...

Оксана Галькевич: Да ладно?

Сергей Лесков: Да, это уж точно, даже Саша не спорит.

Александр Денисов: Я? Сергей, я спорил насчет... Вы правы...

Сергей Лесков: Вот в рамках гуманизма они сделали бесплатные порносайты.

Александр Денисов: Вы развеселили, да.

Вы правы насчет недвижимости и счетов, действительно выпало. Они как объясняют? Мол, обязаны указывать в декларациях, а мы уж сами сделаем выводы, назначать таких, выбирать или нет. Так что да, вы правы, признаю.

Оксана Галькевич: По поводу людей, которых не выпускают из квартир. Когда в Китае все это произошло и закрыли всех в своих квартирах, как нам вчера сказала эксперт, мировая пресса писала о том, что вот 60 миллионов ограничены в гражданских правах.

Сергей Лесков: Да.

Оксана Галькевич: Когда в Италии это произошло, мировая пресса написала, что Италия приняла на себя удар и жертвует собой ради здоровья Европы.

Сергей Лесков: Они же писали наперебой, все французские газеты писали, что...

Оксана Галькевич: О двойных стандартах.

Сергей Лесков: ...на примере борьбы с коронавирусом демократия показывает бо́льшую эффективность, чем тоталитаризм. Вот она и показала. Они полностью проецируют на себя тоталитарные методы борьбы с коронавирусом. В связи с этим я хочу задать вопрос, он пока останется без ответа: не заразится ли европейская демократия восточным деспотизмом и восточным тоталитаризмом, который дает лучшие результаты? Вот они вирус-то победят, а тоталитаризм останется.

Оксана Галькевич: Ну вы имеете в виду лучшие результаты в определенном вопросе, а не вообще.

Сергей Лесков: Может быть, в Италии появится собственный товарищ Си Цзиньпин.

Оксана Галькевич: Еще один Муссолини?

Сергей Лесков: Муссолини.

Оксана Галькевич: Нет, у них, по-моему, уже был, может быть, они какую-то прививку получили историческую однажды в какой-то период.

Спасибо, Сергей. С вами прямо не наговоришься, так бы и не расставались, но время вышло. Сергей Лесков, обозреватель Общественного телевидения, подводил итоги этой недели. Спасибо.

Сергей Лесков: До свидания.