Андрей Кондрахин: Если вы увидели, что человеку на улице стало плохо, очень важно громко звать на помощь - один вы не справитесь

Гости
Андрей Кондрахин
старший преподаватель кафедры фармакологии Института фармации и медицинской химии имени Н.И. Пирогова, кандидат медицинских наук

Анастасия Семенова: У нас в студии Андрей Петрович Кондрахин, терапевт, кандидат медицинских наук. Андрей Петрович, здравствуйте.

Андрей Кондрахин: Здравствуйте.

Иван Князев: Приветствуем вас, Андрей Петрович. Ну вот мы сегодня уже показывали несколько признаков инфаркта, инсульта. Мы сейчас немножко попозже к ним вернемся. Еще один момент, который связан с эпилепсией, и многим непонятен. Я просто общался со своими знакомыми, вроде бы все знают там, человек в припадке эпилептическом бьется, надо ему зубы разжимать, надо ему что-то воткнуть туда? Вот это правильно или нет?

Андрей Кондрахин: Вообще правильно, потому что человек, который попадает в такую неприятную ситуацию, как эпилептический статус или эпилептический приступ, то у него непроизвольно сокращаются все мышцы, и иногда они прикусывают язык и достаточно сильно. Он может и запасть, и прикусить. Поэтому обычно закладывают либо носовой платок завернутый, за моляры заводится, либо палочка действительно обычная.

Иван Князев: А если не разжимается? Ну у него же просто там…

Анастасия Семенова: Спазм.

Иван Князев: Спазм сильнейший. Зубы выломаешь просто.

Андрей Кондрахин: Если уже случилось, конечно, ни в коем случае не надо этого ничего делать, потому что нету ни навыка, ни инструмента, а постараться голову повернуть набок, чтобы она не была запрокинута, потому что язык именно запрокидывается.

Иван Князев: Чтоб не задохнулся.

Андрей Кондрахин: Да, чтоб не задохнулся.

Анастасия Семенова: А вот еще говорят, что надо сесть вот рядышком на корточки и положить голову, чуть-чуть приподнять. Или это неправильно?

Андрей Кондрахин: По большому счету здесь ситуация неоднозначная. Мы не знаем, что явилось причиной приступа. И повреждение шейного отдела позвоночника мы не можем исключить, потому что мы не врачи, мы не знаем, что это может быть. А если мы начнем что-то делать с головой и можем сместить позвонки, это приведет к еще большим проблемам, которые в дальнейшем очень тяжело человеку будет выходить из этой ситуации.

Поэтому вообще правильно, если мы оказываем помощь, это прежде всего надо понять, безопасен ли ты в этот момент. Потому что, если произошла ситуация, вы просто увидели что-то, это может быть человек упал на оголенный провод, это человек, может быть рядом находился какой-то предмет, который плохо закрепленный, он может обратно вернуться, к примеру.

Первое, что надо понять, это то, что ты в безопасности и вокруг обстановка безопасная, тогда можно предпринимать какие-то действия. Если вы на какой-то шаткой платформе, которая так же свалится – два человека хуже, чем один, извините за такое выражение, потому что пострадают двое.

Если вы не можете какие-то сделать манипуляции, то лучше их не делать. Максимально, что мы можем сделать: первое, это посмотреть, что безопасная зона, оголенных проводов нет, деревьев, пережимающих что-то, конструкций шатких и так далее.

Второй момент – вызываем скорую медицинскую помощь. Как правило, дежурит врач, он может подсказать, что делать. Ни в коем случае нельзя в этот момент что делать – это запихивать таблетки свои, какие мы принимаем. Ну обычно, как правило, приезжают бригады и рассказывают, что несколько таблеток валидола, до пяти штук доходит. Ну каждый, проходя, своим долгом – таблеточку валидола положить под язык.

Иван Князев: Так это у человека с сердцем плохо.

Андрей Кондрахин: А они просто считают, что в принципе…

Анастасия Семенова: Валидол – от всех болезней.

Андрей Кондрахин: Это может быть сердце. Да, а притом, что Валидол он, собственно говоря, он не особенно и оказывает, но вот он может быть аспирировать, то есть человек может задохнуться, и от этого тоже, понимаете. Есть очень опасная ситуация, и лучше вообще лекарствами не заниматься. Мы не знаем, почему и как.

А все состояния, связанные с потерей сознания, они протекают в принципе одинаково. У организма нет универсальных, скажем, механизмов проявить то или иное заболевание. Все примерно одинаково – потливость, шаткость походки, слабость резкая, и человек потихонечку сползает. А дальше есть нюансы просто.

Если мы говорим про неврологическую симптоматику, то идет искажение лица, потому что действительно мышцы – это нервы, они должны двигаться. Как только иннервация заканчивается, какая-то часть лица начинает ну действительно денервироваться.

Иван Князев: Это мы про инсульт сейчас говорим?

Андрей Кондрахин: Это если мы про инсульт.

Иван Князев: Давайте, мы еще раз покажем вот эти симптомы. Правильно ли мы подготовили, правильно ли мы указали эти симптомы, которые есть для инсульта. Вот сейчас нам выведут на плазму. Это инфаркт. Ну давайте, ладно, хорошо, давайте сначала про инфаркт поговорим.

Андрей Кондрахин: А если инфаркт, то человек непроизвольно кладет руку на грудную клетку. Это, знаете, как вот мы всегда ударяем чего-то и рукой потираем. Здесь тот же самый эффект, потому что хочется растереть, хочется положить руку на грудную клетку, иногда на живот, бывает такая форма.

Иван Князев: Но там же по-разному бывает. Бывает так, что ну вот человек хватается вот сюда вот, с левой стороны груди, но это же не сердце совсем.

Андрей Кондрахин: Да, все правильно.

Иван Князев: Если я не ошибаюсь, боль вот где-то вот здесь должна быть.

Андрей Кондрахин: Да, она в середине грудной клетки, за грудиной. Там просто больше всего сосудов. А кусочек сердца слева – это только верхушка. По большому счету все события – это именно за грудиной, там нервные сплетения, там больше всего сосудов, и там эти сосуды называются коронарные, и они вот дают вот эту боль неприятную.

И конечно же человека видно. Он бледнеет– не хватает сердцу нормальной мощности прокачать кровь. Естественно лицо оно бледнеет, потому что нету нормального кровообращения. Это вот такой один из симптомов, и человека невозможно успокоить. Если это инфаркт, он мечется. Настолько выраженная боль.

Иван Князев: Это, я так понимаю, защитная реакция.

Анастасия Семенова: Защитная реакция.

Андрей Кондрахин: Да-да-да. Потому что что-то изменилось в организме, организм ищет куда сбежать, чтоб стало более-менее хорошо.

Иван Князев: Еще вот такой момент. Вот тут описана потеря сознания. Ну у нас у обычных людей ну как, ну человек лежит без сознания – надо, наверное, ему искусственное дыхание сделать. И начинают там рот в рот дыхание делать, что-то на сердце давить. Неправильно ведь?

Андрей Кондрахин: Первое, самое основное, когда мы подходим, и поняли, что безопасная ситуация, никто не пострадает, и ты сам не пострадаешь, и надо взять двумя руками за плечи и аккуратненько потрясти и спросить: «Вы себя нормально чувствуете? Вам плохо? Что с вами?»

Анастасия Семенова: Попытаться его вернуть.

Андрей Кондрахин: Попытаться понять, человек выходит с тобой на контакт или нет. Вторым моментом мы слушаем дыхание, насколько это возможно. Третье – то меряем пульс на артериях, это сонные артерии, периферические, где только можно.

Иван Князев: На запястье лучше?

Андрей Кондрахин: Лучше, конечно, на шее. Это более крупная артерия, да. Искать насколько можно, параллельно, естественно, вызвать скорую помощь, мы с этого начали. И после этого уже предпринимать реанимационные мероприятия, если ты умеешь это делать. Но лучше делать это, конечно, тот, кто может это делать, если там наверняка кто-то есть.

А самое главное кричать во весь голос: «Человеку плохо, все ко мне!» Это самое главное, потому что вы один не справитесь, а на ваш крик придут люди, может быть действительно кто-то может, или квалификация позволяет. Либо кто-то поможет, у него есть телефон, он быстрее вызовет, потому что в этот момент люди теряются.

Анастасия Семенова: Ну вы занимаетесь этим, еще и телефон надо, как бы тоже теряешься.

Андрей Кондрахин: Да, это все одновременно. И это вот самое правильное, потому что когда ты призываешь на помощь, ты действительно привлекаешь людей и это все быстрее и легче тебе, если умеем мы выполнять, а мы должны уметь – это правильно, то надо, конечно, делать непрямой массаж сердца.

Иван Князев: Ну сейчас нам еще инсульт покажут на нашей плазме, а пока об диабетиках хотел поговорить. Вот тоже сегодня прочитали SMS, что ну если у человека эпилепсия, то нужно пошарить у него в карманах. А вот мне казалось, что когда у человека диабет и он там сознание теряет, вот тогда нужно посмотреть, что у него в карманах.

Андрей Кондрахин: Это точно.

Иван Князев: Что можно с ним делать вот в этот момент?

Анастасия Семенова: Инсулин?

Андрей Кондрахин: Нет, не инсулин. У диабетиков в кармане конфеты, сахар. Самое страшное – они падают от гипогликемической комы, от снижения сахара.

Анастасия Семенова: А если высокий сахар?

Андрей Кондрахин: А если высокий сахар, человек, как правило, у него кома наступает медленно, он это чувствует. А гипогликемическая кома она стремительнее развивается. Объясню почему. Ну человек покушал, он сделал себе инъекцию и немножечко не рассчитал. Когда он двигается, в мышцах сахар весь сгорел. Сахар нет, тонуса мышц нет. Он начинает спадать вниз, вот буквально спускаться. Они всегда сразу конфетку берут либо сахар в чистом виде. Сахар поднимается, они спасаются. И второй момент, у них удостоверение есть в кармане.

Иван Князев: Диабетика?

Андрей Кондрахин: Диабетик, да.

Иван Князев: Я так понимаю, что, если человек сам не успел конфету себе в рот положить, не нужно ему ее запихивать.

Андрей Кондрахин: Ни в коем случае ни конфету, ни сахар.

Иван Князев: Задохнется.

Андрей Кондрахин: Задохнется. Именно мы боимся, что будет асфиксия.

Иван Князев: И то же самое касается, насколько я помню, когда пытаются какой-то сок сладкий влить.

Андрей Кондрахин: Вообще человеку лежачему наливать вот это все опасно.

Анастасия Семенова: Который без сознания.

Андрей Кондрахин: Да, который без сознания. Потому что мы не знаем, что это. Если это предмет, который ему закупорил дыхательные пути, мы его можем еще больше туда нанести вред, потому что зальется еще больше.

Второй момент, если мы положили человека, его во всяком случае надо повернуть на бок. Есть специальная поза, когда одна нога прямая, другая согнутая. Если произойдет рвота рефлекторная, он не задохнется.

И самое важное – это попытаться действительно понять, что с ним, посмотреть, может удостоверение и так далее. Потому что любые наши действия могут привести к обратному. Но если мы знаем, человек пришел говорит: «Мне плохо, я диабетик, помогите», у них бывает, не хватает сил даже конфету…

Анастасия Семенова: То есть если пока он в сознании, ты можешь залезть к нему в карман, дать ему сахара.

Андрей Кондрахин: Да, да, да. Они обычно просят, и тогда рядышком. Здесь надо понимать, что никакая газировка, только соки и именно сахар.

Иван Князев: Ну сахар желательно, если там кубик – раскрошить, немножко в рот и перевернуть, чтобы не задохнулся

Андрей Кондрахин: Да-да-да-да, все верно.

Иван Князев: Ну а теперь инсульт стандартный. Не может улыбнуться человек, говорить нормально не может и руки… Но я так понимаю, инсульты ж тоже разные бывают.

Андрей Кондрахин: Разные.

Иван Князев: Вот это какой тип?

Андрей Кондрахин: Вот это скорее всего ишемический, потому что так называемый апоплексический удар, когда геморрагический инсульт, это возникает на фоне высокого артериального давления, это происходит как взрыв – раз, и человек сразу падает. Или резкая симптоматика развивается. А ишемический инсульт он имеет некоторую задержку, он постепенно развивается, потому что закупорка происходит постепенно и функции угасают постепенно.

Анастасия Семенова: И люди могут 3 дня, 4 ходить и не замечать?

Андрей Кондрахин: Да, да. Вот говорят родственники. Мы, говорят, кашу он говорит, не пойми чего – бж-бж-бж, а что он сказал, вот это иногда…

Иван Князев: Но это надо сразу в скорую звонить, сразу в больницу.

Андрей Кондрахин: Сразу, потому что у нас есть определенное время, за которое мы можем помочь. Да, у нас очень мало времени.

Иван Князев: А эта стандартная история, что ну инсульт и так далее – глицина надо срочно дать, мы же многие там глицин носим с собой. Помогает, нет?

Андрей Кондрахин: По стандартам глицин входит в помощь, но опять же, если человек возможно под язык ему дать, и в случае, если у него какая-то… нарушение вот и нижней челюсти, и языка, то здесь опасно, чтобы он не поперхнулся. Вообще да, все правильно, глицин он действительно помогает и входит в стандарты.

Иван Князев: Где вообще еще вот можно научиться первую помощь-то оказывать? У нас сейчас курсы остались какие-нибудь?

Андрей Кондрахин: Да, остались курсы. У нас курсы остались, даже когда вот управляешь транспортом там вот на школах. Но, конечно, это проходит немножечко не так, как хотелось бы. По большому счету есть специальные заведения, можно, что называется, посмотреть в интернете.

Иван Князев: Ну в общем-то лишним не будет.

Андрей Кондрахин: Не будет. Потому что всем поможете.

Иван Князев: Спасибо вам большое. Андрей Кондрахин, врач-терапевт, кандидат медицинских наук был сегодня у нас в студии. Спасибо большое, что пришли. Подведем итоги.