Дмитрий Абзалов: Сверхвысокие цены на нефть нам тоже не выгодны - их «не потянут» наши основные покупатели

Гости
Дмитрий Абзалов
президент Центра стратегических коммуникаций

Анастасия Сорокина: Мы заговорили про реальных людей…

Александр Денисов: Про реальных роботов.

Анастасия Сорокина: Про реальных роботов, да. Поговорим и про «Реальные цифры»: на этой неделе мы считаем пенсии. Очень много вопросов возникает, сколько кто получает. Есть минимальный установленный уровень прожиточный, но выяснилось, что пенсии иногда не дотягивают даже до этого уровня. Поэтому на этой неделе мы решили задать вам вопрос, в каком регионе вы проживаете и какая у вас реальная пенсия. В конце недели мы посчитаем эти цифры и будем задавать вопросы, разбираться, как же у нас с вами получилась такая картина.

Александр Денисов: Да. Ну вот эту тему с пенсиями мы начали обсуждать в понедельник, не смогли добиться от экспертов точного ответа, почему же у нас такие пенсии бывают, по 7–8 тысяч, то есть действительно ниже прожиточного минимума. Ответа не было. Разбираться в архитектуре нашей пенсионной реформы будем в пятницу, чтобы получить ответ, что за коэффициенты такие у нас действуют в некоторых регионах, из-за которых вот такие пенсии, хотя человек проработал всю жизнь.

Анастасия Сорокина: Ну и, кстати говоря, многие возмущаются: ситуация вроде бы как у нас с ресурсами в стране прекрасная, мы по идее должны обеспечивать наших граждан хорошими пенсиями…

Александр Денисов: Твой любимый ФНБ.

Анастасия Сорокина: Любимый мой ФНБ, опять-таки цены на нефть, которые радуют на этой неделе. И поэтому прямо сейчас мы об этих ценах и поговорим. «Нефтяные котировки ударили фонтаном», так называется наша тема. После атаки дронов на предприятия «Saudi Aramco» российские нефтяные короли за один день резко увеличили свое состояние. Дело в том, что цена барреля из-за кризиса в Саудовской Аравии подросла на 20%. Продержится ли она долго на этом уровне и позволит ли нашему бюджету благодаря дополнительным поступлениям расширить социальную политику?

Об этом мы поговорим в нашей рубрике «Личное мнение», его выскажет наш гость Дмитрий Абзалов, президент Центра стратегических коммуникаций. Но он задерживается в пробках, Москва отличается такими неприятными ситуациями, поэтому мы будем с ним связываться по телефону.

Александр Денисов: У нас свои трудности, да, в этом городе.

Анастасия Сорокина: Возникают, да. Прямой эфир, все на ваших глазах будет происходить, и наш гость появится тоже на ваших глазах.

Сейчас мы дозвонимся до Дмитрия. Здравствуйте.

Александр Денисов: Дмитрий, добрый день. Да, хорошо, пока Дмитрий выходит на связь…

Анастасия Сорокина: Пока устанавливается связь.

Александр Денисов: …расскажем, что сейчас происходит в Саудовской Аравии. Пока Саудовская Аравия компенсирует выпавшие почти 6 миллионов баррелей в день за счет запасов, но их для бесперебойного экспорта по разным подсчетам хватит на срок от 26 до 35 дней. При этом другие страны суммарно не смогут полностью покрыть объем выпавшего экспорта с Ближнего Востока. Увеличить добычу смогут США, Россия, Кувейт, Ирак. Двадцать семь процентов мировых резервов нефти приходится на Венесуэлу и Иран, которые не смогут задействовать их из-за санкций.

Анастасия Сорокина: В 2018 году доля экспорта нефти в ВВП России составила 9%. Для сравнения, доля экспорта нефти в составе ВВП Норвегии превышает 11%, ВВП Казахстана – 27%. Саудовская Аравия и Катар формируют свой ВВП из нефти на 45% и 25% соответственно.

Александр Денисов: За весь прошлый год, по данным Минфина, нефтегазовые доходы составили 9 триллионов рублей, или 46% всех доходов в федеральный бюджет. В первом полугодии этого года нефтегазовые доходы составили менее 5 триллионов рублей, или 41% всех доходов федерального бюджета за этот период. Ну вот будем обсуждать историю с Саудовской Аравией, есть же и, так сказать, сторонники теории заговора, что это было сделано для подрыва выхода на IPO компании «Saudi Aramco», что это неслучайно у нее из-за этого возникли трудности. То есть торговая война приобрела реальные очертания такой реальной войны.

Все это будем обсуждать в студии, поэтому подключайтесь, высказывайте мнение. Вообще есть много точек зрения, будет ли благом для России вот такое резкое повышение цен на нефть, потому что…

Анастасия Сорокина: Не знаем. Вот знаешь, Саш, пришло сообщение из Владимирской области нам с тобой: «Дорогие ведущие! Вот вас радуют высокие цены. Вы совсем не знаете, что это и по вашему карману ударит, а наживаться точно не вы будете».

Александр Денисов: А мы совершенно не радуемся повышению цен на нефть.

Анастасия Сорокина: Мы за ним следим.

Александр Денисов: Да, поэтому и будем обсуждать, что это, благо для нас или нет, потому что уже привыкли, что экономику нужно строить в отрыве от сырьевых ресурсов, что совсем не ведет к успеху. Все это будем обсуждать вместе с нашим гостем. Напоминаем, в студию…

Анастасия Сорокина: Не только с ним, но и с вами, вы полноценные участники нашей программы. Пожалуйста, дозванивайтесь, если что-то непонятно, вы можете задавать вопросы нашим экспертам, с минуты на минуту наш гость появится в студии, Дмитрий Абзалов, президента Центра стратегических коммуникаций.

Александр Денисов: Дмитрий, наконец-то мы вас дождались.

Дмитрий Абзалов: Да.

Александр Денисов: Вопросов много. Главный вопрос…

Дмитрий Абзалов: Давайте.

Александр Денисов: Для бюджета вот такое повышение цен на нефть? Допустим, они продлятся долго…

Дмитрий Абзалов: Они продлятся долго.

Александр Денисов: Благо или нет в целом?

Дмитрий Абзалов: Для Российской Федерации с учетом того, что у нас есть правило бюджетное, цена отсечения, стоимость нефти, которая проходит больше 41,6 долларов за баррель, идет в российские фонды, в дополнительные соответственно наши резервы. Так вот, каждое увеличение цены на баррель более чем на 1 доллар – это десятки миллиардов рублей в российский бюджет, то есть мы это напрямую будем получать в российский бюджет. Кстати говоря, благодаря этому же правилу мы не увидели такого же резкого роста российского рубля. Если вы внимательно смотрели последние 2 дня, у нас сначала произошел некоторый рост, причем непропорциональный он был, менее 1% по факту, сейчас, соответственно, даже некоторая коррекция произошла именно из-за этого правила. Основная часть этих денежных средств пойдет в российский бюджет.

Александр Денисов: Дмитрий, вот недавно Герман Греф на Московском финансовом форуме сказал, что две главные проблемы – это когда нет денег и когда их очень много.

Дмитрий Абзалов: Ну это у Германа Грефа большие проблемы с тем, что у него слишком много денег. Я напоминаю, что у нас недокредитованы соответственно основные отрасли российской экономики. Снизьте процентную ставку, и вы увидите, какое количество людей с удовольствием возьмет денежные средства.

Александр Денисов: То есть вот эти дополнительные средства все-таки используем разумно, которые появятся?

Дмитрий Абзалов: Эти денежные средства пока что появляются только в Резервном фонде, мы не успеваем их нормально использовать. У нас, соответственно, дополнительные доходы бюджета в прошлом году, в этом году превысили триллионы рублей, они фактически никак не распределены. Считается, что их активно будут распределять через национальные проекты, но, собственно говоря, это основные наши запасы. Они достаточно большие, у нас хорошая макроэкономика, но эти денежные средства надо куда-то направлять.

Вот, собственно говоря, ситуация, которая происходит сейчас, еще на нас положительно скажется почему? Сейчас примерно 4 страны реально, 9, но по факту 4, которые могут нарастить добычу в принципе в мире, мы одна из этих стран. То есть мы в принципе можем сейчас… Мы сдержаны ОПЕК+, то есть соглашением, которое мы подписали с нашими саудовскими коллегами, с целым рядом других стран, он сдерживает нашу добычу. Но в принципе, если это продлится достаточно долго, более чем месяц, например, мы можем увеличивать добычу, чтобы компенсировать выпадающие доходы.

Если вы внимательно посмотрите, куда идет эта нефть, вы поймете, что примерно три основные направления, куда идет саудовская нефть на данный момент: Япония, Китай и США. Дело в том, что США, конечно, является нетто-экспортером, это означает то, что они экспортируют больше, чем привозят, но некоторые НПЗ у них заточены именно под нефть Саудовской Аравии, например. Поэтому Трамп когда говорит про несколько танкеров, это, конечно, несколько танкеров, но все-таки танкеров. Соответственно, в вопросах Японии, в вопросах Китая это хорошая возможность для наращивания нашей добычи, то есть мы получим и более высокую цену на нефть, и соответственно больше доходы, и экспорт можем увеличить в принципе. Цена вопроса – время, которое потребуется.

Судя по оперативным данным, вообще вы примерно понимаете, куда произошел удар, – это не нефтеперерабатывающий завод, потому что Саудовская Аравия не поставляет ни мазут, ни бензины, ни авиакеросины, там находится подготовительный завод так называемый. Туда приходит нефть, они ее обрабатывают, очищают и дальше, соответственно, проводят непосредственно по танкерам и тому подобному. Самое дорогостоящее оборудование, которое там есть, – это как раз установка по подготовке, она стоит бешеное количество денежных средств, производится только за рубежом. Вот судя по всему, по оперативным данным, из 5 пожаров одно попадание было в нее. Если бы это были просто резервуары, их можно восстановить. Более того, действительно у Саудовской Аравии есть не просто свои резервы, у них даже в Японии есть свои резервы, то есть там, соответственно, у них есть свои хранилища. Но если вопрос будет этой установки, то с большой долей вероятности это восстановление на несколько месяцев. Несколько месяцев на резервах будет сложно продержаться.

Самые большие резервы в США, они в четвертый раз за всю свою историю их распечатали, их распечатывают только в экстренных ситуациях. Например, при Джордже Буше-старшем это была война в заливе, проблемы с нефтью, при Джордже Буше-младшем это была «Катрина», соответственно Мексиканский залив, тоже поставка нефти; при Обаме это был ливийский конфликт. Сейчас Трамп фактически распечатывает ее в четвертый раз всего, там примерно более 600 миллионов баррелей. Но надо понимать, что это нефть, которая не дойдет ни до Японии, естественно, она просто нужна для стабилизации непосредственно ситуации в самих США именно с точки зрения возможных перебоев с поставками на некоторые НПЗ. В принципе ситуация достаточно сложная…

Анастасия Сорокина: А военный конфликт – это реальная угроза?

Дмитрий Абзалов: Вот это самая интересная часть этого процесса. Немножко погрузимся в ситуацию с Йеменом. Йемен – это страна, которая находится на юге Саудовской Аравии. Там представлены две основные враждующие силы. Это непосредственно правительство, которое поддерживает Саудовская Аравия и ряд стран Ближнего Востока, в том числе Вашингтон официально поддержал войну в Йемене. И соответственно есть хуситы, которых некоторые связывают с шиитами, у них действительно связи есть, которые, соответственно, ведут там освободительную войну в лучших традициях жанра.

Эта война на самом деле очень серьезная, просто у нас мало ей посвящается внимания, но они там, например, топят корабли, корабли королевских военно-морских сил Саудовской Аравии. У Саудовской Аравии самый высокий бюджет военный в регионе, даже больше, чем у Израиля, то есть у них там, например, самолет 4+ поколения летают, 5-го и так далее, и тому подобное. Там идет серьезный конфликт. Более того, он перекладывается на территории непосредственно Саудовской Аравии, то есть уже внутри страны идет.

В Саудовской Аравии есть целый ряд регионов, например, восточная провинция, где добывается основная часть нефти Саудовской Аравии, в которой проживают в основном шииты. Я напоминаю, что Саудовская Аравия – это суннитское государство…, там все руководящие структуры в основном суннитские, там есть шиитские, но очень точечные вкрапления. Поэтому на самом деле, если произойдет полномасштабное противостояние даже в Саудовской Аравии (без Ирана мы сейчас берем ситуацию), это будет очень большая проблема.

Те точки, на которые происходила атака, охранялись патриотами, «Patriot PAC-2», это как раз соответственно американские коллеги там разместили. Собственно говоря, после этого президент Российской Федерации предложил купить им С-300 и С-400. Сама схема атаки была очень сложная. По оперативным данным, сначала пошли дроны, в результате «Patriot» пришлось переориентироваться, а потом пошел удар ракетами.

Александр Денисов: А Йемен мог себе позволить такую сложную атаку и финансово, и с точки зрения техники? У многих сомнения.

Дмитрий Абзалов: Ну смотрите, соответственно, это не первая атака, во-вторых, атака дронами – это очень распространенная практика, возьмите тот же Хмеймим. Просто у наших американских коллег, у наших израильских, даже американских и саудовских партнеров большие проблемы с РЭБ (радиоэлектронной борьбой), обычно ими борются с дронами прежде всего. Ракеты, которые они используют, советского образца, то есть они на внешнем рынке его купили, но в принципе очень распространены, у них очень небольшой радиус подлета. И то, что американские коллеги говорят, что они запущены не с территории Йемена, это соответствует действительности. Вопрос, откуда они запущены, потому что с большой долей вероятности это может быть сама Саудовская Аравия внутри, то есть на территории находиться, там очень специфическая ситуация. Может быть, с направления Ирака, как считают наши американские коллеги из CNN, например. То есть ситуация очень опасная.

Я напоминаю, что вспыхнуть может не только Саудовская Аравия. У нас шиитский полностью Ирак, там только тикритский треугольник суннитский, у нас соответственно Иран. Через эти территории, если вы посмотрите внимательно на Аравийский полуостров, эта часть, здесь Йемен находится, в этой части находится, вот здесь, Иран. Здесь точки входа для нефти примерно на 40% всей добычи в мире, и если там пойдет вооруженный конфликт хоть морской, хоть военный, это приведет к очень серьезным проблемам с перебоями. Если он продлится более месяца, у нас не хватит запасов. Поэтому с этой точки зрения это очень большие риски.

Наконец, сейчас в стоимости нефти уже будет увеличена премия, это «геополитическая премия», собственно говоря, за фактор войны. Сейчас она составляет примерно 5–10%, но в случае, если будет продолжение этого «замечательного» процесса, то это может привести к росту этой премии до 20–30%, а это, соответственно, повысит цены на заправках в США, это уже происходит. Это может, соответственно, привести к сложным перебоям. Напоминаю, высокая цена на нефть была характерна, сверхвысокая цена на нефть, для кризиса 2008 года.

Анастасия Сорокина: Как отразится это на нашей ситуации? Мы будем радоваться цене на нефть, или что-то действительно…

Дмитрий Абзалов: В долгосрочной перспективе этот конфликт никому не выгоден, даже нам. Я не говорю про геополитические риски, потому что если будет полноценная атака на Иран, например, силами Саудовской Аравии, положим, королевским ВВС или даже Израилем, это приведет к дезорганизации и в Сирии, где, соответственно, Иран активно представлен, и в Ливане, где Иран активно представлен, и в Ираке, и соответственно в Йемене. То есть на самом деле это очень большие проблемы будут геополитические. Но даже если их не брать, с точки зрения экономики высокая цена нефть – это дополнительные доходы, конечно, но при всем при этом…

Александр Денисов: Нефтяные короли за день на сколько обогатились? Алекперов там что-то…

Дмитрий Абзалов: Они обогатились на укреплении рубля прежде всего и за счет роста стоимости российских энергокомпаний, они действительно подорожали более чем на 5%. Пять процентов для капитализации в миллиарды – это колоссальные денежные средства.

Анастасия Сорокина: Существенно.

Дмитрий Абзалов: То есть у нас действительно очень высокий прирост пошел российской экономики просто потому, что они реципиенты этой поддержки. Но сверхвысокие цены невыгодны и нам, объясню ситуацию. Основными потребителями являются Индия, Китай, Япония в том числе (Япония отдельная история), они не смогут потянуть стоимость барреля, например, 80–90 долларов, у них бюджеты по-другому сверстаны, то есть они физически это направление не пройдут. Это может привести к очень серьезным проблемам, именно связанным с фактическим нарушением спроса.

Анастасия Сорокина: Обвалом?

Дмитрий Абзалов: С учетом того, что все это накладывается еще на противостояние с Китаем, это может быть очень важным триггером, который может окончательно этот процесс добить. Поэтому, если внимательно посмотреть, Трамп очень мягко отреагировал, он не предложил ничего бомбить, например, в отличие от его более радикальных коллег, возьмем какого-нибудь Линдси Грэм, который там вообще предлагает нефтепереработку Ирана сейчас взять и похоронить, то есть нанести фактически ракетный удар. Все прекрасно понимают, что необходимо сейчас немного остыть, и скорее всего, это происходить и будет.

Трампу не нужна война, самому Трампу, индивидуально ему. Почему? У него выборы идут, у него, соответственно, выборы в следующем году, он обещал, что он в войны ввязываться не будет. Сейчас ему влезть в Иран соответственно означает похоронить свое следующее президентство как минимум, я уж не говорю о тех рисках, к чему это может привести. Если цена на баррель, например, уйдет в 80 или в 70, стоимость бензина на побережье США, то есть, например, на восточном, западном побережье, превысит 4 доллара за галлон, для избирателей Трампа это очень чувствительная сумма. Единственное его преимущество, с которым он проходит, – это хорошая экономика. Хорошая экономика не будет на такой стоимости.

Поэтому с этой точки зрения Трамп как раз очень мягко отвечает, его последний Twitter посмотришь внимательно, он говорит, что, конечно же, связь есть, но это не значит, что мы прямо сейчас будем атаковать, и тому подобное. То есть его пытаются втолкнуть в эту войну на самом деле, а она ему очень многим не нужна в этом регионе.

Она не нужна европейцам, например, потому что они только начали стабилизировать отношения с Ираном, и если сейчас Иран закроется, он начнет обогащать уран на 90% – мы хотим вторую КНДР получить здесь? Причем КНДР, которая не изолирована, она представлена в разных территориях, так сказать. То есть это очень большие риски. Наконец, от этого могут проиграть в том числе и целый ряд энергетических компаний. Например, что такое Китай, который потеряет значительную часть импорта нефти из Саудовской Аравии? Он физически его может потерять. Это может привести к очень серьезным проблемам на китайском рынке, а мы туда тоже нефть поставляем. Поэтому с этой точки зрения долгосрочный конфликт и сверхвысокие цены на нефть невыгодны в массе своей игрокам.

Но есть отдельные игроки, которые на этом выиграют: производители вооружений, это отдельные представители отдельных военных компаний, которые соответственно под это дело продадут «Patriot» и какое-нибудь поколение новое..., соответственно потребуют усиления, например, противовоздушной обороны в той же самой Саудовской Аравии.

Все очень сильно опасаются, что Саудовская Аравия, у которой больше 50% или 7 миллионов баррелей в сутки проходит через этот завод, если он не защищен, если в следующий раз, через несколько месяцев он опять ляжет под ракетный удар, вопрос именно в этом заключается, даже если они его восстановят, это очень большие риски. Представим на секундочку, что у нас 8% всей добычи в мире зависит от того, насколько вы защитили один завод. Вот это большой вопрос.

Александр Денисов: Дмитрий, если коротко совсем, это такая торговая война с очертаниями реальной, или все-таки это обычный военный конфликт? Вот как это? Они должны были на IPO выходить скоро в Лондоне.

Дмитрий Абзалов: Да, тоже такая большая проблема есть. Во-первых, они не просто на IPO выходили, у них сейчас…, то есть они ведут и представляют соответственно свою компанию. Почему это важно для Саудовской Аравии, тоже очень важный аспект? У Саудовской Аравии бюджет сверстан на 80 долларов за баррель, это у нас он 41, а у них 80. Восемьдесят долларов за баррель кто-нибудь до этого видел? Это связано с тем, что у них не хватает денежных средств, у них слишком высокие социальные расходы по бюджету.

Александр Денисов: То есть мы можем подозревать?

Дмитрий Абзалов: Нет, вряд ли это саудиты сами сделали, потому что много разных способов есть, для них это будет еще хуже. Я объясняю, почему они продают «Saudi Aramco», то есть им сейчас крайне важно продать компанию, IPO произвести, чтобы привлечь денежные средства, для того чтобы усилить свою переработку. Сейчас этот конфликт может сорвать эту сделку. Почему? Какой инвестор будет покупать компанию, у которой 50% добычи (а фактически 50% капитализации, если так разбираться) зависит от того, насколько хорошо пройдет ракетный обстрел, если кустарными методами можно взять и вырубить с рынка, убрать с рынка 50% крупнейшей нефтяной компании.

Александр Денисов: Спасибо большое, Дмитрий, за интересный разговор.

Анастасия Сорокина: Спасибо. Это было «Личное мнение» Дмитрия Абзалова, президента Центра стратегических коммуникаций.

А мы передаем слово нашей коллеге Марине Калининой и ее рубрике «Промышленная политика», в которой сегодня речь пойдет о лекарствах. Никуда не уходите.

Личное мнение