Олег Шибанов и Олег Сухарев — о том, почему сокращаются объемы финансовой помощи регионам

Гости
Олег Шибанов
директор Финансового центра Сколково - Российская Экономическая Школа
Олег Сухарев
главный научный сотрудник Института экономики РАН

Ольга Арсланова: Ну что же, впереди большая тема. И предлагаем поговорить о том, что волнует вас, судя по нашим опросам, больше всего. Это состояние, финансовое состояние российских регионов и бюджетный дефицит российских регионов. 1 триллион рублей – такой объем рыночного долга регионов. Об этом сегодня заявил Владимир Путин на совещании с членами Правительства. Речь идет о задолженности по государственным ценным бумагам и кредитам, взятым у коммерческих банков под высокие проценты.

Юрий Коваленко: Это, наверное, скорее всего, еще зависит очень сильно от того, насколько регионы друг к другу по весу разные.

Ольга Арсланова: Размер коммерческой задолженности сейчас составляет почти половину госдолга субъектов страны. И, как отметил глава государства, этот показатель не должен превышать 50% от собственных доходов регионов. Но есть те, кто по состоянию на 1 октября текущего года в эти значения не уложился. И им, по словам президента, должен быть предоставлен целевой кредит из федерального бюджета на погашение части рыночного долга.

Владимир Путин, президент РФ: "Важно найти решение для субъектов федерации, имеющих не только бюджетные, но и значительные рыночные долги. Очевидно, при таком уровне долговой нагрузки регионы не смогут эффективно решать задачи развития, обеспечить стандарты качества граждан, проживающих на соответствующих территориях. Все это приведет к серьезным территориальным диспропорциям. Ждем от всех субъектов федерации ответственного подхода и строгого соблюдения бюджетной дисциплины. Хочу, чтобы меня в регионах услышали: свои обязательства нужно выполнять, нужно над этим работать".

Юрий Коваленко: Объемы помощи регионам из федерального бюджета неуклонно, увы, сокращаются. В предыдущий кризис, в 2009 году, доля трансфертов в доходах региональных бюджетов превышала 25%. В начале нынешнего кризиса, в 2014 году, помощь из бюджета составляла почти 19%. В прошлом году она снизилась до 16%. А объем задолженности по бюджетным кредитам регионов только растет, с начала этого года он увеличился более чем на 10%. И это очень сильно на себе ощутила большая часть регионов.

Ольга Арсланова: Мы призываем, как всегда, вас – жителей различных российских регионов – звонить в прямой эфир. Вы сможете задать вопросы нашим гостям в студии и рассказать о том, как живется вашему региону. По вашим ощущениям, хватает ли вам денег, денег людям? Потому что в первую очередь вся эта ситуация сказывается на уровне жизни населения.

А у нас в студии – Олег Шибанов, профессор финансов Российской экономической школы. Здравствуйте.

Олег Шибанов: Добрый вечер.

Ольга Арсланова: И Олег Сухарев, доктор экономических наук, заведующий лабораторией Института проблем рынка Российской академии наук. Здравствуйте.

Олег Сухарев: Добрый вечер.

Ольга Арсланова: Верна ли ситуация, что сейчас большинство регионов в нашей стране находятся в преддефолтном состоянии? Это действительно так? Это действительно настолько серьезно? Кто из Олегов начнет? Олег.

Олег Сухарев: А вы загадывайте желание.

Ольга Арсланова: Да, давайте с вас начнем. То есть сейчас складывается такое ощущение, что большинство регионов ну не тянут сами.

Олег Сухарев: Вы знаете, я выписал специально справку такую, вот смотрите. 14 регионов имеют рост задолженности, из них Кабардино-Балкарская Республика – 2,3; Волгоградская область – 1,9 раза (это в разах); Мордовия – 1,7; Хакасия и Кемерово – 1,2 раза. При этом обратите, внимание, трансферты в доходах региональных бюджетов: 2009 год – 25% составляли; 2016-й – 15,9%. То есть действительно ситуация серьезная и неблагополучная. Причем сами регионы обращаются в Правительство за помощью. Как знаменитый пример – не так давно Хакасия. Там 17 с лишним миллиардов – это по займам.

Ольга Арсланова: 28 попросили, да?

Олег Сухарев: 28,2 – это все, да. А 4,3 – это, например, просроченная кредиторская задолженность. Причем обратите внимание, какие называются причины: принятие решений по межбюджетным отношениям и налоговому регулированию. То есть ситуация в регионах, на мой взгляд, конечно, связана с проблемой развития экономики этих регионов. Причем в каждом регионе, проблемном и депрессивном, своя группа факторов, группа условий. Ну и цифры отличаются от региона к региону. Но плохо то, что картинка ухудшилась в целом.

Юрий Коваленко: А смена губернатора региона каким-то образом, видимо, не помогает? Мы это видим – из года в год ничего не меняется. То есть получается, что какой-то дефект в расчетах. Или как?

Ольга Арсланова: Тут, мне кажется, как лица ни меняй, есть некая системная проблема.

Олег Сухарев: В Перми пришел Решетников только в сентябре, да? Он очень известный и достаточно толковый управленец. С чего он начал? Он посмотрел состояние края, оценил его как такое трудное, проблематичное, начал предпринимать усилия. Но в Пермский край в два раза сокращены дотации. Это учитывая то, что это оборонка, это Урал уже. Ну, конечно, такой стратегический регион. Конечно, когда говорят, что вот из-за Майских указов напрягли регионы… Но проблема, мне кажется, не совсем в Майских указах. С Майскими указами существует проблема в том, что если они, например, напрягли, то как же проектировались все эти вещи?

Юрий Коваленко: Позвольте, из пустой чаши не отхлебнуть. Прежде чем что-то взять, надо что-то дать.

Олег Сухарев: Да, вы правы. Отсутствует по существу стратегическое видение региональной политики для такой страны протяженной с востока на запад, да и с севера на юг тоже, совмещенное со стратегией бюджетных отношений. Мало того, если мы вспомним Евгения Максимовича Примакова… Я был на "Меркурий-клубе" 13 января 2015 года. Это был, в сущности, его заключительный доклад. И львиная часть этого доклада была посвящена межбюджетным отношениям и выстраиванию политики с регионами. И он там предлагал определенную сетку этих межбюджетных отношений. Но даже его предложения из этого доклада – прошло два года, а по существу детально они не проработаны.

Ольга Арсланова: Олег, у нас сейчас десятки сообщений из разных регионов нашей большой страны. И главная позиция, такая основная, прямо четко прослеживается: зачем сначала так много забирать, чтобы потом выдавать обратно, если есть возможность просто эти средства перераспределить и давать регионам больше возможностей оставлять деньги у себя?

Олег Шибанов: Централизация ресурсов – это свойство российского бюджета. Это факт. То есть вы видите, что в течение времени происходит следующее: возможности, то есть доходы перераспределяются скорее в пользу федерального бюджета. Соответственно, налоги, которые могли бы оставаться на местах, они все больше и больше уходят в федеральный бюджет. Соответственно, расходы возлагаются на региональные бюджеты тоже в большей мере – те же Майские указы и многие другие замечательные вещи.

В этом плане, понимаете, тут вопрос, наверное, того, что у федерального бюджета и у Минфина тоже есть свои представления о том, что важно, а что не важно для страны в данный момент. Но вы абсолютно правы: если терять доходы, то, в общем, заканчивается тем, что не на что жить.

Юрий Коваленко: А вот каким образом можно региону выжить, если у него все забрали? То есть получается вот здесь, наверное, все-таки уже человеческий фактор. Здесь губернатор и главы, которые рядом с ним находятся, должны как-то предложить какой-то свой собственный план по развитию – хотя бы бесплатный, хотя бы теоретический, хотя бы на что можно вытрясти из бюджета.

Ольга Арсланова: А им вообще свои планы как-то разрешается?

Олег Шибанов: Разрешается. Нет, смотрите, все не забирают. Это было бы совсем уж печально, если бы совсем все налоги уходили в федеральный бюджет, а потом были бы какие-то дотации.

Ольга Арсланова: Ну, давайте напомним зрителям, что разрешено оставлять. Дорожный налог…

Олег Шибанов: Ну, НДФЛ в большой степени оказывается в региональных бюджетах.

Ольга Арсланова: НДФЛ – в первую очередь, конечно.

Олег Шибанов: Понимаете, действительно те регионы, которые выглядят достаточно разумными с точки зрения инвестиционных стратегий, если они знают, как развиваться, как привлекать внешних инвесторов, у них и экономика, во-первых, растет, и растет налогооблагаемая база – соответственно, растет удовольствие от того взаимодействия с федеральным бюджетом. И вообще говоря, это даже правильно в какой-то степени. Потому что если регион и губернатор занимаются достаточно активно экономическими вопросами, если они развиваются, то, в общем, им и надо помогать, в общем-то, их бы и надо поддерживать. Может быть, кроме пары крупных городов, про которые мы не должны, наверное, говорить в таком виде.

Юрий Коваленко: Ну, здесь эта пара крупных городов, я так понимаю, что чаще всего выживает из-за аренды, из-за НДФЛ, из-за дорожных налогов, из-за всевозможных…

Ольга Арсланова: Из-за близости к административному ресурсу.

Олег Шибанов: Из-за регистрации бизнеса.

Ольга Арсланова: Из-за регистрации бизнеса, в первую очередь.

Юрий Коваленко: То есть получается – чем больше мы тянем с этими депрессивными регионами, тем хуже им становится?

Олег Шибанов: Это правда, это правда. И надо что-то делать более активно. Но, понимаете, мы попали в очень неудачный момент времени. То есть Майские указы формировались в 2012 году. С середины 2014 года падает цена на нефть. Вот собственно и вся история. Ну и плюс санкции еще финансовые.

И с моей точки зрения, здесь очень большая часть истории – это плохие внешние макроэкономические условия. Если бы этого не было, если бы у нас сохранялся хотя бы рост, который мы видели до этого… Он был не очень большой, начиная с 2010 года, но он был разумный. Если бы он сохранялся, то все было бы нормально. 2014-й, 2015-й и 2016-й годы нас подкосили достаточно изрядно.

Юрий Коваленко: А новый бюджет? Там ведь заверстаны уже немножко другие суммы, немножко другие цифры.

Олег Шибанов: Это правда. Новый бюджет – он про то же самое, что был бюджет последних двух лет, он про сокращение дефицита. То есть вы пытаетесь добиться того, чтобы федеральный бюджет как можно меньше на себя возлагал.

Ольга Арсланова: Ну, чтобы они умирали чуть медленнее. А вот что нам зрители пишут: "Откуда бюджетам регионов брать деньги для покрытия дефицита, если, например, в Волгограде только закрывают заводы, закрыли тракторный недавно, при этом нет экономической программы развития регионов и так далее?"

И вопрос тоже очень популярный: "Почему государство в лице регионов берет кредиты у коммерческих банков под высокий процент?" Вот предлагается вариант – у ЦБ под более низкие. А еще лучше – каким-нибудь другим образом решать эту проблему. Ну, я так понимаю, что банки не могут предоставлять кредиты регионам, когда у них так все плохо, под другой процент в принципе?

Олег Шибанов: Это правда, да.

Ольга Арсланова: То есть мы не можем, никто не может заставить банки это делать.

Олег Шибанов: Ну, у регионов есть рейтинг. Если рейтинг у него на уровне "нам очень плохо", то уже ничего не сделаешь, ему процентную ставку придется выставлять. Только некоторые государственные банки имеют возможность сделать иначе. Ну, как мы знаем из исторического опыта последних лет, некоторые из них потом испытывают большие трудности со своими активами. Поэтому как бы тоже спасать одних за счет других – не очень хорошо.

Юрий Коваленко: Вот был такой нюанс – я совершенно случайно узнал о том, каким образом частично распределялись города, в которых будет проводиться Чемпионат мира. Наверняка вы знаете эту историю, да?

Олег Шибанов: Ну, я разные слышал, да.

Юрий Коваленко: И здесь очень интересный момент был: если город сумеет справиться с этой возложенной обязанностью, сумеет сделать все как надо, то, в принципе, регион может и выйти. То есть такая маленькая теневая медалька, которая может выстрелить, а может и не выстрелить.

Олег Шибанов: Я чуть-чуть в другую плоскость это поверну. Дело в том, что есть просто исследование про то, как влияет Чемпионат мира, Олимпиада на местную экономику – и на экономику страны, и на экономику региона. Очень отрицательно. То есть на самом деле эти расходы, которые несут регионы и страна до и после проведения, вообще говоря, для имиджа страны хороши, а для экономического роста – нет. Поэтому те регионы, которые не попали, мы еще увидим, может, что им лучше будет после Чемпионата мира, чем было.

Ольга Арсланова: Олег, вы хотели добавить что-то, да?

Олег Сухарев: Да спрашивайте – я добавлю.

Ольга Арсланова: Сейчас обязательно спросим. Предлагаю послушать зрительницу нашу – Воронеж, Елена. Напоминаем, что у нас интерактивная программа, мы рады вас слышать. Елена, здравствуйте.

Зритель: Добрый вечер. У меня вот какой вопрос. Сейчас очень приветствуются иностранные инвестиции, вложения в экономику региона. В Воронеже какой-то проект немыслимый по строительству Воронежского метро, который никогда не окупится. Но инвестиции, которые вложит Япония в этот проект, – это же не подарок.

Олег Сухарев: И еще вопрос: вложит ли?

Зритель: Они должны быть чем-то потом возвращены. И возвращаться они будут, естественно, с огромными убытками для региона. Вот зачем нужны инвестиции иностранные, которые, в общем-то, безумные во многом?

И еще у нас в Воронеже проект, тоже безумный совершенно, – это медно-никелевый горно-обогатительный комбинат на золотом нашем черноземе воронежском. Этот проект уже принят. Это загубит и экологию, и чистейшие реки. То есть в общем то, что, казалось бы, должно принести прибыль… Это гибельно, мне кажется, гибельная политика государства. Вы со мной не согласны?

Ольга Арсланова: Спасибо за ваш звонок.

Олег Сухарев: Кстати, по статистике, прямые инвестиции возросли достаточно ощутимо в 2016 году, и в 2017-м, вот сейчас, вроде как рост отображают по сравнению с предыдущими годами. Но зрительница, на мой взгляд, права. Дело в том, что прямые иностранные инвестиции – это такой троянский конь. То есть капиталы размещаются, они что-то призваны развивать, но развивают ли? Потому что тот, кто инвестирует, он стремится получить прибыль и вывести ее, в основном.

Кроме того, если приносится какая-то технология, то обычно, в большинстве случаев, за редкими исключениями (они есть, конечно), она бывшего употребления либо второго эшелона. То есть здесь возникают эффекты и структурной зависимости. То есть это не дает обычно какого-то технологического прогресса.

Было такое исследование ОЭСР в 91-м году, Вольфганг Хойер на него ссылался, я помню по памяти. И оно подтвердило вред, наносимый прямыми иностранными инвестициями, для научно-технического и технологического развития ряда европейских стран. Его можно поднять, это 91-го года, то есть у нас еще существовал СССР. Но определенные моменты этого исследования (не все, конечно, не целиком), они могут быть использованы для размышлений и в нашей обстановке.

Конечно, уповать России на прямые иностранные инвестиции, на мой взгляд, не стоит. Они не составят никакого локомотива роста. Зрительница говорила о метро в Воронеже и об инвестициях Японии. Но будут ли они? Еще вопрос. Потому что прожекты, "потемкинские деревни" – все это здорово, но какие будут реальные вложения? Нужно смотреть по факту. И она права, что, конечно, такое инвестирование, даже занимая людей на производстве, все-таки не позволяет развивать собственную промышленную базу на отечественной технологической основе, совершенствовать кадры и так далее.

Ольга Арсланова: А что помогло бы? Может быть, какие-то налоговые льготы? Ну, просто для того, чтобы люди сами внутри страны что-то были готовы делать.

Олег Сухарев: Вы знаете, дело в том, что… Я скажу свое мнение. У нас складывается ощущение, такая обстановка, что вот регионы сами должны. "Вперед, ребята, на рубежи экономического роста!" А получается так по факту, что рапортуем о росте уже сейчас (около 2%), а вы видите, какие идут данные по социальной компоненте (сейчас по бедности прошла информация, только сегодня, Центра исследования бедности) и по регионам с катастрофической бюджетной ситуацией.

Так вот, я помню доклад Александра Ивановича Татаркина. Его уже полтора года нет в живых, это академик Российской академии наук. Он еще в 2013–2014 году бил тревогу о накапливающихся бюджетных проблемах в регионах. А он региональщик, причем известный на весь мир. И институт его довольно известный – Уральского отделения РАН.

Но за этот период ничего не сделано. Минфин ведет себя, на мой взгляд, ужасающе. В чем? Да по существу, если огрубить, он представляет внутренний МВФ, но только по отношению к регионам, как МВФ к России и к другим странам. И нанесла достаточно серьезный ущерб политика МВФ с этими возвратами кредитов, с предоставлением кредитов под определенные виды политики. А что происходит в регионах? Минфин выдвигает требования, да даже примерно похожие. Понимаете? Обрезает возможности, лишь бы выполнить свой бюджет, свои бюджетные назначения и свести бюджет региона, так сказать, баланс.

Юрий Коваленко: Может быть, эта идея покажется какой-то, бредовой, но почему банки не делают собственно такую симуляцию микроарбитража, не ставят на предприятие какого-то своего человека и внутренними инвестициями это предприятие не поддерживают? Почему мы ждем каких-то иностранных инвестиций, если у нас есть свои банки, которые могут прекрасно обернуть на этом деньги? И налоги в стране, и банк в выгоде, и предприятия.

Олег Сухарев: Вы понимаете, должна быть политика, понуждающая банки работать с реальным сектором экономики. Эта политика предполагает экономически нормальные мотивационные механизмы. Их нужно создавать. Для этого необходимо выстраивать массу мероприятий макроэкономической политики. Но то, что проводится сейчас, оно не способствует такой работе банков, если вы задаете вопрос по банкам. Но мы говорили сейчас о работе региональных правительств.

И я хотел бы сказать вот о чем очень важном. Дело в том, что складывается ощущение, что спасение регионов – это дело регионов. Но где же федеральный центр? Получается…

Ольга Арсланова: Ну как? Когда собрать, он есть.

Олег Сухарев: Да, да.

Ольга Арсланова: Тогда мы одна страна.

Олег Сухарев: Забрать, ужесточить, сбалансировать бюджеты? Есть Минфин. А где же региональная политика? Создание ресурсов конкретных регионов, обеспечение межрегиональных взаимодействий, обеспечение перелива ресурсов в масштабах страны, взаимосвязи рынков.

У нас же происходит опасная тенденция – дивергенция, когда одни и те же фирмы, находясь в Хабаровске и, скажем, в Калуге или Брянске, выпуская один и тот же вид продукции, делятся патентами друг с другом. Они запатентовали и друг с другом (я лично видел разговор) созваниваются и пересказывают. Я их спрашиваю: "А что вы делаете?" Они говорят: "А хабаровцы нам не конкуренты. Мы ориентируемся здесь на Прибалтику, на северную часть России, на Москву. А Хабаровск ориентируется на Китай, на Дальний Восток и так далее". То есть внутри одной страны происходит разведение конкурентного поля. Я не знаю пока, хорошо это или плохо, представляет ли это большую опасность или нет. Надо думать над этим вопросом. Но симптоматика такая есть.

Ольга Арсланова: Олег.

Олег Шибанов: Я не знаю. Я, наверное, с коллегой чуть-чуть бы поспорил. Ну, насчет Минфина. Тут скажем прямо: Минфин собственно такую задачу в себе несет – он собственно должен бюджет подбивать. Он не орган развития. И я не знаю стран, в которых он был бы органом развития. Это всегда что-то типа Минэкономразвития, что-то типа Центрального банка. Там есть всегда тонкости. Во всех странах это было все достаточно интересно.

Понимаете, последнее – про патенты – меня особенно сильно задело. Во-первых, это история того, что сейчас Минэкономразвития собирается сделать. Он на федеральном уровне собирается объединить все лучшие практики, которые мы имеем, например, в сельском хозяйстве: как выращивать эти проклятые помидоры, чтобы было в два раза больше производство с одного чего-нибудь, гектара или квадратного метра.

Ольга Арсланова: Если уж мы хотим их выращивать в России.

Олег Шибанов: Конечно. То же самое про промышленность. Если у нас есть патенты, так давайте придумаем способ тем, кто запатентовал, оплатить это дело, чтобы другие предприятия, которые на других рынках работают, могли это сделать. Это прекрасный вид политики. Это то, что делалось во многих развивающихся странах, включая Бразилию. Я просто хорошо знаком с ее кейсами и с Южной Кореей. И в этом смысле, если это уже делается, то это фантастически. Я думал просто, что ничего подобного нет. И вот то, что Юлия Урожаева, помощница президента… не президента, конечно, а министра Орешкина, рассказывала: они собственно только начали вроде бы этим заниматься. Но если уже есть, то великолепно!

И что касается развития. Понимаете, предыдущий Минэкономразвития был тоже неплох, наверное. Я не знаю. Я просто мало знаком с его деятельностью. С этим Минэкономразвития я просто больше немножко знаком, так уж вышло. И я бы сказал, что то, что министр Орешкин делает все это время – это довольно серьезная работа, во-первых. Во-вторых, даже сбор этого опыта для того, чтобы компании в разных частях страны могли на него посмотреть и понять, как лучше делать, – это очень важно и очень полезно.

И в конце концов, я-то работаю в определенной отрасли – в образовании. Я могу сказать, что там происходят тектонические сдвиги, честно говоря. То есть это не школьное образование, а это образование в основном для менеджеров, в том числе РЭШ, в том числе Корпоративный университет "Сбербанка". Но в этом уровне образование становится все лучше и лучше. То есть, по крайней мере, в каком-то куске российского бизнеса понимают, что образование – это чрезвычайно важно, это то, что может позволить нам как-то гораздо лучше развиваться и дальше.

Ольга Арсланова: Говоря о стратегии такой вдолгую, которая сейчас рассматривается, вопрос, ради справедливости, от наших зрителей. Нам, смотрите, пишут: "Все забирает Москва и Санкт-Петербург, естественно. А Москве нужно поделиться с регионами". То есть "Москва транжирит деньги" и так далее.

Раз мы одно государство, у нас не должно быть, вероятно, по мнению наших зрителей, вот этого "социального дарвинизма" – то есть "каждый как может". "Москва? Ну да, она же лучше, она же лучше зарабатывает. Смотрите – у нее получилось. А остальное – ваши проблемы". К чему сейчас все-таки власти движутся – к "социальному дарвинизму" в рамках страны или все-таки к тому, что Москва и все остальные должны быть примерно на одном уровне как раз для сохранения социального спокойствия?

Олег Шибанов: Вы знаете, я могу ошибаться, конечно, но, насколько мне известно, Москва…

Ольга Арсланова: То есть людям не очевидно как-то, да?

Олег Шибанов: Ну да. И Москва, и Санкт-Петербург – регионы-доноры, то есть они все-таки не берут из федерального бюджета дополнительные доходы, а они туда поставляют эти доходы. И в этом смысле разделение налогов происходит в пользу федерального бюджета в этой ситуации.

Честно говоря, стратегия… Я видел какие-то части, их делают просто разные группы людей. Фактически мы жили в таком неприятном штормовом периоде, начиная где-то с 2014 года, что у нас стратегия особо не работала. У нас даже планирование бюджета было однолетним, то есть мы фактически отошли от трехлетнего планирования на какое-то время. Ну, резкое вообще изменение цен на нефть и все остальное.

Но то, что я вижу сейчас: разные группы, включая ЦСР Кудрина, включая "Столыпинский клуб", институт теперь или университет, я не помню, включая Правительство, включая Минэкономразвития, то есть все эти группы пытаются сейчас действительно писать стратегию на относительно долгий срок. Тут всегда есть вопрос: насколько эта стратегия разумна? Ну, давайте на нее смотреть, давайте разбираться.

То, что я видел… Я в основном смотрю на стратегию ЦСР, потому что так уж вышло, что я тоже поучаствовал, части какие-то написал. И это абсолютно приземленные вещи. То есть это не та классная макроэкономическая стратегия: "Давайте, ежики, станьте кем-то другим". Или наоборот – зайцы ежиками. А давайте все-таки разбираться на земле, что нам нужно, какие виды инвестиций нам нужны, что делать с образованием, медициной и так далее. И там вопросы все эти вроде бы поднимаются и обсуждаются. К чему придет в итоге государство и что выберет? Мы, я думаю, скоро увидим. Все-таки Владимир Владимирович идет на выборы.

Юрий Коваленко: Вот тут такая ситуация, что, как правило, регион пытается обозначить свою проблему, говорит о том, что у него эта проблема явная, назрела, не один год. Его не слышат. И в этот момент наступает просто… Вот реально с пистолетом у виска Сахалин сообщает о том, что он прекращает 25 госпрограмм, если ему не дадут хотя бы каких-то денег. Это при учете того, что 70% налога с добычи природных ископаемых Сахалина увозятся оттуда, то есть не оставляются. Могли бы хотя бы пару лет оставить, чтобы Сахалин пожил. Ну, во всяком случае, можно было бы распределение, уравниловку, про которую мы говорили. Вот здесь как быть? Как быть, если регион действительно не то что выпадает из обоймы, а просто отвалился от России?

Олег Шибанов: Ну, я надеюсь, от России все-таки не отвалился.

Ольга Арсланова: Нет, знаете, иногда надо сгустить просто, чтобы…

Олег Шибанов: Ну, это очень тяжелый вопрос. Действительно, насколько много стратегий, настолько много тактик. Я с вами согласен – больше тактики, чем стратегии. Это некоторая проблема. Но федеральный бюджет надо как-то сводить. И это тоже проблема. И ее тоже надо как-то решать. Довольно много расходов.

Юрий Коваленко: "Древо свободы необходимо поливать кровью героев и патриотов".

Олег Сухарев: Можно?

Ольга Арсланова: Нет-нет, вы можете совершенно спокойно перебивать, у нас открытая дискуссия.

Олег Сухарев: Нет, перебивать я не хочу и не люблю. Это неправильно – перебивать. Поэтому я дождался, пока вы договорите. Дело в том, что бюджет бюджетом, но если ради целей бюджета мы похороним страну и оторвем, как вы сказали, что-нибудь…

Ольга Арсланова: То есть у нас бюджет для страны как бы, да?

Олег Сухарев: У нас не может быть бюджет выше задач страны, развития. Понимаете, в чем дело? И я говорил пример… Я не знаю, почему он зацепил. Ведь пример о том, что может происходить разведение территориальное, дивергенция. И это опасно. Конкурентное поле расходится.

И вот эти территории… Почему президент летает на Дальний Восток, там проводит форумы, территории опережающего развития пытаются создать? Пытаются привлечь капитал, собственного капитала нехватка. Вот как Туган-Барановский писал еще в начале XX века: "Россия бедна капиталом". И кстати, он планировал развитие промышленности, он писал о развитии промышленности в таком ракурсе, что это развитие должно происходить за счет иностранного капитала. Но тогда была другая Россия, другое соотношение сил, другая обстановка и другой мир.

Сейчас за счет иностранного капитала и территорий опережающего развития, мне кажется, не удастся поднять Дальний Восток, если мы имеем отток трудового фактора оттуда до сих пор. А сейчас, в 2017 году, мы подходим опять, возвращаемся к цифрам… Два года или несколько лет был естественный прирост вроде положительный. Владимир Владимирович отчитывался, что вроде какой-то маленький, но успех. Но сейчас вырисовывается динамика, и опять мы подходим к отрицательному приросту. Ну, может быть, слабоположительному, но уже есть и оценки слабоотрицательного пророста населения в среднем по стране.

Естественно, это касается территорий, где плотность населения – два человека на квадратный километр. И что с ними делать? Ведь там же нужно развивать жизнь, а территории опустевают и вымирают в буквальном смысле. И происходит вот такое разведение, о котором я сказал. И пример для этого был приведен: продемонстрировать проблему разведения территорий в развитии. Поэтому нужна стратегия развития страны пространственная.

Есть еще такой академик Менакер, Институт экономических исследований в Хабаровске. Они проводили и решали проблему распределения ресурсов, производительных сил, пространственные модели создавали. В Новосибирске то же самое – есть люди, вот Российская академия наук, которые и публикуются, и делают эти расчеты и оценки. Но это кардинально требует изменения подходов в федеральном центре.

Вот коллега назвал несколько центров, да? Ну, например, я смотрел отдельные наработки ЦСР. Причем комплексно они пока не представлены, они в прессу выдаются частями – что тоже о многом говорит. Разработки группы Титова. Во-первых, они противоречивы в определенных моментах и требуют дискуссии, обсуждения и уточнения.

Ольга Арсланова: А главное – понятнее нам все равно не становится, какой же путь будет выбран.

Олег Сухарев: Мало того что путь будет выбран. А вы в курсе, что была информация в прессе, что разработки, по-моему, ЦСР… Я могу ошибиться. Из 330 миллионов рублей, выделенных на саму разработку, всего 33 государственных. Остальное – частные деньги.

Ольга Арсланова: Послушаем зрителей давайте, уже давно люди ждут.

Олег Сухарев: Кто в пользу кого и как осуществляет эти разработки? Какие силы?

Ольга Арсланова: Ну, хоть не государственные, и то хорошо.

Олег Сухарев: А рановские институты на бобах сидят, и ФАНО над ними измывается. Понимаете?

Ольга Арсланова: Понятно.

Олег Сухарев: Делят, соединяют, кадры теряют…

Ольга Арсланова: Это другая тема.

Олег Сухарев: И что это? Это развитие? Это развитие человеческого капитала или что это такое?

Ольга Арсланова: Ну, это отдельно…

Олег Сухарев: Я привожу факты те, в которых сам купаюсь. Опровергнуть их невозможно, поэтому я их и привожу.

Ольга Арсланова: Несколько реплик от наших зрителей. Начнем с Сергея из Краснодара. Здравствуйте, Сергей.

Юрий Коваленко: Добрый вечер.

Зритель: Алло. Добрый вечер.

Юрий Коваленко: Да-да, вы в эфире

Ольга Арсланова: Как у вас в регионе дела, Сергей? Здравствуйте.

Зритель: Алло?

Ольга Арсланова: Говорите, Сергей, вы в эфире.

Зритель: Алло. Добрый вечер.

Ольга Арсланова: Слушаем вас внимательно.

Зритель: Добрый вечер.

Олег Сухарев: В Москве злой – снег с дождем и ужасный ветер.

Ольга Арсланова: Давайте. Сергей, давайте.

Зритель: Я из Краснодара. Алло. Я из Краснодара. У нас не самый плохой регион, ну, не лучший, но почему-то у нас в стране все поделены на людей первого, второго, третьего, так сказать, сорта.

Ольга Арсланова: В чем это выражается?

Зритель: Москва – первый сорт. Питер – первый сорт. Мы, допустим, – второй сорт. И так далее. По Конституции вроде бы все равны.

Ольга Арсланова: Сергей, в чем выражается вот эта принадлежность к тому или иному сорту? В чем привилегия, по вашему мнению, объясните?

Зритель: А привилегия в том, что в Москве пенсии, зарплаты, даже по сравнению с Краснодаром, вообще несопоставимы.

Ольга Арсланова: Понятно.

Зритель: Минимальная пенсия в Москве – 17 с лишним, а в Краснодаре – и 7, и 8, и так далее, несмотря на то, что вроде бы регион богатый, вроде бы метеоусловия хорошие. И Чемпионат мира по футболу в Сочи у нас будет. В Краснодаре будет тренироваться сборная Испании, бывший чемпион мира. Ну и что?

Ольга Арсланова: Понятно.

Зритель: Люди от этого что-нибудь имеют? Поэтому как? По Конституции мы все равны, а тут мы все разные почему-то.

Ольга Арсланова: Поняли, все поняли про Конституцию. Спасибо, Сергей.

Давайте сразу Александра из Амурской области послушаем и в комплексе, блоком тезисы обсудим. Александр, вы в эфире.

Зритель: Да, я слушаю.

Ольга Арсланова: И мы вас слушаем.

Зритель: Город Тында, Амурская область, бывшая "столица БАМа". Именно разговор о дефиците региональных бюджетов. Вот смотрите, в Амурской области строится космодром, да? Идет "Сила Сибири". До этого проводили нефтепровод. А что это дало Амурской области? Ничего. Почему? Потому что…

Допустим, если взять, как БАМ строился, то в Тынде находился "ГлавБАМстрой", деньги были в "Промстройбанке". Все организации, которые строили БАМ, находились в Тынде, ну, в Амурской области зарегистрированы были. Люди приезжали, здесь работали. Они здесь же платили налоги, тратили деньги и жили здесь. Тогда был массовый приток специалистов и так далее. И регион развивался.

А сейчас что происходит? На космодроме у нас все генподрядчики – это московские и прочие фирмы, которые прославились воровством и отмыванием денег. В основном на стройке участвовали гастарбайтеры, потому что низкие зарплаты. Никаких отчислений в бюджет, кроме тех, о которых вы говорили, что регионам оставлено. Больше ничего не дало. Сейчас идет "Сила Сибири", опять местные организации не участвуют. Все организации, которые строят, они все находятся на Западе. То есть отчисления бюджетные и прочее… Когда говорят, что на Дальний Восток отправлены большие деньги, то на самом деле эти деньги все остаются там, в Москве.

Ольга Арсланова: Спасибо большое. Спасибо, Александр.

Зритель: И все. То есть получается, что великие эти проекты ничего региону не дают.

Ольга Арсланова: Спасибо. А это действительно несправедливо. Ну, согласитесь.

Юрий Коваленко: Два звонка – и абсолютно одна и та же тема.

Ольга Арсланова: Да 80 звонков, я думаю, из регионов будут такими же.

Олег Шибанов: Да, очень несправедливо, что здесь арендная плата мне стоит значительно больше, чем она мне стоила бы в моем родном городе. Я понимаю, конечно.

Ольга Арсланова: Арендная плата – ладно. Но если вы пойдете в магазин, я думаю, что в Амурской области…

Олег Шибанов: Цены будут схожие.

Ольга Арсланова: …у вас корзина будет дороже, чем в Москве.

Олег Шибанов: Нет, цены будут схожие, но это корзина именно та, которую мы в магазине можем купить. В потребительскую корзину входит много всего, включая то, что приходится здесь перемещаться довольно нетривиальным образом на общественном транспорте, если нет машины, а если на машине, то, соответственно, и тратить больше.

Ольга Арсланова: Ну, знаете как? Вот все равно согласитесь…

Олег Шибанов: Нет, безусловно.

Ольга Арсланова: Я сама живу в Москве и люблю эти разговоры о том, как здесь все дорого. Но, согласитесь, ну не компенсирует. Вот все равно не компенсирует!

Олег Шибанов: Я не про это. Понимаете, если человек думает, что есть большая несправедливость… Не про пенсии. Про пенсии – я здесь очень сильно согласен, потому что наши региональные добавки, которые есть в Москве, они действительно очень сильно меняют ситуацию.

Ольга Арсланова: Хотя и они не спасают.

Олег Шибанов: Ну, пенсионеров-то – конечно нет. Я скорее про то, что зарплаты здесь выше. Это означает ровно одно: Москва, к сожалению, продолжает "всасывать" лучших специалистов из всех регионов. Это происходит до сих пор. Точно так же происходит в Питере, но в меньшей степени. И в этом смысле, если Москва станет 30-миллионным городом, то это будет, конечно, интересно очень. Но это действительно не то, что мы хотим для регионального развития.

С другой стороны, вы знаете, есть регионы, в которых холодно. Я не знаю, где как, но в советское время был такой сильный перекос. Если вы будете сравнивать (опять же я не суперпрофессионал в этом, но все-таки) то, как СССР размещал свои производства, с тем, как Канада размещала свои производства, то вы вдруг увидите, что средняя температура в Канаде была выше – при том, что территории довольно схожие. Средняя температура для людей, конечно, а не природы.

И в этом смысле, не знаю, у меня есть такое чувство, что эти региональные перекосы, с одной стороны, ужасны. И надо придумать, как регионы тоже могли бы получить себе производства, в конце концов, чтобы они тоже делали что-то. А с другой стороны, мы знаем несколько регионов, которые довольно успешны именно в том, что они привлекают инвесторов и, в общем, добиваются успеха – и успеха даже существенно лучшего местами, чем, скажем, Московская область и Ленинградская область. Поэтому, не знаю, у меня такое трудное ощущение, сколько здесь зависит от местной власти, а сколько здесь зависит от федеральной власти.

Юрий Коваленко: Ну, сделать привлекательным участок… Ведь там аренда гораздо дешевле, чем в Подмосковье.

Олег Шибанов: Да, дешевле.

Юрий Коваленко: Гораздо дороже, чем ближе к Европе. Все, что у нас находится за Уралом – ну, я не побоюсь этого слова – аренда в несколько раз дешевле, чем здесь.

Олег Шибанов: Да, это правда.

Юрий Коваленко: Почему не привлекает?

Олег Шибанов: Логистика вам нужна, конечно, хорошая, потому что если вы что-то производите (не знаю, Indesit условный), то вам, конечно, желательно, чтобы комплектующие, если они производятся внутри страны, были близко от вас – ну, если что.

Юрий Коваленко: Оно все производится в Китае. Там еще ближе к Китаю.

Олег Шибанов: Там на самом деле локализация происходит. Хотя, я согласен, она недостаточная, надо бы больше. Поэтому логистика сжирает очень много. Если опять же сравнивать российскую логистику с европейской, то она у нас просто дороже в разы реально. Мы просто медленнее ездим по нашим разбитым дорогам, чем это происходит в Европе.

Юрий Коваленко: Так и логистика разовьется.

Ольга Арсланова: Смотрите, Карелия стала первым регионом, который публично признал, что на выполнение Майских указов в этом году не хватает денег, и просит помощи у федерального центра – 783 миллиона рублей. Давайте посмотрим сюжет нашего корреспондента из Карелии.

СЮЖЕТ

Ольга Арсланова: В каком моменте все начало ломаться? Вот где был самый тонкий такой момент? И если в двух словах… Мы понимаем, что разные институты пишут разные концепции. Ну, по-простому – что надо сделать?

Олег Сухарев: Все ломается на моменте планирования политики всегда. Либо оно плохое, это планирование. Либо, так сказать, слабо обоснованное (что то же самое, оно же и плохое). Либо его нет совсем (бывало и такое в нашей истории).

Вот сделали указы президента. Какова там обосновательная часть? Каковы сроки исполнения? Многие регионы не могут их выполнить. Значит, нужно изучать корень причин, дифференцированно по этим регионам, ведь кто-то выполнил, а кто-то не выполнил. Идет дифференциация выполнений. Нужно же не мытьем, так катанием выполнять и к нулю сводить бюджет, как они говорят.

Ольга Арсланова: То есть опции "не выполнить" вообще нет? Ну, не получается.

Олег Сухарев: Нет, понимаете, раз указ есть – они под козырек, и вроде надо выполнять. Но тогда президентским структурам нужно обратно возвратиться к указу, к проработке его положений.

Ольга Арсланова: То есть просто скорректировать что-то.

Олег Сухарев: Ну конечно! Политика должна корректироваться. Указам-то пять лет. Пять лет! И бо́льшая их часть все равно не выполнена, потому что изначально императивность этого плана была неверной, видимо, слабо обоснованной, не подкрепленной ни расчетами, ничем, ни возможностями, ни ресурсами, тем более по регионам.

Что касается звонков телезрителей. Я пару слов скажу о Москве. Я приведу два примера, если позволите, связанные с собой лично. Я прописал три года назад свою маму родную. Она три года прожила. Она получает пенсию, она уже на пенсии. И московскую пенсию она сможет получать через семь лет. То есть нужно 10 лет проживания в Москве. Вот так Москва защищается. Она инвалид второй группы, русский человек.

К нам приезжают в Москву, устраиваются, так сказать, представители из азиатских республик. Причем их число увеличивается, судя даже по тому, что мы наблюдаем визуально. Я не знаю, что дает статистика. Но как решаются эти вопросы? У меня есть предположение, что в отношении этих лиц, так сказать, имеются какие-то иные режимы. Но почему, так сказать, страдают русские люди, переехавшие в Москву? Им нужно 10 лет прожить. Я, конечно, боюсь сказать плохое, но неизвестно, что будет с мамой через 10 лет, потому что ей уже 68 лет. Вы понимаете? Как это так?

И второй момент – я сам лично, уже безо всяких мам. Сдавал анализы в "Инвитро" в Москве, кровь, три недели назад. А потом мне нужно было их повторить, ту же гамму. И я поехал к родным в Брянск и решил повторить там, в "Инвитро", в единой системе. И я их повторил, тот же список. На 1 100 рублей дешевле. Я задал вопрос в московском "Инвитро", когда забирал анализы: "А почему такая разница? Все-таки ощутимая цена, вы понимаете, 1 100 рублей". – "Ну, что вы хотите? Это Москва. Другие цены, другие зарплаты". Вот такой был ответ.

Ольга Арсланова: Смотрите, нам пишут: "В Удмуртии остается 30% налогов. Я думаю, остается и 30% молодежи. Они все едут в Москву и Питер. Нет врачей и учителей. Средняя зарплата моего окружения – учителя и врачи – 13–18 тысяч". А если мы сейчас на этот рыночный механизм все спишем и оставим все как есть, постепенно все будет еще хуже?

Олег Сухарев: Вы знаете, все это тактически, в операционном режиме можно решать. И Силуанов будет решать вот так, как он решает. И можно корректировать налоги, и вводить, отменять, и вводить какие-нибудь правила распределения, что 50% оставляем в регионе, а 50% – в федеральный центр; или 30% – в регионе, 70% – в федеральный центр. Все это – паллиативы. Это ковыряние в налоговой системе без системной проработки и продумки.

Ольга Арсланова: А как?

Олег Сухарев: А как? А нужно планировать политику государственную.

Ольга Арсланова: Ну, что делать конкретно?

Олег Сухарев: Ну, что сделать конкретно? Первое – дифференцировать регионы. Есть такие проработки. Есть разные группы регионов по их состоянию, по факторам их развития. Есть проблемные регионы по одним моментам, по другим. Где-то отток населения, где-то провалена промышленность, где-то провалена оборонка, где-то сельское хозяйство, где-то приграничный регион, и там вообще условия жизни особые. И есть особые программы.

Юрий Коваленко: То есть комиссия по каждому региону отдельно должна работать? Или разные комиссии?

Олег Сухарев: Есть региональные власти, они должны работать. Есть соответствующие министерства, вы понимаете, занимающиеся, например, Дальним Востоком, удаленными территориями. Есть соответствующие структуры и департаменты, занимающиеся Арктикой и северными территориями.

И нужно вписать развитие и планирование развития этих территорий в общий план развития страны, вы понимаете, с оценкой ресурсов, возможностей, с синхронизацией и согласованием программ. То есть необходимо выстроить аналитическое планирование, выстроить эту систему. Ее нет. И тогда вы не будете ковыряться в отдельных налогах. А налоговые изменения – это внутренности общей бюджетной системы. Понимаете? Их, конечно, нужно рассматривать, конечно, выстраивать, но возможно даже по-разному для отдельных групп регионов. Возможно.

Юрий Коваленко: Хорошо. Вы парируете или вы соглашаетесь?

Олег Шибанов: Нет, региональное развитие – это чудовищно важно. Как тут парируешь?

Ольга Арсланова: Ну, вроде как формально этим и занимаются.

Олег Шибанов: Конечно, занимаются. Тут вопрос в том… Опять же хорошо планировать, когда все размеренно. Очень тяжело планировать, когда ситуация полностью выходит из-под контроля, когда у вас сразу падают и макроэкономические изменения, и ваши торговые партнеры начинают вас любить гораздо меньше, чем раньше, и санкции вводят. Ну, все это как-то обычно усложняет планирование.

Ольга Арсланова: То есть если бы не нефть, если бы не санкции, мы бы сейчас вот этих проблем не имели с регионами, вы считаете?

Олег Сухарев: Они нарастали. Ну, Татаркин же писал, я же сказал. Они нарастали, проблемы эти.

Ольга Арсланова: То есть вот таких бы не было?

Олег Шибанов: С регионами таких бы проблем не было.

Олег Сухарев: Но они бы нарастали, они бы все равно сохранялись. Из-за задолженностей регионы развивались многие впритык, вы понимаете? У нас промышленность показывает рост 1%, а оборотки не хватает.

Ольга Арсланова: Нет, понятно, что все списать на санкции и нефть не получится, но тем не менее это удар.

Олег Сухарев: За счет собственных средств не инвестируются предприятия, вы понимаете? То есть оборотка впритык по промышленности. А Мантуров отчитывается, что рост – 1,1%. Вы понимаете, в чем дело?

Ольга Арсланова: Ну, понятно.

Олег Сухарев: И примерно то же самое по регионам.

Ольга Арсланова: Но пять лет назад и ситуация была другая. То есть, вероятно, все это предположить было…

Олег Сухарев: У нас общефедеральный рост и кризис регионов. Вот!

Юрий Коваленко: Наложилось.

Олег Сухарев: Да это не наложилось, это провал политики.

Олег Шибанов: Я подозреваю, что как раз и к выборам, и после выборов стратегия будет, наверное, гораздо лучше обозначена, чем она обозначена вот сейчас, потому что все-таки я думаю, что президент будет это агрегировать и пытаться объяснить, как дальше будет происходить.

Олег Сухарев: Он сегодня это начал. Но надо было раньше.

Олег Шибанов: Соответственно, меня заботят тоже многие вещи, наверное, но более локальные, потому что я так глобально мыслить не умею. Это история опять с инвестициями, это история опять с малым и средним бизнесом, история с образованием. Медицина тоже очень важна, но просто я опять же очень мало про нее знаю конкретно.

С образованием все более или менее ясно – там нужно работать. И там есть направления, которые, снижая регулирование, казалось бы, могут дать гораздо больше возможностей. С инвестициями – тут вообще трудно сказать. По мнению опять же Минэкономразвития, они уже растут. Но давайте посмотрим: они растут из-за нескольких проектов фактически. А нам нужны инвестиции рядовые, когда вы, условно, построили маленькое предприятие, и оно работает.

Малый и средний бизнес у нас вообще полностью, скажем так, не сравним с тем, что происходит в близлежащих странах, в том же Китае. Мы по уровню вклада в ВВП малого и среднего бизнеса – в районе Бразилии. Это нормально. Бразилия – как бы тоже хорошая и сравнимая с нами вроде бы страна. Но это совершенно несерьезно с точки зрения Европы или Китая. У нас 20% – вклад. В Китае и в Европе – порядка 50% и больше. Ну, там по странам…

Ольга Арсланова: А где-то и 70%, как в Германии.

Олег Шибанов: Конечно. По странам по-разному. В Германии, по-моему, меньше. В Латвии и в Эстонии, вот в каких-то таких маленьких странах. Это просто про то, что у вас инициативы и регулирование друг с другом не стыкуются: вы либо все зарегулировали и забили под пол, либо вы даете возможность развиваться.

И для регионов это тоже очень важный момент, мне кажется, потому что там, я думаю, крупные предприятия просто так опять же не появятся. Тяжело их привлекать, строить новые. Поддерживать старые как-то можно, но они во многом неконкурентоспособные. Поэтому наш любимый "АвтоВАЗ" – его нужно, видимо, поддерживать еще некоторое время, но он реально проигрывает конкуренцию всем кому можно, даже китайцам.

И в этом смысле вопрос большой: что делать дальше? И для регионов спасением может быть разве что малый и средний бизнес. И большой вопрос: как облегчить ему жизнь, как убрать ему налоги и запустить его заново?

Ольга Арсланова: То, о чем мы говорили вначале.

Юрий Коваленко: Да. То, что не получается сейчас у нас.

Ольга Арсланова: У нас ровно минута остается. Наверное, можно что-то в финале сказать. Вы согласны с тем, что малый и средний бизнес – это, наверное, самый понятный из механизмов?

Олег Сухарев: Вы знаете, малый и средний бизнес провалится без крупного. У нас проблемы с крупным бизнесом. Дело в том, что с инвестированием действительно вопрос, потому что и прямые вроде бы возросли, и внутренние, но нужно разбираться, что это за инвестиции.

Московский регион – это донор, да? Он, так сказать, хорошо живет. Мы говорили, да? Но ведь здесь велика роль транзакционного сектора, здесь финансы концентрируются. Производственная база, в общем-то, по сравнению с тем, какая была, уже несопоставима. И тем не менее, это финансовый центр, этот город развивается, и область даже подтягивается, и Московская агломерация вся работает. Например, электрички из Брянска, Рязани, Калуги – ну, каждодневные – забиты в буквальном смысле этого слова. То есть трудовой ресурс поставляется и едет в Москву, и хорошо трудоустроен.

Это проблема региональной политики, ее выстраивания. Ее нужно связать с ресурсами и их обоснованием. Если этого не будет, то никакой малый бизнес, который также лишен и кредитов, и лишен возможностей развития институционально, так сказать, обставлен вешками, которые не позволяют развиваться. Собственно говоря, он составляет среду для крупной промышленности, для крупного бизнеса. А сам по себе он на 70% сейчас торгово-посреднический. Поэтому, так сказать, о каком дальнейшем развитии малого бизнеса речь? Вот такого же – торгово-посреднического? А если производительного, инновационного, то это уже другой малый бизнес, и для него необходимы соответствующе условия и промышленные центры.

Юрий Коваленко: Процесс будет растянут во времени.

Ольга Арсланова: Спасибо большое.

Олег Сухарев: Спасибо и вам.

Ольга Арсланова: Время закончилось, на этом и будем прощаться. Олег Шибанов, профессор финансов Российской экономической школы, и Олег Сухарев, доктор экономических наук, заведующий лабораторией Института проблем рынка РАН, были в нашей студии. Говорили о серьезных финансовых трудностях российских регионов.

Юрий Коваленко: Спасибо.

Ольга Арсланова: Спасибо.

Олег Шибанов: Спасибо.

Олег Сухарев: Спасибо и вам.

Тема часа