Сергей Радько: Радары перепрошивали не на заводе-изготовителе, а сами сотрудники ГИБДД

Гости
Сергей Радько
адвокат, эксперт партии «Автомобильная Россия»

Петр Кузнецов: Можете даже объединить эти сообщения и написать, как вы к дачным участкам проезжаете, потому что как раз вот с этим-то трудности у многих возникают.

Инспекторам ГАИ вновь выдали ручные радары. Почти год их не использовали, но вот теперь решили вернуть с обновленной прошивкой, которая, как утверждается, позволяет избежать неправомочных действий со стороны полицейский. Раньше они могли манипулировать данными, и именно это послужило поводом для запрещения использования вот таких старых радаров.

Ольга Арсланова: Обновленные приборы называют "антикоррупционными", то есть внесение инспектором изменений или удаление какой-либо информации в принципе невозможно – такой прибор сразу блокируется. Теперь он работает в автоматическом режиме: запись включается сама, когда в кадре появляемся мы, то есть потенциальные нарушители. Количество постановлений и протоколов должно соответствовать числу выявленных обновленным радаром превышений скорости.

Петр Кузнецов: Обновленные радары сейчас уже получили инспекторы Ставрополья, Ханты-Мансийского округа, Иркутской, Псковской и Тюменской областей. В региональных ГИБДД говорят, что возвращение радаров – мера необходимая. Каждая третья авария отчасти происходит именно из-за превышения скорости. Только на Ставрополье за три месяца этого года погибло и пострадало больше людей, чем за весь 2016-й. Поэтому скрытые патрули с ручными радарами теперь будут на трассах появляться все чаще, живые люди.

Ольга Арсланова: Мы ждем вашей реакции. Как вы относитесь к такому возвращению утраченного некоторое время назад? И насколько для вас принципиально, кто и как фиксирует ваше нарушение? Говорим об этом в ближайшее время с нашим гостем. У нас в студии Сергей Радько – адвокат, эксперт партии "Автомобильная России".

Петр Кузнецов: Здравствуйте, Сергей Алексеевич.

Сергей Радько: Добрый вечер.

Ольга Арсланова: Здравствуйте. А зачем? Мы так привыкли уже к тому, что камеры нас снимают и присылают "письма счастья".

Петр Кузнецов: Ну и вроде бы как этими камерами исключено коррупционное взаимодействие с живым гаишником.

Сергей Радько: Дело в том, что далеко не все регионы могут позволить себе камеры, которые есть в Москве и в Московском регионе, в том количестве, в котором они необходимы. Далеко не во всех регионах и даже не на всех федеральных трассах они есть в нужном количестве. Поэтому, видимо, все-таки инспекторам решили эти радары вернуть.

Но нужно сказать, что вернули далеко не всем инспекторам и не все радары. То есть из тех радаров, которые есть, некоторые из них прошли некую перепрошивку, и вроде бы они будут возвращены. Но как было сообщено в прессе, в том числе и сегодня, перепрошивку эти приборы проходили не на заводе-изготовителе, не в фирме-производителе, а якобы в подразделение направлялось ПО – то ли на дискете, то ли на флешке – и там инспектора сами их перепрошивали. Вот как они их перепрошили, и перепрошили ли вообще – мы не знаем. Не было ли там что-то изменено?

Ольга Арсланова: Вы сомневаетесь в профессионализме?

Сергей Радько: Ну, вряд ли они являются специалистами по перепрошивке электронных устройств. Хотя, возможно, я и ошибаюсь.

Петр Кузнецов: То есть, возможно, они закачали какую-то компьютерную игру туда.

Ольга Арсланова:GTA.

Сергей Радько: Не игру, но, по крайней мере, после такого серьезного вмешательства в ПО прибора, наверное, не мешало бы провести новую сертификацию и поверку всех этих приборов. Потому что если они проверялись и перепрошивались самими инспекторами, то что получилось в результате – пока неизвестно.

Петр Кузнецов: И неизвестно, что мы получим, да? То есть на самом деле какие трудности будут возникать…

Сергей Радько: Да, что он будет выдавать – пока это большой вопрос.

Петр Кузнецов: Вы сравнили камеру и радар. А есть ли какие-то данные? Действительно ли стоимость этого радара нового… Есть ли вообще данные по ним, сколько стоит один радар? И можем ли мы сравнить его стоимость со стоимостью одной камеры? Действительно ли такая разница существенная, что регионам проще закупать радары новые, обновленные, чем камеры?

Сергей Радько: Ну, такими данными я не обладаю. Но я знаю, что стационарные камеры фиксации, которые сейчас ставятся, они стоят на порядок дороже. Там суммы исчисляются миллионами – по той причине, что для того, чтобы где-то на федеральной трассе, ну, в чистом поле стоял стационарный радар, необходимо к нему подвести электропитание, необходимо поставить столбы, необходимо все это сертифицировать, правильно расположить, установить, подключить и так далее. В то время как портативный прибор ничего этого не требует.

Но здесь тоже есть и определенные сложности. Ведь если камера, которая стоит стационарно, она по документам установлена правильно, местонахождение определено, все четко и ясно, то когда инспектор стоит с радаром, погрешность измерений, в том числе по его геолокации, по месту нахождения, она очень большая. Поэтому если бы эти приборы, например, показывали то место, где находится инспектор и где находится прибор, который измеряет скорость, и где автомобиль, то это было бы, наверное, лучше в плане борьбы с той же коррупцией. Потому что инспектор может, например, стоят в зоне действия знака "60"…

Петр Кузнецов: А выставить на приборе ограничение – 40.

Сергей Радько: Ну, например, можно встать за знаком "Въезд в населенный пункт", а ловить машину, которая в пункт еще не въехала. В пункте ограничение – 60, а до него – 90. И на какую величину будет срабатывать радар – неизвестно. Но понятно, что будет происходить, когда инспектор остановит водителя и предъявит ему цифры якобы с превышением.

Ольга Арсланова: И при этом как-то доказать свою правоту водителю будет довольно сложно. Нужно снимать, получается?

Сергей Радько: Тут нужно смотреть, какие конкретные результаты будет выдавать радар – то ли это будет фото и видео, то ли это будет ничего. Потому что, я еще помню, были времена, когда на радаре показывало только цифры, и всё. То есть это было просто электронное табло, где высвечивались цифры, и всё. А от какого автомобиля, что он поймал – то ли он поймал машину, то ли пролетающий рядом самолет – непонятно. И если эти радары будут выдавать хотя бы фотографию автомобиля, как это делают стационарные комплексы, то, наверное, доказательная сила будет хоть как-то убедительнее.

Петр Кузнецов: И интересно – будут ли данные радара нового подтверждаться какими-то сопутствующими данными ближайших устройств?

Сергей Радько: Я думаю, что нет, потому что радар является автономным устройством, и поэтому он не должен подтверждать свои данные ничем. И это тоже вызывает некоторые опасения. Потому что если, как я уже сказал, стационарное устройство ставится по определенным документам, все фиксируется, и понятно, где оно стоит, то где находился инспектор в момент фиксации – это большой вопрос, а особенно если радар вообще не фиксирует свою геолокацию.

Петр Кузнецов: А вот знаете, какой момент очень интересный? Допустим, мы берем этот новый радар. И у меня в машине… Сейчас же много устройств. У меня в машине альтернативное устройство – тот же видеорегистратор. Они сейчас тоже прошиваются. Он показывает скорость. Мой прибор против вот этого радара…

Ольга Арсланова: А твоему прибору кто же будет верить? Он не является измерительным прибором, а радар является.

Петр Кузнецов: То есть мой прибор никак с юридической точки зрения…

Сергей Радько: Дело в том, что да, действительно, поскольку радар является средством измерения, официально допущенным к измерению, прошедшим сертификацию, поверку и предназначенным специально для измерения скорости, то если радар показывает превышение и наличие состава правонарушения, а ваш видеорегистратор это опровергает, то могу быть уверен процентов на 99, что любой суд поверит показаниям радара и напишет, что радар является официальным средством, предназначенным для этого, у инспектора нет оснований вас оговаривать, он находился при исполнении, а ваш прибор является не более чем игрушкой, просто вам подсказывающей какую-то информацию.

Петр Кузнецов: Кто же их пропустил-то, эти радары-то, я не могу понять, если они прошивались непонятно где?

Сергей Радько: Ну, я думаю, что мы это скоро узнаем. Но, конечно, это не может не вызывать опасений, потому что, наверное, все водители знают, что практически всегда… ну, не практически, но нередко, скажем так, эти радары используются… использовались в основном для вымогательства взяток, и многие водители на этом попадались. Поэтому все-таки эта информация, наверное, вызывает некоторые опасения в части того, что борьба с коррупцией может выйти на новый уровень.

Ольга Арсланова: Да, как раз давайте автомобилистов и послушаем.

Сергей Радько: Давайте.

Ольга Арсланова: У нас Алексей из Петрозаводска на связи. Здравствуйте.

Зритель: Здравствуйте.

Ольга Арсланова: Ваше отношение к этому нововведению старого, немного забытого? Можно сделать звук, выключить телевизор? И тогда мы вас будет вообще прекрасно слышать.

Петр Кузнецов: Алексей?

Зритель: Да, здравствуйте.

Петр Кузнецов: Вы отнимаете наше время.

Зритель: Я просто хочу задать вот такой вопрос. Когда идет движение в двух-трех полосах, и один из участников просто нарушает – и он проскакивает, а нас останавливает Госавтоинспекция, инспектор. И мы действительно шли с соответствующей скоростью, а получилось так, что радар показал большую скорость, чем мы шли. Нас, конечно, потом отпустили, все нормально. Инспектор понял, что джип, который обгонял нас, он шел, конечно, с большой скоростью.

Ольга Арсланова: Понятно.

Петр Кузнецов: Алексей, а как вы это выясняли? То есть вы сказали: "Нас потом отпустили". То есть как вы потом это показывали?

Зритель: Инспектор посмотрел и говорит: "Извините, я теперь понимаю, что я неправильно сделал, что вас остановил". Вот так.

Ольга Арсланова: Но это все-таки…

Сергей Радько: Это редкость большая, чтобы инспектор признался в том, что он сделал.

Ольга Арсланова: Редкий случай, да. Спасибо, что позвонили и рассказали.

Петр Кузнецов: Спасибо, Алексей.

Ольга Арсланова: Пишут: "Грязные и стертые номера камеры не фиксируют. Пусть радары, но антикоррупционные". Но при этом другие зрители задаются вопросом: "А как определить, что там именно эта прошивка стоит?" – то есть нам, автомобилистам.

Сергей Радько: Я об этом и сказал. После того как эти приборы были якобы перепрошиты, наверное, нужно провести их повальную сертификацию и новую поверку для того, чтобы было понятно, что после того как в их программное обеспечение были внесены какие-то изменения, этот прибор не потерял способность корректно измерять и что эти изменения действительно не повлияли на результативность, на качество и, самое главное, на достоверность измерений.

Ольга Арсланова: При этом у многих зрителей возникает ощущение некоторой спешки: не успели как следует переустановить, сертифицировать, но при этом уже их, я так понимаю, скоро мы увидим на дорогах. Зачем?

Сергей Радько: Очень похоже на то, что сейчас это просто такая пробная ситуация. Как мы знаем, это только в некоторых регионах вводится. Может быть, действительно эти радары, которые прошли перепрошивку, сейчас они будут, что называется, обкатываться, и уже по результатам этого будет решаться вопрос о возврате их во все регионы или в большинство их.

Петр Кузнецов: Если мы берем коррупционную составляющую, все-таки превышение скорости – будут ли ради этого (возьмем такую ситуацию возможную) гаишники что-то подкручивать в этом новом приборе? Ведь есть более выгодные, скажем так, составы – езда в пьяном виде, пересечение двойной сплошной. То есть превышение скорости как коррупционная составляющая для сотрудника ГИБДД? Ведь сколь там на ней можно…

Сергей Радько: Превышение скорости – это наиболее часто совершаемое правонарушение.

Петр Кузнецов: Просто самое частое?

Ольга Арсланова: А, то есть взять количеством, да?

Сергей Радько: Да. Если встать на трассе, где машины едут очень быстро, скажем так, то, наверное, многие из них превышают лимит. Потому что далеко не все, к счастью, ездят пьяными, далеко не все разворачиваются через сплошную, а вот превысить скорость могут многие.

Тем более что сейчас, мы знаем, уже несколько лет действует правило, когда ненаказуемым является порог плюс 20 километров в час к разрешенной скорости, поэтому многие немножко расслабились и превышают. А если вы превысили на 3 километра в час – это уже нарушение. И инспектор может просто стоять на любой федеральной трассе. Может быть, скажем так, его будет не совсем хорошо видно. И нарушителей он поймает гораздо больше, чем пьяных или обгоняющих по встречке, ездящих через сплошную и так далее.

Ольга Арсланова: Мнения наших зрителей. "Надо строить современные скоростные автострады – и не будет нарушений, связанных с превышением скоростного режима". "Очередной обман. Поняли, что потеряли неучтенный доход, и вернули ручные радары под благими предлогами. На какие уловки только не идут, лишь бы ободрать народ". "К стационарным камерам мы привыкли и знаем, где они стоят. Волей-неволей приходится сбавлять. А теперь эти ребята встанут за знаком, которого не видно, и будут косить деньги в казну или себе. А безопаснее на дороге от этого не станет", – пишет нам зритель из Омска.

Ну, действительно может же быть такое, что в последнее время благодаря камерам чуть-чуть повысилось доверие автомобилистов к ГИБДД, а сейчас мы увидим откат?

Сергей Радько: К сожалению, да, потому что, в общем-то, все-таки я опасаюсь, что эти приборы тоже могут использоваться для вымогательства взяток. Тем более если инспектора сами их перепрошивали, то это означает, что они имеют некий доступ к их программному оборудованию. Соответственно, может быть, они могут его перепрошить обратно или как-то подрегулировать. Если бы эти приборы проходили перепрошивку на заводе-изготовителе и после этого были бы сертифицированы, то, может быть, это снижало вероятность каких-то коррупционных составляющих. Но поскольку это производилось в подразделениях, то возникает очень много вопросов: те люди, которые будут ими же измерять, они же эти приборы и перепрошивали. И как они перепрошивали? Не под свои ли цели? Это большой вопрос. И он, конечно, рождает опасения.

Петр Кузнецов: У нас есть небольшой видеоматериал – опрос на улице. Мы спрашивали: "Ручные радары помогают или все-таки вредят дорожному движению?" Узнаем мнения людей прямо сейчас.

ОПРОС

Ольга Арсланова: Постоянно мы слышим от автомобилистов вот эту фразу: "Нас наказывают вместо того, чтобы предотвращать". А как? А как сотрудник ГИБДД может более эффективно предотвращать, не знаю, превышение скорости? Что он может сделать?

Сергей Радько: Кстати, ведь одна из задач ГИБДД, одна из первейших задач, которая закреплена в законе, – это прежде всего профилактика и предупреждение. Для того чтобы лихачей, скажем так, образумить, можно не только поставить инспектора, а можно просто поставить патрульную машину. И видя ее издалека, даже с включенной сиреной – это, естественно, всех дисциплинирует.

Во многих странах (и у нас тоже) используются муляжи камер, используются знаки, предупреждающие о фотофиксации. Это гораздо дешевле – поставить знак, нарисовать разметку, обозначающую наличие камеры. Конечно, через какое-то время все узнают, что камеры здесь нет. Но можно, например, камеры менять местами: сегодня здесь стоит муляж, а через месяц поставить настоящую. Все привыкли, что вроде бы муляж не ловит, а потом появляется настоящая – и она ловит нарушителей.

Ольга Арсланова: В Подмосковье, кстати, так и есть. Я имею в виду ближайшее Подмосковье. По-моему, эта схема работает.

Сергей Радько: Ну, это абсолютно нормальная схема. Более того – муляжами, разметкой и знаками, предупреждающими фотофиксацию, можно оснастить все дороги. Это не так дорого, чем ставить настоящие работающие стационарные комплексы. Поэтому, может быть, это было бы более правильно и более профилактично, потому что, зная, что стоит камера, если есть знак, то любой автолюбитель-лихач подумает: "А не скинуть ли мне скорость до положенной?"

Ольга Арсланова: А установка каких-то дополнительных знаков, светофоров, "лежачих полицейских" – это дорого? И есть ли смысл это тоже делать?

Сергей Радько: Светофорные объекты тоже стоят очень дорого, они тоже стоят миллионы. Но, к сожалению, это делать надо, потому что основная причина ДТП и основная составляющая гибели и травматизма – два момента – это выезд на встречную полосу и это наезд на пешеходов. У нас во многих городах, в том числе в Москве, на широких трассах по три-четыре полосы – есть такие улицы в Москве, где нет светофора, то есть пешеходный переход нерегулируемый. И когда эта дорога имеет шесть или восемь полос, то пешеход, начинающий переход с одной стороны дороги, имеет немало шансов не дойти до другой стороны дороги.

Другая составляющая – многие наши федеральные трассы, которые не имеют разделительного отбойника, и машины очень часто вылетают и бьются в лоб. То есть это две основные причины, которые нужно устранять. И если эти трассы снабдить хотя бы муляжами камер или разметкой, предупреждающей о фотофиксации, то скорость действительно могла бы быть снижена фактически – а это, конечно, могло бы повлиять на снижение аварийности.

Но это отнюдь не имеет никакого отношения к оснащению инспекторов переносными радарами. Тем более что мы знаем, что в МВД было сокращение, инспекторов осталось не так уж и много. И поэтому шансов попасться на эту камеру, в общем-то, стало гораздо меньше, чем было раньше, несколько лет назад.

Петр Кузнецов: Вот мнения тут разделились на самом деле, но все-таки большинство – не поверите! – за радары. Например, пишут: "Чем больше сотрудников ГИБДД на дорогах, тем лучше", – Владимирская область. "Нестираемая память у этих радаров есть?" – спрашивает Юрий из Москвы.

Ольга Арсланова: Не знаем пока, да? Мы пока этого не знаем.

Сергей Радько: Вот нам говорят, что вроде бы инспектор не сможет иметь доступа к памяти приборы, чтобы за какие-то деньги стереть снимок, который был сделан. Ну, это большой вопрос. Если инспектор сам же перепрошивал не так давно эту камеру, то, может быть, он знает все технические детали и будет иметь такую возможность.

Петр Кузнецов: И вот Курганская область о дисциплинированности, что ли: "Правильно, что ввели радары. Есть мальчики, которые проехали камеру, и через километр их нос машины уже в багажнике попутной машины". То есть если бы был радар…

Ольга Арсланова: И что бы изменилось?

Сергей Радько: Если бы был радар, то инспектор должен успеть его остановить.

Петр Кузнецов: Он бы вел себя, по крайней мере, даже после того, как проехал этот радар, снизив скорость до нужной… В общем-то, присутствие человека, человеческий фактор на дороге как-то заставит его и дальше ехать с такой же скоростью.

Ольга Арсланова: В отличие от камеры неживой.

Сергей Радько: Ну, в этом случае человек без камеры тоже дисциплинирует. Если он видит, что стоит патрульная машина, особенно на трассе, издалека, то это тоже дисциплинирует, поскольку лихач может понимать, что в машине может стоять точно такой же, но стационарно установленный в машине комплекс измерения скорости. А они тоже есть.

Ольга Арсланова: Ну и, конечно же, все вспоминают лихачей.

Петр Кузнецов: И Мару Багдасарян.

Ольга Арсланова: "До тошноты надоело смотреть бесконечные видеоролики о гонках по Москве так называемой "золотой молодежи". Сколько можно? Неужели нельзя просто на штрафстоянку, а гонщику – штраф в миллион рублей? Быстро успокоятся". И так далее.

Вообще удивительно то, как у нас эти случаи… В общем-то, понятно, что плохо, что они есть, но это единичные случаи. Почему они вызывают такой резонанс, такое внимание общества? Потому ли, что люди действительно осуждают автомобилистов? Или их волнует то, что они долго остаются безнаказанными? И как раз вот с ними ГИБДД не особо-то спешит разбираться, пока они сами себя не опозорят на весь интернет.

Сергей Радько: Мнение о том, что эти люди остаются безнаказанными, наверное, все-таки не совсем обоснованное, потому что мы знаем все громкие фамилии, о которых мы говорим. Они получали неоднократно наказание, сотни часов исправработ, административного ареста и так далее.

Ольга Арсланова: После того, как они сами сняли и выложили.

Сергей Радько: Дело не только в том, что они сняли и выложили, а дело в том, что съемка в интернете не может быть доказательством, если точная скорость не зафиксирована. Даже если снять свой спидометр, на котором скорость 200, то это еще не основание для привлечения к ответственности.

Ольга Арсланова: Понятно.

Сергей Радько: Поэтому привлечь можно только в том случае, если стационарная камера или переносной радар зафиксировали конкретный автомобиль с конкретным водителем и составлен протокол.

Петр Кузнецов: У нас Вячеслав из Москвы на связи.

Ольга Арсланова: Здравствуйте.

Петр Кузнецов: Здравствуйте. Вы в прямом эфире, Вячеслав. Слушаем вас.

Зритель: Добрый день. Вы знаете, конечно, это нововведение может быть действительно актуальным на сегодняшний день в связи с вышеперечисленными инцидентами на дорогах, с нарушениями ПДД…

Петр Кузнецов: Но?

Зритель: Но, вы знаете, в первую очередь, наверное, нужно корректно работать с нынешней техникой, сегодняшней, установленной на всех дорогах на территории Российской Федерации, потому что где-то неправильно отрегулировано, где-то камера работает или не работает. И люди многомиллионные штрафы платят, плачут и бегают по судам. И вы знаете, вперед паровоза бежать не стоит, наверное. Нужно сегодняшнюю рабочую технику корректно просто отрегулировать, чтобы у людей не возникло вопросов.

А что касаемо данных радаров, то личный мой опыт… Мне кажется, возвращаются какие-то 90-годы – по поводу вот этих снятий из кустов и прочего, пряток, игры вот этой. Понимаете, человека инспектор снимет, но он не остановит. И человеку придется заплатить этот штраф, не ведая о том, откуда вообще его сняли и как это вообще все произошло, и актуален ли штраф на сегодняшний день, им оплаченный. Я считаю, что это немножко неправильно.

Ольга Арсланова: Спасибо.

Петр Кузнецов: Спасибо. Тверская область, кстати, о возвращении в 90-е спрашивает: "А если купить радар с формой ГИБДД?"

Ольга Арсланова: А мне нравится вот, собственно: "Антирадары! Уже нужно их покупать, готовиться. Какую модель вы посоветуете?"

Сергей Радько: Ну, я в них, честно говоря, не разбираюсь и не пользуюсь.

Ольга Арсланова: "И не буду советовать".

Сергей Радько: Но я думаю, что антирадары как раз пришли к нам из 90-х, когда инспектора работали…

Петр Кузнецов: А за эту штуку не штрафуют сейчас?

Сергей Радько: Нет, за это наказания нет. Более того, наверное, даже антирадар будет полезен с точки зрения как раз той самой профилактики, о которой все говорят, потому что если антирадар показывает нам, что впереди камера, то это волей-неволей заставляет сбросить скорость. А антирадары, кстати, иногда срабатывают от всяких помех и показывают наличие камеры, когда там ее реально нет. То есть, в принципе, антирадар, наверное, даже полезнее, чем сам радар, потому что он гораздо чаще дисциплинирует, чем те "письма счастья", которые можно получить за превышение.

Ольга Арсланова: Вот этот тезис о том, что "большинство ДТП связано с превышением скорости", вообще является ли истиной? Или, как правило, другие причины к этому приводят?

Сергей Радько: К сожалению, это расхожее мнение, которое, на мой взгляд, не совсем обоснованное. Потому что, когда происходит ДТП, далеко не всегда можно определить, что автомобиль тот или иной того или иного участника превысил скорость, потому что методика определения скорости автомобиля, особенно если это было, допустим, лобовое столкновение или попутное, она сейчас отсутствует. И говорить корректно о том, что машина ехала 90 вместо положенных 60, невозможно. Если, конечно, она ехала 200, то это понятно. Да и то, в случае если машина сильно разбита, далеко не всегда по методике изучения сопротивления материалов и так далее можно сказать, что скорость была превышена.

Поэтому то, что говорит ГИБДД, что превышение скорости является одной из основных причин – это, все-таки, наверное, статистикой мало подтверждается. И если подойти более вдумчиво, то это не всегда так.

Петр Кузнецов: Сергей, скажите, а так ли много ошибочных штрафов приходит, как об этом пишут наши телезрители? И регулируется ли как-то это из года в год? То есть, учитывая эти ошибки, может быть, появляется какая-нибудь новая должность, администратор, который все это проверяет?

Сергей Радько: Дело в том, что ошибочный штраф – это понятие довольно расплывчатое. Есть штрафы, которые выписываются… Все мы это слышали – в прошлом году, по-моему, была история, когда камера в Москве выписала штраф за движение тени.

Петр Кузнецов: Тень. И там сразу несколько случаев было, нашлись те, кто…

Сергей Радько: Да. Были случаи, когда камеры фиксировали на отечественном автомобиле, типа "Газели" или "Жигулей", скорость около 300 километров в час. ГИБДД провело проверку, и сделали вывод…

Петр Кузнецов: Ну, вот сидит же человек, и он же понимает, ведь он же расшифровывает видеозапись или фотофиксацию.

Ольга Арсланова: Но он не может не верить глазам своим.

Сергей Радько: К сожалению, когда инспекторы в ЦАФАП рассматривают эти фотографии, они просматривают несколько десятков тысяч фотографий за смену. И поэтому, естественно, что называется, глаз замыливается, это можно и не заметить. Поэтому, насколько эти штрафы ошибочные, статистики нет, и никто сказать не может. Но все-таки действительно бывают ситуации, когда водитель говорит: "Нет, я точно не превышал". Даже, по-моему, где-то был недавно случай на наших бескрайних просторах, где действительно ГИБДД призналась, что камера завышала скорость – не намного, километров на 30. То есть когда она завышает на 100 километров в час…

Петр Кузнецов: Она запрограммирована была, да? Или что? Это сбой произошел?

Сергей Радько: Было написано, что вроде как бы какой-то сбой. То есть когда камера превышает скорость нереальную – 200 километров в час, то понятно, что она работает…

Петр Кузнецов: Ну да. А тут как раз…

Сергей Радько: А если 30, то водитель думает: "Может быть, действительно я превысил, увлекся, отвлекся, не заметил, как стрелка спидометра превысила". Поэтому, сколько таких случаев, не знает никто.

Петр Кузнецов: Сергей, в общем-то, давайте успокоим, что ли, по поводу введения этих новых радаров. Бояться пока нам не нужно?

Сергей Радько: Их не так много, вернулись они далеко не всем инспекторам. И возможно, они не вернутся в том количестве, которое было до их запрета.

Петр Кузнецов: Окончательного тестирования ждем, подтверждения, лицензионных всяких вещей вот этих, да?

Сергей Радько: Да. Возможно, после какого-то периода их использования появятся какие-то нарекания, будет обобщен опыт и будет принято какое-то иное решение – либо о перепрошивке их очередной, либо об очередном запрете или отложении их использования.

Петр Кузнецов: Спасибо.

Ольга Арсланова: Спасибо. Не дают скучать, в общем.

Петр Кузнецов: Сергей Радько – адвокат, эксперт партии "Автомобильная Россия".

На дороги возвращаются ручные радары с обновленным ПО