Мария Арбатова, Ольга Савинская и Людмила Айвар - о правах женщин в России

Гости
Ольга Савинская
кандидат социологических наук, доцент ВШЭ
Мария Арбатова
писатель, драматург, общественный деятель
Людмила Айвар
адвокат, доктор юридический наук, профессор

Константин Чуриков: Сейчас 20 часов 04 минуты. Время московское, настроение у женщин, у девушек, у всех дам предпраздничное. Поздравляем всех наших милых женщин с наступающим праздником, с 8 марта. Поздравляем наших замечательных экспертов в студии. У нас в студии сейчас Ольга Савинская, кандидат социологических наук, доцент Высшей школы экономики, и Людмила Айвар, представитель общероссийского общественного движения за права женщин России, доктор юридических наук, профессор. Здравствуйте.

Оксана Галькевич: Здравствуйте

Людмила Айвар: Здравствуйте.

Ольга Савинская: Здравствуйте.

Константин Чуриков: Еще раз с наступающим. А наша тема: дискриминация женщин – это выдумка, вымысел в нашей стране, или она действительно есть?

Оксана Галькевич: Мы будем говорить, может быть, о том, насколько равны права и возможности мужчин и женщин в нашей стране. Так, наверное, будет правильнее сказать.

Константин Чуриков: Как хотите, так и говорите. Высказывайте вы, уважаемые зрители.

Оксана Галькевич: У нас с тобой равные права. Лучше не надо, не надо.

Константин Чуриков: 8-800-222-00-14 – наш эфирный телефон. СМС-портал также есть. Все внизу экрана подробно указано.

Оксана Галькевич: Уважаемые гости, скажите, а ваше отношение к празднику 8 марта, вообще к этому дню: для вас это праздник или просто день? Как вы к нему относитесь, как вы оцениваете? Людмила.

Людмила Айвар: Праздник, конечно, 8 марта, потому что это уже традицией стало. К сожалению, истоков этого праздника многие не знают. И вчера у меня была дискуссия с неким журналистом, который вообще приписал это к празднику проституток, которые вышли бороться за свои права. Для меня это было крайне удивительным. Но, тем не менее, наверное, все мы с вами помним, с чем был связан этот праздник. На сегодняшний день, наверное, уже те женщины, которые выходили на площади для того, чтобы отстаивать свои права, свои права отстояли, но праздник есть, праздник должен быть, и, естественно, каждой женщине приятно получать поздравления от мужчины хотя бы в день 8 марта, когда ей говорят, что она слабая, что она красивая, что она умная, что она любимая, дарят ей подарки и цветы.

Оксана Галькевич: Ольга, ваше отношение?

Ольга Савинская: Для меня праздник 8 марта – это все-таки праздник, потому что у этого праздника замечательная история, и женщины много сделали для того, чтобы мы сейчас жили так, как мы сейчас живем. Но, мне кажется, время от времени возникают очередные вызовы, и праздник остается актуальным. Праздник, который говорит, что жизнь не стоит на месте, и для того, чтобы она двигалась вперед, нужно добиваться этого движения – то, с чем женщины и работают.

Оксана Галькевич: 8 марта в нашей жизни полноценно, может быть, примерно даже в это время, появилось после Февральской революции, то есть как раз 100 лет назад. Но тогда-то ведь, согласитесь, было за что бороться, потому что не было практически ничего. 100 лет назад какое было состояние женщин, работниц, женщин-тружениц, какие были права, какие были зарплаты? То есть с точки зрения современного человека нарушено было все, что только можно. Сейчас вроде как более-менее законодательно, видимо, невидим, но предложение уравнено. Есть ли за что бороться, есть ли над чем рассуждать?

Людмила Айвар: Если мы говорим с точки зрения существующего права, то, конечно, все прописано четко и понятно.

Константин Чуриков: К букве закона не прикопаться, да?

Оксана Галькевич: Да. Вы же доктор юридических наук.

Константин Чуриков: Конституция Российской Федерации и все законы говорят о том, что у женщин и мужчин равные права и равные возможности, и дискриминация по половому признаку в том числе карается законом. Только я за последние 10 лет не видела ни одного уголовного дела, когда бы привлекали к ответственности за дискриминацию по половому признаку. Да, конечно, если бы не было за что бороться, наверное, не было бы такого количества женских организаций. У нас их больше 7 тыс. как зарегистрированных, так и незарегистрированных. И, конечно, женщины борются за свои трудовые права, за социальные права, за права быть в декрете, за права воспитывать детей, за права получать равную зарплату, за права иметь доступ к любой профессии, которой занимаются в том числе мужчины, потому что, в принципе, негласно у нас есть профессии, которые для женщины определенные табу занимают.

Константин Чуриков: Например, какие?

Оксана Галькевич: Ольга, у нас есть такие профессии и у мужчин, на самом деле.

Ольга Савинская: Я могу добавить немножко по поводу этих профессий.

Оксана Галькевич: Это определенный вопрос распределения социальных ролей. Если мы говорим о гендерном равноправии.

Ольга Савинская: Да. Мы как раз в основном говорим, что де-юре права у нас есть, а де-факто все-таки мы понимаем, что есть у нас гендерные стереотипы, определенные социальные роли, которые занимают мужчины и женщины, и в итоге мы, действительно, занимаем неравное положение в обществе. И если продолжать тему, которая была начата, что, действительно, женщины попадают в такую ситуацию, когда гендерная сегрегация, разделение профессий на мужские и женские не дают возможность женщинам попадать в наиболее высокооплачиваемые отрасли.

Оксана Галькевич: Ольга, а когда это начинается? Это ведь начинается не тогда, когда девочка закончила школу, поступила в университет. Слава тебе, господи, мы не обсуждаем необходимость и возможность женщине получать образование, как это было тогда же, даже еще 100 лет назад. Может быть, это гораздо раньше начинается, когда мы детям своим, имея мальчика и девочку, мальчикам говорим о чем? О возможностях. А девочкам мы говорим об обязанностях.

Ольга Савинская: О других возможностях.

Оксана Галькевич: Нет, об обязанностях. Мы говорим: "Мальчик, хочешь космос?". Хочешь космос, Кость? Не хочешь.

Константин Чуриков: Хоть сейчас. Уже там. Я в космосе сижу.

Оксана Галькевич: Хочешь? Сможешь. Хочешь вот это? Такая мечта. Машину водить, в космос полететь. А девочка? Слушай, ну, ты же мать будущая, ты же девочка. Зачем тебе это надо? Ну, не надо.

Константин Чуриков: Ну, извините. Ну, и мальчику говорят: "Ну, ты же мальчик. Чего ты расплакался как девчонка?"

Людмила Айвар: Вы сейчас абсолютно гендерными стереотипами рассуждаете.

Ольга Савинская: Я хочу сказать, что все начинается с дошкольного возраста.

Оксана Галькевич: Я не рассуждаю, я привожу как раз эти модели рассуждений.

Ольга Савинская: У нас дошкольное образование пока, то, что мы смотрим по тому, что обычно пишут в последние года наши педагоги – они, скорее, пишут о том, что, да, надо разделять. Для девочек должны быть определенные социальные роли. И первичная социализация у нас уже связана с тем, чтобы распределить эти социальные роли. Даже если мы будем их разделять не по обязанностям и правам…

Оксана Галькевич: Уроки труда.

Ольга Савинская: … мы уже в дошкольном возрасте девочек больше привязываем к игре "Дочки-матери", предполагая, что для нее самое главное – это роль материнская, а профессиональная как-то вторична, и потом уже куда-то ты попадешь, а если попадешь, то в те сферы и те профессии, которые будут больше связаны с уходом, присмотром, обслуживанием и так далее. И наша статистика именно эти цифры потом и показывает.

Константин Чуриков: Уважаемые гости, с одной стороны, да. Но, с другой стороны, может быть, скажу банальную вещь, но если все перевернуть, и если девочку будут приучать к тому, чтобы она играла в солдатиков, а значит мальчик в куклы, то не поменяются ли, как говорится, оба пола местами, не сойдем ли мы все с ума?

Оксана Галькевич: А зачем приучать? Может быть, приучать просто не надо?

Ольга Савинская: Здесь, скорее, речь идет не о том, чтобы сменить роль, а о том, чтобы расширить возможности. То есть и мальчикам, и девочкам хорошо бы говорить о том, что в будущем они будут папами и мамами, но, кроме того, дать им возможность увидеть в будущем профессиональные возможности. То есть ты можешь быть. В космос? Пожалуйста. Садись за штурвал самолета и лети. Эти все возможности для девочек, мне кажется, нужно показывать с дошкольного возраста, потому что мы видим, что, например, в передовых странах специально развиваются программы дошкольного образования в области STEM – science, technology, engineering, mathematics (СТЭМ – наука, технология, инженерия, математика). То есть девочки в технических сферах преуспеют, если с детства воспитывать их, давать им возможности там проявить себя. Это, мне кажется, замечательная вещь. И, мне кажется, у нас, у нашей страны, где уже есть интересная история вовлечения, мотивирования женщин в точные и в технические науки, мне кажется, нам нужно продолжать это развивать.

Людмила Айвар: Я в продолжение темы, которая начата. Почему мужчина у нас отстранён от тех же самых кукол и воспитания детей? Ведь мы говорим, девочек мы учим играть в куклы, вернее девочки играют в куклы, потому что они будущие матери, они будут заботиться о своих детях. Но ведь мужчина тоже несет такую же обязанность, у них равные обязанности перед ребенком: воспитывать, пеленать, кормить, нянчить и так далее. И мы знаем истории, когда мужчины сидят в декрете, и у нас в стране это уже происходит, и в этом отношении выравниваются в определенной степени возможности.

Константин Чуриков: Уважаемые гости, прямо киваю головой, не то, что как ответственный папа, но, в принципе, я был удивлен несколько лет тому назад, когда мы в определенной ситуации пришли в определенное учреждение, которое называется "женская консультация", и там были специальные курсы ответственных родителей. И я был удивлен, сколько, на самом деле, пришло пап. То есть я боялся, что я там буду единственным. Нет, ничего подобного. Нас было очень много.

Оксана Галькевич: Боялся. Слышите? Он боялся.

Константин Чуриков: Да.

Оксана Галькевич: Есть какой-то страх оказаться в одиночестве.

Константин Чуриков: Ну, чего? Придешь, и будешь сидеть там один.

Оксана Галькевич: С пеленками.

Ольга Савинская: Есть еще и стереотипы потом взять отпуск по уходу за ребенком, хотя, на самом деле, вы правы, и такая востребованность среди пап есть. И те компании, которые поддерживают такие инициативы со стороны пап, если, например, так сложилось в семье, что мама занимает более высокий пост к моменту рождения ребенка, и она идет на работу, а папа остается ухаживать за ребенком, то в этой ситуации, мне кажется, тоже нужно поддерживать этих пап, потому что у них есть мотивация, и они справятся, я уверена, не хуже, чем их мамы.

Константин Чуриков: То есть мы начали, получается, с дискриминации женщин, сейчас уже заговорили о дискриминации мужчин.

Людмила Айвар: Нет, мы говорим не о дискриминации мужчин, мы говорим о равных правах и равных возможностях.

Оксана Галькевич: Вот! А вы чувствуете очень интересный момент. Когда мы говорим о выравнивании возможностей, некоторые мужчины воспринимают это как дискриминацию собственных возможностей себя как мужчины. Это интересная, по Фрейду такая у тебя оговорочка появилась.

Константин Чуриков: Очень возможно.

Ольга Савинская: Это какая-то боязнь занять новые социальные роли. Хотя, действительно, отцовство – это такая интересная вообще сфера человеческой деятельности, это такой замечательный вызов, мне кажется, для мужчины. И те папы, которые внедряются в эту деятельность, они действительно скажут: "Это классно, это здорово".

Константин Чуриков: Согласен. Потом за уши не оттащишь, да.

Ольга Савинская: "И это вообще замечательная история в моей биографической линии. Мне будет к концу жизни о чем вспомнить". Мне кажется, к этому надо идти.

Константин Чуриков: И будет о чем потом с этим ребенком поговорить, потому что будет общий язык.

Ольга Савинская: Да. Вы правы.

Людмила Айвар: Мы упускаем один важный момент в нашем обсуждении. Мы только что сказали о том, что сейчас у девочек и у мальчиков появились равные возможности, доступ к образованию, к получению специальности. А вопрос-то в другом. Вот получила девочка мужскую специальность. Как она потом трудоустроится, и какое предпочтение работодатель отдаст, и кому: мальчику или девочке? Когда они приходят с одинаковыми знаниями, в одинаковом возрасте, с одинаковым воспитанием, оба с красными дипломами. И, как правило, работодатель предпочитает взять на работу мальчика. Почему? Потому что мальчик не уйдет в декрет, мальчик не выйдет замуж, мальчик будет работать, даже если у него семейные обстоятельства будут складываться так, что не с кем сидеть с ребенком.

Оксана Галькевич: А тоже стереотип. А запьет этот мальчик, в загул уйдет куда-нибудь? Всякие мальчики-то бывают. А девочка будет кропотливой изо дня в день. Не знаю. У меня двое детей, две беременности 9 месяцев ходила на работу. На работу вышла тоже очень рано. Кормила еще при этом, разрываясь на 150 частей. Ничего, я же девочка.

Людмила Айвар: Я вас очень хорошо понимаю. У меня четверо детей, было все то же самое.

Оксана Галькевич: Вы мама четверых детей? Вообще вы герой, с моей точки зрения.

Ольга Савинская: Вообще, я хочу сказать, что статистика в том числе говорит, что мужчины более мотивированы менять место работы, а женщины более лояльны своему работодателю, и, может быть, это плюс. То есть она уйдет, за 9 месяцев можно прекрасно организовать ее уход с работы, так же, как потом возвращение. И некоторые HR-службы говорят, что, действительно, в этом преимущество, и просто борются за таких замечательных работников.

Константин Чуриков: Мы еще вернемся к этому вопросу. Вы заговорили о статистике. Давайте обратимся к ней. Вот есть прогнозы экспертов давосского Всемирного экономического форума. По их данным, эпоха полного гендерного равенства должна наступить у нас в мире только в 2186 году, а не в 2133, Оксана, как предполагалось ранее.

Оксана Галькевич: Я так ждала этого времени просто. Спасибо.

Константин Чуриков: Также был составлен рейтинг стран с гендерным равенством по условиям труда. В первой тройке тут северные страны: это Исландия, Финляндия, Норвегия. Наша с вами страна оказалась где-то между Венесуэлой и Румынией на 75 месте из 144 возможных. Причем за последнее десятилетие, считают эксперты, Российская Федерация ухудшила свои позиции пунктов на 30.

Оксана Галькевич: В том же исследовании отмечается, что в России хуже всего дело обстоит с политическим влиянием женщин. А вот с доступом к профессиональному образованию и здравоохранению лучше, чем в среднем, в принципе, по рейтингу. Однако, если в среднем в мире женщина получает на 23% меньше, чем мужчина, то в нашей стране этот показатель составляет 27%, то есть посуровее у нас обстоят дела.

Константин Чуриков: А сейчас у нас у всех есть возможность по телефону поговорить с Марией Арбатовой, писателем, драматургом, общественным деятелем. Мария Ивановна Арбатова у нас на связи. Здравствуйте! Добрый вечер!

Мария Арбатова: Здравствуйте. Вообще-то я общественная деятельница, писательница и драматургист, если мы говорим о правах женщин. Давайте хотя бы с этого начнем.

Константин Чуриков: Давайте с этого как раз и начнем, тем более мы только что рассказывали об этих исследованиях экспертов Давосского форума. Скажите, пожалуйста, так все-таки у нас в стране что не так с правами женщин, над чем стоит поработать конкретно?

Мария Арбатова: У нас в стране довольно все не так в области прав женщин. У нас права женщин нарушаются при попадании в эшелоны власти, на трудовом рынке наша женщина не защищена от бытового и сексуального насилия, наша женщина не имеет закона о реальных алиментах. В жизнь нашей женщины все время вторгаются какие-то консервативные клерикальные круги, которые за нее пытаются решать ее репродуктивное пространство. В общем, у нас все не так, и для того, чтобы понять, насколько не так, достаточно посмотреть ежегодный отчет, который посылает государство в ООН в области прав женщин, и сравнить его с отчетами, которые посылают общественные организации в тот же самый ООН. В общем, у нас много чего не так.

Оксана Галькевич: Мария Ивановна, на один из последних вопросов, буквально сегодня на одной из радиостанций прозвучало, опрашивали женщин, что, они считают, мужчина должен им обеспечить в этой жизни, как строить свои отношения. 73% считают, что мужчина должен ведать вопросами финансового благополучия семьи, пары, и только 27% говорят, что "Нам от мужчин не нужна какая-то финансовая сторона вопроса, она неинтересна, а нам нужны равные права, равные возможности". В связи с этим какие у вас мысли? Как говорят, народ достоин того правительства, которое оно имеет. Может, и женщины наши тоже достойны того положения, которое имеем? Раз только 27% считают необходимым равные возможности, равные права.

Мария Арбатова: То, что вы называете опросом, не является опросом, а является лирическим представлением о том, кто позвонил, кто спросил и как спросил. На самом деле, наши женщины довольно хорошо адаптировались к новому бизнес-президенту, и доход – не путать с зарплатой – у наших женщин примерно такой же, как и у мужчин. Исключение составляет пара процентов в верхушке, которая, грубо говоря, обогатилась в 1990-е. Поэтому мне не кажется репрезентативным то, что вы сейчас сказали. На самом деле, наши женщины вполне самостоятельные. И если они и пытаются транслировать такую мифологию "Был бы милый рядом, да еще и обеспечивал", то это, скорее, стереотип, а жизнь развивается совершенно по-другому.

Если вы придете на съезд малого бизнеса, вы увидите сплошное женское поле. У нас, действительно, как говорят западные феминистки, до сих пор работает стеклянный потолок и липкий пол, когда женщине нужно оторваться от пола и пробить этот верх, чтобы занять эти высокие позиции. Но, что касается среднего класса, у нас в среднем классе совершенно одинаковое количество мужчин и женщин, что подсказывает реальная репрезентативная статистика.

Оксана Галькевич: Вы просто снимаете с языка вопрос о стеклянном потолке, о том, как его пробить.

Мария Арбатова: Знаете, сколько рабов водили по пустыне, прежде чем они стали господами? У нас прошло совсем мало свободных поколений, потому что советский тоталитаризм не обеспечивал прав женщин. В 1930 каком-то году Сталин отменил женсоветы, которые были социальным лифтом для женщин, и сказал, что все, равноправие достигнуто. Сейчас пара-тройка поколений, и все уже будет шоколадно.

Оксана Галькевич: Мария Ивановна, вы буквально несколько секунд назад употребили слово, которое, как мне кажется, у нас часто считается ругательным – феминизм. Как вы считаете, почему? Вообще согласны с этим?

Мария Арбатова: Я не согласна с этим. Я вообще с вами разговариваю, вы как с другой планеты. Рассказываете о каких-то якобы опросах, сейчас вы говорите о якобы ругательном значении слова "феминизм". У нас слово "феминизм" появилось в стране, это связано с моей работой в ток-шоу "Я сама", о чем написана уже куча диссертаций, и за 20 лет оно называлось по-разному, но оно стало совершенно легитимным, и сегодня любая вменяемая женщина называет себя феминисткой, потому что она, во-первых, не желает получать меньшую зарплату с мужчиной за одну и ту же работу, во-вторых, не считает себя глупее мужчины, в-третьих, принимает решение самостоятельно. Поэтому говорить о ругательности этого слова в 2017 году вообще смешно. Вы как будто из 1993 года со мной разговариваете.

Оксана Галькевич: Я вам не сказала, что это мое мнение, я вам сказала, что часто в этом смысле это слово употребляется. Спасибо.

Константин Чуриков: Спасибо. Это была Мария Арбатова, общественный деятель. Вот такое мнение.

У нас есть такая всегда опция, что называется "к празднику", "от властей к празднику". На днях буквально тоже слышал о том, что нужно доработать стратегию развития страны в интересах женщин. Что нужно, чтобы женщины занимали больше руководящих постов, в том числе и в политике? Хорошо, красивые слова. А каким образом это реализовать? Сейчас Марья Ивановна тоже говорила нам об этом. Так в чем проблема? Тут мужчины должны эти стулья уступить, или женщины должны их, извините, забрать?

Людмила Айвар: Занять.

Константин Чуриков: Да.

Людмила Айвар: У нас в Государственной Думе давно лежит закон о равных правах мужчин и женщин. Я не помню сейчас, как он точно называется, но лет 10 он уже там лежит. Прошел даже первое чтение.

Ольга Савинская: С начала 1990-х.

Людмила Айвар: Прошел даже первое чтение, и там он и утонул после этого первого чтения. Поэтому, с моей точки зрения, никто из законодателей не собирается, и не планирует создавать какие-то реальные условия для равных возможностей. Вы правильно сказали, что это некий подарок. Мы поговорим на эту тему, пройдет 8 марта – мы забудем. Потом снова новое 8 марта – мы снова об этом поговорим. И женщине дают понять, что у нее есть равные. "Пожалуйста, мы вам предоставляем все возможности, все условия. Берите и пользуйтесь". Но совершенно недавно еврокомиссия даже на своем уровне приняла постановление о том, что должности высоких топ-менеджеров должны занимать женщины в 40%, это не говоря о России, это говоря о других странах. Ведь трудовая дискриминация – это не только российская проблема, это проблема и других стран. В некоторых странах женщина вообще не может ни работать, ни голосовать, не имеет права голоса, побои являются совершенно нормальным образом жизни. Если не бьет, то, значит, ненормальная семья.

Константин Чуриков: У нас и соответствующий законопроект вступил в действие.

Оксана Галькевич: И мы его обсуждали тоже, кстати.

Людмила Айвар: Мария Ивановна абсолютно права, и мы с ней на многих площадках обсуждаем все эти темы, и даже у нас были круглые столы по поводу семейно-бытового насилия, и прочего. Какие могут быть равные права и равные возможности, если у женщины обязанностей гораздо больше, чем у мужчины, а мужчина эти обязанности выполнять не хочет? Это, действительно, и алименты, и женщины, которые остаются на руках с детьми без каких-то средств к существованию. Это действительно, когда женщина, одинокая мать с ребенком, не может устроиться на работу только потому, что она одинокая мать, и потому что работодатель боится ее взять. Это и потому что женщина при тех же условиях получает меньшую зарплату. Это потому что женщина первая стоит в списке на сокращение ее с работы. И, в общем-то, наши женщины ощущают на себе всей своей шкурой, извините за выражение, такие условия, несмотря на то, что Конституция у нас говорит: "Да, конечно".

А что касается взять стул, у нас даже был разговор о том, что нужно вводить квотирование государственных должностей мужчин и женщин. Там 40% женщин, 60% мужчин.

Оксана Галькевич: В некоторых странах это работает, кстати. Правда, как?

Людмила Айвар: Наверное, переходный период для России – это возможно. Наверное. Но тогда мужчины будут говорить о том, что это дискриминация по половому признаку мужчин. И если мужчина имеет больше шансов занять эту должность, почему эту должность должна занимать женщина?

Вернусь к топ-менеджменту. Давайте посмотрим: у нас хоть одной крупной корпорацией женщина руководит? "Газпром", "Лукойл" и так далее по списку?

Оксана Галькевич: В Центральном банке у нас женщина.

Константин Чуриков: Эльвира Набиуллина.

Людмила Айвар: В Центральном банке – да. Но это единицы.

Константин Чуриков: Глава счетной палаты Татьяна Голикова. Вице-премьер Ольга Юрьевна Голодец.

Людмила Айвар: Это после того, как президент Путин, будучи еще премьер-министром, сказал о том, что женщины должны занимать ключевые позиции.

Константин Чуриков: Ольга Юрьевна Васильева, министр образования.

Людмила Айвар: И появилось какое-то количество женщин.

Константин Чуриков: Кстати, действительно, в правительстве у нас сколько женщин-то стало.

Оксана Галькевич: А с точки зрения социологии то, что, так или иначе, да, это высший эшелон власти, кабинет правительства, как сказал Константин, там много женщин. Но ими позиции ведь определены тоже традиционные с точки зрения прав и обязанностей.

Ольга Савинская: Да. Те комитеты, в которых они работают – да.

Оксана Галькевич: Здравоохранение, образо… Опять же, присмотр, уход, если упрощать.

Константин Чуриков: Что, главой ФСБ?

Людмила Айвар: Почему нет? Главой МВД. Почему нет?

Оксана Галькевич: Кстати говоря, почему нет? И Минобороны в некоторых странах возглавляют, и разведывательные аппараты, и так далее.

Ольга Савинская: Да. И в промышленности бы в комитеты по разным вопросам, связанным с промышленностью. Их там уже как раз мало. Почему? Потому что вообще в этих отраслях их мало.

Мы начали говорить о профессиональной сегрегации, которая существует у нас, и, как следствие этого, что вы сказали, что у нас женщина получает только 2/3 от заработка мужчины. Действительно, почему? Потому что в тех отраслях, где более высокооплачиваемые должности, а они такие, скажем, ресурсные должности, например, связанные с добычей полезных ископаемых, с переработкой, там в основном работают мужчины. А в сферах, связанных с обслуживанием социальной сферы, там в основном работают женщины, зарплаты в этих сферах значительно ниже, чем в тех сферах, где работают мужчины.

Теперь переходя от этого к политике. Мне кажется, что квотирование нужно вводить не только уже в Государственной Думе, что в Государственную Думу попадают женщины по квотированию, потому что им надо уступить места. Мне кажется, что это надо выращивать снизу, то есть начиная с партстроительства, с самых низовых этапов, и продвигать женщин с самого начала их карьеры, и карьеры не только в политической сфере, но и в профессиональной, а дальше они уже переходят, например, в политическую сферу. Это должно быть системным. Если это будет системным – а действительно, для этого тогда нужен закон, который бы отражал, как это будет работать во всех отраслях, во всех сферах общества, – тогда мы будем видеть, что уже к моменту, когда женщины приходят в Государственную Думу, мы будем видеть, что они не нечаянно туда пришли, а пришли заслуженно, потому что они таким образом строят свою карьеру.

Константин Чуриков: У нас же сейчас беседа о равенстве полов, и вот как раз равенство полов. Александр Первый дозвонился, Людмила второй. Поэтому, Людмила, чуть-чуть подождите. Сейчас сначала Александра послушаем. Александр, здравствуйте. Вы в эфире.

- Здравствуйте. Вы окунулись в проблему женской дискриминации. Я вас хочу немножко вернуть на землю, и рассказать о мужской дискриминации. Проблема в чем? В течение нескольких лет я уже не общаюсь с ребенком, потому что бывшая супруга выстроила взаимоотношения так, что я не могу противодействовать как-то этой именно дискриминации, потому что ребенку внушили, что отец плохой, отец нехороший, хотя его бьют, избивают, есть документы, и полиция, в органы опеки я обращался, в прокуратуру – никто внимания не обращает. Составляются документы таким образом, что даже в суде будут смеяться над ними, не надо мной. А именно над ними: над полицейскими, прокурорами, органами опеки, комиссией по делам несовершеннолетних. Сколько я жалоб ни подавал, им все бесполезно. Я из Березников Пермского края. Я обращался в пермскую краевую, прокуратуру, Следственный комитет – тишина. "Ваши права не нарушены", – так гласит в ответах, в решениях, и процессуальных. Обращался в Москву в Следственный комитет. Следственный комитет умудрился скинуть мое заявление в Генеральную прокуратуру, отписавшись, что "Ваша жалоба отправлена". Все. Генеральная прокуратура скидывает в Пермь, Пермь скидывает в Березники – ничего.

Константин Чуриков: Александр, спасибо за ваш звонок. И вот вам вторит Рязань: "При разводе детей оставляют у матерей. О каком равноправии вы говорите?"

Оксана Галькевич: На самом деле, это ведь действительно проблема. Ведь перекосы определенные есть и с той, и с другой стороны.

Людмила Айвар: На самом деле, не всегда детей оставляют у матери, и суды сейчас идут на достаточно радикальные решения, когда оставляют детей и у отцов. А ситуации бывают разные, и разбираться, выслушав только одну сторону, и говорить, кто прав, кто виноват, мы не можем. И если молодой человек, позвонивший в студию, говорит о том, что у него такая проблема, то, наверное, он сам в ней виноват, он не смог выстроить отношения со своей бывшей супругой, и поэтому у них сложились неприязненные взаимоотношения.

Оксана Галькевич: Это эмоциональный момент. С другой стороны, о равных правах, обязанностях и возможностях. Есть ребенок, он общий, соответственно, доступ к общению с ребенком должен быть обеспечен обоим родителям.

Людмила Айвар: Послушайте, у нас есть законодательство, которое наказывает того родителя, который препятствует общаться с ребенком. И это частные случаи. Конечно, бывают перегибы на местах, и бывают такие ситуации, когда человек не может добиться правды. Но это судебная система, это совсем другая история. Мы сейчас говорим о том, как это должно быть реализовано – равные права и возможности – при равных условиях доступа к нему: когда суды будут независимы, когда прокуроры будут выполнять свои обязанности, когда папа и мама смогут общаться и воспитывать ребенка на равных.

Ольга Савинская: Я хочу добавить социологические данные, которые говорят о том, что мамы, прежде всего, вкладывают свой временной ресурс в воспитание, развитие ребенка. Сколько исследований проводилось, все-таки здесь очень серьезный перекос. И оснований у судей оставлять ребенка с матерью традиционно, действительно, есть. Если мы смотрим на исследование, как папа строит карьеру, и вы об этом говорили, работодатель за это ратует, а мама ищет ту работу, с которой ей удобно, быстрее убежать в детский садик, забрать ребенка. Это такие примеры. И год за годом, шаг за шагом получается так, что мама проводит много времени с ребенком. Это действительно очень важный вопрос, когда мужчина говорит о своем отцовстве. Здесь речь должна идти не только о гордости за то, что "У меня есть ребенок", и так далее, а сколько времени ты уделяешь на уход за своим ребенком. Сейчас основные мировые тенденции изучения отцовства, прежде всего, связаны с тем, сколько времени отец уделяет ребенку. Если он уделяет ребенку только 10 минут, а потом очень долго ходит по судам, то ребенок, может быть, не будет настолько вовлечен в отношения с отцом. То есть сначала нужно наработать этот человеческий капитал отношений родительско-детских, а потом отстаивать уже эти права. И за этим, мне кажется, стоит тоже перестройка. Может быть, я бы посоветовала этому папе в том числе подключаться в борьбу за то, чтобы у нас появился Закон "О домашнем насилии". Может быть, это будет ему полезно, потому что там будут включаться и социальные службы при разборке разных случаев, когда возникают ситуации развода и так далее. Может быть, за этим тоже стоят какие-то неприятные ситуации.

Константин Чуриков: У нас уже есть закон, практически его суть к этому и сводится – о домашнем насилии.

Давайте послушаем Людмилу из Архангельской области. Людмила, добрый вечер. С наступающим праздником.

- Здравствуйте. У меня один-единственный вопрос: почему в тех странах, где в правительстве больше женщин, страны лучше и достойнее живут? Вы сейчас только показали: Исландия, Норвегия, Финляндия. Там в правительстве намного больше женщин, чем у нас.

Константин Чуриков: Людмила, еще есть пример Южной Кореи, где не так давно президенту объявили импичмент как раз таки.

- Данная подруга виновата. Что там можно сказать?

Оксана Галькевич: А скольким мужчинам-президентам объявлялся импичмент в других совершенно отдаленных странах?

Константин Чуриков: Бразилия, Дилма Русеф тоже.

Спасибо. Мы поняли ваш вопрос.

Оксана Галькевич: Это, наверное, все-таки какая-то эмоциональная оценка. Она вряд ли имеет под собой какие-то научные основы, правильные какие-то.

Константин Чуриков: Или она имеет основу?

Оксана Галькевич: Или все-таки как вы считаете?

Людмила Айвар: Все-таки разность в мышлении, характере и менталитете. Женщина все-таки хранительница очага, а мужчина всегда воин. И когда во главе государства стоит мужчина, здесь больше внимания уделяется внешним отношениям, Министерству обороны.

Константин Чуриков: Стратегическим, наступательным вооружениям.

Людмила Айвар: Да. А когда во главе государства женщина, то больше внимания уделяется социальным государственным вопросам. Поэтому, наверное, есть какая-то доля истины в том, что сказала Людмила, но нельзя сравнивать Россию с такими благополучными небольшими странами, которые развиваются в совершенно ином историческом аспекте, нежели наша страна, которую периодически так трясло, что мы до сих пор ощущаем остатки этих землетрясений.

Оксана Галькевич: Вспоминая Екатерину II, она и про стратегические, и про наступательные тоже думала, успевала заниматься самыми разными вопросами. Здесь, наверное, все-таки не твоя половая принадлежность определяет то, какими вопросами ты больше занимаешься, а все-таки сама по себе профессия. Если мы с тобой журналисты, стало быть, мы с тобой не занимаемся какими-то только отдельными вопросами.

Константин Чуриков: Мы с тобой на паритете вместе обсуждаем тему. Полное равноправие.

Оксана Галькевич: И вместе, и на паритете. Абсолютно.

У нас есть Владимир на связи по телефону из Петербурга. Давайте его тоже послушаем. Владимир, здравствуйте. Город на вольной Неве.

- Здравствуйте.

Константин Чуриков: Владимир, вот вы слушаете, о чем мы тут беседуем. Какие у вас мысли по этому поводу?

- Я считаю, что если у нас будут следующие выборы, и там будет кандидат в президенты женщина, я проголосую за женщину.

Оксана Галькевич: А почему? А как так можно голосовать за кандидатуру только оттого, что это женщина?

Константин Чуриков: Вне зависимости от ее программы?

- Только если это не будет коммунистка, единственное исключение.

Константин Чуриков: А почему женщины в политике, с вашей точки зрения – это лучше, чем мужчины, во всяком случае у руля государства?

- Они добрые, они более честные, мне кажется, более справедливые.

Оксана Галькевич: Чувствуется, счастливый человек нам дозвонился. Владимиру везло в этой жизни с женщинами, которые ему встречались. Я вот разных видела.

- Более мягкие, более добродушные.

Константин Чуриков: А политика – штука жестокая, очень циничная, требует, наверное, других качеств. Нет?

- Тут только что вспоминали Екатерину II. Ведь хорошо же жили в ее правление.

Константин Чуриков: Хорошо, спасибо. Вот такое мнение.

Оксана Галькевич: Интересно. С СМС-портала зачитаю несколько сообщений. У нас тут вообще, даже не знаю, как назвать.

Константин Чуриков: Там очень интересные вещи творятся у нас.

Оксана Галькевич: Очень много сообщений. Кто-то поздравляет, а кто-то очень активно комментирует. В основном, я так понимаю, что мужчины участвуют в обсуждении этого вопроса.

Вологодская область: "Женщины требуют равных прав. Почему не требуют равных обязанностей?"

Игорь, Волгоград: "Женщина-сталевар – ну, прекрасно!".

Рязанская область: "А то, что оставляют детей у матерей?"

"Женщины-санитарки ухаживают за больными, а мужчины не смогут этим заниматься".

Константин Чуриков: А еще пишет Рязанская область: "Ключевые органы власти с большинством женщин, суды, прокуратура, приставы, всякие муниципальные образования". Кстати, приходишь в военкомат, и в основном кто там в медкомиссии? Тоже, в общем…

Ольга Савинская: На низовых постах, низовых должностях.

Оксана Галькевич: Нижегородская область: "Милые девочки, зачем вам все это надо? Тогда вы будете уже не девочки". Ну, в принципе, давно уже.

Ставропольский край: "О чем вы говорите? Вы хотите вообще снизить рождаемость?". На самом деле, то, что я зачитала – это набор таких стереотипов. Женщина не может быть сталеваром, женщина нужна для того, чтобы исключительно решать демографические вопросы государства, девочка уже будет не девочка, если вдруг пойдет в военкомат, как сказал Константин, хотя в Израиле они там не только в военкомате в медкомиссии.

Константин Чуриков: Я в другом контексте говорил.

Оксана Галькевич: Женщина должна заниматься уходом и присмотром, и так далее. По списку здесь очень много подобных сообщений. Есть даже грубые, честно скажем.

Ольга Савинская: Добавлю тоже социологические данные, данные статистики по тому, насколько влияет уровень занятости женщин на рождение детей. Как раз те самые замечательные европейские страны показывают, что в тех странах, где высокий уровень занятости женщин, там же и высокий уровень рождаемости детей. То есть в странах индустриализированных, современных, в обществах мы видим, что если женщина знает, что после рождения ребенка она вернется на работу, у нее чаще возникает желание родить еще одного ребенка. И та же самая ситуация и в наших больших городах – Москва, Питер, другие миллионники. Там, где есть рынок труда, женщины думают очень похожим образом.

Оксана Галькевич: Ольга, разная ситуация во всем мире. Есть Европа, где все-таки низкий коэффициент рождаемости на одну женщину, есть наша страна, где вроде как у нас и декретный отпуск есть, как в Финляндии, например, у них тоже 3-летний декретный отпуск. И есть Соединенные Штаты, где 2 недели или 6 недель в зависимости от того, насколько тяжело протекали роды, и никакой тебе защиты. Хочешь работать – выходи, работай. Не хочешь, не можешь – сиди дома с детьми, рожай одного за другим, выйдешь, когда получится. Вкладывай в повышение и возвращение своей квалификации.

И, тем не менее, что мы видим? Три ребенка на одну семью – это нормально, это прямо как надо обязательно. "Ну, как же у меня нет троих детей?!". Европа и Российская Федерация, где ты ей еще предложи материнский капитал, чтобы она второго родила.

Ольга Савинская: Потому что очень сложно возвращаться на рынок труда. А в Америке другая ситуация. Там, действительно, равенство отцовства и материнства в лучше степени проявлено в обществе, и меньше стереотипов, чем у нас. И у нас эти стереотипы, что должна быть три года с ребенком, и далее, может быть. А потом не знаешь, как вернуться на рынок труда. А потом, у тебя, действительно, шансы с каждым годом уменьшаются. Ребёнку стало 12, он уже забыл маму. Если до этого у нас такой интенсивное материнство, гоняние по всем кружкам, потому что я так нужна ребенку. В какой-то момент ты уже перестаешь быть нужна ребенку, и перестаешь быть нужна обществу как работник. И тогда это вообще выпадение, в некотором смысле трагедия для российских женщин.

Людмила Айвар: Я считаю, что наше государство расслабляет женщин, давая им возможность сидеть три года с ребенком. И совершенно правильная политика в Америке. Но есть одно "но". Там, отсидев три недели с ребенком или шесть, у тебя есть возможность отдать ребенка в специальные детские учреждения, которые будут присматривать за твоим ребенком.

Оксана Галькевич: Но не бесплатно, за денежку.

Людмила Айвар: Не бесплатно. Но для этого государство обеспечивает социальные пособия тем семьям, у которых есть дети. Мы же знаем, что Америка – достаточно социально обеспеченная страна. И если у тебя есть страховка, то тебе покрывают многие расходы. Если ты являешься работающим, и за тебя работодатель там платит налоги или ты сам их платишь – просто разные подходы. Если бы у нас государство создало такие условия, когда женщина могла бы, как мы с вами, 9 месяцев отбегав на работу, родив, через три недели передать ребенка в опытные профессиональные руки, и дальше пойти работать, не утрачивая свои навыки профессии, потому что вы придете через три года, а ваша профессия ушла настолько вперед, что вы уже совершенно не знаете технологического процесса, что происходит.

Оксана Галькевич: Объективная реальность. От этого никуда не денешься. Мало это или не мало.

Людмила Айвар: Поэтому, когда наши советские женщины сидели с детьми не так много – три месяца, по-моему, они сидели, и выходили на работу, – тогда были ясли, были детские сады, были пятидневки. Я, кстати, была на пятидневке в детском саду, и моя мама с папой работали на заводе, и мама работала на заводе, в общем-то, занималась не женским трудом. Было немножко по-другому. Сейчас у нас, извините, халява: три года сиди, а дальше она приходит на работу, ей говорят: "Голубушка, так ты три года отсидела. У нас все давно поменялось. И место твое занято. И другие специалисты, и технологии другие. Ты ничего не знаешь".

Константин Чуриков: Мир ушел вперед, да.

Людмила Айвар: И найдут возможность ее законно уволить, когда она ничего сделать не сможет, ни получить никакие пособия, ин вернуться на работу. Здесь есть некая государственная недоработка.

А что касается женщин-президентов, я хотела бы напомнить Маргарет Тэтчер. Она, конечно, не была президентом, но, тем не менее, она была премьер-министром. Она совсем не была белая, пушистая и мягкая с бантиками и бабочками. Она достаточно была жесткая. Но, тем не менее, она выстроила так политику государства, и социальную, и внешнюю политику, когда граждане стали гордиться своим государством.

Оксана Галькевич: Вопросы защиты интересов семьи и защиты государства. Это совершенно не означает, что надо быть слабым, мягким, веселым и пушистым.

Людмила Айвар: Давайте звонок послушаем. Мужчины рвутся в эфир. Такая тема, а вот звонят. Юрий, здравствуйте.

- Здравствуйте. Во-первых, Оксаночка, с наступающим вас.

Оксана Галькевич: Спасибо. А также Людмилу и Ольгу, в студии присутствующих.

- Это все. Олечка меня еще позавчера обманула. Я ей дозвонился, а она сказала: "Оксана моя подруга. Я ей все передам, что вы звонили", но ничего не передала.

Константин Чуриков: Это про коллегу Оксаны. Какие еще вопросы?

- Может быть, я сегодня не в тему. Оксана, я не знаю, вы меня то ли возненавидите, то ли возлюбите, но вопрос знаете какой?

Людмила Айвар: Оксана, это, по-моему, что-то совсем личное.

Оксана Галькевич: Да.

Константин Чуриков: Давайте вы редакторам передадите.

- Мне ближе к 70. Я своих женщин люблю и помню, и люблю до сих пор. Я не об этом немножко. Скажите, пожалуйста, Оксана, человечеству сколько, по вашему мнению, лет?

Оксана Галькевич: Много лет человечеству.

- Сколько?

Оксана Галькевич: А вы к чему это спрашиваете?

Константин Чуриков: Юрий, здесь вопросы задаем либо мы, либо зрители, эксперты задают вопросы.

Людмила Айвар: Вы нас спросите о чем-то.

- Вы мне позволите продолжить вопросы, да?

Константин Чуриков: Только коротко.

- Человечеству несколько миллионов лет. На протяжении миллионов лет человек – это из всех живых существ самое поганое, злобное, завистливое существо. Он жил в таких условиях, что женщина для мужчины была объектом охоты, я имею в виду сексуальной охоты. И какие-то Клары Цеткин и Розы Люксембург в каком-то году решили установить справедливость. А ведь помните, что даже в российских усадьбах даже в конце XIX века были отдельные спальни для любовницы и для…

Оксана Галькевич: Понятно. Юрий, спасибо, мы поняли. Вы тоскуете по тем временам, когда можно было без соблюдения всяких законов охотиться за кем-нибудь живым и подвижным.

Константин Чуриков: Вы говорите "да", мы не на все вам можем сказать "да".

Видите, насколько у нас самый настоящий прямой эфир.

Оксана Галькевич: Псковская область просто уже отмечает. Спасибо большое.

Константин Чуриков: Давайте сейчас обратимся буквально на секунду к небольшому опросу, который устроили наши корреспонденты в разных городах страны. Причем сначала спрашивали мужчин, потом женщин. Сначала мужчины пускай ответят, нарушаются ли права женщин в России. Мужское мнение.

(ОПРОС.)

Константин Чуриков: Вот такие отзывы.

Оксана Галькевич: Молодые в основном люди попадались нашим корреспондентам на улицах. Но вот такие мнения. Все хорошо, все безоблачно.

Константин Чуриков: Как прокомментируете этот мужской взгляд на женские проблемы?

Ольга Савинская: Мне кажется, хорошо было сказано, что нужно в быту им помогать.

Оксана Галькевич: Немножко.

Ольга Савинская: Почему? Потому что, опять-таки, наша статистика говорит, что женщины как минимум в два раза больше уделяют времени домашним обязанностям, нежели мужчины, а какие-то цифры даже говорят, что в три раза больше. Поэтому это и задает дальнейшее неравенство. И до этого вы читали в интернете, что они борются за права, а нужны обязанности. Мы тоже готовы немножко уступить своих обязанностей по домашнему труду для того, чтобы высвобождалось больше времени на профессиональную деятельность.

Оксана Галькевич: Перераспределение прав и обязанностей, да?

Ольга Савинская: Да.

Людмила Айвар: Я выскажусь, наверное, как Мария Ивановна, потому что я не считаю это социологическим опросом. Взята определенная категория возрастных одинаковых молодых людей, которые одинаково с определенными стереотипами относятся к тем или иным обстоятельствам, например, к женщинам. Но, тем не менее, среди них тоже было несколько человек, которые констатировали наличие некоего ущемления прав женщин.

Понимаете, у нас ведь не подается это для всеобщего услышания и для всеобщего обсуждения о том, что женщины в определенных областях дискредитируются. И только женщина, зная о том, какие проблемы возникают у них в трудовой области, в семейной, в области насилия, в области сексуального домогательства, они говорят о том, что "Наши права нарушаются", и пытаются бороться за свои права.

С точки зрения мужчины, конечно, у женщины все хорошо. Но давайте банально рассмотрим то, о чем сказала сейчас Светлана. Допустим, равные возможности. Работают одинаково на одинаковой работе, получают равную зарплату. Приходят домой, мужчина устал, ложится на диван с газетой или у телевизора, а женщина начинает готовить еду, стирать бумажки, проверять уроки у детей и заниматься всякими другими хлопотами. И буквально недавно на одной из радиостанций я слышала опрос о том, а не стоит ли женщине за то, что она сидит дома и занимается домашним хозяйством, платить определенную зарплату? Ведь она занимается общественно полезным трудом. Даже не общественно полезным. А именно семейно полезными обязанностями, когда она обеспечивает все необходимое. А ведь приготовить обед, покушать в ресторане стоит денег. В прачечной постирать белье тоже стоит денег.

Оксана Галькевич: Именно общественно полезным трудом, что занимается воспитанием и подготовкой новых граждан нашей страны, следит за их здоровьем, со всеми вместе важными вещами.

Константин Чуриков: Вместе с папой на абсолютно равных условиях.

Людмила Айвар: Вы бы провели опрос на предмет того, сколько мужчина времени тратит в семье для того, чтобы приготовить обед, постирать белье, погладить, тра-та-та.

Оксана Галькевич: Вот! К следующему 8 марта, а может быть и не только, мы проведем такой вопрос. Спасибо за идею.

Ольга Савинская: Я как раз говорю о том, что этим и занимаются женщины. И действительно, тогда, наверное, нужно делать такие коротенькие журналистские опросики об этом.

Оксана Галькевич: У нас есть еще один коротенький опросик, но уже женщин на улицах разных городов. Давайте послушаем.

(ОПРОС.)

Константин Чуриков: И коротко итоги того, что в данный момент услышали уже от женщин.

Ольга Савинская: Мне кажется, это тоже срез патриархатно мыслящих женщин. Пока они говорили, я вспоминала исследование Струмилина, которое было 100 лет назад. Там женщины даже боялись признаться, что они как-то утром занимаются тем, что причесывают себе волосы, потому что мужчины позволяли себе отметить 15 минут… Это исследование было посвящено бюджетам времени. 15 минут они позволяли себе зафиксировать о том, что они бреются. Женщины вообще себе ничего не позволяли. Сейчас мы можем сказать, что, да, мы пошли хотя бы в салон красоты, наше достижение. Этот срез мнений, мне кажется, вызывает такое же впечатление, когда женщины не до конца осознают свои собственные возможности. И то, что они говорят – это, скорее, те линзы, которые им предлагает наше общество.

Константин Чуриков: Людмила, значит, мужчины так задавили женщин, что даже женщина ни о чем подумать, о себе не может подумать сегодня?

Людмила Айвар: Я немножко хочу про другое сказать. Мне не нравится этот опрос. Я хочу сказать, что мы должны предоставить действительно равные возможности для мужчин и женщин, а дальше уже женщина должна принимать решение: хочет она пойти в политику или хочет она заниматься домашним хозяйством, хочет она стать военным или хочет она растить детей. Но не должен быть липкий пол и стеклянный потолок. Дайте женщине возможность и дайте ей право выбора, и тогда все встанет на свои места.

Оксана Галькевич: А не определяйте: "Это не женское, а это не мужское".

Людмила Айвар: Да-да-да, именно.

Оксана Галькевич: Согласна. Спасибо большое.

Константин Чуриков: Спасибо.

Оксана Галькевич: Друзья, у нас в гостях сегодня были Ольга Ольга Савинская, кандидат социологических наук, доцент Высшей школы экономики.

Константин Чуриков: И Людмила Айвар, представитель общероссийского общественного движения за права женщин России, доктор юридических наук. Спасибо. С наступающим праздником!

Ольга Савинская: Спасибо.

Людмила Айвар: Спасибо.