Наталья Корниенко и Никита Масленников: Какая налоговая реформа нам нужна?

Гости
Никита Масленников
экономист, ведущий эксперт Центра политических технологий
Наталья Корниенко
директор Центра развития налоговой системы РАНХиГС

Оксана Галькевич: Итак, налоговая реформа. Скорее быть, чем нет, судя по той риторике, которую мы слышим в последнее время. Мы пока не знаем контуров, но уже наблюдаем за тем, как в нашем правительстве делаются некие наброски. Что мы уже слышали, что пока не предлагается, но предполагается? Давайте попробуем все это разложить по полочкам и разобраться.

Константин Чуриков: Во-первых, на этой неделе газета "Ведомости" написала о том, что уже на первом после выборов президента заседании правительства уже конкретным образом обсуждалось повышения налога для физических лиц. Причем обсуждалось в каком ключе? Предполагается – это пока еще не принятое решение, это очень важно – повысить ставку этого налога на 2% с нынешних 13% до 15%, при этом освободить от НДФЛ, от этого налога самых бедных. Вот кого имеем в виду под самыми бедными, пока можно, наверное, только догадываться.

Оксана Галькевич: Введение некоего необлагаемого минимума, так это определяется.

Константин Чуриков: Против этого предложения выступает Министерство финансов, но насколько, опять-таки, коллеги пишут, уже некий консенсус все-таки достигнут. И это еще не все: есть и другие изменения. Предлагается перераспределить страховые взносы работодателей.

Оксана Галькевич: Налоговый маневр. О чем идет речь? 22 на 22: снизить страховые взносы работодателей до 22% в обмен на рост НДС (налога на добавленную стоимость) до тех же 22%. Пока этот маневр тоже не получил какой-то должной поддержки.

Константин Чуриков: Итак, в этом часе мы хотим спросить вас, насколько… Давайте прежде всего все-таки то, что нас непосредственно касается, прежде всего подоходный налог, наверное, самое простое…

Оксана Галькевич: 13 или 15%.

Константин Чуриков: …каждый может представить. Поэтому мы вам хотим задать очень простой вопрос: "Повышение подоходного налога лично для вас критично?" – на эти 2%? Отвечайте, пожалуйста, "да" или "нет". Конечно, мы имеем в виду, что самые бедные, согласно заявлениям, от какого бы то ни было подоходного налога будут освобождены. Итак, голосуйте, 3443, в начале буквы "ОТР", в конце этого часа подведем итоги.

Оксана Галькевич: Ну а мы представим сейчас наших гостей, с кем мы будем обсуждать эту тему. В студии программы "Отражение" сегодня Никита Масленников, руководитель направления "Финансы и экономика" Института современного развития – Никита Иванович, здравствуйте.

Константин Чуриков: Здравствуйте. И Наталья Корниенко, директор Центра развития налоговой системы РАНХиГС – Наталья Юрьевна, добрый вечер.

Оксана Галькевич: Добрый вечер, Наталья Юрьевна.

Константин Чуриков: Итак, уважаемые гости. Сейчас общество будет голосовать. Давайте начнем с другого. Все-таки освобождение от какого бы то ни было подоходного налога самых бедных в нашей стране – какие это может быть контуры? Это те, кто получает МРОТ? Это те, кто получает меньше МРОТ? Как вы думаете, как было бы логично?

Наталья Корниенко: Было бы логично, конечно, освободить людей, которые получают 18 500, которые будут получать 18 500 в принципе и от 13%, и от 15%, то есть чтобы у них вообще не было. Потому что если 18 500 минус 13%, это уже не 18 500.

Константин Чуриков: А почему именно 18 500?

Наталья Корниенко: А 18 500 – это то, что у нас сейчас повышен был МРОТ, он вступит в силу и будет применяться, 18 500.

Константин Чуриков: Подождите, это вы говорите…

Наталья Корниенко: Приравнен.

Константин Чуриков: Секундочку, 11 500.

Оксана Галькевич: Мы помним последнюю цифру 11 500.

Наталья Корниенко: Это МРОТ, а мы же повышаем сейчас до 18 500. Сейчас речь идет о том, что мы повышаем до 18 500…

Константин Чуриков: Вы серьезно?

Наталья Корниенко: Минимальная заработная плата должна быть, они должны сравняться.

Константин Чуриков: Вот честно, для меня это новость.

Оксана Галькевич: Последние данные у нас просто были, что 9 с копейками составляет МРОТ.

Наталья Корниенко: Это МРОТ, совершенно правильно.

Оксана Галькевич: Он будет повышен до 11 5007

Наталья Корниенко: Но президент же подписал, что у нас минимальная заработная плата должна составить 18 500?

Константин Чуриков: Это с какого момента?

Наталья Корниенко: В ближайшее время.

Константин Чуриков: Так, подождите, давайте разбираться.

Оксана Галькевич: Как стремительно меняются…

Константин Чуриков: Никита Иванович, про 18 500 слышали?

Никита Масленников: Для меня тоже что-то как-то новенькое. Совершенно ясно, что будет уравнено с прожиточным минимумом, но прожиточный минимум 18 500 – это как-то, мне кажется…

Константин Чуриков: У нас же он покамест 11 с копейками.

Никита Масленников: Да, это как-то очень-очень далеко.

Оксана Галькевич: Это с мая этого года, насколько мы понимаем.

Наталья Корниенко: Президент же…

Никита Масленников: В мае этого года МРОТ должен быть уравнен с прожиточным минимумом, но там пока 18 500 не получается никак. Может быть, это какой-то среднесрочный вариант, может быть, так что-то и имелось в виду, но… По крайней мере 18 500 – это очень такая смелая цифра, мне кажется.

Константин Чуриков: Ну хорошо, давайте сейчас пока не в цифрах…

Никита Масленников: Но я согласен с Натальей Юрьевной, что если уж говорить о том, кто должен освобождаться, то скорее всего это, конечно, люди получающие зарплату на уровне минимальной.

Оксана Галькевич: И соответственно на уровне прожиточного минимума, раз они будут равны.

Никита Масленников: На уровне прожиточного минимума, да. Это как раз корреспондирует с теми, помните, высказываниями в послании президента о том, что нам надо в течение 6-летнего этого политического цикла снизить число бедных как минимум вдвое, то есть до 10 миллионов с 20 миллионов. Это вот что-то где-то как-то еще корреспондирует. Но опять-таки возникает масса вопросов, потому что…

Оксана Галькевич: Каких?

Никита Масленников: Вы понимаете, это ведь все-таки такая неоднозначная мера, потому что надо всегда считать последствия: последствия для потребления, последствия для фондов заработной платы, оплаты труда у предпринимателей – они будут повышать или не будут повышать? Это вопрос еще на засыпку. Наконец, все-таки надо помнить, что НДФЛ, налог на доходы физических лиц, хотя и является законодательно федеральным, но он распределяется между местными бюджетами и региональными, и если там будет вычет, то это снижение налогооблагаемой базы.

Оксана Галькевич: Базы, которая в регионах и так низкая.

Никита Масленников: То есть региональные бюджеты недополучат эти самые деньги. А откуда они будут компенсировать? Потому что эта доходная база уже заложена в каких-то расходах по крайней мере на действующую трехлетку, и тогда надо перестраивать во многом межбюджетные отношения, менять структуру трансфертов из центра в регионы. И вот эти все вопросы просто вызывают как бы пока пожимание плечами у экспертов, потому что конкретики нет никакой, в целом все вытащено, в течение года шли эти дискуссии, ни до чего не договорились, и это вызывает, знаете, не то что недоумение, а просто элементарное разочарование: ребят, чего вы целый год делали?

Константин Чуриков: Вот я хочу процитировать заявление вице-премьера Аркадия Дворковича, он встречался на этой неделе со студентами РЭУ имени Г.В. Плеханова, вот цитата по "Интерфаксу": "Ставка НДФЛ в 13% – это не фетиш. Не думаю, что разница между 13% и 15% такова, что люди все побегут из страны. Если такое решение будет внесено, то решение за президентом". Сегодня президент обращался к россиянам, сказал, что понимает свою ответственность, понимает, какое доверие оказано, и также понимает и говорит, что надо срочно проводить некие изменения в стране такие важные, структурные.

Я хочу спросить по поводу… Знаете, как принимается решение, вернее, как прорабатывается решение об изменении налогов, когда это касается напрямую людей? Проводит ли правительство само или через какие-то другие структуры какие-то элементарные опросы населения, какое-то детальное изучение ситуации? Ведь тут важно не просто это сделать, а спросить людей, понять?

Наталья Корниенко: Безусловно, Минфин в первую очередь оценивает последствия и для населения, и для бюджета, какие будут финансово-экономические последствия от той или иной реформы. Но что касается шага…

Константин Чуриков: А вот социальные последствия, социальные тоже?

Наталья Корниенко: Социальные всегда учитываются, все это учитывается. Но у нас сейчас правительство стоит перед дилеммой: либо не обеспечить определенные расходы, либо повысить налоги, потому что нужно где-то брать деньги. Вопрос в том, что шаг от 13% до 15% – это и не прогрессивная ставка, и в то же время существенных добавок, поступлений в бюджет не даст.

Никита Масленников: Примерно 600 миллиардов, если посчитать.

Константин Чуриков: Слушайте, но это же мало.

Наталья Корниенко: 500, примерно 500.

Никита Масленников: Ну да.

Наталья Корниенко: А в общем-то, это 0.5% ВВП, это совсем-совсем чуть-чуть.

Никита Масленников: Ну если по нынешнему, то это около 470.

Наталья Корниенко: Да.

Константин Чуриков: А тогда стоит ли овчинка выделки?

Оксана Галькевич: Стоит ли из-за этого огород городить?

Никита Масленников: У меня вопросы.

Константин Чуриков: Хорошо.

Оксана Галькевич: Что называется, на вот этих вот поворотах, маневрах и перестройках потеряем больше, будут ведь определенные затраты.

Никита Масленников: Вы знаете, мы уже начали говорить о последствиях. У меня вопросы к последствиям. Первый вопрос: если вы повышаете до 15%, значит, это ложится на фонд оплаты труда для предпринимателей, для работодателя – он готов повышать или не готов?

Оксана Галькевич: А может, он не будет, простите, ничего повышать?

Никита Масленников: А он, может, не будет платить?

Оксана Галькевич: Просто зарплата та же, а вычитают больше.

Никита Масленников: Я вам плачу зарплата, теперь 15% буду отчислять как налоговый агент, ну и все, ребята, какие вопросы. Ответа на это нет.

Второе – с региональными бюджетами: если выводите из-под налогообложения определенную категорию, значит, у вас сокращается доходная база. Как компенсируются? Какими расходами? За счет чего они? – за счет чего федерального центра, опять-таки? Федеральный центр откуда возьмет? Уж тогда давайте по всей азбуке, по всему алфавиту проходиться: если сказали "А", тогда давайте ответы на эти вопросы. Потому что пока не понятен замысел, предназначение этого маневра. Это не маневр, это просто арифметическое действие, тогда можно было бы действительно обсуждать: давайте будем переходить на прогрессивную шкалу, но когда-то там… Тогда вопрос, когда, потому что сейчас это ну совершенно непонятно для бизнеса. При этом постоянно же ведь, весь прошлый год: "Основные ставки налогов будут неизменными", – это был первый тезис власти. Второй тезис: "Мы не будем увеличивать налоговую нагрузку". Тогда возникает вопрос.

Вы очень хороший вопрос затронули о том, как принимаются решения. Вы знаете, союзы предпринимателей России все время ставят вопрос о том, что расчет налоговой нагрузки – это очень лукавая вещь, потому что помимо прямых налогов вы должны еще учитывать страховые взносы, а это по минимуму более 43% на фонд оплаты труда, по максимуму свыше 50%, и плюс еще обязательные платежи, которых только 6 основных обязательных платежей в прошлом году собрали на 255 миллиардов рублей, один только утилизационный сбор за автомобили 204 с лишним миллиарда. А в целом Торгово-промышленная палата, очень уважаемая организация, оценивает объем обязательных платежей в целом, которые платит бизнес по прошлому году, порядка 800 миллиардов рублей. Вот давайте тогда зафиксируем хотя бы вот эту вот нагрузку на бизнес.

Потому что с одной стороны получается так: мы было стимулировать рост. За счет чего? Предприниматель говорит: "Давайте зафиксируем, только не только налоги, а вот все, что с меня берут, ради бога, и от этого будем танцевать. Мы даже согласимся на то, что какая-то целевая проекция будет установлена, допустим, если нужно в пределах 2% в зависимости от конъюнктуры, в зависимости от необходимости решать острейшие социальные проблемы, мы готовы. Но давайте зафиксируем все". А вот на этот вопрос ответа нет, понимаете.

Константин Чуриков: Когда мы обсуждаем НДФЛ, мы, конечно, понимаем, что мы обсуждаем фактически, как оскудеет заработная плата конечная, реальная зарплата.

Никита Масленников: Естественно.

Константин Чуриков: Но я хочу еще обратить ваше внимание на одну новеллу, которую уже предлагает в свою очередь, насколько я понимаю, Минфин (я могу ошибаться, но это открытые данные, уже заявления по этому поводу сделаны): в правительстве обсуждается и отмена льготной ставки НДС в 10%, которая сейчас по умолчанию распространяется на продовольствие, товары для детей и лекарства, которые не являются жизненно необходимыми. Вот сейчас 10% предлагается, предполагается 18% для всех товаров и услуг. Уважаемые гости, у меня к вам вопрос: как изменятся цены на продукты, на лекарства?

Наталья Корниенко: Повышение НДС всегда вызывает повышение цен, это неизменно.

Константин Чуриков: На 8% тоже?

Наталья Корниенко: А не всегда это в буквальном смысле происходит совершенно. Но вопрос в том, что это сложная проблема. Допустим, для предпринимателей, которые уже платят НДС, повышение НДС затратно, но не так, потому что у него идет зачет, есть входящий и есть исходящий НДС.

Константин Чуриков: Давайте о людях говорить, о потребителях.

Наталья Корниенко: А вот если о людях, то да, это просто вырастут цены. И на самом деле никакие расчеты, я думаю, коллега мой согласится, не могут сказать, насколько. То есть мы все точно знаем, что никогда буквально, то есть плюс 8% к ставке никогда не плюс 8% к цене, всегда чуть больше.

Константин Чуриков: А, даже так?

Наталья Корниенко: Но это в зависимости от конъюнктуры, конечно.

Никита Масленников: Поправка на дефицитность рынка: лекарств не хватает, детского питания не хватает, вдруг сразу возникает…

Наталья Корниенко: Даже если всего хватает, цены никогда не поднимаются буквально, то есть никогда не перекладываются 100%.

Никита Масленников: Не поднимаются, да, тут линейной зависимости нет.

Константин Чуриков: Я просто к тому, что еще, как говорится, критичнее для населения, повышение процентной ставки подоходного налога на 2% или теоретически, если это решение будет реализовано, как раз-таки увеличение НДС.

Никита Масленников: Вы знаете, я считаю, что трогать НДС и вводить налог с продаж нецелесообразно, потому что это самые инфляционноемкие налоги, они всегда дают скачок цен. Вопрос, насколько, но все равно в нынешней ситуации, когда мы боремся за эту низкую инфляционную среду и слава богу чего-то добиваемся, это действительно крупнейшее структурное изменение в экономике за последние годы, как бы понятное всем, то вот нарушать вот эту логику вещей экономических нецелесообразно. Кроме того, понимаете, здесь я уверен, что это невозможно будет сделать еще года 2 по одной простой причине: если вы снимаете, убираете вот эту льготную ставку и обещаете людям целевую субсидию, объединенную в такой универсальный платеж на бедность, универсальный трансферт, то вы должны создать базу данных, кому вы собираетесь помогать.

Вот то, как происходит сегодня наша социальная политика, осуществляются социальные трансферты очень часто безадресно, непонятно куда, стрельба по молоку, вот это невозможно сделать ни за квартал, ни за два, потому что это в течение многих лет не было сделано. И я абсолютно не уверен, что если все напрягутся, за год мы решим эту проблему. Этой базы нет, поэтому вопрос об адресности, кому оказывать помощь, непонятен, он просто не имеет пока технического решения, а коли и так нет, зачем нам вообще дразнить гусей? Зачем нам все вот эти вот упражнения по поводу того, что будем повышать, убирать эту льготную ставку? Кроме повышения цен и общей неразберихи, кому чего достается… У нас каждый человек, грубо говоря, в идеале, если мы хотим переходить к адресной социальной политике (это тоже структурная реформа социального сектора), у каждого человека должна быть карта, строго говоря, вот этих трансфертов.

Оксана Галькевич: Социальная карта.

Никита Масленников: Да, вот на что он имеет право и что он получает. Потому что сегодня у нас федеральные льготы есть, которые пересекаются с региональными. Региональные кивают на федералов: "А зачем? У них деньги есть, а у нас нет", а федералы кивают на регионалов: "Мы вам дали под майские указы или под что-то еще, трансферт вам зачислили, чего это вы не исполняете?" В итоге получается, что человек проседает между двумя стульями и получает считанные какие-то копейки и все прочее. Поэтому этот вопрос, пока не сделали вот это, пока не обеспечили четкую привязку социального платежа к адресату, не стоит расчесывать, как раньше говорили в средней школе.

Оксана Галькевич: Никита Иванович, Наталья Юрьевна, вы знаете, у нас сейчас просто блоками с Костей падают сообщения на нашем SMS-портале, кирпичами, мы не успеваем даже все это прочитывать, и несколько звонков уже в очереди. Первый Валерий из Ростовской области. Валерий, здравствуйте.

Зритель: Здравствуйте. Я хотел бы рассказать, что вот у вас тема передачи, что налог поднимется, а вот у нас уже подняли на 1 100 налог.

Константин Чуриков: Это за что?

Оксана Галькевич: Какой? Что за налог вам подняли?

Зритель: Я индивидуальный предприниматель, занимаюсь ремонтом обуви. У меня налог, единый налог…

Константин Чуриков: Единый вмененный налог.

Зритель: Да-да. Было в прошлом году без 80 рублей 7 тысяч, а теперь 8 100.

Константин Чуриков: Да, спасибо за ваш звонок. Давайте еще сразу, чтобы не держать долго людей на линии, Илья из Воркуты. Добрый вечер.

Зритель: Здравствуйте. Я работаю водителем на "скорой помощи". Нам упразднили, были водители-санитары, теперь мы стали просто водители, уже на 6 тысяч меньше зарплата стала. Теперь вы нам налоги хотите ввести. А зачем налоги, давайте сразу уже крепостное право, баланды нальем крестьянам, пускай хавают, и тут ты согласен будешь на все что угодно.

Оксана Галькевич: Баланды – это уже даже по-другому как-то называется. Спасибо.

Константин Чуриков: Ну вот такие мнения.

Оксана Галькевич: Вы знаете, вот тут вопрос, на кого ляжет эта нагрузка, на зарплатный фонд предпринимателя или на физические лица. По-моему, наши физические лица, которые нас сейчас смотрят, для себя уже четко определили.

Никита Масленников: Они сделали вывод однозначный совершенно.

Оксана Галькевич: Они сделали для себя абсолютно… Я не знаю, на самом деле, какими будут результаты нашего опроса, но то, что я вижу сейчас на SMS-портале – да-да, это критично, да вы что, с ума сошли, как я буду жить, очень критично, мы и так еле сводим концы с концами…

Константин Чуриков: Это еще самые приличные сообщения.

Оксана Галькевич: Да, это еще самые приличные, естественно.

Никита Масленников: Ну то, что фильтр, пускай…

Оксана Галькевич: Ну и пишут те, кто услышали про 18 500, что это просто мечта какая-то несбыточная для половины работающего населения.

Константин Чуриков: А я хочу спросить знаете о чем? По поводу такой идея, которая уже просто витает в воздухе, ее обсуждают не только у нас в эфире, на улицах, в Думе – введение прогрессивной шкалы налогов. Ну почему нельзя? Почему нельзя это продумать? Это же есть во многих странах.

Оксана Галькевич: Почему вот эти контуры не прозвучали, знаете, в средствах массовой информации, о том, что на следующий день после выборов, в первую неделю в Минфине прошли обсуждения и в том числе обсуждали не только 13-15% и необлагаемый минимум, но и прогрессивную шкалу. Что за сложность?

Наталья Корниенко: Во-первых, на сегодняшний день есть размышления о том, что, скажем, даже те же 15% не будут распространяться на всех, они будут распространяться на людей, у которых, допустим, 1 миллион в месяц. То есть все-таки эти 15%... Есть 3 законопроекта даже уже сейчас, поэтому законопроекта правительственного, по которому мы могли бы сказать, что да, контуры вот такие, вот такой необлагаемый минимум, вот такая ставка… Если же, допустим, 15% будет сделано для тех, у кого достаточно серьезные доходы – например, как я говорю, 1 миллион рублей в месяц, а для всех остальных 13% – то почему бы и нет?

Константин Чуриков: По-моему, как раз об этом-то и не говорится. Насколько я понял те открытые, скажем так, заявления, во-первых…

Наталья Корниенко: Не говорится вообще о контурах реформы.

Константин Чуриков: Во-вторых, то, что наши коллеги, спасибо им, разнюхивают. Все-таки это либо ты совсем бедный, у тебя условный МРОТ и ты не платишь налог подоходный, подчеркиваю, либо у тебя, соответственно, не 12 тысяч, условно говоря, а 15-20, значит, ты уже богатый, все, плати 15%.

Никита Масленников: Нет, на самом деле все-то поднимают однозначно совершенно, что всем по 15%, поэтому, конечно, там масса всяких разных сценариев существует…

Наталья Корниенко: Ну нет, обсуждается о том, что 15% не для всех все-таки.

Оксана Галькевич: Скажите, а с чем…

Никита Масленников: Это, может быть, мы сейчас можем с вами, так сказать, дискутируя, понимать, что где-то какие-то, а вот как мы сейчас в студии объясним людям?

Наталья Корниенко: Мы не можем ничего объяснить, потому что правительство еще не сформировало законопроект.

Константин Чуриков: Тогда давайте рассуждать, если не можем объяснить.

Оксана Галькевич: Просто объясните, я просто хочу понять, в чем сложность такая с этим инструментом, с прогрессивной шкалой налогообложения? Вот эта идея даже как-то не витает в этих кабинетах почему-то.

Никита Масленников: Она витала, но понимаете, от нее отказались и сейчас возвращаться к ней… Я так понимаю, что она пока снята с повестки дня на некоторое время.

Оксана Галькевич: А почему?

Никита Масленников: А там сразу первый элементарный вопрос. Раньше был единый социальный налог, он, помните, был, когда вводилась вот эта шкала 13%, был большой теоретический спор: нам сделать прогрессию здесь по подоходному налогу или нам здесь прогрессию по единому социальному? И тогда решили: а давайте по единому социальному прогрессию, а здесь будет одна ставка плоская. И так, и так можно, выбор был такой сделан.

А теперь когда предлагается очень часто, особенно фракция компартии этим отличается, что давайте сделаем прогрессивную шкалу, – хорошо, давайте. Что вы будете делать со страховыми взносами? Вот что вы будете делать со страховыми взносами? Ответа нет, а это вещи зеркальные абсолютно: если вы берете одно, то нужно делать абсолютно сразу и другое и опять-таки смотреть, что у вас получается при этой прогрессии с межбюджетными отношениями и с наполнениями бюджетов за счет вот этой части, от НДФЛ 15% местные, 85% в субъектах федерации. Вот что здесь происходит, какие дефициты возникают, у кого приросло, а у кого убыло?

Вот эти же вопросы, я так понимаю, весь прошлый год были просто отложены, поэтому сегодня возвращаться к идее прогрессивного подоходного налога как-то не совсем понятно, когда это все можно успеть сделать. Даже если сегодня, предположим, приняли решение, случилось, так сказать, счастье или несчастье, уж не знаю для кого, однажды в ночь с понедельника на вторник, то мы дай бог чисто технически к этому сможем подойти к 2020 году.

Оксана Галькевич: Только к 2020 году. При этом нам говорят о том, что у нас даже не окно возможностей, а форточка.

Константин Чуриков: Форточка, как заявил один из экспертов.

Наталья Юрьевна, вы сказали, что надо где-то раздобыть государству денег. Как раз в этом смысле население – это тоже определенный ресурс. А у меня вопрос: эти деньги надо у населения добывать, или есть еще какие-то способы, как найти денег для пополнения бюджета и для реализации наших таких серьезных общих задач по изменению вообще климата в нашей стране?

Никита Масленников: Это вы к кому?

Константин Чуриков: Я к вам обоим.

Никита Масленников: А, ну Наталья Юрьевна начнет.

Наталья Корниенко: Я хочу сказать, что повышение ставки НДФЛ имеет еще такую негативную окраску, что если сейчас мы хоть как-то вытаскиваем постепенно наличные деньги на свет, то есть люди начинают получать реальную зарплату, если мы повышаем ставку, то у нас есть угроза, что у нас опять приходят конверты, у нас все уходят в тень, и если эффект бюджетный от этой меры будет первые полгода, может быть, и положительный, то потом все обратно уйдут в тень. Это первый момент. Потому что ведь то, что мы держим вот эту ставку, еще причина в том, что мы ведем борьбу с обналичкой. И как только людям выгодно получать и они настаивают получать реальную зарплату "белую" и все остальное, то обналичка потихоньку-потихоньку пропадает, а сейчас мы опять начнем расширять этот рынок.

Константин Чуриков: Это вы говорите об угрозе, о возможных последствиях повышения этого налога.

Наталья Корниенко: Совершенно верно.

Константин Чуриков: Мне все-таки интересно, где раздобыть денег, чтобы людей не беспокоить?

Никита Масленников: Вы знаете, я вот обратил внимание на все-таки… Дискуссии в правительстве – это хорошо, налоговая подстройка-настройка, точечная-многоточечная и так далее. Приходит министр финансов к президенту России Владимиру Путину, и о чем там идет речь? Обратите внимание, там очень важные вещи были две по крайней мере: совершенствование налогового администрирования и разбор полетов по поводу льгот, потому что многие из них неэффективны, многие носят чисто "спящий" характер, а это, между прочим, отвлеченные средства, которые откуда не пошли. А в год… Ну вот коллеги Натальи Юрьевны постоянно считают это, честь и хвала Институту экономической политики, он один из немногих, кто это делает, но получается-то, что в год за счет налоговых льгот мы теряем в среднем 3-3.5 триллиона рублей.

Оксана Галькевич: Простите, мы теряем за счет каких налоговых льгот? Которые "спящие", как вы говорите, то есть идут в никуда, либо…

Никита Масленников: И "спящие", и те, которые, так сказать, работают, но непонятно как. Вы их получили…

Оксана Галькевич: Если они работают, значит, мы их не теряем.

Никита Масленников: Нет, а вот как они работают? Они могут по-разному работать.

Оксана Галькевич: Помогают людям.

Никита Масленников: Они могут просто не давать того необходимого эффекта, на который они рассчитаны. Использованы – да, спасибо. Знаете, на профессиональном языке это называется освоением бюджета или распилом откровенно говоря, такое очень часто.

Оксана Галькевич: А это уже просто на уровень населения спущенная терминология.

Никита Масленников: Нет, это не только на уровень населения. Я имею в виду предпринимательские, та же самая эффективность ТОРов, которая под сомнением, всякие разные свободные экономические зоны и так далее. Огромное количество льгот в Российской Федерации существует, которые либо неэффективны, либо вообще не работают – вот вам тоже источник. Я не призываю их все вывести на ноль, но по крайней мере половина из них явно эффект может дать для вот этих самых непосредственных денег. Кроме того, обратите внимание, я сторонник все-таки в дискуссии по бюджетному правилу менять цену отсечения. 40 – это занижено, давайте хотя бы на 45. Сегодня Центральный банк…

Константин Чуриков: 40 и 45 – это вы о чем говорите?

Никита Масленников: 45 долларов за баррель – цена отсечения.

Константин Чуриков: Все, я понял.

Никита Масленников: То есть сверх этого, идет она в этот самый…

Константин Чуриков: …фонд.

Никита Масленников: Да, а до этого в бюджет. Ну вот сегодня Центральный банк принял свое решение о новом шаге на 0.25% снизить ключевую ставку. Но он же одновременно и повысил прогноз по нефти, и у него получается среднегодовой прогноз по нефти в 2018 году 61 доллар за баррель, 2019-й 55 долларов, 2020-й 50. Это консервативный прогноз.

Оксана Галькевич: Это так вниз-вниз…

Никита Масленников: Ну так неужели вот с этим прогнозом вот это вот правило бюджетное по 40 долларов за баррель как-то, понимаете, не вполне сочетается.

Константин Чуриков: Получается, что… Если я правильно понимаю…

Никита Масленников: А это, между прочим, достаточный ресурс, для того чтобы обеспечить и бюджетный маневр, и решить часть проблем, которые поставил президент в послании. Это вот тоже источник, давайте обсуждать. И потом еще один есть, уж я на этом… Таможенное администрирование. Таможня дает примерно столько же, сколько Федеральная налоговая служба по прямым налогам, может быть, чуть меньше.

Оксана Галькевич: Так.

Никита Масленников: Но здесь у нас такой ресурс, такой резерв повышения эффективности! Мы можем решить проблему за счет… Не надо упражняться с налогами, вот здесь вот. Мы на сотом месте в мире находимся по эффективности таможенных процедур, на сотом.

Константин Чуриков: Если я правильно вас понял, то логика примерно такая того, что вы рассказали про точку отсечения, бюджетное правило, сколько денег в фонды, сколько денег просто зарабатываем. То есть хотят добывать и нефть, и нас, то есть два этих сосочка сосать, да?

Никита Масленников: Вы знаете, с нефтью пока по той конъюнктуре, которая складывается, это, конечно, вопрос обсуждаемый. Может быть, я выступаю как такой, знаете, предельный экстремист, утверждая, что ничего страшного не случится, может быть, меня коллеги поправят, я не знаю, давайте это обсуждать, это серьезный вопрос, но это по крайней мере реальный резерв, который позволяет нам не экспериментировать с налогами… Потому что чем вот еще плохо любое повышение? Потому что это на самом деле демобилизует бизнес к деловой активности, вот и все.

Константин Чуриков: Слушайте, уже по тому, что нам люди пишут…

Никита Масленников: И люди не хотят работать.

Константин Чуриков: …это раздражение в обществе.

Никита Масленников: Это напряжение, это не нужно для высокой цели ускориться по темпам роста до темпов выше среднемировых.

Оксана Галькевич: Наталья Юрьевна, подключайтесь, я хочу, чтобы вы тоже высказались.

Наталья Корниенко: Я могу высказаться. Я могу сказать, что в любом случае нефть, конечно, зависимость от нефти есть плохо, но то, что у нас некоторые параметры бюджета от нее зависят, от этой цены, мы никуда не денемся в ближайшее время. Но нельзя снимать со счетов и тот факт, что действительно улучшая налоговое администрирование и таможенное администрирование… Таможенное несколько сложнее, мы живем в условиях Евразийского союза, у нас общие границы местами, извините, вынесены на границы других государств, и это уже немножко другая история, и влияние и воздействие на эти государства весьма и весьма проблематичны. Но тем не менее налоговое администрирование имеет потенциал, оно могло бы компенсировать некоторые потребности по расходным статьям бюджета, в общем-то, достаточно эффективно. Пример из последнего – это введение онлайн-касс: почти в 8 раз повысились сборы просто оттого, что появились эти онлайн-кассы.

Оксана Галькевич: Ну потому что людей обязали пользоваться этим инструментом, соответственно, в тени стало оставаться меньше.

Никита Масленников: Прозрачные все…

Оксана Галькевич: За стеклом все.

Наталья Корниенко: Создали инструмент внутренний за контролем точно так же, как у нас стала исчезать мошенничество с НДС, как только создали систему АСК НДС, которая позволила сопоставлять счета, вот и все.

Оксана Галькевич: Хорошо.

Давайте послушаем нашего телезрителя, потом у меня будет еще вопрос к вам, Наталья Юрьевна. Светлана из Самары, правильно я поняла? Светлана, здравствуйте.

Зритель: Да, алло, здравствуйте.

Оксана Галькевич: Да, здравствуйте.

Зритель: Очень рада вас приветствовать. Вы знаете, сегодня обсуждается вопрос подоходного налога, но мне кажется, какой бы вопрос ни обсуждался, он приведет лишь к одной огромной проблеме в нашей стране – это кризис власти, вы понимаете, кризис власти на всех уровнях. И еще один такой сопутствующий вопрос – это уменьшение эшелонов власти, понимаете? Что в Москве, что в регионах, потому что власть неэффективна, она, понимаете, предлагает нам только вялотекущую имитацию каких-то реформ и действий, а в основном мы ничего не получаем. Поэтому уменьшение эшелонов власти и счищение вообще всего пласта вот этой вот установившейся власти за эти годы, понимаете? У нас в Самаре очень долгие годы китайцы селитрой вытравливали землю на полях, выращивая вот эти мерзкие огурцы и травили население, понимаете? Эти поля брошены, и вот так же действуют…

Оксана Галькевич: Светлана, это, наверное, не китайцы все-таки травили ваши поля, это чиновники ваши, ваша местная власть травила, которая давала разрешение так возделывать землю вашу чудовищно.

Зритель: Да, да, я с вами согласна. Но вы понимаете, на этой земле, ее нужно…

Константин Чуриков: Светлана, мы немножко просто уходим чуть в сторону. Мне вот интересно узнать, какие эшелоны власти вы считаете лишними сегодня и что вы имеете в виду? – просто общую численность чиновников, бюрократизацию или что?

Зритель: Вы знаете, я по Самаре хочу сказать, если можно.

Константин Чуриков: Только коротко, потому что мы сейчас уйдем в сторону.

Зритель: Да. Я считаю, что, во-первых, стоит вопрос о том, почему так тихо ушел Меркушкин, и что должны выбираться народом губернаторы.

Константин Чуриков: Все.

Оксана Галькевич: Хорошо, спасибо.

Константин Чуриков: Выбираются народом губернаторы, прямые выборы мэров мало где существуют, там по пальцам пересчитать.

Оксана Галькевич: Власть должна быть выборной, а кое-где сейчас обсуждают, как это отменить.

Наталья Юрьевна, вот Никита Иванович сказал о том, что есть определенная несуразность, есть очень много неэффективных льгот, есть некие "спящие" льготы, соответственно, мы теряем на этом деньги. Казалось бы, что проще профессиональным сообществу, специалистам провести, скажем так, некую ревизию в этой сфере, понять, где что неэффективно, для того чтобы это устранить?

Никита Масленников: Только-только начали.

Наталья Корниенко: Ну действительно…

Оксана Галькевич: Такая работа ведется?

Никита Масленников: Ведется.

Наталья Корниенко: Такая работа ведется, и надо сказать, что в этой работе последние годы уже участвует Минфин. В первую очередь, конечно, мы говорим о льготах, связанных с юридическими лицами, а не с физическими лицами.

Никита Масленников: Точно.

Наталья Корниенко: И у нас есть такие вещи, как особые экономические зоны, еще какие-то территории, которым предоставлены льготы и они не существуют. Если туда даже вошли деньги, то мы не видим их отдачи. Но пока в системе еще отсутствует и мониторинг налоговых льгот. Вот, допустим, мы что-то отменили, нам нужно провести мониторинг, как изменилась ситуация. Какие-то льготы остались – опять нужен мониторинг, то есть мы должны все время это, Минфин это должен все время мониторить. Но в первую очередь, конечно, юридические лица.

Константин Чуриков: Давайте сейчас обратимся к небольшому опросу, который устроили наши корреспонденты в нескольких городах страны. Они интересовались у людей, готовы ли они к новому подоходному налогу в 15%.

ОПРОС

Константин Чуриков: Нам активно пишут зрители. Знаете, я еще хочу дополнить цитату Аркадия Дворковича, он еще там кое-что говорил, повторяю, прямо цитата: "Если будет понимание справедливости новых подходов по сравнению с нынешними, это будет консенсус в обществе, тогда это действительно имеет смысл (имеется в виду повышение). Ничего страшного я в этом не вижу: мы жили с 13%-ым налогом достаточно долго, и если дополнительные 2 процентных пункта будут направляться, например, на здравоохранение, это точно будет в плюс". Вы знаете, я когда вот это прочел и увидел вот это "например", я понял, что пока нет даже понимания, за что хвататься и как распоряжаться даже этим, как вы сказали, Никита Иванович, небольшую сумму удастся государству выгадать, 500 миллиардов примерно?

Никита Масленников: Это мы сейчас посчитали с Натальей Юрьевной.

Наталья Корниенко: Около 500, это очень грубым счетом.

Константин Чуриков: Вот представим себе очень грубым счетом, вот эти 500 миллиардов для нашей системы здравоохранения, для какой-то поликлиники, в которую приходят, вот наш зритель сегодня нам звонил в другом часе и говорил, что пришел в поликлинику, сказал сделать ему такую-то прививку, а там его даже не поняли. То есть вот эти 500 миллиардов как-то изменят вообще лицо нашей медицины?

Никита Масленников: Вы знаете, я бы сказал так, что здесь, конечно, сразу проблема, потому что вот это "например", конечно, хорошо, эта идея окрасить налоговый платеж каким-то целевым назначением уже не один год существует, но, извините, тогда надо все это записать в законодательстве. Тут можно найти, конечно, компромисс определенный, и в этом смысле у Дворковича догадка-то есть: если будет консенсус в обществе, если у нас демократия налогоплательщиков, если мы контролируем те деньги, которые мы платим, которые мы отдаем государству, и знаем, на какие цели, тогда может быть. Но тогда хорошо, давайте оговоримся, может быть, и 3, я не знаю, но тогда точно распишите эту сумму, условно сколько там получится? Ну те же самые 570 или 600 миллиардов распишите, кому, кому и как, а мы за это проголосуем.

Константин Чуриков: Видите, консенсус в обществе. Вот сейчас мы проводим SMS-опрос, сколько у нас… Порядка 5%, я просто отсюда не вижу…

Никита Масленников: Тогда это целевой налог, понимаете, на образование, на здравоохранение, давайте определим цель и будем тогда обсуждать его действительно всерьез с такой широкой дискуссией. Заодно надо обсуждать тогда и пенсионный возраст, и массу других вещей, которые людей непосредственно волнуют сегодня.

Константин Чуриков: На данный момент наши зрители отвечают, что критично повышение налога на 2% для 95% нашей аудитории, некритично для 5%, и это еще промежуточные результаты, посмотрим, что изменится.

Оксана Галькевич: Вы знаете, вы говорите, если мы будем понимать, на что наши налоги расходуются – если мы еще спрашивать научимся и начнем это делать…

Никита Масленников: Естественно.

Оксана Галькевич: И если еще хотя бы здесь… Вы знаете, налоговая инспекция знает обо мне все вплоть до моих первых чуть ли не студенческих, юношеских гонорарах, мне бы хотелось иметь возможность точно так же спрашивать у налоговой инспекции, у государства, на что мои заплаченные налоги были конкретно потрачены.

Никита Масленников: Это совершенно нормально.

Оксана Галькевич: На километры дорог были потрачены деньги, которые Галькевич уплатила в течение года? – ради бога, я хочу об этом знать. Врача какого-то обучили – здорово, классно, расскажите мне об этом.

Константин Чуриков: Можно даже приколотить табличку, какой-то знак: "Вот эти 0.5 километра – это Оксана Галькевич".

Оксана Галькевич: Нет, табличку не надо, Костя.

Константин Чуриков: Ну ты скромная девчонка.

Оксана Галькевич: И тебе табличку не надо ни пожизненно, ни потом.

Константин Чуриков: Александр из Воронежской области у нас в эфире. Александр, здравствуйте.

Зритель: Здравствуйте. Меня зовут Александр, 33 года, занимаюсь сельским хозяйством. Я думаю, что повышение подоходного налога очень критично отразится для нашего населения. Потому что у нас и так средний и низший классы, так сказать, наша беднота обложены налогами со всех сторон, ничего не дают развивать. Давайте рассмотрим другой вопрос: прогрессивная шкала налогов, я думаю, очень хороша будет в нашем государстве. И если уж на то пошло, как говорится, 2% просто разворуются теми же чиновниками, которые сидят на местах. Давайте на 10% снизим зарплату чиновников, которые просто проводят провальную экономику в нашей стране, экономическая политика просто провальная, и они этого никак не могут признать. Уже страна дошла до точки.

Оксана Галькевич: Спасибо, Александр.

Константин Чуриков: Спасибо.

Оксана Галькевич: Видите, аудитория, присоединяются зрители в разное время, поэтому вы подробно все рассказали про прогрессивную шкалу налогообложения, Александр, видимо, чуть позже подключился.

Никита Масленников: Ну это нормально…

Оксана Галькевич: Давайте Самаре предоставим слово, Раис на связи с нами. Раис, здравствуйте.

Зритель: Да, здравствуйте, добрый вечер.

Константин Чуриков: Добрый.

Оксана Галькевич: Слушаем вас, говорите, пожалуйста.

Зритель: Слушайте, господа ведущие. Вот смотрите, у нас в нулевые года ввели НДС налог, налог на добавленную стоимость.

Никита Масленников: Нет, в 1990-е гг. его ввели.

Зритель: Его ввели с таким предложением, чтобы он был, пока экономика не поднимется, потом будет отменять. Но извините, господа, мы уже к 20 годам проходим, когда ввели этот налог, сказали, что будут снимать, его до сих пор не снимают. Вот сейчас если опять подоходный налог поднимется, это к чему приведет? Это же тоже нереально, ну посудите, у народа денег нет, вы и то хотите сейчас опять все поднять?

Константин Чуриков: Нет, мы-то не хотим, мы рассказываем о тех обсуждениях, которые есть в правительстве, а вы решаете, вам это подходит или не подходит.

Оксана Галькевич: Нет, Раис обращается к господам чиновникам, куда-то наверх.

Зритель: Нет, конечно.

Константин Чуриков: Ну конечно, сложно себе, наверное, в здравом уме представить вот эту связку, когда подоходный налог вырастает на 2% и при этом еще НДС отменяется льготный для продовольствия, для каких-то детских товаров.

Никита Масленников: Нет, теоретически здесь связка есть, только практических мер по решению вопроса не видно.

Константин Чуриков: Нет, подождите, секунду, это просто важный вопрос. Если у нас, извините, с одной стороны у каждого зарплата уменьшается, а еще при этом повышается НДС, ты приходишь в магазин, а там еще и цены другие совсем.

Никита Масленников: Ну да.

Константин Чуриков: Об этом же должны подумать, что это опасно для бюджета?

Никита Масленников: Мы с вами уже и говорили, потому что и в том, и в другом случае упирается все в безадресность социальной политики, в отсутствие вот этой интегрированной базы, кому на самом деле нужна помощь, кому надо помогать и в случае с отменой льготы по НДС, и в случае с этим налогонеоблагаемым минимумом. Поэтому здесь вот эти два решения как бы упираются в одну общую точку, а каким образом там в этой точечке, в этом черном ящике все это варится я, например, не понимаю.

Оксана Галькевич: Вы знаете, очень интересно, за эти годы государство создавало самые разные базы, какие базы только ни создавались в электронном виде. Вот когда государству нужно что-то с кого-то взыскать или что-то получить…

Никита Масленников: …это запросто.

Оксана Галькевич: …это запросто: тут и реестры, и базы, и все что хочешь.

Никита Масленников: Но здесь же другая задача, здесь отдать надо.

Константин Чуриков: Тебе приходит.

Оксана Галькевич: А, простите, когда человеку нужна помощь, малоимущий, его почему-то нет в базе, и мы постоянно слышим от наших экспертов, что система у нас заявительная: "Тебе больно, тебе плохо? – скажи об этом", а государство как будто бы не знает, что люди живут семьями на 5, на 6, на 8 тысяч рублей. Как так, почему такая важная информация ускользает от нашего всемогущего государства, от вот этого всевидящего ока уже, я не знаю, цифрового, электронного, какого?

Наталья Корниенко: На самом деле для того чтобы было то, о чем вы говорите, нужно вводить контроль за расходами. Если будет введен контроль за расходами, тогда государство будет видеть, что вот человек условно безработный, но у него дорогая квартира, дорогая машина и какие-то еще признаки того, что у него есть некие доходы, плюс у него на счету в банке годовой оборот, скажем, несколько миллионов рублей. Вот сейчас вы, имея справку НДФЛ с МРОТ, можете иметь любой счет в банке, к вам никто не придет и вас ни о чем не спросят, у нас контроль за расходами сейчас есть только у государственных чиновников: у них есть определенное правило, они отчитываются…

Константин Чуриков: И то многое можно решить: есть жены, есть сваты…

Оксана Галькевич: Там кому-то разрешают вносить в декларацию, кому-то не вносить…

Наталья Корниенко: Не в этом дело. Тем не менее какой-никакой контроль все-таки есть, в отношении населения нет. Безусловно, есть люди, у которых есть прекрасные доходы, но их никто не спрашивает и они живут с минимальной справкой, и они еще придут за социальными льготами.

Константин Чуриков: Подождите, вы хотите сказать, что человек, вы говорите в дорогой квартире, у которого, я не знаю, на Остоженке, где у нас там самые дорогие квартиры в Москве, и он, имея такое жилье, еще пойдет в этот департамент соцзащиты, в СОБЕС…

Наталья Корниенко: Ходит.

Константин Чуриков: …там специально где-то найдет какую-то драную куртку, у бомжа спросит и придет ради тысячи рублей?

Наталья Корниенко: Нет, приходит в шубе. Вы спросите сотрудников вот этих СОБЕСов: приходят за материальной помощью в шубе, на Mercedes.

Константин Чуриков: То есть прибедняются у нас люди, да?

Наталья Корниенко: Не в этом дело. Сотрудник СОБЕСа не может спросить с этого человека ничего, кроме справки НДФЛ, а ему приносят, извините, 12 тысяч в месяц, и он нуждающийся. Это очень интересный момент.

Оксана Галькевич: Вы знаете, меня в этой ситуации… Я, конечно, понимаю, есть очень много странного в нашей ситуации. Меня очень беспокоит ситуация у моей подруги, которая сейчас ждет четвертого ребенка, они на семью получают какой-то совершенно чудовищный доход. И все вокруг знают, что они малоимущие, понимаете, но она каждый год заполняет какую-то невероятную тучу справок, чтобы копейку на одного ребенка, копейку на другого, Mercedes нет, вообще ничего.

Наталья Корниенко: Я с вами согласна. А давайте еще другую ситуацию. Вот вы всю жизнь платили налоги, вы сама сказали, всю жизнь. Вы приходите, у вас подходит время родов, вы приезжаете в роддом, у вас уже воды отходят, и вам говорят: "Подпишите бумагу". И вы в этой бумаге в этом состоянии видите, что там написано, что вот это медицинское учреждение, государственная клиническая больница, не несет ответственности, если вы будете случайно заражены смертельными заболеваниями – ВИЧ, гепатит и так далее. Вы хотите такие услуги? Ведь кроме того, что вы хотите знать, что на ваши деньги сделано, мы еще с вами хотим, наверное, качество этих услуг. Мы не хотим прийти в медицинское учреждение, подписать договор, в котором мы соглашаемся, что нас случайно могут убить.

Оксана Галькевич: Мы хотим человеческого отношения прежде всего.

Константин Чуриков: Секунду, подождите.

Наталья Корниенко: Мы хотим конституционного отношения.

Константин Чуриков: Наталья Юрьевна, Никита Иванович, видели ли мы сейчас при предыдущих перераспределениях бюджетов, что это сказывалось на качестве этих сфер? У нас же, как сказать, на здравоохранение, по-моему, расходы тоже как-то увеличивались, росли в последнее время, было же такое? Все-таки росли, немножко подрастали.

Никита Масленников: Немножко.

Константин Чуриков: Может быть, на те же, я не знаю, сколько-то там миллиардов.

Никита Масленников: Но это по консолидированному бюджету росли, а по федеральному там падение.

Константин Чуриков: Понятно. Но я просто хочу сказать, что переходит ли вот здесь это количество в это качество? Почувствуют ли это люди и будет ли это по факту осуществлено? Это большой вопрос.

Наталья Корниенко: Вот, скажем, в той же Самаре в последние несколько дней идут новости, что там открылся супергоспиталь "Мать и дитя" с суперсовременным оборудование, но насколько я понимаю, там не только государственный, но и частный капитал, то есть это не чисто государство. Очень многие те же больницы провели переоборудование, кто-то где-то… Это уже идет, но вот тот пример, о котором я вам рассказала, это не меняется, это же подход, вы в любом случае должны на что-то согласиться. Почему мы в советское время, простите, на такое не соглашались, а сейчас мы должны на такое соглашаться? Ни в одной стране мира такого нет. Если ты идешь в коммерческое медицинское заведение, ты можешь на что-то согласиться, но ты приходишь к государству, как такое может быть?

Константин Чуриков: Сейчас в последнее время ты приходишь в государственное заведение медицинское и оно очень напоминает коммерческое.

Давайте обратимся к итогам нашего SMS-голосование. "Критично ли для вас повышение подоходного налога?" – 95% говорят "да"…

Оксана Галькевич: 95% и 5%, стабильно достаточно давно уже эта пропорция держится, это соотношение.

Константин Чуриков: Вы знаете, я обратил внимание, очень много SMS, к сожалению, даже все не прочесть ни в эфире, даже себе их куда-то отложить. Нижегородская область написала: "Не с этого надо было начинать". Вот пока у нас есть буквально несколько секунд, а с чего? Просто если можно, коротко.

Никита Масленников: Знаете, я уже об этом сказал. Давайте определим, что такое налоговая нагрузка на бизнес и от этого будем дальше отталкиваться, потому что роста экономического без этого шага быть не может.

Константин Чуриков: Я к тому, что, может быть, даже и зритель имел в виду, что вообще и не с налоговых этих маневров надо было начинать?

Наталья Корниенко: 100%. Вот у нас есть проблема, у нас нет дешевых денег, мы не можем дать людям деньги, для того чтобы они начали свою предпринимательскую деятельность. И второе: не нужно трогать налоговую систему, пусть все останется как есть – давайте людям покоя на 3-5 лет.

Никита Масленников: Правильно.

Константин Чуриков: Это говорят наши эксперты в студии.

Оксана Галькевич: Справедливости ради надо все-таки добавить, что никто еще ничего не начал, друзья, все это все-таки еще только обсуждение в экспертных сообществах, в Минфине, но еще никаких…

Константин Чуриков: Но по некоторым данным источника в газете "Ведомости" консенсус достигнут – это я к тому, чтобы все рассказать.

Оксана Галькевич: Костя, давай в пятницу вечером успокоим наших телезрителей: ничего еще не предпринято.

Спасибо нашим гостям в студии. Рядом со мной Никита Иванович Масленников, руководитель направления "Финансы и экономика" Института современного развития…

Константин Чуриков: …а рядом со мной Наталья Корниенко, директор Центра развития налоговой системы РАНХиГС. Спасибо большое.

А у нас еще не все, мы еще вам кое-что расскажем, уважаемые зрители.

Тема часа