Антон Табах и Олег Шибанов — о росте зарплат россиян в 2018 году

Константин Чуриков: Итак, все внимание на экран! Мы поздравляем вас с наступающим Новым годом, а Министерство экономического развития, похоже, поздравляет и с новым счастьем. В понедельник пришла новость – заявление министра экономического развития Максима Орешкина о том, что в Минэкономразвития ожидают роста зарплат россиян в 2018 году примерно на 4%. Также был комментарий министра финансов Антона Силуанова. Он уточнил, что реальные зарплаты у бюджетников вырастут больше чем на 4%, это уже с января; а с ноября будущего года, когда будут выполняться шаг за шагом Майские указы президента, средний рост заработных плат у бюджетников, подчеркиваю, у некоторых бюджетников составит от 15 до 20%, а в отдельных отраслях – еще выше.

Марина Калинина: И надо сказать, во что это все выльется бюджету. Не так давно министр труда и соцзащиты Максим Топилин рассказал, что 22 миллиарда 200 миллионов рублей предусмотрены как раз на повышение зарплат бюджетников вот на эти 4% с 1 января следующего года.

Константин Чуриков: Важно здесь разделить выполнение Майских указов. Как сказал Силуанов, это начнет реализовываться уже окончательно к ноябрю будущего года. Это впереди, это не с января. А вот сейчас, в январе, что имеем? 4% обещает нам власть.

Давайте сейчас заглянем в цифры. Что такое 4% – это большой или маленький рост? Мы решили сейчас вам показать информацию следующего толка. Смотрите, есть данные по средней зарплате росстатовские – ну, там известные те цифры, которые у вас вызывают недоумение.

Марина Калинина: Больше 30 тысяч средняя зарплата по стране.

Константин Чуриков: Да, больше 30 тысяч. Поэтому мы взяли за основу зарплаты по данным исследования "Реальные цифры", исследования ОТР, когда вы нам сами писали, сколько вы на самом деле получаете. Так вот, если, например, средняя зарплата в России, по нашим данным, 15 319 рублей, то с 1 января 2018 года она превратится в 15 931 рубль. Ну, такая вот прибавочка.

Марина Калинина: Ну, то есть около 600 рублей.

Константин Чуриков: Ну да. Чуть меньше даже. Ну, соответственно, можно посмотреть, что если минимальная зарплата в 2017 году, по нашим данным, это 1000 рублей (видимо, была какая-то проектная деятельность), то человеку перепадет целых 40. Ну и если уж… Вот у нас, видимо, нашелся какой-то зритель или, может быть, их было несколько. 250 тысяч!

Марина Калинина: Ну да, максимальное жалование получал зритель как раз из Москвы – 250 тысяч рублей. А в следующем году, соответственно, он может рассчитывать на то, что его зарплата увеличится на 10 тысяч.

Ну, сейчас мы это все будем обсуждать с нашими гостями. У нас в гостях – Антон Табах, главный экономист "Эксперт РА"… Здравствуйте.

Константин Чуриков: Здравствуйте.

Марина Калинина: …и Олег Шибанов, профессор финансов Российской экономической школы. Добрый вечер.

Олег Шибанов: Добрый вечер.

Константин Чуриков: Добрый вечер, уважаемые гости. Ну, для начала прокомментируйте, действительно ли все свершится, действительно ли этот рост зарплат будет с 1 января – 4%?

Антон Табах: Ну, что называется, рост у бюджетников – даже несколько больше, чем 4% – он будет, потому что это дело формальное. Опять же надо понимать, что это средняя температура по больнице, это средний рост у среднего бюджетника, которого может не существовать в природе, потому что, как мы знаем, даже зарплаты в одном и том же бюджетном учреждении могут различаться на порядки, даже не на порядок. И поэтому…

Как сказать? Второе – это средняя зарплата среднего бюджетника за счет оптимизации в бюджетном секторе и не только в бюджетном. Каждый раз приходят новости о том, что кого-то сокращают, а кого-то переводят, кого-то выводят на штат. Соответственно, в реальности это повышение может быть компенсировано сокращением числа этих самых бюджетников и сокращением, например, надбавок и премий.

Марина Калинина: Давайте определимся все-таки, каких бюджетников будет касаться вот это повышение на 4%.

Олег Шибанов: Ну, это очень хороший вопрос. Это надо внимательно смотреть на сам закон. Я, честно говоря, даже не пытался. Ну, там всегда есть детали. Потому что сначала идеи одни, а потом оказывается, что, скажем так, только очень маленькое количество бюджетников затронуто. Ну, например, те, кто в предыдущие годы не получал повышения. Например, начальство…

Марина Калинина: А, вот так вот даже?

Олег Шибанов: Ну, такое может быть.

Константин Чуриков: Ну, самые большие работяги, как известно.

Олег Шибанов: Ну, мы все работаем много, я понимаю. Просто вопрос в том, как это будет распределено. Это вопрос такой достаточно тонкий. Эти 4% – это среднее.

Константин Чуриков: Тогда давайте так. Поскольку вы признаете, что это лишь средняя температура по больнице, средний показатель, давайте тогда зададим такой усредненный вопрос нашим уважаемым зрителям. Если зарплаты в среднем вырастут на 4%, то вы этому рады – да или нет? Пожалуйста, отвечайте: 3443, в начале буквы "ОТР". Все сообщения, впрочем, как и все звонки, у нас бесплатные.

Тут еще мне попалось на глаза заявление (я не помню уже, кто об этом говорил – кажется, Силуанов), что "обратите внимание – у нас и безработица сейчас низкая". Вот это было сказано к чему? К тому, что сбудутся мрачные прогнозы (кстати, официальные прогнозы) о том, что после Нового года, в ближайшие месяцы 3 миллиона человек пойдут на выход? Вот я хочу понять…

Антон Табах: Какие официальные прогнозы?

Константин Чуриков: Вы знаете, это было заявление чуть ли не Минтруда. Я боюсь ошибиться. Мы даже обсуждали эту тему с гостями.

Антон Табах: Мне кажется, что, скорее, это было заявление кого-то из фракции ЛДПР либо очередных визионеров.

Константин Чуриков: Нет-нет-нет. В том-то и дело, что нет.

Антон Табах: Потому что 3 миллиона – это много. Надо понимать, что у нас трудоспособного населения из 140 миллионов с небольшим россиян порядка 70 миллионов…

Константин Чуриков: Сейчас уточню даже.

Антон Табах: …соответственно, из которых заняты далеко не все в официальном секторе. То есть у нас 50 миллионов официальных рабочих мест. Извините, сокращение на 5% от рабочей силы – это экономический кризис. У нас сейчас бурного роста нет, но есть выход из рецессии и есть восстановительный рост, поэтому… Что называется, да, есть замены, когда одни работники уходят, а другие приходят. Это все, понятное дело, есть. Но это как бы из раздела наших, так сказать, личных парапсихологов и уфологов.

Марина Калинина: У вас есть добавить?

Константин Чуриков: Сейчас я сошлюсь, вот я найду эту новость.

Олег Шибанов: Нет, 3 миллиона – действительно слишком много. Тут скорее может идти речь о том, что с такой низкой безработицей вот этот достаточно высокий рост зарплат в реальном выражении, вообще говоря, характеризует некоторый перегрев рынка труда, то есть что у вас все-таки работ не слишком много, а работников, которые могли бы их занят, слишком мало.

Насчет 3 миллионов. Вы знаете, пока мы роботизацию в России не доведем хотя бы до уровня Казахстана, я сомневаюсь, что у нас такое количество свободных рабочих мест может появиться. Просто а как? Кто будет за них работу – за эти 3 миллиона человек – делать? Мы и так много работаем.

Марина Калинина: Смотрите – зачастую наши зрители, ну и вообще в принципе обычные люди, они путают госслужащих и бюджетников, и начинают сравнивать зарплаты депутатов и медсестры, к примеру. Это такая распространенная вещь.

Антон Табах: Более того, даже депутат не госслужащий. Депутат – это депутат.

Марина Калинина: Ну, давайте тогда разберемся, где заканчивается госслужащий и начинается бюджетник.

Антон Табах: Тогда вам надо звать не экономистов, а юристов.

Марина Калинина: Ну, вы же можете в двух словах объяснить, чтобы это было понятно обычному человеку.

Антон Табах: Нет, не можем.

Марина Калинина: Не можете?

Антон Табах: Это достаточно толстое законодательство.

Константин Чуриков: Ну, с точки зрения логики русского языка, бюджетник – тот, кого кормят из бюджета.

Антон Табах: Логики нет.

Марина Калинина: Логики нет никакой, потому что госслужащих тоже кормят из бюджета.

Антон Табах: Да, госслужащих тоже. Соответственно, есть госслужащие, которые состоят на государственной либо муниципальной службе. Есть избранные, в частности возьмем депутатов. Есть, соответственно, военные и силовики, у которых свои правила, свои пенсии (например, в плане зарплат они могут проигрывать, а в плане доплат и пенсий они могут очень сильно выигрывать по сравнению даже с госслужащими высших категорий). Поэтому госслужба – она крайне разнообразна, как и собственно всегда была. На фоне нынешнего законодательства Петровская "Табель о рангах" и все, что с ней связано, был простой и очень понятный документ.

Марина Калинина: Огромное количество сообщений – и вроде бы такая положительная новость, позитивная, что повышается зарплата на 4%, никого не радует. И все пишут, что "это усмешка", что "никому это не нужно", "зачем это вообще делать?". Как бы никто этого не почувствует, но при этом сумма 22 миллиарда 200 миллионов будет на это израсходована. И вот эта каша, размазанная по тарелке, в общем…

Константин Чуриков: Очень тонким слоем.

Антон Табах: Более того, этой каши не очень много, потому что 22 миллиарда – это много для одного человека, но на самом деле в масштабах государственного бюджета это копейки.

Олег Шибанов: 16 триллионов – расходная часть. То есть 22 миллиарда – это что? – 0,1%.

Марина Калинина: Но все равно это деньги, в любом случае.

Олег Шибанов: Это, безусловно, деньги. Ну, поэтому и такая небольшая добавка получается – 4%. С другой стороны, хорошо хотя бы то, что растут эти зарплаты, а не падают. Это уже приятно.

Антон Табах: Да. И, кстати говоря, про вот эти проценты, про которые говорят министры экономики и финансов. Это речь про федеральных госслужащих и про федеральных бюджетников. Их не так много. Потому что у нас в основном бюджетный сектор на содержании регионов. Поэтому вполне возможно, что в Москве рост зарплат будет выше или он будет – как это сказать? – структурирован по-другому, а в проблемных и дотационных регионах повышение будет номинальным.

И еще. 4% – это в номинальном выражении. У нас инфляция целевая у Центрального банка – как раз 4%. Поэтому если зарплату повысят на 4%, и при этом цены в среднем вырастут на 4%, то в среднем все окажутся при своих.

Константин Чуриков: В переводе на русский – зарплаты не увеличатся.

Антон Табах: Да. Но и не упадут, как они в реальном выражении падали в последние три годы у всех.

Константин Чуриков: Ну, спасибо огромное! Давайте послушаем Виталия из Волгоградской области. Виталий, расскажите, пожалуйста, что у вас с зарплатой в области и у вас лично. Добрый вечер.

Зритель: Да, добрый вечер. Я в государственном бюджетном учреждении. И за два месяца до Нового года нам дали бумажки подписать, что наша зарплата понижается на 10%. Я работаю в ветеринарной службе. И этот приказ был подписан нашим губернатором Андреем Бочаровым. Вот дали нам эту бумажку. "Не нравится? Можете рассчитываться". И поэтому вот я смотрю – 4%. Какие 4%? Мне нужно 10%. И плюс еще 4%, на которые повысится цена в магазинах.

Марина Калинина: Ну, понятно.

Константин Чуриков: Смотрите, Виталий, хочется еще понять… Ну, чем вам это объяснили? Как? Вот пришли к людям, к вам, к другим сотрудникам и сказали: "Ребята, жирно живете. 10% срезаем"? Сколько вы получаете, извините? Вот зарплата сейчас какая после этого урезания стала?

Зритель: У меня зарплата сейчас, я на руки получаю 17 тысяч рублей. И после Нового года будет где-то минус 1,5 тысячи. Нам объяснили тем, что понижают зарплату как бы начальникам, нас приравняли начальникам. А какие мы начальники? Мы не сидим в кабинетах, не пишем. Мы лазим по базам коровьим и свинячим, потому что я работаю ветеринаром. Я не сижу в кабинете. Какой я начальник? 17 тысяч зарплата.

Марина Калинина: Спасибо вам большое.

Константин Чуриков: Может быть, это такая тонкая месть? Знаете, месть – блюдо, которое подают холодным. Тонкая месть?

Антон Табах: Нет, это не месть, это проблемы с областным бюджетом достаточно тяжелые. Волгоградская область, в отличие от других крупных регионов, не сильно выиграла от последнего роста налоговых поступлений. А второе – еще есть футбол, есть дороги, есть большие инфраструктурные расходы. Поэтому, так сказать, при таких раскладах не только сокращают капитальные вложения, но и пользуются случаем "порезать" зарплаты, решив, что, в общем, ветеринар себя прокормит.

Константин Чуриков: Вы сказали слово "футбол" – мне стало интересно. Кстати, если бы не футбол, если бы не грядущий Чемпионат мира, то как? Это было бы лучше экономике и бюджетному сектору или хуже, с точки зрения тех же зарплат или тех же рабочих мест?

Марина Калинина: Ну, эти деньги остались бы в бюджете?

Олег Шибанов: Вы понимаете, эффективность расходов тоже Счетной палатой постоянно не подтверждается. Как говорится, если вы хотите потратить деньги на дороги и знаете, что 50% могут неэффективно быть использованы, то вы понимаете, что лучше строить дороги, чем потерять деньги целиком. И в этом смысле куда бы пошли деньги, если бы не было Чемпионата мира по футболу – непонятно. Но, с другой стороны, это просто факт исследований, что у вас действительно страна, проводящая Чемпионат мира, она больше тратит, чем приобретает. И поэтому, в общем, это было ожидаемо вполне.

Марина Калинина: Ну а вы вообще считаете, вот ваше мнение, это нужно делать – вот эти 4%, которые люди воспринимают как издевку?

Антон Табах: Понимаете, мы говорим с теми людьми… Большинство этих людей не получают эти 4%. Пожалуйста, найдите федерального бюджетника вот среди тех, кто сегодня выступит и пришлет SMS. Федеральных бюджетников в реальности очень мало.

Константин Чуриков: Это нам кто-то из Правительства должен прислать?

Антон Табах: Ну почему из Правительства? Сотрудники… Как сказать? Кремлевская уборщица – вот пример федерального бюджетника.

Константин Чуриков: Я понял, да. Нам, кстати, из Администрации президента бывает… Уж не знаю, может быть, зрители каким-то образом на себя берут лишнее, но люди пишут, что они в Администрации работают и тоже следят.

Вот у меня вопрос по поводу все-таки безработицы, вернемся к ней. Помните, неоднократно у нас Ольга Юрьевна Голодец говорила про "работающих бедных"? И говорит, что давайте повысим МРОТ – и сразу, как говорится, это отрегулирует рынок труда. Значит, повысится эффективность. Соответственно, неэффективные уйдут с этого рынка труда и будут как бы переквалифицироваться.

Марина Калинина: Как бы сами исчезнут.

Константин Чуриков: Да. Вот я хочу об этом спросить.

Антон Табах: Как сказать? У нас в Правительстве всегда очень много свежих идей, но в реальности рынок труда у нас в стране достаточно сложный и сегментированный. Например, есть масса неочевидных идей. Например, то, что у нас занятость старшего поколения, казалось бы… Так сказать, "давайте массово повысим пенсии", например. Ну, допустим, несколько лет назад это было. К чему это приводит? К тому, что, соответственно, у нас старшее поколение все время продолжает работать, поэтому получается субсидия для работодателей – выгодно. Соответственно, невыгодно брать молодежь на работу. Получается так.

С другой стороны, если мы начнем что-то сильно менять, то опять же происходит дестабилизация рынка. То есть идея, что за счет повышения МРОТ по всем регионам сразу можно что-то улучшить… Да, для самых бедных, наверное, для кого-то из них это вызовет прирост доходов. Но часто (и исследования это показывают) это приводит к тому, что просто переводят на "серую" занятость, выводят на аутсорсинг – и, соответственно, это вообще как бы исчезает из налоговой базы, и ситуация никак не меняется.

Олег Шибанов: Более того, когда я давно уже готовился к передаче про высказывание уважаемого министра Ольги Голодец, я внимательно посмотрел на данные по другим странам, по этим "работающим бедным". Да таких "работающих бедных" везде полно. В США есть "работающие бедные". Понятно, мы можем думать о том, насколько сравним уровень жизни и минимальные расходы на разумные корзины здесь и в Америке. Ну, это стандартные вещи. То есть проценты, которые есть у нас и там, они довольно-таки схожие.

Константин Чуриков: Нет, мы помним еще с 80-х, нам показывали… Как его звали? Профессор Хайгер, да?

Антон Табах: Ну, это другая история. Это борец против ядерной войны. Скорее безработный Джо Маури, если мы вспоминаем тот период.

Константин Чуриков: Да-да-да. Но тем не менее…. Знаете, да, вопрос именно в процентном соотношении. Потому что если ориентироваться не на Росстат, а на те ужасы, о которых нам рассказывают зрители и продолжают рассказывать даже сейчас, то, наверное, я думаю, что в Российской Федерации-то побольше людей… "работающих бедных". Просто зарплата там 7 000, 7 500 или меньше МРОТ.

Олег Шибанов: Я, с одной стороны, слышу это, действительно, многие такие явления и абсолютно печальные. А с другой стороны – да нет. Когда вы внимательно смотрите на то, что в Америке является обязательными расходами, то есть если вы начинаете думать про располагаемые доходы населения…

Марина Калинина: То, что остается.

Олег Шибанов: …да, остается после оплаты ЖКХ, условно, медстраховки, еще каких-то отчислений налоговых, то оказывается, что, вообще говоря, денег не так уж много на руках что здесь, что там. И в этом плане я бы не сказал, что мы живем чудовищно плохо, а Америка живет чудовищно прекрасно. И там, и там есть очень бедные группы населения.

Антон Табах: Ну, это вопрос в пропорциях и в их локализации. То есть, грубо говоря, нищий бюджетник в Штатах – экзотика, а у нас – в порядке вещей. То же самое как в Штатах сотрудники сферы здравоохранения минимально квалифицированные – это элита. У нас это – как сказать? – ну, по сути дела, государственная обслуга. И соответствующее отношение.

Марина Калинина: Ну, надо еще, наверное, сказать, что в Штатах есть огромный средний класс, которого в России по сути нет.

Антон Табах: У нас он тоже есть.

Олег Шибанов: Нет, в России он есть, конечно. Вы же меряйте его как бы в относительных ценах. То есть надо смотреть на то, сколько у вас здесь все стоит. У нас здесь многие вещи стоят гораздо дешевле, включая здравоохранение, включая многие услуги. И в этом плане как бы вопрос еще, где лучше жить среднему классу.

Константин Чуриков: А может быть, этот средний класс в России-то есть, но он локализован – Москва, Подмосковье, что-то вокруг, да и все?

Олег Шибанов: И еще в нескольких богатых регионах.

Константин Чуриков: Ну да. Ямал, понятно.

Антон Табах: Нет, ну почему? Опять же, если смотреть, то у нас какие-то параметры – например, уровень неравенства доходов, – как в Америке. А какие-то параметры – например, количество бедных и разнобой в регионах, – как в Бразилии. То есть как сказать? Все недостатки собираются по всему миру.

Константин Чуриков: Блеск и нищета современного социализма.

Антон Табах: Да. А тут, как говорится, сразу все вместе, то есть недостатки, взятые ото всех. Это если говорить про структуру экономики. С другой стороны, например, если взять такой критерий, как владение имуществом, не отягощенным ипотекой, то у нас параметры не сильно отличаются от американских или европейских. Причина – массовая приватизация. "Да, халупа, но своя".

Марина Калинина: У нас сейчас на связи Марина из Воронежа. Здравствуйте, Марина, вы в эфире.

Константин Чуриков: Мария, здравствуйте.

Зритель: Здравствуйте. Я не из Воронежа, а из Воронежской области.

Марина Калинина: Да, ну хорошо, из Воронежской области.

Зритель: Какой средний класс, если у врача оклад 10 тысяч? В ноябре пообещали прибавить. То есть как прибавить? Надо заработать своим каким-то, не знаю, поведением или чем-то. В общем, за ноябрь 12 тысяч заплатили.

Константин Чуриков: А, то есть все-таки вам прибавили, получается, уже в этом году (ну, практически) на 2 тысячи рублей зарплату?

Зритель: Да, в ноябре на 2 тысячи. Но опять же – кто заработает, поведение, еще что-то.

Константин Чуриков: Мария, вы знаете, что важно? Скажите, вам пришлось ради этих 2 тысяч больше работать, или ваша ставка, ваша занятость осталась прежней?

Зритель: Нет, понятно, что так же я работаю, но как бы увеличили зарплату. Но дело в том, что цены-то растут опережающими темпами. И вот эти 4% – это просто издевательство. Вы знаете, лучше бы их вообще не повышали, а цены бы как-то удерживали. В ноябре рыба была… допустим, та, которая 200 рублей, стала в декабре 250, а та, которая 100, стала 150. И вот вы представляете? Это я только про рыбу вам говорю.

Антон Табах: А давайте поговорим про яйца: минус 20% по сравнению с началом года у нас в магазинах.

Константин Чуриков: Ну слушайте, яйца сплошные есть и неполезно, и невкусно.

Антон Табах: Это все понятно. Просто в данном случае мы говорим…

Зритель: Но рыбу-то есть тоже надо. У меня трое детей, мне же надо их рыбой хотя бы покормить.

Антон Табах: Да кто же против?

Константин Чуриков: Да кто же спорит? Спасибо, Мария, за звонок.

Марина Калинина: Спасибо большое.

Константин Чуриков: Ну хорошо, вот эта потребительская корзина неоднородная: одни товары подорожали, другие подешевели.

Марина Калинина: Где-то убыло, где-то прибыло.

Константин Чуриков: Люди делятся своими ощущениями. Извините, ну мы все с вами ходим на рынок, мы все с вами ходим в магазины. И у нас жены, дети…

Олег Шибанов: Более того, записываем это в бюджет.

Константин Чуриков: Да.

Олег Шибанов: Вот я могу сказать, что мои расходы в последний год уменьшились. Я не буду раскрывать свою корзину, но я на luxury goods, в смысле, на дорогие товары вообще не трачу. То есть у меня нет, не знаю, огромных и прекрасных "ролексов" и великолепного автомобиля. Просто это очень сильно зависит от корзины потребления, прямо радикально.

Константин Чуриков: Вы пересмотрели свои привычки.

Марина Калинина: У вас есть какой-то свой секрет?

Константин Чуриков: Вы сели на диету?

Олег Шибанов: Я растолстел. Нет, на самом деле секрета особого нет. Ну, просто как-то вот моя корзина товаров оказалась не изменившейся в продовольственных ценах, но при этом многие другие услуги у меня, в принципе, в цене упали, как это ни удивительно.

Марина Калинина: Но они упали у вас, потому что вы стали брать у других поставщиков?

Олег Шибанов: Нет, повысилась конкуренция и снизились цены.

Антон Табах: На самом деле в разных случаях по-разному. Если мы, например, возьмем такой рынок, как такси в Москве, то за последние три года цены рухнули капитально. Более того, из продукта, в общем, особого и luxury он стал массовым за счет оптимизации, за счет появления "Яндекс.Такси", Uber и всего остального. С другой стороны, обратная сторона – то, что доходы работников этой сферы существенно упали, и именно увеличилась конкуренция

Марина Калинина: Тут, мне кажется, на мой взгляд… Может быть, я как человек-дилетант, но мне кажется, что это произошло оттого, что просто в Москве, по крайней мере в центре, негде парковаться. И люди, у которых есть машины, они предпочтут доехать за 300 рублей на такси и не морочиться по поводу парковки и пробок.

Антон Табах: И это тоже, и это тоже. Но это вопрос не ценника. Это вопрос стимулирования.

Марина Калинина: Это выживание.

Антон Табах: То есть скорее это должно повышать цены. А цены-то упали за среднюю поездку. Кстати, сколько лет государство рассказывало с важным видом, надувая щеки, представители мэрии, как мы тут все отрегулируем и наступит всеобщее счастье. Счастье наступило. Мэрия может делать вид, что она здесь поучаствовала. На самом деле это та самая конкуренция, рынок и технологии.

Марина Калинина: Василий нам дозвонился из Московской области. Василий, ваше мнение, слушаем вас.

Зритель: Алло.

Константин Чуриков: Здравствуйте.

Зритель: Спасибо вам за вашу программу. В первую очередь хочу сказать, что я постоянно слушаю вас. Я вот звоню из Московской области, из Серпуховского района, Приокско-Террасный заповедник. У нас зарплата водителям, трактористам, госинспекторам, которые работают по 10, по 12 часов, а зарплата – 7 600.

Константин Чуриков: 7 600? Меньше МРОТ?

Зритель: 12 тысяч получают зарплату. У лаборантов тоже 7 600.

Константин Чуриков: Подождите, секундочку, секундочку! Лаборанты? Что за учреждение? Василий, что за учреждение?

Антон Табах: Заповедник.

Константин Чуриков: А, все. Я просто прослушал. Заповедник. 7 600, 12 тысяч – вот такой разбег, да? Серпухов – до Москвы здесь доплюнуть.

Зритель: 7 600, да. Правда, директор сейчас новый пришел, вот он сейчас еще доплачивает премиальные, если у кого-то нет никаких замечаний.

Константин Чуриков: Премиальные большие? Ну, сколько получается? Сколько в лучшем случае может получиться?

Зритель: …они почему-то получают, у них 20 тысяч зарплата. А здесь зарплата инспекторов, которые и с вооруженными встречаются, и с нарушителями за грибами, у них ножи в руках, как говорится, с ними приходится… Ну, риск какой-то есть, а зарплата – 7 600. Ну, как так можно?

Константин Чуриков: Я просто не понимаю… Спасибо, Василий. Я просто не понимаю, как могут быть доколе зарплаты – теми или иными правдами или неправдами – быть ниже минимального размера оплаты труда.

Антон Табах: Потому что есть понятие ставки и тарифной ставки, а есть понятие заработной платы к выплате. Соответственно, есть оклад, а дальше у военных – пайковые, соответственно, у депутатов – надбавка за депутатство, за пятое, за десятое. Поэтому не надо путать оклад с зарплатой к выдаче

Константин Чуриков: Секундочку!

Марина Калинина: А зачем так сложно?

Константин Чуриков: Нет, и зачем тогда МРОТ? Зачем об этом говорить?

Антон Табах: Потому что МРОТ – это минимальная сумма, которую можно платить в месяц с надбавками и со всем прочим (не могу не отметить – при полной занятости). Соответственно, если мы говорим про сложную систему – ну, для разных целей разное. С одной стороны, если думать только про хорошее, то это для того, чтобы была большая подвижность в оплате труда, чтобы лучшие сотрудники получали больше. Если говорить по правде, то можно посмотреть на зарплаты директоров заповедников. Это, кстати, публичная информация. На сайтах министерств висят зарплаты руководителей, главных бухгалтеров и первых замов ключевых федеральных музеев, театров и т.д. и т.п. Вы увидите массу интересного, и не только в сфере культуры, и в сфере заповедников.

Константин Чуриков: Мы заходили, мы заходили, мы смотрели. О да!

Антон Табах: Поэтому это вот то самое. Тут бюджетник и там бюджетник. Билетерша и директор.

Марина Калинина: Я так понимаю, что вы в курсе.

Олег Шибанов: Ну, я не хочу конкретных людей называть, но действительно информация довольно любопытная. Более того, даже с актерами можно сравнить каких-нибудь худруков и обнаружить интересный разброс. Нет, на самом деле, как в советское время говорили: "Кто что охраняет – тот тем, в общем-то, может и пользоваться". Поэтому – ну что сделаешь? Ничего особого не сделаешь. Надо как-то лучше регулировать.

С другой стороны, понимаете, Серпухов… Я осознаю, что не у всех людей мобильность высокая. Я тоже через какое-то время буду, видимо, уже относительно взрослый и не способный много передвигаться. Но просто…

Константин Чуриков: Но вы снижаете свои расходы, как мы узнали.

Олег Шибанов: Они снизились вне зависимости от меня. Не то что я стал меньше употреблять вот этих конкретных товаров, я примерно столько же их и ем. Просто Серпухов недалеко от Москвы. Московский рынок гораздо более интересный, чем работать в заповеднике, на мой взгляд. Я, может, чего-то не понимаю, и это призвание – тогда другой вопрос.

Константин Чуриков: Вот у Василия, не знаю, призвание ли это или это вынужденная ситуация. И в Москве у нас заповедников как-то маловато, мягко говоря, да? Василий сказал главное – что он и его коллеги работают 12 часов в день. Это называется "ненормированный рабочий день", да?

Антон Табах: Ненормированный рабочий день, да.

Константин Чуриков: Больше, чем надо. И 7 600.

Антон Табах: Опять же, еще раз… Как сказать? Разговор шел про оклады. Между прочим, Василий очень аккуратно ушел от вашего вопроса про то, сколько же можно получить с премией. Я думаю, что это будет очень интересно. Потому что мы тоже работаем в качестве преподавателей в государственных учреждениях образовательных, помимо прочего, и там тоже у нас оклады существенно отличаются от сумм к выдаче за счет надбавок. Часть за заслуги, часть за счет того… за ученую степень и т.д. и т.п. Они интегрированы. В результате получается совсем другая картинка.

Константин Чуриков: Я уверен, что Василий не ушел от ответа на мой вопрос, просто Василий не отошел от телевизора. И когда идет задержка звука, он не успевает реагировать. Уважаемые зрители, пожалуйста, когда вы нам звоните в эфир, слушайте нас в телефонной трубке.

Давайте прямо сейчас обратимся к небольшому опросу, который провели наши корреспонденты в разных городах. Интересовались, когда последний раз вот этим людям повышали зарплату.

ОПРОС

Марина Калинина: Я смотрю – вы так увлеченно смотрели! Вы хотели что-то даже прокомментировать во время сюжета.

Олег Шибанов: Мы услышали прекрасный пример, в общем. У человека 16 тысяч зарплата, а дальше можно делать вид, что все кошмар, разгром и ужас. После чего он говорит: "А, правда, нам еще премии платят. И в конце года такие премии годовые доплачивают, что… Действительно, раньше все было лучше, потому что хотя бы повышали эти премии каждый год".

В этом плане я просто хочу сказать, что 12 часов… Извините, быстро назад вернусь. 12 часов в день работать, во-первых, не надо. А во-вторых, мы, россияне, работаем почти больше всех в Европе, мы занимаем второе место после греков. Мы просто слишком, может быть, неаккуратно и чуть-чуть неэффективно работаем, потому что, может быть…

Константин Чуриков: Вы сейчас сказали очень так дипломатично, потому что кто-то говорит радикально – работаем много и некачественно. Секундочку, вот это важный вопрос. Если верить разным экспертам, разным исследованием, что работаем много и некачественно – это потому, что мы так плохо работаем, или потому, что нам создали такие условия? Ну, я не знаю, например, какой-нибудь талантливый ученый, который работает на каком-то допотопном оборудовании, а новое ему институт не покупает.

Антон Табах: Талантливый ученый, скорее всего, уже куда-то уехал, который работал на допотопном оборудовании.

Константин Чуриков: Нет, ну хорошо, другой человек.

Антон Табах: А если серьезно…

Константин Чуриков: Талантливый водитель, понимаете, на разбитых "Жигулях".

Марина Калинина: Талантливый ученый и патриот – давайте так.

Антон Табах: Соответственно, правильный ответ – и то, и то, и то – в разных пропорциях. То есть в каких-то секторах от плохого оборудования, в каких-то – от неэффективной организации и, скажем так, плохого управления, в каких-то – из-за низкого качества рабочей силы и человеческого капитала, это тоже есть. Потому что когда говоришь с предпринимателями (как нашими, так и западными), которые пытаются куда-то зайти, очень частая жалоба – качество рабочей силы. То есть люди вроде как все с дипломами и сертификатами, а если обнаружится, то – как Чапай: языками не владеют, с оборудованием не дружат, компьютерная грамотность низкая. И приходится вкладываться в обучение. То есть, на самом деле, если говорить о проблемах, то у нас часть из-за эффективности, а часть из-за плохого качества человеческого капитала.

Марина Калинина: Я все-таки хочу вернуться к этой цифре – 22 с лишним миллиарда рублей. Если вы говорите, что, в принципе, непонятно, кто получит эти деньги, ну, пока, то есть какие-то федеральные бюджетники и так далее, то есть ли, с вашей точки зрения, какой-то более эффективный способ истратить эти деньги для того, чтобы принести какую-то большую пользу людям, которые действительно в этом нуждаются? Я не знаю…

Константин Чуриков: Тем же бюджетникам и небюджетникам.

Марина Калинина: Тем же бюджетникам.

Олег Шибанов: 22 миллиарда? Я не вижу такого способа истратить. Но опять же, прикладывая на себя, можно думать, что это большая сумма. В масштабах 146-миллионного населения это вообще ничто, то есть это совсем минимальные деньги – тысяча, полторы тысячи рублей максимум, даже меньше. И в этом плане… Понимаете, как бы вопрос в том, что нам надо очень яростно людей обучать, то есть просто вот делать их более грамотными, более активными и способными работать в современных условиях.

Константин Чуриков: Олег Константинович, обучать – да, все согласны, многие готовы и так далее. Но обучать ради какой зарплаты в будущем? Понимаете, где вот эта зависимость? Я не знаю, я учу все еще (все время же надо учиться) два языка – английский и португальский. Но где эта зависимость? Ну хоть я сейчас пять языков выучу!

Олег Шибанов: Она очень слабая. И вот тот консалтинговый отчет BCG, который сделали очень важный анализ "Россия 2025: от кадров к талантам", они просто посмотрели, какая, например, премия за хорошее образование. У нас медики действительно получают незначительно больше, чем водители. То есть в этом плане мы очень сильно отличаемся даже от схожих с нами стран.

Марина Калинина: Медики получают иногда меньше, чем водители.

Олег Шибанов: Существенно меньше, особенно если вы думаете про хороший рынок такси, как московский. И в этом плане мы Бразилии проигрываем, Китаю проигрываем и многим другим странам. У нас этой премии нет. По каким причинам – это мы можем долго обсуждать. Ну, например, из-за того, что у нас конкуренция довольно слабая и у нас очень много государственной медицины, которая исторически не сложилась в частную медицину. Тут опять же вопрос предоставления услуг: насколько хороша была бы частная медицина? Но так получается, что собственно премии за образование очень низкие.

Константин Чуриков: Давайте послушаем…

Антон Табах: Ну, это сильно зависит от сектора. Соответственно, в ITвсе хорошо с премиями – если не за образование, то за навыки.

Константин Чуриков: Давайте послушаем Светлану из Подмосковья. Добрый вечер, Светлана. Вы как воспринимаете эту прибавочку в 4%?

Зритель: Вы знаете, дело даже не в самой прибавочке. Мне очень понравился разговор этого молодого такого человека. Он, наверное, очень хорошо работает вообще и не по 12 часов. Я бы хотела сказать про Королев…

Константин Чуриков: Вы про какого молодого человека? У нас тут все молодые.

Зритель: Сын работает у меня на комбинате деревообрабатывающем по восемь часов каждый день, в три смены, зарплата – 22 тысячи. Внук работает на "Энергии", то есть это военный завод, режимное предприятие, 25 тысяч. А сноха работает на швейном предприятии – 16 тысяч. А молоко стоит сегодня (вот я ходила сегодня в магазин) от 64 до 78 рублей. А вы мне говорите про поликлинику. Вы когда были последний раз в поликлинике сами, в государственной? Вот вы говорите, что поликлиника… государственных много поликлиник. Вот возьмите, пожалуйста… У нас домик в деревне в Ярославской области, это 42 километра от Переславля. Вот у них там поликлиника. И чтобы сдать анализ мочи, они едут 45 километров. Вы молодой, вы работе хорошо, я с вами согласна. И все у нас замечательно. Только почему мы жить стали хуже?

Константин Чуриков: А как бы вы сами… Секунду, секунду, секунду! Секунду, Светлана. Мы не поняли, в чей огород камушек. Светлана, давайте разберемся. Как вы думаете, почему стало так? Почему человек, рабочий человек, который занимается тяжелым трудом по восемь и больше часов в день, получает в Подмосковье, откуда вы нам звоните, 22 тысячи, работает на режимном объекте и тоже получает копейки? Как вы думаете? Ваша версия какая?

Зритель: Понимаете, в чем дело? Мне кажется, вот я так думаю, что мы очень многое упустили, мы упустили очень много времени. И людям некуда пойти работать. Некуда! Понимаете? Вот у нас работал дворник Леша. Он работал замечательно, его по телевизору показывали. Его уволили, у нас теперь работают другие люди. В городе нет работы. Вы можете остановить любого прохожего (я вас не обманываю) и спросить: "Куда устроиться на работу?" Вот куда?

Марина Калинина: Спасибо большое за ваш звонок. Ну, это опять же к вопросу о безработице.

Константин Чуриков: Спасибо, Светлана. В общем, все прочувствованно. И на самом деле Светлана нам описала какую-то такую, знаете, апокалиптическую, реальную апокалиптическую картину в отдельном взятом подмосковном, заметьте, городе.

Антон Табах: Правильно. И ровно поэтому на выезде из Королева и Мытищ в Москву что происходит каждый день утром?

Константин Чуриков: Пробки.

Марина Калинина: Пробки.

Антон Табах: И что происходит на въезде? Ровно поэтому. Потому что те, кто не хочет работать за 16 тысяч на фабрике или обладает хоть какими-то большими навыками… А, к сожалению, мы знаем, по какой причине человек может работать на швейной фабрике: либо изъяны в биографии, либо отсутствие хоть каких-то навыков, кроме сидения за швейной машинкой, либо то, что по каким-то причинам привязан к месту, бывает и такое.

Марина Калинина: Подождите, но шить-то тоже кто-то должен. Почему на швейной фабрике плохо работать? Что в этой работе такого?

Антон Табах: А почему швейная фабрика должна быть в Подмосковье, а не в Костромской области? Потому что она там была 100 лет назад?

Марина Калинина: Ну, этого я не знаю. Где открыли, там и…

Антон Табах: Извините, посмотрите на объявления и вакансии в Москве, хоть в том же ритейле.

Марина Калинина: И?

Антон Табах: Если человек готов, так сказать, тяжело работать на швейной фабрике за 16 тысяч и не готов работать в "Ашане" за 30 в 10 километрах – это его проблемы, это не проблемы государственной политики.

Олег Шибанов: Более того, когда вы думаете о шитье, сейчас просто на рынке происходят очень большие сдвиги – теперь роботы начинают шить. И, вообще говоря, надо думать чуть-чуть наперед. Если люди понимают, что они будут скоро конкурировать, условно говоря, даже не с китайцами, не с вьетнамцами, а с тем, что просто по замороженной ткани будет прошиваться это все и прекрасно выглядеть…

Константин Чуриков: С роботами из Китая.

Олег Шибанов: Ну, роботы будут отовсюду, кстати. Из Швейцарии еще лучше будут роботы. Вообще говоря, надо, наверное, пытаться понять, как с этим работать уже прямо сейчас.

Марина Калинина: Ну, я вам хочу сказать, что я буквально вчера была на съемках в Торжке, на предприятии, которое делает обувь, такую специализированную обувь, достаточно старое предприятие. У них прекрасное оборудование, но тем не менее без ручного труда там не обойтись. Там сидят и все равно на швейных машинках шьют.

Олег Шибанов: Обувь пока специфична, да.

Марина Калинина: Поэтому тут, в общем, тоже эти люди нужны. Мне кажется, несправедливо…

Антон Табах: Если люди нужны и им мало платят – это проблемы их работодателя. Значит, предприятие обанкротится, потому что некому будет работать. Если люди не нужны и им платят – значит, люди не нужны.

Марина Калинина: Вопрос к руководителям, да. Наверное, проблема управления.

Антон Табах: Значит, люди не нужны. Так сказать, можно всех гладить по головке, но если человек не хочет учиться и не хочет никуда двигаться – это его проблема, это не проблема государства. Вот если бы он не мог учиться, если бы ему не дали такой возможности – это проблема государства.

Константин Чуриков: Дорогие наши зрители, у вас ровно две минуты, чтобы каким-то образом повлиять на ход голосования. Мы спрашиваем: вы рады прибавке в 4%, повышению зарплат на 4%?

Антон Табах: Вы спрашиваете тех, кто эту прибавку не получит. В этом основной изъян нашей передачи.

Константин Чуриков: Секундочку! Мы говорим в принципе.

Марина Калинина: Дело в том, что…

Константин Чуриков: Да, вы нам уже объяснили, что инфляция также составит 4%.

Марина Калинина: На сегодняшний день никто не понимает, кто это получит.

Константин Чуриков: Да. Я вот хотел вам задать напоследок один вопрос. Мне кажется, в нем, как в такой капле, мы увидим все. Он, в принципе, может быть, теоретически, наверное, и итоговым. Ну, как хотите. "Почему за одну и ту же работу, – спрашивает нас Алтайский край, – в городе зарплата 25 тысяч, а в деревне – 8 тысяч?" За один и тот же труд.

Олег Шибанов: Потому что на одном рынке привлекать людей гораздо проще, а на другом – гораздо тяжелее. У вас в городе есть возможность пойти в соседнее здание, обнаружить там другого работодателя и сказать: "Слушай, мне платят 8–10. Плати мне хотя бы 20". И он скажет: "Да, с удовольствием, ведь средняя зарплата у нас тут 30". И в этой ситуации, когда вы в деревне и у вас чуть ли не один работодатель, который сам устанавливает зарплаты, то, конечно, за ту же работу он может и ноль вам платить. Ну хорошо, 500 рублей в месяц. И вы все равно будете счастливы до какой-то степени.

Константин Чуриков: Извините, а государству безразлично, что в такой ситуации оказываются люди в деревнях и селах? Там, наверное, кто-то должен жить. Государство и там должно быть государством и держать людей.

Антон Табах: Государство устанавливает минимальный размер оплаты труда, а дальше его обязанности относятся только к зарплатам сотрудников бюджетных учреждений, и то не всем. Как сказать? У нас свобода договора. Все, что выше минимальной заработной платы – это не проблема государства.

Константин Чуриков: Считаете ли вы… У нас уже мало времени. Считаете ли вы, что – ну, как сказать? – вот это непонимание этой прибавки, которое мы сейчас видим, по крайней мере по сообщениям, которые поступают, восприятие этого как издевки, как вообще какой-то подачки и так далее, на самом деле вот это может привести, наоборот, к худшему результату? Люди, наоборот, еще сильнее разозлятся, и к какому-то, не знаю, социальному взрыву… Тем более если мы с вами говорим о том, что в реальности прибавка равна нулю, если инфляция такая же.

Антон Табах: Нет, у кого-то прибавка будет и 20%, а у кого-то будет минус, как мы тут обсуждали с ветеринарами в Волгоградской области. Опять же вполне возможно, что, уволившись, переехав в город и занимаясь лечением котиков, человек заработает существенно больше, но при этом свиньи и коровы окажутся недосмотренными, и возникнет эпидемия. Тут как бы государство должно балансировать.

Константин Чуриков: Эпидемия. И нам есть с вами будет нечего. Всем.

Олег Шибанов: Ну, я думаю, что есть-то нам будет чего. Все-таки мы импорт, в конце концов, покупаем в большом количестве. То есть мы конкурировать хуже будем на рынке продовольствия, зерна и чего угодно, но это немножко другой вопрос. Просто, понимаете, как бы государство может начать планировать за вас, за бизнес и за все остальное, но мы видели, к чему это приводит. Плановая экономика – это страшное дело. Поэтому государство устанавливает минимальные правила, а дальше надо думать, пытаться думать самому.

Константин Чуриков: А дальше – сами, сами, сами!

Олег Шибанов: К сожалению.

Антон Табах: Именно так.

Константин Чуриков: Итоги нашего опроса. Что у нас получилось? В общем, результат, наверное, был предсказуем. Рады ли вы прибавке, будущей возможной прибавке в 4% к зарплате, средней прибавке? "Да" ответили 5%, "нет" – 95%.

Марина Калинина: Ну и хочу такую позитивную нотку немножко в конце, из Самарской области пришло сообщение: "Вечная тема. Денег не может быть много. Чем лучше живем, тем больше ноем и ноем. Все сводится к деньгам. Извращенное общество у нас становится. Какие составляющие счастья? Как к счастью каждого прилепить 4% или 400%? Никак".

Константин Чуриков: И еще… Марина, извини. Вот Омская область пишет: "Аудитория ОТР недовольна повышением доходов, пусть и на 4%. Хорошо живете!" – пишет всей стране Омская область. Спасибо, уважаемые гости.

Марина Калинина: Спасибо.

Константин Чуриков: Спасибо зрителям. У нас в студии были – Антон Табах, главный экономист рейтингового агентства "Эксперт РА", и Олег Шибанов, профессор Российской экономической школы. Спасибо.

Марина Калинина: Спасибо.