Конверсия по приказу

Гости
Дмитрий Корнев
военный эксперт, основатель портала MilitaryRussia.ru
Владимир Евсеев
заведующий отделом Института стран СНГ

Александр Денисов: «Конверсия по приказу»: Владимир Путин сделал замечание главе Удмуртии Александру Бречалову, что «оборонный край», как выразился президент, медленно увеличивает долю гражданской продукции.

Владимир Путин: Вы сами сказали, вот я даже пометил, Удмуртия – это «оборонный край». Действительно, очень много предприятий оборонно-промышленного комплекса, оборонные предприятия осваивают гражданскую продукцию, более того, выходят даже на общероссийские и международные рынки с этой продукцией. Все это так, но темпы перехода и освоения гражданской продукции в оборонных предприятиях республики пока все-таки недостаточные.

Елена Медовникова: А вот о каких темпах идет речь. Напомним, что еще в 2016 году Владимир Путин поставил перед военно-промышленным комплексом задачу увеличить долю гражданской продукции к 2021 году до 17%, к 2025-му до 30%, а уже к 2030 году до 50%.

Александр Денисов: Для России это уже пятая по счету конверсия. Какая была четвертая, мы помним, когда в 1980-е гг. заводы пытались выжить, штампуя кухонную утварь. Кстати, кастрюли и сковороды делали хорошие, до сих пор у многих сохранились, и прекрасные, служат.

Как проходит конверсия у наших зарубежных друзей и недругов, давайте посмотрим. Китайские (ну это наши друзья, понятно) оборонные предприятия перешли на выпуск гражданской продукции в конце 1980-х гг., ее доля тогда составляла всего 10% от объема общего, а уже к началу 2000-х гг. увеличилась до 80%. Например, «Китайская северная промышленная корпорация», которая производит для военных системы ПВО, оптические системы, обмундирование, авиабомбы, одновременно начала поставлять на гражданский рынок грузовики, мотоциклы и легковые автомобили. В прошлом году суммарные продажи корпорации достигли только по официальным данным 17 миллиардов долларов, благодаря чему она и заняла восьмое место в мировом рейтинге оборонных компаний.

Елена Медовникова: А вот французская компания Thales Group занимает третье место в мире по производству радиолокационных станций и систем радиоэлектронной борьбы. Доля военной продукции составляет у компании 60%, но, чтобы расширить рынок, Thales занимается активным поглощением других фирм. Например, приобрела голландскую Gemalto, производящую программное обеспечение и также смарт-карты, ну или британскую Racal, собирающую платежные терминалы, а также радары для военных кораблей.

Александр Денисов: В чем отличие американских военных компаний от наших? – в том, что они являются частными, их собственникам и в голову не приходят мысли о конверсии, поскольку рынок сбыта у фирм велик, практически весь мир. Лидер Lockheed Martin Corporation, порядка 78% прибыли она получает от выполнения госзаказов Пентагона, 20% от зарубежных заказчиков, 2% от американских частных. Что они продают? – истребители, ракетно-космическую технику, спутниковые системы. Другой их сегмент – кибербезопасность, компания разрабатывает программное обеспечение. У компании представительства в 70 странах мира, ну повсюду.

Обратный пример – диверсификация американской компании Boeing. Одно время она была военной, потом исключительно гражданской, и в конце 1990-х гг. выкупила McDonnell Douglas, производителя истребителей. Таким образом компания Boeing нарастила свое присутствие в военной авиации, опять стала одновременно и гражданской, и военной.

Тему мы обсуждаем вместе с вами, а также с нашими экспертами. На связи Дмитрий Корнев, военный эксперт, основатель портала Military Russia, – добрый вечер.

Елена Медовникова: Добрый вечер, здравствуйте.

Дмитрий Корнев: Добрый вечер.

Александр Денисов: И с нами на связи Владимир Валерьевич Евсеев, заведующий отделом Института стран СНГ, военный эксперт, – Владимир Валерьевич, приветствуем вас.

Владимир Евсеев: Добрый вечер.

Александр Денисов: Да. Будем говорить о конверсии, как мы сказали, уже пятая по счету. Вот попытались найти свежий пример конверсии, ну такой на слуху, который проходил у нас на глазах, пример «Уралвагонзавода», самое знаменитое, пожалуй, оборонное предприятие страны, где выпускают танки «Армата», Т-90 (сейчас мы вам покажем это предприятие), а также танки Т-72, вот эти цеха. Делает завод вагоны, цистерны для железной дороги, но вот в 2013 году там решили еще выпускать и фирменную одежду с военной символикой, вложили 20 миллионов рублей, вы видите этот магазин, бутик, они так называли. Открыли 7 магазинов, снимали мы открытие, это как раз кадры тех лет. Дело не пошло, к сожалению, товар остался нераспроданным, магазины закрыли, персонал уволили.

У меня к вам такой вопрос, уважаемые эксперты. Пожалуй, пример, я говорю, в нем главное достоинство, что он свежий. Остались нераспроданными куртки, штаны, футболки примерно на 15 миллионов рублей. Вот вектор у нынешней конверсии какой будет? Он такой же будет неожиданный, странный в попытке выйти на какой-то незнакомый рынок? Потому что ну вот что, завод производит вагоны, у него в таком количестве, как нужно, уже покупают; на рынок с танками он не выйдет, потому что это гособоронзаказ. Как будет проходить конверсия у российских предприятий? Их всего 1 339, ну вот по официальным данным. Давайте начнем с вас, Владимир Валерьевич.

Владимир Евсеев: Я считаю, что сейчас наиболее перспективным является производство того, что нужно для борьбы с коронавирусом, в широком контексте. Я не говорю, что эти предприятия должны обязательно производить вакцины для борьбы с коронавирусом, но очень много есть... Есть серьезная потребность в производстве медицинского оборудования, и производство это вполне может быть налажено на отдельных предприятиях оборонно-промышленного комплекса.

Александр Денисов: Ну что, «Уралвагонзавод» возьмет и начнет что-то делать для медицины? Это же сколько денег придется вложить в закупку нового оборудования, выгодно будет это или нет?

Елена Медовникова: И сколько времени?

Владимир Евсеев: Вы знаете, каждое предприятие решает вопрос в соответствии со своими имеющимися мощностями. Но есть объективная необходимость. В 2019 году был пройден пик по оборонзаказу, оборонзаказ снижается, потому что армия в основном перевооружена современным вооружением. И получается, что, если сейчас предприятия не перейдут на производство гражданской продукции, например, 50 на 50%, в этом случае придется сокращать людей, а иногда это моногорода, где находится единственное предприятие, которое является системообразующим для этого города.

Александр Денисов: Владимир Валерьевич, абсолютно спору нет, но один момент. Они ведь выйдут на рынок, а если на рынке будут не востребованы, что будет с этими людьми? В любом случае придется их уволить. Тут ключевой момент, с чем их выходить на рынок.

Владимир Евсеев: Ну, вы знаете, как бы у нас есть Министерство промышленности и торговли, которое должно готовить соответствующие предложения, чтобы эта продукция нашла сбыт. Потому что есть предприятия, которым, конечно, очень тяжело найти сбыт. Ну, например, «Воткинский машиностроительный завод», который производит ракетные комплексы «Ярс» или «Тополь-М». Понятно, что для него, наверное, сложно найти какую-то гражданскую нишу, потому что сфера космоса все-таки серьезно отличается от тех ракет, которые производятся на «Воткинском машиностроительном заводе». Но есть и другие предприятия, где в этом плане больше маневр, там, где производят бронетехнику, где производят, например, те же самые системы связи, понимаете? Вот надо... Каждое предприятие должно принять решение в соответствии с тем профилем, который будет наиболее отвечать их интересам. В этом...

Елена Медовникова: Владимир Валерьевич, здесь действительно (извините, что перебиваю) очень интересный вопрос: это должны делать сами предприятия, искать вот эти пути перераспределения своих ресурсов, чем заниматься, что выпускать, или, может быть, им помочь, не знаю, специальные какие-то маркетинговые кампании проводить? Вот есть ощущение, что помощь им нужна.

Владимир Евсеев: Вы знаете, я думаю, что требовать от них недостаточно. Конечно, им должна быть оказана помощь, в том числе финансовая, для того чтобы они осуществляли эту конверсию, а не делали это за счет внутренних резервов. Ну и при этом вы что должны понимать? – что для того, чтобы производить ракетный комплекс «Тополь-М», в кооперации находятся порядка 500 предприятий. Если одно из этих предприятий перестанет выпускать ту комплектующую, которую нужно, ракеты просто не будет. Очень важно сохранить вот эту кооперацию, а кооперацию сохранить можно только за счет конверсии, потому что то, что они производят для оборонки, этого недостаточно, для того чтобы предприятие могло функционировать и чтобы люди, которые там сейчас работают, могли остаться на этом предприятии.

Александр Денисов: Поняли. Владимир Валерьевич, передадим слово Дмитрию Корневу. Дмитрий, а все ли... Вот уже нащупали первый поворот, оказывается, какие-то предприятия могут конвертироваться, какие-то, оказывается, нет, то есть уже две категории. Много ли тех и других?

Дмитрий Корнев: Ну, вопрос достаточно сложный. Если мы говорим, как начали, с Удмуртии, то в Удмуртии часть предприятий действительно будет испытывать серьезные проблемы при переходе на конверсию, ну это вот упомянутый «Воткинский завод», который производит ракеты, твердотопливные ракеты «Булава», «Ярс», «Искандер». Без диверсификации оборонзаказа, опять же модернизации, может быть, еще каких-то программ дополнительных и без роста экспортных продаж «Воткинскому заводу», наверное, будет тяжело. Но там же есть и другие заводы: есть радиозавод, который уже сегодня объявил о том, что он переходит, практически начал переход на выпуск гражданской продукции...

Александр Денисов: А что это?

Дмитрий Корнев: А?

Александр Денисов: А что это за продукция?

Дмитрий Корнев: Ну, завод выпускает на самом деле различные радиосистемы, системы в том числе двойного назначения. Собственно, мало что, наверное, меняется в этом заводе, они просто рапортовали о том, что начали переход на гражданские рельсы. Подобные действия должны будут совершить, наверное, и многие другие заводы, то есть искать резервы желательно в том поле, в той продукции, которой они занимаются, потому что...

Александр Денисов: Дмитрий, вы знаете, я опять вернусь к началу. Мы с вами видели кадры магазина, который открыл «Уралвагонзавод». Не получится ли такая же история и вот у воткинцев: тоже они наладят выпуск какой-то продукции, какой-то радиоэлектроники, кому она будет нужна, учитывая, что Китай завалил своей техникой вообще всех, смартфоны уже по 5 тысяч рублей? И тут вдруг мы решили делать новый смартфон, ну я к примеру привожу, и тоже открываем магазин. И?

Дмитрий Корнев: Нет, вы знаете, в конверсии же есть, наверное, два основных базовых понятия, которые должны быть соблюдены, – это здравый смысл и экономический расчет. Понятно, что если мы будем производить гражданскую продукцию на оборонном предприятии и это будет оборонному предприятию обходиться дороже, чем производство оборонной продукции, ну то есть мы будем вкладывать деньги в это производство, для того чтобы рапортовать, то в итоге мы только усугубим ситуацию, вот. Соответственно, мы должны находить и выпускать только те вещи, которые действительно востребованы рынком. Их придется искать, их придется придумывать.

Александр Денисов: Приведите пример, чтобы мы поняли.

Дмитрий Корнев: Оборонка может делать все что угодно.

Александр Денисов: Да. Приведите пример, чтобы мы поняли. Вот президент с Бречаловым, ему сделал замечание, что он слабо переходит. Я посмотрел, в 1970-е гг. была же конверсия, да? И вот как раз «Ижевский машиностроительный завод», который сейчас в концерн «Калашников» и входит, там делали, например, «Москвич», делали «Москвич». Вот сейчас начали бы делать какой-то автомобиль, решили делать в Ижевске, пошло бы, не пошло, как считаете?

Елена Медовникова: Вот еще подождите, пожалуйста, вдогонку еще одно сообщение, Саш, как раз из Ижевска: «Непросто запустить в производство изделие. Работал на крупном оборонном предприятии в Сибири, в конце 1980-х гг. не смогли запустить в производство термос из нержавейки», – вот, пожалуйста, пример.

Александр Денисов: Да. Давайте вот про машину, может быть, про термос.

Дмитрий Корнев: Ну смотрите, с машинами же ситуация примерно такая же, как с бытовой электроникой. Сделали отверточную сборку здесь в России, в Таганроге собирали корейские автомобили. Если это будет востребовано рынком, то это в принципе тоже вариант. Насколько он притянут за уши, насколько он искусственный, вопрос достаточно сложный, но это надо прорабатывать, просчитывать, такой вариант тоже возможен. Боюсь просто, что сборка с нуля – это огромные вложения денег, неизвестно, окупятся они или нет. Нужны какие-то более современные решения, мне кажется, типа отверточной сборки, типа сборки, может быть, какой-то упрощенной, комплектов, это позволит занять...

Александр Денисов: Да, Дмитрий, спасибо.

Владимир Валерьевич, если не уходить далеко от Ижевска, а вам не кажется, что Ижевск в принципе на данный момент свою долю рынка, гражданскую долю, уже в какой-то мере, наверное, прощупал и, может быть, даже исчерпал? Потому что там же делают для охотников и прочее оружие... Я, конечно, этим не увлекаюсь, знал бы досконально, но тем не менее они все это уже делают, поэтому куда им дальше двигаться, вот вопрос. Всюду, где возможно, они наверняка двинулись.

Владимир Евсеев: Вы знаете, вот в этом интервью было указано Бречаловым о том, что за прошлый год удалось выйти на 25% выпуска гражданской продукции на предприятиях оборонно-промышленного комплекса. Но задача-то поставлена 50%, значит, по-видимому, какие-то резервы есть. Я согласен с тем, что не надо изобретать велосипед и не надо делать то, как в Советском Союзе, когда говорят: «Все, что ни делаете, все у вас пулемет получается». Поэтому я думаю, что возможности у Ижевска тоже есть по производству той продукции, которая будет востребована.

Но при этом хотелось бы отметить еще следующее. Конечно, помимо оборонно-промышленного комплекса есть еще возможности экспорта вооружений. Этот рынок чрезвычайно сложный, на нем существует очень жесткое противодействие со стороны Соединенных Штатов Америки, которые работают вне правил игры. Но тем не менее, тем не менее я думаю, что, наверное, если бы помимо гособоронзаказа на какой-то период времени была бы поддержка за счет экспорта вооружений, то, наверное, это легче бы осуществило для предприятий поиск вот этой ниши, потому что эта ниша сложная...

Александр Денисов: Владимир Валерьевич, а давайте тогда разъясним сразу, как организован экспорт вооружений. Предприятия, конечно, их делают, потом они кому их отдают на реализацию?

Владимир Евсеев: Ну, вы знаете, у нас как бы есть «Рособоронэкспорт»...

Александр Денисов: «Рособоронэкспорт». И дальше «Рособоронэкспорт» продает?

Владимир Евсеев: ...который в основном занимается продажей вооружений. Но для ряда предприятий разрешено обеспечивать техническую поддержку и обслуживание той техники, которая поставляется, и в этом случае деньги уже, получается, идут напрямую этим предприятиям. Потому что в течение долгого времени основная проблема была в том, что мы поставляли некие вооружения, сложные технологически, и эти вооружения плохо обслуживались, и были очень серьезные проблемы от заказчиков.

Вот я думаю, это та еще возможность, которая позволит предприятиям, в том числе в Ижевске, поддерживать их определенный уровень за счет того, чтобы они брали на себя обслуживание техники, которая поставлена. Это не только обслуживание, это модернизация этой техники, то есть это очень серьезные деньги, они могли бы идти конкретным предприятиям. Может быть, нужно пересмотреть список тех предприятий, которым разрешено проводить модернизацию, обслуживание поставленной техники? Вот, наверное, здесь тоже есть определенные резервы.

Александр Денисов: Да.

Дмитрий, к вам такой вопрос. Есть байка, ну она достаточно распространенная, про директора «Бийского олеумного завода», наверняка слышали, на совещании в былые годы в правительстве он там жаловался, что произвел по оборонзаказу продукцию, она лежит на складе, государство у него не выкупает. И вот есть легенда, что один из участников из правительства ему в шутку сказал: «Ну выходите на рынок и торгуйте».

В какой-то мере мы ставим оборонные предприятия, ну вот тоже уже в шутку как бы, а вот уже и всерьез, перед такой дилеммой «выходите и торгуйте». Нет ли тут опасности? Если мы вспомним, как осуществляла Северная Корея свою ядерную программу, то там ходили разговоры про наших физиков, которые туда уезжали, за большие деньги работали и это поднимали.

Нет ли тут, во-первых, угрозы перетока кадров за рубеж, потому что все-таки предприятие встало в какую-то такую двусмысленную ситуацию, одной ногой оборона, другой ногой гражданская, как выживет, непонятно? Второй вопрос, что все-таки им придется торговать так или иначе какими-то своими секретами, тайнами, уж я не знаю. Вы видите в этом угрозу, первую в перетоке, как с Кореей было, вторую с торговлей все-таки вооружением?

Дмитрий Корнев: Ну смотрите, если со стороны государственных органов, которые обязаны заниматься этими вопросами, ничего не будет сделано, допустим, все будет пущено на самотек (я надеюсь, что так не будет, но допустим), то действительно, да, то есть люди, оставшиеся без работы, будут ее искать. И как они ее найдут, и где они ее найдут, это, скажем так, вопрос. Конечно же, наши органы будут за этим следить соответствующие, за тем, чтобы не утекали за рубеж носители госсекретов, но тем не менее как бы человеку надо кушать, он будет искать себе пропитание, это раз.

Что же касается выхода предприятий, предприятия в любом случае должны работать с зарубежным заказчиком. Через госструктуры типа «Рособоронэкспорта», через выставки, возможны какие-то прямые контакты. Конечно, эти контакты как-то регламентируются, так чтобы не допускать каких-то утечек, передачи информации чувствительной. Но предприятия должны работать со своим заказчиком как производители, с потенциальным заказчиком, с тем заказчиком, который уже состоялся, для того чтобы развивать партнерство, развивать, скажем так, проникновение на рынок. Если уже куда-то поставлена техника, то надо ее обслуживать, действительно, надо поставлять другую технику, надо заниматься модернизацией, это нормальный производственный процесс современной экономики, военной экономики, поставок военной техники. Этим надо заниматься.

Александр Денисов: Вот у нас же был пример успешной конверсии в послевоенные годы, Владимир Валерьевич, когда вся страна была один сплошной оборонный комплекс. Мы перешли на производство мирной продукции. И самое главное, ведь кто раньше делал военные самолеты, сделал успешную гражданскую авиацию. Может быть, вот тут приложить усилия? Почему, казалось бы, очевидный такой вопрос, но с ним все какие-то у нас неувязки? То мы крыло какое-то не то сделали, то нам французы делают, сейчас не делают, давайте свое делать, и бесконечно мы все это проходим.

Владимир Евсеев: Вы знаете, процесс конверсии чрезвычайно сложен. Ведь Россия столкнулась не только с конверсией, она столкнулась с тем, что те противоречия в российско-украинских отношениях, которые возникли в 2014 году, ведь они вынудили нас создавать у себя производства вертолетных двигателей, например, и так далее, понимаете? Это тоже приходилось делать, и это тоже требовало определенных финансовых средств.

В отношении утечки мозгов, как вы говорите. Эта проблема больше характерна для государств, где оборонно-промышленный комплекс просто разваливается. Посмотрите Днепропетровск, конструкторское бюро «Южное», ведь этот завод практически не работает, и вот люди эти, конечно, представляют потенциальную опасность как распространители ракетных технологий. Но в России же все-таки предприятия оборонно-промышленного комплекса государством поддерживаются в том числе через гособоронзаказ, что, например, на Украине не делается. И эти предприятия находятся не в том состоянии, когда людей просто распустили без денег или платят, например, часть зарплаты, ведь этого нет. Поэтому я думаю, что здесь вот угрозу в плане утечки не надо преувеличивать, контроль за этим, конечно, осуществляется. В то же время...

Александр Денисов: Мы не преувеличиваем, мы просто опасаемся, высказываем опасение, да.

Владимир Евсеев: Да.

А в отношении того, что налаживать гражданское производство. Вы знаете, нам приходится сейчас на рынке бороться с теми государствами, которые имеют намного больший научно-промышленный потенциал, чем мы. Они имеют огромную возможность лоббирования, нам просто очень сложно противостоять. И при этом, хочу напомнить, Россия находится в условиях санкций и со стороны США, и со стороны Европейского союза; санкции со стороны США будут усиливаться. Поэтому для нас никто легкой жизни не обещает.

Александр Денисов: А кстати, вот вопрос, вы про санкции говорите – мы можем обойтись внутренним рынком, или нам обязательно все это, так сказать, на бугор вывозить, чтобы там все это реализовывалось? Или мы можем ограничиться, вот как Китай, производить для себя они хотят вот сейчас?

Елена Медовникова: Ну кстати, многие наши телезрители говорят об импортозамещении: «Производите все, что нам нужно».

Александр Денисов: Да. Как считаете, Владимир Валерьевич?

Владимир Евсеев: Значит, посмотрите Китай, это 1 миллиард 400 миллионов населения, это огромнейший рынок. Конечно, этот рынок настолько емкий, что там можно производить все что хочешь. В России все-таки не столь большой рынок. Но в то же время хочу заметить, что если бы мы постепенно стали меньше покупать китайской продукции или европейской продукции... Ведь у нас же серьезная проблема и со станкостроением... Но это иногда упирается в отсутствие базы, понимаете? Это общие проблемы нашей промышленности, а не проблемы конкретно оборонно-промышленного комплекса.

В то же время мы, конечно, можем постепенно заменять китайскую продукцию. Неужели мы не можем производить, например, люстры? Это смешно просто, конечно можем. А почему станки под нашу древесину, которую обрабатывают, мы вынуждены закупать в Италии? Это тоже, наверное, неправильно.

Александр Денисов: А кстати, вот интересный вопрос, Владимир Валерьевич, спасибо, что на мысль навели. Дмитрий, ведь тот же Китай, он свой рынок тщательно охраняет так называемыми заградительными пошлинами. Это делают все, это делают европейцы. Наши чуть клюкву в Финляндию повели, тут же фитосанитарный контроль хлоп тебе, есть у тебя радиация или нет, уже невыгодно возить. Может быть, нам тоже подумать и выставлять такие заградительные пошлины, чтобы и свой рынок как-то оберегать, давать возможность вырасти?

Дмитрий Корнев: Ну, насколько мы можем судить, последние годы такая практика имеет место быть. То есть если мы посмотрим на товары широкого спроса, то очень часто мы слышим в новостях о том, что вот где-то там помидоры перестали завозить, где-то еще что-то. Я надеюсь, что все это части какого-то государственного контроля, государственной программы, которая в том числе предназначена для оберегания собственного производителя.

Александр Денисов: Ну и будем надеяться, что и для оборонного комплекса тоже продумают систему такой же поддержки, чтобы могли производить, а мы могли покупать.

Елена Медовникова: Да, и ведь было что-то хорошее, много чего было. Пермский край: «У меня был фен, похожий на противогаз, в 1990-е гг., до сих пор работает». Белгородская область: «В 1983 году купила сковородку, изготовленную на предприятии космического оборудования, пользуюсь до сих пор», – ну вот, пожалуйста.

Александр Денисов: Да. И завод «ЗИЛ», конечно, холодильник «ЗИЛ» может работать бесконечно, наверняка у всех стоит на дачах, вот пример успешного ВПК, на что нам нужно ориентироваться.

Тему мы обсуждали, тема, конечно, наверняка к ней еще вернемся не раз. С нами были на связи Дмитрий Корнев, военный эксперт, основатель портала Military Russia, а также Владимир Валерьевич, Евсеев, завотделом Института стран СНГ, военный эксперт. Спасибо.

Как предприятия ВПК осваивают выпуск гражданской продукции