Роман Вильфанд: Атмосфера - это хаотическая система, поэтому точно предсказывать погоду нельзя будет ни через год, ни через миллион лет

Гости
Роман Вильфанд
научный руководитель Гидрометцентра России

Анастасия Сорокина: Ну а прямо сейчас рубрика «Личное мнение», в которой мы поговорим о том, стоит ли нам ждать сюрпризов от погоды. В студии у нас научный руководитель Гидрометцентра России Роман Вильфанд, сделает он свой прогноз, обнадежит нас, обрадует и ответит на ваши вопросы. Обязательно звоните нам в прямой эфир и пишите.

Александр Денисов: Да, или мы всех сюрпризов уже дождались, Роман Менделевич?

Роман Вильфанд: Мне кажется, все устали уже от сюрпризов, когда дневная температура зимой в Москве была такой же, как в конце октября ну или в начале марта (в зависимости от настроения, осеннее оно или весеннее). Это совершенно необычная зима, это такой сюрприз, которого трудно было, конечно, ожидать. Вот мы оцениваем, что средняя температура зимнего сезона побьет предыдущий рекорд почти на 2,5 градуса, это фантастическая величина. То есть, понимаете, это все равно что рекорд в высоту сразу на 10–15 сантиметров превысить. Конечно, зима эта совершенно невероятная была, очень теплая, и думаю, что вряд ли подобное повторится в ближайшие годы.

Анастасия Сорокина: Многие сразу начали говорить о том, что надо срочно озаботиться положением вообще дел, природа нам говорит, что с ней все не все в порядке. Кто-то вспоминал Пушкина, который тоже писал о том, что небольшая погода была, в январе выпал снег, достаточно поздно.

Роман Вильфанд: «На третье в ночь», да.

Анастасия Сорокина: То есть это периодически бывает, или все-таки действительно это уже симптомы того, что что-то не в порядке с климатом?

Роман Вильфанд: Ну в принципе по одному эпизоду, даже такому вот долгосрочному, как вот зима, не нужно судить о том, что вот происходит каскадный переброс климата на новый уровень. Конечно, эта зима совершенно необычная, напомню, что до этого самая теплая зима была в период 1960–1961-х гг., декабрь 1960-го – февраль 1961 года, тогда была самая теплая зима, средняя температура составляла -2,8 градуса. Напомню, что в середине прошлого века никто не говорил о потеплении, это был вполне такой суровый период. Но если оценивать статистику, то, конечно же, за последние 25–30 лет температуры существенно повысились. Например, в Москве температура января повысилась за последнюю четверть века на 2, даже 2,2 градуса. Это очень много, для климатолога это невероятно большая величина. Ну вот статистика, да, говорит о том, что такое происходит.

Конечно же, нынешнюю зиму, знаете, нужно рассматривать как некий статистический выброс, это что-то такое маловероятное, малореальное. Думаю, что повторение, конечно, мы еще оценим по статистике, но думаю, что повторение такого события возможно один раз, не знаю, в 300 лет.

Анастасия Сорокина: Но может ли это лето, например, стать каким-нибудь особенным, богатым на рекорды погодные?

Роман Вильфанд: Вот вы знаете, да, существует, бытует мнение, что после суровой зимы наступает жаркое лето или наоборот. Ничего подобного, статистика не показывает никакой связи между вот такими, значит, событиями, которые отстоят друг от друга на месяц или сезон, ничего подобного. После вот такой теплой зимы может быть и засушливое лето, может быть и повторение 2010 года, может быть очень холодное лето. В общем, заранее сейчас абсолютно невозможно прогнозировать погоду на долгие сроки, это теория просто.

Понимаете, есть вещи, о которых можно говорить теоретически, невозможно сейчас детерминированно, четко сказать, какое будет лето. А вот после обработки данных, после зимнего периода, еще совсем немного осталось, сколько, 2 дня, вот мы начнем оценивать, какой температурный режим континента, океанов был, какие характеристики в стратосферы и многие другие динамические, энергетические характеристики. И мы выпустим так называемый вероятностный прогноз на вегетационный период, период с апреля по сентябрь. При этом заранее будем многократно повторять, что это ориентиры, что вероятность этого события, которое будет (я еще не знаю, каким будет лето), она составляет не больше 65%, возможны и другие исходы. Ну вот невозможно так же уверенно прогнозировать погоду на долгие сроки, как и на завтра, послезавтра, на ближайшие 5 дней. К этому нужно привыкнуть и не задавать такие четкие вопросы, каким будет лето. Настоящий метеоролог, профессиональный метеоролог никогда не ответит четко.

Анастасия Сорокина: Много статей появляется по поводу того, что, если снега не было, очень мало его выпадало, а это значит, что, скажем, нарушились процессы в природе, нужно ждать засухи, что будут проблемы с урожаем. Вот какие-то опасения есть на этот счет.

Роман Вильфанд: Ну, конечно, это такой индикатор не очень приятный. Дело в том, что не только снега не было, если говорить о центре европейской России, то за период с сентября по декабрь включительно, за 4 месяца в Московской области выпало всего 51–52% от нормы осадков, это очень мало. Осенние осадки, многие полагают, что они не нужны, а они очень нужны, поскольку они увлажняют почву, поэтому так называемая продуктивная влага, то есть влага в верхнем метровом слое почвы сейчас небольшая. Снега не было, и это, конечно же, тоже скажется в последующем. Обычно почва пополняется талым снегом, инфильтрация от талого снега, просачивание талого снега в почву происходит. Но тут не нужно так уж очень сильно печалиться по этому поводу. Дело в том, что количество осадков в виде дождя и в декабре, и в январе, и в феврале, в общем, около и даже несколько больше нормы. Поэтому поскольку почва...

Анастасия Сорокина: Компенсируют.

Роман Вильфанд: Компенсируют. Поскольку почва не промерзшая, она полностью впитывает, значит, вот эти осадки. Когда тает снег, а почва промерзшая, тогда вот как по асфальту скатывается талый снег по водосбору в русло рек и не пропитывает почву. Но на самом деле, конечно же, тот факт, что сейчас влаги мало в почве, безусловно, это факт, но скажется ли это в дальнейшем? Опасность существует, и уже сейчас я очень просто приветствую те мероприятия, которые сейчас приняты в Москве, в Московской область, в сопредельных областях по обводнению торфяников, уже сейчас, зимой. Это вот, знаете, есть такое понятие, у нас сейчас очень популярно, оценка рисков и управление рисками. Это не такое уж дорогое мероприятие, оно, конечно, требует затрат, но оно действительно создает безопасность ну или во всяком случае уменьшает опасность пожаров в летний период, если будет засушливая погода.

Александр Денисов: Вы знаете, а у меня такой вопрос, Роман Менделевич, вас погода не утомила? Такая, зараза, непредсказуемая, и все к вам лезут за разъяснениями, за объяснениями.

Роман Вильфанд: Ну, вы знаете, каждый человек, наверное, позиционирует, определяет себя, как он в этой жизни несчастлив, счастлив. В общем, я все-таки уже 48-й год открываю одну и ту же дверь в Гидрометцентре и каждый раз, каждый день с большим удовольствием и интересом прихожу на работу. Поэтому нет, меня не утомляет ни сама погода... Во-первых, она разнообразная, ну как может разнообразие... Ну вот вариабельность, изменчивость погоды ведь не сравнить с капризами самой красивой женщины, понимаете? Она самая бывает... И вот задача метеоролога угадать, а какая же она будет. Это очень интересное занятие.

Александр Денисов: То есть вы с женщиной капризной сравниваете, да?

Роман Вильфанд: Ну погоду не сопоставишь, ну что вы, она гораздо более изменчива, погода. Нет-нет, это вполне интересная деятельность, я не устаю совсем ни от погоды, ни от методов, которые мы разрабатываем, для того чтобы предсказывать, прогнозировать.

Александр Денисов: А главное ведь вслед за погодой стоит удивляться и происходящему. Например, даже прокуратура, помните, хотела привлекать к уголовной ответственности метеорологов за то, что они не предсказали, помните? Для меня это было, честно говоря, шоком. А для вас?

Роман Вильфанд: Ну конечно, я хорошо это помню. Понимаете, это вот в принципе для человека естественно, если что-то произошло. Ведь на самом деле это было событие очень трагичное, конец мая 2017 года...

Александр Денисов: Из-за урагана, да.

Роман Вильфанд: Да, и впервые, впервые в Москве погибло сразу 16 человек от падающих деревьев, от транспарантов, и в последующем 2 человека в больнице... Это действительно трагедия, ну и кто-то же должен быть в этом виноват. Ну вот, естественно, метеорологи, как они сработали. С моей точки зрения, лучше выпустить прогноз, чем тогда, было сложно. Сейчас, я думаю, мы еще с большей заблаговременностью, с большей точностью выпустили бы такой прогноз. Но, понимаете, одно дело предсказать, другое дело предотвратить.

Ведь мы говорим, многие говорят, что у природы нет плохой погоды, вот я очень люблю Эльдара Александровича Рязанова, просто очень люблю. Но мне трудно согласиться с этим утверждением, все-таки есть опасные явления погоды, которые действительно угрожают жизни человека, нарушают экономическую среду, крупные хозяйствующие субъекты и мелкие перестают работать, и это на качестве жизни сказывается. Поэтому, конечно, есть плохая погода, и наша задача предсказать с максимальной точностью, детальностью и заблаговременностью вот эти опасные явления. Ну, в значительной степени это удается сейчас уже. Мы надеемся, что в будущем еще более... Ну а кто-то же должен, поэтому совершенно естественно, да, были претензии со стороны прокуратуры.

Ну вот есть позиция, она просто теоретическая позиция: ни сейчас, ни через сто лет, ни через тысячу лет, ни через миллион лет невозможно будет абсолютно точно прогнозировать погоду. Дело в том, что атмосфера – это хаотическая система, и как бы мы ни двигались, как бы мы ни познавали все больше и больше природу атмосферы, все процессы от миллиметров до тысяч километров, все равно область неопределенности будет присутствовать, это доказано математически, поэтому всегда будут неожиданности. Но с каждым 5–10-летием, через каждые 5–10 лет улучшается качество прогнозов за счет того, что работают физики, математики, метеорологи, программисты, улучшают.

Александр Денисов: А вам это нравится или вас это раздражает, вот этот вот элемент неопределенности в своем деле?

Роман Вильфанд: Ну понимаете, как может раздражать... Ну вот я чуть отвлекусь. Вы знаете, вот психологи утверждают, что человек находится в согласии с самим собой, если его не раздражает погода. Ведь ничего сделать невозможно, вот идет дождь и идет. Ну можно раздражаться, можно капризничать, можно приходить в негодование, или же жара. Нужно понимать, что та погода, какая существует, вот такая она есть, и точно так же неопределенность, она же существует. Вот, понимаете, прогнозировать, я не знаю, положение планет на небе можно с точностью, с большой точностью на тысячи лет, потому что действуют законы совершено понятные для твердых тел. А для атмосферы совершенно другие законы, и в них заложена неопределенность, поэтому это не раздражает, наоборот, мы стремимся уменьшить эту неопределенность, но полностью она никогда не исчезнет. Вот такая задача. Нет-нет, раздражения нет, интерес есть.

Анастасия Сорокина: А какие сейчас новые появляются технологии? Мы часто обсуждаем искусственный интеллект, что вот он все прогнозирует, очень многие процессы уже становятся понятными. Вот с точки зрения прогнозов метеорологических?

Роман Вильфанд: Ну, искусственный интеллект как раз применяется тогда, когда очень много непонятного: есть на входе одно событие, на выходе другое, и вот в этом «черном ящике» нужно найти механизм, который трансформирует одно событие в другое. В метеорологии при прогнозировании на ближайшие дни, да на самом деле и долгосрочные прогнозы, они базируются на физических законах. Вот моделирование атмосферных процессов разного масштаба, покажется странным, правда, но вот уравнения гидродинамики вполне адекватно отражают те процессы, которые происходят в реальной атмосфере. Физическое моделирование невозможно, поскольку атмосфера настолько огромна, что в ней возникают явления, которые невозможно в физической лаборатории воспроизвести, имитацию их создать, и только математическое моделирование позволяет выявить эти закономерности и описать, вот уравнения матфизики, вот эти вот...

Это кажется странным, вообще большинство людей полагают, что метеорологи – это такие люди не совсем обычные, они что-то там рисуют, изобары чертят на своих картах, изотермы, им недосуг посмотреть за окошко, когда они прогнозируют, что вот будет ясная погода, а там дождь идет. Нет, это не так, это вполне нормальные, адекватные люди, и действительно прогресс прогностической метеорологии колоссален, особенно в масштабах нескольких дней, 5–6 дней – это вполне такие достоверные... Но я вам скажу таким образом, что вот за последние 45 лет качество прогноза на 5-е сутки повысилось так, что вот сейчас качество прогноза на пятые сутки такое же, как 45 лет тому назад на 1-е сутки, вот без всяких процентов, без всяких других характеристик успешности, все-таки это показатель.

Так вот да, прежде всего математическое моделирование. Ну а дальше, конечно, очень много других компонентов нужно использовать. Во-первых, как можно больше информации нужно усваивать, потому что для того чтобы решать систему уравнений, нужно иметь как можно более точные начальные данные. Скажем, доспутниковая эра не позволяла этого делать. Сейчас на 85% начальные данные – это спутниковые данные. Конечно же, есть еще и другие детали, метеорологические радары, они дают очень много информации, просто вот нормальная синоптическая сеть позволяет, во-первых, калибровать эти спутниковые данные и дает дополнительную информацию. Есть самолетные наблюдения, очень много буев, которые подныривают под океан, а нам нужно знать абсолютно все, состояние всей планеты как таковой, и ледники, и континенты, и саму атмосферу, океан.

И вот эта информация усваивается, специальные приемы сейчас разработаны очень прогрессивные, как усваивать эти разнородные данные. И показано, что качество этих начальных данных приводит к улучшению успешности прогнозов.

Александр Денисов: Роман Менделевич, вот мне интересно (Настя, прости), а вы понимаете, что вот непогода сделала вас звездой?

Роман Вильфанд: Непогода?

Александр Денисов: Да, ну или погода, как ее назовем. Потому что...

Роман Вильфанд: Да какая, господи... Я вообще настолько это... Понимаете, я...

Александр Денисов: Вы же ньюсмейкер №1 этой зимой, Роман Менделевич.

Роман Вильфанд: Да бросьте вы. Понимаете, я научный руководитель Гидрометцентра, до этого был почти 17,5 лет директором Гидрометцентра, вот это моя работа, понимаете? И действительно научные исследования, и административная, хозяйственная деятельность, и оперативно-производственная, мне все это близко. А погода... Ну да, естественно, когда такая зима наступает, конечно же, обращаются очень часто. Но боже упаси «звезда», это для меня вообще... Вы знаете, я терпеть не могу эти...

Александр Денисов: Но люди на улице пристают к вам сфотографироваться, селфи сделать, расспросить вас, как жить будем, что, действительно нам всем кошмар светит?

Роман Вильфанд: Ну, вы знаете, я с удовольствием отвечаю на это.

Александр Денисов: И что спрашивают?

Роман Вильфанд: Нет, о чем бы ни спросили... Знаете, вот говорят, что к метеорологам относятся, с молоком матери впитывают недоверие, что, дескать, какие-то не такие. Ничего подобного, знаете, вполне нормально и уважительно, я считаю. Мне совершенно несложно ответить на вопрос, поверьте мне, я с удовольствием общаюсь.

Анастасия Сорокина: Тогда давайте пообщаемся как раз с нашими зрителями.

Роман Вильфанд: Да, конечно.

Анастасия Сорокина: Пермский край на связи, дозвонился до нас Петр. Здравствуйте.

Зритель: Добрый день. Петров Петр Иванович беспокоит из Перми. Роман Менделевич меня знает и знает о моей работе, я более 35 лет занимаюсь этой работой и могу подсказать, каким будет лето в Московской области. Алло, вы меня слышите?

Роман Вильфанд: Конечно-конечно, Петр Иванович, здравствуйте. Да, слышу, конечно.

Зритель: Да, добрый день. Значит, я сделал расчет для Калужской области, но Калужская область немножко южнее Москвы, могут вам подсказать, какие будут... Март, например, ожидается количество осадков немножко...

Александр Денисов: Это нам или Роману Менделевичу вы подскажете? Кому помочь хотите?

Анастасия Сорокина: Видимо, всем нам.

Зритель: Хочу рассказать, и Роману Менделевичу помочь, и, может, телезрители Московской области послушают, может, им это будет интересно.

Анастасия Сорокина: Слушаем.

Зритель: Вот. Март ожидается, количество осадков будет выше нормы, а температура тоже будет выше нормы. Апрель: количество осадков небольшое, ниже нормы, температура будет выше, то есть теплые будут и март, и апрель. А вот май ожидается дождливым, количество осадков значительно выше нормы, температура немножко ниже нормы. Июнь: количество осадков тоже получается около нормы, где-то порядка 70 миллиметров, температура 13,9 среднемесячная. А вот в июле количество осадков будет большое, 109, большое количество получается, норма 77, и температура будет около нормы.

Александр Денисов: Спасибо вам большое.

Зритель: То есть получаются, что вот эти летние месяцы будут довольно дождливыми.

Александр Денисов: Спасибо вам за рассказ, хотя вроде мы говорили, что точно ничего нельзя в этом деле, да? Спасибо, да.

Роман Вильфанд: Ну, понимаете, Анастасия, Александр, Петр Иванович, вот да, информацию я услышал. Но я думаю, что, если бы здесь сидел другой прогнозист или любитель, человек, у которого хобби такое заниматься прогнозом, он совершенно другую бы информацию дал, возникла бы дискуссия. Понимаете, это нужно...

Я отношусь вполне серьезно к этому эпизоду. Все-таки когда мы говорим о прогнозах, сначала нужно говорить о методологии, о методах, как составлен этот прогноз. Если существует научная база, нужно доказывать эту базу на семинарах, в статьях научных, дискутировать, слушать аргументы, находить контраргументы. Если это удается, тогда метод признается, он признан, а дальше нужно проверять качество этих прогнозов. А просто верить... Понимаете, прогноз погоды – это не конфессия, ученые все-таки не верят, они просто заранее не верят, нужно доказывать свою позицию опять-таки в результате профессиональных дискуссий. Поэтому я очень серьезно отношусь...

Александр Денисов: А у вас доказанная методология, Роман Менделевич?

Роман Вильфанд: Ну конечно, конечно, а как же?

Анастасия Сорокина: А вот, кстати говоря, вот эти все исследования, которые проводятся, они, скажем так... У вас какие-то свои технологии или вообще есть мировое сообщество метеорологов, как-то консультируетесь со своими коллегами, обсуждаете, делитесь?

Роман Вильфанд: Ну, понимаете, метеорологическое сообщество, значит, объединено во Всемирную метеорологическую организацию, ВМО. Это удивительная организация. У метеорологов нет коллизий, нет противоречий друг с другом. Американцы, англичане, французы, китайцы – мы все объединены. Почему? Для того чтобы дать прогноз на ближайшие 3 дня в Москве, нужно знать информацию, получить информацию со всего земного шара, иначе ошибки будут, и это для каждой страны так, поэтому мы заинтересованы в обмене информацией. Вот в 1950 году конвенция ВМО была принята, и вот передача, обмен информацией – это важнейший аспект деятельности. Если вдруг кто-нибудь начнет «бастовать» и не будет передавать информацию, да, конечно, это скажется на качестве прогноза погоды, но он не будет получать абсолютно ничего. Поэтому так вот метеорологи заинтересованы друг в друге.

Ну и, более того, конечно же, все методы, которые разрабатываются в ведущих центрах, они обсуждаются, дискутируются, создаются экспертные группы, в которых работают наши специалисты, и очень продуктивно работают. Поэтому, конечно же, это вообще, знаете, метеорологическое сообщество, с моей точки зрения, такое пионерское сообщество, потому что в нем нет противоречий, в нем нет необходимости, знаете, конфликтовать, доказывать. Вот как только появляется новая методология, она публикуется, и, если это возможно, применяется в другой стране, ну и так далее. Это вот такой обмен...

Вот сейчас мы входим, наша служба входит в консорциум, он называется COSMO, но он к космосу не имеет отношения, консорциум мезомасштабных моделей. Вот это такая сложная физическая задача, прогнозировать погоду на небольшом пространстве с большой детализацией, чтобы вот описывать, какая погода будет через каждые 5–10 километров, мы сейчас считаем даже уже для меньшей сетки. И не хватает в странах интеллекта научного, чтобы все блоки этой модели разрабатывать. И вот с Германией, значит, мы объединены в консорциум с Германией, с Италией, со Швейцарией и другими странами, с Польшей, Грецией, и в каждой стране есть своя точка развития. Вот у нас лучше всего численное интегрирование, значит, мы лучше всех описываем взаимодействие подстилающей поверхности с приземным слоем воздуха. Значит, швейцарцы очень хорошо описывают конвекцию, горная страна. И вот достижения каждой страны, каждой метеослужбы являются общим достоянием.

Вот мы в этом консорциуме работаем, в результате на европейской территории России не существует лучших прогнозов, чем наши, потому что мы используем абсолютно все знания и адаптируем к нашей территории. Вот пример такого международного сотрудничества.

Александр Денисов: Вот вы отказываетесь от статуса звезды, а, между прочим, что вы ни скажете, тут же разносится и всеми публикуется.

Роман Вильфанд: Да ладно, ну что «звезда»... Давайте что-нибудь...

Александр Денисов: Вот вспомнили...

Роман Вильфанд: Вот вы Анастасии скажите, я думаю, она получит удовольствие от этого, а я, поверьте, отношусь...

Анастасия Сорокина: Не скажет.

Александр Денисов: Ну я вас хотя бы развеселил, уже неплохо.

Вот вы напомнили всем слово «целина».

Роман Вильфанд: Да.

Анастасия Сорокина: Сказали забыть о нем.

Александр Денисов: И посоветовали тут же забыть про него. Вот расскажите эту историю.

Роман Вильфанд: Ну я не ожидал даже, что это вот так действительно разнесется. Вчера была презентация представления замечательной монографии. Значит, в ней описана динамика климата и влияние изменений климата на почву, на процессы, которые происходят в почве. В одних регионах, в большинстве регионов происходит деградация почвы, в других, наоборот, улучшение состояния; в одних регионах недостаток осадков за счет изменения климата, это касается южных районов, они и так засушливые, становятся еще более аридными, и так далее. Так вот вывод сделан, кстати, это не мной, это специалисты, высококлассные специалисты Института географии, Почвенного института, мы другой блок описывали. И вот вывод был сделан таков, что в стране, значит, территории, пригодные для землепользования, исчерпаны, вот невозможно экстенсивно развивать землепользование.

Александр Денисов: Там же всего 20% используется, а остальные что, забросили.

Роман Вильфанд: Так этого достаточно. Понимаете, на территории нашей страны 62% площади заняты вечной мерзлотой.

Александр Денисов: Шестьдесят два?

Роман Вильфанд: Шестьдесят два процента, да. В общем, понимаете... Там, наоборот, исследование это показало, что климат, изменения климата способствуют тому, чтобы интенсифицировать деятельность хозяйственную на тех территориях, которые вот сейчас существуют. И в стране нет таких вот, значит, залежных земель, площадей, которые были в Северном Казахстане, когда 60–70 лет тому назад поднимали целину. Вот и все, значит, вывод совершенно простой. А вот условия, потенциал агроклиматический большой, и он позволяет рассчитывать на то, что интенсивность деятельности на этих угодьях приведет к повышению и урожайности, и к увеличению поголовья животноводства, это действительно так.

А вот про целину да, нужно забыть, ничего не сделаешь. Не существует больше территорий, которые можно было бы так же... Ведь там же в Северном Казахстане были земли, которые после небольшой обработки просто не использовались, их можно было превратить в культурные земли, на которых зерновое хозяйство разводить. Сейчас нет, все.

Александр Денисов: То есть сейчас уже поздно, проехали этот момент?

Роман Вильфанд: Нет, просто не существует, на севере вы же не будете заниматься зерновым хозяйством, вот и ответ вам.

Александр Денисов: Так что, говорят, что все потеплеет, пожалуйста, мерзлота разойдется и погнали.

Роман Вильфанд: Ну прямо-таки, да. Понимаете, для того чтобы заниматься земледелием, целый ряд процессов, это вся физиология растений, физика почв, газовая динамика – все это аккумулировано в одни знания. И для того чтобы появился гумус, когда гумус есть, плодородие появляется, тысяча лет должна пройти. Поэтому давайте пока...

Александр Денисов: Подождем.

Роман Вильфанд: Да, подождем немножко.

Александр Денисов: Что, у нас есть звонок?

Анастасия Сорокина: Из Костромской области до нас дозвонилась Нина. Здравствуйте.

Зритель: Здравствуйте.

Александр Денисов: Здравствуйте, Нина.

Анастасия Сорокина: Слушаем вас, говорите, пожалуйста.

Зритель: Мне повторить свой вопрос?

Александр Денисов: Да, конечно, вы с редакторами разговаривали.

Анастасия Сорокина: Конечно.

Зритель: Да. Вот послушайте такой прогноз, я хочу услышать ваш комментарий: слабый ливневый снег.

Александр Денисов: Это что?

Анастасия Сорокина: Что это?

Зритель: Вот, мне кажется, это нелепость: слабый ливневый снег.

Александр Денисов: А это вы откуда взяли, Нина? Что это за прогноз?

Роман Вильфанд: Да, это...

Зритель: Это в Интернете. Я открываю Интернет, и тут же Кострома дает прогноз, такая вот услуга.

Александр Денисов: А, вы хотите узнать, что это такое, да?

Зритель: Что такое «слабый ливневый снег» я хочу узнать.

Александр Денисов: Спасибо.

Роман Вильфанд: Я согласен с вами, терминологию нужно пересматривать. Конечно, по определению дефиниция «ливень» – это значит сильный дождь, конечно, осадки, которые выпадают за непродолжительное время. «Слабый ливень»... Ну говорят так, ну вот можно пересмотреть, я...

Александр Денисов: Ливневый снег?

Роман Вильфанд: Слабый ливневый снег... Нет, ну...

Александр Денисов: Снег с дождем, короче говоря, да?

Роман Вильфанд: Снег с дождем, совершенно верно, да, слабый, не очень интенсивный. Ну я согласен, что лучше, конечно же, использовать... Просто я передам своим коллегам, мы учтем это пожелание, оно естественно. Любые определения должны быть понятны. Правда, был эпизод, я 3 года тому назад получил, значит, информационное письмо из аппарата правительства, где рекомендовалось вообще всем информационным структурам выражать, представлять свою информацию ясным, понятным языком, доступным для всех «релевантных» групп населения, я чуть не упал. Поэтому я считаю, что нужно действительно говорить ясно и понятно, да, без сложных слов.

Анастасия Сорокина: Ну вот пишут зрители нам, что прогнозы прогнозами, а вот народные приметы все равно работают. Вот вы как к ним относитесь?

Роман Вильфанд: Это опять-таки, понимаете... Это вот...

Александр Денисов: Я понял: если вы так складываете руки и на них смотрите, значит, нет. Вы интеллигентный человек.

Роман Вильфанд: Вы уже нашли некоторые индикаторы прогностические, да, моего ответа.

Александр Денисов: Методология, верно?

Роман Вильфанд: Ну, понимаете, мы проверяли, просто честно проверяли...

Анастасия Сорокина: Прямо по списку примет?

Роман Вильфанд: ...все доступные нам приметы, совершенно верно. Красная рябина и суровая зима, какие-то другие приметы, курочка в какой-то день, я уж не помню, если попьет водички, то потом будет 40 утренников...

Александр Денисов: Это же сколько нужно за курочкой-то наблюдать?

Анастасия Сорокина: Как вы это проверяли?

Роман Вильфанд: Да, вы знаете, ну просто очень много. Вообще само понятие морозов, вот рождественские, крещенские морозы, вот есть они или нет? Понимаете, если взять и усреднить за 140 лет наблюдений, в Москве с 1879 года ведутся наблюдения, вот если усреднить температуру, если есть морозы, то кривая должна быть, показывать минимальные значения. Если есть, существуют суровые зимы после красной рябины, значит, это же легко проверить. Вот ни одна примета на долгий срок не оправдалась, это просто вот прямо случайные гадания.

Но вот, понимаете, мы же люди все, мы же субъективны, эмоциональны. Если родители скажут, что вот будет вот такое-то событие, вот примета некая, человек как относится к родителям? С уважением, что уж тут говорить, так это и совпадет, это запомнится, если не совпадет, то мимо проходит. В общем, это... Когда есть статистика и ряд наблюдений, то легко проверить. К сожалению большому... Знаете, раньше я вообще как-то говорил, что вот, знаете, это все-таки народные приметы, а к мудрости народной нужно относиться уважительно, и вполне возможно, в другую экологическую эпоху или климатическую эпоху эти приметы работали.

Александр Денисов: А я, кстати, помню, вы так говорили, точно-точно.

Роман Вильфанд: Да. Но вы знаете, вот за последние... Все-таки я смотрел летописи, замечательная книга вышла Борисенкова и Пасецкого, замечательная книга о климате, и вот там все летописи анализируются. Но если не было наблюдений, ну как можно находить связи одного фактора с другим? Их проверить невозможно. Вот что такое на словах лето теплое или холодное? Это непонятно. Вот если есть температура, то, значит, можно что-то говорить. А температура когда начала измеряться? Только в 1725 году, в нашей стране только в начале XIX века и очень неоднородно, а приметы были уже раньше. Ну как их проверить? Как может человек вообще сопоставлять одно с другим, когда нет инструментальных наблюдений? Поэтому я думаю... И нынешние исследования показывают, что нет связи с приметами на долгие сроки, ну что тут поделаешь.

Александр Денисов: Если уж мы так верим Пушкину с его снегом в январе...

Роман Вильфанд: Это факт, вот Пушкин был такой аналитик, понимаете, он очень точно говорил о погоде, просто невероятно точно.

Анастасия Сорокина: Первые наблюдения.

Александр Денисов: Поверим и Пушкину – помните, там тоже были гадания, девушки в крещенские, что они там, кидали валенок, «Как ваше имя?» – «Агафон», – вот вам и все. Все эти приметы смех смехом просто.

Спасибо вам большое за интересный разговор, спасибо. Приходите к нам еще.

Роман Вильфанд: Спасибо, спасибо.

Анастасия Сорокина: Спасибо.