Денис Владиславлев: В какой-то момент власти поняли, что от "дачной амнистии" несут потери, и потихоньку стали эту калитку закрывать

Гости
Денис Владиславлев
генеральный директор центра развития недвижимости РУМБ, доктор экономических наук

"Дачная амнистия" закончена? Владельцы домов на участках, выделенных под индивидуальное жилищное строительство (ИЖС), столкнулись с проблемой: при попытке задекларировать свои дома они получают отказ — приостановку в осуществлении государственного кадастрового учета. В кадастровых палатах у них стали требовать разрешение на строительство дома. У большинства граждан этого документа нет. "Дачная амнистия" действует до 1 марта 2018 года. Чтобы получить разрешение на ввод жилья, нужно разрешение на строительство. Однако поскольку до 1 марта 2018 года разрешение на ввод не требуется, соответственно, люди и не оформляли разрешение на строительство, поскольку его в принципе в кадастровой палате не спрашивали.

По данным Минэкономразвития, количество земельных участков, которые выделялись гражданам под индивидуальное жилищное строительство, но дома на них так и не были зарегистрированы, доходит до 4,4 миллионов. Однако если "дачная амнистия" де-факто уже не работает, то это касается обладателей около 60 миллионов строений, права на которые не зарегистрированы. Сейчас огромное количество людей в один момент стали нарушителями. А завтра им увеличат налог на землю в разы, поскольку у них неоформленные строения. Минэкономразвития ранее предлагало увеличить земельный налог в шесть раз для собственников незарегистрированных строений. Правительство Московской области предлагает поступить более гуманно — увеличить налоги на землю в пять раз от кадастровой стоимости.

Что делать собственникам жилья в такой ситуации? 


Антон Алфимов: Поговорим о судьбе дачной амнистии владельцы домов на участках, выделенных под индивидуальное жилищное строительство (- ИЖС) столкнулись с проблемой: при попытке задекларировать дома они получают отказ – приостановку о зачислении кадастрового. В кадастровых палатах у них вдруг стали требовать разрешение на строительство дома. Выясняется, что владельцы не знают что это

Ольга Арсланова: Владельцы – да, были удивлены. А вообще, с вот этой вот дачной амнистией происходит что-то совершенно непонятное, таинственное: она вроде как одновременно существует и не существует. Вот такой философский парадокс. По федеральному закону она действует до 1 марта 2018 года. Эта амнистия позволяет в упрошенном порядке зарегистрировать право собственности в Росреестре на жилой дом. Но сотни россиян неожиданно узнали, что никакой амнистии уже нет. Речь идет как раз о владельцах домов на землях индивидуального жилищного строительства. Палаты им отказывают в регистрации дома, требуют разрешение на строительство. А этот документ амнистия не предполагает, и у большинства такого разрешения просто нет. Как вы думаете, что это значит? Это значит, что собственники автоматически становятся нарушителями закона: у них на земле уже стоит самострой, и он подлежит по закону сносу. Как вы думаете, какой масштаб? Давайте посмотрим, права не зарегистрированы примерно на 60 миллионов строений, их общая стоимость превышает 700 триллионов рублей. Подумайте сами, почти 40 процентов всех строений – это самострой. И что все эти дома снесут? Конечно, есть и другой вариант, возможно более выгодный. Власти давно предлагают увеличить налог на землю самостроя – раз в пять или шесть. Что теперь делать владельцам самостроя, идти в суд или готовить деньги заранее на новые документы и, как мы понимаем, на новые налоги. И почему наши законы стали такими непрозрачными для владельцев обсудим сегодня с вами в прямом эфире, и с нашим гостем. К нам пришел Денис Владиславлев, кадастровый инженер, доктор экономических наук. Спасибо, что пришли, добро пожаловать, заходите.


Антон Алфимов: Добрый день.

Ольга Арсланова: Давайте разберемся, садитесь, пожалуйста, когда мы говорим о дачной амнистии, кого она, по сути, касается? Может эти люди себя незаслуженно вписали под действие этого закона, а по большому счету на них он и не распространялся вовсе.

Денис Владиславлев: Начнем с того, что дачная амнистия - это собирательное понятие. И под дачную амнистию себя в первую очередь должны относить дачники и садоводы, даже по самому названию. Нет закона о дачной амнистии, к сожалению. И многие вопросы, которые стояли перед этими людьми. Это и межевание с землями, связанное с неопределенностью границ, с неопределенностью площади. Это и регистрация строений  в упрощенном порядке. Была отнесена к дачной амнистии, причем ну как-то и самими этими людьми, и профессионалами. И вот некий собирательный образ из большого количества знакомых.

Ольга Арсланова: Мы понимаем, что это вот что-то советского прошлого, из девяностых, когда не действовали такие законы.

Денис Владиславлев: Не из советского прошлого, это  из начала 2000, когда просто были достаточно непростые процедуры оформления, а государству просто ну очень хотелось собирать налоги, вот, а для этого объекты должны быть зарегистрированы, и потому дали зеленый свет, ну, по сути. Много чего разрешив. В какой-то момент, даже не сама власть, а различные исполнительные органы начали понимать о том, что они несут потери от этого упрошенного проекта.


Антон Алфимов: Налоговые, вы имеете в виду?

Денис Владиславлев: Нет, налоговые… как раз всё хорошо. Т.е. это вот генеральная задача - собирать налоги.

Антон Алфимов: А тогда какого рода потери вы имеете в виду?

Денис Владиславлев: Потери, связанные с тем, что стали появляться и регистрироваться многоквартирные дома.

Антон Алфимов: На участках, которые предназначены для дачного…

Денис Владиславлев: На дачах, и для индивидуального жилищного строительства.

Ольга Арсланова: Т.е., по сути, воспользовались…

Денис Владиславлев: Да, недобропорядочные люди как всегда начали пользоваться какими-то упрощениями, которые для других людей должны  были быть благом. Вот и потихоньку это всё стали закрывать. Закрывать причем не каким-то единым генеральным решением, а каждый исполнительный орган по-своему.

Ольга Арсланова: А так можно?

Денис Владиславлев: Да, и поскольку дачная амнистия.

Антон Алфимов:  Можно. Но, наверняка, просто эти решения в огромном количестве противоречат друг другу.

Денис Владиславлев: Да, ещё раз с самого начала сказал, что дачная амнистия - это собирательный образ, и она раскидана по разным законам, а разные законы - они близки разным органам исполнительной власти. И эти органы исполнительной власти в рамках своих законов, которые относятся именно к ним, начали потихоньку эти лазейки перекрывать. И, по сути, получилось уже такое мертворожденное дитя на настоящий момент, когда уже по сути нельзя намного больше, чем  было раньше можно. А сейчас ситуация встала особенно остро. Поскольку сложилось два момента. Во-первых, власть централизованно, генерально решила с одной стороны всё окончательно дозарегистрировать и начала пугать, что будет поднят налог на землю 5-6 раз, и люди, соответственно, косяком бросились оформлять свои строения, чтобы их там, скажем, через фотофиксацию не выявили в качестве нарушений и не заставили платить налог проще.

Ольга Арсланова: Т.е. добропорядочные владельцы решили выполнить закон…

Денис Владиславлев: Наконец, да, довыполнить закон и выйти из тени.

Ольга Арсланова: А им не дают.

Антон Алфимов: А самое главное, стоило ли этого того? Ну хорошо, увеличить налог на землю, сколько он сейчас?

Денис Владиславлев
: У всех по-разному, поскольку это зависит от кадастровой стоимости.

Антон Алфимов: Ну, шесть соток, я не знаю, самая средняя цена? Просто если он увеличится в пять раз, может тогда и не надо ничего делать?

Ольга Арсланова: Если мы говорим о Подмосковье, я просто недавно как раз получала налог на всё всё-всё-всё. Вот шесть соток в Подмосковье, в Нарофоминском районе – ну, это что-то там в районе шестисот рублей.
Денис Владиславлев: Ну, это не очень много.

Антон Алфимов: Зато если он увеличится в пять раз, заплатят три тысячи за год.

Денис Владиславлев: Ну, люди у нас любят пугаться, и образовалась некая масса, которая одномоментно пошла оформлять свои строения на земельных участках. И в этот же момент приблизительно другие органы власти, которые отвечали не за сбор налогов, решили ужесточить политику. И в первую очередь были внесены определенные изменения в закон о кадастровой деятельности о регистрационной деятельности, которые ещё был особенно хитро прочитаны органами исполнительной власти.

Ольга Арсланова: А давно они были внесены, эти поправки?

Денис Владиславлев: В июле. Все эти начали возникать в июле, и эти отказы начали возникать в июле. Например, в новой редакции закона написано, что на кадастровый учет строение ставится на основе разрешения строительства, проекта постройки либо декларации. Вот нормальный человек поймет, что один из трех документов позволяет поставить это строение на кадастровый учет. Но, например, Кадастровая палата считает, это по-другому. Она берет перед запятой слово "разрешение на строительство"…

Ольга Арсланова: Т.е. получается, что оно обязательно?

Денис Владиславлев: …и считает, что оно обязательно даже при наличии декларации.

Антон Алфимов: Т.е. правильно я понимаю, что Кадастровая палата отменила запятые?

Денис Владиславлев: Она по-своему начала читать, да, орфографию и там всё остальное. Поэтому здесь вообще возник ужас какой-то: законодатель не особо понимает, чего он пишет, а исполнитель ещё по-своему это как-то читает. Возникла совершенно ужасная ситуация, у нашего заказчика, который в июле приблизительно в этот момент пошел регистрировать свое строение. Получилось, что он пошел регистрировать уже построенное строение…

Ольга Арсланова: А он его построил когда?

Денис Владиславлев: Ну, какое-то время назад. Если он идет регистрировать по декларации свое строение, что естественно предполагается, что строение есть. Ну, по-другому нельзя его задекларировать: что у меня чего-то нет, а я хочу его построить. И человек пришел, ему дали отказ, он смирился с этим отказом. Ладно, пусть закон поменялся. Дальше он пошел уже за разрешением на строительство, т.е. не по пути "дачной амнистии", а совершенно законным образом. И при получении градостроительного плана, это первый этап получения разрешения на строительство, получил неожиданным образом от властей Москвы документ, где был фотоплан его земельного участка, где было показано его строение и было написано, что он нарушитель, что градостроительный план ему не выпишут и чтобы он строение сносил.

Ольга Арсланова: А! Т.е. надо сначала снести, потом получить разрешение на строительство, а потом построить его второй раз?

Денис Владиславлев: Построить его заново хотя бы в тех же параметрах.

Антон Алфимов: Но если там соответствующий дом, его можно временно отнести на участок к соседу, потом зарегистрировать и вернуть его назад.

Денис Владиславлев: Вы знаете, такие ситуации есть. Есть очень хитрые люди, которые бегая от приставов-исполнителей, катают свои дома по участку. С такими ситуациями мы сталкиваемся.

Антон Алфимов: По-своему или?

Денис Владиславлев: По-своему, да. Когда суд, например, выносит решение снести стоящий дом на такой-то части земельного участка, а он раз его, и перекатил на другой. Такие ситуации тоже бывают. Но в данном случае человек был добропорядочный, и дом у него стоял капитальный. И он в один момент стал нарушителем. Т.е. вчера это было можно, и можно было по декларации, и для этого дом надо было построить. А сегодня ему нельзя ни по декларации, ни по разрешению на строительство, и дом нужно снести.

Антон Алфимов: Ну, а смысл-то в этом вообще какой-то есть? Или это действительно такая бюрократическая нестыковка. Или всё-таки что-то для нас, но мы ещё не знаем?

Денис Владиславлев: Ну, во многом с точки зрения, например, Кадастровой палаты и Регистрационной палатой, которые в один момент, по решению сверху, начали бороться с дачным упрощенным порядком. Я думаю, что особого смысла нету, это такая бюрократическая возня. Не могу сказать, что напрямую связанная с коррупцией, но такие бюрократические игры.

Ольга Арсланова: Но вы этого не исключаете?

Денис Владиславлев: Я не исключаю ничего, живя в этой стране.

Антон Алфимов: Т.е. можно справку вот эту о разрешении на строительство получить ну…

Денис Владиславлев:
Не знаю, я говорю о том, что …


Ольга Арсланова: Ну, конкретно ваш клиент, он в суд пойдёт или будет решать другим способом?

Денис Владиславлев: Он пойдет в суд, т.е. других вариантов нету. Я как ученый политэкономист могу сказать вам, что бюрократия очень тесно связана с коррупцией. Это просто следующий этап развития, такая экономическая теория, т.е. не более того. Поэтому в данном случае, он пойдет в суд. Но опять же мы знаем, как в Москве, например, суды выполняют решение исполнительной власти: они за одну ночь могут снести все палатки, якобы незаконно стоящие.

Антон Алфимов: Ну, не все, но много.

Денис Владиславлев: Ну, соответственно встает вопрос, что эта позиция будет экстраполирована в суд,  и суд совершенно на законных основаниях со ссылкой на закон может принять решение отказать ему в иске. Поэтому на самом деле у нас до определенной степени только ветви власти независимы. А на самом деле очень часто судебная власть, исполнительная и законодательная живут в рамках одних приказов.

Антон Алфимов: Понятно, что большинство дачников не будут ходить по инстанциям, как вы со своим клиентом. Наверняка попытаются найти какой-нибудь выход попроще. Что это может быть? Уйти опять в тень и сидеть там опять все эти годы, как это было ранее, до так называемой амнистии?

Денис Владиславлев: Ну, я так подозреваю, что других вариантов у этих людей собственно и нет. Где-то уже три или четыре года назад в Подмосковье собирались выявлять незаконные строения. И была масса дискуссий, но я могу сказать, что пять лет прошло, и никого, в общем, не снесли, за исключением нескольких домов, где были явные нарушения.

Антон Алфимов: Ну, в общем довольно справедливо, да?

Денис Владиславлев: Да, это было, собственно, справедливо.

Ольга Арсланова: И т.е. вот этот налог, увеличенный в 5-6 раз, более вероятен, чем снос?

Денис Владиславлев: Вы знаете, я вам так могу сказать, каким образом можно попасть на земельные участки, причем массово? Да? Понятно, что никто не будет залезать через забор, не дай бог, там окажется дедушка с двустволкой. Т.е. ни один нормальный не чиновник, не геодезист не полезет. Во-первых, это законно можно делать только по решению суда, во-вторых, это большой социальный взрыв. Делать это можно через фотофиксацию, это когда летит самолет и снимает все строение внизу, но опять же даже с самолета невозможно сказать, какое строение находится внизу и легко его можно спутать со стогом сена, или там может быть просто навес. Глядя на его крышу, нельзя сказать, что там стоит: навес или капитальный дом. И поэтому огульно объявлять всех на свете нарушителей нарушителями закона, чтобы они потом оправдывались. Ну… никто на это не пойдет. Поэтому, несмотря на эту шумиху, я думаю, история закончится как всегда.

Антон Алфимов:
Пошумят и разойдутся, да?

Денис Владиславлев: Пошумят и разойдутся, да. Очень важный момент, по поводу дачной амнистии, вот дачники и садоводы – их право не получать право на строительство, а декларировать своё строение, закреплено прямо в градостроительном кодексе. Т.е. у них у этой категории людей никто ничего не отнимает. И сейчас они всё делают точно также, как делали раньше. Под удар попало индивидуальное жилищное строительство. Оно не совсем относилось к дачной амнистии, так, вскользь. И, по сути, было несколько дырок в законе, которые позволяли им это делать. Сейчас эти дырки закрываются, но они закрываются только для индивидуальных строителей, для всей массы дачников и садоводов этого не происходит.

Ольга Арсланова: Т.е. ещё может быть такой совет: если вы хотите построить себе дом круглогодичный, то покупайте шесть соток в СНТ и стройте себе на здоровье.

Денис Владиславлев: На самом деле это определенный совет, который многим хитрым товарищам можно дать. Да, у вас не будет школы рядом, у вас не будет поликлиники, ваше строение поэтому не будет считаться жилым, не потому что там нельзя жить, а потому что это как лофт, как апартаменты не является квартирой, не является жилым объектом. Но всё остальное вы будете делать упрощенно, ну, наверное, есть нюанс, что вы будете платить ЖКХ по более высоким ставкам, но какие-то основные процедуры вы будете проходить действительно упрощенно.

Антон Алфимов: А вы упомянули вот эту цифру – 60 миллионов человек, которые могут попасть там под какие-то санкции. А какова доля тех, кто лишен всех этих проблем?

Денис Владиславлев: Вы имеете в виду из них садоводов и дачников?

Антон Алфимов: Не из них. Вот есть 60 миллионов – с ними всё понятно. А сколько у нас сейчас дачников и садоводов, которых всё это не коснется? Или это вот только те, кто-то только-только начал…

Денис Владиславлев: Дачников и садоводов в этой цифре подавляющее большинство. Индивидуальное жилищное строительство, ну как сказать, ну как ни странно, дачников и садоводов в Москве и Новой Москве, их больше, чем индивидуальной жилой застройки. И если посмотреть площади и количество участников дачных хозяйств, садоводств. Их получится больше, они глобально большие.

Ольга Арсланова: Это мы говорим о Москве, то, что рядом. А если пойти в целом по России? Ведь там очень много таких индивидуальных домов.

Денис Владиславлев: Ну, Россия в целом тоже, т.е. дачников вообще в последнее время хотят ввести в черту населенного пункта и приравнять к индивидуальному жилищному строительству. Я не знаю, приравняют ли их с точки зрения законодательства или нет, но их такое большое количество, что с ними нужно уже что-то делать. Вот, индивидуальное жилищное строительство. Я назову процентов 15, ну это на мой экспертный взгляд в этой массе.

Ольга Арсланова: Несколько сообщений от наших зрителей:

- Это значит, что могут и будут, под угрозой изъятия земли централизованно собирать дополнительные финансовые средства.

- Купить документы на ИЖС можно, зная нужных людей (сообщение из г. Туапсе)

А нет ли рисков действительно, что людей начнут шантажировать вот этим постоянным сносом, угрозой сноса, даже если действительно этой угрозы-то и не существует?

Денис Владиславлев: Массово нет. Индивидуально это может быть такой экстремизм соседский. Т.е. ещё раз повторюсь, что, наверное, власть не решится сносить что-то массово. Может быть какая-то показательная порка. Вот с чем мы сталкиваемся – это с соседским экстремизмом. Мы помним Гоголя, и в наше время отношения между соседями строят не намного лучше. Вот поссорились вы с соседом, и у этого человека появляется прямая мотивация вам чем-то отомстить. И вот он уже, наверное, может, смотря, насколько вы поссорились, пойти в суд. И здесь уже личная неприязнь возникает. Вот соседский экстремизм  - это самое страшное, чего надо бояться в таких случаях.

Антон Алфимов: Ну, можно не знакомиться с ними с самого начала. Спасибо! К сожалению, время наше вышло. Денис Владиславлев, кадастровый инженер, доктор экономических наук, был в студии Общественного телевидения России, говорили мы о судьбе дачной амнистии. 

Владельцы домов на участках, выделенных под индивидуальное жилищное строительство (ИЖС), столкнулись с проблемой: при попытке задекларировать свои дома они получают отказ. Что делать собственникам жилья в такой ситуации?