Илзе Лиепа: Отец сделал очень важное – он не поставил границу между творчеством и детьми, мы были одним пространством

Максим Привалов: Илзе, добрый день, огромное спасибо, что сегодня Вы с нами, что сегодня, в день рождения Вашего прекрасного, гениального, великого отца, Вы согласились с нами о нём поговорить!

Илзе Лиепа: Спасибо вам за это желание, я всегда с радостью и трепетом говорю и думаю и вспоминаю моего отца, спасибо!

Любовь Наливайко: Вы знаете, надо отметить, какой-то у нас удивительный художественный эффект при съёмке возникает – это, наверно, высокое искусство балета, что-то парящие.

Максим Привалов: Да, балетные люди ходят, не касаясь земли, вот, видимо, и Вы вся такая парящая.

Илзе Лиепа: Это волшебный мир балета. Наш отец очень любил и умел отмечать свои дни рождения, лето для балетного артиста чаще всего – это пора гастролей, и он этому был очень рад, что свой день рождения он отмечал в разных городах, в разных странах и на разных континентах. И я думаю, вот эта фраза, которую можно прочитать в его книге: «У меня было, как минимум 30 незабываемых дней рождения», – я думаю, что есть не так много людей, которые могли бы это сказать о себе, правда? «30 незабываемых дней рождения». Но секрет этого, наверно, в удивительно артистичной и яркой личности самого Мариса. Удивительно он рассказывает в своей книге о дне рождения, который он отмечал в знаменитом греческом амфитеатре – театре Иродио, когда после спектакля, после премьеры он пригласил всех артистов балета, тогда он танцевал с рижской труппой, и многих своих друзей и поклонников, и для них праздничным столом стала сцена. Да, это его большое умение – дарить людям, создавать праздник и сделать так, чтобы всем было очень хорошо и радостно. Мы помним множество удивительных семейных праздников, когда ему нескучно было отмечать день рождения нашей мамы в русском стиле, когда он сам одевался в косоворотку, заказывал в мастерских Большого театра большой такой стол из свежеструганных досок, и когда, соответственно, и кушанья были: икра, рыба, солёные огурцы, капуста – вот такой русский стол.

Максим Привалов: Артист во всём.

Илзе Лиепа: Да, русский стол.

Любовь Наливайко: Вы знаете, как раз хочется спросить, всё-таки для Вас – это папа, не только выдающийся танцор, но это папа, и когда он Вас в детстве брал за кулисы, Андриса и Вас, Вы помните это ощущение, какое у него было настроение перед тем, как выйти на сцену, и отличатся это от того, как Вы себя чувствуете перед выходом?

Илзе Лиепа: Возможно, именно это и послужило, подтолкнуло нас с братом выбрать эту профессию, потому что когда ты находишься рядом с человеком, и он открывается для тебя в своей профессии с такой невероятной степенью ответственности, серьёзности, я это могу сравнить только, знаете как? Вот если бы маленького ребёнка пустили и дали возможность подсмотреть, как готовится к полёту его папа-космонавт, согласитесь, что это что-то невероятное, вот он бы видел, как папа работает на тренажёрах, как ему измеряют давление, какое у него сосредоточенное лицо. Вообще он принадлежал к тем артистам, у которых перед началом спектакля как будто нет кожи – вот он настолько был возбудим, и настолько он уже заранее, за 2 недели до спектакля можно было представить, что это пружина, которая собирается-собирается-собирается, и вот уже вот эти 2 часа, когда он приходил в свою гримёрную, садился за гримировальный стол, а он всегда грим делал сам, и для него это уже было начало спектакля, когда он смотрел на себя в зеркало, и часто, когда мы с братом сидели на диванчике в его гримёрной, он очень строго говорил: «Не смотрите под руку!». А иногда, наоборот, вдруг у него было какое-то очень лёгкое настроение, и я не забуду, когда перед балетом «Жизель» вдруг он начал меня спрашивать: «Давай подумаем, давай с тобой придумаем, какой сегодня будет Альберт?» – потому что у отца было много разных трактовок спектакля: он иногда был в первом акте ловеласом, который соблазняет невинную девушку, иногда он был самозабвенно влюблённым юношей, который просто… да, он – граф, а девушка Жизель – простая девушка, у них не может быть счастья вместе, но он не может ничего с собой поделать – это какая-то история беззаветной любви.

Любовь Наливайко: Вы в интервью признавались, что он учил Вас с Андресом работать не на размер зала, а на размер космоса. А вот какие, может быть, главные уроки он Вам передал?

Илзе Лиепа: Мне очень ценны его слова о том, что у тебя может быть неуспешный спектакль, у тебя может что-то не получиться, но ты внутри себя должен быть уверен, что ты сделал всё, что мог. И мне кажется, что это касается не только входа на сцену, это касается вообще очень многих аспектов жизни и просто жизненного кредо – сделать в любой ситуации всё, что ты мог, чтобы внутри себя быть честным и ответственным, а дальше уже на волю Божью, как это получится, мне кажется, что это очень глубокая мысль.

Максим Привалов: Большой великий талант принадлежит миру, и он действительно был человеком мира: и гастроли и признание. Вам в детстве не хватало личного внимания или нет? Или Вы всё достаточно рано понимали, что с Вами рядом великий человек и претендовать на то, чтобы он всегда был, 24 часа, рядом, Вы не можете или всё-таки есть какая-то недосказанность?

Илзе Лиепа: Конечно, воспитания нас на себя взяла наша мама Маргарита Жигунова-Лиепа, которая была актриса, но, конечно, все тяготы такой семьи, семейной жизни были на её плечах, но отец опять в силу своей какой-то гениальной интуиции сделал одну очень верную вещь: он просто не поставил границы между своей работой и своим творчеством и детской. Это было очень здорово: у него не было времени для себя и немного времени для детей, просто было одно пространство – вот это было очень здорово, поэтому ощущения, что нам его не хватает, у нас не было. У нас было только одно разочарование, которое потом раскрылось удивительным опять его творческим даром: каждый Новый год отец собирался и говорил, что у него правительственный концерт, брал большую сумку и выходил из дома. И мы ужасно с братом переживали: «Ну, как же так, Новый год, а ты уходишь! Это очень обидно!». Но вот случалось, что незадолго до 12 часов вдруг мама нам объявляла, что, ребята, Дед Мороз пришёл! Мы открывали дверь квартиры, никто не звонил, и мы видели, что на лестнице сидит Дед Мороз, он заходил, он очень интересно общался. Однажды была история, когда мама пригласила свою подругу из театра тоже на Новый год, и когда вошёл Дед Мороз, почему-то эта подруга стала вся трястись от смеха, и мы не могли понять, что она так трясётся, вообще что с ней происходит, а Дед Мороз в этот момент, когда ему предложила наша бабушка: «Дедушка, может Вам чайку предложить?». Он сказал: «Мне чай нельзя – я растаю, мне шампанского».

Максим Привалов: Да-да-да. Скажите, как Вы думаете, самым лучшим подарком на день рождения для Вашего отца что бы было вот сейчас?

Илзе Лиепа: Мне бы очень хотелось, чтобы в Брюсове переулке, который он очень любил и который сейчас стал таким творческим, там прекрасный памятника Мстиславу Ростроповичу, там в сквере памятник Араму Хачатуряну и мне кажется, что если бы там появился памятник Марису Лиепе, тогда бы, может быть, это придало ещё большую прелесть этому артистическому уголку Москвы.

Максим Привалов: Мы желаем, чтобы так непременно и случилось, так непременно и сложилось, и чтобы память о Вашем гениальном отце жила долго и передавалась через поколения!

Любовь Наливайко: Спасибо Вам большое!

Илзе Лиепа: Спасибо вам большое за этот разговор, спасибо!

Любовь Наливайко: Спасибо!

Максим Привалов: Спасибо, мы благодарим Вас и до следующей встречи, спасибо!