Владимир Урин: Доказывать нужно только на сцене, вот там либо получается, либо нет. И не успокаиваться от аплодисментов и полного зала

Гости
Владимир Урин
генеральный директор Большого театра России

Дмитрий Кириллов: Театров в мире много. В одной только России их по статистике более 600. Но есть среди них стоящий отдельно, он – визитная карточка страны. А потому и спрос с него особый. Если гастроли за рубежом, это всегда большие гастроли. Если премьеры постановок – это большие премьеры мирового масштаба. Если скандалы или провалы – тоже не мелкого калибра.

Такая уж планида у него – быть в центре мировой культурной жизни. Большой театр – это наша страна в миниатюре. Здесь и богатейший творческий потенциал, и свои подводные течения, политика, бизнес.

Многие успешные директора мечтали возглавить Большой. Но доверяла власть такой бриллиант исключительно личностям государственного масштаба. Уж больно работа ответственная. И вписать свое имя в историю Большого театра удалось далеко не каждому из руководителей.

Владимиру Урину удалось. Об Урине ходят легенды. Он умеет вывести театр на качественно новый уровень. Так получилось с Музыкальным театром Станиславского и Немировича-Данченко, который он превратил из рядового в один из лучших в Европе. Так происходит и с Большим театром, который в мире сейчас упоминают чаще, чем многие известные театральные бренды.

Владимир Георгиевич, спасибо вам огромное за то, что пригласили нас к себе в гости. Мне очень приятно, что мы вместе. Как в поезде сейчас – чай нам уже поставили проводники. Едем до какой-то станции, и вся жизнь наша, как поезд скоростной летит, от одной станции к другой, тоже какой-то путь.Если окунуться в прошлое, в детство – ваше детство было нелегким.

Владимир Урин:Ну вот у меня ощущения нелегкости нет. У меня о детстве, как о чем-то абсолютно, невероятно счастливом. И, конечно, первый человек, который вспоминается и который никуда не уходит из моей жизни, – это мама. У нее была безумно трудная, тяжелая жизнь. Мама вставала рано утром, уходила на работу и возвращалась поздно вечером.

Дмитрий Кириллов:А она где работала?

Владимир Урин:Она работала, она была инженер коммунального хозяйства.Она работала в Облисполкоме. А до этого она работала в бюро технической инвентаризации. Все то, что мама зарабатывала на нас сначала 4-ых, потом старшая сестра уехала учиться в Екатеринбург, потом на 3-х – это все уходило только на еду. Только на еду.В субботу, в воскресенье она работала, она брала дополнительную работу, потому что нужно было поднять 4-х человек. Все четверо закончили высшее образование, каждый получил свою профессию.

Дмитрий Кириллов: Александра Ильинична Урина, мама Владимира Георгиевича, рано потеряв мужа, тянула всю семью одна. Самый младший, Володя, рожденный в послевоенном 1947-м поздний ребенок, стал настоящим маминым помощником. Работать он начал, еще будучи школьником.

Владимир Урин: Маме уже было много лет, она уже была пенсионного возраста, поэтому необходимо было начинать зарабатывать деньги.Мальчишкой я с рулеткой ездил по области по Кировской. И мы обмеряли дома, потом мама делала чертежи и этим самым зарабатывала деньги. И на самом деле, вот то, что мы зарабатывали летом в основном, так я понимаю, это уходило на то, чтобы нас одеть.

Дмитрий Кириллов: Александра Ильинична жила с четырьмя детьми в 16-метровой комнате. И всем хватало места. Не беда, в тесноте – не в обиде. А что до условий, вся страна после войны так жила.

Спустя много лет Владимир Георгиевич случайно оказался в доме своего детства.

Владимир Урин: Когда я вошел в эту комнату,я пытался себе представить: «Ага, вот здесь стояла кровать. Была раскладушка».

Дмитрий Кириллов: Представить, как же все умещались, как спали.

Владимир Урин: Невозможно. А при этом все равно жили с соседями потрясающе. Очень дружно. Один из соседей был моим очень хорошим другом. Посмотрев все советские фильмы, мечтал быть следователем, ловить преступников. Стал им. Стал им. Да, уехал на Украину. Дослужился до майора.

А рядом, в следующей комнате, жил писатель. Человек, который писал книжки о спорте. Причем эти романы переводились на целый ряд иностранных языков. А там двое пацанов было у них в семье.

Дмитрий Кириллов: Где эти люди, сейчас сказать трудно. Некоторых своих кировских друзей Владимир Георгиевич даже не смог узнать, приехав однажды в родной город.

Владимир Урин: Я шел по городу, и меня окликает какой-то человек. И поворачиваюсь, я понимаю, что я его не знаю.

Дмитрий Кириллов: И вы пошли дальше, да?

Владимир Урин: Я пошел дальше. Он говорит: «Володь». Я останавливаюсь, говорю: «Вы кто?» Он мне называет свое имя и фамилию. «Да не может быть!» И его друзья воровали.Он стоял нашухере, как принято говорить.Его посадили. После этого он вышел, его опять посадили.Он уже сидел 4 раза. В очередной раз вышел. Он говорит: «Я сяду опять». Передо мной просто человек, которого идентифицировать с тем человеком-мальчишкой, с которым мы дружили, было невозможно.

Дмитрий Кириллов:Какое же счастье, что Володя не болтался во дворе, а все свое свободное время проводил в детском Театре кукол. Да, это была удача. Еще один сосед по дому оказался директором театра. И он пускал мальчишку на все спектакли.

Володя с головой увлекся театром, записался в местный драмкружок, куда однажды заглянул режиссер кировского телевидения. У мальчика началась новая жизнь, звездная. Урина стали приглашать сниматься в телепередачах и спектаклях.

Владимир Урин: В основном, я играл в разных постановках двоечников. Был невероятно популярным человеком в Кирове. Меня узнавали на улице, показывали пальцем и говорили: «Вон этот из телевизора».

Почему-то я решил, что из меня получится артист. И я поехал поступать в театральное училище после 8-го класса в город Горький. И поступил.

Дмитрий Кириллов: На актерский?

Владимир Урин: На актерский. А потом выяснилось, что в этот же год открыли училище искусств у нас, театральное отделение. И там были 2 замечательных педагога Феодосия Александровна Дембицкая – народная артистка. И Дмитрий Андреевич Дросси.

И я перевелся из Нижнего Новгорода. 2 года проучился на актерском отделении в Училище искусств в Кирове. И в один прекрасный момент понял, что из меня хорошего артиста не будет.

Дмитрий Кириллов:Мальчишка оказался самокритичным, копающимся в себе. Анализ своей игры, разбор роли рисунка. Такие качества, скорее, свойственны режиссерам, а не актерам. Володя, недолго думая, поехал в Ленинград, поступать на режиссерский факультет. И поступил. И не к кому-нибудь, а к самому Товстоногову. В тот год Георгий Александрович как раз набирал новый курс.

Владимир Урин:«Я могу дать вам, – говорит Георгий Александрович, – профессию, я могу дать вам методику, что такое режиссерская профессия. Все остальное зависит от ваших одаренностей, таланта. А самое главное, от того багажа культурного, который вы имеете. Смотрите выставки, слушайте музыку, смотрите кино, смотрите спектакли каждый день. Максимально впитывайте в себя».

Тем более, что это было счастливое время, когда работал Георгий Александрович, когда тот же Корогодский работал в Ленинграде, когда в Москве работал и Фросс, Юрий Петрович Любимов, Олег Николаевич Ефремов, Андрей Александрович Гончаров. Я могу перечислять количество этих людей.

Дмитрий Кириллов:То есть, вам надо прибежать и в Современник успеть, и на Таганку успеть.

Владимир Урин: Все надо успеть.И мы садились вечером в пятницу на «Красную стрелу» либо в 23:55 либо 23:59. Мы уже знали всех проводниц. Мы давали им 3 рубля, и они нам разрешали на верхней полке, вот эта верхняя полка, которая для чемоданов, чтоб только поставить чемодан. Поэтому когда ты ложился, а я был худой до невозможности… Когда ты ложился на этой верхней полке, то ты уже повернуться мог с трудом там.

Дмитрий Кириллов: Складывался как-то да?

Владимир Урин: Неважно, неважно. Ты все равно 4-5 часов спал, умывался, и…

Дмитрий Кириллов: Бодренький.

Владимир Урин: Бодренький. А обязательно в субботу были спектакли утром и вечером. Ты обязательно смотрел в субботу утром спектакль, вечером смотрел. И в воскресенье утром, в воскресенье вечером. И опять же на «Стреле» спокойно возвращался в Ленинград. В понедельник утром ты был как штык на занятиях.

Дмитрий Кириллов:«Вы отчислены, молодой человек». Эта фраза прозвучала, как гром среди ясного неба. Володя не мог поверить, что его мастер по основному предмету влепит двойку. Сейчас уже трудно понять, почему Товстоногов, сначала без колебаний взявший Урина к себе на курс, вдруг сменил милость на гнев.

Но тогда Володе казалось, что жизнь закончилась, мир рухнул. А товстоноговского студента без разговоров схватили в Институте культуры. Высшее образование Володя все-таки получил. Даже два.

Владимир Урин:Понял, что мне Института культуры мало, как образовательного учреждения. Я поступил еще в одинтеатральный институт. Это был уже ГИТИС.На театроведческий факультет. И еще закончил одно высшее образование.

Дмитрий Кириллов:У вас еще армия была. Вы не косили от армии?

Владимир Урин:О, это была отдельная история. А чего косить? Я совсем не армейский человек, вот просто по сути своей не армейский человек. Но я прошел потрясающую школу. Меня отправили служить на год в группу советских войск в Германии, где на каждого солдата было по 3 офицера. Такая была особая часть.

Мне повезло, в этом смысле она была достаточно такой…

Дмитрий Кириллов: Без дедовщины?

Владимир Урин:Без дедовщины. Дедовщина была, но она была такая…

Дмитрий Кириллов:Лайт-вариант.

Владимир Урин:Лайт-вариант, да, да, да. Менядолго не знали, куда меня пристроить. Они меня называли не иначе, как артист. Причем командир части – полковник, герой Советского Союза. Он мне говорил: «Ну ты, этот, как ты, вообще, оркестром управляешь?». Я говорю: «Я не дирижер. Я режиссер». То есть, он путал понятие

Дмитрий Кириллов: Ну, тут рядом.

Владимир Урин: Дирижер и режиссер. Но дядька был совершенно невероятный, с точки зрения человеческой. Очень внимательный.И они долго не знали, куда меня пристроить. Потому что, значит, все блатные должности – ну, человек закончил институт культуры, ну, вроде, как бы куда его? Завклубом – занято, писарь – занято.

Дмитрий Кириллов: Свои есть, да?

Владимир Урин: Да.Значит, поваром – глупо, потому что меня надо полгода учить.

Дмитрий Кириллов: Отравит еще…

Владимир Урин:Полгода учить в учебке, а через полгода мне на дембель.

Дмитрий Кириллов: Невыгодно.

Владимир Урин: Невыгодно. И он сказал: «В медчасть пойдешь», – сказал мне командир части.

Дмитрий Кириллов: Нашли мы тебе место, да?

Владимир Урин:Ой, это было замечательно. Я прихожу и говорю: «Товарищ старший лейтенант, прибыл для дальнейшего прохождения службы». А он посмотрел на меня, по-моему, с ненавистью и сказал: «Так я и знал, что тебя, артиста, мне дадут». Я всю эту фразу заполнил на всю оставшуюся жизнь. Он совершенно замечательный.

Дмитрий Кириллов: Т.е. он был просто…

Владимир Урин: Абсолютно счастлив. Он говорит: «Ты анальгин от аспирина отличить умеешь?». Я говорю: «Никак нет, товарищ старший лейтенант».– «Ничего».

Дмитрий Кириллов: «Так я и знал», да?

Владимир Урин:Через 2 недели я отличал анальгин от аспирина, через 3 недели я делал внутримышечные уколы, и так далее, и так далее. Быстро освоил профессию медбрата. А в феврале там начался повальный грипп. А что такое в армии грипп? Это ничего страшнее нет. Я в течение почти месяца не ложился спать в кровать.

Меня вот так за плечи будил, я спал за столиком, меня за плечи будил, потому что мы распределились – доктор занимался только офицерами, а я занимался солдатами.

Дмитрий Кириллов:Всеми остальными, а их было много.

Владимир Урин:А их было много. И он меня будил для того, чтобы я давал лекарства, делал уколы. И я опять за столом засыпал. Вот, так что школа была еще та.

Дмитрий Кириллов:Ну конечно. И поэтому был такой худющий?

Владимир Урин:А худющий я был всю жизнь такой. Я всю жизнь.

Дмитрий Кириллов: Форма, как халат, по-моему, болталась.

Владимир Урин: Я чуть-чуть пополнел только уже тогда, когда сидячая работа началась.

Дмитрий Кириллов:А сидячая работа появилась совершенно случайно. Отслужив в армии и окончив институт, Володя, по просьбе мамы, вернулся домой в Киров. Александра Ильинична считала, что в родном городе сыну будет легче найти работу.

Уверенный в своих силах, Володя Урин рванул в кировский Театр юного зрителя. Ну что ж, Киров, встречай молодого режиссера Урина!

Владимир Урин:Я пришел в Кировский ТЮЗ. Я впервые тогда увидел Алексея Бородина. Он мне сказал: «Ну, у меня такой должности нет».

Дмитрий Кириллов:А вы на какую должность претендовали?

Владимир Урин: Я хотел ставить спектакли.

Дмитрий Кириллов: А, режиссером?

Владимир Урин: Ну, конечно, конечно.

Дмитрий Кириллов: Естественно.

Владимир Урин: Конечно, я хотел ставить спектакли. Он сказал: «Нет, у нас с этим все в порядке. И я, и Елена Михайловна Долгина».

Дмитрий Кириллов: Хватает своих.

Владимир Урин: Да, хватает своих. Это был единственный раз, когда я просился на работу, за всю свою жизнь. А во всех остальных случаях я никуда на работу не просился. Меня уже приглашали.И ровно через год у нас забрали директора на повышение. И у нас получалась ситуация.

У нас только-только собралась замечательная команда. И мы понимали, что сейчас нам назначат секретаря парторганизациидиректором. И мы поняли, что…

Дмитрий Кириллов: Будет труба.

Владимир Урин: Будет труба. И Бородин меня… Мы гуляли по Кирову, это были летние ночи, это был июль месяц, и Бородин меня уговаривал стать директором. Я говорю: «Я ничего в этом…

Дмитрий Кириллов:Я творческий человек, я жду спектаклей.

Владимир Урин: Я ничего в этом не понимаю. Я хочу…

Дмитрий Кириллов: Ставить.

Владимир Урин: Да. Он уговорил меня и тем самым изменил мою судьбу.

Дмитрий Кириллов: Владимир Георгиевич понимал, что невозможно, занимаясь организационной работой в театре, в перерывах ставить спектакли. Мечты о режиссуре ушли в прошлое. Урин принял предложение Бородина и окунулся с головой в директорскую работу. В СССР таких молодых руководителей театра никогда отродясь не видали.

Владимир Урин: Смешная была история, когда я приехал. А тогда утверждали директоров в Министерстве культуры на коллегии. И я приехал, и секретарь, которая писала кто я, что, чего, какой. И когда я сказал фамилию, имя, отчество и год рождения, она так… Она почему-то… Я сказал: «1947». Она пишет «1937». И говорю: «Нет, нет, нет. Вы ошиблись. 1947».

Она так поднимает на меня глаза, говорит: «Вы хотите сказать, что вам 27 лет? Но таких директоров не бывает». Я говорю: «Извините, бывает».

Дмитрий Кириллов: Семь лет работы в Кировском ТЮЗе – это семь лет абсолютного счастья. Алексей Бородин стал главным учителем и соратником, настоящим камертоном в профессии. Как мотивировать людей работать за копейки? Искать надбавки, премировать лучших работников в ситуации всеобщей уравниловки? Где найти деньги на постановочные расходы? Директор провинциального театра – это работа не для слабонервных.

Владимир Урин:Вы даже представить себе не можете, какие проблемы. Когда, извините меня, один столяр,и у него помощник дядя Гриша, который с уникальными руками и который один делает декорации. Купить же ничего было нельзя. Нельзя было достать никаких материалов. Никаких особых красок. Материалы подбирались из того, что есть. И ты из этих материалов должен былсшить и театральные костюмы, которые будут выглядеть, как настоящие для той или иной пьесы.

Эти хозяйственные заботы. А крыша при этом протекает. Понимаете? Потому что она не ремонтировалась там 15 лет. А автобус, который возит на сельские гастроли артистов летом, на ладан дышит.Город – 350 тысяч населения.

Дмитрий Кириллов: Все друг друга знают.

Владимир Урин: И когда ты выпускаешь спектакль, предположим, для подросткового возраста, ты 10 спектаклей сыграл, и ты понимаешь, что у тебя уже зрителей нет, нет.

Дмитрий Кириллов: Все пришли.

Владимир Урин: Все пришли, понимаете?

Дмитрий Кириллов: И дальше что?

Владимир Урин:А делать спектакль ради 10 спектаклей – смешно. И дальше играть спектакль при пустом зале невозможно. Ты должен был все время выпускать премьеры, ты должен все время обновлять репертуар.

Дмитрий Кириллов: Значит, новые костюмы, новые декорации, новая фанерка, новая краска.

Владимир Урин: Все тоже самое. Но какое это было счастье, когда где-то через года три, по существу, мы проблемы со зрителем уже не знали в нашем зале. Театр полюбили, к театру стали относиться иначе. В театр пошел не только юный зритель.

К нам приезжали все ведущиекритики Москвы на спектакли театра, на премьеры в город Киров. Приезжал Анатолий МироновичСмелянский, приезжал Михаил Ефимович Швыдкой, Нина Агишева. То есть, я могу сейчас перечислять, все ведущие критики того времени были на премьерах в кировском Театре юного зрителя.

И потом 77-й год. И с громадным успехом прошедшие гастроли Кировского ТЮЗа на сцене московского Театра юного зрителя в Москве. После чего Бородина и позвали руководить тогда Центральным детским театром.

Дмитрий Кириллов: А Владимиру Урину предложили возглавить кабинет театров для детей и юношества и театров кукол во Всероссийском театральном обществе. И тоже перебраться в Москву. Спасибо, родной Киров, ты стал трамплином к новым творческим вершинам.

Вы переехали в Москву.

Владимир Урин:Это отдельная история. Во-первых, я тогда первый раз женился. Поэтому начал свою семейную жизнь в Москве. Правда, первый брак был очень коротким.

Дмитрий Кириллов: Пробный.

Владимир Урин: Не будем вдаваться в подробности. Меня хорошо знали во Всероссийском театральном обществе. Это было замечательное предложение, причем это предложение было в течение… Я получил это предложение в 2 часа дня. В 6 часов вечера МихаилИванович Царев – народный артист Советского союза, тогда председатель Всероссийского театрального общества, у себя дома подписывал распоряжение о моем назначении.

И дальше началась замечательная и интересная жизнь, поскольку она опять была связана с детским театром. И это еще одна потрясающая компания людей, которые появились в моей жизни.

Дмитрий Кириллов:Это лучшие люди страны, занимавшиеся детским театром. Главный режиссер ленинградского ТЮЗа Зиновий Яковлевич Корогодский. Это великая Мария Осиповна Кнебель, педагог, актриса, режиссер. Это Адольф Шапиро, возглавлявший Театр юного зрителя в Риге, лучший в СССР. И, конечно же, Ролан Антонович Быков.

Владимир Урин: Несмотря на то, что он занимался кино,но я тоже имел счастье быть с ним знаком, и быть тоже в очень хороших, теплых отношениях. Ролан Антонович с нами часто очень ездил на Брянковские чтения в разные города по России. И общение с ним – было невероятное абсолютно удовольствие.

Дмитрий Кириллов: Он же феноменальный…

Владимир Урин: Он феноменальный рассказчик. Он зашел ко мне на 5 минут, я тогда уже был заместителем у Михаила Александровича Ульянова.Было воскресенье, никого людей не было в СТД. И он пришел ко мне. И он сказал: «У меня к тебе 5 минут.» Не раздеваясь…

Дмитрий Кириллов: Быстренько, накоротке.

Владимир Урин:Мы с ним обсудили. Он рассказал мне одну историю, потом он мне рассказал другую историю. Короче говоря, ушел от меня через 5 часов. А я сидел как ребенок.

Дмитрий Кириллов: Открыв рот.

Владимир Урин: Открыв рот. И слушал РоланаАнтоновича, который… это фейерверк. Это фейерверк впечатлений, эмоций, рассказов и так далее. У него было потрясающее, абсолютно детское восприятие мира. Не случайно он занимался детским кино, не случайно он снимал фильмы, адресованные детям, понимаете?

Дмитрий Кириллов: При всей его сложности характера, он же был…

Владимир Урин:Вот опять. Не испытывал. Он в компании был изумительный человек. Всякий раз, когда мы приезжали, на съемках, наверное… Я с ним по кино не сталкивался. А вот в жизни, когда собирались те, кто служит детству – это, правда, была особая когорта людей. Да и на сегодняшний день – это особая когорта людей, которая занимается этим делом.

Дмитрий Кириллов: На каждом заседании Урин призывал вкладывать деньги в детские театры, объясняя, что на творчестве для детей экономить нельзя, что это наше будущее. За время работы в Союзе театральных деятелей Владимиру Урину удалось убедить Правительство повысить зарплату всем артистам ТЮЗов и кукольных театров. И она стала в полтора раза выше, чем у драматических актеров.

Владимир Георгиевич, я услышал тут двух Михаиловвы упомянули: Царева, с которым вы были знакомы.

Владимир Урин: Михаил Иванович Царев, да.

Дмитрий Кириллов:И Михаил Ульянов.

Владимир Урин: Я должен сказать, что Михаил Иванович Царев был далеко. Он царь. Он был председателем Союза. И вот он подписывал распоряжение о моем назначении. Еще два-три раза мы встречались, но абсолютно в рабочем режиме.

Дмитрий Кириллов: То есть, он остался так…

Владимир Урин: Он остался далеко. Он и остался там, человеком, который руководитель, вот.

Дмитрий Кириллов: А Михаил Александрович?

Владимир Урин: А с Михаилом Александровичем история очень интересная, потому что…

Дмитрий Кириллов: Он сменил, да, Царева?

Владимир Урин: Он сменил, да. Это был тот знаменитый съезд в Белом доме. И выступил Олег Николаевич Ефремов и предложил: «Товарищи, ну сколько можно быть театральным обществом? Пора быть Союзом театральных деятелей, то есть, творческим союзом».

Дмитрий Кириллов: Пора взрослеть.

Владимир Урин: Да, нам пора взрослеть, нам пора отстаивать свои собственные интересы». И так далее, и так далее. И вот тогда возникла идея, и тогда, когда выбирали нового председателя. Это была достаточно драматическая, кстати, история. На мой взгляд, несправедливая по отношению к Цареву.

Ну, у нас в России революции любят совершать. И очень любят свергать авторитеты, часто не заботясь об этической, нравственной стороне вопроса. Если бы видели фигуру Царева, который уходил со съезда, когда начались все эти изменения и предложили председателем другого человека. Ничего более трагического я не видел. Это человек, который сделал для ВТО и СТД столько, сколько не сделал ни один председатель.

Дмитрий Кириллов: Да, и в чем он провинился, что так провожать человека?

Владимир Урин: Да. Прямо скажу – театральный люд был достаточно жесток. А вот все, что касается Михаила Александровича Ульянова, он пришел, я по-прежнему был руководителем отдела. И через месяц Михаил Александрович пригласил меня к себе и сказал, что он предлагает мне стать его заместителем.

Дмитрий Кириллов: «Спасибо Михаил Александрович, но я вынужден отказаться», – ответил Владимир Георгиевич. А Ульянову Урин вообще поначалу категорически не понравился. Об этом Владимир Георгиевич узнал позже, по секрету, от самого Ульянова. А как все в итоге обернулось?

Десять лет большой человеческой дружбы и плодотворной работы. Ульянова в Союзе любили. Два председательских срока пробежали, как один день. И на съезде уже собирались переписать устав, лишь бы оставить его на третий срок.

И тут в жизни Владимира Урина случился серьезный поворот. Три главных творца Музыкального театра Станиславского и Немировича-Данченко, главный режиссер Титель, главный балетмейстер Брянцев и главный художник Арефьев взяли Урина в кольцо: «Выручайте, театру срочно нужен новый директор». Никакие аргументы Урина, что, мол, извините, у меня еще впереди год работы с Ульяновым, на них не подействовали.

Владимир Урин:«Мы договоримся, будешь работать и тут, и там». Надо сказать, что они действительно договорились с Департаментом культуры Москвы. И я последний год работал там и там.И вот съезд. Я уже сдаю все свои полномочия. Пришел домой уставший и жене говорю: «К телефону меня не зови».

Звонок очередной. Моя жена говорит: «Возьми трубку».– «Я ж тебя просил». – «Михаил Александрович». Беру трубку: «Ну что?». Я говорю: «В каком смысле?» – «Что вы думаете?». Я говорю: «По поводу чего, Михаил Александрович?». – «Ну вот все же сегодня просили, чтоб мы остались».

Я отстаиваю свою позицию, что я все равно уже, извините, директор театра, я уже все полномочия сдал. И Михаил Александрович говорит замечательную фразу. Это вот, не понравился и через 10 лет: «Ну, подумай. Если ты передумаешь…». А он никогда не говорил «ты», всегда «вы». Вообще, первый раз. «Если ты передумаешь, я останусь. Без тебя я оставаться не буду».

Вот эта история, которую я сейчас рассказал, это не к тому, чтобы себя похвалить.А эта история очень важных для меня людей, которые в моей жизни появились, и которые в моей жизни сыграли очень-очень важную роль человеческую.

Дмитрий Кириллов:Десять лет работы с Ульяновым для Владимира Урина стали настоящей школой высочайших человеческих отношений, камертоном нравственности и неподдельных жизненных ценностей.

Владимир Урин:Вот все, кто к нему обращался с просьбами, он старался всем без исключения помочь.

Дмитрий Кириллов:Но если человек на такой должности находится, значит, кто-то пользовался его добротой?

Владимир Урин: Это был ужас. Мне звонят из приемной мэра и говорят: «Владимир Георгиевич, ну, скажите Михаилу Александровичу, чтоб он больше не подписывал таких бумаг». Я говорю: «Чего опять?».– «Вот опять подписал артисту Иванову». Назовем этого артиста так. Все его очень хорошо знают, поэтому не буду называть фамилию. – «Но дело все в том, что он уже третью квартиру оставляет женам, которых он оставляет.

Дмитрий Кириллов:А ему снова нужна квартира.

Владимир Урин: Ему все время, ему снова нужна квартира. Ну пожалуйста, но есть, все-таки, вещи, которые… Пожалуйста». Я прихожу и говорю: «Михаил Александрович, пожалуйста, давайте договоримся так: вот вам дают письмо на подпись, я его проработаю, я вам все скажу, что за этим письмом на самом деле есть, а вы будете принимать решение. Вы захотите подписать, вы его подпишете. Но вы будете знать реально, как обстоит…

Дмитрий Кириллов: Что реально вы подписываете.

Владимир Урин:Что реально вы подписываете». Хватало ровно на 2 месяца. Через 2 месяца опять приходило какое-то письмо, Михаил Александрович опять подписал в кого-то,в защиту, и так далее, и так далее. И опятьпопал в какую-то историю.

Дмитрий Кириллов: На те же грабли.

Владимир Урин: На те же самые грабли. Потому что люди подходят к нему, они ему рассказывают свою историю, он верит в эту историю и попадает, попадал в невероятные истории.

Дмитрий Кириллов: Профессия позволила Владимиру Урину общаться со множеством выдающихся людей, всенародных любимцев. И порой рабочие, официальные встречи перерастали в большую дружбу. Такое преображение произошло в отношениях Владимира Урина и Майи Плисецкой.

Владимир Урин: Невероятной сложности характера человек.

Дмитрий Кириллов: Да, о ней легенды ходят.

Владимир Урин: Но за ней столько всего в ее судьбе, творческой судьбе. Будучи студентом Театрального института ленинградского, я приехал в Москву и попал на утренний спектакль Большого тетра «Дон Кихот». Я на галерке… Тогда не мог представить себе, что я буду директором этого театра.

Дмитрий Кириллов: Это судьба.

Владимир Урин: Даже мысли такой не было. Стоял практически на одной ноге, потому что стояла толпа людей. Я смотрел на сцену, артисты балета были вот такими маленькими.

Дмитрий Кириллов:На одной ноге.

Владимир Урин: На одной ноге. Скучно было невероятно. Но вот выскочила на сцену Плисецкая, и оторвать глаз было невозможно.

Дмитрий Кириллов: Если вы там вы почувствовали, на галерке, что-то особенное.

Владимир Урин: Я не знал потом, что я буду пить с ней водку.

Дмитрий Кириллов: Но вы ей потом сказали, как вы на одной ноге стояли?

Владимир Урин: Конечно, рассказывал. Конечно, рассказывал.

Дмитрий Кириллов: Фантастика.

Владимир Урин: Это было удивительно. Я очень благодарен Родиону Константиновичу. Дело все в том, что, когда провожали Майю Михайловну, это было ее завещание, чтобы никого не было на похоронах. И на похоронах было всего-навсего 12 человек, в том числе ваш покорный слуга.

Мне позвонил Родион Константинович и предложил, если я хочу, чтобы я приехал. Я сказал: «Конечно, я приеду». И уход у нее был великого человека. Она все свои аплодисменты и всю благодарность, и любовь зрителей получила за свою жизнь. И понимала, что ей после этой жизни не нужно.

И то, что они вместе с Родионом Константиновичем приняли решение о том, что кремировать. А после смерти Родиона Константиновича кремировать его. И прах развеять над страной. То есть, чтобы никаких памятников, никаких могил, ничего. Это великое решение великой женщины. Она даже ушла актерски, как великая балерина.

Дмитрий Кириллов: И оставила такой след. Как комета улетела, этот шлейф остался.

Владимир Урин: Абсолютно.

Дмитрий Кириллов: Пролетели, как один миг, и 18 лет творчески насыщенной, эмоционально яркой жизни в Театре Станиславского и Немировича-Данченко. Было все: и два пожара, и масштабная реконструкция, и грандиозные премьеры, и гастроли.

Переход Владимира Урина в Большой театр многие восприняли, как личную трагедию. Ведь Урин, по примеру своего учителя Алексея Бородина, хотел в «Стасике» создать атмосферу дома, семьи. И, как показало время, у него это получилось.

Владимир Урин: Это было тоже очень счастливое время.Это была команда людей, это команда очень талантливых людей. Мне кажется, что и у Димы было громадное количество талантливейших танцовщиков. И у Саши появилась очень хорошая труппа.

Дмитрий Кириллов: Да, там прямо звезды появились.

Владимир Урин: Очень много абсолютно молодых ребят. И мне кажется, нам удалось сделать очень современный театр. И я был убежден, что я буду работать в этом театре ровно столько, пока буду нужен. Ни о каких мыслях о переходе куда-либо речи вообще не шло. Потому что это была уже созданная система, уже так работал механизм, что я мог спокойно в субботу, воскресенье куда-то уезжать, зная, что в театре все будет нормально.

Дмитрий Кириллов: Так получается, что «и снова здрасьте». И вы, когда пришли в Большой театр, пришлось опять без выходных работать? Это же новая совершенно тема.

Владимир Урин: Да бог с ним уже, это, знаете, в принципе,с точки зрения директорской, я получил достаточно хороший театр. Экономический, организационно, по профессионалам, которые сидят на местах. И, конечно, мы в первую очередь поменяли всю команду творческую. То есть, мы поменяли музыкального руководителя, мы поменяли руководителя балета.

Дмитрий Кириллов:Там была сложная ситуация, да, как раз, когда вы пришли?

Владимир Урин: Вы знаете, это имперский театр. Это театр с очень серьезными проблемами и болезнями, которые за 250 почти лет его существования…

Дмитрий Кириллов: Невозможно излечить.

Владимир Урин: Да и, думаю, не надо.

Дмитрий Кириллов: Хронические.

Владимир Урин: Понимаете, хронические заболевания.

Дмитрий Кириллов: Анамнез есть.

Владимир Урин: Анамнез есть. А рядом с этим – это театр, который имеет такие возможности, который не имеет ни один театр в России. А люди попадают в этот театр, в этом театре работают. Они же очень хорошо устраиваются.

И одно из любимых выражений, с которыми я сталкивался всякий раз, когда я разговаривал с людьми, и говорил: «Надо вот сделать так», знаете, что мне отвечали? – «А у нас так не принято.У нас принято так». Я говорю: «И с каких времен у вас это принято? С 1901 года?».

А второе, это ощущение собственной значимости. Когда вдруг появляется кто-то со стороны, наши коллеги приезжают, выступают на сцене Большого театра. Все время жалуются все, что высокомерие, которое существует в Большом театре по отношению к нашим коллегам...

Дмитрий Кириллов: Снобизм так, да?

Владимир Урин: Да, и этот снобизм внутри. Это не только в… А актерские амбиции, а актерские страсти, которые возникают? Ведь эти страсти-то по градусу –будь здоров! По сравнению с другими. Потому что и люди-то талантливые же. Все же люди-то невероятно талантливые.

Дмитрий Кириллов: Это такая квинтэссенция, да?

Владимир Урин:Квинтэссенция. Понимаете? И вы получаете, на самом деле, сложнейшую систему человеческих взаимоотношений. Как все вернуть? Что, ребята, ну не смотрите вы на эту надпись«Большой театр», выне смотрите на эти 250 лет. Мы сегодня, сейчас работаем. И доказывать нужно только на сцене. Вот там либо получается, либо нет. Все остальное – это все болтовня.

А доказывать можно только сегодня и сейчас. Вот есть гром аплодисментов после спектакля, только настоящих аплодисментов. И мы понимаем – успех. Или мы понимаем– плохо, сделали плохо. То есть, может для какого-то другого театра и хорошо, а для Большого тетраплохо. И не успокаиваться ни от аплодисментов, ни от того, что полный зрительный зал.

Дмитрий Кириллов:Владимир Георгиевич, вот я слушаю вас и понимаю, что покой вам только снится. Знаете, много новых прибавляется проблем, которые требуют каких-то решений. Пусть все в Большом театре складывается хорошо. Ну, как у всех у нас.

Владимир Урин: Спасибо. Но дело в том, что все время новые обстоятельства.

Дмитрий Кириллов: Это вызовы.

Владимир Урин: Абсолютно. А поручение, которое есть, Президента, о строительстве и формировании филиала Большого театра в Калининграде? Вот только сейчас, значит, на 75-м году жизни, заниматься…

Дмитрий Кириллов: Заново все, с нуля.

Владимир Урин: Заново, заново, с нуля заниматься строительством нового театра, а потом, не только нового театра, но и формирования этого нового театра. А дальше надо обязательно выполнить мечту Бориса Александровича Покровского. И обязательно все-таки сделать реконструкцию камерной сцены. Уже даже есть решение Премьер-министра, есть проект, надо это сделать.

Стоят очень непростые задачи. И по времени, и по ситуации, и по всему остальному.