Игорь Николаев: Увы, рубль будет ослабевать. Так что если вы купите валюту, то не пожалеете

Гости

Оксана Галькевич: Напарник, ты не проверял, как у нас там нефть, рубль? Что там торгуется? Запасы нефти в Соединенных Штатах Америки?

Виталий Млечин: Меня, как молодого отца, больше волнуют запасы пеленок и подгузников.

Оксана Галькевич: Да-да, понятно. Но вообще, мне кажется, совершенно понятно, зачем мы справляемся, зачем мы интересуемся всеми этими данными, потому как все мы, уважаемые друзья, пытаемся понять, а что будет дальше с нашей национальной валютой. Потому как прекрасно уже усвоили на личном опыте, как больно бьёт девальвация по частному, пусть даже скромному, карману. Казалось, вот только затянулись раны постдефолтные, как новое валютокрушение, очередной девятый вал. Был он тридцать с копейками (рубль), а стал?.. Эх, за границу мы с вами больше не ездим, в магазине берём колбасу подешевле, молоко в мягких пакетах. В общем, виды на счастливое будущее мы с вами оперативно пересматриваем, линию горизонта, горизонтопланирование передвигаем к себе поближе. Покупки, поездки, лечение родителей, образование детей теперь когда и как получится, потому что, кто его знает, что ещё будет. Сегодня он за шестьдесят, а завтра, говорят некоторые, может быть за 70. А может быть… Нам бы с вами знать, где соломку подстелить. Так ведь даже наши Минфин и Минэкономразвития в показаниях не сходятся. Один, Минфин, в проект бюджета на 2017 год заложил среднегодовой курс вот такой – 67,5, на 2018 и 2019 вот такие вот у него цифры – 68,7 и 71,1. А Минэкономразвития на те же самые годы – вот, сравните сами – имеет совершенно другие, принципиально иные расчеты (2017 – 65,5, 2019 – 64,4). У них там в министерствах хотя бы базовое образование экономическое, ну а мы-то с вами простые обыватели: ни денег, ни знаний, в смысле, экономических. Верить кому? Мы с вами гадаем, как на кофейной гуще, на этих самых графиках. Как там нефть продаётся? Марки уже её выучили. Запасы у соседей проверяем. Индекс PMI, налоговый период в России. Что было? Что будет? Чем сердце наше успокоится? Хотелось бы уже от тактики к стратегии перейти, для этого мы пригласили сегодня в наш эфир Игоря Николаева, директора Института стратегического анализа компании ФБК. Здравствуйте, Игорь Алексеевич.

Игорь Николаев: Здравствуйте, Оксана. Здравствуйте, Виталий.

Оксана Галькевич: Вот так, с шутками-прибаутками, а Вы объясните. Такая разница курсов в прогнозах двух разных ведомств – мировозренческое расхождение или некая девальвация уже заложена? Скажите честно.

Игорь Николаев: У них разные интересы на самом деле. Минэкономразвития у нас вроде как отвечает за экономический рост главным образом, а Минфин – ему надо, чтобы деньги были в бюджете. И когда Минфин прогнозирует, что у нас рубль будет ослабевать, то деньги в бюджет собрать проще. Ведь за одни и те же по объему проданные тонны баррелей нефти можно выручить гораздо больше рублей, если рубль будет более слабым.

Оксана Галькевич: Это мы как раз уяснили. Хорошо, что это не потому, что кто-то больше оптимист, а кто-то в меньшей степени.

Виталий Млечин: Сейчас вместе со всей нашей многомиллионной аудиторией будем гадать на этой долларовой гуще. Интересно ваше мнение. Что будет происходить с рублем? К чему готовитесь и какую тактику ближнего боя, как сказала Оксана, для себя выбрали? 8-800-222-00-14.

Оксана Галькевич: До дальних границ могут не все дойти.

Виталий Млечин: Игорь Алексеевич, а вот смотрите…

Игорь Николаев: Я "гадать"? Вот это слово…

Виталий Млечин: Зрители…

Игорь Николаев: А, зрители. Я думал, это мы с вами будем гадать.

Оксана Галькевич: От Вас-то мы как раз ждём чёткого разъяснения, может быть, ответы на наши какие-то обывательские совершенно вопросы.

Виталий Млечин: Оксан, ты сама сказала, что у нас нет ни денег, ни знаний экономических. Будем задавать вопросы. Смотрите, я вот о чём подумал. Просто кажется, все эти министерства и ведомства, особенно в последнее время, стараются панику не нагонять. И когда мы видим в одном из прогнозов, правда, он называется негативным, кажется…

Игорь Николаев: Консервативным. Прогнозов негативных Вы вообще там не найдёте. Какие могут быть негативные прогнозы?

Виталий Млечин: Тем более. Эти ведомства обычно же нам картину рисуют лучше, чем она есть и у меня закрадывается подозрение, как у человека, которого волнует тоже, признаемся честно, курс рубля. Если они даже сейчас такое заложили, не может ли повториться то, с чем мы столкнулись почти два году назад?

Игорь Николаев: Два года назад, осенью 2014 года.

Оксана Галькевич: А болит до сих пор.

Игорь Николаев: Болит естественно. И главным образом беспокоит то, что действительно, как Вы сказали, оно ведь снова может повториться. Понятно, почему прогнозируют, ну не в розовых тонах, но дают такие привлекательные цифры. Это то, что называется вербальная интервенция. Извините, уж так наукообразно. Это желание заговорить, если не кризис, то курс рубля. Как Старик Хоттабыч, чтоб "Хорошо, хорошо". А вдруг так и будет?

Виталий Млечин: Это как в 90-е: дефолта не будет!

Игорь Николаев: В этом есть смысл, потому что современная экономика, а курс рубля – это важная составная часть экономики, реагирует на слова. Но здесь очень важно, чтобы соблюдалось такое условие. Словам, вот этим произносимым словам, вербальным интервенциям, должны верить. А когда действительно такие слова произносятся, а люди вспоминают, что подобные слова они уже слышали и было всё наоборот, то не очень-то верят. Это чиновники наши пока недооценивают.

Оксана Галькевич: Вот смотрите, у нас есть Минфин, Минэкономразвития, Банк Россия – так или иначе, это наши финансовые власти, наши чиновники такие высокопоставленные, которые вот этими вербальными интервенциями и занимаются. Буквально накануне говорили о здравоохранении и обсуждали рейтинг доверия нашей медицине и там тоже две стороны. Есть люди и есть медицина. Вот здесь есть финансовые власти и есть рынки, которые на это реагируют. Вот рейтинг доверия, так скажем, к вот этим вербальным интервенциям, нашим финансовым властям, он каков? Как бы Вы его оценили?

Игорь Николаев: Не очень хороший, естественно. Ведь самое главное, самое важное, и проверку проходит этот рейтинг, в условиях не когда всё стабильно, всё понятно. Стабилизировалась ситуация – не сложно сказать, что будет через несколько месяцев, через год. И гораздо сложнее, когда могут происходить и происходят какие-то резкие движения – здесь оказывается совсем не то. Ведь никто не прогнозировал, что у нас рубль будет 65. А мы помним, до 80 поднимался курс. Да, мы отпустили в свободное плавание. Но чтобы так было – такого не было.

Виталий Млечин: По поводу свободного плавания. Поскольку наша тема сейчас касается в принципе глобального выхода нашего из кризиса как такового, есть предложение Столыпинского клуба, одного из них, Сергея Глазьева. Я тут читал материал, что с его точки зрения нам нужен не плавающий рубль, а, наоборот, фиксированный. Этот рубль должен быть не дешёвым, а, наоборот, дорогим. Потому что, когда он дешёвый, мы пытаемся пополнить бюджет за счёт нефтяных запасов, вынуждены зависеть от нефти. Вот логика такая. Я вкратце пересказываю. Вы как думаете, нам нужен фиксированный курс рубля, чтобы не испытывать этих потрясений?

Игорь Николаев: Мы столько лет мучились, строили и наконец построили кривую косую, но рыночную экономику. Ради чего мы все эти годы мучились? Уж давайте тогда мы этот институт, а это институт рыночной экономики, плавающий или свободный курс рубля. Это не значит, что она идеальная – я уже сказал, кривая и косая.

Виталий Млечин: В этой экономике Государству 70%, по-моему, отдано. Насчитал ФАС.

Игорь Николаев: Тут можно комментировать и эту цифру, мы сейчас о другом говорим. Мы же, собственно говоря, не получили всё то, что хотели получить от этой рыночной экономики. Она же должна быть социально-ориентированной. И вот получив, получается все наши мучения напрасны. Мы говорим: давайте назад отыграем. Ну что мы, 62 копейки сейчас установим и всё, и перестанем быть зависимыми от нефти, да? Но не этим зависимость определяется. Когда у вас основная экспортная статья и когда столько лет мы структурно не переориентировали экономику. Основная экспортная статья – это нефть и газ. И даже сейчас, несмотря на то, что происходило в последние годы, не курс здесь виноват, а структурная, промышленная политика.

Виталий Млечин: Вот последний я помню доклад, в том числе и в этом году, о том, что всё-таки доля нефти и газа снижается, что это уже около 40%. Это так?

Игорь Николаев: Да, да.

Виталий Млечин: Всё-таки это происходит?

Игорь Николаев: Да, но мы должны же понимать: было 60%, сейчас 40%. Поменялась пропорция. 40% - это уже доля нефтегазовых доходов в бюджет. Но из-за чего это произошло? Из-за того, что цены на нефть и газ снизились. И всё, только из-за этого. Завтра вырастут цены и у вас снова будет доля 60%. Что, обратно? Мы же структурно перестроились и обратно структурно перестроимся? Нет, вот здесь лукавства не надо. А вот эти цифры, что у нас произошли такие структурные изменения, 40% - это лукавые оценки.

Оксана Галькевич: Скажите, действительно ли Центробанк сейчас никоим образом вообще не влияет на курс национальной валюты? Мы обратили внимание, опять же с обывательской точки зрения - возможно Вам сейчас тяжело с нами беседовать, но, Вы знаете, у нас телезрители примерно так же размышляют, - мы обратили внимание, что рубль перестал вот так вот резко реагировать на колебания нефти. Раньше это были достаточно резкие амплитуды. Нефть падает – тут же резко падает и рубль. Нефть дорожает – тут же так же позитивно отражается и на рубле. Теперь вот несколько всё иначе. Как-то всё сглажено. Есть такое ощущение, опять же, вот у нас, что как-то вот Центробанк здесь, интервенции может быть какие-то, уже и не вербальные, осуществляет. Мы ошибаемся? Мы не знаем – хотим у Вас спросить.

Игорь Николаев: Наверно Вы не знаете, наверно подавляющее большинство телезрителей не знают, что тоньше стал работать Банк России, изощрённее, я бы сказал.

Оксана Галькевич: Т.е. просто другие инструменты какие-то.

Виталий Млечин: Изощрённее – это уже какая-то другая коннотация.

Игорь Николаев: Да, изощрённее, но профессионально – надо отдать должное. Допустим, с весны действительно – у нас ведь не только меньше реагировал на цены нефти курс рубля, но он просто укреплялся, стоял сильно. Есть такая политика, есть такой инструмент – нормативы резервирования. Т.е. под привлеченные вклады. Соответственно Банки наши коммерческие должны зарезервировать определенную сумму средств на счетах в Центробанке. Что касается валютных вкладов, это нормативы резервирования повышались, т.е. банкам становилось невыгодно привлекать валюту, потому что они должны были отвлекать всё больше средств, чтоб в качестве резерва хранить там доли. Это такой механизм – финансисты его знают и банкиры его знают, а для широкой публики он остаётся незаметным. Скажут, смотрите, как рубль стоит. Это делалось для того, чтобы валюта была невыгодна для банков.

Оксана Галькевич: Мы это почувствовали – наверно, я правильно связываю это со ставками по валютным вкладам. Значительно снизились, буквально последние несколько месяцев.

Игорь Николаев: Да, это влияет на ставки самым непосредственным образом. Действительно люди думают, а чего так ставки упали? А какой ещё инструмент у банков ограничить приток валюты – делайте меньше ставки по вкладам и людям становится невыгодно нести эту валюту в банки. Поэтому я и сказал: тоньше стали работать.

Виталий Млечин: Ещё одна есть теория – скажем так, версия спасения Родины – включить печатный станок. Нам неоднократно власти говорили, что этого не будет, что этого не произойдёт. Всё-таки включать печатный станок можно-нельзя? Мы с Оксаной до сих пор помним один эфир, где наш гость нас просто убеждал всячески, что это надо сделать.

Игорь Николаев: У него станок есть?

Виталий Млечин: Нет, у него был депутатский мандат.

Игорь Николаев: И поэтому он думал, что у него есть станок.

Виталий Млечин: Чтобы дать эти деньги в кредит реальному производству, в реальный сектор, это как смазка и всё начинает работать.

Оксана Галькевич: Удивительно, что это предложение огромную поддержку электоральную имеет. Люди просто обрывали нам телефоны и завалили нас SMS-сообщениями, что да-да, это спасёт нашу экономику, спасёт нас всех просто.

Игорь Николаев: Я здесь по-разному мог бы комментировать, что это не надо делать и наши власти – надо отдать им должное – пока стоят на том, что мы это делать не будем. И это на самом деле обнадёживает. Вот смотрите, даже логически, проблемы очень тяжёлые, структурные - это, кстати, признаётся, - из минуса экономика не выходит, мы помним, много говорили сегодня о том, что с рублём происходит. И оказывается можно все проблемы решить так просто. Такого не бывает! Если у вас назрели серьезные проблемы, по логике даже они не решаются вот так просто.

Виталий Млечин: К больному месту не купюру прикладывать надо, да?

Игорь Николаев: Когда говорят о такой мере, ссылаются на опыт США, политику количественного смягчения, вот эти наукообразные такие термины, внушающие доверие у специалистов и неспециалистов. Вот когда рубль будет как доллар или как евро по своей крепости в качестве резервной валюты.

Оксана Галькевич: Как юань.

Игорь Николаев: Как юань, да. Можно подумать об элементах этого количественного смягчения, об эмиссии вполне определённой в определённых условиях. А пока он рубль…

Виталий Млечин: Запаса прочности этого нет.

Игорь Николаев: Да, именно так.

Оксана Галькевич: Скажите, а юань, который совсем недавно, буквально на днях был включён в состав резервных валют мировой финансовой системы, как долго КНР шла к этому результату? Понимаете, мы-то хотим все простых решений.

Игорь Николаев: Спасибо, Оксана. Яркий пример. Вот мы хотим вот так раз и всё. Китай два десятилетия рос темпами 10-15% в год. Почему юань стал резервной валютой? Да потому что основа, фундамент у этой валюты – мощная экономика. Они росли 10-15% ВВП два десятилетия. А мы хотим, чтобы наша экономика, которая примерно в 10 раз меньше, чем китайская, чтобы была такая же у неё валюта. Не бывает слабой макроэкономики и сильной национальной валюты. Опять же, хочется, но мало ли, что, кому хочется. Так что путь один. Давайте работать над экономикой, чтобы она была мощной.

Виталий Млечин: А насколько сильно это прогнозирование Минфина, эти цифры, которые были у Оксаны в презентации, они разгонят инфляцию? Если действительно так будет, если в 2017 году будет 71?

Игорь Николаев: Через 3 года у нас должно быть 71,1. Здесь принципиально на что не было обращено внимание, важно об этом сказать – раньше прогнозировалось укрепление национальной валюты в предстоящие 3 года, сейчас – ослабление. Что это означает? Это означает, что ради того, чтобы деньги были в бюджете, а один из путей действительно ослабить рубль и тогда за нефть-газ, мы понимаем, можно получить больше в рублях, хотят пойти по этому пути. Но ослабление рубля прямо ведёт к увеличению инфляции, к росту инфляции. Если такой рост будет, то это небольшой рост инфляции, но, тем не менее, это не будут уже обещанные 4%, как нам говорят, таких чудес не бывает - инфляция снижается и рубль одновременно ослабевает. Так не бывает. Вот здесь противоречия в прогнозах.

Виталий Млечин: Возникает ещё вопрос, а насколько хватит финансов людей. Кубышки же нет – это просто от зарплаты до зарплаты. Жирка никакого нет, чтобы платить завтра больше за то же самое молоко, гречу, куру, говоря на петербургском языке.

Оксана Галькевич: Может быть, нужно обратить внимание, что такие инструменты в арсенале наших властей, как минимальная оплата труда, минимальная зарплата – это такие хитрые инструменты, которые законодательно устанавливаются, но жить, по сути дела, на эти деньги невозможно. А это те самые суммы, которые некоторые люди получают в качестве денежного довольствия на целый месяц.

Игорь Николаев: Вопрос в чём? Насколько хватит людям? Меня в последнее время стало беспокоить, что неоднократно наши власти обращали внимание на то, сколько у людей денег. 23 трлн. рублей во вкладах у населения. Это наш Премьер в статье в Вопросах экономики в сентябрьском номере указал. Это значительный прирост. И это уже не в первый раз, что растут вклады. Но я должен сказать, что у одних растут и общая сумма растёт, но у других-то, и подозреваю, что у большинства, не растёт. Вот об этом надо говорить.

Виталий Млечин: И наверно очень мал процент тех людей, кто сегодня подкладывает на свой банковский счёт денег, ещё что-то приносит. Т.е. эти 23 трлн. рублей, если разложить, сколько из них условных миллиардеров рублёвых, миллионеров.

Игорь Николаев: Безусловно очень интересно посмотреть, как денежки раскладываются, а не делать вывод о том, что богаче становятся наши люди, значит всё не так плохо.

Оксана Галькевич: Как минимум, можно сделать вывод о том, что в последние годы, может быть, я ошибаюсь, люди перестали хранить всё это под подушкой, под матрасом, где-то дома в банке стеклянной. Всё-таки несут всё это в специальные кредитно-финансовые организации. Вы улыбаетесь?

Игорь Николаев: Я думаю, многие улыбнулись.

Оксана Галькевич: 23 трлн. рублей – это ведь деньги, которые в банках находятся?

Игорь Николаев: Да, конечно, это официально. То, что в трехлитровых банках, здесь не посчитано, безусловно.

Оксана Галькевич: А там насколько надо, как Вы думаете, умножать?

Виталий Млечин: Следствие по делу Захарченко ещё продолжается – мы не знаем, сколько там ещё хранится.

Игорь Николаев: Вообще-то да, если такими суммами. Но у народа-то не такие суммы. Я думаю, на десятки процентов надо увеличивать эту сумму.

Виталий Млечин: Уверен, Вас все мучают этим вопросом - он банальный, но очень важный. Привычка такая: когда пахнет жареным, люди начинают снова интересоваться курсом обмена валют, какая-нибудь бабушка, нет, да и придёт, несколько этих долларов прикупит. А мало ли что? Что делать?

Игорь Николаев: Пока жареным сильно не пахнет.

Оксана Галькевич: Первая оптимистичная фраза за всю нашу беседу.

Игорь Николаев: Пока. Мы же должны найти хоть какой-то повод для оптимизма. У нас событие такое в ближайшие полтора-два года предстоит – президентские выборы. Понятное дело, что до этого времени ситуацию будут держать. Благо, резервы для этого есть. У нас и резервный фонд ещё не полностью истрачен, но, к сожалению, в следующем году его потратят. Но возьмутся за фонд национального благосостояния. Там тоже больше 4 трлн. рублей.

Оксана Галькевич: Другая кубышечка есть, так.

Игорь Николаев: Вот когда потратят и её, будет плохо. Так что пока резервы такие определённые есть и пока ситуация, я не думаю, что может как-то сильно ухудшится. Поэтому никуда пока бежать не надо. Но это не значит, что можно расслабиться и вообще думать о том, что у нас теперь всё будет хорошо. Экономика по-прежнему в минусе. Рубль, и конец этого года покажет, остаётся, к сожалению, потенциально слабой валютой. Там другие факторы будут включаться, о которых пока не говорят, которые будут действовать ослабляюще на наш рубль. Поэтому надо просто смотреть за ситуацией, но, как я уже сказал, сейчас-сегодня-завтра бежать уже – нет, это не надо.

Оксана Галькевич: Всё-таки хотелось бы понять, какой должна быть не только тактика, но и стратегия семейная финансовая. Глядя куда-то в будущее, в конец следующего года, через два года, что нам делать? У нас есть инструмент сохранения денег: купить квартиру, вложиться в строящееся жильё. Как-то всё это очень сомнительно, потому что других вариантов мы не знаем. Или купить валюту. За последние 25-30 лет, наверно, это два таких основных варианта. Я говорю о семейном планировании, о семейной стратегии. Других вариантов по-прежнему нет?

Игорь Николаев: Я думаю, для очень многих людей вариант купить квартиру, чтобы сохранить деньги они не рассматривают, потому что, конечно, очень немногие себе могут позволить купить квартиру, вложиться в недвижимость.

Виталий Млечин: У нас же есть теперь маленькие вот эти квартирки-коморки 20кв.м.

Оксана Галькевич: Это кажется смешным, но люди это покупают.

Виталий Млечин: Люди покупают такие квартиры, как сказал вице-премьер.

Игорь Николаев: Смешные, по-моему, назвали. Если Вы уже купили всё, что могли купить и у вас рубли ещё какие-то остаются, и вы вообще не знаете, что делать. Подозреваю, что таких людей не так много. Исходя из того, что вам даже Минфин прогнозирует, что рубль будет ослабевать – я не хочу это говорить, но я вынужден произнести – что если вы купите валюту, то вы не пожалеете.

Виталий Млечин: Вот так. Ну всё-таки услышали конкретные рекомендации.

Оксана Галькевич: Пришли к тому, что жить нужно сегодняшним днём, как это ни грустно на самом деле звучит, но тем не менее. Спасибо за честность.

Виталий Млечин: Я думал, что Вы скажете, если у вас очень много денег, как говорила Оксана, то вы сейчас смотрите нашу программу где-то по интернету заграницей. У нас в студии был Игорь Николаев, директор Института стратегического анализа компании ФБК. Мы обсуждали прогнозы Минфина, но не самые весёлые.

Оксана Галькевич: И Минэкономразвития.

Виталий Млечин: И Минэкономразвития относительно нашего с вами рубля. Спасибо.

Оксана Галькевич: Спасибо.

Игорь Николаев: Спасибо.