Виктор Семенов и Иван Стариков — о влиянии контрсанкций на развитие сельского хозяйства

Гости
Степан Соломников
финансовый директор компании «Рузские ЭКОовощи»
Иван Стариков
советник министра природных ресурсов и экологии РФ, заместитель председателя ВООП
Виктор Семенов
председатель Ассоциации агропромышленных союзов России, основатель компании «Белая дача»

Юрий Коваленко: Это программа "ОТРажение", и мы продолжаем. Плавно подходим к теме сегодняшнего дня. Это у нас не юбилей, но все-таки санкции и контрсанкции.

Марина Калинина: Который так неожиданно начал для нас Сергей Лесков в прошлом получасье, но мы на эту тему будем дальше разговаривать. Так что звоните, пишите, присоединяйтесь к нашим дискуссиям.

Почему мы сегодня именно об этом говорим? Потому что ровно три года назад 7 августа 2014 года Россия ввела контрсанкции в ответ на санкции Соединенных Штатов Америки и Евросоюза. В список запрещенных продуктов, которые нельзя стало ввозить в нашу страну, попали сыры, мясные продукты (говядина, свинина, птица, колбасы, молочные продукты, рыба) и овощи, фрукты, и даже орехи.

Юрий Коваленко: Если не брать, допустим, тот же самый бразильский орех или кешью, это растет фактически у нас либо где-то под боком. Кстати, даже трюфели растут у нас в России. Поэтому, наверное, ограничения и позволили российскому АПК стать сильнее. Это цитата главы Минсельхоза. Так ли это?

Еврокомиссия подвела итоги ущерба от российского продовольственного эмбарго. Если до эмбарго Россия являлась вторым крупнейшим рынком сбыта европейской сельхозпродукции, то в 2017 году она расположилась лишь на пятой строчке в списке импортеров ЕС. Не такая уж и беда. Мы также покупаем заграницей, но, правда, немного не у тех. Об этом мы сейчас поговорим частично.

Марина Калинина: Несколько цифр. Агроэкспорт Евросоюза в Россию в 2013 году составлял 11,8 млрд евро, а в 2016 году это было 5,6 млрд евро.

Сейчас мы представим сегодняшних гостей в студии. Это Виктор Александрович Семенов, основатель группы компаний "Белая дача". Здравствуйте.

Виктор Семенов: Здравствуйте.

Марина Калинина: И Иван Валентинович Стариков, профессор Института экономики Российской академии наук.

Иван Стариков: Добрый вечер.

Юрий Коваленко: Думаю, нам с вами придется отвечать на все эти вопросы, которые у нас сейчас возникли. На данный момент у нас главный вопрос. Понятное дело, что санкции ограничили ввоз, и люди каким-то образом на себе это почувствовали. Мы все это прекрасно знаем. За эти три года мы поняли, каким образом все это работает. А чем заменяется? Потому что мы посмотрели по среднему человеку, получается, что у нас появились такие новые странные продукты, как, например, сырный продукт, кефирный продукт, молочный продукт. Такого раньше никогда не было, и они стали вместе того самого сыра, кефира и молока.

Виктор Семенов: Не надо это связывать с санкциями. Это процессы, которые связаны просто с низкой платежеспособностью населения. И поэтому даже если бы не было санкций, все равно бизнес был бы вынужден приспосабливать продукты к той цене, по которой готовы взять. Раз человек не может взять чисто молочный продукт, просто денег у него нет, то ему начинают туда подкладывать растительное, пальмовое масло. Оно дешевле, тем самым продукт дешевле. И многие согласны это брать. Я не говорю, что это хорошо.

Юрий Коваленко: Может быть, многие плохо видят и не могут разглядеть.

Марина Калинина: Но ведь до того, как ввели эти санкции, ведь люди покупали сыры из Голландии, из Швейцарии, из Германии? И они также стоили недешево.

Виктор Семенов: Безусловно, те, кто покупал швейцарский сыр, поверьте мне, он сыр с пальмовым маслом сегодня не берет. Он сегодня приходит и берет российский сыр, который без пальмового масла. Он просто по цене видит, и даже не надо читать. Он приходит и видит: этот с пальмовым маслом, этот без. Поэтому я бы сейчас разделил эти вещи.

Сегодня такая эйфория, и вчера была эйфория после введения. Многие наши аграрии говорили: "Это здорово!". Я никогда не разделял того, что это здорово, потому что любые резкие изменения на рынке для бизнеса – всегда плохо. Поэтому можно подыграть политикам и сказать: "О, как раз мы этого и ждали". Я могу про свою группу компаний сказать: да, определенные части компании моментально от этого выиграли, но значительная часть компании от резких перепадов проиграла. И нам понадобилось полгода, год для того, чтобы опять войти спокойно, найти нишу в этом новом пространстве. Но я благодарен все равно этой ситуации, которая разыгралась, а самое главное, даже не этой ситуации, потому что рынок защитили не контрсанкции, а защитила рынок девальвация рубля, рост курса доллара. Эта планка, раз, и закрыла. В этой ситуации самое главное, что сделало Правительство, надо им сказать "спасибо", что до того они поддерживали… У нас в 2003 или 2005 году пошел национальный проект по АПК?

Иван Стариков: В 2005.

Виктор Семенов: С 2005 года если бы не было национального проекта – а его, кстати, не собирались делать, и Президент в последний момент дописал его к трем, которые уже были готовы, – мы бы не смогли сделать никакие ответные меры. А что тогда было сделано? Тогда в программе была записана поддержка птицеводства и свиноводства. Что мы сегодня имеем? Практически 100% обеспеченность по птице и почти 100% по свинине. Если бы этого не было, то надо было быть безумцем, чтобы таким образом ответить. И когда Правительство пошло на такой серьезный шаг, оно сказало: "А теперь мы уже имеем возможность поддержать другие отрасли". Правительство сказало, что готово поддерживать. Давно просили, но ни копейки не давали, а в 2014 году сказали: овощеводство и открытого грунта, и закрытого грунта, картофелеводство, плодоводство, виноградарство и еще массу мелких вещей, как племенное животноводство и прочее. Это дало второе дыхание.

Я вам про свою группу компаний могу сказать. Только за последние два года мы сделали три сельскохозяйственных достаточно крупных проекта, я бы сказал, даже крупных проекта, в трех регионах, и сейчас делаем четвертый, правда, уже сельскохозяйственно перерабатывающий проект. Одним проектом мы делаем 100% импортозамещения по картофелю фри. Эмбарго объявили, а до сих пор весь картофель фри едет из Польши и Голландии, до сегодняшнего дня. В декабре мы заканчиваем строить этот проект, и с января месяца мы полностью перекрываем проект картофеля фри из Европы. Я понимаю, это эмбарго, когда подключились, сделали, и бизнес ответил. Маленький пример.

Марина Калинина: Давайте к Ивану Валентиновичу обратимся. С вашей точки зрения, как профессора Института экономики Академии наук, для России эти контрсанкции больше оказались плюсом или минусом?

Иван Стариков: Безусловно, они оказались больше минусом, потому что, как в старой поговорке, клюв вытащили, хвост увяз, и наоборот. Прежде чем идти на сегодняшний разговор, помимо профессора я отработал главным агрономом, директором совхоза, так что мы коллеги, и больше 20 лет дружим и знакомы. Я посмотрел очень серьезно отчет Высшей школы экономики, Российской академии наук. Называется он "Российские пенсионеры в кризисе". Что я там увидел? 64% пенсионеров (это примерно 25 млн) заявляют о том, что они сегодня в значительной степени вынуждены отказаться от любых других покупок, они явно покупают продукты не самого лучшего качества. Здесь я с Виктором Александровичем абсолютно согласен. Но есть такой показатель в экономике "расходы домашних хозяйств на продовольственную корзину". Все можно отложить, например, покупку новых ботинок, но покупку еды отложить нельзя. Что у нас на самом деле получилось? По прошлому году расходы домашних хозяйств на продовольственную корзину приблизились к роковым 50%. Между тем, по методике Организации экономического сотрудничества и развития 35% – это показатель бедности. Страна стала скатываться в тотальную бедность, выходить из которой будет очень сложно.

Вторая проблема, еще более серьезная. В условиях исчерпанности сырьевой модели – а очевидно, что эпоха высоких цен на нефть прошла, – все надежды Правительства на возобновление экономического роста за счет роста потребительского рынка достаточно беспочвенны. Почему? Когда человек половину своих доходов тратит на еду, заплатит коммунальные, какие-то самые необходимые надобности, как лекарства, денег у него ни на что больше не остается, а это означает глубокую депрессию в экономике.

И последнее. Согласен с Виктором Александровичем относительно промышленного свиноводства и птицеводства. Порядка 300 млрд руб. частных и государственных инвестиций было вложено, но сегодня они столкнулись с серьезными спросовыми ограничениями. Это заставляет часть помещений, допустим, туда не садить птицу или свинопоголовье. Но их же нужно содержать, условно, постоянные расходы, и приходится перекладывать это на оставшиеся помещения.

Виктор Семенов: И заставляет заниматься экспортом. Экспорт уже начался.

Иван Стариков: С экспортом пока не очень.

Виктор Семенов: Кто же нас там ждет?

Иван Стариков: И мы сейчас столкнемся с тем, что из-за того, что сегодня не загружены эти мощности, созданные, подчеркиваю, с частными государственными инвестициями, начнется их деградация, разрушение. Вот что на самом деле принесли санкции.

Виктор Семенов: Иван Валентинович, не пугай совсем. С одной стороны, да, очень много правильного сказано, но назову только две цифры. Поднялись цены за эти три года на продовольствие на 34%, а доллар скаканул в два раза. Если бы мы не сделали ту программу и не имели бы того же свиноводства и птицеводства, были бы не 34%, и было бы тогда не 65% (я эту цифру не знаю, не проверял) пенсионеров, которые за чертой бедности, а все 100% были бы.

Еще одну цифру скажу. Мясо курицы, оптовая цена за три года не поднялась вообще.

Марина Калинина: Мы говорим о том, что те инвестиции, которые были сделаны в сельское хозяйство на протяжении последних трех лет, когда вступили в действие контрсанкции, они были уже запланированы давно. То есть развитие сейчас сельского хозяйства не стало причиной того, что у нас появились контрсанкции.

Виктор Семенов: И да, и нет. В 2014 году все это произошло, горячие головы говорили: "Программа импортозамещения, прямо завтра все будет". Я смеялся, говорю: "Какие завтра? Вы начните". Уже через три года, если вы динамику посмотрите сейчас, сколько у нас садов введено, заложено за эти три года, каждый год мы закладывали по 10-12 тыс. га на сады. Не знаю, сколько будет в этом году.

Юрий Коваленко: Оренбургская область: "Стыдно видеть цены на российские яблоки по 130 рублей в августе месяце". Как закладывать сад, если яблоки в итоге получают столько, сколько и санкционные?

Марина Калинина: Дороже.

Виктор Семенов: Заложены сады, но еще урожай не собрали, дорогие мои.

Юрий Коваленко: Гарантируете подешевение?

Виктор Семенов: Да конечно! Мы же хотим сразу, бычок с телочкой встретился, еще только родилась телочка, а мы уже прямо бежим с ведром за ней. Дайте ей вырасти. Поэтому я и смеялся, когда кто-то говорил в 2014 году. Но поверьте мне, заложено столько, что если не мешать, а дальше помогать… Сколько построено теплиц. Я вырос из теплиц, и мне было больно смотреть, как в последние 15 лет каждый год по 100-200 га убывали теплицы. В последние три года строится по 200, и ждали по 300 га, и только когда Правительство заявило вначале этого года, что и субсидированный кредит, и CAPEX (компенсация капитальных затрат) – многовато, как кто-то заявил, говоря: "Это двойное субсидирование". И сразу вместо 300 га, я думаю, мы в этом году всего лишь 170 получим. Но все равно это плюс 170, а могло быть 300, если бы не было таких сомнений. Кстати, так и не отменили. Отмените – не будут дальше строить. Поэтому сейчас мощный дан толчок. Развитие идет в отдельных подоотраслях сельского хозяйства, я бы это назвал аграрным ренессансом. Никто этого не видит. Я как специалист изнутри это чувствую. Это надо уйти от оголтелой критики, посмотреть статистику инвестиций, и вы поймете, что через пять лет у нас необратимо будут положительные сдвиги. А если сейчас все-таки не заморозить программы… Опять сейчас говорят: "О! Смотрите, как у них все поперло", потому что мы единственная отрасль, которая дает 3-4% плюсом ежегодно. И говорят: "Хватит им туда деньги давать". Нельзя останавливать.

Марина Калинина: Давайте позже поговорим. Сейчас послушаем нашего телезрителя Сергея, который дозвонился в прямой эфир. Здравствуйте.

- Здравствуйте. Хотел бы высказать свое мнение по поводу заявлений господина Ткачева, нашего министра сельского хозяйства, по поводу мифических плюсов от продовольственного эмбарго. Я работаю на крупном мясоперерабатывающем предприятии, и что мы имеем на выходе? Мы имеем на выходе очень сильно выросшие цены на оборудование, запчасти, специи в мясопереработке, на все сырье. Мы имеем полный цикл производства на нашем предприятии, но в конечном результате качество конечного продукта упало, чтобы хоть как-то держаться на рынке в своем ценовом сегменте. То, что было до и то, что стало сейчас – это просто небо и земля.

Марина Калинина: Спасибо за ваш звонок. Это был Сергей из Челябинска. Иван Валентинович, как вы его прокомментируете?

Иван Стариков: Это конкретный пример. Я со своими коллегами экономистами спорю. Меня в свое время учили классике экономики, которая говорит, что инфляция – это налог на бедных. Правительство, Центральный банк со звенящей гордостью говорят о том, что инфляция достигла рекордно низких уровней 4%. При этом продовольственная инфляция – 12-13%, в три раза больше. Я всегда говорю: "Послушайте, дорогие друзья, если инфляция – это налог на бедных, почему у вас столь стремительно налог на бедных снизился, а количество бедных так быстро выросло?".

Я агроном по своей первой профессии. Виктор Александрович же не говорит относительно того, что мы полностью сегодня зависим, допустим, по сахарной свекле процентов на 80 от семян, по подсолнечнику процентов на 60. То же самое касается кросса птицы.

Марина Калинина: А семена все равно мы закупаем?

Иван Стариков: Да, и это явилось причиной. Мы сами на себя, уникальное хозяйство в Красной Поляне. Виктор Александрович работал министром. Племенное хозяйство пчеловодчество, там такой Сергей Сокольский, член-корреспондент Российской академии наук, лауреат государственной премии, вывел в свое время уникальную породу пчел с длинным хоботком опылителей бобовых трав, и это племенное хозяйство полностью уничтожено. Это означает, что у нас не будет опылителей и кормовой базы для животноводства. И чудовищные перекосы внутри аграрного сектора.

У нас очень ущербная структура экспорта. Мы говорим, что в прошлом году 34 млн тонн отправлены на экспорт. Аплодирую. Но насколько он уязвим и ущербен? Там третий класс продовольственной пшеницы, в которой мы испытываем дефицит на внутреннем рынке, составляет 10-12%, остальное некачественный 4-5-й класс.

Виктор Семенов: Но хоть что-то есть. В прежние времена, когда властвовала классическая экономика, о которой, Иван Валентинович, ты говоришь, вообще ничего не было. И курятина шла из Америки, "ножки Буша" так называемые. Все оттуда шло. А сегодня еще что-то осталось. Давай доделывать все будем.

Иван Стариков: Мы с тобой работали в Правительстве, ты министром, я замминистра экономики сельского хозяйства.

Виктор Семенов: Да, мы очень здорово воевали тогда.

Иван Стариков: При 15 долларах за баррель, и экономика росла по 3-4%. Сегодня 50 долларов, и роста нет.

Виктор Семенов: Другая была ситуация.

Иван Стариков: Когда у тебя 80% поддержки уходит крупным холдингам, а мелкие производители не получают ничего – это крайне неустойчивое состояние.

Виктор Семенов: Здесь я с тобой соглашусь. Но, Иван, согласись, как раз с нашего Правительства, когда мы работали, именно началось госрегулирование сельского хозяйства, а до того классики-либералы…

Иван Стариков: Субсидирование же мы с тобой ввели.

Виктор Семенов: Да. И товарные интервенции мы заявили, что надо делать, и прочее. А до того что говорили? Рынок все решит, рынок все разберет. И дядя Сэм, американский эксперт, приезжал и говорил… Сами, главное, везде все отрегулировали, везде у них там пятилетние планы, госплан по сельскому хозяйству, каждые пять лет, а нам говорят: "У вас все рынок отрегулирует". И коллеги-классики экономисты, они говорили: "Так и надо работать". Я помню, как я с Уринсоном на эту тему спорил, дверью хлопал. Он говорит: "Я вам не дам госплан вернуть". Я говорю: "Мне госплан не нужен. Я в госплане работал, я работал директором совхоза, как и Иван".

Марина Калинина: Вы в своем интервью буквально полгода назад (может быть, чуть больше) критически высказывались по поводу политики властей, даже сказали, что Правительство не тянет выполнение своих обязательств.

Виктор Семенов: В каком году это было?

Марина Калинина: Вы давали интервью "РБК".

Виктор Семенов: Оно и сегодня не тянет.

Марина Калинина: Я про это и хотела сказать. Оно тянет или не тянет?

Виктор Семенов: Великолепная программа сделана. Я бы даже сегодня не просил бы большего. Я всегда говорил, что надо еще это, это, это. Сегодня я понимаю, что у бюджета, у страны нет возможностей аграриям помочь. Но сегодня в чем не тянет? Заявили – выполняйте обязательства, которые заявили. Сегодня идет драка за эти ресурсы. А вы знаете, что как только дефицит, мы же все из Советского Союза вышли, и знаем, что рождает дефицит. Сегодня заявленные ресурсы в дефиците, и в тотальном дефиците. Я считаю, что Правительство играть с этим не должно. Заявили – выполните. И поверьте мне, через 2-3-4, максимум 5 лет, по отдельным позициям больше, имею в виду молоко, мясо, КРС – это длинные позиции, там надо еще 10 лет, но плодоводство, такие вещи, как картофелеводство, овощи, через пять лет мы будем жить в другом рынке. И будет так, как, например, случилось с мясом птицы. В магазине, кстати, подорожало мясо птицы, но оптовая цена не подорожала. Так и надо сделать.

Юрий Коваленко: Вряд ли вы то же самое скажете, если мы встретимся с вами 1 января 2019 года. Будь то отменят санкции. Но самая большая беда, что большим компаниям на рынок – я говорю про супермаркеты либо про что-то еще – попасть куда проще.

Виктор Семенов: Согласен.

Юрий Коваленко: Маленькому производителю попасть невозможно. Вал сообщений сейчас по поводу того, что ни один фермер не может пробиться на рынок простого магазина, потому что все уже занято. А вы говорите про дефицит.

Марина Калинина: И инвестиций он явно не получает.

Юрий Коваленко: Да. У нас сейчас вопрос к телезрителям. Давайте проведем такой срез. Если вы фермер либо обладатель какого-то хозяйства, которое способно насытить средний магазин какими-то потребностями, предположим, по овощам, по курице, либо если у вас есть фермерское хозяйство по крупному рогатому скоту, с какими сложностями вы сталкивались? Звоните и сообщите нам. Тем более у нас здесь два эксперта, которые помогут нам разобраться, и, возможно, вам попасть вместе со своими продуктами в супермаркет.

Виктор Семенов: В любом случае, за эти три года кто-то из фермеров уже попал, хотя сложности не кончились. У сетей было и останется – во всем мире это действует – так называемая избыточная рыночная сила. Мы единственная страна в мире. Уже Европа интересуется нашим законом… Еще когда я был депутатом, мы приняли закон по регулированию сетей. Он плохо работает, но все-таки работает.

Что я могу фермерам сказать? Это проблема везде во всем мире – войти в крупную сеть. Надо объединяться. Только кооперация. Наш фермер, к сожалению, до сих пор не доверяет кооперации. Как его в Советском Союзе обманывали, когда в колхоз завели. У него, видимо, внутренняя прививка…

Юрий Коваленко: Что сейчас корову отберут.

Виктор Семенов: Да. Что как зайдешь в коллективизацию… Но кооперация – это несколько другое. Хотя там, где грамотные и активные губернаторы, как в Белгородской области, она у всех на слуху, там же кооперация идет полным ходом, там кооперативы работают с сетями. Другого варианта нет, потому что маленький слон даже при всей любви к Моське когда-нибудь ее все равно придавит.

Марина Калинина: Давайте поговорим как раз со Степаном Соломниковым, это финансовый директор компании "Рузские ЭКО овощи". Он у нас сейчас на прямой связи. Здравствуйте, Степан.

Степан Соломников: Добрый вечер. Приятно слушать. Я так понял, это не министр случайно нас, не Ткачев? Или я ошибаюсь?

Марина Калинина: Нет.

Виктор Семенов: Министром был когда-то, но это было давно.

Марина Калинина: Степан, расскажите, как вы живете в таких условиях? Вам хорошо сейчас или плохо?

Степан Соломников: Мы выживаем. Как нам может быть хорошо? По причине того, что проблема была озвучена коллегами. Ситуация, что маленькому производителю закрыто все, потому что условия, которые в сетях, неприемлемы ни для кого.

Взять Рузский район, у нас порядка 105 магазинов в шаговой доступности. То есть местному производителю попасть на прилавок вообще невозможно, хоть ты встань чем угодно.

Юрий Коваленко: Спрашивается, для чего тогда производить?

Степан Соломников: Смотря производить для чего. Например, мы производим овощи открытого грунта – это картофель, свекла, морковь, – и мы фактически всю продукцию реализуем для жителей трех районов: Рузского, Можайского. У нас очереди стоят за продукцией… Мы продаем в своем хозяйстве, мы на рынок не выходим, у нас нет времени. Мы маленькое хозяйство. Мы садим порядка 100 га картофеля, порядка 5 и 10 га свеклы и моркови, и продаем все в хозяйстве. Многие удивляются, что это невозможно, но вы можете задать жителям Рузского района, и они вам расскажут, что наше хозяйство знают все окружающие районы. Нам так повезло, потому что много работали. Но все равно для того, чтобы встать твердо на ноги, мы четвертый год добиваемся того, чтобы нам выделили землю для строительства складов по хранению и переработке. Это же очень важная тема. Вроде она была поднята и федеральным, и территориальным Правительством, говорили о том, что земля будет выделяться прямым указом губернатора. Третий год мы это делаем – то не то, то не это, то не то. Инвестиции в проект картофелехранилища и переработки составляли порядка 100 млн, более 50 рабочих мест. Вроде сейчас удается что-то толкать, но все очень сложно. Это первое.

Второе. Поддержка должна быть реальной. В этом году, по-моему, был отменен закон по субсидированию на технику российского производства с российскими паспортами. Это тоже очень важно. По-моему, если не ошибаюсь, об этом говорил один из представителей малого бизнеса Олег Сирота. Вы знаете, он достаточно медийный персонаж, он везде популярно показывается. Он столкнулся с этими проблемами. Он получал привилегии в другом, но в этом плане были отменены субсидии. Это тоже неправильно. Субсидии должны быть на солярку, потому что неоднократно озвучивал и Филиппов (это "Дмитровские овощи", гигант), который говорил о том, что в 2002 году закупочная цена картофеля была 8 рублей, солярка стоила 7 рублей. Сейчас прошло порядка 10, 15, 18 лет, а солярка стоит почти 40 руб., а картошка оптом в том году стоила 6-7 руб. То есть если производитель производит много продукции, и он не в состоянии ее продать, потому что надо бежать на рынок, там конкуренция, если не всем так удается, как нам, то есть это беда. Многие хозяйства замораживают, оставляют в земле, запахивают. Это беда. А в каких-то регионах нет продукции совсем. Это первое.

Во-вторых, я не понимаю, что такое кооперативы. Мы неоднократно это обсуждали на примере Рузского района. Создание кооперативов – что это такое? Я знаю, что в Московской области он был создан, по-моему, в Шаховском районе. Чем там все это закончилось, я пока не знаю. Но ситуация какая? Есть, предположим, 3-4-5-6 фермеров, у одного уставной капитал 100 млн руб., предположим, у другого 2 млн руб., а у другого ничего нет, у него вилы. Как их брать, на их условиях? Как все это выглядит? Я читал эти уставы. Каждый их пишет под себя, то есть тех людей, которые их пытаются организовать. Получение субсидий до 70 млн – это небольшие деньги, чтобы встать на ноги, потому что там все касается строительство, предположим, молочных ферм, какого-то мини-завода молочного по переработке, для того, чтобы снабжать, и потом сбыт. Все-таки надо прийти к тому, что у нас должен быть в стране посреднический кооператив, который закупит у фермера, то есть у человека, который трудится на земле, у которого нет времени бегать по рынкам, бегать по сетям, отдавать им на консигнацию товар, через месяц давать откаты туда, получать свои деньги с опозданием, часть товара возвращают, потому что они считают, что он не кондиционный. Это надо прекращать и урезать на корню. Эту проблему надо донести до нашего президента, чтобы он понимал. Он много чего делает для этого, но мы должны все равно общими усилиями свалить этот камень и двинуть его вперед. Поверьте мне, я вижу, что много людей хотят работать на земле, много земли пустует в России в центральной части. Я не говорю про Краснодар, Ставрополь. Там шикарная земля. Но здесь же есть Подмосковье. Вы обратите внимание, что с землями. Многие районы зарастают. Уже по 2-3 тыс. га. Заросло березами, там люди ходят и собирают грибы. Вот одна из проблем. А люди не знают, как, что, чего, куда. Приходят, а все сложно: оформление, получение субсидий, сбыт. Вы представляете, люди подумают и скажут: "Что мы, сумасшедшие, сейчас вкладывать будем свои деньги и труд, а потом погибнем на этой земле?".

Цель каждого человека, который что-либо производит, чтобы его продукция продавалась, а не производить ее, и потом просто выбрасывать или отдавать скоту на съедение. Согласитесь со мной.

Юрий Коваленко: Конечно, спасибо. Действительно, очень много правды. Это вести с полей, человек, который говорит о том, что при солярке в 7 руб. картошка была 6 руб., при солярке в 40 руб. картошка 6 руб. А почему на прилавках другие цены?

Виктор Семенов: Я со Степаном здесь абсолютно согласен. Заметили, он поднял тему, сказал, что закон, который отменяет субсидирование сельхозтехники. Это не закон, это просто правительственное решение, по которому они говорят: "Мы посубсидировали, и хватит". А вы знаете, что это дало? Два или три года они субсидировали. Рост производства сельхозтехники в стране каждый год плюс 30%. Когда такое было?

Иван Стариков: А кто ее покупает, если ее не субсидируют?

Виктор Семенов: Наши покупали, потому что ее субсидировали, и наши стали покупать вместо JohnDeere наш "Россельмаш". И посмотрите, какие сейчас новые модификации сделал "Россельмаш". Он даже внешне с JohnDeere вполне уже на одной линейке стоит. А сегодня вдруг опять покормили-покормили с руки два-три года, и только-только телочка, как говорится, привыкла, говорят: "Все, иди гулять в дикий лес, пасись". Нельзя так делать. Я совершенно со Степаном согласен.

Но с чем я с ним не согласен? Что не Путин должен кооперативы делать. Он говорит: "Как объединить в кооперативы?". Не надо объединяться в производственную кооперацию. Это очень сложно, Степан. Я с вами абсолютно согласен. Практически невозможно. Колхоз делать и не надо. А вот сбытовую или снабженческую кооперацию надо делать. И маленький, и средний, и крупный фермер могут объединиться в сбытовую кооперацию.

Картошку вы производите. Вы сегодня сделали со 100 га картошки. Да ни одна сеть вами не заинтересуется, потому что вы не сможете с сентября по июль, даже хотя бы по май, поставлять картошку, хотя бы до начала мая. Они скажут: "Ты нам сделай ровный график, я тогда с тобой буду работать, да еще и объем не два пакетика, а каждый день две машины".

Юрий Коваленко: Там проблема была обрисована, что овощехранилищ нет.

Виктор Семенов: К этому сейчас вернусь. Но сначала надо объединиться. Для этого вы берете и делаете кооператив только сбытовой. Вы не трогайте эти лопаты и вилы, которые там, а вы говорите: нам надо кооператив, чтобы картофель сохранить, может быть, даже потом помыть, расфасовать, что для сетей неважно, отсортировать, и тогда вы король, у вас тогда картошки не со 100 га в кооперативе, а с 1000-2000. Это уже объем.

Что касается картофелехранилища, сами говорите, и я этого тоже не могу понять: как так, если земля зарастает, почему нельзя нерадивого собственника заставить продать эту землю, чтобы она пришла к такому собственнику, который хочет построить? Тем более для картофелехранилища надо этой земли всего ничего. На гектаре вы можете сделать огромный комплекс. Сегодня Правительство сказало, что они дают кредит на 8 лет под субсидирование 2/3 ставки рефинансирования, а если Правительство области поддержит, то с нулевой ставкой кредит может быть.

Юрий Коваленко: То есть человек в подарок получает кредит?

Виктор Семенов: Более того, сразу, как только вы построите, вам тут же компенсируют 20% стоимости, чтобы вы туда купили еще какой-то трактор, сортировальную машину. Войти в это – огромный труд. Это легко я сейчас говорю. Поверьте мне, легко сказка сказывается, но реально все это трудно делается. Но надо начать. Один Степан никогда этого не сделает, потому что это хранилище, этот объемчик… Хорошо, что его любят, знают, уважают, туда приезжают посетители. Но всех любить не могут и ко всем не приедут, поэтому нужны новые схемы, надо самим выходить на рынок. Не кто-то в государственный кооператив. В государственном кооперативе, как раньше был райпотребсоюз, будет коррупция, взятки. Надо самому брать власть в свои руки и самому выстраивать.

Уже лет 10 назад мы для таких кооперативов сделали так, что они имеют все льготы, которые для селянина. Раньше было, как только ты делаешь сбытовой кооператив, то становишься промышленностью (налог на прибыль, налог на имущество, и пошло-поехало). Сегодня Степан и другие объединяются вместе, у них налогообложение такое же льготное, как у села.

Марина Калинина: Иван Валентинович, скажите, вы согласны с тем, что действительно нужно объединяться в кооперативы, и это выход из ситуации для фермеров, чтобы выйти на какой-то рынок? Я уж не говорю о крупных сетях, но хотя бы о магазинах, в которые они могут поставить свою продукцию. И здесь мы убиваем просто конкуренцию тогда, потому что цены растут.

Иван Стариков: Когда Степан стал говорить про уставные капиталы – это здесь вообще ни при чем, потому что классический кооператив, в отличие акционерного общества, это не сложение капитала, а сложение труда. В этом смысле для сельскохозяйственного производства эта форма, безусловно, органична.

В чем проблема? Была солярка 7 руб., 6 руб. килограмм картофеля, сейчас 40 руб. солярка или дизельное топливо, все те же 6 руб. за килограмм картофеля. Это показатель слабости экономики.

Ведь из чего делают дизельное топливо, как и бензин или масла? Делают из нефти. Цена на нефть упала в 2,5 раза, а цена на дизельное топливо выросла, хотя во всем мире снизилась. Это говорит о том, что источников наполнения бюджета на самом деле нет, поэтому и увеличиваются акцизы, а это в конечном итоге приводит к тому, с чем я согласен с Виктором. Ведь постановление, о котором он говорит, его пробил Константин Бабкин, № 1234, для отечественных сельхозмашиностроителей, его сегодня нечем наполнять, исходя из слабости экономики.

Возвращаясь. Виктор, если голландский фермер хранит этот картофель в атмосфере инертных газов, а мы с тобой предлагаем выкопать противотанковый ров, сделать три наката землянку и засыпать туда картофель, то наш будет неконкурентоспособен.

Виктор Семенов: Субсидированный кредит под ров не дадут, дадут только под цивилизованное хранилище. Не пройдут эти фишки.

Иван Стариков: Поэтому, безусловно, я не устаю повторять, в чем проблема сегодня. Проблема в явных перекосах поддержки крупных аграрных холдингов и забвении мелких производителей. У нас 12 млн личных подворий и примерно 250 фермерских хозяйств, они практически не получают никакой поддержки, хотя половину продукции производят объективно.

Марина Калинина: И конкурентоспособность падает, и цены могли бы саморегулироваться.

Иван Стариков: Открою времен одну тайну кредитного портфеля "Россельхозбанка", и Виктор не даст мне соврать. Если вы посмотрите, размер просрочки и невозвратов в кредитном портфеле, когда давали личным подворьям по 300 тыс. руб. (порядка 10 тыс. долл. при том курсе) самый низкий был не у крупных холдингов, гигантов нашей аграрной индустрии, а у мелких производителей. Там персонифицированная ответственность. Вот в чем проблема.

Вторая проблема – проблема сбыта. Сегодня спросите, и про это сказал Степан, что куда сегодня это деть? Мы вместе с Семеновым года четыре назад говорили Правительству: "Нужно бедных отделить от богатых. Покупку еды отложить нельзя. Давайте мы пойдем по программе foodstamps – продуктовых марок или карточек".

Виктор Семенов: Топчется эта программа, к сожалению, до сих пор.

Иван Стариков: Соответственно, внедрим ее, и поможем самым бедным, которых нет, мы поможем адресной продовольственной помощью, определенным набором отечественных продуктов.

Юрий Коваленко: Назвать надо как-то не карточной системой, потому что в памяти не очень хорошие воспоминания.

Иван Стариков: Назовем их марками, бог с ним. Моя позиция – на эту программу надо потратить 240 млрд федеральных денег.

Виктор Семенов: Сегодня говорят уже про 300 млрд.

Иван Стариков: Это сопоставимо с размером всей поддержки аграрного сектора. Но мы же здесь решаем задачу и адресной помощи малоимущим, и поддержки сектора.

Сейчас почему-то отдали эту программу Минпромторгу. При всем моем уважении к этому министерству, но это же экономический отдел Министерства сельского хозяйства.

Виктор Семенов: Они уже потеряли интерес к этой программе, как только заявили в Правительстве, что "Мы не отдадим эту программу сетям". И Минпромторг, по-моему, готов уже отдать в Минсельхоз, потому что интерес они сразу потеряли к этой программе.

Иван Стариков: Где Минсельхоз? Горячее желание подхватить.

Последний аргумент. В последний день работы Государственной Думы были приняты в трех чтениях поправки в Закон "Об основах торговой деятельности", которые отчетливо подталкивают продовольственный ритейл к улучшению логистики, к уменьшению издержек. И здесь вопрос стоит по созданию распределительных или оптораспределительных центров.

Юрий Коваленко: Это фактически идея для бизнеса.

Иван Стариков: Да. Сегодня была возможность получить доступ к крупным городским агломерациям не только крупных производителей, но и мелких, где бы им оказывались услуги по подработке, хранению, сортировке, формированию товарных партий.

Виктор Семенов: О чем говорит Степан. Пока они не смогли объединиться, такие центры могли бы им оказывать услуги. Туда Степан мог бы приезжать получать услугу.

Юрий Коваленко: Еще и рабочие места.

Виктор Семенов: Да.

Иван Стариков: Коллеги, и все то, о чем я говорил – продуктовые марки, раз вам слово "карточки" не нравится, оптораспределительные центры, – все это просто меры зеленой корзины. Мы просто взяли обязательство. Мы 9 млрд долл., размер агрегированной годовой поддержки сектора согласовали. 18 лет вступали. Виктор знает, что у американцев 19 при сельском хозяйстве, у нас 9.

Виктор Семенов: Мы скоро выйдем из этой организации, ограничений не будет.

Иван Стариков: А президент подписал, Федеральное Собрание проголосовало. Это международное соглашение. И нормы международного права имеют приоритет над национальным. У нас первый переходный период заканчивается в декабре 2017 года, 5 лет, но мы 4 млрд должны перенести в зеленую корзину.

Виктор Семенов: Иван, идет торговая война, ты о ВТО говоришь. Санкции, контрсанкции. Какое ВТО?

Юрий Коваленко: Давайте вернемся немножко на землю.

Иван Стариков: Ухудшать ВТО. Нужно на сегодняшний день поддержать спрос для отечественных производителей и доступ рынки городских агломераций.

Виктор Семенов: Абсолютно согласен здесь.

Марина Калинина: У нас есть еще звонок. Послушайте нашего зрителя. Сергей из Санкт-Петербурга. Здравствуйте.

- Здравствуйте. У меня складывается впечатление после его разговора, что мы с ним живем на разных планетах. Он говорит, как у нас все хорошо, а я читаю в бегущей строке, как у нас все плохо.

И вторая мысль. Я звоню из Санкт-Петербурга, и до санкций старался покупать финские сыры. Потом они подорожали и пропали. Сейчас они опять появились, но, к сожалению, это сыры, сделанные в России, и их невозможно есть. Они абсолютно другого качества. Они какие-то просто безвкусные.

Виктор Семенов: Как вам тяжело жить, Сергей, а? А я ем сыры, нормально. Я и швейцарские, бывает, когда выезжаю. Я как-то не требователен, нет у меня таких высоких стандартов.

Вчера как раз я с Олегом Сиротой встречался я другом канале, он рассказывал, что они сделали сырную ярмарку. Очереди стояли по 50 человек. Уже наши сыры такие делают прекрасные. А как вы хотели? Швейцарцы эти сыры делали, культура, сотни лет. Вы хотите, чтобы за три года мы вдруг преобразовались. Давайте потерпим. Я не говорил, что у нас все хорошо. Сергей, не надо меня переиначивать. Я говорю, что многое делается для того, чтобы завтра было хорошо, и надо это поддержать, и не надо нос вешать. И поддержать то, что делает Правительство, и сказать о том, что оно делает неправильно.

Про оптово-распределительные центры вопрос поднял Иван. Я сейчас категорически против того, что делает Правительство. Они выделили деньги, кстати говоря, на поддержку оптово-распределительных центров. Мы лет 15 говорили об этом. Как раз туда Степан, может быть, будет приезжать, если центр будет сделан правильно.

Что делает сегодня наше Правительство? Опять эти либеральные идеи. Подобные центры во всем мире, как "Ранжис", "Меркаса" в Испании, там было 90% государства и 10% они отдавали каким-то частным игрокам. Они несколько лет, может быть, даже десятилетия работали в таком составе, они заложили эту матрицу, отрегулировали ситуацию, чтобы ее не штормило, чтобы туда мог Степан приехать, маленький фермер, и чтобы его там не встречали, как на сегодняшней плодоовощной базе, где на одну базу приехал, на другую, везде такие низкие цены, и сговор такой на рынке, а здесь должна быть другая система, государство должно вмешаться. И только сейчас в "Меркаса" и "Ранжис" они ушли на 35%. Но государство так и не ушло.

Что делает наше Правительство? Оно говорит: "Пожалуйста, государственные деньги, а вы там стройте", обычный частный объект. Я рыночник. В данном случае зачем тогда отдавать государственные деньги, если вы создаете очередную плодоовощную базу, где будут коррумпированные завуалированные, но монопольные правила игры?

Юрий Коваленко: Будет какая-то картофельная мафия.

Виктор Семенов: Да. Зачем это надо? Поэтому я против этого. Я читаю документы, они черным по белому никаких условий не дают. Делайте как хотите.

Иван Стариков: Во-первых, там всего 2 млрд было выделено, которые убрали на поддержку молочного животноводства, и CAPEX тоже убрали.

В этих центрах типа "Ранжис" и "Меркаса", там единый центр сертификации всех надзорных органов: Россельхознадзора, Роспотребнадзора и так далее. Купить поддельный сертификат соответствия в этом месте нельзя, потому что просто не дадут резиденты дискредитировать эту площадку. Но если вы получаете продукты для своего магазинчика или ресторанчика, оттуда, с этого рынка, никакой чиновник больше не имеет права у вас ничего потребовать, потому что там происходит окончательная валидация, то есть подтверждение качества. Это вопрос безопасности продуктов и вопрос борьбы с коррупцией. Поэтому сегодня, если торговые сети пойдут создавать такие ОРЦ – я согласен, нужно оставлять как минимум блок-пакет у государства в руках.

Виктор Семенов: Чтобы оно могло держать на руках ситуацию.

Иван Стариков: Но здесь вопрос политической воли пресловутой, затасканного словосочетания. Уж будьте добры, надзорные органы разместите, и полностью проводите на этих площадках, и дальше уже не бегайте и не собирайте взятки по магазинам и ресторанам. И тогда число желающих начать получать для своих торговых сетей, для своих ресторанов с этих оптово-распределительных центров – а там еще куча сервисов можно… Тут же приехал крестьянин, картофель продал, взял семена на безвирусной основе для семеноводческого хозяйства, что-то необходимое, что касается минеральных удобрений, лизинговая компания по сельскохозяйственной технике здесь. Это вопрос и ухода от теневого наличного оборота, и масса еще других вещей. Поэтому в этой части это вопрос реального снижения цен на рынках.

Юрий Коваленко: У нас осталась одна минута. Можно подытожить все сказанные действительно очень умные слова тем, что, наверное, все-таки придется создавать еще одну какую-то организацию с принципом одного окна, куда влезут только идеи и правильная их реализация, куда невозможно будет сунуть чемоданчик с деньгами для того, чтобы каким-то образом продвинуть кого-то из своих. Поправьте меня, если я неправ.

Виктор Семенов: Суперпростые решения всегда ошибочны. Если сказать, что будет окошечко, и все пойдет иначе.

Даже с этим эмбарго изменилась психология губернаторов. Если я раньше бегал, просил, умолял – конечно, Степан не добежит. О чем там говорить? Но хотя бы уже к среднему и крупному бизнесу… Ведь мы же тоже бегали за губернаторами, и не всегда находили понимание.

Сегодня, например, одному из моих директоров губернатор дает визитку с прямым телефоном, говорит: "Интересный проект. Будут проблемы – звони".

Юрий Коваленко: К тому, что вы побегали, и теперь предстоит побегать уже малому бизнесу, который хочет стать большим и крупнее?

Виктор Семенов: Да.

Юрий Коваленко: Большое спасибо. Сегодня наши и ваши общероссийские проблемы обсуждали Виктор Александрович Семенов, основатель группы компаний "Белая дача", и Иван Валентинович Стариков, профессор Института экономики Российской академии наук.