Нужда - смягчающее обстоятельство?

Гости
Леонид Головко
заведующий кафедрой уголовного процесса, правосудия и прокурорского надзора юридического факультета МГУ

Александр Денисов: «Нужда – смягчающее обстоятельство?». Верховный Суд отменил приговор ростовской фемиды, наказавшей контрабандиста тремя годами колонии и штрафом 100 тысяч рублей за попытку нелегально переправить с Украины крупную партию сигарет. Верховный Суд заменил колонию условным сроком, обратив внимание, что осужденный мало того что зарабатывал крохи, 8 тысяч, был грузчиком, так еще и потерял ее накануне преступления, а на иждивении у него были и дети, и пожилые родители.

Определение Верховного Суда РФ: «Осужденный совершил преступление, обусловленное затруднительным материальным положением, а также с учетом условий жизни его семьи, нуждающейся в его помощи и материальной поддержке. Вывод суда о невозможности его исправления без изоляции от общества нельзя признать законным и обоснованным».

Тамара Шорникова: Если теперь суды всех инстанций будут делать скидку на бедность, то им придется руководствоваться точными критериями нужды, куда входит не только доход, но и размер жилплощади, наличие машины и сбережений. В России по состоянию на 2020 год было 17 миллионов 800 тысяч человек за чертой бедности, то есть их доход менее 11 300 рублей в месяц. Согласно Росстату, каждый второй россиянин живет на сумму менее 27 тысяч рублей в месяц, треть получает меньше 19 тысяч. Лишь 3,7% россиян имеют доход от 100 тысяч в месяц. 8% зарабатывают больше 75 тысяч.

Александр Денисов: Так является ли нужда…

Тамара Шорникова: …оправдывающим фактором?

Александр Денисов: …оправдывающим обстоятельством, смягчающим обстоятельством? Мы поговорим с нашим экспертом.

В студии у нас Леонид Витальевич Головко, зав. кафедрой уголовного процесса, правосудия и прокурорского надзора юрфака МГУ имени Ломоносова.

Тамара Шорникова: Здравствуйте.

Александр Денисов: Леонид Витальевич, можно добавить: ордена Ленина.

Леонид Головко: Добрый вечер.

Александр Денисов: Леонид Витальевич, так является ли нужда оправдывающим, смягчающим обстоятельством?

Леонид Головко: По действующему закону, потому что Верховный суд здесь просто применил действующий закон, там есть такая формулировка: «стечение тяжелых жизненных обстоятельств может служить обстоятельством, смягчающим наказание».

Александр Денисов: А что же первая инстанция тогда…

Леонид Головко: Ну, сложно оценивать решение первой инстанции. Понятно только, что Верховный Суд недоволен мотивировкой. Он говорит: «Ну, если были какие-то основания лишить свободы, применить реальное лишение свободы, то надо было объяснить – почему».

Разные ситуации бывают. Мы видим, может быть, конец истории (это гипотетически, разумеется), а в начале истории, может быть, неоднократно уже прекращали дела, а может быть, что-то было. Как человек вел себя раньше? Ну, если даже это так, то суд первой инстанция, вообще ростовская фемида, они должны были объяснить это в мотивировочной части приговора суда. И вот на это Верховный Суд обратил внимание: «Применяете жесткое наказание? Имеете право. Но поясните, почему вы таким образом его применяете».

Вот в этом скорее проблема этого решения. В этом смысле, я бы сказал, резонанс вокруг него, информационный резонанс, он несколько удивил, потому что ничего революционного не произошло. Просто Верховный Суд напомнил, что по данному делу суд не мотивировал надлежащим образом приговор.

Александр Денисов: И эта траектория уже давняя Верховного Суда. Мы про это тоже поговорим – о введении проступка. Именно он предлагает. Это давняя идея, не новая.

Леонид Головко: Ну, я не знаю, насколько это связано, потому что речь идет о действующем законе, а действующий закон (и так было всегда, по крайней мере с незапамятных времен) говорил: надо индивидуализировать наказание. И он дает критерии индивидуализации, в том числе учитывать обстоятельства жизни человека. Это может быть и материальное положение, самые разные обстоятельства. Это не исключает преступность деяния, но должно учитываться при назначении наказания. Проступок – это немножко другое, но, в принципе, да, здесь эти аспекты есть.

Тамара Шорникова: Леонид Витальевич, а вот в действующем законодательстве прописано, кто должен разбираться? Условно, этот человек бедный, потому что так сложились обстоятельства, не зависящие от него, ему нужна помощь, он не может самостоятельно найти работу? Или он просто не хочет работать и украл, не знаю, те же сигареты, потому что пива не на что купить?

Леонид Головко: Ну, разумеется. Это должны делать прежде всего судьи, следователи. И именно по этой причине мы не можем в законе предусмотреть точки отсечения такого типа. В частности, вот в чем проблема проступка, почему эта мера неудачная, которая предлагается? То есть априори нельзя первый раз за преступление применить наказание, а нужно это считать проступком. И отсекаются все случаи.

Уголовный закон гораздо более гибок, он говорит: вот разберитесь с личностью, почему он это совершил. То есть мы готовы быть гибкими в этой ситуации, применяя закон, но при одном условии: повторно (и так далее) мы будем это учитывать, мы будем учитывать предыдущее поведение. Вот не сработало – наказание может быть очень жестким, сам потенциал для этого сохраняется. Поэтому не закон отсекает, говорит, что нельзя, допустим, лишить свободы.

Это будет абсурдно в некоторых ситуациях. Человек заслуживает, может быть, независимо от своего материального положения. Именно правоприменитель должен точно определить личность, установить эти обстоятельства, понять, почему совершено, мотивы преступления и так далее и тому подобное.

Александр Денисов: А безработный алкоголик или безработный наркоман – ему нужно сделать в его случае скидку и назначить условный срок? Ну, потому что у него тоже него денег, он тоже испытывает нужду.

Леонид Головко: Нет, автоматической скидки быть не должно в принципе. Автоматизма здесь быть не может. То есть это может быть скидка в ситуации, когда человек оступился впервые. То есть мы исходим из того, что уголовный закон не должен быть таким абсолютно формальным, он должен учитывать личность человека.

И в этом плане, если человек впервые совершил, без работы или он работает где-то, оступился, что называется, мы понимаем, что возможно исправление, ну не надо в данной ситуации его изолировать от общества за определенные деяния. Но если мы видим обратное, человек ведет себя цинично (и опять-таки не важно – безработный он или работает), пренебрегает, в общем, уголовно-правовыми запретами, относится к ним, если угодно, пренебрежительно, то вот тогда, конечно, наказание должно быть жестким.

То есть уголовный закон имеет еще превентивный характер. Вот превенция работает (предупреждение совершения преступления) как в отношении данного человека, так и в отношении других – тогда, соответственно, все в порядке, можно и менее жесткое наказание. А не работает – надо в такой ситуации, конечно, применять иногда и жесткие санкции. Это те возможности, те инструменты, которые мы называем индивидуализацией наказания и которые должны быть в руках прежде всего суда, конечно.

Александр Денисов: А вас не смущает, что у безработного грузчика нашлись деньги на адвоката, который прокрутил всю эту историю, просудил до конца и добился для него, ну, не оправдательного, а более мягкого приговора? Я не уверен, что адвокат по назначению так бы круто и блестяще работал.

Леонид Головко: Вы имеете в виду вот эту историю?

Александр Денисов: Вот эту историю.

Леонид Головко: Ну, в этой истории есть какие-то странные моменты. В частности, меня удивило, насколько я знаю опять-таки из средств массовой информации, что человек имел право уже на условно-досрочное освобождение, почему-то это ходатайство не подал, а вот дожидался решения Верховного Суда. Это странно, это несколько странно само по себе. Почему так? Почему он ждал этого решения Верховного Суда? Не знаю.

Мне здесь сложно оценивать, что происходило в реальности, в действительности в отношении данного человека. У нас есть только, в общем, решение Верховного Суда, даже выдержка.

Александр Денисов: Определение опубликованное, да.

Леонид Головко: Да, определение опубликованное. Мы видим, в общем, цитаты из этого определения. И мы понимаем, что не устроило Верховный Суд. В чем была мотивация человека в данной ситуации, свидетельствует ли это о его исправлении или о чем-то другом, очень сложно судить, не зная материалов дела.

Александр Денисов: Насчет адвоката – вас не смущает?

Леонид Головко: Ну, смущает, да. Так же, как и смущает то, почему адвокат не посоветовал, в общем, оформить условно-досрочное освобождение и уже давно быть на свободе, если он себя исправно вел. Были здесь такие моменты. Ну, сложно сказать. Здесь могут быть самые разные ситуации. Я бы все-таки не фантазировал. Вот такой информации у меня, естественно, нет.

Александр Денисов: Не видя дела.

Леонид Головко: Да.

Александр Денисов: Со зрителем поговорим.

Тамара Шорникова: Надежда, Брянская область. Здравствуйте.

Зритель: Добрый вечер.

Тамара Шорникова: Да, Надежда, слушаем.

Зритель: Спасибо за принятый звонок, во-первых. Во-вторых, вы знаете, вы такую тему затронули. Очень редко поднимается в вашей программе… А я постоянный зритель, каждый вечер смотрю и жду встречи со всеми вами. Я уже редактору вашему сказала, что ведущий Александр Денисов – он сосед мой по области, из соседней, насколько я поняла.

Александр Денисов: Соседи, да. Я калужский, да-да-да.

Зритель: На этой неделе я просто в восторге! Я слушаю, как вы ведете каждый эфирный блок, как вы дискутируете. Я не знаю, я просто заслушиваюсь вами. Не буду обижать вашу напарницу, я вас всех люблю, уважаю, но эту неделю, Александр, вы меня просто, не знаю, удивили.

Александр Денисов: Надежда, меня шеф-редактор заставляет, чтобы вы к теме перешли. Хотя мне приятно вас послушать, я бы вас слушал до вечера.

Зритель: Ну, по поводу темы. Вы знаете, мне очень понравилось решение суда. Люди воровали, воруют и будут воровать. В основном, конечно, воруют из-за бедности, особенно в наше время. И мне очень понравилось решение, что все-таки пересмотрели. Вот ваш эксперт говорит, согласна, дальше посмотреть. Попадется этот человек еще раз – и уже его не пожалеет никто. И вряд ли будет такое гуманное отношение со стороны суда, если он повторит и так далее. Но вот эта история, вы знаете, мне пришлась по душе. Очень приятно, что приняли во внимание… Человек, может быть, действительно, от безвыходности. А это есть, и очень часто, особенно на нашей бедной периферии люди этим страдают, к сожалению.

Александр Денисов: Надежда, спасибо вам большое.

Тамара Шорникова: Спасибо.

Александр Денисов: Доброе у вас сердце! Видите, вы меня похвалили, и парня пожалели.

Леонид Витальевич, «Оливера Твиста» мы все читали. И там этот Фейгин специально этих пацанов набирал в себе банду, потому что знал, что ничего не будет. Я уже фантазирую: по принципу обездоленности и нищеты не будут у нас банды формироваться, потому что с ребят взятки гладки? Ну что возьмут? Работы у них нет.

Леонид Головко: Именно по этой причине вот такой подход нельзя ставить на конвейер. Именно поэтому мы говорим, что нужно индивидуализировать наказание, учитывать личность, но не освобождать всех, условно говоря, не знаю, чей доход меньше какой-то цифры, или кто находится… Вот сама по себе формулировка «тяжелое материальное положение» – она ведь тоже оценочная, и мы это понимаем. Для кого-то… Вот у какого-то очень состоятельного человека такое сложное материальное положение, вот не хватает денег на новую яхту. Очень тяжелая материальная ситуация!

Александр Денисов: А постановление Верховного Суда разве… Я знаю, что судьи, прежде чем вынести приговор, они лезут в базу… Как там? «Консультант»? Бог его знает, как она называется. И смотрят, как в данном случае Верховный Суд какие советы дает, как практика такая идет в целом по России. И они принимают решение. Так сказать, чтобы «прицел навести».

Будет ли это четкой указкой для всех судов первой инстанции, чтобы вот так рассматривать такие дела?

Леонид Головко: Ну, у нас нет прецедентной системы, во-первых. А потом, кроме того, если мы индивидуализируем личность, то мы учитываем данного конкретного человека. А каждая личность уникальна. И каждая ситуация уникальна. Жизненная ситуация уникальна, поэтому мы не можем здесь, как конвейер: вот давайте теперь штамповать решения. В результате забудем о потерпевших, у которых тоже тяжелое материальное состояние, и будем штамповать…

Александр Денисов: Вот! Кстати!

Леонид Головко: Ну, разумеется нет. Поэтому мы не можем вот такой закон принять, так сформулировать в законе. Мы можем в данной конкретной ситуации четко и правильно применить, скажем, положения уголовного закона, которые действуют и которые говорят, что надо учитывать тяжелую жизненную ситуацию. В другой ситуации, может быть, не надо это учитывать – там циничное преступление, это не имеет никакого отношения, повторно.

Вот здесь не может быть конвейерного правосудия, когда мы говорим об индивидуализации, по той простой причине, что каждый человек и каждый случай – уникален. И хороший судья всегда входит в эту ситуацию, он оценивает личность. Он должен изучать материалы дела. Для этого есть судебный процесс – не только для определения виновности или невиновности, но и для тех процедур, которые связаны с назначением наказания. Это очень важный момент.

И только правильно установленные данные о личности, обо всей жизненной ситуации позволяют ему справедливо назначить наказание – более жесткое (это иногда тоже нужно) или более мягкое, войти в положение и учесть, что материальное положение.

Вот по этой причине здесь автоматизма, конечно, быть не может. Судья должны просто учесть в данной ситуации не данное решение, а они должны учесть подход…

Александр Денисов: А у них есть время? Вот сейчас ковид. И вообще загруженность – вот такая!

Леонид Головко: Ну, когда нет времени – это, конечно, плохо, то есть это проблема иногда. То есть это не идеальное правосудие. Но лучше тогда отложить дело, в конце концов, и так далее. То есть сам процессуальный закон не позволяет ставить рассмотрение дел на конвейер.

Александр Денисов: А вы верите в это – «отложить»?

Леонид Головко: Ну конечно, конечно. То есть это зависит от ситуации. Я знаю, что судьи в целом, когда они не в порядке каких-то упрощенных процедур (глава 40-я «Особый порядок» или если был бы какой-то тот же самый проступок), когда они начинают действовать каким-то образом механически, потому что их к этому подводит законодатель, он сокращает сейчас такие процедуры. А в нормальной ситуации нормальный судебный процесс, конечно, уголовный процесс – это все-таки должен быть и часто бывает, чаще всего бывает как вхождение в материалы дела, погружение в них, в том числе в данные о личности. Это очень важно.

Мы можем критиковать, конечно (то есть идеала не бывает), вот как Верховный Суд критиковал конкретного судью, но в конечном итоге именно методологически судьи должны учитывать данные о личности. Вот это в решении Верховного Суда принципиально важно. Это своего рода напоминание, может быть, и другим судьям тоже.

Тамара Шорникова: А в данные о личности должна попадать информация, обращался ли человек, находящийся в сложной материальной ситуации, в органы соцзащиты, например, стоит ли он на бирже труда, если потерял работу? То есть пытался ли каким-то образом решить свою проблему, вот таким способом?

Леонид Головко: Разумеется, разумеется. Уголовный закон – это не средство (чтобы нам всем тоже было понятно) оптимизации социального положения. Этим должны заниматься другие власти, чтобы были рабочие места, доходы. Это общая социальная ситуация. Уголовный закон все-таки для тех, кто нарушает его, то есть для тех людей, которые совершают общественно опасные деяния. И мы тоже должны это учитывать.

Поэтому когда человек выдвигает тезис: «Извините, мне не на что жить», – то судья не должен автоматически говорить: «Ну, тогда, в общем, ты не будешь наказан». Нет. А почему? А как?

Более того, есть процедуры, скажем, даже при условном осуждении и так далее, которые стимулируют устроиться на работу. Есть случаи отмены такого рода решений, даже гибких решений (я сейчас не буду вдаваться в детали), когда ставят условие, судьи ставят и говорят: «Вот надо как-то оптимизировать, выплатить потерпевшим, устроиться на работу». И это влияет, в том числе в динамике, это влияет на то, будет ли решение отменено, не будет отменено.

Александр Денисов: Иначе условный срок превратится в реальный.

Леонид Головко: Допустим, да.

Александр Денисов: Знаете, еще мы обсуждали, когда приговор отменили из-за бедности. А в Корее был прекрасный пример, когда, наоборот, из-за богатства отменили. Глава Samsung (я записал) Ли Джэ Ен, даже глава правительства корейского попросил суд его отпустить, потому что он гений бизнеса и на свободе он будет полезнее, чем в тюрьме. Вот как вам такой пример от обратного? Тут бедного отпустили, а там богатого – пусть поработает на благо общества.

Леонид Головко: Ну, я бы все-таки вот здесь не строил такие аристократические какие-то варианты, знаете, олигархическо-аристократические, как было при феодализме, какие-то особые слои, вот он богатый. Нет-нет, конечно, это не нужно совершенно. У нас принцип равенства граждан перед законом.

Другое дело, что каждый гражданин как личность имеет право на равное отношение, на равное изучение его личности, на равное внимание судьи к себе. А уже вот эти индивидуальные особенности – извиняет ли это, не извиняет, или будет оцениваться, наоборот, жестче в какой-то ситуации, потому что человек действительно не устраивается на работу, манкирует этой обязанностью – это уже, в общем, оценка конкретной ситуации.

Тамара Шорникова: Леонид Витальевич, меньше минуты. Мы знаем, есть и фильмы, и, естественно, случаи в американской юрисдикции, когда условный мистер Смит против штата Огайо. У нас возможна такая ситуация, когда человек, оказавшись в сложной материальной ситуации, который не хочет воровать, обращается в суд и говорит: «Вот конкретный регион, область, руководство сделали меня нищим»?

Александр Денисов: «А то я пойду и украду. Ну-ка помогите мне!»

Тамара Шорникова: «Они ничего не делают для того, чтобы… Я просто не могу выжить здесь. Я пытаюсь устроиться на работу – не получается». Есть перспективы у такого дела в нашей стране?

Леонид Головко: Нет, конечно, и мистер Смит штата Огайо или штат Огайо против мистера Смита – это просто так обозначается государство, там государство против частного лица.

Тамара Шорникова: В данном контексте?

Леонид Головко: В данном контексте даже в США это невозможно, такого рода иски. Социальные проблемы не решаются таким образом. Если конкретные действия, вот конкретное решение поставило человека в такую ситуацию – это да, я могу его оспорить. Но абстрактные иски невозможны нигде – ни в США, ни у нас. Абстрактно так право не действует.

Александр Денисов: Совсем коротко. Этот случай возьмете на вооружение? Студентам своим будете рассказывать? «Вот как судить надо, ребята».

Леонид Головко: Ну конечно, обязательно.

Александр Денисов: Спасибо большое. Леонид Головко был у нас в студии, зав. кафедрой уголовного процесса, правосудия и прокурорского надзора юрфака МГУ имени… ордена Ленина и Михаила Васильевича Ломоносова.