СВО. Западные поставки оружия Украине. Противостояние с Западом

Гости
Сергей Караганов
заслуженный профессор, научный руководитель факультета МЭиМП НИУ ВШЭ, почетный председатель президиума СВОП
Василий Дандыкин
военный эксперт, капитан I ранга запаса

Ольга Арсланова: Итак, как всегда в это время, поговорим о самом важном, о военных действиях и о деньгах, вот так получилось, что они рядом.

Еврокомиссия и Украина подписали меморандум, который предполагает предоставление Киеву в 2023 году до 18 миллиардов евро в форме кредитов. Ну и, конечно, оружие, куда без него: генсек НАТО Столтенберг заявил, что конфликт на Украине сейчас в решающей стадии, поэтому Запад увеличит поставки оружия киевскому режиму. «Недавние обещания предоставить Украине тяжелую боевую технику очень важны; в ближайшем будущем мы ожидаем большего», – вот так туманно сказал Столтенберг.

А мы будем этот туман рассеивать, как всегда, с самыми экспертными людьми. У нас сейчас на связи капитан 1-го ранга запаса, военный эксперт Василий Дандыкин. Василий Алексеевич, здравствуйте.

Василий Дандыкин: Добрый вечер, Ольга.

Ольга Арсланова: Я так понимаю, что, когда говорят, как Столтенберг, «ожидаем большего», оружия, тяжелое оружие, речь идет о подъеме ставок, речь идет как минимум о танках. О чем еще?

Василий Дандыкин: Ну, о танках точно речь идет, потому что англичане, как всегда, первые, они объявили, что 14 Challenger передадут, Challenger 2. Но это не самый лучший танк в западном мире, но тем не менее это танк, это все-таки...

Ольга Арсланова: А самый лучший какой, Василий Алексеевич?

Василий Дандыкин: Среди западных?

Ольга Арсланова: Вообще.

Василий Дандыкин: Я так понимаю, вообще наш танк, конечно. Скажем так, я не говорю об «Армате», но Т-90М «Прорыв» уже показал себя в бою, и я считаю, что это один из самых лучших танков. Остальное... Каждый кулик свое болото хвалит. Мы посмотрим, чего они стоят, в скором времени.

Ольга Арсланова: Вот. Я почему спрашиваю, какой танк лучший, – потому что обратила внимание на публикацию CNN, там есть ссылка на неких военных чиновников, и примерно такой посыл: Запад использует Украину как полигон для испытания оружия, т. е. это, по сути, оружейная лаборатория во всех смыслах. И вот эти эксперты, опрошенные журналистами, отмечают, что далеко не все вооружение, американское в т. ч., испытанное уже в условиях реальных боевых действий, оправдало возлагаемые надежды, т. е. что-то работает, HIMARS да, вопросов нет, а что-то недостаточно эффективно.

Я к тому, что нам вообще, когда мы говорим о том, что будут новые поставки, нам стоит этого вооружения бояться? Потому что, я так понимаю, нам, в общем-то, есть чем ответить.

Василий Дандыкин: Я думаю, мы уже за эти месяцы специальной военной операции, наши воины, наши ребята много чего пережили, и победы были, и неудачи были. А сейчас, в общем-то, я так понимаю, что все, кто воюют, это и Вооруженные силы, и «музыканты оркестра», все-все, естественно, и спецподразделение «Ахмат», добровольцы наши из наших отрядов добровольческих – все они нацелены на победу, и бояться им, я думаю, уже нечего.

Все эти вундерваффе, которые Украина просила с самого начала, наши научились с ними бороться: это и Javelin, мы помним, по весне вот когда начиналось, что творилось на Украине, детей называли Джавелинами... Это, конечно, комплексы Stinger ПЗРК, научились бороться, в т. ч. и наши летчики. Это сейчас Patriot. Ну, Patriot, две батареи им поставят, ну три батареи поставят. Уже известны недостатки, уже известно, что когда украинская ракета упала на Польшу, убила двух трактористов или фермеров, то рядом стоящая батарея Patriot ничего не сделала. А вот белорусская ракета ПВО спокойно сбила...

Ольга Арсланова: Раз вы заговорили о ПВО, тут интересный произошел эпизод: наперекор заявлениям ВСУ советник офиса президента Украины Арестович заявил, что вот эта ракета, которая попала в дом в Днепре, жилой дом, где есть жертвы, была сбита украинскими силами ПВО. Но тут вот такое ощущение, вообще я, честно, не очень понимаю, может, вы мне объясните, зачем Арестович сделал такое заявление, зачем он признал это открыто... Но есть ощущение, что власти наверняка пытались этот эпизод использовать, для того чтобы запросить себе ПВО, а тут подбили руку. Я не очень понимаю, зачем Украине при таком раскладе поставлять ПВО, если видно, как ПВО используется украинцами, – вот так в жилые дома падают ракеты.

Василий Дандыкин: Дело в том, что Арестович достаточно умный человек. Многие говорят, …, все, но это все-таки звание подполковника, служил в разведке, он достаточно хитрый враг.

И произошла, мне кажется, ошибка по Фрейду. Он правильно сказал, что над городом сбили ракету украинцы, украинское ПВО, которое маскируется в кварталах. Обычно все части соединения ПВО за городами находятся и сбивают все это дело на подходе, ну так получается, но всякое бывает. А здесь они, в общем-то, в жилых кварталах располагают свои комплексы С-300, которые у них советские остались, и не только. Уже ракеты поступили адаптированные западные, которые могут с пусковых установок С-300, говорят, делать... Какое-то количество, ну две-три ракеты, которые запустили наши десятками, они могли сбить, хотя они отрицали, что эти ракеты сбиваются, но тем не менее. И здесь уже, в общем, тень на плетень наводят украинцы, сами не знают, запутались в показаниях, Арестовича уже объявили едва ли не врагом.

А все связано с Рамштайном, т. е. тем, что скоро, 20-го числа, соберутся вот эти недруги России, натовцы и прочие, там много будет министров обороны, и приедет Резников, как всегда, будет просить. И вот одно из условий было: «Вот что творят русские, своими ракетами бьют по кварталам». А ракету сбили.

Ольга Арсланова: Вот.

Василий Дандыкин: Сбили. А где? Она не долетела до объекта, который должна была поразить. Если он находится, располагает свою зенитную установку где-то около детского сада, что они делают постоянно, и танки, и точки боевые в домах, это практика, то в т. ч. действуют и зенитчики Украины, вот и все.

Ольга Арсланова: Василий Алексеевич, тогда давайте вернемся к словам Столтенберга о том, что... Тоже не видите ли вы здесь какого-то искривления логики? «Сейчас военная операция в финальной стадии... – как-то он сказал, давайте точно, – в стадии решающей, поэтому Запад увеличит поставки оружия Киеву». То есть мы из решающей стадии ее переведем в стадию затянувшуюся, так получается?

Василий Дандыкин: Я думаю, это они так думают, а на самом деле операция проходит по освобождению Донбасса, это второй этап нашей специальной военной операции, это одно из главных условий специальной военной операции. И мы видим, что … Соледаром сейчас наши ребята бьются, с севера подходят к Артемовску к тому же, наступают с юга.

На мой взгляд, ситуация там для них не очень хорошая: или надо уходить, или будет, видимо, первый полноценный котел за время нашей специальной военной операции. В 2014–2015-е гг. мы знали иловайский котел, дебальцевский котел, вот теперь вот это. Но они сейчас фактически перебрасывают силы, чтобы вот перед Рамштайном показать и боевой дух, и усилия, резервы снимают с харьковского направления, может быть, и с других направлений, с херсонского. Но это все называется уже бахмутской мясорубкой, вы знаете. Поэтому, конечно, ему хочется затянуть процесс, скажем, ослабить нас, в конце концов, … нанести нам поражение.

Но очевидно одно, что усилиями наших ВПК, усилиями нашего Координационного совета, который создан и работает под руководством, естественно, Верховного главнокомандующего, людей, которые занимаются непосредственно поставками, мы поставляем современной техники объективно, тех же танков Т-90М «Прорыв» и других образцов техники, самолетов, вертолетов, своей, я замечу, своей, несмотря на санкции, гораздо больше и во многом более эффективно, чем поставляют они. Во многом ведь поставляют не просто современную технику, есть какие-то образцы, но в основном секонд-хенд, который был на хранениях, те же М113 бронетранспортеры...

Ольга Арсланова: А они не кончились еще?..

Василий Дандыкин: Ну, у них этого добра много, сжигают... А вот танки, если о танках говорить, это все-таки мастодонты определенные. Если наш танк где-то 48 тонн, то тот под 60, и надо сказать, что дороги в советское время строили с учетом того, что должны проходить были наши танки по ним, мосты имеются в виду, мосты. Теперь, понимаете, этот танк нужно провезти либо по железной дороге, или на трейлерах, а это все, как мы сказали, законная цель Вооруженных сил Российской Федерации, и ВКС, и артиллеристов, и ракетчиков, поэтому, я думаю, очень много из них не доедет. И потом, комплекты ротные, еще не дали добро, кстати, по Leopard немцы, хотя, наверное, после снятия министра обороны, может, и дадут, но все равно это будут десятки этих машин, которые, несомненно, нашими ребятами, бойцами, командирами, всеми родами войск, вагнеровцами будут утилизированы.

Ольга Арсланова: Цели. Какие сейчас цели у ВСУ? Я имею в виду, цели вот сейчас, на этом этапе, в середине зимы.

Василий Дандыкин: Во-первых, они хотели зимой отсидеться и как-то так подготовиться к наступательным действиям весной, потому что и техника западная достаточно, скажем так, очень прихотливая к нашему климату и т. д. Но я как-то уже говорил и в нашей программе, что зимой мы отсиживаться не будем, это будет горячая зима, это будет наша зима, поэтому у них самая главная задача сейчас – удержаться на Донбассе, удержать позиции, может, даже не в Артемовске, а дальше туда, к Краматорску, к Славянску.

Конечно, в Авдеевке серьезные бои предстоят, там мощный укрепрайон находится, но я так понимаю, что вот уже из Марьинки они по Донецку не стреляют. Соответственно, судя по всему, все эти попытки задержать нас в районе Артемовска, тоже, я думаю, это все дело считанных [дней], скажем так, конца этого месяца, если, может быть, не раньше, мы, наверное, достигнем успеха.

Ну а дальше они просто гадают, где мы будем наступать, потому что объективно больше половины наших, скажем так, ребят частично мобилизованных, они сейчас еще по-прежнему отрабатывают задачи на полигонах, и не просто их отрабатывают, а идет сколачивание новых подразделений и частей, пополнение новой техникой. А где наступать, это уже, в общем-то, вопрос такой, это знает, наверное, несколько человек, Верховный [главнокомандующий], министр обороны, командующий теперь у нас, начальник Генерального штаба...

Ольга Арсланова: Новый, да.

Василий Дандыкин: А они гадают.

Ольга Арсланова: Нам остается только догадываться, но все-таки я не могу вас не спросить о целях российской армии. Потому что мы видим, что сейчас продолжаются бои, мы знаем о Соледаре, мы знаем, что продолжается обстрел энергосистемы, после которого эффекта блэкаута все-таки не вышло. Это разветвленная система, наверняка будет накопительный эффект, но вот такого, чтобы хопа! – сиюминутный блэкаут и все в ужасе, такого не произошло.

И очень много разных версий сейчас звучит разной степени достоверности, а почему бы, например, не совершить атаку со стороны Белоруссии, тем более что Минск и Москва проводят сейчас учения, т. е., условно говоря, по каким-то центрам принятия решений... Ну, в общем, давайте немножечко попробуем подумать, какой может быть дальнейшая цель.

Василий Дандыкин: Белоруссия... Во-первых, у нас группировка создана совместная по защите совместной границы, потому что там поляки разворачивают дивизию полноценную, там есть провокации со стороны Украины, она минирует и пр. Залетела ненароком опять украинская ракета, которую сбили наши белорусские друзья. Поэтому все-таки я думаю, что Союзное государство, там другая тема, мы будем оборонять в случае чего Союзное государство, в т. ч. территорию Белоруссии, как свою.

Что касательно других направлений, то, естественно, задача какая? На мой взгляд, задача стоит не только освободить Донбасс, это очевидно, потому что люди страдают, Донецк, Ясиноватая, и по Луганщине, но и все наши новые регионы, а их четыре, в т. ч. Херсон, Запорожье, а это, извините, и город Запорожье, и обратно Херсон. То есть работы впереди еще много.

Ольга Арсланова: Спасибо вам за этот комментарий. Василий Дандыкин, капитан 1-го ранга запаса, военный эксперт, с нами на связи был.

Сейчас приглашаем нашего следующего гостя – это Сергей Караганов, заслуженный профессор, научный руководитель факультета мировой экономики и мировой политики Высшей школы экономики, почетный председатель президиума Совета по внешней и оборонной политике. Сергей Александрович, здравствуйте. Рада вас приветствовать в нашем эфире.

Сергей Караганов: Добрый вечер.

Ольга Арсланова: Сегодня, знаете, на другое немножко хочу обратить внимание. Начал работу форум в Давосе, на который российские бизнесмены не приехали. Такой вот, да, авангард глобалистских сил без нас. Накануне сообщения об очередном пакете санкций, как-то кажется, то ли совпадение, то ли не совпадение уже... Мы понимаем, что из многих вот таких структур, событий, из многих международных организаций Россию исключили, а во многих все-таки мы остаемся, но видим, что с нами явно не считаются, и мы то ли одной ногой в этих организациях, то ли где-то в передней топчемся, как-то вот... И это кажется несколько унизительным.

Как вам кажется, нам нужно продолжать выжидать или, может быть, хлопнуть дверью как-то, выйти отовсюду, сделать это громко, осмысленно, раз вот такая ситуация складывается?

Сергей Караганов: Знаете, с поздних советских времен российская внешняя политика была нацелена на сближение и интеграцию с Западом. Это, как теперь совершенно очевидно, было стратегической ошибкой позднего советского руководства и раннего российского руководства. Сейчас все пришло к абсолютно ясному пониманию.

Что касается, нам с Западом не по пути и по идеологическим, и по геоэкономическим причинам. Ну и, кроме всего прочего, даже Запад, или западные элиты, не Запад, отказывается от тех ценностей, которые мы когда-то с ним разделяли: ценностей веры, любви к Родине, к семье, отношения между мужчиной и женщиной – всего нормального, что является сущностью человека. Так что сейчас просто...

А с точки зрения того, где участвовать, где не участвовать, то совершенно очевидно, что мы глупо и бессмысленно задержались в такой тухлой организации, как Организация по безопасности и сотрудничеству в Европе, поддерживая фактически этот полутруп. Крупнейшей ошибкой была попытка договориться с НАТО, легитимизировавшая эту организацию и ее расширение. Другое дело, что мы были слабы, но мы были и глупы, поэтому я думаю, что теперь этот вопрос уже решен.

Что касается других организаций, то в «двадцатке», наверное, стоит участвовать, в ООН, естественно, стоит участвовать. Но можно просто закрыть ту часть нашей истории, которая называется европейской, или западной, с благодарностью вспоминая о том, что сближение с Западом сделало нас сильнее во многих отношениях, создало нам великую державу благодаря впитыванию западного военного и технического опыта, создало великую литературу, и спокойно идти теперь в новый мир, мир глобального большинства, оставляя с грустной улыбкой, ну и подчищая, конечно, за собой этот западный шлейф, который мы за собой тянули долгие годы, который давно устарел и давно сам тянул нас назад.

Ольга Арсланова: Ага. А что об этом думает сам западный мир? Вот недавно было заявление немецкого канцлера Шольца о том, что все-таки рано или поздно нужно вернуться к мирному порядку с Россией, он сказал в одном из интервью. Не исключено, кстати, что несмотря на давление Вашингтона он собирается эти отношения с Москвой когда-нибудь налаживать.

Но есть и другие мнения в Европе, у той же Прибалтики, у Польши, которые совершенно точно не хотят никак налаживать взаимоотношения с Россией, наоборот, стремятся их обострять. И есть чувство, что некоторые страны рассматривают дальнейший будущий мир как мир, где России нет вообще. Вот как они представляют себе этот мир и как его должны представлять тогда себе мы?

Сергей Караганов: Мы не должны обращать внимание на ту чушь, которая несется на западном направлении. Когда-то Запад задавал, к счастью или к сожалению, мировую интеллектуальную моду, сейчас оттуда приходит только злость, отчаяние в связи с потерей его политических, военных, военно-политических, экономических позиций. Сейчас идет отчаянная борьба за сохранение этих позиций, которые объективно подрывается. Мы тоже вложили в это свой вклад, подорвав основы западного доминирования последних 500 лет, его военное превосходство. Поэтому сейчас идет острейшая борьба.

Что касается поляков и всех других, то обращать внимание на это не нужно. Ну а если когда-нибудь европейцы одумаются и смогут заботиться о своих интересах, о которых сейчас не заботятся, стреляя себе от отчаяния и злости в обе ноги, то мы, конечно, будем с ними сотрудничать, совершенно понятно, торговать. Никто не собирается и не собирался прерывать культурные связи или интеллектуальные – их прерывают на Западе, как в худшей карикатуре на худшие советские времена.

Но сближение с Западом нам не нужно, более того, оно будет просто вредным, да оно и невозможно. Запад доказал свою недоговороспособность, он кидает всегда, обманывал. Мы сейчас еще один раз, если кому-то очень хотелось получить подтверждение, увидели это в заявлениях президента Олланда и канцлера Меркель, которые признались, что просто уже вызывает оторопь, потому что хоть не признавались бы, дали бы возможность нам как-то сделать вид, что мы их хоть как-то уважаем. Это... Что сказать? Я не буду называть, говорить те слова, которыми нужно описать нынешнее состояние западных элит.

Ольга Арсланова: Вот вы сказали важную вещь о том, что какое-то взаимодействие останется, – а каким оно может быть? Если мы, с одной стороны, понимаем, что по-прежнему у нас однополярный мир, я имею в виду мир глобального капитализма, в котором мы тоже пока участвуем. Да, какие-то сейчас сдвиги идут, какие-то договоренности разрываются, но это по-прежнему мир со своими законами. И с одной стороны, у нас будут вот эти противники, а с другой стороны, они же наши партнеры по бизнесу, получается так. То есть и воевать, и торговать, как-то это очень интересно.

При этом, да, Евросоюз иногда какие-то заявления делает совершенно фантастические, особых условий просит от России, вот, например, сегодня, чтобы Россия не брала плату с авиакомпаний за полеты над Сибирью, когда начнут опять летать, вот чтобы сборов с иностранных компаний не было. Понимаете, это как вообще возможно? У нас что?

Сергей Караганов: Знаете, это... Я знаю эту историю замечательно, я ей занимался около 25 лет. Мы по глупости когда-то согласились снять эту плату, потом мы, в т. ч. мои коллеги и я, объяснили нашему руководству, что за этим стоит, и мы, по-моему, 4 или 5 миллиардов за это время получили. Конечно, никаких договоренностей такого рода у нас больше не будет. Если нам выгодно что-то продавать, будет выгодно продавать.

Если и когда эта война не закончится всеобщим Армагеддоном, то соотношение сил резко изменится, и вообще мы слушать наших европейских друзей будем с гораздо еще бо́льшим скепсисом, если это возможно. Напоминаю вам, что еще очень недавно, когда европейцы считали себя сильными и вправе диктовать, они ведь запрещали, если вы помните, нам пилить наш лес, требовали, чтобы мы поставляли, внимание, только лес-кругляк, это было 3–4 года назад...

Ольга Арсланова: Ага, было-было, да.

Сергей Караганов: ...и угрожали за это санкциями – вы можете такое себе представить? А еще до того, это было как анекдот, они требовали, чтобы мы повысили цены на бензин для наших автомобилей, чтобы лишить тогда еще очень бедную Россию, это было в начале 2000-х гг., хоть минимальных конкурентных преимуществ. Поэтому здесь просто надо относиться ко всему, что несется оттуда, с усмешкой и с сожалением.

Но, к сожалению, вот эта политика Запада привела к большой войне, что было абсолютно предсказуемо, и мы об этом много раз, и я предупреждал 25 лет подряд. И сейчас нам, к сожалению, придется решать дело на поле боя, заставив Запад отступить и смириться со своим гораздо более скромным положением, которое он теперь заслуживает в мировом соотношении сил. Мировой капитализм, или другой капитализм немножко, чем он был, конечно, сохранится, товарное производство, но он тоже будет другим, потому что вот этот глобальный империализм, который случился за последние 30 лет, глобальный либеральный империализм разваливается на глазах, его тоже не будет.

Страны... Мы придем к немножко другой и социально-политической системе... Конечно, страны будут все, в подавляющем большинстве, гораздо более авторитарными, поскольку трудные времена, а авторитарное управление, как правило, более эффективное, хотя не всегда... Но это сейчас идет отчаянная борьба Запада за сохранение сокращающегося огромного своего пирога, который у него вырывает на глазах трудом, честным трудом, мировое большинство во главе с Китаем, Индией, а стержнем военным этого мирового большинства является Россия. И поэтому это тяжелая и сложная борьба, и в ней придется победить; либо мы проиграем, и тогда падение Запада замедлится, а мы можем даже и развалиться.

Ольга Арсланова: Это вот как раз вопрос от зрителей, заменит ли сближение с Азией разорванные отношения с Западом, что это может дать России. Но вы уже частично ответили, т. е., если даже посмотреть на численное преимущество населения, уже понятно, кто доминирует.

Сергей Караганов: Никто же не собирается себе в ноги стрелять: раз наши западные друзья, партнеры решили так, значит, мы им ответили. У нас, слава тебе господи, идет очень мощное перераспределение, изменение и внутри страны, которое сделает нас гораздо более сильным, если мы выдержим. Напоминаю, все-таки мы готовимся сейчас к жизни в гораздо более жестком и конкурентном мире и гораздо менее стабильном и опасном, потому что он будет просто... Сейчас началось мировое глобальное геоэкономическое, геополитическое землетрясение, которое будет длиться два десятилетия, это первое, все равно это придется...

Что касается, заменит не заменит – да конечно заменит, потому что рынок уже заменяет, это не проблема. Ну, будем ездить не на очень дорогих немецких автомобилях, а строить немножко больше своих и ездить на более дешевых и более качественных корейских, которые, безусловно, уже более дешевые и более качественные, и еще более дешевых и еще более качественных китайских. Но в принципе будем строить, конечно, и свои, равно как и строить свои самолеты, которые у нас, между прочим, по глупости мы уничтожили с помощью западных партнеров свое авиастроение.

Ольга Арсланова: Очень многие вещи будут начинаться с образа власти, с российских элит. Власти хотят выдвинуть военных и добровольцев, которые воевали в Донбассе, в органы законодательной и исполнительной власти в нашей стране, уже на выборах этого года, потому что такие люди востребованы в общественной и политической жизни. Мы понимаем, что это возможность и карьеру политическую сделать людям, которые воевали, и оздоровить, возможно, элиты, которые раньше шли, чтобы обогащаться, дискредитировали себя, засиделись и т. д.

Как вам кажется, с оптимизмом нужно смотреть на такое обновление? Состоится ли оно? Потому что есть примеры в истории, когда, в общем-то, военных не очень хотели долго видеть во власти. Даже на Украине после 12-го в Раде были свои военные герои, но профессиональные политики их быстро сменили, что уж говорить о более старых примерах. Как будет в этот раз?

Сергей Караганов: Ваш пример смешон, Украина – несостоявшееся государство...

Ольга Арсланова: Ну, зато недавно.

Сергей Караганов: Да. Это жалкий пример.

Военные, врачи, ученые должны реально становиться политиками или рядом с политиками, управлять государством, это называется меритократией, «правление достойных». Если у нас будет чистая, 100%-я военная диктатура, чего, я убежден, не будет, хотя элементы ее, конечно же, будут, то это может привести, конечно, к неэффективной экономической и политической системе и взрыву. Но в данной ситуации мне кажется, что обновление элиты, в т. ч. через людей, прошедших войну, через людей сугубо патриотических, будет полезно.

Наконец, сейчас ведь еще происходят два очень важных процесса, которые подстегнуты мощно специальной военной операцией, которые мы не замечаем, а может быть, эти процессы не менее важны, чем разгром Украины и предотвращение превращения этой территории во враждебную России. Идет очень быстрая национализация элиты, выкидывается пятая колонна, или она сама уезжает, притом практически без репрессий. И наконец, уничтожается компрадорский класс, т. е. прослойка буржуазии, которая была создана нами полуискусственно в 1990-е гг. из-за неудачных реформ, когда собственность не была защищена законом и когда деньги практически нужно было увозить за рубеж. Мы создали себе сами вот такую элиту буржуазную, которая экономически, политически и даже ментально зависима от Запада. Вот сейчас просто их вымывает сам Запад.

Это идут огромные мощные процессы, которые мне чрезвычайно нравятся. Вопрос просто, жалко, что это нужно делать с помощью войны, и очень опасно, если эта война приобретет глобальный термоядерный характер. Но в принципе все эти процессы...

Ольга Арсланова: А у нас могут, да, появиться... ? Тут несколько аспектов. Могут ли у нас действительно появиться во власти какие-то новые интересные люди с амбициями, или система, все-таки инстинкт системы сильнее, чем эти люди, и они будут выдавлены? Или сама система поменяется? Вот что произойдет?

Сергей Караганов: Ну так она и меняется прямо сейчас на глазах уже. Конечно, очень хотелось бы, чтобы это все произошло гораздо быстрее, и раньше нужно было все это делать, в т. ч., кстати говоря, и решать украинский вопрос... Об этом наконец недавно сказал сам Владимир Владимирович, что нужно было раньше все это начинать, выдвигать ультиматум, а может быть, даже и начинать военные действия, если этот ультиматум о нормальных отношениях в области безопасности в Европе не будет выполнен, мы его сделали как раз год с небольшим тому назад, а после этого начали военные действия, поскольку этот ультиматум не был принят. Вот нужно было все это раньше делать, но делаем с запозданием. Как известно, русские долго запрягают; я надеюсь, что быстро поедем.

Ольга Арсланова: Да, вот вы упомянули две России, одна, которая вот осталась, люди, которые уехали... Помните, да, в «Семнадцати мгновениях весны» разговор Штирлица с пастором Шлагом: «Что страшнее, предательство или пассивность?» Ну вот разговоры о том, как там, наказывать не наказывать, отнимать не отнимать у уехавших, это одна сторона, а другая сторона – это миллионы пассивных. Вот как вам кажется, нужно ли как-то работать с теми людьми, которые остались, но не очень понимают, какая у них позиция, так скажем?

Сергей Караганов: Безусловно. Это меня немножко раздражает в политике наших властей: мы не до конца откровенно говорим с нашим обществом, у нас недостаточно низовой демократии. Например, если мы видим, что уже миллионы людей собирают посылки на фронт, притом что их никто к этому не принуждает, неужели эти люди не могут в своих селах и деревнях, на муниципальном уровне управлять своими собственными делами? Эта централизация всего и вся от имени, связанная с именем Кудрина, она привела, довела нашу страну до идиотизма.

Но то, что нам нужна сильная власть и в этой сильной власти нужны будут, и они уже появляются, новые люди, – это безусловно. Посмотрите, кстати говоря, на значительную часть нынешнего кабинета министров: там очень много ярких новых лиц.

Ольга Арсланова: Да, есть о чем подумать...

Спасибо, спасибо за беседу! Сергей Караганов, заслуженный профессор, научный руководитель факультета мировой экономики и мировой политики Высшей школы экономики, почетный председатель президиума Совета по внешней и оборонной политике.

Мы говорили о спецоперации, как всегда в это время, это главное событие, куда же без этого. Ну а о других важных событиях поговорим совсем скоро с нашим обозревателем Сергеем Лесковым, он уже на подходе к студии.