Евгений Коган: Каждый из нас сегодня получил возможность творить и искать то, что востребовано

Гости
Евгений Коган
кандидат экономических наук, профессор НИУ ВШЭ

Оксана Галькевич: Так, ладно, от «Несерьезных новостей» к темам более серьезным. Предлагаем продолжить экономическую тему, как-то вот так у нас в блок все складывается, но сдобрим в этот раз экономику политикой. В современном мире, вы знаете, часто бывает сложно разобраться, чего в экономике в принципе больше, политики или экономики, ну и наоборот, что на что, кстати, больше влияет, тоже не всегда понятно. Вот какая новость пришла из-за океана на днях.

Константин Чуриков: В США, конкретно в Калифорнии, предложили подумать, не начать ли выплачивать потомкам чернокожих рабов репарации, то есть компенсации, скажем так, по нанесенному когда-то очень-очень давно ущербу.

Оксана Галькевич: Еще как очень-очень давно...

Константин Чуриков: Да.

Оксана Галькевич: ...потому что уже больше 150 лет прошло с отмены рабства в Соединенных Штатах. Ну вот на фоне недавних событий, митингов, выступлений, в том числе, надо сказать, достаточно таких активных и разрушительных, с беспорядками, с погромами, вдруг заговорили о репарациях.

Константин Чуриков: Да, причем в Калифорнии решили сформировать целую парламентскую группу, которая проведет подробное исследование последствий рабства, подготовит финансовый механизм по выплатам. Кстати говоря, прямо проголосовали, 33 сенатора «за», «против» только 3, вот.

Уважаемые зрители, вопрос тут такой, давайте мы начнем сейчас с Америки, а вообще, в принципе, если вот мы про нашу страну подумаем, у нас было крепостничество, о-го-го, может быть, и нам кто-то что-то должен? Вот как вы считаете? И как это все отследить?

Оксана Галькевич: И вообще такая логика рассуждений, к чему она может привести? Телефон в студию у нас включен, он работает, работает SMS-портал, все эти номера телефонов у вас всегда на экранах, все это бесплатно.

Ну а поделиться своим «Личным мнением» в прямом эфире мы сейчас приглашаем президента инвестиционной группы «Московские партнеры», кандидата экономических наук, профессора Высшей школы экономики Евгения Когана. Евгений Борисович, здравствуйте.

Константин Чуриков: Здравствуйте.

Евгений Коган: Да, добрый вечер, добрый вечер.

Константин Чуриков: Евгений Борисович, как только появилась эта новость, вы у себя на Facebook сразу разразились огромным комментарием. Если можно, в двух словах ваша позиция? Вообще вот оно нам надо, оно Штатам надо? И почему все так получается?

Евгений Коган: Вы знаете, это никому не надо, кроме тех, кто пытается получить какие-то дивиденды перед выборами в США. Давайте не будем забывать, у нас буквально, вернее не у нас, а у ребят, через 2 месяца будут выборы президента, и в этой ситуации можно использовать любые шаги и делать всех виноватыми, крайними и так далее. Можно поговорить о том, кому надо платить репарации. Вот я, например, написал, что очень полезная, конечно, тема, только вот мне интересно, а индейцам не надо платить репарации? Потом, извините, скажем, японцам, которых американцы интернировали во время войны, не нужно платить? Так что, на мой взгляд, это настолько бредовая ситуация, что она в принципе, понимаете как, не лечится, вернее она пройдет сама после выборов, уверяю вас.

Оксана Галькевич: Ну так индейцы же у себя, собственно, в резервациях как жили, так и живут, японцы тоже вроде как не громят ничего, ну не были так особо замечены.

Евгений Коган: Так проблема вся... Вы понимаете, кто смел, тот и съел, то есть вот сейчас это модно и на этом можно поспекулировать, ничего более. То есть можно придумать огромное количество тех, кто претендовал бы на какие-то репарации. Но вы меня извините, пожалуйста, а кто может претендовать вот на это? Рабство в Америке было отменено более 150 лет назад, это же сколько поколений прошло, и как они все перемешались, и кому теперь надо платить, а кому не надо? И выдержит ли это американский бюджет, который, по-моему, уже давно ничего не может выдержать?

Оксана Галькевич: А вот...

Евгений Коган: Поэтому... Да?

Оксана Галькевич: Кстати, Евгений Борисович, по поводу бюджета, по поводу того, насколько это отчаянная с финансовой точки зрения мысль, так скажем? Но ведь нельзя просто так принять, не посчитав. Мы понимаем, что это крупнейшая экономика мира, но как вообще, на что они там рассчитывают?

Евгений Коган: Да ни на что они не рассчитывают. Вы знаете, мне это напоминает анекдот про выборы раввина в городе Бердичеве, когда «я говорю, но и вы говорите; я сказал, а вы думайте». Вот один идиот сказал, теперь все, извините, переваривают это дело. Никак это не нужно воспринимать, на одно колено... Ну как, ну пускай, если у кого большое желание, пускай на одном колене стоят, могут на двух коленях постоять, вот. Это... Я считаю, что это просто некая ситуация предвыборная, когда используются любые методы, для того чтобы покачать ситуацию, вот и все, и сделать так, чтобы не выбрали Трампа или наоборот. Короче, обычные истории. И обратите внимание, все это происходит в тех городах, где у власти мэрами являются демократы, так что более-менее понятно все.

Константин Чуриков: Евгений Борисович, ну если оторваться, отдалиться от этого сюжета с «Black lives matter», в принципе сама пандемия, отсутствие какого-то стабильного дохода, необходимость сидеть дома многих людей просто наглядно многие, кстати, правительства убедила в том, что ну необходимо людям давать деньги, где-то их там с вертолета сбрасывают, где-то там подкладывают по чуть-чуть на кого-то там, на детей не на детей. Может быть, это связано вот с этим сюжетом все-таки, что государство что-то кому-то должно?

Евгений Коган: Ну, давайте разделим ситуацию на две части. Как только государство сказало, что «ребята, мы берем на себя ответственность за вот именно эту конкретную ситуацию, сидите дома, мы, так сказать, берем на себя ответственность», то да, государство поскольку взяло на себя ответственность, оно должно как-то содержать людей, люди же не могут сидеть, ничего не делать и не зарабатывать, будут, пардон, голодные бунты. Это абсолютно правильно и нормально.

Я категорический противник халявы и категорический противник разбрасывания денег с вертолета, но тут в данном случае тот случай, когда государство просто обязано взять на себя инициативу и сказать: «Ребята, пока пандемия, вы нам платили налоги, окей. Потом мы будущими налогами с вас это все сдерем, а пока держите деньги, чтобы не померли с голода». Все правильно, это разумно.

Оксана Галькевич: Ага.

Константин Чуриков: Краснодар спрашивает: «А когда татаро-монголы вернут русским долги за долгие века унижения?» Кстати, можно вообще вглубь веков пойти...

Оксана Галькевич: Да вы знаете, мне кажется, что...

Константин Чуриков: ...выставить счет.

Оксана Галькевич: ...если углубляться в эти размышления, то можно прийти к совершенно каким-то необычным последствиям, неожиданным совершенно и весьма на самом деле опасным. Вот к чему... Инстинкт самосохранения какой-то, знаете, вот он исчезает в какой-то момент. Вы говорите о том, что это всего лишь в преддверии выборов – так ли это? Ведь последствия могут быть неуправляемыми, непредсказуемыми, нелинейными.

Евгений Коган: Вы поймите, политики не смотрят на последствия, политики живут сегодня и сейчас, им нужно избраться.

Оксана Галькевич: Ага.

Евгений Коган: Для этого все средства хороши, поскольку на кону и огромные деньги, и огромное влияние, извините, выбирается самый влиятельный человек мира. Ну так на кону настолько большие деньги, что, вы знаете, тут работает принцип, к сожалению, «после нас хоть потоп», и безответственность здесь поражает. Но мы же ничего с этим сделать не можем, и вот эта вот всеобщая истерия и всеобщая, так сказать, попытка кого-то очернить – мы можем только смотреть на все это дело, хвататься за голову и говорить: «Боже, пронеси нас от этого».

Константин Чуриков: Евгений Борисович, а в нашей стране, если так вот посмотреть эти циклы, электоральный период и рост, не знаю, зарплат, еще чего-то, социальных пособий – вот прослеживается такая зависимость или нет?

Евгений Коган: Да нет, конечно. Во-первых, слово «выборы» и наша страна, я думаю, поставим жирное многоточие, это во-первых. Во-вторых, вы же прекрасно понимаете, что у нас мы не можем открывать ящик Пандоры, у нас был 1917 год и великое обнуление вот тогда. Поэтому я думаю, что все точки отсчета все равно идут, скажем так, оттуда. Потом у нас точка отсчета – это и Вторая мировая война, Великая Отечественная война, когда тоже очень много всего перемешалось. Поэтому в нашей многонациональной стране, и многорасовой стране, и всего чего угодно мы себе не можем этого позволить, слава тебе господи.

Оксана Галькевич: Вы когда сказали «великое обнуление» в отношении 1917 года, я подумала, что у нас недавно тоже было обнуление, это, видимо...

Константин Чуриков: Оксана, держите себя в руках.

Оксана Галькевич: ...тот случай, когда история повторяется, видимо, да, дважды, первый раз...

Евгений Коган: Ну...

Константин Чуриков: Зато у нас есть звонок.

Оксана Галькевич: Звонок у нас есть.

Евгений Коган: Вы знаете, то обнуление было покруче, то обнуление покруче было.

Оксана Галькевич: Это правда, да.

Мария из Краснодара у нас на связи. Мария, здравствуйте.

Зритель: Здравствуйте.

Я хочу задать такой вот вопрос – почему Америка не отправит своих негров, чтобы они не бунтовали и не били бледнолицых, в Африку? Пусть они оттуда, пусть поднимают в Африке...

Оксана Галькевич: Так, ну мы сейчас так договоримся...

Константин Чуриков: Слушайте, опять у нас...

Оксана Галькевич: Да.

Константин Чуриков: У нас сегодня что ни звонок, просто, понимаете, экстремизм на экстремизме, да?

Оксана Галькевич: Мария, спасибо вам большое.

Константин Чуриков: Спасибо.

Оксана Галькевич: Вот уже пошла, пошла сплошная какая-то нетолерантность, вот видите. Это мы еще Америку обсуждаем.

Евгений Коган: Позволите ответить? Во-первых, вы забыли, что уже нет никаких негров, есть афроамериканцы давно уже.

Константин Чуриков: Уже произведения Агаты Кристи называют там как-то «Десять афроамериканят» и так далее.

Евгений Коган: Да-да-да, десять каких-то других там особых... Дело не в этом, и вообще неизвестно, кто нормальный, а кто нет в этой ситуации, у кого правильный цвет, а у кого неправильный, какой должен быть правильный, это во-первых. Во-вторых, вы знаете, вообще все эти разговоры на тему того, кого куда отправить, мы уже в своей истории это проходили, и целые народы переселялись, и слава тебе господи, что все это кончилось. Поэтому... Ну видите, мы прошли, мы получили прививку всего этого дела, я надеюсь, что эта прививка будет на века, по крайней мере хочется на это надеяться.

Оксана Галькевич: Евгений Борисович, давайте от политики немножко как-то дистанцируемся, раз уж вы у нас по экономической больше части, может быть, как-то сосредоточим свое внимание в этой сфере...

Константин Чуриков: Звонок только сначала послушаем.

Оксана Галькевич: Звонок обязательно тоже примем... Ну давайте, хорошо, Андрей из Самары, а потом к вопросам.

Константин Чуриков: Да, а то, может быть, Андрей...

Оксана Галькевич: Андрей, здравствуйте.

Зритель: Да, здравствуйте.

Константин Чуриков: Здравствуйте.

Зритель: Я вот сейчас вот слушаю вашу передачу и смотрю насчет репарации, платить или не платить...

Евгений Коган: ...вот в чем вопрос.

Зритель: ...я так понял.

Оксана Галькевич: Так.

Константин Чуриков: Да. Ну?

Зритель: Ну вот я считаю, что это все послабления, это все расслабляет человека. Он не мотивируется на дальнейшее использование своих ресурсов, что ли, как сказать это.

Константин Чуриков: Андрей, ну был же несколько лет назад момент, в Швейцарии там какой-то референдум проводили по поводу безусловного дохода, швейцарцы отказались, зачем, сказали.

Оксана Галькевич: Их и так неплохо кормят.

Константин Чуриков: «Мы работаем, зарабатываем».

Оксана Галькевич: Они и сами себя неплохо кормят.

Константин Чуриков: А у нас бы такой референдум был, как вы думаете, что бы люди ответили?

Зритель: Я думаю, что сказали бы «нет».

Константин Чуриков: Сказали бы «нет» деньгам от государства?

Зритель: Да.

Константин Чуриков: Интересная мысль. Спасибо, Андрей. Евгений Борисович, а вы как думаете?

Евгений Коган: Вы знаете, я бы разделил ситуацию на две части. Еще раз говорю, я категорический противник халявы, я считаю, что человек должен внутренне быть в ситуации, когда он должен крутиться-вертеться, или иначе он просто повторяет путь тех товарищей, которые сидят поколениями на велфере в Америке. Это теоретически.

А теперь практически. Идет научно-технический прогресс, он приведет к тому, что целые огромные специальности, огромные группы населения будут оставлены без работы. Вы знаете, например, сколько миллионов человек, это водители, очень скоро у нас просто не будет потребности в водителях, будет транспорт без водителей, и что делать? Поэтому на первый взгляд идея бредовая о вмененном доходе, в действительности она не настолько и бредова, потому что если научно-технический прогресс оставляет людей без работы, то необходимо их как-то содержать, это большая проблема, это первое.

Второе. Давайте разделим мирную жизнь, скажем так, нормальную нашу жизнь и вот эту пандемию. Еще раз, многие бизнесы готовы работать, хотят работать, но государство, причем не только наше государство, а другие государства тоже, сказало: «Ребята, закройте свои магазины, торговые центры, закройте свои бизнесы, сидите дома». Извините, государство, давайте так, по всем понятиям должно отвечать за свои действия, и если сказали сидеть дома, значит, кормите людей, это нормально. В конце концов, а зачем мы налоги платим? Поэтому вот эту экстремальную ситуацию я бы исключил из нормальной жизни, а так, действительно, халява не нужна.

Но еще раз говорю, а что делать с научно-техническим прогрессом и отсутствием потребности огромных масс низкоквалифицированных работников? Вот что с этим делать? Решение вопроса только одно – вмененный доход. Поэтому швейцарцы, как ни смотрится сейчас эта ситуация бредово, во многом правы, и я думаю, что тема вмененного дохода будет все более и более актуальна и в Европе, и в Америке, просто подождите немножко. А куда деваться? Вот вы водителей всех уберете, куда им деваться? Переучиваться? На кого? – на управдомов?

Оксана Галькевич: Финляндия же проводила тоже эксперимент в этой сфере вмененного дохода, 2,5 тысячи евро, по-моему, и тоже как-то не пошло, в итоге они пришли к выводу, что это нецелесообразно делать.

Евгений Коган: Правильно. Но нам нужно переучивать людей. А вопрос, насколько много нужно людей в современном мире, понимаете? Очень много низкоквалифицированных профессий просто будут исчезать как класс, вот и вопрос, куда деваться людям со средней квалификацией. Это большая проблема.

Константин Чуриков: Ну тут еще государство тоже должно как-то пораскинуть мозгами, должно как-то планировать, ну у нас только государственная система обучения фактически в стране, значит, на государственном уровне кого мы учим? Значит, не на водителей, а на кого, да, тут надо быть как-то гибче.

Евгений Коган: Вот вы хотите все переложить опять на чиновников? Мы, по-моему, перекладывали уже на чиновников многое, и к чему все пришло? Нет, каждый человек творец своего счастья, и он должен сам крутиться. Но просто есть одна проблема – государство должно действительно обеспечивать систему переучивания, должно обеспечивать полностью комплексную систему, когда можно просто сидеть и, например, заниматься чем-то еще, какой-то общественно полезной деятельностью. Это действительно большая работа государства. Но вы знаете, еще раз говорю, что в тот момент, а это будет в ближайшие 5–10 лет, мы это почувствуем, исчезнут целые классы профессий, вот это беда, и непонятно, что с этими людьми делать, понимаете? Раньше были пандемии, раньше были войны, и с этим все было нормально, но сегодня как-то не получится.

Константин Чуриков: Евгений Борисович, «огласите весь список, пожалуйста», вот кто еще исчезнет.

Евгений Коган: Кто еще исчезнет? Вы знаете, во-первых, я думаю... Вот я уже сказал, что водители, это обязательно. Секретари... Вы же понимаете, что сегодня при современных средствах связи, коммуникации те люди, которые... Их же огромная масса помощников и секретарей, они в принципе будут не нужны, потому что все это и так прекрасно операционно решается.

Константин Чуриков: Ага.

Евгений Коган: Потом бухгалтеры и так далее, когда будут просто программы, которые автоматически будут считать ваши результаты, скорее потребуются аналитики. Ну и искусственный интеллект будет решать проблемы аналитиков. Вы знаете, трейдеры те же самые, вот я представитель класса, например, инвестиционных банкиров, вот инвест-банкиры, наверное, никуда не денутся, а, скажем, трейдеры – ну а зачем они нужны? Каждый человек сидит дома и может спокойно нажимать на клавиши и быть сам себе трейдером, ну это так, к слову. Ну слушайте, про телеведущих я буду молчать, а то иначе вы мне сейчас...

Константин Чуриков: Да нет-нет, мы знаем, мы знаем, мы тоже готовимся.

Оксана Галькевич: Мы уже видели, они не симпатичные, Евгений Борисович, не харизматичные.

Константин Чуриков: Это только пока, Оксана. Я только никогда не поверю, что большой начальник будет сидеть без симпатичной помощницы, а кто кофе нальет, автомат, что ли?

Оксана Галькевич: Ну, ты пока не начальник...

Евгений Борисович, давайте все-таки об экономике. Вы нам дальнюю перспективу, так скажем, обрисовали, ну это смена профессионального рынка труда, занятости, возможное обсуждение вмененного дохода. Мы будем готовиться, мы вас услышали. Давайте о более такой ближайшей перспективе, так скажем. Каких, я не знаю, событий, может быть, чего нам стоит опасаться в ближайшее время как раз вот в силу тех моментов, которые происходят сейчас в мировой экономике, в нашей российской экономике? Опять же можно вспомнить то, что американцы мутят у себя, понимаете, вроде как это политика, но ведь она и на экономику на их влияет, а их экономика влияет и на нас, и на всех окружающих. Чего нам ждать?

Евгений Коган: Она влияет на весь мир. Чего нам ждать? Ну смотрите, прежде всего, очевидно, будет и вторая, и третья волна несмотря на то, что научно-технический прогресс идет очень быстро и вакцины все эти разрабатываются, но, по всей видимости, займет еще не менее полугода, когда все это получить можно будет.

Оксана Галькевич: Ага.

Евгений Коган: С другой стороны, каждый сегодня должен просто понимать, что существующая вот эта ситуация, с одной стороны, вызов и для кого-то катастрофа, а для кого-то это колоссальная возможность. Мне кажется, что сегодня каждый из нас должен искать возможности в этом мире, потому что все изменилось. Понимаете, возник некий хаос, в головах у людей непонимание, что происходит. Соответственно, если вы можете обучать людей на расстоянии, у вас есть что сказать людям, у вас есть что предложить, это первое, это может быть очень востребовано.

Потом, смотрите, вот мы с вами общаемся напрямую, люди сегодня общаются как бы b2b, не нужны никакие «c», грубо говоря, то есть идет через социальные сети колоссальный поток информации. Соответственно, каждый человек, если у него есть творческое начало, может очень многое делать, все что угодно, все, что востребовано. То есть каждый из нас сегодня получил возможность творить и искать то, что востребовано.

Вы знаете, вот я разговаривал сегодня с товарищем, он сидит в Лондоне, только недавно, я знаю, он считал деньги, буквально копейки. Сейчас, я думаю, у него не менее 1 миллиарда долларов – он создал некие интересные бизнесы на пустом месте буквально и капитализировал их.

Константин Чуриков: Ну прямо серьезно? Это за какой период произошло, Евгений Борисович?

Евгений Коган: Года за два.

Константин Чуриков: И что это, извините, за дело? Чем он стал заниматься?

Евгений Коган: Ой, вы знаете, если я сейчас буду называть это, вы просто за голову схватитесь...

Константин Чуриков: Ну?

Евгений Коган: Это информационные потоки, которые дают возможность вам получить определенную информацию... Еще раз, то есть это агрегаторы, это фирмы, которые дают экспертизы и прочее, обучение опять же. Он скупает сейчас всякие школы, имеются в виду не школы в нашем понимании, а именно дигитальные школы, диджитал. Так что там очень много интересного.

Еще раз говорю, мы сейчас находимся вот в некоем зарождении из хаоса совершенно, абсолютно нового мира, и для кого-то он очень жестокий, для кого-то... Вы знаете, во многом я могу сказать, что это где-то, может быть, те самые 1990-е гг., когда многие просто разорились, а часть людей стали очень богатыми.

Сегодня после вот этого обнуления, я имею в виду не обнуления нашего, а обнуления с коронавирусом и так далее, мы получили совершенно новые возможности. Извините, а как вот я с вами общаюсь? Сижу у себя, так сказать, дома, могу сидеть, извините, и в Гондурасе и так же спокойно общаться. Мир вдруг сжался, и, для того чтобы с вами общаться, можно быть где угодно и заниматься чем угодно, вы понимаете? То есть экспертиза востребована, а местоположение, мир сжался. Мир стал, с одной стороны, огромным, а с другой стороны, очень локальным. Это нужно осознать, и за этим стоят колоссальные возможности, вот то, что моя идея.

Оксана Галькевич: Да. Но я хотела бы сказать только, Евгений Борисович, что мы на самом деле очень хотели бы вас в ближайшее время все-таки в студии увидеть, понимаете, личное общение все равно незаменимо, через экран, дистанционно это несколько другое.

Евгений Коган: А я не в Гондурасе, я могу приехать, не вопрос, я в Москве.

Оксана Галькевич: Прекрасно, я надеюсь, да, что все-таки это случится.

Евгений Борисович, вот новый мир, который вы зарождаете, он будет опираться на ту же, так сказать, финансовую систему, я имею в виду вот то, что мы имеем сегодня, доллар как основа финансовых расчетов во всем мире, резервные валюты в виде евро, йены и так далее? Мы где-то, так скажем, свое занимаем место, или все-таки тоже нам ждать, может быть, смены лидеров и приоритетов?

Евгений Коган: Вы знаете, я вспоминаю старый анекдот, когда, значит, один еврей сидит и просит у господа бога: «Господи, ну дай мне... Я всю жизнь тебе молился, был хорошим человеком, дай мне, пожалуйста, пожить где-то в хорошем месте». Господь бог дает ему глобус, говорит: «Ткни пальцем». Он сидит месяц, другой, так сказать, что-то... Господь бог к нему подходит, говорит: «Слушай, ну ты определился?» – «Господи, а у тебя нет другого шарика?»

Так вот у нас нет другого шарика, понимаете? И у нас по большому счету нет другого доллара, и биткойн тот же самый, если вы намекаете на криптовалюты, не заменит той финансовой системы, которая есть, по крайней мере сегодня, и не только биткойн, а вообще крипта. Другое дело, что она будет существовать параллельно, это отдельная история очень серьезная.

Но финансовая система меняется постоянно, но вот так вот скачкообразно за три секунды, нет, ничего не произойдет. Да, у Америки огромный долг, но еще более растет долг Евросоюза, еще более растет долг Канады. Если мы смотрим на долги Японии, то вообще страшно сказать, вон, Абэ сейчас подал в отставку, а долг Японии значительно превышает 200% от ВВП. Вроде хотел расшевелить свою экономику, а получилось по-черномырдински, как обычно. Поэтому...

Оксана Галькевич: А то, что американцы вкачали столько ликвидности вот именно на фоне пандемии, напечатали столько денег опять же в том числе для того, чтобы раздавать, – это как-то изменит, так скажем, ситуацию с долларом, его устойчивость?

Евгений Коган: Это потихоньку меняет... Смотрите, доллар слабеет немножко, но сказать, что это что-то драматическое... Ну хорошо, доллар к евро был 1,08, сейчас он 1,19. Трагедия? Нет, не трагедия. Для американцев чем слабее доллар, тем лучше экспортный потенциал американской экономики.

А знаете, что будет? Дальше начнутся валютные войны, потому что европейцы, особенно немцы, возьмутся за голову и скажут: «Ребята, нам срочно нужно напечатать тоже как можно больше евро», –иначе укрепление евро приведет к тому, что нетто-экспортеры (и Германия, и Франция) просто-напросто пойдут мимо кассы, извините, потому что будет невыгодно производить и экспортировать в Европе, поэтому они будут бороться за ослабление евро. То есть это сказка, которой нет конца. Тот же самый Китай – вы думаете, для Китая очень хорошо укрепление йены? Йена сейчас укрепляется, соответственно, доллар вроде как падает. Америка как обычно пытается вылезти за счет других, ослабив доллар...

Константин Чуриков: Евгений Борисович, так у нас (извините, что перебиваю), получается, самая грамотная стратегия, у нас-то рубль все падает и падает, падает и падает. Мы вообще молодцы.

Оксана Галькевич: Ну подожди, он укрепляется последние 2 дня.

Константин Чуриков: Да? Нет, ну в принципе, если так вот... Я тут вспомнил, значит, какой там, 2008 год, сколько у нас тогда, 2007-й, сколько доллар стоил, 25, да? Понимаете, ну как, все ниже и ниже.

Евгений Коган: Да.

Константин Чуриков: То есть мы, оказывается, грамотно ведем себя, да, в принципе?

Евгений Коган: Нет, не совсем. Дело в том, что есть определенные пределы. Когда мы смотрим на колебания, например, доллара к евро, мы говорим, что 1,1 – это одна величина, а 1,25 – это другая. По большому счету, все эти колебания в пределах 5–15%. Когда мы смотрим на нашу экономику, ну вы извините, речь идет 100–200%, я думаю, сравнивать не нужно. Все-таки когда вот эти небольшие колебания, это стимулирует экономику; когда это огромная девальвация, то это разгоняет инфляцию и дико понижает жизненный уровень, понижает стимулы для работы. Поэтому мягкая девальвация – это интересно; с другой стороны, девальвация резкая – ну это беда.

Хотя если мы вспомним 1998 год, то 1998 год и огромные страдания населения тогда привели к тому, что наша экономика рванула, потому что стало выгодно производить в России в 2001 году, 1999-м. Но вспомните, какие это потрясения для народа, ну и не дай бог нам снова жить в эпоху таких перемен.

Константин Чуриков: Великих потрясений.

Оксана Галькевич: Нам бы какую-нибудь золотую серединку, знаете, не знаю, возможно это или невозможно в жизни, в реальности, в экономической науке.

Ольгу из Астрахани давайте тоже выслушаем. Ольга, здравствуйте.

Зритель: Здравствуйте.

Оксана Галькевич: Говорите, пожалуйста.

Зритель: Да. Я вот хотела бы Евгению Когану задать вопрос...

Оксана Галькевич: Конечно.

Зритель: Он сказал, чтобы как-то выжить, надо крутиться. Вот в его понимании как крутиться?

Оксана Галькевич: А вы чем занимаетесь? Кто вы по профессии?

Константин Чуриков: Ка вы крутитесь, Ольга?

Оксана Галькевич: Да, расскажите.

Зритель: Я как кручусь? Двенадцать часов в день я кручусь за минимальную зарплату, потому что у нас в Астрахани рабочих мест нет, очень мало, люди согласны на любую работу, лишь бы заработать на кусок хлеба.

Константин Чуриков: Ольга, в какой области крутитесь и кем?

Зритель: Продавцом.

Константин Чуриков: Минимальная зарплата сколько?

Зритель: Двенадцать пятьсот.

Оксана Галькевич: А, ну то есть это МРОТ, получается, у вас, минималка.

Константин Чуриков: Двенадцать часов в день, два выходных дня у вас, да?

Зритель: Ну вот я... Да, два выходных дня.

Константин Чуриков: Кошмар. По образованию кто вы, Ольга?

Зритель: Я вот считаю, что это рабство вообще вот так вот, если на то пошло, вы сейчас говорили про рабство...

Константин Чуриков: Вот мы, да, к теме рабства вернулись. Ольга, по образованию вы кто, на кого учились?

Зритель: Продавец.

Константин Чуриков: По профессии.

Оксана Галькевич: По образованию.

Зритель: ...техникум.

Константин Чуриков: Да, спасибо.

Оксана Галькевич: Да, понятно, спасибо, Ольга.

Константин Чуриков: Как прокомментируете, Евгений Борисович? Есть на что жаловаться?

Евгений Коган: Ну, что я могу сказать? Есть только один вариант. Я понимаю, что это очень жестоко звучит, и поверьте, Ольга, я вам искренне сочувствую, но, вы знаете, для того чтобы крутиться, это не значит работать по 12 часов в сутки, а это значит, чтобы просто получать нормальное, востребованное образование, вот и все. Да, это заколдованный круг, потому что некогда получать образование, пока ты тяжело работаешь, потому что нужно кормить детей и так далее, это действительно тяжело. Но надо прорывать это.

Вы знаете, я лично в своей жизни прорывал это, и сегодня я стал профессором, могу давать людям что-то, что очень востребовано, и каждый из людей может давать что-то, что очень востребовано. В конце концов, людям не только нужны какие-то знания, экспертиза, кто-то хочет лучше заниматься макраме... Я не знаю, каждый может найти свою какую-то нишу. Я могу пожелать Ольге только найти свою нишу и думать. К сожалению, я говорю, низкооплачиваемый неквалифицированный труд будет, к сожалению к великому, еще раз, все менее и менее востребован. Ну а что с этим сделать, такова жизнь.

Оксана Галькевич: Денис из Волгограда еще тоже хочет задать вопрос или высказаться. Денис, здравствуйте.

Зритель: Добрый вечер.

Мне бы хотелось сказать, что Евгений поднял очень важную тему, собственно, индустриализация и технический прогресс двигает вперед не только вообще наше общество, но и откатывает в том числе и социальную как таковую систему. То есть понятно, что низкоквалифицированный труд будет все больше и больше снижаться, понятно, что не нужен дворник, который подметает, если есть машина, которая заменит сотню этих дворников. Не нужен продавец в магазине, потому что есть касса самообслуживания, подошел, пробил товар и так далее.

Вот в Америке на данный момент вот эта ситуация, которая наблюдается, она тем более разрушительна, что туда постоянно приходят новые рабочие силы, которые хотят трудиться по грин-карте, они хотят зарабатывать, таким образом идет жесточайшая конкуренция, и местные, коренные жители, которые там уже живут, отваливаются на задний план. И вот у них все это сползает и сползает, и вот эта мера, которую сейчас они предложили, допустим, дать афроамериканцам какие-то репарации, вполне возможно, это имеет какие-то далекоидущие планы, для того чтобы не то чтобы откупиться от них, а именно вот притормозить вот это асоциальное сползание...

Константин Чуриков: Волну недовольства. Да, спасибо, Денис, за ваш звонок.

Вернемся давайте, у нас буквально пара минут, к нашей репарации. Нам зрители все пишут и пишут уже полчаса: «Вклады советские верните, почему пропали?» Вот наши вот мы говорим не о каком-то там, понимаете, Средневековье, мы говорим вот конкретно о начале 1990-х гг.

Евгений Коган: Ну, я думаю, на этот вопрос вряд ли я вам смогу ответить. Дело в том, что, вы знаете, я отлично помню эту ситуацию, я же тоже родом из Советского Союза, и я помню, как ты зарабатывал, а потом все это не было востребовано, все это очень хорошо помню. Но к сожалению, нам надо понять, что никто нам это возвращать не будет, ну как бы давно уже нужно смириться. Не потому, что я, знаете, мне наплевать на человеческие деньги, просто потому, что я считаю, что такова, к сожалению, жизнь. Мы прошли некоторую революцию, ломку строя, ну что теперь делать? Вы хотите вернуться в Советский Союз?

Оксана Галькевич: Евгений Борисович, здесь на днях произошла в очередной раз переоценка, так скажем, перспектив нашей экономики до конца этого года. Вот что вы скажете? В какой-то момент, весной, в начале лета говорили, снижали, так скажем, планку роста нашей экономики, а сейчас вроде как выдохнули немножко. Как вы смотрите на наши перспективы до конца этого года? Может быть, чуть дальше скажете?

Евгений Коган: Смотрите, цифры показали, что падение у нас было не настолько драматическое, как думали, и ожидают, что восстановление тоже будет достаточно быстрым.

Оксана Галькевич: Ага.

Евгений Коган: Вот по поводу падения я согласен. А у нас государственная экономика, понимаете, поэтому госсектор особенно сильно не падал. Да, действительно, цены на нефть упали, на газ, но тем не менее госсектор как работал, таки работал. А частный сектор, у нас как бы две стороны есть, в частном секторе люди потеряли много и дохода, и всего.

И меня пугает другое – покупательная способность нашего населения резко упала, и я не верю в быстрое восстановление именно потому, что у людей... Из загашников они доставали свои деньги, а вот откуда они сейчас возьмут? И вот это сложно, понимаете? Поэтому я не верю в быстрое восстановление, только если нефть не вернется на 60–70 долларов, или цена на газ улетит...

Константин Чуриков: Хоть бы.

Оксана Галькевич: А у нее есть такой ресурс, ресурс есть такой у нефти вернуться на 60 и выше, простите?

Евгений Коган: Вы знаете, после того, что произошло, я скажу: никогда не говори никогда.

Оксана Галькевич: Ага.

Евгений Коган: По мне, нет, но вы же понимаете, что в этой жизни возможно все.

Константин Чуриков: Ну вы же понимаете, что заканчивать беседу надо на хорошей ноте.

Оксана Галькевич: Ох...

Константин Чуриков: Спасибо большое, Евгений Борисович.

Оксана Галькевич: Спасибо.

Евгений Коган: Договорились.

Константин Чуриков: Евгений Коган, президент инвестиционной группы «Московские партнеры», кандидат экономических наук, профессор Высшей школы экономики.

Оксана Галькевич: Друзья, мы не прощаемся, у нас впереди большая тема, мы будем говорить о детях.

Константин Чуриков: Мы вообще не прощаемся.

Оксана Галькевич: Но не о школе, а там гораздо интереснее.

Константин Чуриков: Мы вообще не прощаемся, Оксана.

Оксана Галькевич: Не прощаемся, нет.

Константин Чуриков: Нет, мы сейчас вернемся, конечно.