Игорь Дельдюжов и Олег Смирнов - о том, как бороться с авиадебоширами

Константин Чуриков:  И вот наша следующая тема. С началом сезона отпусков по традиции увеличилось число авиадебошей. Вот свежие данные, что называется: 15 июня в аэропорту Шереметьево сняли с рейса пьяного пассажира, который пытался вылететь в Тунис. 10 июня рейс Южно-Сахалинск – Москва вынужденно сел в Екатеринбурге из-за хулигана, который ударил бортпроводника по лицу. И подобных случаев в последние дни становится все больше и больше.

Оксана Галькевич: Ну в итоге получается, что перевозчики терпят убытки, причем серьезные: срываются из-за таких происшествий рейсы. Страдает также репутация авиаперевозчиков и наше с вами спокойствие как пассажиров. Вот в чем причины таких событий, будем сейчас разбираться вместе с нашими экспертами. Вот кто у нас в студии: справа от меня – Олег Михайлович Смирнов, председатель комиссии по гражданской авиации Общественного совета Растранснадзора, заслуженный пилот СССР – здравствуйте.

Олег Смирнов: Здравствуйте.

Константин Чуриков:  И слева от меня – Игорь Дельдюжов, президент Шереметьевского профсоюза летного состава. Здравствуйте.

Игорь Дельдюжов: Здравствуйте.

Константин Чуриков: Ваше отчество, пожалуйста?

Игорь Дельдюжов: Владимирович.

Константин Чуриков:  Игорь Владимирович. Прекрасно. Ну вот давайте начнем нашу беседу со свежего информационного повода: глава "Аэрофлота" Виталий Савельев предложил Администрации Президента разрешить бортпроводникам надевать на буйных пассажиров пластиковые наручники и ремни сдерживания, а также увеличить штрафы и ввести черные списки. Это письмо он отправил в Администрацию Президента. Давайте начнем с чего? Собственно, у нас тема авиадебошей уже существует давно, к сожалению. Что, до сих пор у нас так бесправны, получается, члены экипажа, вся вот отрасль в отношении этих людей, Олег Михайлович? Как так получилось вообще?

Пьяное лицо в самолете – это не просто мелкое хулиганство, это прямая угроза безопасности полетов

Олег Смирнов: Вот эта тематика, она удивляет своей пассивностью и анемией к этому вопросу наших законодателей. Ну и вот коллега подтвердит, и они тоже – а эта коллега возглавляет всех пилотов, что называется, наша главная авиакомпания – давно уже предлагали ввести законодательные акты, которые бы ограничили проникновение на борт и появление на борту пьяных лиц. Пьяное лицо в самолете – это не просто мелкое хулиганство, это прямая угроза безопасности полетов. Вот так этот вопрос и надо рассматривать. И удивляет спокойствие наших законодателей. Почему? Не как командира корабля и авиатора, а по-человечески. Почему они не беспокоятся о своих семьях, которые летают на этих самолетах? Их дети, их жены и сами они летают на них. И почему вот эта бодяга тянется уже какой год, никак не примут соответствующие законодательные документы, которые бы вводили ответственность административную, уголовную и финансовую. И это вот вашему каналу как каналу Общественного Телевидения России и телезрителям это будет очень кстати и актуально, потому что ни одного сейчас телезрителя нет, который бы поднял руку за то, что с ним рядом, с семьей, которая купила авиабилеты за собственные денежки – и немалые – куда-то летел и чтоб с ними рядом появился некий пьяный, потерявший мозги человек, начал бы приставать к женщине, пугать детей и так далее. Ни одной руки не будет при голосовании по этому вопросу. Поэтому это в общественных интересах всех граждан нашей страны. И необходимо эти меры предпринимать как можно быстрее.

Оксана Галькевич: Олег Михайлович, но тогда здесь целая цепочка мероприятий напрашивается: тогда надо запретить продавать алкоголь в зоне ожидания, перестать подавать алкоголь вместе с напитками – на некоторых рейсах это происходит. Ведь это же сейчас совершенно спокойно делается, и дело здесь иногда не в том, что вот человек такой, знаете, злостный потребитель алкоголя. А некоторым немного надо, кто-то принимает какие-то лекарства: чуть-чуть пива выпил, пока ждал своего рейса, и вот у него там началась вот такая реакция. Ведь тоже как с этим быть? Это уже продолжение дальше мер каких-то. Отношение, конечно, у всех плохое. Никто не хочет.

Олег Смирнов: Совершенно правильно.

Оксана Галькевич: Но ведь и дебошир, кстати говоря, тоже за свои деньги летит.

Олег Смирнов: Это тема отдельного разговора, и Вы правильно, по-женски очень мудро, как женщина подняли этот вопрос. Потому что это препятствие для решения этой проблемы тоже. Потому что дьюти-фри пока никто не замахнулся из законодателей на то, чтобы запретить продажу вот этих алкогольных напитков в дьюти-фри. Почему? Потому что там крутятся миллиарды.

Оксана Галькевич: И не только в дьюти-фри. В кафе, в зоне ожидания можно купить алкогольные напитки.

Олег Смирнов: И в кафе, и в прочем, что сопровождается, да. Хотя эта мера напрашивается – прекратить все это дело: аэропорт и самолет не являются площадками для того, чтобы там возникали пьяные пассажиры, потерявшие свой ум.

Константин Чуриков:  Игорь Владимирович, вот тема, о которой мы говорим – она вообще когда стала, скажем так, принимать какие-то радикальные формы? То есть в какой момент это все началось? Или, может быть, в советские времена это тоже было, просто, как говорится, СМИ об этом не рассказывали в ту пору.

Игорь Дельдюжов: Во-первых, да, СМИ меньше рассказывали, гласность у нас вы знаете, когда появилась. И второе – естественно, это примерно 10-15 лет назад приняло такие вот большие масштабы. Потому что благосостояние населения возросло, появилось количество большое чартерных рейсов, потому что в основном на чартерных рейсах – их так и называют "пьяные рейсы" – в места отдыха: Пхукет, Таиланд, в Гавану.

Константин Чуриков:  То есть по Вашей статистике, самые пьяные рейсы? Просто люди нас смотрят – чтобы знали, куда в этом смысле опасно летать. Хорошо. Но все-таки как-то шаг за шагом велась борьба в направлении, скажем так, подавления?

Оксана Галькевич: Как работа велась?

Константин Чуриков:  Подавление этого явления. У нас сейчас запрещено продавать, реализовывать алкоголь на борту, и, более того, его пить даже нельзя, если кто-то его пронес с собой. Правильно?

Игорь Дельдюжов: Нет, почему? На борту разрешена торговля.

Константин Чуриков:  В эконом-классе?

Игорь Дельдюжов: В экономе.

Оксана Галькевич: В экономе иногда предлагают.

Игорь Дельдюжов: Да, предлагают. Там же есть торговля на борту.

Константин Чуриков:  Существует, да?

Игорь Дельдюжов: Да, существует. Проносить на борт ты не можешь, если ты в гастрономе купил бутылку водки. Но, пройдя спецконтроль, ты попадаешь в стерильную зону, в которой, как Олег Михайлович правильно сказал, можно спокойно купить в дьюти-фри. Да, они пакуют в пакет, но этот пакет на борту пассажир спокойно открывает и употребляет. Ну вот одна из мер, я думаю, что была бы – какие-то шкафы, может быть, были на самолете, куда бы складывались эти вот напитки, купленные в дьюти-фри, и выдавались бы пассажирам уже по прилету в аэропорт назначения. Вот это было бы мера.

Константин Чуриков:  Вы знаете, Вы меня удивили. Почему? Потому что я думал, был в полной уверенности, что уж на рейсах российских авиакомпаний это дело больше не разливают, по крайней мере сами бортпроводники этого не делают. Вот странно, что даже в этом смысле проблема еще не решена.

Игорь Дельдюжов: Я еще считаю, что очень большая роль именно службы организации перевозок пассажиров, которые регистрируют пассажиров, которые допускают их на самолет, на посадку. Они общаются с пассажирами и видят адекватность; могут понять, создаст ли этот пассажир угрозу в полете или нет. Потому что приходят уже на регистрацию уже в очень хорошем состоянии. Тем более в стерильной зоне работают рестораны, бары; дьюти-фри – они там продолжили, особенно если задержка рейса какая-то, у них много времени. Кроме этого, существуют для пассажиров высоких классов обслуживания лончи, где неограниченно практически можно выпить алкоголя. Поэтому вот именно перевозки, я вот не договорил – они должны принимать решение, приводить на посадку этого пассажира или нет. А зачастую они отдают это на откуп экипажу: они приводят его, проводница, которая встречает пассажира и проверяет посадочные талоны, видит, что он неадекватен, обращается к командиру корабля, тот вызывает наряд, начинают его снимать. А это можно сделать раньше, это может сделать служба организации перевозок в аэропорту.

Константин Чуриков:  И пока это только административная статья?

Игорь Дельдюжов: Да. 5 тысяч штрафа.

Оксана Галькевич: Уважаемые друзья, давайте обратимся к нашим телезрителям. Уважаемые телезрители, пожалуйста, участвуйте в нашей беседе – мы говорим об авиадебоширстве. Очень много случаев, особенно вот в последнее время – видимо, с началом теплого сезона, когда все направились на отдых. И давайте послушаем нашего телезрителя, Вячеслава из Владимирской области, он до нас дозвонился и хочет высказаться. Вячеслав, здравствуйте.

Вячеслав: Добрый день.

Константин Чуриков:  Добрый.

Оксана Галькевич: Говорите, пожалуйста.

Вячеслав: Добрый день.

Константин Чуриков:  Добрый вечер, да.

Вячеслав: Федеральный закон о борьбе с терроризмом от 1998 года – слышно меня, да?

Оксана Галькевич: Да, прекрасно слышно. Говорите.

Вячеслав: Вот. Он же прямо говорит, что угроза жизни, здоровья, путем захвата или уничтожения транспортных средств. Вот почему законодатели как бы это не рассматривают?

Константин Чуриков:  Наверное еще, понимаете, дело еще в том, что одно дело – захват транспортного средства все-таки, а другое дело – некая потасовка, назовем это так. То есть Вы о чем хотите сказать? – что Вы за то, чтобы приравняли такое поведение…

Оксана Галькевич: Агрессивное поведение.

Константин Чуриков:  Приравняли такое агрессивное поведение к акту терроризма, да?

Вячеслав: Я хочу, чтобы именно формальный был состав – не материальный, а формальный. Напрямую. Вот ты начал махать руками, обзываться или хвататься за экипаж – вот и все, вот у тебя уже…

Оксана Галькевич: Понятно.

Константин Чуриков:  Да, спасибо.

Оксана Галькевич: Спасибо. Ну есть такое понятие – не знаю, оформлено ли оно законодательно у нас в Российской Федерации – как агрессивное поведение. Есть агрессивное поведение, например, на дороге сейчас.

Константин Чуриков:  Уже появилось.

Оксана Галькевич: Да, оно сейчас уже в нашу практику автомобильную входит, в нашу жизнь. Может быть, это как-то дальше, до нашей общественной жизни тоже расширится? Есть просто агрессивное поведение. Действительно, человек размахивает руками, проявляет какие-то чрезмерные эмоции, какие-то слова использует – это уже, может быть, руководство к действию? Принять какие-то меры в отношении этого человека.

Игорь Дельдюжов: Вот телезритель прав, я считаю – это надо приравнять к терроризму.

Оксана Галькевич: Это не слишком жестко?

Игорь Дельдюжов: Нет. Это не слишком жестко, потому что это не просто он задел пассажира. Он может принести урон и самолету. Он может, допустим, разбить иллюминатор, это разгерметизация, это аварийное снижение, это страдает очень много людей из-за этого.

Оксана Галькевич: Но постойте, ответственность за терроризм, по статье за терроризм и по статье просто помахать руками и проявить агрессию, даже если есть опасность для этого рейса – все-таки Вы не видите? Вы считаете, что разницы нет?

Игорь Дельдюжов: Я считаю, что надо ужесточать законодательство. В этом мы как работники, как профсоюз, как руководитель я солидарен с руководством "Аэрофлота".

Константин Чуриков:  Уважаемые гости, а вот мне интересно, кто из вас лично сталкивался с авиадебошем на борту?

Игорь Дельдюжов: Я. И неоднократно.

Константин Чуриков:  Неоднократно? Как это было вообще? Каков регламент действий экипажа?

Игорь Дельдюжов: Бригадир докладывает командиру корабля, вот. Уже после того, когда как бы самостоятельно не смог решить вопрос. Командир выписывает письменное предписание, значит, этому пассажиру.

Константин Чуриков:  И приносит ему, пьяненькому?

Игорь Дельдюжов: Да, ему приносит. Дальше, если он успокоился – ну и слава богу. Если нет, то дальше командир принимает решение: проводить полет до пункта назначения или провести посадку на промежуточном аэродроме. Я лично сдавал одного пассажира в Нью-Йорке в полицию. 10 часов 40 минут мы туда летели, это было шоу все это время. Еще у нас на Боинге-767 первый класс был, пассажиры купили билеты за огромные деньги. И все они наблюдали вот эти вот чудеса. И второй интересный случай был, когда мы летели в Юго-Восточную Азию. Тоже бригадир пришла с жалобами пассажиров – как раз распивают напитки спиртные, принесенные с собой. И сказала, что не слушают пассажиры ее. Я сделал информацию в салон – только на русском языке, потому что для наших.

Константин Чуриков:  Чтобы перед иностранцами не позориться.

Игорь Дельдюжов: Да. Смысл такой был: распитие спиртных напитков – это нарушение правил воздушной перевозки, то есть договор может быть расторгнут, в этом случае я имею право произвести посадку на промежуточном аэродроме на любом и предложил им на выбор – мы как раз летели в Юго-Восточную Азию…

Оксана Галькевич: Где высадиться, да?

Игорь Дельдюжов: Да. Я предложил: Кабул, Карачи или Лагор.

Константин Чуриков:  Это хорошо. Хороший набор, кстати.

Игорь Дельдюжов: Да. Выбирайте: Афганистан, Пакистан, там пьяниц очень любят.

Константин Чуриков:  Законы Шариата.

Игорь Дельдюжов: Она пришла через пять минут, говорит: все убрали, все хорошо.

Оксана Галькевич: Все понятно.

Константин Чуриков:  Это Вам повезло, что Вы такую зону пролетали.

Оксана Галькевич: Нам пишут телезрители, что вот в поездах дальнего следования научились решать такие проблемы. Но тут же надо понимать, уважаемые друзья, что вы на каждый рейс самолета не посадите полицейских в составе из нескольких человек, которые будут заниматься установкой правопорядка на борту.

Константин Чуриков:  Знаете, нам вот зритель пишет: "Почему, собственно, никто не задумывается о причинах пьянства на борту? Может быть, это просто от страха полета? Почему вы не смотрите на проблему с другой стороны?" Ну, уважаемые друзья, мы сейчас говорим о такой фундаментальной вещи, как безопасность. А что касается над аэрофобией, то, думаю, наши уважаемые гости нам способны объяснить, как победить аэрофобию. Какой-то совет, Олег Михайлович?

Олег Смирнов: Ну, во-первых, я согласен с выступающим ранее телезрителем, который, на мой взгляд, консолидировал мнение подавляющего большинства пассажиров и летающих, и потенциальных пассажиров нашей гражданской авиации, которые не хотят видеть эти, извините, пьяные физиономии, без мозгов, что называется, от спиртного, рядом с собой на протяжении всего полета. И необходимо сделать 3 вещи, еще раз подчеркиваю: это административная ответственность, это уголовная ответственность, чего сейчас нет и что делается в Соединенных Штатах Америки, Великобритании и в других странах мира; и, наконец, финансовая ответственность. Вот тут недавний случай, который произошел из-за человека, у которого закипели мозги от выпитого – что командир корабля принял абсолютно грамотное решение: провести посадку на промежуточном аэродроме. Финансовая ответственность должна заключаться автоматически, без всяких судов – в том, чтобы этот алкоголик оплатил бы авиакомпании расходы на эту вынужденную посадку. Это миллион рублей примерно. Миллион рублей. Далее. 300 человек пассажиров – каждый что-то потерял на этой вынужденной посадке. Кто-то стыковку, кто-то отель – ему забронирован был, потерял – и так далее. Со всех трехсот пассажиров собрать еще миллион. Два миллиона придавить штрафных санкций вот этому виновнику. Я вас уверяю: это все прекратится мгновенно. И еще один очень важный вопрос – черные списки. Давно уже мир перешел на такую возможность – создавать черные списки, где указана личность, которая нежелательна для авиакомпании, чтобы продавать ему билет. И представьте себе, этот список будет опубликован: когда дети входят, видят своего папу в черном списке – а он, оказывается, нехороший, он алкоголик, которого боятся все авиакомпании. Как это психологически будет давить на тех, кто еще не откажется от возможности пьяным лететь?

Оксана Галькевич: Ну, некоторых и это не останавливает, Олег Михайлович. С другой стороны, наши авиакомпании, насколько я знаю, для внутреннего пользования, если я не ошибаюсь, составляют.

Олег Смирнов: Они не имеют на это права законного. Вот надо дать такое право.

Оксана Галькевич: Да, надо дать такое право.

Константин Чуриков:  Они для себя пока такое составляют.

Олег Смирнов: Да, для себя составляют.

Оксана Галькевич: Но отказать в обслуживании – тоже, видимо, надо дать такое право? Не продавать билет. Как Вы считает, Игорь Владимирович?

Игорь Дельдюжов: Ну, разные есть точки зрения. Тут надо Конституцию тогда менять.

Оксана Галькевич: Вот, собственно, да.

Игорь Дельдюжов: Иметь право свободного мышления. Хотя как бы другие говорят, что право у него остается: он может лететь на другой компании, может ехать на поезде, на машине.

Константин Чуриков:  Но извините, право на свободное перемещение. Вот у нас, например, гражданин вышел из бара, из паба – не важно, откуда. Он идет по улице пьяный. В принципе, с точки зрения законодательства его остановили, он дышит в трубочку, то есть медосвидетельствование проходит, и, соответственно, если он пьяный, он платит штраф. То есть перемещаться-то можно.

Оксана Галькевич: Слушайте, а что же теперь делать-то? Надо сидеть в баре, в пабе, в ресторане, пока не протрезвеешь? Пока вот эти твои промилле не упадут до нуля? Или дома этим же самым заниматься, пардон, да? – пока до утра не проспишься, не придешь в себя? Нет, это, кстати говоря, речь идет не только о тех, кто злоупотребляет. А те, кто буквально пару бокалов вина за ужином? Тебя тоже могут после этого остановить и попросить дыхнуть.

Олег Смирнов: В связи с этими сентенциями надо понять одну вещь, которую недооценивают в первую очередь законодатели и все госчиновники, от которых это зависит. Что такое те эпизоды, которые мы с вами рассматриваем? Это не эпизод где-то на улице, как Вы говорите, или в кабинете у какого-то законодателя, где он сидит в мягком кожаном кресле, на коленках у него сидит секретарша, поет его кофе и так далее и так далее. И все это в статике. Мы, наше рабочее место, вот эти события происходят на высоте 11-12 километров, где за бортом самолета абсолютно безжизненное пространство. Абсолютно. И только гениальные конструкторы авиационные создают для нас с вами ту атмосферу, которой мы с вами дышим, как на земле, благодаря соответствующим системам.

Константин Чуриков:  Мы сидим в мягких креслах, у нас телевизоры, комфорт и так далее.

Человек, у которого мозги закипели от спиртного, - это потенциальный убийца трехсот авиапассажиров на скорости в тысячу километров в час

Олег Смирнов: Да. Мы несемся при этом на скорости в тысячу километров в час. И вот эти все действия, которые производят – то, что Игорь рассказал, и каждый командир корабля расскажет десятки таких случаев – это реальная угроза, еще раз подчеркиваю, жизни людей. А этот человек, у которого мозги закипели от спиртного, потенциальный убийца трехсот пассажиров на скорости в тысячу километров в час. Вот так это надо рассматривать.

Константин Чуриков:  Разговор об этом мы продолжим буквально через несколько минут. Небольшой перерыв на новости.

Константин Чуриков:  Спасибо, Ксюша.

Константин Чуриков:  Ну а мы продолжаем обсуждать такую непроходящую болезнь, как авиадебоши. Каждый раз летом все новые и новые случаи становятся достоянием общественности. У нас в студии уважаемые эксперты – Игорь Дельдюжов, президент Шереметьевского профсоюза летного состава, и Олег Смирнов, председатель комиссии по гражданской авиации Общественного совета Растранснадзора, заслуженный пилот СССР. Вы знаете, я подумал вот о чем. Мы сейчас обсуждаем прежде всего самые частые случаи: человек выпил и как-то не так себя стал вести. Бывают разные ситуации. Некоторые люди, извините, и в трезвом виде – как будто они выпили. Так давайте тогда сформулируем: что такое, что означает "агрессивное поведение авиапассажира на авиаборту". В каком случае надо сажать самолет, сообщать куда следует (в органы) о плохом поведении пассажира? Что такое "плохое поведение пассажира", Олег Михайлович?

Олег Смирнов: Плохое поведение пассажира диктуется всеми моральными кодексами в любой стране, в том числе и в России, и теми законами, которые в изобилии, как правильно Вы перечислили, имеются у нас по требованию того, как себя вести и в каком месте. И это все является аксиомой, ничего здесь нового нет. То есть нельзя вести себя так, когда человек переступает грань, за которой начинается возбуждаться опасность какая-либо для конкретных людей, окружающих этого человека.

Константин Чуриков:  Вы считаете, нужен отдельный какой-то законопроект? У нас сейчас, знаете, вот возникает проблема – под нее нужен законопроект. Или можно заставить действующие законодательные акты работать?

Игорь Дельдюжов: Конечно. Нового закона, я думаю, не надо никакого. Просто в Уголовный Кодекс внести изменения. Я говорю: приравнять это к терроризму. А сейчас трактуется как хулиганство. Штраф 5 тысяч рублей или 15 суток ареста.

Константин Чуриков:  А терроризм – это, извините, вплоть до пожизненного.

Игорь Дельдюжов: Да. В Америке 20 лет, если ты плохо себя ведешь на самолете, такие случаи, как у нас, с избиением бортпроводников и так далее. В США это 20 лет тюрьмы.

Оксана Галькевич: Давайте послушаем нашего телезрителя из Ярославля. Сергей, здравствуйте.

Константин Чуриков:  Здравствуйте.

Сергей: Добрый вечер, студия. Добрый вечер, уважаемые зрители. У меня следующий вопрос. Я приобретаю билет повышенного класса и хочу с комфортом долететь до пункта своего назначения. Понятно, что продажа алкогольной продукции на борту самолета и в зоне дьюти-фри – это дополнительный отдых и дополнительный доход для авиакомпаний. И хотелось бы, скажем так, не видеть на борту подвыпивших своих соотечественников и не только. И, скажем так, я был неоднократно свидетелем очень интересных концертов на борту лайнеров. И, скажем так, деньги, выкинутые впустую. И вот если случается такой инцидент, такое предложение: авиакомпания возмещает убытки пассажирам первого класса.

Оксана Галькевич: То есть Вы считаете, что это мера – она каким-то образ стимулирует авиакомпании отсеивать таких вот дебоширов еще на входе в самолет?

Сергей: Да, конечно, конечно. Это однозначно. Потому что несколько раз я наблюдал, как Вы говорили, на таких "отдыхательных" рейсах в страны отдыха, как подвыпившие пассажиры спокойно проходили на борт, располагались на местах, и через полчаса после подъема авиалайнера начинались концерты. И все-таки поменять административную ответственность на уголовную ответственность, это также стимулирует.

Константин Чуриков:  О чем и говорят, кстати, и наши эксперты в студии. Спасибо.

Оксана Галькевич: Спасибо.

Константин Чуриков:  Вот, кстати, секундочку. Мы все время говорим: авиадебошир. И представляем себе мужчину. Но на самом деле у этой болезни, что называется, есть уже и женское лицо. Вот, пожалуйста: 18 мая на борту самолета, летевшего из Москвы в Сочи, одна из пассажирок устроила пьяный дебош – во время полета решила выкурить сигарету в туалете.

Оксана Галькевич: Мне кажется, что здесь разницы нет. Мужчина дебоширит или женщина – в общем-то, какая разница? Человек нарушает.

Игорь Дельдюжов: Разница есть.

Константин Чуриков:  А в чем разница?

Игорь Дельдюжов: Чисто физическая сила. Потому что женщина – она слабее, с ней, скажем так, справиться легче.

Олег Смирнов: Не скажи, Игорь. Есть такие, что будь здоров.

Оксана Галькевич: Есть, да, разные женщины. А вот скажите, стюарды – их готовят, собственно, на случай встречи с такими пассажирами?

Игорь Дельдюжов: У них есть, да, учеба специальная. Они, конечно, должны быть психологами. Они должны находить подход к каждому пассажиру. Это достаточно сложная такая работа.

Оксана Галькевич: Ну вот смотрите. Была в свое время очень серьезная проблема с курением на борту самолета, во время полета. Была такая история, еще по себе тоже помню, когда летишь и чувствуешь вот этот вот запах. Сейчас уже давным-давно с этим я не сталкивалась. Ну вот этот отдельный случай, про который вспомнил Константин. Ну как-то же справились с этим вот хулиганским проявлением. Что-то же сделали. Без каких-то суровых мер, или все-таки что-то было поправлено?

Игорь Дельдюжов: Нет, эти случаи остаются, просто, может быть, меньше курить стали люди.

Оксана Галькевич: А вот смотрите. Нам люди предлагают электрошокер командиру корабля – прокомментируйте, пожалуйста. Люди говорят, что нужно просто приборами проверять на входе; на паспортном контроле, как автомобилистов проверяют, просить дыхнуть, например. Какой из этих вариантов?

Надо менять законодательство, чтобы было разрешено членам экипажей применять спецсредства - специальные ремни, наручники, электрошок 

Игорь Дельдюжов: Ну это тоже надо менять законодательство, чтобы было разрешено, допустим, членам в кабинах экипажей применять спецсредства. Разговор идет, допустим – специальные ремни, которые фиксируют человека, как бы связывают. Возможно, наручники железные или пластиковые просто. И вот электрошок.

Константин Чуриков:  А может быть, институт воздушных маршалов, как в США? Люди в штатском, с оружием?

Олег Смирнов: Это дорого. То есть постоянно возить их – это очень дорого, накладно для авиакомпании будет. Особенно если самолет большой, их надо несколько человек; длительный рейс – значит, там гостиницу, их размещать как экипаж. Хотя я вот знаю чартерные компании, допустим, "Трансаэро" – на определенных рейсах у них были такие люди.

Оксана Галькевич: То есть знают, что может здесь возникнуть проблема?

Олег Смирнов: Да. Кроме того, институт маршалов – наивысший критерий истины есть практика. Он себя у нас не оправдал. Он был введен в конце 60-х – начале 70-х годов, когда мы, весь экипаж летали до зубов вооруженные, с пистолетами с полной обоймой. И мало того, еще имели спецжидкость, которой пшикать в сторону нарушителя, и его парализует. И в это же время находился так называемый маршал на борту самолета, который летел туда и обратно. И то, и другое было отменено как неэффективное и опасное для полетов. То есть стрелять на высоте 11 километров нельзя, потому что мгновенная разгерметизация самолета – а это и пуля может наделать таких бед, пробив фюзеляж – приводит к мгновенной смерти всего живого на борту. Из-за разгерметизации, из-за разницы давлений внутри и за бортом. И все это было отменено. И были отменены маршалы, потому что маршалы – они натренированные люди, натасканные и подобранные специально еще с училища по состоянию здоровья (не каждый человек может перелет вынести туда и обратно на протяжении 8-9 летных часов, не каждый физически). Он сразу засыпает, этот маршал. И это не оправдалось. Их ликвидировали. И нигде в мире маршалов сегодня нет, кроме: они остались и у нас, и в мире, когда перевозятся – и у нас тоже – опасные преступники на самолете. Их сопровождает вот этот маршал – вооруженный, которому разрешено лететь с оружием, рядом с ним в наручниках и так далее, и так далее. Поэтому этот вопрос рассматривать не надо, он уже апробирован и не подходит.

Константин Чуриков:  По поводу борьбы с аэрофобией с помощью стакана во время полета, до полета. Хорошее сообщение от зрителя: "Я боюсь анализа крови. Так почему водку не подают в поликлинике?" Вот из этой серии абсолютно.

Оксана Галькевич: Тебе там всегда просто нашатырь предложат, если вдруг упадешь в обморок.

Константин Чуриков:  Ну в общем да, действует тоже. Вот мы с вами говорили про то, как все-таки сформулировать, как описать подробно несоответствие поведения пассажира тем или иным инструкциям. Спрашивают: можно ли считать дебоширом того, кто отказывается отключать электронные приборы?

Олег Смирнов: Электронные приборы – это вопрос, который имеет непосредственное отношение к безопасности полетов. Над ним работают очень серьезно и авиаконструкторы, и все те, кому положено над ним работать. Ряд авиакомпаний, переоборудовав самолеты – для этого надо переоборудовать системы самолетные (электрические, электронные и так далее) – разрешили уже пользоваться этими устройствами. Те авиакомпании, где самолеты не переоборудованы и не защищены от воздействий электронных вот этих приборов на работу электроники самолета, особенно при заходе на посадку в сложных метеоусловиях – в тумане, предположим, или ночью – где каждый вот этот ненужный сигнал может полностью изменить показания приборов, что чревато очень серьезными последствиями. Поэтому там, где требуется – этот ответ конкретно этому задающему вопрос товарищу – там, где высказывается требование выключить приборы, надо подчиняться этим требованиям экипажа.

Оксана Галькевич: У нас есть звонок от телезрительницы из Москвы. Ее зовут Ольга. Давайте пообщаемся с ней. Ольга, здравствуйте.

Ольга: Здравствуйте. Постоянно летаем как в Россию, так и за рубеж. Хотелось сказать огромное спасибо Аэрофлоту, потому что сервис у них идеальный. Но существует, во-первых, проблема у других авиакомпаний, когда стюардессы также неуважительно ведут себя по отношению к пассажирам.

Константин Чуриков:  А именно? В чем это выражается?

Ольга: Ну, у меня летает, например, ребенок, который знает правила провоза багажа. Ребенок заплатил за негабаритный багаж – лоукостеры. К нему подходит представитель авиакомпании, начинает просто издеваться, хотя ребенок ничего не спрашивал: "Вы хотите взять эту сумку? Вот мы вам что устроим". Когда папа подошел и пытался сфотографировать, снять, он прячет бэйдж, убегает.

Константин Чуриков:  То есть Вы имеете в виду, что бывают случаи, что инициатором дебоша, какого-то конфликта становятся члены экипажа?

Оксана Галькевич: Инициатором накручивания ситуации?

Ольга: Да. Человеческий фактор – да, от него никто не застрахован, здесь тоже какой-то контроль должен быть. Но я хотела поддержать тех телезрителей, тех людей, которые говорят о том, что нельзя пропускать на борт дебоширов, потому что там уже нет выбора. Какая ответственность у служб аэропорта, которые не разрешают нам проносить на борт определенные предметы, и каким образом контролируется именно их ответственность в плане пропуска на борт таких пассажиров в таком состоянии?

Оксана Галькевич: Ольга, так он не дебоширит, пока он в аэропорту-то находится, понимаете. Он по рукаву идет еще, не дебоширит. А в самолет сел, ремни пристегнул – и у него сорвало все с катушек.

Ольга: Бывает. Видели, пропускают вообще людей, как говорится, в щи. Бывает такое, действительно. Существует ли ответственность именно сервисов, которые пропускают людей, или здесь уже как-то обтекаемо?

Оксана Галькевич: Давайте послушаем, да.

Константин Чуриков:  То есть те, кто стоят у рукава уже.

Игорь Дельдюжов: Я уже про это говорил, что это именно служба организации перевозок пассажиров. Они и должны как бы нести ответственность всю. Они должны отслеживать людей только при входе в аэропорт, даже не на стойке регистрации. И уже смотреть там, с помощью камер, не знаю как. Или в личной беседе, как, допустим, в Израиле: эти службы безопасности – они на подходе к аэропорту вычисляют людей, которые потенциально могут быть опасны. У них свои методики есть определения. Этим-то надо и у нас пользоваться.

Оксана Галькевич: А не скажут эти службы нам: а знаете, у нас, вообще-то, другие обязанности, у нас и так дел полно, а еще следить за зрачками, у кого там бегают, не бегают глаза. Это их работа сейчас, даже вот, может быть, по уставу, по закону, или нет?

Игорь Дельдюжов: Это их работа.

Оксана Галькевич: То есть это их работа?

Игорь Дельдюжов: Да, конечно.

Оксана Галькевич: То есть можно с них спрашивать теоретически?

Игорь Дельдюжов: Да, и нужно спрашивать.

Константин Чуриков:  Самый экзотические предложения от наших зрителей. Один предлагает вытрезвитель создать в самолете на одно-два места; другой пишет, что нужны на борту только стюарды-качки, которые справятся с дебоширом, а стюардессы якобы не нужны. Но это все ладно, это мы обсуждать не будем.

Оксана Галькевич: Роботов предлагают?

Игорь Дельдюжов: Нет-нет, это он не прав. Я считаю, что есть женщины, которые очень хорошо, кстати, ладят с пьяными мужчинами. Они находят подход. Есть такие женщины, которые критичны, начинают ругать, делать замечания, и тем самым выводят пьяного из себя.

Оксана Галькевич: А могут ласковым голосом сказать.

Игорь Дельдюжов: Да. А могут сказать: ну что же ты, давай, последнюю выпивай, крайнюю, да, ладно.:

Константин Чуриков:  Как жена так.

Игорь Дельдюжов: Да. На посошок и все. И он успокаивается.

Оксана Галькевич: Вот так.

Игорь Дельдюжов: Разные бывают.

Константин Чуриков:  А вот хочется у зрителей спросить и у вас конечно же. Давайте попробуем разобраться. Вот корни этого явления? Мы сейчас не говорим, наверное, в аэрофобах в чистом виде. Просто когда вот человек – помните тот громкий случай, когда пассажир, это было несколько лет назад, говорил: "Я депутат". Откуда вот это все идет? Почему люди начинают себя так вести?

Оксана Галькевич: Об этом, кстати, нам тоже пишут телезрители.

Константин Чуриков:  Кстати, да. Нам звоните – внизу экрана указан телефон. Как Вы думаете, Олег?

Оксана Галькевич: Пишут, что как же, собственно говоря, если мы вот таких людей, власть предержащих, встречаем – депутатов, с погонами, хорошими должностями?

Олег Смирнов: Тут однозначный ответ: так поступать только дешевые, невоспитанные, бескультурные и безответственные люди. Дело в том, что мы, авиаторы – и Игорь подтвердит как командир корабля, и мои коллеги, тысячи моих коллег подтвердят – руководствуемся при своей работе законами природы, законами аэродинамики, формулой подъемной силы крыла. Вот чем мы руководствуемся. И нам наплевать, что говорит депутат, Папа Римский или царь, или царица по этому вопросу. Мы руководствуемся законами природы и законами физики, химии и другими законами. И только вот для нас авторитет. А строить из себя депутату и говорить, что я наплевал на ваши законы авиационные – ну это просто для нас смешно, мы таких людей презираем, и недаром, как вы знаете, вот этот нашумевший случай, что наконец-то у нас нашелся командир корабля – Андрей, помнишь?

Игорь Дельдюжов: Литвинов.

Олег Смирнов: Который отказался ждать губернатора. Губернатор сказал: подождите меня. 200 человек там – подождите, видите ли.

Оксана Галькевич: Нет, это не губернатор, Олег Михайлович, сказал. Это, Олег Михайлович, губернатор сказал своим подчиненным, подчиненные передали дальше по цепочке, дошло до диспетчеров. Диспетчеры – то есть Ваши коллеги, по сути, да? – сказали пилотам.

Олег Смирнов: Ну или кто-то там, не важно. Инициатор – губернатор. Ни один губернатор – никто не имеет на это права. Вот если ты летишь на чартерном рейсе, на своем самолете заказанном, на персональном самолете, то переноси, как хочешь, командир корабля тебе под козырек подчинится. Если ты летишь по расписанию и за твоей спиной 300 человек, командиру корабля абсолютно все равно, кто эти 300 человек: Папы Римские все или рядовые слесари, токари. Это для нас никакой разницы нет. Мы для всех применяем одни и те же стандарты безопасности полетов.

Константин Чуриков:  Вот интересное предложение: установить на каждом борту камеры наблюдения, и видео должны принимать суды Российской Федерации, как в случае с авторегистраторами. Может быть, это уже есть?

Игорь Дельдюжов: Эта тема правильная, да. На некоторых самолетах это установлено. Чтобы, действительно, в случае какой-то конфликтной ситуации суд или следственные органы могли определить роль каждого пассажира, чтобы понять, что произошло. Факты.

Константин Чуриков:  Ну да, потому что потом можно будет эту ситуацию людям, свидетелям и подозреваемым интерпретировать как угодно.

Оксана Галькевич: Активно нам очень люди звонят. Вот еще один телезритель из Московской области, Александр, на связи с нами. Александр, здравствуйте. Мы Вас слушаем.

Александр: Алло, добрый день.

Константин Чуриков:  Добрый.

Оксана Галькевич: Добрый.

Александр: Я очень рад, что вы такую тему подняли. Я 20 лет работал в аэропорту, последнее место работы – начальник смены в полиции, УВД в аэропорту Шереметьево. Я проработал и хочу сказать, что имею очень богатый опыт именно приобщения авиадебоширов. Был громкий случай, когда показывали по телевизору: сняли авиадебошира авиакомпании "Нордвинд", прилетевшего из Шарм-эль-Шейха. Показывали по телевизору. Да, против него возбудили уголовное дело. И за неподчинение сотруднику полиции, и за то, что он совершал хулиганские действия. Но ситуация в чем заключается? Бывает, вызывают на рейс. Приходишь на рейс в сопровождении сотрудников своих. И стюардессы иной раз, бортпроводницы – а это включая "Нордвинд" авиакомпании, и Аэрофлота – посмотришь на пассажира: а вы знаете, он не подлежит именно такому снятию с рейса или там то, что он дебошир. Бывает даже наоборот, провоцируют, как Ольга до этого сказала с ребенком. Провоцируют те конфликтные ситуации, которых можно было бы избежать. Это раз. И второй вопрос. На стадии регистрации у многих – стоят девушки, которые работают на линии регистрации – этого пассажира можно уже выявить. Как правило, их видно: это молодые люди, приходят, они обкуренные, обпитые, их можно выявить. Но они боятся их не допустить к рейсу.

Оксана Галькевич: Почему?

Александр: Потому что пока не снимет их командир рейса, командир экипажа, и не даст им отказ, мы его не можем. А они заходят в дьюти-фри и, как пел Светлаков, "быдло заходило в дьюти-фри, быдло выпивало литра три". И вот они там доходят до кондиции, теряют свои вещи, телефоны, потом сопли, паспорта, посадочные; рейсы задерживаются. И вот это нужно остановить на том процессе, на том процессе, когда полиция не может составить протокол, пока он еще не зарегистрировался, и в то же время представитель должен не допускать таких пассажиров к рейсу. Потому что если он их уже допускает, а девушки говорят: мы уже ничего не сможем сделать - вот он подходит, и мы его обязаны зарегистрировать. А дальше куда он идет – еще 2-3-4 часа он может бродить по аэропорту и рассматривать красивые картинки. Все.

Оксана Галькевич: Спасибо.

Константин Чуриков:  Да, спасибо, Александр, за Ваши яркие высказывания.

Оксана Галькевич: А с другой стороны, а почему девушка ничего не может сделать? Я вот себя представляю на месте этой девушки. А тревожную кнопку под стол поставить? Вот она регистрирует этого невменяемого человека и видит уже, что он – клиент на снятие, выбытие. Почему нельзя?

Игорь Дельдюжов: Да можно.

Константин Чуриков:  Психолог какой-нибудь.

Оксана Галькевич: Необязательно вступать с ним в какие-то разговоры и говорить: "Мужчина, ведите себя прилично. Что вы делаете? Сейчас позову". Кнопочку нажать.

Игорь Дельдюжов: Все можно.

Оксана Галькевич: А почему? То есть все-таки решение должен именно командир корабля принимать?

Игорь Дельдюжов: Нет, вот как раз идет перекладывание ответственности.

Оксана Галькевич: Вот я тоже об этом и хотела спросить.

Игорь Дельдюжов: Служба организации перевозок не берет на себя эту ответственность, а именно перекладывает на экипаж. Вот так.

Константин Чуриков:  Вы не ответили на вопрос, а он многих волнует, судя по сообщениям. Так все­-таки как победить аэрофобию? Вот вы профессионалы, вам это наверняка объясняли. Как?

Игорь Дельдюжов: Не знаю. Я вырос в авиационной семье, с детства находился в самолете и в кабине.

Оксана Галькевич: Снотворное принимать, правда? 

Игорь Дельдюжов: Я ничего не боялся никогда, и мне вообще чуждо это чувство. Поэтому я не могу людям объяснить, как можно не бояться. Я думаю, что если набрать в Яндексе, там очень много будет всякой информации. Кто как.

Константин Чуриков:  Олег Михайлович?

По всем параметрам, по всем показателям авиация является самым безопасным видом транспорта на планете. Так было, так есть и, я думаю, так будет и дальше

Олег Смирнов: Аэрофобия – это свойственная человеку черта, от нее никуда не денешься. Как и фобия других видов. Аэрофобия, конечно, в какой-то степени естественна, потому что человек отрывается от земли, вопреки всем привычным постулатам. Пушинка летит к земле, не имея веса, а человек с багажом вдруг оказывается на высоте 12 километров и летит на скорости тысяча километров в час. Это естественное волнение, переживание. Но чтобы в фобию переходить, никаких оснований нет. Факты: по всем параметрам, по всем показателям авиация является самым безопасным видом транспорта на планете. Так было, так есть и, я думаю, так и будет дальше. Это факт. И то, что мы сегодня с вами эту грязную тему обсуждаем, мы вынуждены просто, потому что все граждане возмущены этим делом. И мы, профессионалы, поддерживаем это возмущение. И вот те люди, которые собираются лететь – я заявляю: друзья мои, настолько у нас сильный летный персонал, специально подготовленные командиры кораблей, которые знают, что делать, как делать, с любой ситуацией, с любым отказом и с любым дебоширом – знают все и поступают правильно. Речь о чем идет? Мы в прошлом году перевезли 93 миллиона пассажиров. Ну подумаешь, испортили настроение вот эти пьяницы тремстам, пятистам пассажирам. Это очень плохо. Но все-таки насколько это мизер. А в основном-то каждый летящий на наших авиакомпаниях прилетает в нужную точку в нужное время, остается молодым, красивым и здоровым.

Оксана Галькевич: Олег Михайлович, Игорь Владимирович, я просто могу поделиться таким, как говорят, лайфхаком. Тем авиадебоширам, которые выпивают только от того, что боятся летать, можно вместо алкоголя – правда, Олег Михайлович? – принять снотворное. И все эти несколько часов спокойно себе в позе – не знаю, кого, тушки – спать и никому не мешать.

Константин Чуриков:  А я медитативную музыку слушаю.

Олег Смирнов: А я бы к этим мудрым советам добавил следующее. Друзья мои, кто нас смотрит и кто любит это дело: оставьте мысли о том, чтобы вот этот летящий на скорости тысяча километров в час предмет, которые называется самолет, на огромных высотах, делать полем для пьянки. Есть масса других мест и возможностей. Масса. На земле, я не знаю, хоть на воде, хоть на земле, занимайся этим делом. В воздухе этим заниматься нельзя. И почему? Вот здесь аэрофобам надо обратить на это внимание, кто боится: не полета надо бояться, а бояться пить в полете. Потому что в полете и без того действует куча отрицательных факторов на человека – естественных: солнечная радиация, шум, вибрация, смена часовых поясов и так далее. И добавлять еще один удар организму – это просто безумие.

Константин Чуриков:  Спасибо вам, спасибо зрителям. В студии у нас были Игорь Дельдюжов, президент Шереметьевского профсоюза летного состава, и Олег Смирнов, председатель комиссии по гражданской авиации Общественного совета Растранснадзора, заслуженный пилот СССР. Спасибо.

Оксана Галькевич: Спасибо.