Юрий Гладильщиков: Попытки уничтожить серьезное кино в нашем прокате – это осознанный культурный геноцид

Гости
Юрий Гладильщиков
кинокритик

Константин Чуриков: В ближайшие полчаса говорим об инициативе Минкульта поменять правила кинопроката и истребовать с зарубежных прокатчиков (ну, фактически так, фактически о зарубежных именно и говорим) сумму за прокат в 5 миллионов рублей, если они хотят показывать свои фильмы более чем на 100 экранах. Речь идет о том, чтобы "очистить" таким образом российские кинотеатры, вообще наш кинопоказ от всяких низкосортных фильмов иностранного производства и, конечно же, дать дорогу российскому кино. Формально предполагается, что, конечно, и российские прокатчики тоже будут платить эти деньги, но они им будут каким-то магическим образом возвращаться из Фонда кино, если я все правильно рассказал.

Нас сейчас во всем сориентирует Юрий Гладильщиков, кинокритик. Юрий, здравствуйте.

Марина Калинина: Здравствуйте.

Юрий Гладильщиков: Здравствуйте, добрый вечер.

Константин Чуриков: Мне сразу хочется направить вопрос в сторону наших зрителей. Что скажете? На качество какого кино надо обратить… Вернее, не так. Качество какого кино у вас вызывает больше вопросов – российского или западного? Коль скоро эта инициатива направлена как раз таки на то, чтобы наше кино цвело и радовало зрителей. 3443, в начале буквы "ОТР". Пожалуйста, отвечайте. Через 27 минут подведем уже итоги.

Юрий, как вы оцениваете?

Юрий Гладильщиков: Вы знаете, я не зря пришел в такой майке, которая на самом деле… Это, в общем, майка, посвященная фильму "Хороший, плохой, злой". И хотя этот фильм является вестерном, но, вообще-то, по всем киноманским опросам, это фильм, который входит в десятку самых качественных и лучших картин за всю историю кинематографа. Это фильм Серджо Леоне с Клинтом Иствудом 60-х годов. Когда-то его обзывали "спагетти-вестерном".

Я должен сказать, что и сейчас качество российского кино вызывает у меня гораздо больше вопросов, чем качество зарубежного кино. Потому что когда наше Министерство культуры, пытаясь обложить прокатчиков западного… зарубежного кино (не западного, а зарубежного в целом) огромным налогом в 5 миллионов рублей, а это очень большая сумма для тех, кто катает фестивальное, авторское, серьезное кино, то на самом деле во всем этом я вижу большую долю либо некомпетентности, либо в общем обмана.

Потому что на самом деле у нас действительно лет так 25 назад на экранах было очень много плохих зарубежных картин. Это была ситуация, когда развалился Советский Союз, вместе с ним развалился советский прокат, хороших кинотеатров с современной системой Dolby у нас еще не было. И вот тогда-то кто-то где-то уворовал… Где они брали эти фильмы – непонятно. Вот тогда действительно в наших кинотеатрах появилось много, как говорил Александр Исаевич Солженицын, тухты.

Константин Чуриков: А про какие конкретно фильмы вы говорите? Которые с Арнольдом Шварценеггером, с Жан-Клодом Ван Даммом?

Юрий Гладильщиков: Нет! Тогда Арнольда Шварценеггера никакого на экране не было. О чем вы? Примерно с 91-го по 96-й год. Это вообще были фильмы, про которые даже не знали американцы. То есть это фильмы категории даже не какой-нибудь "С", а какой-нибудь, не знаю, "Z", вообще за пределами "Z". Они их доставали где-то на Марсе. Я не знаю, где они их доставали.

Сейчас на самом деле у нас ведь нет плохих иностранных картин в прокате, потому что у нас на рынке работают голливудские компании – соответственно, мы имеем качественное коммерческое кино. И у нас на рынке, если говорить опять же о зарубежном кино, работают все еще несколько человек, несколько людей-энтузиастов, которые пытаются покупать на западных кинорынках, в общем, то, что называется фестивальным кино, качественным, серьезным, киноманским.

Марина Калинина: Но которое не имеет таких огромных сборов, как кассовые фильмы.

Юрий Гладильщиков: Которое не может даже иметь такие сборы. Но которые, слава богу, чуточку стали в России что-то собирать. И казалось бы, этому надо радоваться.

Марина Калинина: Это же повышает уровень культуры людей.

Юрий Гладильщиков: Естественно. У нас в кои-то веки Вуди Аллена стали выпускать в 400 копиях. У нас, например, фильм "Патерсон" моего любимого Джима Джармуша… Это лидер американских независимых режиссеров, который говорит, что при слове "независимых" он хочет схватиться за пистолет (это известная его фраза), потому что это слово тоже стало таким уже клише паршивым. У нас "Патерсон" вышел в 160 копиях. Сейчас готовится вот этот новый проект, по которому… Речь даже идет не о 100 экранах, речь идет не о 100 копиях…

Марина Калинина: А о 100 сеансах.

Юрий Гладильщиков: …а о 100 сеансах.

Марина Калинина: То есть если это даже будет один кинотеатр и там будет 100 сеансов, то уже, да?

Юрий Гладильщиков: Это абсолютная ерунда. Я вам приведу, пожалуйста, довольно свежий пример. В сентябре у нас вышла картина Рубена Эстлунда… Это такая новая звезда европейской режиссуры. Он швед, несмотря на имя Рубен. Фильм "Квадрат", который в этом году завоевал главный каннский приз. То есть главный каннский приз – это, собственно говоря, высшая оценка качества для некоммерческого кино. Фильм называется "Квадрат". Вот этот фильм заработал в сентябре примерно 7 миллионов рублей.

Но я должен объяснить зрителю, что такое 7 миллионов рублей. Ведь половина этих денег… Он их заработал только потому, что у него тоже было порядка 140 копий и большое количество сеансов. Что такое 7 миллионов? 50% остается кинотеатрам. Значит, прокатчику осталось 3,5. Так? Прокатчик заплатил за этот фильм, я думаю, минимум 30 тысяч долларов. То есть отнимем это – прокатчику уже где-то 1,9 миллиона. Прокатчик потратился на рекламу, на продвижение – у него уже остался миллион. И только благодаря тому, что у него все-таки было 140 копий. И теперь этому прокатчику надо будет еще 5 миллионов заплатить государству, чтобы наши зрители увидели главный каннский фильм года.

Скажите мне, какой разумный человек будет после этого покупать в страну серьезное кино, если ему для этого, просто даже для проката одной-единственной картины надо будет продать свою московскую квартиру?

Константин Чуриков: Да даже другой вопрос. О какой тогда культуре мы говорим, собственно? Ведь, наверное, все-таки мы понимаем, что Каннский фестиваль вряд ли выберет какую-то дешевку. Извините за выражение.

Юрий Гладильщиков: Вы понимаете, я выражусь очень жестко. Дело в том, что у меня давно уже возникает ощущение, что это все некая осознанная политика. Я не знаю, кем она навязана, и навязана ли она отсюда или навязана она откуда-то оттуда, но в конечном счете речь идет, в общем, об осознанном оболванивании нашей публики. И я бы это назвал, вообще-то, культурным геноцидом.

И вообще я писал об этом. И я написал даже еще более жесткую фразу. Эту попытку уничтожить сейчас серьезное кино в нашем прокате я сравнил с сожжением книг, извините, при Геббельсе и Гитлере. А почему я говорю и настаиваю на том, что это происходит осознанно? Потому что уже есть просто несколько последовательных событий, несколько последовательных акций, произведенных за последние четверть века, которые об этом говорят.

То есть сначала в Москве уничтожили Музей кино – Музей кино, на котором лично я, например, вырос как критик и как киноман. Его уничтожили осознанно. Теперь каждый год говорят, что вот его воссоздадут. На самом деле его нет.

Дальше – возьмите прокатные рейтинги. Это же тоже совершенно замечательная история. Потому что, в общем, в какой-то момент у нас придумали, ну, скопировать такую западную систему, ту же американскую, что самый жесткий рейтинг – это 18+. То есть это значит, что только если тебе 18 лет, ты можешь идти на эту картину. В Америке есть соответствующий индекс NC-17. Короче говоря, это тоже получается, что как бы если тебе еще 17, то ты не можешь пойти в кино.

Так вот, я сравнивал данные по прошлому году. В Америке за два последние года ни один фильм не получил NC-17. А это очень пуританская страна, как вы знаете, очень религиозная, пуританская, с кучей общественных организаций, которые тебя за любой просчет схватят и привлекут.

Константин Чуриков: Юрий, вы знаете, с одной стороны, она религиозная и пуританская. С другой стороны, тоже посмотреть, что они там снимают – тоже возникают вопросы. Можно ли в религиозной стране такое снимать?

Юрий Гладильщиков: Слава богу, что то плохое, что они снимают, я еще раз говорю, к нам давно не докатывается. У нас в прошлом году порядка 80 фильмов получили рейтинг 18+. И как мне сказала одна знакомая прокатчица: "Ну, правильно, правильно! Давайте совершенно отучим нашу молодежь от походов в кино. Пусть они стоят в подворотнях, пусть они там киряют, пусть они там ширяются, пусть они чем угодно занимаются, только не ходят в кино". Ну, это же… Согласитесь, в этом же есть логика.

Марина Калинина: Юрий, у меня такой вопрос. Вроде бы как, если посмотреть, если отбросить сейчас критику вот этой инициативы, то 5 миллионов за прокат – они же вроде как пойдут на развитие российского кинематографа. Ну, идея такая. Но сможет ли наш российский кинематограф восполнить вот ту нишу, которую мы теряем? И если может, то в каком направлении? Ну, не совсем же у нас все так прямо печально и плохо.

Юрий Гладильщиков: Понимаете, в чем дело? Это тоже смешная штука. Потому что у нас, конечно, есть хорошие фильмы. Вот сейчас выйдет "Аритмия" Бориса Хлебникова. В конце концов, никто еще не видел "Матильду", которую все уже так сильно обругали.

Константин Чуриков: И "Нелюбовь" Звягинцева.

Юрий Гладильщиков: "Нелюбовь" Звягинцева. Я слышал достаточно хорошие отзывы (я пока не видел эту картину) о "Салюте-7". То есть фильмы-то в общем есть. У нас есть некоторое количество фильмов, которые претендуют на то, чтобы стать более или менее коммерческими. Хотя опять же известно, что практически ни один наш коммерческий фильм не окупается. Так? А что касается того, что называется киноискусством, то это очень наивная точка зрения, что вот если мы сегодня закроем абсолютно доступ зрителя к лучшему зарубежному кино, то он повалит на советское… на российское.

Марина Калинина: И сможем ли мы предложить свое?

Юрий Гладильщиков: Да не повалит он на него! Не повалит он на него, потому что в основном это кино, которое просто ниже плинтуса. И мне особенно всегда смешно слышать, когда рекламируют картину: "Лучшая комедия осени!", "Главный фильм года!", "Главный боевик лета!".

Константин Чуриков: И они все главные, все лучшие.

Юрий Гладильщиков: Посмотришь… Это же такой кошмар! Это же кошмар, ребята! И поскольку я достаточно активно, по крайней мере в соцсетях, общаюсь с читателями, с киноманами и со зрителями, то я прекрасно знаю, что… Уже очень многие люди пишут: "Если этот закон будет принят, то я, ребята, вообще перестану ходить в кино". То есть они еще и не получат вот эти свои миллионы, которые они рассчитывают получить на продвижение советского… российского кино.

И еще одну вещь я просто добавлю, потому что это нельзя не добавить. На самом деле у нас все-таки раньше в министерстве были более необразованные люди. Сейчас они в общем образованные. В частности, наконец-то они осознали, что есть такая французская модель. Ведь у нас всегда раньше считали, что французская модель – это ограничение в прокате американских фильмов. Ничего подобного! Французская модель – это специальный фонд, в который идет 11% от каждого проданного билета, будь это билет на американский фильм, на китайский, на российский или на французский. И дальше это дается французским продюсерам, которые имеют право на эти деньги продюсировать картины по всему миру. Поэтому если вы посмотрите…

Марина Калинина: Может, они что-то недопоняли тогда, наши-то?

Юрий Гладильщиков: Я боюсь, что они все хорошо допоняли. Так почему не взять то, что уже есть? Если вы хотите поддерживать национальный кинематограф, зачем изобретать велосипед? Возьмите готовую систему.

Причем, больше того, на русском языке издана книга Жоэля Шапрона. Это специалист такой организации Unifrance по Восточной Европе и отборщик Каннского фестиваля по Восточной Европе, включая Россию. Жоэль хорошо говорит по-русски, и он специально для России издал очень подробное описание, что есть французская модель – со схемами, с диаграммами, с цифрами, все. Ребята…

Марина Калинина: У нас импортозамещение, понимаете? Зачем нам французская модель? Мы свою должны придумать!

Константин Чуриков: И в результате во Франции есть не просто модель, а там есть французское кино, которое не убиваемо Голливудом.

Юрий Гладильщиков: Естественно.

Константин Чуриков: Там есть, конечно, фильмы, которые мимикрируют под Голливуд, но они, кажется, и в самой Франции пользуются не особой популярностью.

Марина Калинина: По поводу того, что вы говорили…

Юрий Гладильщиков: Просто отвечу одним словом.

Марина Калинина: Да, хорошо.

Юрий Гладильщиков: Они мимикрируют. Но дело в том, что кто мимикрирует? Например, Бессон. Но Бессон все равно как продюсер и как режиссер снимает другие фильмы, чем снимают в Америке, даже когда он использует Траволту и прочих голливудских актеров. Это все равно французский вариант, который намного, например для меня, интереснее американского.

Марина Калинина: Давайте возьмем звонок, а потом я задам вопрос.

Константин Чуриков: Сергей из Хакасии. Добрый вечер.

Марина Калинина: Сергей, здравствуйте.

Зритель: Добрый день.

Константин Чуриков: Добрый вечер.

Зритель: Алло! Добрый день.

Марина Калинина: Да, говорите, слушаем вас.

Зритель: Добрый день. Большое спасибо вам – ведущим и вообще телевидению ОРТ.

Константин Чуриков: ОТР. Да, спасибо.

Зритель: Я, сегодня послушав, с большим уважением могу сказать, что вашего…

Константин Чуриков: Гостя.

Зритель: Пригласили вы человека. С большим уважением я к нему отношусь. Я с ним полностью согласен.

Константин Чуриков: Вот вам какого кино хочется, Сергей?

Зритель: Мне 58 лет. Я воспитывал своих двух дочерей на тех фильмах, на тех мультфильмах, которые были в советское время.

Константин Чуриков: Ну, на каких фильмах? Два фильма назовите хотя бы, чтобы мы поняли, на чем воспитывали-то детей.

Зритель: На мультиках всех. У меня сейчас три внучки, и я с трудом, чтобы посмотреть вместе фильм какой-то. В общем, я не могу назвать. Не из наших. Все эти сериалы, которые идут. Ну, их уже смотреть практически невозможно!

Константин Чуриков: Но мы сейчас все-таки больше о кино, а не о сериалах. В любом случае, конечно, всей семьей не посмотришь.

Марина Калинина: Спасибо вам большое. Кстати, о фильмах для детей и подростков. С этим, по-моему, совсем беда.

Юрий Гладильщиков: Ну, с этим совсем беда. Тут уже на самом деле причины, которые не вполне даже упираются в Министерство культуры, потому что, насколько я понимаю, все-таки тут уже обратно идет история, потому что наши продюсеры и режиссеры, им очень не очень интересно делать сейчас детское кино. В советское время были большие фигуры, которые делали детское кино. А сейчас, конечно, им хочется либо уж сделать какую-то огромную кассу, либо все-таки сделать фильм для Каннского фестиваля.

Для Каннского фестиваля сделать фильм очень сложно. И на самом деле за пределами таких фигур, как Звягинцев, Сокуров, Кончаловский, Хомерики… То есть в Канны же практически никто из наших за последние годы больше не пробивался, потому что там своя система, там свой отбор, там ориентация только на "киногенералов", на крупнейших режиссеров мира. А что касается коммерческих фильмов, то, как я уже сказал, то, что они объявляют свой фильм самым громким боевиком лета – им это как-то не очень помогает почему-то завлечь в залы зрителя.

Марина Калинина: Скажите, Юрий, а вот вы как кинокритик по каким критериям оцениваете фильм? Вот для вас какой фильм качественный и хороший, а какой – дрянь и смотреть не надо?

Юрий Гладильщиков: Вы знаете, у меня есть один очень простой критерий – нравится мне это или не нравится.

Марина Калинина: Но вы же в широкие массы это потом выносите.

Юрий Гладильщиков: Да. Если мне это нравится, то я потом пытаюсь объяснить себе и широким массам, почему мне это понравилось. Если мне это не нравится, то я пытаюсь объяснить, почему мне это не понравилось. Никаких других критериев… Нет, разумеется, я заранее знаю, чего ожидать от того или иного режиссера или продюсера. Прежде всего, конечно, я ориентируюсь на режиссерские и продюсерские имена, но тем не менее критерий "нравится/не нравится" для меня самый главный.

Константин Чуриков: Смотрите, какие эмоциональные эсэмэски от наших зрителей. Сейчас буквально свеженькую. Тверская область… Я полностью не смогу процитировать ее, все-таки прямой эфир. "На досуге проанализировала телепрограмму – одно … американское". "Надоели, – это уже другой зритель пишет, – полицейские, прокуроры, бандиты, проститутки, – ну, имеют в виду тех, кого в фильмах показывают. – Где нормальное и доброе кино?" Вот правда, где это нормальное и доброе кино?

Юрий Гладильщиков: Ой, его на самом деле много. Так у нас его очень плохо снимают. Посмотрите, ведь некоторые наши каналы… Поскольку мы сейчас на определенном канале, то я не буду называть те каналы, которые имею в виду. Но ведь у нас есть целый ряд каналов, которые как раз показывают исключительно доброе кино. Вот когда попадаешь за границу, то там есть всего несколько наших каналов. И один из них я там поневоле включаю – и я вижу, какое же, оказывается, количество доброго кина сериального у нас снимают! И везде просто проблемы, сплошные мелодрамы. Ну, господи, это же невозможно смотреть!

Марина Калинина: Это ужас, конечно.

Юрий Гладильщиков: Они говорят не по-русски, а они говорят неизвестно на каком языке, хотя считают, что говорят по-русски. Это все высосано из пальца. Это все совершенно неправдиво. Так что на самом деле доброе кино есть. Вы знаете…

Константин Чуриков: Они почему-то еще в деревне и все в гриме.

Юрий Гладильщиков: Да, и все говорят с каким-то таким сильно-сильно местечковым акцентом, хотя даже могут жить в Москве.

Марина Калинина: Нет, они все очень несчастные, а приезжают в Москву – и все заканчивается хорошо.

Константин Чуриков: Вот это, кстати, реализм, между прочим. У нас есть звонок – это уже Лариса из Пермского края. Лариса, здравствуйте.

Зритель: Здравствуйте.

Константин Чуриков: Присоединяйтесь к нашей беседе. Какое кино вам нравится? И какого не хватает сегодня, в кинотеатрах в частности?

Зритель: Знаете, все-таки, наверное, глупо русского человека спрашивать: "Что тебе нравится?" Конечно, мы все любим свое. Свое лучше всегда. Западные фильмы тоже есть интересные. Есть, конечно. Но если смотреть по телевизионным каналам, по телевидению, где мы бо́льшую часть проводим, то я западные практически не смотрю. Я люблю, конечно, больше исторические. Мне английские исторические очень нравятся, я прямо с удовольствием смотрю. Но наши фильмы меня радуют.

Развивайте, развивайте наши! У нас столько молодых артистов! Посмотришь – в каком-то даже сериале снялся. А потом – раз! – и пропал с телеэкрана. Развивать! У нас очень много талантливых молодых артистов. Вот сердце радуется! Потому что советское кино, такие мэтры, они просто уходят из жизни. Но они воспитали такое талантище молодых! Поэтому я все-таки за российские фильмы. Я больше люблю смотреть российские фильмы. Душа радуется!

Марина Калинина: Спасибо вам за ваше мнение. Юрий, ну как?

Юрий Гладильщиков: Хорошо, что хоть у кого-то душа радуется.

Марина Калинина: Вот смотрите, я по поводу все-таки бюджета. В прошлом году (я нашла такую статистику) 1 миллиард 800 миллионов было выделено, в частности, на фильм "Защитники", который гремел по всей стране своей рекламой и анонсами. В общем-то, ничего из этого, по-моему, не вышло.

Юрий Гладильщиков: Ну, с "Защитниками" вообще особая история.

Марина Калинина: И кричали, что "это наш ответ Голливуду", "это блокбастер России" и так далее, и так далее. Почему и как?

Юрий Гладильщиков: Ну, подождите. "Защитники"… Так, стоп! Я немножко запутался. А, извините!

Марина Калинина: Ну, там с медведем и так далее.

Юрий Гладильщиков: Да, я запутался между "Защитниками" и "Заложниками".

Марина Калинина: Нет, не "Заложники" точно.

Юрий Гладильщиков: Вы знаете – нет. На самом деле, понимаете, если не повторять те же фразы, что все-таки в основном, к сожалению, уровень кинематографа у нас в целом не очень высокий, то тут надо все-таки учесть еще одну простую вещь. На самом деле, несмотря на вот этот последний звонок очень приятный, все-таки в среде нашей публики существует огромное недоверие к современному российскому кинематографу. Я сейчас говорю даже не про сериалы, а я говорю именно про большое кино.

Марина Калинина: Про фильмы.

Юрий Гладильщиков: И большое кино само виновато в том, что, в общем-то, к нему существует недоверие. Не надо было пилить тот сук, на котором вы сидите. Потому что когда у нас вдруг пошли большие сборы в 2000-е годы, несколько фильмов собрали тогда очень большие деньги ("Ночной Дозор", "Дневной Дозор", "9 рота"), то вдруг наши продюсеры поверили в то, что все, что они выкинут на экран, это все будут смотреть. А публика очень быстро перестала это смотреть.

И во-вторых, все-таки, вы знаете, существует такая известная штука: успех кино просчитать невозможно. Потому что если бы его можно было просчитать, то в том же Голливуде все были бы миллиардерами. А все-таки известно, что из восьми голливудских картин в общем окупается одна, но зато она окупается так, что она позволяет снимать и семь остальных, и еще пятнадцать других, и все равно еще несколько десятков миллионов оставить продюсерам.

Константин Чуриков: Юрий, вам же интересно узнать, какие фильмы предпочитает аудитория Общественного телевидения России?

Юрий Гладильщиков: Да.

Константин Чуриков: Мне тоже интересно. Вот смотрите. Пишут из Удмуртии: "Хватит снимать дебильные фильмы про врачей". Тут из Вологодской области просят фантастику снимать. "Калина красная" – самый лучший фильм". Прекрасная эсэмэска из Омской области: "А я смотрю только, – и тут написано, я прямо дословно, – иротику". Вот через букву "и". Ну, видимо, зарубежная тут эротика упоминается, не будем анонсировать.

Мы спрашивали зрителей: качество какого кино у вас вызывает больше вопросов? "Российского" – ответили нам 85% зрителей; "западного" – 15%. Тут все видно.

Юрий Гладильщиков: Ну вот. Получается, что мы не противоречим нашей аудитории.

Марина Калинина: Посмотрим, что будет дальше с этой инициативой.

Юрий Гладильщиков: Я надеюсь, что она не пройдет.

Марина Калинина: Ну, будем держать пальцы…

Юрий Гладильщиков: Я могу сказать, что у меня есть некоторые сведения, что против этой инициативы… В общем, есть и достаточно влиятельные люди, которые желают, чтобы она не прошла.

Марина Калинина: Ну, подождем. Спасибо вам большое за то, что нашли время и пришли.

Константин Чуриков: Спасибо.

Юрий Гладильщиков: Спасибо.

Марина Калинина: Юрий Гладильщиков был у нас в студии, кинокритик.

Константин Чуриков: Всего пара минут – и мы к вам вернемся.