Александр Сафонов: Большинство работающих пенсионеров в России трудятся именно потому, что им не хватает средств для жизни

Ольга Арсланова: Ну а ближайшие полчаса, как и обещали, поговорим о пенсиях.

Виталий Млечин: О пенсиях. Все дело в том, что в Министерстве финансов предложили не платить пенсии работающим пенсионерам, чей доход превышает 500 тысяч рублей. Есть еще один вариант, менее жесткий: ведомство предлагает отказаться от выплаты пенсий тем, кто получает больше 1 миллиона рублей в год. Это решение должно сэкономить федеральному бюджету почти 450 миллиардов рублей за 3 года. Чиновники считают, что тем, кто работает и неплохо зарабатывает, пенсия – просто излишество. Но для начала давайте разберемся, как сейчас функционирует пенсионная система. У работающих граждан формируется страховая и накопительная пенсии. С прошлого года пенсионные права граждан формируются в индивидуальных пенсионных коэффициентах, или пенсионных баллах. Количество пенсионных баллов зависит от начисленных и уплаченных страховых взносов в систему обязательного пенсионного страхования и длительности трудового стажа. Россияне 1967 года и моложе в прошлом году должны были решить, направить ли все взносы на формирование страховой пенсии или продолжить формировать накопительную часть. Страховая пенсия гарантированно увеличивается государством за счет ежегодной индексации, средства же накопительной пенсии инвестируют на финансовом рынке Пенсионный фонд, который выбирает сам гражданин. Доходность пенсионных накоплений зависит от результатов инвестирования, то есть, теоретически, может быть и убыток. Кроме того, с 2014 года правительство приняло решение направлять пенсионные накопления россиян в распределительную систему, и с тех пор заморозку пенсионных накоплений продлевают каждый год. Страховая пенсия по старости рассчитывается вот по этой формуле: нужно сумму ваших пенсионных баллов умножить на стоимость одного балла и прибавить к полученному результату фиксированную выплату. Сумму пенсионных баллов существенно увеличивает обращение за назначением страховой пенсии через несколько лет после достижения пенсионного возраста: за каждый год страховая пенсия будет увеличиваться на соответствующие премиальные коэффициенты. Например, если вы обратитесь за назначением пенсии через 5 лет после достижения пенсионного возраста, то фиксированная выплата вырастет на 36%, а сумма индивидуальных пенсионных коэффициентов – на 45%. А если через 10 лет, то фиксированная выплата увеличится более чем в 2 раза, а сумма индивидуальных пенсионных коэффициентов – почти в полтора раза. Что ждет нашу пенсионную систему в условиях непростой экономической ситуации? Обсудим это прямо сейчас. Наш гость – Александр Сафонов, проректор Академии труда и социальных отношений. Здравствуйте.

Александр Сафонов: Добрый день.

Ольга Арсланова: Здравствуйте.

Виталий Млечин: Садитесь, пожалуйста. Как Вы считаете, правильная мера? Не нужна работающим пенсионерам пенсия?

Александр Сафонов: Ну, если бы мы задали вопрос непосредственно самим работающим пенсионерам, скорее всего, мы бы получили жизненеутверждающий ответ, что, конечно, она нужна.

Виталий Млечин: А знаете, давайте мы так и сделаем. Давайте зададим нашим зрителям вопрос.

Ольга Арсланова: Мы зададим вопрос, потому что ответ на Ваш вопрос, мне кажется, будет очевидным. Мы просто спросим, работают ли наши зрители после выхода на пенсию. Отвечайте "да" или "нет", присылайте СМС на короткий номер. Работаете ли вы после выхода на пенсию? – "да" или "нет". Ведь многие продолжают работать, потому что на пенсию прожить невозможно.

Александр Сафонов: Ну, начнем с того, что эти предложения, которые прозвучали от Министерства финансов, собственно говоря, не новы – эта дискуссия достаточно давно идет со стороны этого министерства. И, собственно говоря, так сказать, это попытка, скажем так, имплементировать в российскую действительность опыт зарубежных стран. То есть если мы посмотрим на опыт Германии или других наших соседей с развитыми рыночными экономиками, то, конечно, там существует четкий порядок: пока работаешь, тебе пенсия не платится. Но когда мы переходим на нашу бренную, что называется, землю, то мы видим совершенно обратную ситуацию. По исследованиям, которые проводил аналитический центр при Правительстве РФ… Эти исследования показывают, что большинство пенсионеров трудятся в силу того, что у них просто недостаточно средств для жизни, для удовлетворения своих потребностей именно за счет той пенсии, которую они получают. И, естественно, мера это вынужденная для большинства россиян. И, собственно говоря, когда идет разговор о том, что богатые россияне – к таковым Минфин пытается последовательно относить тех людей, которые зарабатывают свыше 50 тысяч рублей в месяц, свыше, соответственно, 90 тысяч рублей, если говорить о 500 тысячах рублей и о миллионе рублей дохода ежегодного… На самом деле, сами подумайте, что, естественно, это вот просто исключительно абстрактные такие, умозрительные суждения. Потому что в каждом конкретном случае, если мы говорим о нашей практике – например, пенсионер может действительно работать, который получает заработную плату свыше 50 тысяч. Но какого сумма-то его пенсии? Естественно, ему на жизнь не хватает. Я не берусь за эксклюзивов каких-то, людей действительно очень много получающих и для которых пенсия, так сказать, не тот случай, на который они живут. Таких у нас единицы. Давайте приведем конкретную статистику: у нас численность лиц, которые получают заработную плату – среди работающих, подчеркну – свыше, по данным Росстата, 69 миллионов занятых. То есть численность работающих, которые получают заработную плату свыше 50 тысяч рублей в месяц – это очень немного, это где-то в пределах, в зависимости от подсчетов, от 2 до 4 миллионов человек. То есть не очень много людей получают, ну скажем так, достойную заработную плату. Еще раз подчеркну: тут главный аргумент, что никто не считал, каким образом на их покупательной способности отразится такое ограничение. Я уж не говорю о том, что пока в действующем законодательстве это все-таки неправильное решение, незаконное решение. И, самое главное, мы опять можем упереться в ту ситуацию, когда непродуманные решения, как это бывало уже не раз в нашей практике, приведут к обратному результату. Конкретный пример: приняли решение не индексировать пенсию в текущем году работающим пенсионерам. Как следствие – Счетная палата уже посчитала, и Министерство труда вынуждено было обратиться в Минфин по поводу того, чтобы в бюджете предусмотрели дополнительно еще 40 миллиардов рублей…

Ольга Арсланова: Потому что?

Александр Сафонов: А потому что люди, которым не проиндексировали пенсию по той причине, что они работают, просто прекратили свою работу.

Ольга Арсланова: Либо прекратили ее официально?

Александр Сафонов: Либо прекратили ее официально, да. То есть возможны и такой, и такой варианты.

Ольга Арсланова: То есть эти люди перестали выплачивать налоги в бюджет?

Минфин, получается, сам себя загоняет в лужу. С одной стороны, он вроде бы логично рассуждает о том, что таким образом он добьется экономии. Но на самом деле жизнь намного сложнее любых абстрактных схем – получается все с точностью до наоборот

Александр Сафонов: Да, да. И, понимаете, Минфин, получается, сам себя загоняет в лужу. С одной стороны, он вроде бы логично рассуждает о том, что таким образом он добьется экономии. Но на самом деле жизнь намного сложнее любых абстрактных схем – получается все с точностью до наоборот: во-первых, часть людей уходит с рынка труда официального и, скажем так, переходят либо в неформальную систему трудовых отношений, либо вообще прекращает трудиться. И как следствие, во-первых, они не приносят в семьи дополнительного дохода, это не поддерживает их потребления и вполне возможно они в этом случае могут обращаться за пособиями к самому государству на основании того, что их доход резко уменьшается. Это с одной стороны. А с другой стороны мы должны понимать, что пока пенсионер работает – а таковых у нас, по статистике Пенсионного фонда, 36% от тех, кто сейчас находится на пенсии – с его зарплаты происходит уплата как подоходного налога НДФЛ, так и, соответственно, отчисления во все государственные внебюджетные фонды (и в Пенсионный фонд, и в Фонд социального страхования, и, соответственно, в ОМС). То есть они таким образом поддерживают эти системы. Представим себе, если они уходят с рынка труда – понятно, что ни бюджет, ни внебюджетные государственные фонды просто денег не получат. Пока я не видел ни одного расчета, который бы Минфин как бы проработал с точки зрения такого развития сценария.

Ольга Арсланова: Справедливости ради надо сказать, что уже было заявление вице-премьера Ольги Голодец, которая сказала, что в правительстве пока такой вопрос не обсуждался. Хотя, по ее словам, законопроекты существуют несколько лет, но вроде бы в этот раз ничего такого не примут.

Александр Сафонов: Вы знаете, у нас вообще интересная ситуация получается. С одной стороны вроде бы как бы в правительстве ничего не обсуждается, но тем не менее официальные лица Министерства финансов тему, связанную с изменениями характера платежей в пенсионную систему с периодичностью, со стойкостью такой спартанцев, стоящих перед врагами из социального блока или работающих – они вот это постоянно выносят в общественное, публичное обсуждение. Поэтому если они не работают в правительстве, то, наверное, не имеет смысла вообще обсуждать эту тематику. Они же не эксперты. Либо это министр предлагает, но он член правительства – тогда это что, частное заявление или все же официальное мнение министра финансов? Либо это его коллеги по министерству.

Ольга Арсланова: Вообще-то да, выглядит довольно странно.

Александр Сафонов: Да. И хочется, конечно, добиться такой ситуации, чтобы, как в свое время говорил профессор Преображенский, была последняя бумажка – договоритесь сначала внутри себя, непублично, а потом выносите уже скоординированное мнение именно правительства для обсуждения, так сказать, экспертным сообществом. А так, получается, одна часть правительства сказала одно, другая – другое… И все запутались.

Ольга Арсланова: Давайте послушаем звонок – у нас Николай из Брянска на связи. Здравствуйте.

Зритель: Здравствуйте.

Ольга Арсланова:  Здравствуйте. Слушаем Вас.

Зритель: Алло! Можно говорить?

Ольга Арсланова: Да.

Зритель: Ну, у меня жена проработала, вышла на пенсию и получает всего 6 тысяч пенсии. Как вот ей прожить на эти 6 тысяч, если где-то не работать или что-то еще? Вот. Конечно, эти 6 тысяч – это для какого-нибудь там депутата или что-то еще копейки какие-то. А для нее 6 тысяч – это иногда и в магазин сходить, и лекарства купить какие-то, и все прочее. Собственно, скажите, вот как это?

Ольга Арсланова: Спасибо.

Виталий Млечин: Спасибо, Николай.

Ольга Арсланова: Не знаю, есть ли ответ на этот вопрос.

Виталий Млечин: Это риторический вопрос, к сожалению.

Александр Сафонов: Знаете, конечно… Это как ответ на вопрос "Есть ли жизнь на Марсе?" – так сказать, то ли есть, то ли нет. Конечно, прожить на эти деньги сложно. Собственно говоря, мы уже эту тему обсудили: в значительной степени большинство пенсионеров у нас работают вынужденно, потому что, действительно, на тот объем или размер пенсии прожить невозможно. И, естественно, я бы еще хотел одну такую тему затронуть, что любые действия в социальной сфере четко связаны с последствиями в общем экономическом поле. Представим на секундочку, что мы последовали той логике, которую правительство то ли обсуждает, то ли не обсуждает, но тем не менее все-таки это как-то становится предметом публичных дискуссий. Вот мы перестали платить пенсии работающим пенсионерам. То есть, с одной стороны, бюджет вроде бы как бы сэкономил деньги – пока непонятно, в каком размере. А с другой стороны, люди потеряли дополнительные доходы. Они же не складывают эти доходы куда-то в кубышку, не жгут деньги, они несут их в экономику – то есть они приобретают товары, они оплачивают услуги, они в этом случае не нуждаются в помощи государства. И, собственно говоря, это поддерживает хоть какое-то хрупкое, шаткое равновесие, баланс в экономике.

Ольга Арсланова: Вы сказали о том, что они не нуждаются в помощи государства. Если, например, абстрагироваться от этого рубежа, там, в 500 тысяч рублей. По-моему, было какое-то предложение о миллионе в год и так далее. Получается, что госслужащие сами себя будут лишать пенсий, если она останутся на работе – ну так, к примеру, у кого хорошие зарплаты. И говорилось о том, что это не противоречит никаким международным законам, что это в принципе можно делать. Есть какие-то страны, которые по этому пути пошли? Потому что, если мыслить логически, если богатые люди лишат сами себя пенсий – может быть, это не так уж и страшно?

Не надо забывать о том, что все экономически развитые страны – да и многие развивающиеся страны – ратифицировали 102 конвенцию МОД, которая предполагает четкое соотношение: 40% утраченного заработка. То есть размер пенсии – это не менее 40% утраченного заработка

Александр Сафонов: Ну, начнем с того, что мы не можем найти прецедентов в зарубежной практике по одной простой причине: там система складывалась по-другому. То есть изначально формировались такие взаимоотношения, что человек, который выходит на пенсию, не должен работать. То есть пенсия выплачивалась в тот момент, когда он переставал работать. Это первая как бы тема, проблема или, так сказать, фактор. Второй момент: не надо забывать о том, что все экономически развитые страны – да и многие развивающиеся страны – ратифицировали 102 конвенцию МОД, которая предполагает четкое соотношение: 40% утраченного заработка. То есть размер пенсии – это не менее 40% утраченного заработка. Поэтому там пенсии с точки зрения их содержания реального, покупательной способности, естественно, выше, чем у нас. А мы как всегда идем своим путем – это такая вот наша специфика. Поэтому у нас есть сочетание несочетаемого. То есть это вот работающие… Вы нигде, наверное, в статистике в мировой не найдете такого понятия, как "работающие бедные". Считается, что если человек работает, то он по крайней мере уже не бедный.

Ольга Арсланова: Иногда даже если не работает, пособия достаточно для того, чтобы жить.

Александр Сафонов: Да. Но у нас как раз есть такая ситуация, когда человек работает, причем работает на предприятии, которое нужно экономике, которое производит какую-то серьезную продукцию, но тем не менее его зарплаты не хватает для того, чтобы семья сводила концы с концами. Поэтому  это вот наша специфика. С точки зрения российского законодательства принятие такого решения ничем не ограничено – у нас нет каких-то запретов в Конституции, которые говорили бы, что так или иначе. Нет. У нас все регулируется законом о пенсионном обеспечении. Поэтому если туда внесут соответствующие изменения, то да, конечно, оно имеет право на жизнь. Вопрос только в одном: насколько это социально оправданно и экономически оправданно. Потому что задушить в объятиях налоговых ограничений, сокращений бюджета, конечно, можно. Вопрос только в том, что делать с другом, которого ты задушил, который не подает никаких сигналов жизни. Поэтому тема пенсионного обеспечения очень и очень сложная. Опять же, приведу пример. В свое время Министерство финансов настаивало на том, чтобы ввести льготы для малого и среднего бизнеса именно с точки зрения отчисления в Пенсионный фонд. И главная мысль у них была в том, что налогооблагаемая база увеличится, начнется обеление бизнеса. Ничего этого не произошло. Серый рынок труда вырос за этот период времени, а самое интересное, когда смотришь статистику: кто воспользовался этими льготами? – отнюдь не малый и средний бизнес, в основном это финансовый сектор. Понимаете, тоже тогда была исключительная убежденность, что вот мы, наверное, правы. Сценариев таких, которые положено считать – что будет, если ситуация будет разворачиваться не так, как мы себе ее замыслили, понимаете? Поэтому я бы еще раз призвал наших коллег из Министерства финансов (понимаю, что они борются за баланс бюджета, за его стабильность) очень сильно думать, а самое главное, считать, считать и еще раз считать последствия.

Ольга Арсланова: Но есть же и другие заявления того же самого Минфина о том, что в 2018 году в России может быть запущена пенсионная система, где накопительная пенсия будет формироваться добровольно.

Александр Сафонов: Ну, это заявление я тоже на своей памяти слышу с прошлого года.

Ольга Арсланова: Собственно, как и предложение не платить пенсию работающим.

Александр Сафонов: Да-да. Просто это дискуссия сейчас вылилась в солидарное предложение Центрального банка и Министерства финансов – они наконец-то консенсус нашли, и на форуме экономическом в Москве эту позицию озвучили. Суть ее очень проста – собственно говоря, это переписывается опыт американский, так называемый 401-ый план. И заключается он в следующем: вы участвуете в накопительной системе на добровольной основе. И для этого государство… Причем что означает "на добровольной основе"? Это означает, что в отличие от сегодняшней ситуации отчисления делаются не с фонда оплаты труда, а непосредственно из вашей заработной платы: вы получаете 100 рублей и соответственно должны принять решение, сколько вы из этих 100 рублей отправите в накопительную пенсию. Дальше в системе американской вы отправляете свои средства через распоряжения специального депозитария (иначе это было названо "агрегатором") либо в негосударственный пенсионный фонд, либо вы можете его в банке разместить под управление какого-то менеджера. В это время вы имеете право его забрать, но, как правило, это достижение пенсионного возраста. Именно в американской системе предусмотрено – в английской, британской системе в том числе – право часть денег на случай экстренной операции (человеку по жизненным показаниям требуются расходы).

Виталий Млечин: Какой в этом смысл, если я могу точно так же взять какие-то деньги из своей зарплаты, пойти в банк, положить их на счет или, скажем, доверить тому же брокеру, который торгует на рынке, и этими деньгами оперировать? Я не буду ничем связан. Зачем это?

Александр Сафонов: Очень, очень хороший вопрос. Почему? Потому что, во-первых, я не очень понимаю, с чем связаны ожидания, что эта система будет развиваться. Есть, правда, предположение Минфина – попытаться найти стимулы сокращения налогов; может быть, кто-то на это клюнет. Но самое главное в другом. Почему хором выступают негосударственные пенсионные фонды за сохранение обязательной накопительной пенсии? Потому что они прекрасно понимают (они сделали соответствующие расчеты), что в добровольную систему никто не пойдет – за исключением небольшой категории граждан. Потому что люди тратят деньги в основном на самое необходимое. Возьмем, например, Германию – там та же самая ситуация: там есть 2 категории людей – те, кто участвуют только в страховых системах именно потому, что им просто зарплата не позволяет (как правило, это средний класс, то есть люди, которые не получают заоблачных средств, денег, доходов). И есть категория, которая достаточно хорошо обеспечена – она, как правило, и участвует в этой дополнительной пенсионной системе. Поэтому опять же не зря господин Кудрин засомневался, что эта система заработает. Он в свое время одним из главных продвигал эту обязательную накопительную систему. То есть все эксперты осознают, что, скорее всего, просто мизерное количество воспользуется этим правом на участие. Тем более есть негативный опыт, скажем так. Не надо забывать, что то же самое Министерство финансов своими предложениями, связанными с бюджетом, неоднократно трансформировало эту систему пенсионного обеспечения. Поэтому у всех есть эта генетическая память.

Ольга Арсланова: Такое ощущение, что да, каждую неделю что-то происходит.

Александр Сафонов: Да. Ощущение, что я завтра куда-то пойду, а завтра это поменяют; сегодня говорят, что это деньги мои, завтра скажут, что нет, это не мои деньги.  

Ольга Арсланова: Об этом, кстати, зрители пишут – мы немножечко забыли об СМСках, несколько прочитаю. "За 2 года – 3 реформы. Кто будет нести ответственность персональную? Мне до пенсии 10 лет, и нет уверенности, что ее вообще не отменят". Жалуются на то, какую пенсию получают: "Стаж больше 3 лет, пенсия меньше чем у людей, которые и дня не работали. Где справедливость?". В общем, настроение следующее: "Не вижу смысла. Копите сами, вкладывайте в детей, на государство не рассчитывайте". Ну, собственно, это и делают работающие пенсионеры – они не рассчитывают на помощь государства и работают. Я так понимаю, что, в общем-то, пенсия мало их вдохновляет.

Выгода от работающих пенсионеров многократно повышает любую потенциальную экономию

Александр Сафонов: Вы знаете, кстати, им надо за это сказать большое спасибо, что они продолжают, не надеясь на государство, работать. С разных точек зрения: что они пополняют доходы Пенсионного фонда и всех других внебюджетных государственных фондов, и то что налоги платят со своей заработной платы, и то что не обращаются к государству за социальными пособиями. Поэтому, конечно, выгода от работающих пенсионеров многократно повышает любую потенциальную экономию, если она в принципе возможна, от ограничения их прав на получение пенсии одновременно с заработком. Поэтому, конечно, ситуация странная. Но, как я уже говорил, здесь, скорее всего, попытка что-то побыстрее предложить в очередной раз, но с очень слабым просчетом. Ну а возвращаясь к вот этой вот накопительной системе, я уже сказал, что надо учитывать – и наши зрители абсолютно правы – тот опыт, который сложился. Только за последний год слышалось несколько итераций по трансформации как обязательной пенсионной системы, так и накопительной системы…

Виталий Млечин: А почему так много изменений? Не получается один раз и навсегда что-то придумать?

Ольга Арсланова: Хотя бы на какое-то время.

Виталий Млечин: Ну да, хотя бы чуть-чуть больше, чем на год, на два.

Александр Сафонов: Вы знаете, наверное, не получается по одной простой причине: каждый раз, когда принимается решение, в значительной степени оперируют текущими проблемами и не пытаются эти проблемы разбить. То есть в стратегическом плане какие проблемы возникнут и что в тактическом плане. Они, эти цели, могут, кстати, между собой конфликтовать. Сегодня мы, казалось бы, проблему текущую решили, но в стратегическом плане создали, так сказать, угрозу. И потом вынуждены будем пересматривать эту систему. У нас так и происходит: мы не умеем или не хотим заглядывать лет на 5-10. Главный рецепт в этой ситуации, как и во всех странах, очень простой – это, во-первых, не торопиться (лучше год-два поработать над ситуацией, потом проработать несколько сценариев, как положено), а самое главное, провести действительно серьезные консультации. Не междусобойчиком каким-то заниматься, кто кого любит и собирает в одну кучку, а действительно разговаривать с оппонентами, которые несут противоположное мнение, услышать их. Потому что, к сожалению, иногда в экспертном сообществе складывается такое впечатление, что успешный переговорщик – тот, кто своего визави закопал, как в "Белом солнце пустыни", по горло и даже воды не предлагает. Поэтому действительный диалог должен быть, к этому диалогу должны быть обязательно подключены социальные партнеры. Потому что кто лучше знает ситуацию на рынке труда, возможности предприятий и коллективов? – это, конечно, объединения работодателей и профсоюзов, они между собой должны договариваться. И вот тогда, в этом сплаве дискуссий и обсуждений, когда серьезным образом продумано все до мелочей, мы получим именно то, что в конечном итоге будет работать не год, не два, не три, а, положим, 10-15 лет. Я вот помню советский опыт: первый указ о минимальном потребительском бюджете разрабатывался где-то полтора года – то есть до этого еще концепция была, дискуссий куча, и никто не кричал "давай-давай, быстрей-быстрей-быстрей". Поэтому, кстати, вот эта система существует в той или иной итерации с 1991 года и по сегодняшний день. Что-то в ней меняется, но не кардинально. Мы с вами этого не видим, как и не видим диких дискуссий на этот счет.

Ольга Арсланова: Пока у нас есть минутка, давайте примем еще один звонок из Челябинска. Халима, здравствуйте.

Виталий Млечин: Здравствуйте.

Ольга Арсланова: Спасибо, что дождались. Вам слово.

Зритель: Здравствуйте. Я хочу сказать. Говорят вот сейчас про пенсию, что… Вот мы в Челябинске меньше всех, по-моему, получаем зарплату. Говорят, что 20-30 тысяч. Больше 6 тысяч я за мытье полов не получаю, а работаю я с 5 часов и до 5 часов вечера. А пенсии получаю 10 тысяч. 45 лет я отработала.

Виталий Млечин: Спасибо.

Ольга Арсланова: Спасибо, что позвонили, рассказали. Это то, о чем пишут наши зрители: пенсионеров, получающих в год более 500 тысяч, и при этом если они не на госслужбе и не депутаты, нет в нашей стране. Никто не пострадает. Ну практически никто, скажем так.

Александр Сафонов: Ну, госслужающие точно не пострадают, потому что есть ограничение…

Ольга Арсланова: Отдельное законодательство.

Александр Сафонов: Для, для них отдельное законодательство, они пенсию имеют право по госслужбе получать только тогда, когда они выходят на пенсию. Поэтому их нужно сразу же исключить, они уже в другой ситуации. Скажем для объективности, что и там зарплаты на госслужбе разные: есть зарплаты и 9 тысяч, и 22 тысячи, есть у более высокого менеджмента более высокие зарплаты. Они разные, как и по стране. Но Вы абсолютно правы, и я с этого начинал: статистика наша показывает, что количество людей, которые получают свыше миллиона рублей – это сотни тысяч всего лишь по стране. И поэтому они погоды точно не сделают, они погоды не сделают.

Ольга Арсланова: Спасибо.

Виталий Млечин: Нам пора подвести итоги голосования. Спрашивали у вас, работаете ли вы после выхода на пенсию: "да" – 76%, соответственно, "нет" - 24%. Ну это, наверное, подтверждает просто то, о чем мы беседовали. Спасибо большое! У нас в гостях был Александр Сафонов, проректор Академии труда и социальных отношений. Беседовали мы про пенсии.