Павел Салин: Судя по вопросам, отношение к Путину уже не столько как к национальному лидеру, а как к функционеру-президенту

Гости
Павел Салин
политолог

Ольга Арсланова: Мы все-таки возвращаемся к главному, самому обсуждаемому событию этого дня. Мы говорим о заявлениях Владимира Путина на итоговой пресс-конференции, 13-й по счету, которая длилась практически 4 часа – традиционное время проведения вот таких встреч президента с журналистами. Продолжаем обсуждать итоги пресс-конференции. Что вам запомнилось? Какие вопросы, как вам кажется, не прозвучали? Пожалуйста, звоните и пишите в прямой эфир.

Ну а у нас в гостях наш гость – Павел Салин, директор Центра политологических исследований Финансового университета. Павел, здравствуйте.

Павел Салин: Здравствуйте.

Ольга Арсланова: Как раз успели буквально за две минуты до выхода в прямой эфир начать обсуждать атмосферу пресс-конференции, насколько она была насыщенной, что в ней изменилось. Я так понимаю, вы заметили некие изменения, некие нововведения.

Павел Салин: Стилистические, да. Это принято называть стилистическими изменениями. То есть атмосфера стала менее комфортная для спикера, менее доброжелательная. Это на уровне стилистики заметно. Потому что я бы отметил три момента. Первое – по содержанию звучали чисто политические вопросы, ориентированные на внутреннюю политику. Ну, это по содержанию.

Ольга Арсланова: Простите, а под спикером вы подразумеваете…

Павел Салин: Я подразумеваю Владимира Путина. Спикер один был на пресс-конференции.

Второе – есть определенный скепсис по отношению к тем тезисам, которые озвучивал Владимир Путин. То есть попросили подтвердить фактами заявления об экономическом росте. Вот такого тоже раньше не было.

И третье – подвергли косвенной критике систему ручного управления. Вот этого тоже раньше не было. И ответ, который прозвучал, мне кажется, он не удовлетворил тех, кто спрашивал, и тех, кто готов был задать такие же вопросы. То есть вот стилистика, не содержание полностью и прочее, а стилистика поменялась.

Содержание? Да, в первую очередь социально-экономические вопросы рассматривались, но так было и год назад уже. Два года назад была внешняя политика в основном, год назад была социально-экономическая проблематика тоже в основном. Не содержание, а вот именно как бы стилистика ответов на вопросы и, как кажется мне, настрой аудитории, потому что не совсем удобные вопросы звучали от представителей государственных каналов.

Юрий Коваленко: То есть вы считаете, что президент оправдывался?

Павел Салин: Нет, я не считаю, что он оправдывался. У меня такое ощущение, что если раньше и те, кто задавал вопросы, и тот, кто отвечал (ну, в смысле – президент), они работали в унисон, то сейчас вот эти параллели расходятся. Аудиторию в лице журналистов интересуют одни моменты, а ответы звучат не то чтобы совсем не те, но не совсем те по содержанию, которые хотели бы озвучивать. То есть определенное расхождение повестки дня есть.

И к внешнеполитической повестке дня раньше подходили через вопросы журналистов, а сегодня к внешнеполитической повестке подводил сам президент. Это тоже различие. То есть это то, что называют стилистическими различиями, не то, что прямо земля и небо – прошлогодняя пресс-конференция и эта. Но такие тенденции – они наметились, они явные. То есть здесь нет спекуляций, здесь именно просматривается четко все.

Ольга Арсланова: Ну, многие наблюдатели также отмечают доминирование как раз внутриполитической повестки. То, что к международной проблематике подошли спустя, не знаю, полчаса, по-моему…

Павел Салин: Да, через полчаса. Ну, доминировала социально-экономическая проблематика. Она и во время прошлых мероприятий – пресс-конференции и послания в декабре прошлого года – тоже доминировала, потому что у населения уже тогда созрел запрос не на "внешку", не на внешнюю политику, а на внутренние проблемы.

А сейчас, во-первых, появились чисто политические вопросы про оппозицию. Они более содержательные были, чем во время предыдущих мероприятий. И ответы не удовлетворяли аудиторию, иначе бы не прозвучало фактически два одинаковых вопроса про оппозицию – первый в самом начале, а второй от госпожи Собчак уже где-то ближе к концу, в начале четвертого.

Ольга Арсланова: А как вам показалось, какие конкретно ответы были неудовлетворительными для тех, кто их задавал? И как вы вообще на это обратили внимание?

Павел Салин: Если брать общие вопросы, не конкретные по регионам, которые задавали (там уже нужно представителей конкретных регионов спрашивать), и не конкретной социальной группы, а в общем, то мне кажется, что не совсем убедительно прозвучал ответ на вопрос про эффективность системы ручного управления в стране. Сказано, что этого нет. Но вопрос был сформулирован так, что она есть, и насколько она эффективна и насколько ее хватит. Потому что вопрос есть… Ну, раньше раз в год во время прямой линии с населением эффективность этого инструмента демонстрировалась. В этом году зеленые папочки появились и прочее. Насколько хватит этой системы ручного управления? А было сказано, что у нас вообще нет системы ручного управления, что все более или менее эффективно функционирует.

Ольга Арсланова: Это миф, было сказано.

Павел Салин: Да, более или менее эффективно функционирует в рамках системы управления. Как в поздние советские годы говорили: "Кое-кто кое-где у нас порой…", то есть: "Есть отдельные недостатки, их нужно дорабатывать в рамках действующей системы".

Ольга Арсланова: Ручное управление. А что еще?

Павел Салин: Ручное управление. Вот я наблюдал за журналистской аудиторией не той, которая присутствовала во время озвучивания вопросов, а той, которая наблюдала по телевидению за этим. Очень скептическая была реакция на ответы про оппозицию, про конкурентность выборов, очень достаточно скептическая была реакция.

Что касается социально-экономических моментов – тоже был сдержанный такой скепсис. Ну, он тоже прозвучал в уточняющем вопросе, то есть: "А где конкретно у нас растет экономика?" Мы это тоже увидели. И президент взял паузу. Не объявляя об этом, он взял паузу – попросил дополнительные вопросы, чтобы получить фактуру от своих помощников. Это тоже симптоматично.

Юрий Коваленко: Вот чтобы далеко не уходить, раз уж мы поговорили про те вопросы, на которые неудобно было отвечать. Какие вопросы вам показались наиболее… скажем так, на которые было приятнее всего отвечать и действительно они были подтверждены фактами, то есть "мы это сделали, мы это смогли"?

Павел Салин: Что касается внешней политики. Вопрос был озвучен представителем аудитории про ситуацию с Олимпиадой, потому что есть у власти более или менее четкая позиция, хотя тоже ситуация неприятная. Если бы была абсолютная свобода в маневре, тогда бы запретили просто олимпийской сборной ехать, а сейчас фактически разрешили. Но это был достаточно комфортный вопрос, потому что была сформулирована позицию, зачем это делается. Озвучена эта позиция была недели две или три назад перед рабочей аудиторией во время визита президента. Соответственно, дублирование позиции. Здесь президент себя чувствовал абсолютно комфортно и уверенно.

Юрий Коваленко: И все? То есть только по Олимпиаде?

Павел Салин: Нет. Вы знаете, в принципе президент чувствовал себя уверенно. Мне кажется, он или не подал виду, или не заметил то, что повестка его с повесткой аудитории уже не стопроцентно совпадает, потому что чувствовал он себя уверенно и отвечал достаточно уверенно. Может быть, его слегка смутила эта ситуация с просьбой уточнить, конкретно подтвердить фактурой, где у нас действительно растет экономика и социальная сфера. Вот здесь он немножко взял паузу, о чем я уже говорил. А так он чувствовал себя достаточно уверенно. Может быть, просто не подал виду.

Потому что не очень комфортная ситуация по сравнению с прошлыми пресс-конференциями. Была такая пресс-конференция, по-моему, пять лет назад – в 2011 году или в 2010-м. Там тоже было достаточно некомфортно и агрессивно. И мы помним, какой тогда общеполитический и социальный фон был в стране. Вот возвращается, мне кажется, ситуация.

Ольга Арсланова: Как раз если говорить о стилистических изменениях, многие наши зрители отмечают, что президент мало шутил, мало было комплиментарных вопросов со стороны журналистов, причем со стороны журналистов, от которых, казалось бы, можно было этого ожидать. И спрашивают зрители, с чем вы лично это связываете, если вы тоже это заметили.

Павел Салин: Да, я это тоже заметил. И не было вопросов практически личного плана. То есть у нас в том числе во время таких мероприятий создавался имидж президента как такого обычного человека, но при этом обычного человека, который на голову, на две выше среднестатистического гражданина.

Ольга Арсланова: А сейчас он приблизился к некой функции?

Павел Салин: А сейчас он приблизился к этой функции, во-первых. А во-вторых, действительно уже перед нами предстает не какая-то личность, такая полумифическая, а реальный политический функционер. И такие требования к нему, как к политическому функционеру европейского образца, то есть: "Пожалуйста, здравоохранение". – "Вот, пожалуйста, успехи". – "Где конкретно какие успехи? Чем подтвердите?". "Почему у нас нет конкурентности?", "Почему неэффективна система ручного управления?". То есть отношение уже не столько как к национальному лидеру, к такой фигуре, которая сочетает в себе качества и государственного деятеля, и функционера, и личности масштабной, а именно как к функционеру-президенту.

Ольга Арсланова: Это говорит о трансформации общества?

Павел Салин: О трансформации запроса части общества, я бы сказал, потому что все-таки журналисты задавали вопросы. Это часть общества, но это та часть общества, которая чувствует настрой значительной части общества, по крайней мере жителей крупных и средних городов (а может быть, и не только). То есть это отражает изменения в общественном сознании.

Ольга Арсланова: Кстати, об обществе. У нас звонки, давайте послушаем. Ленинградская область на связи. Елена, здравствуйте.

Зритель: Здравствуйте. Елена, поселок Мурино, Ленобласть. Вот сейчас уже разговор ушел чуть-чуть. Я хотела по поводу того, почему люди предпочитают обращаться к президенту. У меня сегодня элементарный… то есть не сегодня, а в пятницу, не могу решить элементарный вопрос. Начала, естественно, со своей управляющей компании. Мне: "Туда позвоните, сюда позвоните". И когда я уже дошла до приемной Дрозденко (это Ленобласть), мне сказали: "Сегодня конференция президента – вот туда и обращайтесь". А куда мне обратиться, чтобы у нас убрали территорию? Пройти невозможно! Мне сказали: "Вот сегодня конференция президента – туда и обращайтесь. Может, он решит". Поэтому люди туда и обращаются, потому что своя власть не решает ничего. Все, спасибо.

Юрий Коваленко: Это гротеск какой-то получается, да? По поводу любого случая…

Павел Салин: Вот такой случай – конечно, однозначно чиновник должен понести ответственность, если действительно был такой ответ. Если зритель не преувеличивает и действительно был такой ответ, то это однозначно ответственность чиновника, отставка должна быть. Но даже если будет отставка, это все равно система ручного управления. Понимаете? Должна быть такая система создана, чтобы вообще в принципе таких не то чтобы ответов, а просто в голову никому не приходило давать подобные рецепты. Вот тогда у нас действительно нет системы ручного управления.

Юрий Коваленко: Мы обсуждали ситуацию о том, что у нас очень плохо работают социальные лифты. Но тут же политологи говорят о том, что у нас, в общем-то, и лифты-то эти едут из точки "А" в точку "Б". То есть нельзя остановиться на определенном этаже и высадить человека, будь то такой чиновник, который это сделал. То есть человек изнутри лифта не сможет высадиться, пока лифт не доедет до верхней части и оттуда его не выведут.

Павел Салин: Ну, есть такое. То есть проблема социальной мобильности, в том числе не только для тех, кто хочет подняться по социальному лифту, но и для тех, кто по своим качествам не подходит для того, чтобы ехать по этому лифту, она существует. Ну, такое было и на излете советской эпохи, когда лояльность чиновника, его включенность в какие-то персональные, патрон-клиентские отношения, говоря научным языком, значила гораздо больше, чем его профессиональная компетентность. И это большой минус тоже системы.

Юрий Коваленко: То есть чиновник-самодур – у нас неискоренимое явление?

Павел Салин: Явление неискоренимое. Вопрос в том, что это будет статистическая погрешность или это будет система. Сейчас это скорее ближе к системе, не стопроцентно, не тотально, но ближе к системе. Если с этим эффективно бороться, они останутся, но именно как статистическая погрешность.

Юрий Коваленко: И как бороться, если все слышат только тогда, когда человек напрямую обращается к президенту, и его обращение попадает в зеленую папку?

Павел Салин: Ну, я здесь Америки не открою, извините. Нужно отказываться от принципа того, что есть неприкасаемые. Потому что если есть неприкасаемые на каком-то федеральном уровне – значит, у каждого губернатора есть свои неприкасаемые, у каждого мэра есть свои неприкасаемые. В число этих неприкасаемых входит, наверное, и тот чиновник муниципального уровня, про которого зрительница говорила. То есть элиты низшего уровня копируют поведение элит высшего уровня. Нужно подавать пример собственный. Нельзя ожидать от элит муниципальных, что они будут себя вести по-другому, чем элиты федеральные.

Ольга Арсланова: У нас еще Лариса из Краснодарского края на связи. Здравствуйте.

Зритель: Здравствуйте. Я по поводу продолжения разговора, который только что сейчас прослушала. Как же бороться с чиновниками, которые, как говорится, в лице нашего президента унижают его законы, его постановления, его вообще отношение к народу, которое мы чувствуем, позитивное, чем отношение чиновничьего состава к самым простым людям? Вот у меня такой вопрос. Почему главные врачи в наших районах… Я могу перечислить: Темрюкский, Северный, Крымский…

Ольга Арсланова: Это неважно, давайте не будем.

Зритель: Да-да. В настоящее время, вот сегодня, в декабре, переписывают договора со своими медицинскими работниками не в сторону их увеличения (имеется в виду – зарплаты), а в сторону их уменьшения. И при этом заставляют подписывать эти договора и еще грозят в противном случае увольнением, если ты будешь противиться. Это как?

Юрий Коваленко: Спасибо большое. У нас главврачи теперь чиновниками стают, получается.

Ольга Арсланова: Здесь можно, кстати говоря, поговорить поподробнее о Майских указах, о том, что указы-то были даны, и президент, в общем-то, назвал удовлетворительным результат, сказал, что по некоторым направлениям указы удалось практически во всех регионах практически выполнить. И еще удивительную вещь он сказал – что если бы не Майские указы, возможно, у бюджетников с зарплатами, в частности у врачей, было бы все еще хуже. Что он имел в виду?

Павел Салин: Ну, я думаю, что он здесь как раз действительно не исказил действительность. То есть было бы еще хуже, потому что все-таки это как-то стимулирует местные власти крутиться и пытаться повышать уровень финансового благосостояния работников социальной сферы. Другое дело, что…

Ольга Арсланова: Многие из которых просто сейчас нам пишут: "Куда же хуже?"

Павел Салин: Да. Ну, куда же хуже? Но очень часто на системном уровне это приводит к тому, что в погоне за хорошей статистикой в итоге результат получается хуже, чем тот, который был бы, если бы ничего не трогать. Это тоже очень большая системная проблема. То есть, да, действительно, у представителей социальной сферы либо номинально растут зарплаты, либо зарплаты растут не пропорционально нагрузке. Это есть такое. То есть здесь нужно подходить не с цифровым таким подходом.

Вот там прозвучали цифры, что на 93% выполнены указы и все прочее. Здесь нужно смотреть не только формальные моменты, но и содержательные. Но я не уверен, что власть в этом заинтересована, потому что там тогда будет такой ужас, и непонятно будет, что с этим делать, поэтому предпочтут отчитаться формально. Вот у нас в мае будет отчет. Сколько? Шесть лет с момента Майских указов. Будет отчет. И я думаю, что там прозвучат цифры: 100%, 98%, 99%.

Юрий Коваленко: То есть сделано это будет не на бумаге, а в реальности, но качества не предвидится?

Павел Салин: Да, это будет в реальности. Часто, конечно, статистика в сторону завышения по доходам есть, но отчасти, да, действительно, доходы работников социальной сферы повысились. Другое дело, что эти Майские указы сформировали настолько высокие ожидания. И власть этому способствовала тогда, потому что она была заинтересована в том, чтобы перезаключить социальный контракт с населением, с тем чтобы купировать протесты в крупных городах, которые тогда были. Она сформировала очень высокие ожидания – и до этих ожиданий практически нигде не дотянула и не дотянет. И вот в этом большая проблема.

Ольга Арсланова: Ну, Майские указы, по оценкам президента, выполнены на 93–94%. Путин назвал этот уровень удовлетворительным. Это касается в том числе величины как раз зарплат в бюджетной сфере. И как сказал Путин, в будущем году целевые показатели по зарплатам будут достигнуты. Он отметил, что несмотря на падение реальных доходов населения, внутренний спрос при этом в этом году еще оживает, торговля внутри страны растет, а показатели реальных доходов тоже будут потихонечку меняться к лучшему. Это обеспечат в том числе и Майские указы. Давайте послушаем цитату президента.

Владимир Путин: "Если бы не было этих ориентиров, которые были заданы в 2012 году в указах, по поводу необходимости обеспечить рост заработных плат в бюджетной сфере: учителя, врачи, преподаватели вузов, дошкольного образования и так далее, – то и этого бы не было. Было бы хуже намного. Поэтому считаю, что и я, и мои коллеги, мы сделали правильно в свое время, когда обозначили эти целевые показатели. Майские указы, если вы вспомните, когда они только вышли, сразу начался "плач Ярославны" по поводу того, что они неисполнимы и что это слишком большая нагрузка на бюджеты всех уровней, что это потащит развитие экономики вниз, что нельзя так планировать повышение заработных плат, что это неприемлемо".

Ольга Арсланова: Но пессимистичный прогноз не оправдался, заявил Путин. Он перечислил результаты исполнения Майских указов как раз по отдельным сферам. Например, программа расселения аварийного жилья выполнена, хотя есть еще ветхое жилье. Очередь в детские садики ликвидирована почти на 99%. Осталось найти места более чем 60 тысячам человек, хотя в начале программы очередь превышала полмиллиона.

При этом немаловажный вопрос, который, как кажется нашим зрителям, не получил внятного ответа, – это действительно как коррелируется декларируемый рост экономики (ведь что президент сказал? Рост экономики, сельского хозяйства, автопроизводства, первое место по торговле зерновыми, рекордно низкая инфляция и так далее) с реальным уровнем жизни? Когда вот это превратится в реальность для большинства россиян?

Павел Салин: Действительно, ВВП у нас растет. И думаю, здесь не только дело в том, что подкручивают что-то, а действительно он увеличивается. Но чтобы рос реальный уровень жизни, нужно, чтобы ВВП рос не на процент, полтора, два, а чтобы процентов на четыре, на пять хотя бы, ну или на три с половиной – тогда население это ощутит.

Что касается роста реальных доходов населения, то есть же реально располагаемые доходы населения, а есть просто доходы, которые считаются по другим параметрам. То есть население действительно на себе не чувствует роста реальных доходов, потому что его просто нет, он падает. У нас кредитование банковское в регионах растет, потому что люди перезанимают от зарплаты от зарплаты. То есть фактура-то, по большому счету, оптимистичным заявлениям противоречит.

Хотя есть и отрасли, где очень позитивная динамика. Сельское хозяйство – да, там и по отрасли в целом, и по уровню доходов работников этой отрасли. Но вопрос-то здесь в целом, даже не в средней температуре по больнице.

Юрий Коваленко: Ну, как получается? Тут добавили – тут убыло.

Павел Салин: В целом убывает. Почему у нас рекордно низкая инфляция? Потому что у нас профессионально экономисты от власти процесс модерируют? Да нет. У людей денег нет, чтобы платить больше, поэтому у нас и цены растут не такими темпами. А в других странах, когда экономика развивается такими темпами, то, извините, там вообще дефляция продуктовая, а не инфляция, хоть и маленькая.

Ольга Арсланова: Павел, скажите, пожалуйста, ответ на вопрос президенту об оценке работы Правительства (он сказал, что удовлетворен) говорит ли о том, что Правительство, скорее всего, серьезных изменений не претерпит, состав его?

Павел Салин: Нет, не уверен. То есть отставки Правительства не будет до мая – до того, как предусмотрено Конституцией. Насколько я понимаю, предусмотрено достаточно серьезное обновление Правительства за счет так называемых молодых технократов. То есть это те, кто будет готов, выразит готовность попытаться качественно улучшить систему, ее не меняя. То есть ходят слухи вплоть до того, что на 80–90% состав Правительства сменится – и на уровне министров, и на более низких уровнях. Ключевые чиновники, скорее всего, останутся, а остальные поменяются.

Но это не значит, что поменяется политика Правительства. В этом и задача власти сейчас заключается – создать иллюзию обновления, по сути ничего не меняя. То есть, грубо говоря, в Правительстве будут сидеть новые лица, а политика… даже не сама политика, а результаты этой политики сильно меняться не будут. Я боюсь, что это произойдет, и это очень негативно на политические процессы в стране повлияет.

Ольга Арсланова: Скажите, какой вопрос лично вы считаете самым симптоматичным, самым важным?

Павел Салин: Два, но они коррелируют друг с другом, и я их уже озвучивал.

Ольга Арсланова: Ну, может быть, направления.

Павел Салин: Критика системы ручного управления. И второе – вопрос про отсутствие политической конкуренции. Вот эти два вопроса симптоматичны. Ну и третье я уже назвал – пруфы, как в Интернете говорят. Требуют пруфы. Раньше не критично воспринималось. Помните, десять лет назад: "План Путина – победа России". Что такое "план Путина", объяснять не надо было. Все и так прекрасно понимали, все видели по своему карману, что такое "план Путина". Пять лет назад не так уже восторженно воспринимали. А сейчас требуют доказательств. Еще год-полтора-два – и будут уже обвинять в том, что "извините, вы, ребята, врете".

Юрий Коваленко: Ну, в ответ на вопрос Владимир Путин рассказал о таргетировании инфляции. Вот в этом направлении все-таки удалось чего-то достичь?

Ольга Арсланова: 1,6%, да?

Юрий Коваленко: И что это?

Павел Салин: Нет, понимаете, таргетирование инфляции – это когда вы предпринимаете какие-то усилия, и благодаря вашим усилиям инфляция достигает установленного показателя. Мы уже говорили, что действительно инфляция низкая, но благодаря чему? Процентов на восемьдесят благодаря тому, что доходы населения не растут, а у многих социальных групп и падают. Власть могла бы себя повести так, что с инфляцией было бы и хуже: доходы бы падали, а инфляция была бы еще выше. Ну, спасибо, что хотя бы так. Хотя вообще, я уже говорил, при оптимальном сценарии у нас вообще должна быть сейчас дефляция потребительских цен.

Юрий Коваленко: Я как раз поэтому и задал вопрос. Вторая половина вопроса… Все-таки мы ответом на этот вопрос похвалились о своих действиях или признались в том, что были неправы?

Павел Салин: Хотели похвалиться. Большинство аудитории, я думаю, просто не поняло этого. Но по-хорошему в правильной экономике падают доходы населения – падают потребительские цены. У нас они растут, хотя и не так, как росли раньше. То есть этот вариант, как президент сказал, ну, на троечку, наверное, и с минусом. Не двойка, не кол, но и даже не четверка.

Ольга Арсланова: Реагируют зрители на ваш рейтинг главных вопросов и пишут: "Если речь идет об отсутствии конкуренции, как же тогда на пресс-конференцию попала Ксения Собчак? Либо вы считаете, что ее вопрос был заготовкой?"

Павел Салин: Совершенно верно. Нет, все вопросы так или иначе проходили, естественно, премодерацию. Почему они озвучивались, даже если были неудобными? Потому что этот вопрос интересовал не одного человека, который задавал, а значительную аудиторию, поэтому власть просто не могла его проигнорировать.

Ну а что касается госпожи Собчак, то она приводила примеры, называя не свою фамилию, а фамилию другого деятеля, которую президент не озвучил, как раз как пример отсутствия конкуренции. То есть когда ты хочешь… Это, как говорится, то исключение, которое подтверждает правило. В режиме ручного управления когда мы контролируем процесс, мы конкуренцию допускаем. Вот, пожалуйста, госпожа Собчак на телевидении. Она же не только сейчас на телевидении появилась, она вообще по телеканалам сейчас ходит очень много, популярна. Значит, кто-то не мешает ей ходить по телеканалам. Но это исключение, которое, я думаю, подтверждает правило.

Ольга Арсланова: Спасибо. Мы подводили итоги пресс-конференции президента. В студии у нас был Павел Салин, директор Центра политологических исследований Финансового университета. Спасибо, что пришли.

Юрий Коваленко: Спасибо.

Павел Салин: Спасибо.