Владимир Елистратов: Благородные западные рыцари - это абсолютная легенда. Настоящие мужики - только у нас

Гости
Владимир Елистратов
заслуженный профессор МГУ, филолог, лексикограф, лингвист, доктор культурологии

Иван Князев: Сейчас у нас на связи Владимир Елистратов, профессор МГУ, доктор культурологии. Будем разбираться, много ли «рыцарей» осталось, какие они были в прошлом, какие сейчас. Владимир Станиславович, здравствуйте!

Ксения Сакурова: Здравствуйте!

Владимир Елистратов: Здравствуйте!

Иван Князев: Владимир Станиславович, вот до революции слово «честь» для мужчин, наверное, было главным словом, как мне кажется. Сейчас почему-то меньше стало всего этого. Почему?

Владимир Елистратов: Вы знаете, честь, она доходила же до крайности... Вот дуэлей сколько было совершенно глупых.

Иван Князев: Но зато и за женщин.

Владимир Елистратов: Я еще хотел бы обговорить вещь такую культурологическую, сейчас-то я умные вещи должен говорить какие-то... Никогда на Руси рыцарей не было, института рыцарства. Мы все время говорим «джентльмен», «рыцарь»... Рыцари? Что такое рыцари? Они никогда никаких подвигов не совершали для дам. Это легенда чистая, это абсолютная литература и не более того.

Он служил прекрасной даме, а прекрасная дама, как вы знаете, – это жена вышестоящего начальника, и за это он получал дополнительные звездочки. Лейтенант сейчас пойдет петь серенады какой-нибудь жене полковника, и за это повышают... Так что это все легенды, у нас есть настоящие мужики, то есть мужчины.

Иван Князев: То есть нас обманули? Нас средневековая литература обманула?

Владимир Елистратов: Обманули. Это очередной обман, очередная лазейка такая культурологическая. Ну джентльмен – это вообще французское слово перешло в английский.

Знаете, были «денди» – «настоящие джентльмены», которые могли подножку даме во время танца ради хохмы поставить. Совершенно спокойно. Но у нас есть легенды, у нас есть «Пятнадцатилетний капитан», у нас есть бесконечные количества... И доблестный рыцарь Айвенго и т.д.

Я считаю, что у нас мужики. «Я поступил как настоящий мужчина», и все. Такие подвиги совершаются... Я думаю, процент таких подвигов, он был и в XIII веке, и в XIX, и в XX, и вXXIпримерно одинаковым. Я считаю, что у нас самая такая мужицкая страна.

Ксения Сакурова: Ну подождите, «настоящие мужики»... Если опять же к литературе обратиться, вот какая русская женщина, мы знаем по Некрасову. И нам многие звонили, и писали, и говорили, что вот «на ней-то все и держится», какой там мужик при ней – вообще неизвестно, а вот какая она – мы все знаем. У нас есть, на самом деле, какой-то такой культурный код, пример наш. Вот не джентльмен, не рыцарь, а наш пример такого человека, как вы говорите, мужика.

Иван Князев: Да. Какой он?

Владимир Елистратов: Скромный. Посмотрите современные какие-нибудь сериалы – не дай бог, конечно, посмотреть – взял человек какой-нибудь, победил 150 нехороших и в конце что он говорит? «Ну как-то так». Это вот наше, абсолютно наше. То есть Шварценеггер себя будет бить в грудь, кричать, какой он великий, как бобуин, а у нас... Ведь кто воспевал-то женщин? Некрасов. Вот он и есть рыцарь, он образ женщины и создал настоящей.

Иван Князев: Владимир Станиславович, а ведь это вот очень интересный момент, потому что, начиная с литературы Древней Греции, помните, пафос героики? Там вот героев именно воспевали, там совершенно не про скромность было, поэтому «безвестен будешь ты», там «Илиада» или «Одиссея», а у нас получается как-то все наоборот. Я не знаю, это хорошо или плохо, что мы как-то замалчиваем подвиги наших мужчин и мы такие скромные?

Владимир Елистратов: Мы их не замалчиваем, мы просто их не раздуваем до таких масштабов. Ну скромность – это хорошо или плохо? Посмотрите, вот ветераны войны, любой войны, – ведь более скромных людей не найдешь. Человек, который там не был или был один день, он будет об этом кричать бесконечно, а тот, который каждый день совершал подвиг, он молчит.

Я горд, например, что у нас такой народ, такие мужики простые. Посмотрите, былины почитайте – вы увидите там все. Никаких криков «Я победил!» никакой Илья Муромец, никакой Алеша Попович... Там куча смешных вещей. Он совершает подвиг, а потом что-нибудь смешное с ним происходит. То есть мы все время снижаем планку, мы не любим пафоса, это действительно наше. Поэтому я считаю, что у нас все хорошо с этим, замечательно и будет замечательно.

Ксения Сакурова: Но ведь при всем при этом, когда мы говорим о рыцарстве... Ну пусть про рыцарство это миф, но тем не менее это некий культурный код, это некий стандарт поведения, это предполагает и определенное отношение к женщине. А вот нам совершенно непонятно, вот у русского этого мужика какое отношение к женщине? Вот к Родине примерно понятно, а вот к женщине – несовсем.

Владимир Елистратов: Да такой же как к Родине. Вот у нас же Родина-мать есть? Есть Родина-мать. Да такое же абсолютно отношение. Вот я сам... Хочу сказать «русский мужик», и мне стыдно, вот я что-то хорошее сделал и чтоб я после этого об этом рассказывал... Ну не знаю, не смогу просто, и все.

Ксения Сакурова: То есть нашим героям благодарность, в том числе от женщин, не нужна?

Иван Князев: Мы скромные все.

Ксения Сакурова: Они готовы молча.

Иван Князев: Поэтому у нас, честно говоря, и сообщений от женщин больше было на протяжении всего эфира. Спасибо вам большое, Владимир Станиславович! Владимир Елистратов, профессор МГУ, доктор культурологии, был с нами на связи.