Алкоголь по графику: строго до 22 часов?

Гости
Юрий Юдич
руководитель аналитической группы «Алкоэксперт», руководитель комитета по российскому виноделию Федерации рестораторов и отельеров
Михаил Смирнов
главный редактор портала «Алкоголь.ру»

Ольга Арсланова: Ну что ж, у нас 12:20 в Москве. И осталось, у нас по крайней мере, менее 10 часов для покупки алкоголя. Вполне возможно, скоро так и будет. Ведь в России собираются ужесточить федеральные правила продажи спиртного в магазинах.

Петр Кузнецов: Опять, опять. Строго, теперь строже, теперь строго до 10 вечера. Это инициатива Общероссийского народного фронта. Сейчас по закону можно продавать алкоголь до 23 часов.

Ольга Арсланова: Ну что ж, зачем нам что-то менять? В ОНФ считают, что минус час – и в итоге станет меньше ДТП и преступлений, которые совершаются под градусом. Представляешь, один час волшебный все изменит.

Петр Кузнецов: Зарплаты у бюджетников вырастут в 2 раза от этого.

Ольга Арсланова: А так всегда в экономике. Совсем чуть-чуть, а результат огромный, да? Так вот, в ОНФ считают, что это будет работать. И ссылаются на меры, которые уже в нашей стране приняты. Официально вот эти, вот к чему привело: официально за последние 7 лет потребление алкоголя снизилось более чем вдвое. Вот этот бокал красного – это сколько стало. А было 18 л на человека в год еще в 2011 году. Так вот, некоторые регионы при этом, видимо, вдохновившись вот этими результатами, сами режим ужесточают. С 8 утра до 23 ч вечера, о которых ты сказал, можно покупать алкоголь лишь в 22 российских регионах, включая Москву, Пермский край и Челябинскую область. А в остальных субъектах нормы существенно жестче. Например, в Питере пить… по крайней мере, не пить, а покупать, можно с 11 утра до 10 вечера. В Тюменской области торговля начинается с 8 утра и завершается в 9 вечера. В Якутии приобрести спиртное можно с 2 ч дня до 8 вечера. Кто проснулся в 2 часа – и сразу в очередь. В Чечне продавать крепкий алкоголь можно лишь, но тут подсказка, я хотела спросить «угадай», но здесь написано: с 8 утра до 10 утра. Т. е. 2 часа в сутки. Крепкий алкоголь. Можно, правда, догнаться более слабым. Здесь федеральные нормы в Чечне действуют.

Петр Кузнецов: Как в Москве.

Ольга Арсланова: Вот такая идея. Давайте выяснять, во-первых, примут ли эту идею наши власти. И как относятся к ней наши зрители, само собой.

Петр Кузнецов: Тут ничего нового Народный фронт не открыл в плане подачи инициативы, а точнее – ее структуры. Уже сколько раз предлагали и до 10, и до 9 ограничить. Давайте разбираться. Во-первых, интересно, что же нам действительно даст этот час. Поможет нам в этом разобраться Михаил Смирнов, главный редактор портала Алкоголь.Ру. Михаил, здравствуйте.

Ольга Арсланова: Здравствуйте.

Михаил Смирнов: Здравствуйте.

Ольга Арсланова: Михаил, очень интересно, как много россиян действительно покупают в этот час спиртное по всей стране. Посчитать, конечно, невозможно, но очень интересно.

Петр Кузнецов: Может, он правда критический в этом плане?

Ольга Арсланова: С 22 до 21. Может быть, это какой-то час пик? И как раз упразднив его, мы алкоголиков вылечим?

Михаил Смирнов: Да здесь ровно наоборот. Потому что в этот час практически никто уже ничего не покупает. Там единичные покупки. И потом, сокращение на час в общем-то ничего не изменит. Ну, кто-то отчитается, что он напряженную борьбу ведет с пьянством.

Ольга Арсланова: А что будет с торговыми сетями и с производителями? Они потеряют в доходах в итоге? Может быть, меньше будут зарабатывать, меньше будут производить и в итоге-то опять же запустят…

Петр Кузнецов: Несмотря на то, что это всего лишь какой-то час. И, как вы сказали, не особо пользующийся популярностью.

Михаил Смирнов: На самом деле, если уж говорить о производителях, то сами производители получают очень мало. У них где-то с каждой бутылки водки 4,5 руб. Это с бутылки водки при цене, там, 200 руб. 200-207 руб. А остальное забирают, значительную часть забирает государство. С каждой бутылки водки, которая только произведена, государство уже имеет примерно 140 руб. Все остальное забирают сети.

Петр Кузнецов: Понятно. Михаил, государство – имеются в виду региональные бюджеты, правильно? Т. е. регионам-то по сути это невыгодно. Потому что расширение временных рамок как раз позволяет больше акцизов в региональный бюджет направлять.

Михаил Смирнов: Но тут довольно сложно. Поскольку акцизная политика, а акциз это 100 руб. в среднем с бутылки водки получается, и в основе идет в федеральный бюджет. Но что-то получает, действительно, региональный. Но тут нельзя забывать, с другой стороны, что бюджеты-то не получают даже половины того, что они могли бы получать. Потому что у нас подпольный рынок составляет от 40 до 50%. На самом деле это просто идет большой шум, похожий на работу. На самом деле потребление на душу населения уже давным-давно установилось. А борьбой с алкоголем подменяют борьбу с пьянством.

Петр Кузнецов: А расскажите, за счет чего удалось нам сократить потребление алкоголя?

Ольга Арсланова: Мы же видели эти результаты. Действительно, люди стали меньше, официальные показатели…

Петр Кузнецов: Что из мер работающих (не предложенных, потому что должны меры быть работающими) помогло нам сократить потребление? Или сами мы как-то за здоровье взялись?

Михаил Смирнов: Я думаю, что это звучит формально по численности. Предположим, как считать потребление? Если, предположим, включить в продажу алкоголя и разделить на численность населения (что можно, официальную продажу алкоголя), то мы получим среднее потребление на душу населения. Но если сюда включить парфюмерию и включить спиртосодержащие жидкости, то потребление резко вырастет. А если убрать эти показатели, то потребление резко упадет. Кроме того, я же еще раз повторяю, что у нас очень сильно развит подпольный рынок продажи алкоголя. Подпольного алкоголя. А он так не учитывается. Его можно только учитывать исключительно за счет расчетов профессионалов.

Петр Кузнецов: Понятно. Статистика ушла туда.

Ольга Арсланова: Подчеркивают вашу правоту зрители из Якутии. Пишут: «Алкоголь в магазинах до 8, а таксисты круглосуточно». И никак не посчитаешь.

Михаил Смирнов: Тоже, кстати, это повторение той же самой истории, которая была в 1914 году – Николай Второй принял, потом Михаил Сергеевич с Егором Кузьмичом Лигачевым, они резко ограничили продажу алкоголя. Чем это кончилось, вы знаете. Любой таксист, любой таксопарк…

Петр Кузнецов: Таксист. А Интернет возьмите, продажу алкоголя в Интернете. Скажите, пожалуйста, о теневом рынке, Михаил. У нас любой запрет, особенно связанный с алкоголем, способствует расширению теневого рынка. Вот этот запрет, даже в 1 час сокращение, он тоже как-то будет способствовать увеличению?

Михаил Смирнов: Практически не будет. Потому что объем потребления алкоголя уже устоялся. Уже, если люди до 10 не купили, то догнаться люди будут покупать очень малое количество. В крайнем случае люди с деньгами пойдут в кафе и в рестораны. Покупать дополнительную бутылку идти в магазин – это ничего, по большому счету это ничего не скажет. А опасно другое: опасна тенденция. Потому что борцы с алкоголем идут по тем же нахоженным тропам, которые приводили к потерям. Больше ничего.

Ольга Арсланова: Михаил, и последний важный вопрос. Что, с вашей точки зрения, помогло бы нам бороться – не с алкоголем, как вы говорите, а с пьянством?

Михаил Смирнов: Давайте посмотрим что-то похожее на автомобильные правила. Детей начинают учить автомобильным правилам с детства. И в результате у нас, по большому счету, хоть и много погибших, но все-таки меньше, чем могло было бы быть. А с алкоголем у нас решили, что если запретят, то прямо вот такое счастье наступит и все перестанут пить. Но это глупость. Это уже было. Причем, знаете, это дурная привычка – наступать на одни и те же грабли, потому что так проще. Вот сейчас совершенно повторяется история.

Ольга Арсланова: Но все-таки я не слышала ответа, а надо как?

Михаил Смирнов: Надо как? Надо учить детей, что пить вредно. И если вы будете потреблять алкоголь, поскольку по статистике у нас первое потребление алкоголя, впервые пробуют люди алкоголь в 13-14 лет, они должны быть подготовлены и знать, что это опасно. И если они будут когда-то потреблять алкоголь, не знаю, в дни рождения, в свадьбы и т. д., то они должны знать, что существует определенный объем, за который переступать нельзя. И какие последствия.

Петр Кузнецов: Учить – как? Это уроки должны быть отдельные (в идеале) или как? Что значит «учить детей»?

Михаил Смирнов: Как по автомобилям, по безопасности движения у нас есть. Вот почему не разработать схему? Чтобы детям объяснять, что им пить до 18 вообще нельзя. А после 18 нужно относиться к этому очень аккуратно. Потому что практически нет людей, за исключением, предположим, мусульманского Кавказа, где вообще не пьют, изначально (там немножко другие причины). Просто объяснять, в чем опасность, почему не стоит, а если будете, то помните, что лучше вот этого не делать. А у нас же этого нет. У нас же после революции висят, что краев не видишь что ли – наливай дальше.

Ольга Арсланова: Спасибо. Михаил Смирнов, главный редактор портала Алкоголь.Ру. Информация для тех, кому уже 18 исполнилось и кому Коран не запрещает или здоровье не запрещает: вот такая новость. Депутаты предложили ставить российские вина на лучшие места в магазинах. С такой инициативой выступили несколько парламентариев. Они предложили снять еще и все запреты на рекламу российского вина и продавать его с соответствующей маркировкой. Зачем это делается? Т. е., с одной стороны, мы…

Петр Кузнецов: …запрещаем, а с другой стороны, как ни крути, популяризируем…

Ольга Арсланова: …А российское…

Петр Кузнецов: Неважно, что, но популяризируем вино.

Ольга Арсланова: …можно. А оно полезное потому что.

Петр Кузнецов: Точно?

Ольга Арсланова: От него алкоголизм не развивается.

Петр Кузнецов: Ты пробовала? Я не помню, когда я последний раз отечественное вино употреблял. Но теперь на полках появится отдельно – конечно, мы все будем хватать наше. Юрий Юдич, руководитель аналитической группы «АлкоЭксперт», с нами на связи. По этой теме алкогольной я прямо сейчас… Юрий, здравствуйте.

Ольга Арсланова: Здравствуйте.

Юрий Юдич: Здравствуйте.

Петр Кузнецов: Вот то, что его поместят на отдельную стойку в торговом зале. Допустим, на верхнюю над вами. Такая будет красивая, ярко выделенная красным.

Ольга Арсланова: Мы будем смотреть на нее.

Петр Кузнецов: От этого что изменится? Люди будут чаще покупать наше, действительно? Или это все-таки мотивация для производителей больше? Как вообще у нас работают, а это есть, мы знаем, уже некоторые ритейлеры такое практикуют: отдельные полки, яркие цвета на отдельные продукции, в данном случае винной.

Юрий Юдич: Отдельные, прошу прощения, отдельные полки…

Ольга Арсланова: Озадачен Юрий Юдич. Ну ничего, мы сейчас восстанавливаем связь, а пока послушаем Елену, нашу зрительницу. Здравствуйте, Елена.

Петр Кузнецов: Здравствуйте, Елена. Вам есть 18 же, да?

Зритель: Добрый день.

Петр Кузнецов: Елена, вы хотели как раз по алкоголю, по предыдущей нашей теме, да?

Ольга Арсланова: Воронеж.

Зритель: Да. Вы знаете что, вот все законы, которые принимает Дума, это от лукавого. Потому что бьют они по цивилизованной торговле. По гипермаркетам, которые за чертой города. Я считаю, там вообще не надо ограничений времени давать. Потому что люди в любое время могут заехать отовариться. Но ни один закон не запрещает рюмочные, наливочные, пивные, пиваси, которые в каждом жилом доме. В шаговой доступности.

Ольга Арсланова: А у вас тоже, да, в Воронеже? У вас много?

Зритель: Это закон, который необходимо принимать. И ни одно ограничение этого не касается, к сожалению.

Петр Кузнецов: Елена, скажите, пожалуйста, дайте нам картинку воронежскую, пожалуйста. По вашим ощущениям и наблюдениям, как в Воронеже стали в целом – меньше пить?

Ольга Арсланова: В последние лет 5.

Петр Кузнецов: У вас же есть какой-то определенный индикатор, по которому вы определяете.

Зритель: Да, безусловно, есть индикатор. Воронеж в ночное время похож на скотный двор. Потому что молодежь вываливается из пивнушек, рюмочных, где нет никаких ограничений, они официально торгуют до утра. Облеванные тротуары. Валяющиеся люди на тротуарах.

Петр Кузнецов: Кошмар.

Зритель: А цивилизованные люди, извините, должны быть ограничены в покупке алкоголя. Это категорически неправильная позиция. Я считаю, что эти злачные места должны быть убраны, просто поганой метлой, с первых этажей зданий. И круглосуточные увеселительные заведения должны быть выведены за черту города.

Ольга Арсланова: Спасибо за вашу точку зрения.

Петр Кузнецов: Спасибо.

Ольга Арсланова: К нам возвращается Юрий Юдич, руководитель аналитической группы «АлкоЭксперт». Мы говорим о преференциях, которые депутаты хотят предоставить производителям российских вин.

Петр Кузнецов: Юрий, так вот, вопрос (еще раз продублирую коротко): эти отдельные полки, что они дадут? Мы действительно станем больше внимания обращать на наше отечественное вино и больше его покупать? Или все-таки это мотивация для производителей отечественного вина?

Юрий Юдич: Отдельные полки для российского вина и сейчас во многих сетях существуют. Во многих сетях вина разбиты по странам, и вино из России выделено в отдельную категорию. Я, честно говоря, не знаю, откуда эта идея об отдельных полках. Я ее … не видел. И я не думаю, что закон на федеральном уровне будет регулировать ритейл вплоть до полки. Т. е. там, скорее всего, будут обозначены какие-то преференции. Поэтому говорить о том, что выделение на полки как-то… У ритейла существуют свои способы усиления продаж, свои способы привлечения внимания покупателей к выкладке. Это палетная выкладка, это специальные отдельно взятые полочные пространства, на которых выделяется при помощи ценников или еще чего-то другого продукция. Поэтому выделить там все вино, все абсолютно – и дешевое, и дорогое российское вино – это означает, что это не выделить, а просто обозначить …

Ольга Арсланова: Юрий, если вы нас слышите…

Петр Кузнецов: А давайте попробуем Юрия на телефон?..

Ольга Арсланова: Нас слышит Юрий? Нет?

Петр Кузнецов: .…Потому что вопросы еще остались, на самом деле.

Ольга Арсланова: Мне просто хотелось бы понять, а нужно ли вообще это нашему российскому вину?

Петр Кузнецов: Почему бы и нет?

Ольга Арсланова: Насколько я знаю, его очень многие и так покупают. И так неплохо идут дела.

Петр Кузнецов: Мне бы хотелось узнать у нашего эксперта, все-таки сильно ли мы проигрываем пока еще (мы же проигрываем?) их вину.

Ольга Арсланова: А вот вопрос. В общем, с третьего раза, надеемся, с Юрием Юдичем у нас получится пообщаться.

Петр Кузнецов: Давайте на телефон.

Ольга Арсланова: Вот у нас пишут: «Цену на наше вино поднимут». В итоге, да? Т. е. если реклама будет, если будут специальные полки, специальная маркировка, цена будет расти, предполагают наши зрители. И вот пишут: «Были на производстве Абрау-Дюрсо, никому не советую покупать это вино», – пишут наши зрители. Но это частное мнение.

Петр Кузнецов: Вот после того как на отдельной полке появится, уже что-то изменится. Тем более, что… Давайте так: инициативы очень много, очень требований много, и одной полкой здесь не ограничивается. Есть, например, пункт 4 статьи 31 законопроекта. «Вино, изготовленное из ягоды [это предлагается так сделать], выращенной в различных виноградно-винодельческих зонах, запрещается купажировать. Производители и продавцы должны будут указать на бутылке информацию о сортах винограда [а если их 20?], год урожая винограда, используемого при производстве вина, месте происхождения, независимо от того, где эта бутылка наполнена». Вот. И таких требований очень много. И полка в магазине – это, еще раз подчеркиваем, это лишь одна из предполагаемых мер по популяризации отечественного вина.

Ольга Арсланова: Снова у нас в эфире Юрий Юдич, руководитель аналитической группы «АлкоЭксперт». Юрий, мы вот хотим понять, а нужны ли российским винам какие-то дополнительные меры стимулирования? И как можно сейчас соотнести цену, качество и востребованность именно наших вин?

Юрий Юдич: Вообще давайте разделим вина, производимые из привозного виноматериала, и вина, производимые из российского винограда изначально, т. е. виноделие полного цикла.

Ольга Арсланова: Вот о втором же идет речь.

Юрий Юдич: Что-что?

Ольга Арсланова: Речь же идет как раз о втором. О полностью нашем, отечественном производстве.

Юрий Юдич: Да, да. Вот если полностью наше отечественное, то поддерживать, несомненно, нужно. Поскольку мы имеем не самую лучшую систему налогообложения, мы имеем ряд других проблем, из-за которых возрастает себестоимость вина. И некоторые позиции, привезенные из-за рубежа, успешно рушат цену нашего продукта. Поддержка нужна. Но поддержка не должна рушить рынок, не должна нарушать естественные рыночные механизмы. Иначе со стороны товаропроводящей цепочки может начаться просто саботаж, и торговцы не будут способствовать дальнейшему развитию продаж российского вина. Вот такие мои мысли.

Петр Кузнецов: Я подумал, кстати, если мы говорим о чистом нашем, без вот этих добавлений всяких импортных виноматериалов, – а будет что на полки-то вообще выкладывать на этой отдельной?

Ольга Арсланова: Кстати, да, Юрий, достаточно ли мы производим для этого? И достаточно ли качественного по-настоящему вина отечественного?

Юрий Юдич: Вина вполне достаточно. И в принципе российское вино из российского винограда – мы на сегодняшний момент имеем почти 90 тыс. га, т. е. это сравнимо, например, с такой страной, как Чили. Т. е. территория виноградников.

Петр Кузнецов: Смотрите, и все это улучшение происходит без всяких там ярких полок, как-то само по себе. Не знаю, может быть, импортозамещение как-то сыграло. Вот еще вопрос…

Юрий Юдич: А вы как знаете, как там происходит?

Петр Кузнецов: Не знаю. Это просто вопрос вам.

Юрий Юдич: Где, в Чили?

Ольга Арсланова: Не-не, в России.

Петр Кузнецов: Не-не, у нас. Вот как раз нас и Чили если сравнивать. Когда мы говорим о качестве вина, здесь что ключевое? Исходный виноградник, с которого это потом все правильно собирается, берется? Или все-таки уже процесс изготовления? На какой стадии происходит ухудшение качества вина?

Юрий Юдич: Ухудшение?

Петр Кузнецов: Да. На каком звене мы проигрываем пока?

Юрий Юдич: Мы? Я не хочу говорить, где мы проигрываем. В принципе, все хозяйства, которые сейчас на полке стоят, очень многие хозяйства модернизированы, где-то процентов на 70, на 80. То, что производства своего винограда, это вино качественное. Дело в том, что никто не будет собирать виноград и делать некачественное вино из него. Чтобы сделать дешевку, можно привезти наливной виноматериал, понимаете? Поэтому, как правило, все заводы, все винодельни, производящие вино из собственного винограда, уже прошли модернизацию, на 100% или на 50%, и стараются производить вино высокого качества. Другой вопрос, что насколько развит потребитель, насколько он умеет отличать качество вина на полке. Это первый момент. Второй момент – как вы говорите, где ухудшение происходит. Но ухудшения не происходит. Просто есть винограды, которые убирают комбайном, и в дальнейшем они поступают на огромные пресса, в большие емкости. Это вина хорошие, но они все равно массовые. И поэтому трудно сделать. Как вы знаете, когда вы в столовой едите или дома: примерно разница такая.

Ольга Арсланова: Т. е., Юрий, правильно ли мы вас понимаем: ограничения пока что, в том числе связанные и с платежеспособностью нашего покупателя? Т. е. хорошее российское вино не каждому вообще по карману?

Юрий Юдич: На сегодняшний день … уменьшили большие площади виноградников, могут выставить на полку вино около 200 руб. из винограда российского. В принципе такие цены есть. Даже еще бывают акционные цены, еще даже меньше. Но где-то 200 руб. это будет базовое столовое вино, которое делается из натурального винограда, производится большими объемами и поступает напрямую от производителя в сеть, минуя оптовое звено. Таким образом, мы можем сказать, что от 200, ну от 300 руб. точно, мы получаем вино из российского винограда, которое в принципе может получить определенную преференцию, так как это действительно натуральное вино без каких-либо добавок.

Ольга Арсланова: Спасибо.

Петр Кузнецов: Спасибо, да, важное замечание. Юрий Юдич, руководитель аналитической группы «АлкоЭксперт». Через секунду продолжим о наших продуктах.

И надо ли обязать продавцов ставить российские вина на лучшие места в магазине?