Антон Гетта — о признаках картельного сговора при организации детского питания и о том, как с этим бороться

Гости
Антон Гетта
координатор проекта ОНФ «За честные закупки», депутат Госдумы

Константин Чуриков: Вот сейчас уже шутки в сторону. Просто новости этой недели, начала недели. Понедельник, на лентах информагентств, например, такая новость: "В городе Братске Иркутской области отравились около 80 школьников, ученики 36-й школы. Следственный комитет возбудил уголовное дело. У школьников было недомогание, которое сопровождалось рвотой и высокой температурой". Но примерно в тот же день стало известно о том, что более 20 детей отравились в школьной столовой в Магадане.

И вот на этом фоне видим сообщения Общероссийского народного фронт (ОНФ) о том, что как минимум в 10 российских регионах были выявлены признаки картельных сговоров при организации социального питания. Что такое социальное питание? Это то, чем кормят в школах, в больницах.

Оксана Галькевич: В социальных учреждениях.

Константин Чуриков: В социальных учреждениях.

Оксана Галькевич: Более того, ОНФ даже начал составлять карту вот этих проблемных регионов. Сейчас вы видите ее перед собой. Там Пермский край, Свердловская и Псковская области, Ульяновская область, Волгоградская, Республика Адыгея, Краснодарский край и Ставропольский край тоже. Вот такие основные точки на нашей карте, точки напряженности.

Константин Чуриков: О картельных сговорах – буквально через несколько секунд. Мы сейчас запускаем SMS-опрос. Уважаемые зрители, пожалуйста, напишите нам: ваши дети довольны питанием в школе – да или нет? 3443, в начале буквы "ОТР". Можно более развернуто высказываться также в SMS-сообщениям, и по телефону тем более.

А у нас в студии – Антон Гетта, координатор проекта ОНФ "За честные закупки", депутат Государственной Думы Российской Федерации. Антон Александрович, здравствуйте.

Оксана Галькевич: Здравствуйте.

Антон Гетта: Здравствуйте.

Оксана Галькевич: И давайте родителей тоже призовем, потому что многие родители трепетно относятся к тому, чем кормят их детей в школе. Они в курсе, что им подают, что дети едят, и не только со слов самих детей. У родителей, кстати, есть возможность даже прийти иногда и попробовать. Это право такое есть.

Константин Чуриков: Антон Александрович, по поводу как раз картельных сговоров, прежде чем мы заговорим уже с вами о качестве питания, – как-то удалось выявить? И неужели находятся люди, которые, как говорится, на святом – на детях – наживаются?

Антон Гетта: То, к чему приводит, вы озвучили в начале сюжета, – к некачественному питанию детей, где-то – к отравлению. Ну а как это бывает? Вот "Карта картелей". На "Карте картелей" у нас сейчас 14 регионов. 10 регионов, в принципе, присутствуют, а 14 – это там, где выявлены такие признаки. А всего еще в 31 даны поручения о проверках. Мы все не называем регионы, чтобы те злоумышленники, которые занимаются такими вещами, не смогли замести следы и спрятать хвосты.

Мы сейчас анализируем вместе с Федеральной антимонопольной службой, как на конкурсе или, вернее, на видимости конкурса предприниматели недобросовестные сами решают, как они этот рынок поделят: кто будет поставлять в детские сады, кто – в больницы, кто какую часть региона возьмет. И этот так называемый картельный сговор приводит к тому, что не происходит снижения цены никакой на этом конкурсе. Ну а дальше – еще и отсутствие контроля.

Оксана Галькевич: Простите, а каким оно должно быть? Есть какие-то планы, установки, что цена должна быть снижена, не выше такого-то уровня?

Антон Гетта: Весь закон о конкуренции, да и закон о контрактной системе у нас нацелен на честную и свободную конкуренцию, когда предприниматели (крупные, мелкие) выходят на эти конкурсы и предлагают свою продукцию или свои услуги. Соответственно, когда идут "серые" схемы, сговоры, картели, то этого не происходит. Тут просто кто-то решает, что он поделит рынок и по определенной цене будет эти продукты поставлять. А должно быть это все в свободной конкуренции.

Константин Чуриков: Основные признаки картельного сговора при организации детского питания какие?

Антон Гетта: Очень много, разные. Это когда мы понимаем, что две компании связаны между собой, хотя они создают видимость, что друг друга не знают и конкурируют. А где-то даже не две, а пять компаний. В частности, есть пример, когда две компании с практически одинаковым названием и еще три компании с другим названием (разница в букве) создавали впечатление, что они конкуренты. И это на самом деле были всего два бизнесмена: один двумя владел, второй – тремя. И они создавали впечатление борьбы.

Где-то есть признак, когда один и тот же телефон у пяти компаний, у пяти предпринимателей индивидуальных (это в Волгоградской области) указан на сайте социальной службы. Есть признаки, когда генеральные директора и владельцы компаний были в одно время или в разные времена руководителями муниципальных компаний. В общем, есть много различных таких просто упущений со стороны этих людей…

Константин Чуриков: Ну, детский сад какой-то!

Антон Гетта: Детский сад.

Константин Чуриков: Они там миллиарды получают. Уж могли бы хотя бы телефоны разные…

Антон Гетта: Вот не удосужились. И теперь это уже работа Федеральной антимонопольной службы в возбужденных делах.

Оксана Галькевич: А какие суммы?

Константин Чуриков: Антон Александрович…

Оксана Галькевич: Костя, прости. Какие суммы фигурируют в ваших расследованиях? Сколько, так сказать, люди зарабатывают на нечестных схемах?

Антон Гетта: Когда Народный фронт эту тему поднял в приоритетные, нам тоже казалось – мелочи. Мы боремся с крупными коррупционными схемами, а здесь… Вроде что такое – 200–250 рублей на ребенка в сути? А на самом деле оказалось – миллиарды. В одном субъекте это может быть несколько миллиардов рублей на поставку в определенный период в социальное учреждение. Общая сумма выявленных картелей на сегодняшний день составляет 30 миллиардов рублей. Это та сумма, по которой в этих регионах не было конкуренции, а были договоренности.

Оксана Галькевич: Это сумма потерь бюджета или что?

Антон Гетта: Нельзя так сказать.

Оксана Галькевич: А как можно сказать?

Антон Гетта: Это общая сумма картельных сговоров. Если представить, что в свободной конкуренции хотя бы на 10% опустилась цена, то тогда бы сумма экономии составила 3 миллиарда, которые можно было бы пустить на различные цели.

Константин Чуриков: Но, согласитесь, с точки зрения такой идеалистической теории, наверное, немножко цинично экономить на детском питании. Как здесь связаны между собой цена и качество? Ведь мы говорим все-таки о качестве, о том, чтобы никто не отравился, чтобы это было, извините, вкусно. Вот здесь если, например, поставщик предлагает это сделать, условно говоря, за три копейки, то где гарантия, что он это сделает вкусно и полезно, а тот, кто, предположим, это же делает за 150, за бо́льшие деньги, что он опять-таки выполнит все условия?

Антон Гетта: Абсолютно с вами согласен. И это вторая проблема – демпинг, когда предприниматель выходит и опускает цену донельзя, до уровня ниже себестоимости товара. Когда у нас, допустим, килограмм сосисок стоит дешевле 100 рублей. Там упаковка и доставка, может быть, столько стоят, а о мясе уже речь не идет. Когда, допустим, та же говядина опускается в два раза ниже по цене, чем на любом рынке. И это все приводит к тому, что дети недополучают питания.

У нас есть пример детского сада "Искорка" в Красносулинском районе, когда дети получали всего-навсего 35% от нормы. То есть фактически можно представить этот обед, разделенный на три части, и они только треть получают.

Оксана Галькевич: То есть детей недокармливали, получается?

Антон Гетта: Да.

Константин Чуриков: По законам японской кухни – по чуть-чуть.

Антон Гетта: В том числе подмена идет одних продуктов другими – более дешевыми. Когда ребенку по нормам, по калорийности положена, допустим, говядина, а говядины дают всего 20%, пятую часть, зато дополняют курицей больше чем на 300%. Дети уже ее видеть не могут.

Это все происходит из-за того, что снижается цена при демпинге. Это тоже нарушение. И у нас уже есть случаи, когда мы внесли такого поставщика в реестр недобросовестных, и он теперь не сможет осуществлять свой бизнес не только в Красносулинском районе, но и на территории всей страны в течение двух лет.

Оксана Галькевич: А как вы беретесь за работу в том или ином регионе? После того, как там, простите, отравилось 20–30 школьников или, не дай бог, еще больше, и попали в больницу? Или поступают вам сигналы какие-то от родителей, может быть, от сотрудников этих самых социальных учреждений?

Антон Гетта: Общероссийский народный фронт хоть и возглавляет президент наш, но это общественная организация. И мы реагируем на то, что беспокоит людей. Мы помониторили пространство, прежде чем запустили эту тему и сделали ее приоритетной. И увидели в соцсетях, когда родители создают группы, просто выкладывают фотографии запеканки с плесенью, которую запрещают детям есть в детском саду. Мы посмотрели, как заведующие иной раз уже не знают, кому жаловаться, потому что иной раз это покрывается местной властью, местными депутатами. И заведующих никто не слышит и не хочет слушать о том, что дети недополучают питания. Мы видели… Те журналисты, которые не боятся об этом писать эти статьи.

Но сейчас уже создано на сайте Народного фронта одно окно, режим прямой линии, где можно просто нажать кнопку, выбрать раздел "Социальное питание" и подать сигнал, просто описав его. Лучше бы приложить фото, если оно есть. Оно всегда ярче всего показывает то блюдо, которым кормят вашего ребенка. Ссылку на закупку. Но опять же если есть такие навыки. Если нет, то мы подключим своих активистов из региона, и они дальше раскопают.

И вот так, как клубок в обратную сторону, и на картели выйдем. Главное, от чего мы отталкиваемся – это как вашего ребенка кормят в детском саду.

Оксана Галькевич: Простите, но чтобы выйти на картели, получить доступ к этим финансовым схемам, нужно иметь доступ к определенной информации, которая не всегда в открытом пользовании находится.

Антон Гетта: Вы знаете – нет, не нужно. Это все публично. Сейчас у нас работает система, по которой любые контракты заключаются на открытой основе. Созданы все соответствующие (я не буду сейчас вдаваться в подробности) сайты, и мы там точно так же, как и любой желающий, эту информацию черпаем: и про телефоны, и про должности, и про названия компаний.

Мы работаем исключительно с публичной информацией. А дальше уже Федеральная антимонопольная служба, если брать картели, изымает документы в рамках своего заведенного антимонопольного дела, и там уже идет более глубокий анализ, и уже тогда их к ответственности. До 30% от оборота штраф. На миллиард если в течение года поставлял, то 300 миллионов штрафа такой предприниматель заплатит. Это уже более детальная работа. А мы работаем исключительно с открытыми источниками.

Константин Чуриков: Нам пишет зритель или зрительница из Краснодара: "Старший ребенок в шестом классе. Говорит: "У нас или сосиски в школе, или невкусно". И вот еще нам, кстати, между прочим, школьница написала, Милена (Костромская область): "Мне не нравится наше питание в школе. Нам дают жесткие макароны". Милена, вообще это, между прочим, деликатес итальянской кухни.

Оксана Галькевич: Al dente.

Константин Чуриков: Al dente. Давайте послушаем звонок, у нас Людмила сейчас из Новосибирска на связи. Людмила, здравствуйте.

Зритель: Здравствуйте.

Константин Чуриков: Слушаем вас.

Зритель: Звоню из Новосибирска. Наши дети ходят в 45-ю школу города Новосибирска. И оба ребенка жалуются на плохое питание, на некачественное питание в школе.

Константин Чуриков: А некачественное в какой степени? Вот что они конкретно говорят?

Зритель: Вот вы сказали про макароны. Сварены комком, а сверху заправлены майонезом. И вообще не нравится. Я спрашиваю: "Почему вы в школе не кушаете?" – "Не нравится".

Оксана Галькевич: Невкусно, да?

Константин Чуриков: Нет, кроме того, извините, это же сплошные вообще калории. Мы на макароны положили майонез. И мы понимаем, что это блюдо – цена ему в принципе копейка. И нате, школьники, ешьте! Антон Александрович…

Оксана Галькевич: А вот скажите…

Константин Чуриков: Секунду!

Оксана Галькевич: Да, давай, Костя.

Константин Чуриков: У меня вопрос. А какие-то, скажем так, нормы государственные по поводу минимума (потому что так можно действительно макаронами и сосисками их закормить), они вообще существуют?

Антон Гетта: Как раз к нормам и все-таки к субъективным оценкам. Когда дети говорят: "Нам не нравится рыба", – но она положена по этому меню, по норме. Должен быть фосфор, омега-3. Ну, детям не нравится рыба. Или, допустим, к первым блюдам они не привыкли, они их не кушают дома. И так далее. Это, естественно, мы все отсеиваем.

И когда уже идет речь о вопиющих факторах, тогда начинаем и публично об этом говорить, и к ответственности призывать. Нормы есть, они разрабатываются, но они не выдерживаются. Как обычно, к сожалению, есть правила, есть закон, но нет ответственности за его неисполнение. Но все равно и в этой части нужно поработать.

Нужно посмотреть на ГОСТы, которые в большинстве своем утратили сейчас действие. Нужно посмотреть на финансирование. Нужно посмотреть даже на то, как в больницах по остаточному принципу финансирование на питание пациентов закладывается. Понятно, что там нужно лечить людей. Но когда их кормят, извините, черте чем, то может это и на здоровье отразиться в конечном итоге. И такие примеры тоже у нас уже есть.

Константин Чуриков: В общем, люди берут тарелку, говорят: "Спасибо". А им говорят: "На здоровье!"

Оксана Галькевич: "До свидания".

Антон Гетта: Вот-вот.

Оксана Галькевич: Знаете, вы говорите о том, что когда ребенок не ест суп, например, не любит, "мы это все отсеиваем". Простите, а когда в столовой школьной позволяют брать либо… то есть деньги берут за полный обед, но при этом ребенок действительно не ест суп. Ему отвешивают, накладывают второе, дают компот, а первое… Деньги за первое берут, но ребенок, условно говоря, отказывается. Нет возможности взять блюдо по отдельности. Это вообще как? Это такое строгое требование? Это нормально? Только так и должно быть? Простите, а почему нельзя как-то гибче подходите в школе?

Антон Гетта: В школе, как мы знаем…

Оксана Галькевич: Это не завтрак, а это обед, который за деньги уже продается в школьной столовой.

Антон Гетта: Понятно. В школе, как мы знаем, мы платим за питание детей. В детском саду в основном оно… тоже там родительская оплата, но в меньшей степени.

Оксана Галькевич: Ну, понятно. Там что положили…

Антон Гетта: В школе это все уже нормы, определенные муниципалитетом, где эта школа находится. И здесь тоже у родителей есть все возможности изменить это меню и сказать: "Нет, мы не будем покупать комплексный обед. Мы хотим, чтобы наш ребенок имел возможность выбора. А уже по калорийности мы сами будем отслеживать".

Поэтому здесь тоже все упирается и в инициативу родительскую. Если что-то не получается и если есть тот же сговор и непонимание у муниципалитета, желание, чтобы этот борщ или это первое блюдо всегда продавалось, потому что делится поставщик, который оказывает эту услугу, деньгами, откат дает, – Народный фронт тоже вам в помощь. Давайте нам эту информацию.

Оксана Галькевич: Простите, пожалуйста, Антон Александрович, вот скажите, какой должна быть родительская инициатива, какой силы пробивной она должна быть? Допустим, директор – депутат городской думы. И, как вы сами говорите, есть некий финансовый интерес. Я лоб разобью об стенку этой школы.

Антон Гетта: Давайте к нам.

Оксана Галькевич: Вместе будем бить?

Антон Гетта: Мы создали, мы пробили вот этот канал. Вместе будем бить. Вместе будем бить, несмотря ни на какие должности, ранги, причастность к партиям или еще к чему-то – без разницы. Когда здесь речь идет о здоровье детей и о здоровье нации в конечном итоге… Нам президент уже поставил задачу, объявив десятилетие детства. А с чего нужно наводить порядок в этом вопросе, как не со здоровья детей, которое напрямую зависит от питания? Поэтому хоть городской думы, хоть законодательного собрания региона, хоть Государственной Думы. Будет фактура – будем работать по всем.

Константин Чуриков: Нам, видимо, человек изнутри, из этой сферы пишет, Оренбургская область: "Все зависит от бригады. Родителям никогда не угодишь. Приучили детей к лапше и сосисками". Пишут, что действительно родителям не разрешают контролировать школу и столовую. Вот я тоже папа, у меня ребенок учится. Как я могу это дело проконтролировать?

Антон Гетта: Можно.

Константин Чуриков: Дайте такую справку короткую всем.

Антон Гетта: Давайте. Как раз разговаривали об этом с Роспотребнадзором. Проконтролировать поставщика, который оказывает услугу, сложнее. Есть 294-й закон "О защите прав предпринимателей". Раз в три года только имеют право проверять. Чтобы на внеплановую выйти, нужно с прокуратурой согласовывать. Ну и так далее.

Родители могут заходить не кухню абсолютно свободно, оповестив об этом руководство учреждения – либо директора школы, либо заведующего детским садом. В какой-то момент мы думали, что нужна санкнижка. Даже санкнижка на самом деле не требуется. Когда говорят: "Где ваша санитарная книжка?" – нужно просто отвечать: "А мы не идем готовить еду, мы не будем руками даже что-то резать. Мы просто придем и посмотрим, какое блюдо вы поставили на стол". И в этом отказать никто не имеет права.

Создаются бракеражные комиссии, когда туда входят представитель администрации учреждения, медработник и как раз представитель родительского комитета. И все это пробуется на вкус, смотрится. И потом уже – соответствующие выводы. Ну и дальше, если есть желание поработать с Народным фронтом – в наш адрес.

Оксана Галькевич: Давайте звоночек примем от нашего телезрителя. Сергей из Симферополя. Сергей, здравствуйте.

Зритель: Добрый день.

Оксана Галькевич: Добрый.

Зритель: Алло.

Оксана Галькевич: Говорите, пожалуйста, мы вас слушаем.

Зритель: Внимательно слушаю, что говорил Антон. Не могу никак с этим не согласиться, все правильно. Дело в том, что система, по которой происходит детское питание, по крайней мере у нас в Крыму, сейчас такая – тендерные закупки. И кто меньшую стоимость даст – тот и победил. Но очень часто бывает так, что побеждает питание, где те же сосиски стоят 80 рублей. Заходят в детские столовые и кормят. Как вы понимаете, качество – собакам страшно давать. А мы кормим этим своих детей. С другой стороны, на питание ребенка выделяется 35 рублей в день в школе. Что можно положить в кашу, в суп, какое мясо, чтобы ребенок нормально питался? Это первое.

Второе. Очень часто в этих закупках побеждают фирмы, которые, в общем-то, не имеют к питанию никакого отношения. Просто единый поставщик выигрывает тендер, а потом работает за откаты. Ситуация известная, и ситуация, о которой знают все. Как сказал Антон, все знают. Но когда вы начнете с этим бороться реально? Потому что производитель…

Оксана Галькевич: Реально – это как?

Зритель: Реально?

Константин Чуриков: До результата.

Зритель: Дайте возможность производителям напрямую осуществлять поставки в школы. А производитель лишен этой возможности, потому что он не имеет права, по сути, организовывать питание. Даже имея на руках документы для этого детского питания, мы не можем зайти в школьную столовую со своей продукцией, только через посредника. А это, во-первых, наценка. А во-вторых, качественная продукция при таком подходе просто обречена туда не зайти.

Константин Чуриков: Сергей, вопросы понятны.

Оксана Галькевич: А вы работаете в этой сфере, да?

Антон Гетта: Если можно, я бы очень хотел ответить. Как раз Сергею предлагаю включиться в нашу работу. Если есть конкретные примеры в Крыму – давайте, мы вместе на них посмотрим.

Но мы уже работаем системно. Народный фронт инициировал создание рабочей группы в Государственной Думе. Она уже создана, она провела первое заседание. Там мы как раз и предложили разделить поставку самих продуктов с услугой по готовке, и чтобы вот эти продукты могли поставлять фермеры. Если он, допустим, выращивает овощи, то не надо в один лот включать мясную продукцию. Это как раз пусть уже выиграет тот, кто имеет цех по производству колбасных изделий, допустим. А уже кто-то, кто отыграет и выиграет конкурс на приготовление пищи, будет в ответе за ту продукцию, которую поставляю эти фермеры. И он никогда не возьмет плохое. Так же, как мы, идя на рынок, никогда не возьмем гнилые помидоры, чтобы накормить своего ребенка дома.

Поэтому мы здесь как раз и предлагаем систему, чтобы поддержать фермеров, чтобы местные производители могли эти продукты поставлять. Разделить. И это уже большая системная работа. И изменения в 44-й федеральный закон нужны, и в другие нормы и правила. И Сергей правильно абсолютно подсказывает. Если есть интерес, давайте в эксперты включайтесь.

Константин Чуриков: О самой системе чуть позже поговорим. Сейчас давайте посмотрим на экран. Наши корреспонденты в Перми, в Армавире и в Екатеринбурге сегодня проводили опрос. Спрашивали людей, устраивает ли их детей качество питания в детских садах и школах.

ОПРОС

Оксана Галькевич: О господи! Сгущенкой – омлет?! Я правильно поняла?

Константин Чуриков: Тут хитрости нужны. Омлет, да.

Оксана Галькевич: У меня, кстати говоря, вы знаете, вопрос такой не про омлет и сгущенку. Хотя, мне кажется, странное вкусовое сочетание, но тем не менее. В школьных столовых и буфетах широко представлены батончики, чипсы, газировка. Вы знаете, устала бороться. Есть такая возможность на сайте Госуслуг закрывать все эти функции, потому что дети специальной школьной картой все это оплачивают. Но, честно говоря, чтобы родителям не бороться и постоянно не держать это на контроле, может, как-то, знаете, по-другому к этому вопросу подойти – просто не продавать это безобразие, которое ведет к ожирению, к нарушению работы эндокринной системы? Ну, сами понимаете – к чему.

Антон Гетта: Я с вами согласен. И даже открою маленький секрет. Мы сейчас начинаем соответствующий мониторинг, где все-таки, вопреки установок, что не должно быть этой продукции в школах, она есть. Знаете, даже как? Не в столовых, а так называемые вендинговые аппараты, когда ты приходишь, суешь купюру – и тебе пачка чипсов выпадает или газировка. Это недопустимо.

Оксана Галькевич: Безобразие! В школе, да? И с уровнем сахара таким бронебойным, что ты станешь диабетиком к десятому классу.

Антон Гетта: Сознательность, на которую мы очень хотим рассчитывать, у наших детей. Все равно вот эти соблазны. Даже сам, иной раз проходя, не удержишься. Поэтому, конечно, в школах их быть не должно. И Народный фронт в том числе соответствующий мониторинг, возможно, в ближайшее время запустит. А родителям всем предлагаю сообщить. Это очень просто – написать: "Школа номер такой-то, город такой-то". И фотография этого аппарата.

Оксана Галькевич: А давайте я вам сейчас сообщу школу.

Антон Гетта: Все, принимаем.

Оксана Галькевич: Но там директор из Мосгордумы. Ничего? Будете бороться?

Антон Гетта: Я вам уже ответил на этот вопрос.

Константин Чуриков: Сейчас давайте выведем на экран… Собственно, уже на экране результаты нашего опроса. Спрашивали: ваши дети довольны питанием в школе? "Да" – ответили только 15%… 14%, сейчас цифра чуть-чуть уменьшилась. "Нет" – 86%. Вот таковы итоги.

Вы знаете, Антон Александрович, мы за это время, за эти полчаса, что мы беседовали, убедились в том, что многие недовольны, что кормят какой-то гадостью, что майонез и прочее кладут. Скажите, а может быть, сам подход неверный? То есть нельзя на этом деле добиваться какой-то выгодной закупки со снижением исходной цены. Вообще, может быть, по-другому как-то это решать? Может быть, на уровне государства, я не знаю, это все контролировать, обеспечивать, не допуская каких-то вообще людей из бизнеса к этому делу?

Антон Гетта: Я тоже, как и вы, не рассчитываю на сознательность предпринимателей, которые в своих глазах только прибыль видят. Интересно, а их дети куда ходят при этом, в какой детский сад? Соответственно, естественно, системно будем менять. И тот же 44-й закон… Меня поймут даже заказчики, которые встречаются с трудностями при закупке. И когда тот же демпинг, они сделать ничего не могут. А потом поменять поставщика очень сложно.

Поэтому будем менять, даже до революционных мер. Если не исключать из системы, то наводить, так скажем, порядок и ослаблять требования к самому заказчику, который должен ответственно сам иметь возможность выбирать. И критерий должен быть – именно качество. А цена иметь, допустим, максимум 20%, полный потолок – 30%. А не как сейчас, наоборот: 20% всего – качество, а все остальное зависит от цены. "Готов продавать по 5 рублей килограмм масла? Вот ты выиграешь". Это нужно менять. И мы этим уже занимаемся.

Константин Чуриков: Спасибо.

Оксана Галькевич: Ну хорошо. Спасибо. Последим мы за этой историей. Спасибо, уважаемые друзья, все, кто голосовал сейчас. Спасибо нашему гостю. В студии был Антон Гетта – координатор проекта ОНФ "За честные закупки", депутат Государственной Думы.

Антон Гетта: Спасибо и вам.

Константин Чуриков: Мы к вам вернемся через несколько секунд.