Кирилл Семенов: Какой стимул хорошо работать учителю в очень средней школе где-нибудь в середине страны?

Гости
Кирилл Семёнов
директор Специализированного учебно-научного центра МГУ - Школы-интерната им. А.Н. Колмогорова

Антон Алфимов: Далее поговорим об образовании. Кирилл Семенов, директор Специализированного учебно-научного центра МГУ сегодня у нас в студии. Здравствуйте.

Марина Калинина: Здравствуйте.

Антон Алфимов: Ваши впечатления от пресс-конференции?

Кирилл Семенов: Ну как обычно, блестяще.

Антон Алфимов: Блестяще?

Марина Калинина: Лаконично.

Кирилл Семенов: Ее всегда стоит посмотреть.

Антон Алфимов: Проблем в образовании у нас особо нет, учитывая, как они были затронуты.

Кирилл Семенов: Тут так: если на этой пресс-конференции президент будет обсуждать все проблемы, которые у нас есть, она не кончится никогда.

Антон Алфимов: Понятно.

Кирилл Семенов: Тут и 4-х часов хватило.

Антон Алфимов: Наши зрители уже присылают свои вопросы, главный из них – "Куда катится наше образование?"

Кирилл Семенов: Ну… Ну вот как раз сейчас выяснилось по результатам так называемых тестовКИНС– есть несколько специализированных методик тестирования школьников…

Антон Алфимов: Контрольно-измерительные материалы?

Кирилл Семенов: Не совсем. Международная организация тестирует школьников в разных странах. Есть, правда, небольшой подвох: все-таки образование в разных странах разное, но наши школьники показали неплохие результаты. То есть нельзя сказать, чтобы мы уж ну совсем скатились. Но ситуация, конечно, тревожная. Скажем, в массовой школе у нас тенденции не бог весть какие хорошие.

Антон Алфимов: Под "массовой школой" вы что имеете в виду?

Кирилл Семенов: Ну вот обычные такие школы, не специализированные.

Марина Калинина: Обычное среднее образование.

Кирилл Семенов: Да, как говорят, "очень средняя школа". Это было неблестяще еще и в позднесоветское время, то есть еще в позднесоветское время были дискуссии, вопросы и, так сказать, выявлены проблемы, что вот и с учителями у нас нездорово. Потому что сейчас Новый год приближается, мы все посмотрим этот фильм замечательный, "С легким паром". Помните, 2 героя говорят: "Судя по нашим зарплатам, профессии учителя и врача все-таки, наверное, не самые важные". Оно было и тогда, оно и сейчас сложно. Поэтому не сказать, что оно стало сильно прямо хуже за прошедшее время, но какие-то перемены назрели, они постоянно обсуждаются: проводился Госсовет, президент собрал совещание по этим вопросам.

Марина Калинина: А вот что на Госсовете обсуждается?

Кирилл Семенов: Ну, на Госсовете…

Марина Калинина: Какие инициативы?

Кирилл Семенов: Госсовет – это когда собираются…

Марина Калинина: Ну это понятно. Что хоть планируют делать?

Кирилл Семенов: Собираются руководители регионов… Ну вот посмотрев на то, что произошло, постоянно, видимо, мы вернемся к тому, что по-другому немножко будет все-таки экзаменоваться сочинение по русскому языку и литературе.

Антон Алфимов: Изменения готовят в системе ЕГЭ вы имеете в виду?

Марина Калинина: Ну вот, кстати, у нас зрители спрашивают, отменят ли ЕГЭ.

Кирилл Семенов: Ну будут-не будут… Ну, ЕГЭ – это настолько большой проект, что полностью и целиком вряд ли оно когда-нибудь отменится. Но вопросы к нему остаются, и, видимо, какие-то коррективы в систему будут вноситься. В этом году случился новый министр образования – наверное, эти вопросы нужно задавать ей: "А что будет дальше?"

Антон Алфимов: А изменилось, кстати, что-нибудь? На вашем опыте, по крайней мере. Чувствуете?

Кирилл Семенов: Система образования обладает могучей инерцией. То есть если процессы в ней запущены, скажем, 10 лет назад, то только сейчас можно увидеть, к каким результатам они привели. Собственно, самая главная претензия заключается в том, что изменения в этой системе, начиная с начала 1990-х гг., шли одно за другим достаточно быстро, и отследить эффект от предыдущих все-таки даже не удавалось до конца. А вот то, что мы наблюдаем сейчас – это потому что мы сделали что-то не так полгода назад или потому что это результат того, что было сделано не очень здорово лет 5-6 назад. Ну вот стало ясно, что как-то вот без сочинения и изложения совсем тяжеловато. Просто русский язык заполни крестиком – это немножко не то, что нужно.

Антон Алфимов: Это немножко не русский язык.

Кирилл Семенов: Ну это не приводит к тому, что…

Марина Калинина: И не русский язык, и не литература, получается.

Кирилл Семенов: Да, это бьет по грамотности. После этого тяжело требовать правильную речь. Но есть – и это обсуждалось, и здесь тоже обсуждалось, и в разных других местах обсуждалось – главная проблема с ЕГЭ, что можно закончить школу, сдав всего 2 экзамена: по русскому языку и по математике. А все остальное в принципе не является обязательным для сдачи. То есть человек отсидел в школе…

Антон Алфимов: Ну он же не может отказаться от экзамена по выбору?

Кирилл Семенов: Может. Собственно, что ему помешает? Он сдал русский язык, он сдал математику. Он не обязан сдавать, например, физику, не обязан сдавать, например, химию. К чему это приводит? К тому, что массово, вот если статистически по стране, какой стимул учителю химию где-нибудь там в очень средней школе где-нибудь в очень середине страны хорошо работать? Зарплата не очень высокая, хотя это зависит от регионов. Прицепились к премьер-министру за его неудачную фразу, когда на вопрос о том, а как вот, значит…

Антон Алфимов:"Вы держитесь", это?

Марина Калинина: Нет.

Кирилл Семенов: Нет, это с учителями. Он указал на то, что есть два разных призвания: учить детей и зарабатывать деньги. Но ведь фраза-то немножко лукавая: все-таки финансирование школ региональное, а ВУЗов – федеральное. Поэтому если где-то что-то плохо происходит, наверное, к губернатору вопросы в первую голову, а не к президенту. Немножко некорректно, если бы на этой конференции кто-нибудь спросил: "А почему у нас в каком-нибудь небольшом городе в середине России такие невысокие зарплаты?"

Антон Алфимов:"За ту зарплату, что получают учителя, можно только поздороваться с детьми", – пишут нам из Дагестана.

Кирилл Семенов: Причем сейчас это выглядит так. У меня есть коллега из Подмосковья, город не очень большой. У нее ребенок учился в школе, учитель физики сказал: "Ну слушайте, вас готовить к части "С" ЕГЭ (тогда еще была часть "С") по физике – да за мою зарплату… Вы же ее все равно не все сдаете, 2 человека из класса – зачем напрягаться?" То есть есть вопросы, видимо, на них будут даны ответы, потому что и премьер-министр, и президент у нас те же, а министр образования новый. Вот хорошо бы ее позвать, например, сюда и спросить, а что будет.

Марина Калинина: Попробуем позвать.

Кирилл Семенов: Да, вот это. Вы журналисты, вам и спросить. Вы журналисты, вам и карты в руки.

Марина Калинина: И спросить, да.

Антон Алфимов: Спасибо. Ну смотрите, сегодня так или иначе упоминалось дополнительное образование, в частности, центр "Сириус" президент упомянул. Как вам кажется, вот такие вот специализированные центры для, так скажем, одаренных детей, наверное – насколько там отличается, что ли, образование.

Марина Калинина: Система образования.

Кирилл Семенов: Давайте я объясню, что такое центр "Сириус". Центр "Сириус"– это не что-то, что действует постоянно и постоянно в себе кого-то учит. Значит, после Сочи остались замечательные объекты, их следует использовать, использовать с пользой для подрастающего поколения. Значит, в этом "Сириусе"– его емкость 600 мест – проводятся такие как бы смены: мы собираем треть детей из этих 600 по части науки, треть детей по части спорта и треть детей по части культуры: спортсменов, балерин и, скажем, физиков-математиков. Вот как это выглядело с одной из московских школ, скажем? Лицей "Вторая школа"организовывала там смену для своих детей и приглашенных, то есть приезжают учителя, дорога учителям в эту школу оплачивается; привозят детей, собирают их с регионов и чему-то их учат в течение, там, месяца. Погода блестящая, рядом есть море, можно купаться. Это вообще говоря способствует тому, что дети, которым интересно учиться…

Антон Алфимов: Это такой полезный отдых?

Марина Калинина: Материал лучше усваивается?

Кирилл Семенов: Это летняя школа для вот таких вот толковых, мотивированных, хороших детей. Всем понравилось. То есть понятно, что есть… Это не курорт, то есть нужно учиться, причем учиться достаточно напряженно. И не каждый поедет, и не каждого позовут – конкурсный отбор. И вот вроде всем понравилось. И такая практика имеет право на жизнь: собственно, в таком режиме работает, есть такой центр "Океан" во Владивостоке – там тоже организована такая проектная школа, организована подобного рода проектная школа в Калининграде. Они, правда, чуть длиннее работают с отдельно взятым ребенком, но некий смысл в этом они видят.

Антон Алфимов: То есть это круто, но к образованию в полном смысле этого слова отношения не имеет?

Кирилл Семенов: Ну это опять же вопрос дискуссии. Если этого ребенка учили в этой школе, а потом он вернулся обратно в свою школу, из которой прибыл – хорошо это или плохо? Не заскучает ли он на контрасте? Был у меня одноклассник, который на год съездил на стажировку в Гарвард, а вернувшись в атмосферу 1991 года, когда у нас как раз все разваливалось, он этого всего не вынес и бросил учебу совсем. Поэтому… С другой стороны, это очень полезно, это действительно собирать и выращивать таланты. Уж если у кого-то есть претензии к каким-то финансовым вопросам работы этого центра, мы этого не знаем и это не нам судить. А так идея, конечно, хорошая. Те мои коллеги, кто туда ездил, были довольны тем, что получилось. И дети тоже, кстати.

Антон Алфимов:"С 1-го класса заставляют брать репетитора – зачем нужна школа?"– пишут нам из Нижегородской области.

Кирилл Семенов: Ну если заставляют брать репетитора, то из такой школы, конечно, надо бежать. Потому что это хорошим ничем не кончится. Надо искать такую школу, в которой хорошо научат без репетиторов.

Антон Алфимов: Так бывает?

Кирилл Семенов: А начальная школа… Наверное, с начальной школой проще бывает. Единственный вопрос – это к программам начальной школы. Одно из тех высказываний, которые позволил себе новый министр – что-то вот промелькнуло в сетях недавно, что 70% второклассников не могут составить предложение из 10 слов, не видели?

Марина Калинина: Нет.

Кирилл Семенов: Ну посмотрите, загуглите. Прямо буквально в таком сочетании. Но ведь это следствие того, что программы, которые должны обучить детей читать в начальной школе, очень неудачные. И я сам тому свидетель: у меня собственный сын сейчас второклассник, я наблюдаю за тем, как это вообще выглядит. Вместо того, чтобы нормально научиться читать, они занимаются тем, что разбирают слово по фонетическому составу.

Марина Калинина: Да-да-да, это большая проблема.

Кирилл Семенов: Да. И это началось не сейчас, это началось в конце 1980-х гг., когда создатели этой системы фонетического обучения чтению Эльконин и Давыдов протолкнули-таки наконец этот свой замечательный букварь, но это чудовищно. Мы понимаем, что чтение – это на самом деле не произнесение знаков вслух, это понять, в чем смысл того, что у тебя лежит на бумаге и что написано буковками. Пока это не исправят, да, образование в начальной школе будет очень тяжело идти. Бедные дети. От репетиторов, конечно, в начальной школе нужно убегать полностью – это какое-то безумие.

Марина Калинина: А вообще вот как понять, какая школа хорошая, а какая не очень? Перед 1 сентября, когда ты понимаешь, что там тебе нужно отдать ребенка в школу с 7 лет, встает вопрос большой: куда отдавать? Все начинают метаться, бегать, смотреть какие-то рейтинги. Насколько вообще на них можно полагаться? Рейтинги сдачи ЕГЭ, рейтинги поступления в ВУЗы и прочее.

Кирилл Семенов: Я знаю 3, потому что пришлось общаться, так сказать, участвовать во всех трех. Но есть и еще. Во всяком случае официальных рейтингов в России существует только один – московский, Департамента образования города Москвы. По результатам участия в этом рейтинге школа получает грант мэра: 1-я премия, 2-я премия и так далее. Эта методика объявлена, ее можно заранее посмотреть, за что и как школе будут начислены баллы. Школы активно участвуют в этом рейтинге, потому что те, кто вошел в первую часть списка, получат от мэра 15 миллионов рублей в год (это большая сумма). С учетом того, что субсидия как она три года назад была установлена, так она и не менялась (это, кстати, тоже не все осознают, что стоимость обучения одного ребенка в московской школе за 3 года не изменилась – государство как выделяло в 2013 году 123 тысячи на старшеклассника, так и продолжает выделять те же 123 тысячи в 2016 году).

Марина Калинина: То есть она не индексируется?

Кирилл Семенов: Нет, не индексируется. То есть это вопрос к регионам. Может быть, она вырастет, если мэр Собянин сможет, так сказать, найти средства и увеличить эту сумму, то хорошо. А в других регионах это зависит от возможностей местного бюджета, и она меньше, естественно. Поэтому зарплаты в регионах учительские… То есть исчез этот единая тарифная сетка оплаты бюджетников, когда в зависимости от разряда, который показал учитель, ему примерно одни и те же деньги выплачивались всюду по стране. Сейчас это не так. И рейтинг – в него играют все московские школы, на него можно посмотреть, он в достаточной степени объективен. Правда, тут есть тонкость: из года в год методика чуть-чуть меняется, но если вдаваться в детали, то можно посмотреть. Есть рейтинг поступления выпускников в ВУЗы – это есть рейтинговое агентство "RAEX", оно второй или третий год тоже теперь будет собирать эти данные, смотреть, из каких школ в какие ВУЗы лучше поступают. И есть рейтинг "500 лучших школ России"– тоже считает примерно та же бригада, что и московский рейтинг: есть такой Иван Валерьевич Ященко, очень видный деятельно образования. Они его опубликовали, на него можно посмотреть; можно поглядеть на школы по регионам, по специальностям, то есть какой-то вывод из этого сделать. Ну и дальше просто внимательно смотреть, чему пытаются учить вашего ребенка в школе: если вам это нравится, то хорошо, а если не нравится, то, наверное, нехорошо. Причем проблемы те или иные есть даже в самых лучших московских школах. Мы это недавно наблюдали.

Марина Калинина: Ну да.

Антон Алфимов: Инициатива пришла из Красноярского края: "Можно ли сделать так, чтобы дети, которые не собираются учится в ВУЗе, сдавали простые экзамены?"

Кирилл Семенов: Об этом как раз и говорилось. В тот момент, когда случилось назначение нового министра образования, был соответствующий опрос. И это действительно популярная идея: давайте мы разнесем – пусть у нас будет единый экзамен для тех, кто желает поступить в ВУЗ, и его будет проводить какое-нибудь независимое агентство. Пусть вся наша общественность, в том числе и на пресс-конференции себя показавшие и либеральная, и всякая другая – пусть участвуют, пусть общество смотрит. А те, кто не хочет поступать в ВУЗы – пусть сдадут обычный, традиционный экзамен по школьному аттестату, и с них бы этого было достаточно.

Марина Калинина: Ну смотрите, ведь есть такая штука…

Кирилл Семенов: Это к министру.

Марина Калинина: Что сейчас он не хочет поступать…

Кирилл Семенов: А тогда он придет в это агентство и сдаст на следующий год или через год. Потому что даже сейчас, если вы закончили школу достаточно давно, для того чтобы поступать в ВУЗ, вы должны прийти и сдать ЕГЭ. Захотите получить, скажем, первое высшее образование. Второе высшее образование вы можете получить, просто придя и пройдя какое-то тестирование и заплатив какие-то деньги. Но если вы претендуете на первое высшее образование, которое у нас бесплатно по конкурсу должно быть предоставлено всем гражданам по Конституции, то вы проходите процедуру сдачи этого ЕГЭ. Более того, ЕГЭ действует ограниченный срок – скажем, если вы его сдали, прошло 5 лет, а вы снова хотите поступать, вам снова придется его сдавать? По прошествии двух лет результаты нужно подтверждать.

Антон Алфимов: А где, опять в школе?

Кирилл Семенов: Центр есть, который проводит это. Центр проведения ЕГЭ – нужно заявиться, зарегистрироваться, например, в Департаменте образования города Москвы, вам скажут, куда идти и что сдавать. Вы пойдет и будете сдавать. Вот там школьники пишут, вот вы пишете. Такая система, да – обязательная сдача ЕГЭ.

Антон Алфимов: Ничего себе.

Марина Калинина: А вот в плане уровня образования самих учителей?

Кирилл Семенов: Ну это было проблемой еще в позднесоветское время. Было понятно, что в педагогические институты в Советском Союзе идут не только и в конце не столько для того, чтобы потом пойти преподавать в школу. И к чему это привело? Если вы зайдете, скажем, в какую-нибудь крупную математическую школу в Москве, тогда вы увидите, что математику преподают мужчины. Потом придете где-нибудь в обычную среднюю школу в России и посмотрите, кто преподает математику там: в основном женщины. Как решить вопрос престижности профессии?

Марина Калинина: Опять же зарплата, видимо.

Кирилл Семенов: Ну это минимум, что нужно сделать. Когда-то – еще самый первый указ Бориса Николаевича Ельцина в должности президента знаете, какой был?

Антон Алфимов: Какой?

Кирилл Семенов:"Об образовании". Там было установлено, что в образовании учитель должен получать среднюю зарплату по промышленности, так сказать, в соответствующем регионе. Ну если бы это было сделано, возможно, проблем было бы меньше. Но есть такое ощущение, что сейчас даже если зарплату вот сделать такой, как хотелось бы, это мгновенно вопрос не решит. Надо, чтобы пришли люди, которые, во-первых, хотят, а во-вторых, умеют учить детей. А это тоже, между прочим, такая профессия достаточно сложная. Нужно как-то реформировать педагогические ВУЗы, педагогические университеты. Посмотрим. Вот недавно поменялся ректор Московского государственного педагогического… Или Московского педагогического государственного… Их три, они немножко отличаются своими названиями.

Антон Алфимов:ПГУ, МГПУ? Вот это?

Кирилл Семенов: Да. Ректора ПГУ – исполняющего обязанности академика Семенова отстранили соответствующим решением министерства. И вот сейчас придет новый человек – тоже хорошо было бы спросить: "А что будет с преподаванием? Что будет с будущими учителями?" Вообще, это нужно очень любить эту профессию, чтобы соглашаться начинать с таких не очень высоких окладов. Собственно, почему сейчас у нас у педагогики женское лицо? Потому что, видимо, хотя бы часть работающих в педагогике женщин хоть как-то решает материальные проблемы иначе. Один профессор тут позволял себе тост: "Выпьем же за ваших мужей, которые позволяют вам работать в системе образования". Но тем не менее это действительно сложная проблема; она была сложной еще 30 лет назад, и так просто, с наскока ее, конечно, не решишь.

Антон Алфимов: У нас звонок есть –Наталья, Челябинская область на линии. Здравствуйте, слушаем вас.

Зритель: Здравствуйте. Не знаю, к ведущему или к вашему гостю, наверное, все же обращение.

Антон Алфимов: Выбирайте.

Зритель: Значит, мои два сына закончили школу, я закончила эту школу, первую школу, муж у меня закончил эту школу, и по аналогии я повела своих детей в эту же первую школу. Хотела бы сказать о том, что те из педагогов, которые работали в 1975, 1985, 1995 гг. – таких педагогов уже нет. Остались новые педагоги, которые не призваны учить наших детей на что-то такое, хотя бы на знания, даже так скажу. А будучи… Второй сын у меня учился в 6-м классе, у нас появился новый классный руководитель, и вот этот классный руководитель нам на уроке сказала: "Наша обязанность, педагогов – научить ребенка заниматься на "три", и не более того".

Кирилл Семенов: Ну вот то, о чем я говорил.

Зритель:"Если вы что-то хотите больше, пожалуйста, идите, нанимайте себе репетиторов либо занимайтесь детьми сами". И в общем-то мы сначала все были в шоке от того, что мы это услышали, потому что мы учились в другое время (1975 и другие года). И в результате, когда с нами занимался и педагог, и школьник, допустим, более сильный, и тому подобное. А тут заниматься на "три"– это "наша обязанность", именно так сказано было. Обязанность учителя – научить ребенка заниматься на "три"… И потом уже со временем мы поняли, что в принципе она нам открыла глаза на наше образование. Я считаю, что это система образования – научить ребенка заниматься на "три" и все. Ни школьное образование, ни высшее образование не дается как таковое, его нет, его не существует. Образование в высших учебных заведениях загибается практически, и больше ничего, а в школе, извините, учитель обязан научить на "три". И получается, приходит учитель, прочитал, так скажем, лекцию – и идите, куда хотите.

Антон Алфимов: Да, понятно. Спасибо.

Марина Калинина: Понятно ваше мнение. Спасибо.

Кирилл Семенов: Сразу, значит. Из тех реформ, которые шли чередой, одна из, наверное, самых вредных – это переход к так называемому компетентностному подходу. Это когда предложили в порядке изменения содержания среднего образования перейти от так называемой "знаниевой" парадигмы (то есть школа дает знания) к тому, чтобы школа научила ребенка учиться. Всякую идею следует довести до абсурда, чтобы понять, чего она стоит. Представьте себе, что есть два врача: одного научили делать операцию, а другого научили в ВУЗе, как научиться тому, как делать операцию. К кому пойдет автор этой идеи? Неудивительно, что в связи с переходом на Болонский процесс (эти "4+2", бакалавр плюс магистр), тем не менее врачей оставили на "6+1" (6 лет и ординатура). То есть как бы не хочется, чтобы тебя лечит недоучка, который получил компетентность или компетенцию (слово такое уродское), но не получил знания. А если вам действительно в школе сказали такое, что "наша обязанность – научить ребенка на "три", вообще, как-то исходно надо научить ребенка на то, насколько он может научиться, так чтобы при этом его не травмировать. Если такое сказали, наверное, та самая первая школа, в которой учились вы и ваши родственники, она, наверное, испортилась. Так нельзя, если такое объявляется вслух. Из этого места нужно бежать.

Марина Калинина: Ну вот бежать. Вопрос – бежать куда? Если мы говорим о больших городах, то да…

Кирилл Семенов: Еще пока есть, куда.

Марина Калинина: Но вот пишут нам зрители, что в маленьких городах и селах учатся в 2-3 смены и бежать особо некуда.

Кирилл Семенов: Это к вопросу о том, чтобы была еще одна реформа в образовании, которая перешла к нормативно-подушевому финансированию. То есть это раньше может было составить такую смету: вот у меня в селе есть школа, в этой школе учится совсем чуть-чуть детей, но мне тем не менее на нее нужен такой объем денег, чтобы это работало. Сейчас все просто: за каждого ребенка идет в школу определенный объем финансирования. Поскольку детей в малокомплектных школах мало, финансирование идет недостаточное, школу приходится закрывать. А дальше вот, по американской технологии: грузим всех в автобус и несколько часов собираем по округе и везем куда-то в одно место, где будет битком народу. Собственно, что произошло в Москве? – почему произошло укрупнение школ?

Марина Калинина: Объединение, да.

Кирилл Семенов: Объединение, да. Потому что если в вашей школе 300 детей, то вы на все свои нужды на год получите 36 миллионов рублей. А если в вашей школе 1000 детей, вы на все свои нужды на год получите 100 миллионов рублей. Есть разница. Но при этом если вы в масштабе сохраните количество учителей, зарплата у них останется та же. Чтобы зарплата была более-менее приличной, придется увеличивать нагрузку на учителей. И в конце концов все это придет к какому-то пределу. Есть какой-то предельный показатель интенсификации труда: нельзя же в три раза больше учить детей, оставаясь при той же норме оплаты за такой "ученикочас" (такое вот слово уродское, да?). Есть такая шутка: "Почему доктора работают на полторы ставки?"–"Потому что на одну ставку им кушать нечего, а на две ставки им кушать некогда". В какой-то момент, видимо, случится то же самое и с учителями, что как бы вот если субсидия не вырастет в размере или не изменятся какие-то принципы финансирования, то что будет с мелкими школами? – вообще грустно, но понятно: будем учить, как в Якутии, в интернатах детей – их свезли со всей республики на вертолетах и учим в Сыктывкаре, например. Или в какой-нибудь гимназии, 700 километров до ближайшего крупного города на вертолете. Но тем не менее они стараются, но у них это вынужденно. Видимо, если что-то не изменится, то и все так будем жить. Или заниматься самообразованием, домашним учением. Или в конце концов будет разработана какая-нибудь платформа, потому что может случиться так, что школу закроют, а Интернет тем не менее будет в каждом сарае, учиться удаленно, учиться дистанционно, получать среднее образование через заочную такую электронную школу и так далее.

Антон Алфимов: Последний вопрос. Леонид спрашивает: "Ваше отношение к проблеме разных принципов контроля знаний в школе и ЕГЭ?"

Кирилл Семенов: Да нет такой проблемы разного контроля уровня знаний. В конце концов, рано или поздно то, что ты должен сдавать в качестве экзамена определит то, как ты будешь контролировать учебу своих учеников текущую. Вот сейчас у меня есть 9-е классы, им в конце года писать ОГЭ, я должен в каком-то объеме познакомить их с теми задачами, с которыми они столкнуться, чтобы потом не было такого, что "а, мы никогда такого не слышали, никогда такого не решали" и вперед. Поэтому здесь не совсем так.

Антон Алфимов: И это не проблема?

Кирилл Семенов: Ну... Проблема в другом.

Антон Алфимов: Когда люди за 10 лет привыкают к одному, а потом в конце 11 класса…

Кирилл Семенов: Проблема в другом. Сейчас хотят ввести единое тестирование для четвероклассников в формате ЕГЭ – сразу, так сказать… И уже по результатам этого тестирования решать, имеешь ты право учиться, скажем, в профильном классе повышенного уровня или не имеешь. Это что-то наподобие английской системы A-Levelexamination: в 11-летнем возрасте они все это выдерживают. Помните, с чего начинается "Гарри Поттер"? Когда ему в 11 лет приходит письмо, что тебя приняли в школу волшебников. На самом деле это четкий намек, что у них есть такое, их распределяют по качеству: ты можешь идти в grammarschool, ты можешь в secondarytechnical и так далее. Видимо, нам грозит что-то подобное. Обсуждалось, во всяком случае, что после 4-го класса будет что-то такое типа мини-ЕГЭ для начальной школы. Будет-не будет, опять же, надо звать министра и спрашивать, вообще чего ждать. Но на самом деле проблема с ЕГЭ по математике: оно так устроено, что если нужно получить аттестат, достаточно в 11 классе решить 4 задачки уровня начальной школы. Реально. Получить аттестат проблемы не составит никакой, то есть если ты не хочешь учиться, у тебя есть все для этого возможности. И это еще один момент, с которым пытаются бороться. Не очень пока слышат, но тем не менее. Это вот для того, чтобы поступить в ВУЗы, нужно выложиться по полной программе. Это действительно непросто: нельзя сказать, что ЕГЭ по математике или физике, скажем, простой экзамен, если стоит задача поступить в ВУЗ. Но если стоит задача получить аттестат, то выясняется, что ничего особо и делать не нужно. Скажем, продвинутый четвероклассник может выполнить аттестационную работу по русскому языку так, чтобы получить аттестат, и после этого не нужно учиться в этой школе.

Антон Алфимов: Спасибо.

Марина Калинина: Спасибо.

Антон Алфимов: У нас в гостях был Кирилл Семенов, директор Специализированного учебно-научного центра МГУ.