Илья Мощанский: В ходе Битвы за Кавказ дружба народов себя проявила. И достаточно крепко

Гости
Илья Мощанский
историк, главный редактор альманаха «Военная летопись»

Оксана Галькевич: И теперь наша постоянная рубрика, которая называется "Ищу солдата". Как я только что сказала, друзья, представляю ее постоянного ведущего – мой коллега, журналист Константин Зубакин. Костя, у нас рубрика не так давно появилась. Но я по обращениям вижу, что их становится все больше и больше. За последнюю неделю, по-моему, было вдвое больше обращений от телезрителей по итогам просмотрам программы, если не больше.

Константин Зубакин: Да, ты знаешь, на самом деле примерно вдвое превысило обычный поток обращений к нам на почту. Это хорошо.

Оксана Галькевич: А как с ними работа ведется? Что-то выяснить, помочь людям с информацией удается?

Константин Зубакин: Да. Я сам, во-первых, обрабатываю какую-то первичную информацию. И то, что мне не удалось найти, я отсылаю затем в Министерство обороны, чтобы они проводили более детальную проверку. Но даже моя поисковая работа в интернете в общедоступных открытых источниках позволила обнаружить несколько солдат с точностью до захоронения, где этого солдата можно найти, на каком воинском мемориале, в общем, где он пропал.

Оксана Галькевич: Тебе слово опять.

Константин Зубакин: Да. Я хотел бы остановиться на одном из таких случаев поподробнее. Наш зритель Александр Баранов ищет своего деда Петра Егоровича Баранова. Вот, что нам удалось найти на сайтах Министерства обороны.

Петр Егорович Баранов родился в Алтайском крае практически на рубеже веков. Воевал в составе 93 стрелковой дивизии, но в декабре 1942 года был убит. Однополчане даже смогли похоронить его на кладбище деревни Вышегоры Смоленской области. Казалось бы, информация о конкретном месте. Сложности начались, когда мы попытались найти эту деревню. Такого населенного пункта сейчас не существует. Более того, территория Бельского района теперь часть Тверской области. И это мы выяснили у смоленских поисковиков. Наш корреспондент в Твери Кирилл Амаев провел небольшое расследование. Выяснилось, что воинское захоронение из Вышегор перенесли в другое место.

Это фотографии мемориалов деревни Демяхи. И поисковики, которые работают в том районе, и работники местной администрации подтвердили нам, что фамилия Баранов есть на плитах мемориала. Вот она.

Чтобы нам помочь, там даже провели генеральную уборку и расчистили снег. Вот фотографии, которые сделаны буквально вчера. Александр, на почту я вам пришлю телефон командира поискового отряда, который поможет приехать на место и навестить могилу деда.

А сегодня речь о месте, где бои шли… Это ключевая точка не только для Великой отечественной войны, но и для Второй мировой. Это мы говорим о Битве за Кавказ, и конкретно – о Битве за Эльбрус. Я предлагаю посмотреть наш материал.

Корреспондент: Это самый высокогорный фронт Второй мировой войны и Великой отечественной войны, где бои проходили на высотах выше 3000 м. Именно 366 воинов погибли в этом районе. Поэтому работы еще предстоит много.

- Поиск. Личный состав обнаружил останки 30 человек, множество боеприпасов, осколков, личных вещей, по которым мы установили личности павших бойцов.

- На сегодняшний день это очень объемная работа: это работа с военкоматами, работа с архивами. Поэтому на сегодняшний день из 191 останка, которые мы нашли на сегодняшний день, пока только 10 человек. Фамилии у нас есть. Рота Габриэлянца была 366 человек.

Константин Зубакин: И подробнее о боях за Кавказ мы поговорим с нашим экспертом – историком Ильей Мощанским. Предлагаю и зрителям присоединиться к нашей беседе. Все номера телефонов, СМС есть на ваших экранах. Илья Борисович, зачем немцы пошли на Кавказ? Зачем он им был нужен? Что лежит на поверхности? Нефть и Черное море.

Илья Мощанский: На самом деле сложно говорить о нефти или Черном море. Видимо, все-таки формально наша историография считает, что самая главная причина – это лишить Советский Союз нефтяных источников.

Кроме того, были еще и косвенные причины. Это продвижение в Закавказье, где в 1918 году высаживались немцы на территории Грузии. Не все малые народы Советского Союза поддерживали существующую власть. То есть надеялись поднять там какое-то восстание. Что-то такое удалось, но в малых масштабах. И обеспечить фланг при сражении под Сталинградом, когда он фактически интуитивно стал главным сражением осени 1942 года.

Ведь сама Битва за Кавказ продолжалась (вдумайтесь в числа) с 25 августа 1942 по 3 января 1943 года. Как стало ясно в декабре 1942 года, что под Сталинградом немецкая армия терпит геостратегическое поражение, немцы сами стали уходить с Кавказа. И не удалось в том масштабе, на который рассчитывал Гитлер, расколоть народы Советского Союза. Были отдельные, конечно, особенно на территории Чечни и Ингушетии. Но в целом дружба народов себя проявила достаточно крепко.

Сама стратегия немцев как таковая менялась. То есть не было какого-то супергероического плана, которого они придерживались от начала до конца. Это не так. То есть сначала предполагалось выйти к Каспию и выйти к Новороссийску, фактически обойти Кавказский хребет, который тянулся от Апшеронского хребта до Туапсе, Новороссийска. А немецкие егеря из горно-пехотных дивизий (первая (немецкая) и четвертая (из австрийцев))… Она должна была просочиться через перевалы и выйти в долину туда, в Сухум, не давая возможность нашим войскам каким-либо образом маневрировать, перейти через перевалы, например, в обратную сторону.

Константин Зубакин: Очень много говорят о том, что немцы чуть ли не до войны ездили, как туристы, фотографировать эти места, изучали, как альпинисты, специфику мест. Так ли это?

Илья Мощанский: Да. Гусев, который был начальником отделения альпинистской подготовки в Закавказье и, по-моему, дядя телекомментатора Гусева, в своей книге об этом писал, что некоторых немцев мы знали лично и персонально, они приезжали вместе с нами как немецкие интернационалисты, ходили на каждую вершину дотошно и упорно. На Эльбрус, в общем-то, на одну из ее вершин можно в хорошую погоду пройти пешком… Даже неподготовленный человек может это сделать. Но немцы упорно с разных позиций отснимали Эльбрус и упорно занимались восхождением.

Константин Зубакин: Это подтверждает то, что у немцев сохранились очень хорошие карты той местности.

Илья Мощанский: Да. У них карты были лучше, чем у нас, свои подготовлены. И они готовились. Хотя это борьба в горах, в высокогорье. То есть снежный покров лежит на Эльбрусе выше 3200 м. Вершины две – западная и восточная. Борьба тянулась недолго. На самом деле официально по историографии это с 18 августа по 28 сентября. Потом выпал снег. А, кроме того, Гитлер уже 5 сентября захотел снимать Листа, командующего группой армий А, и вырисовывался немецкий проход к Новороссийску, то есть по побережью. Они думали, что возьмут Новороссийск. И все силы перебросили туда.

Когда Новороссийск не удалось взять, собственно, полгорода взяли, и там оборона наша стабилизировалась, стали атаковать, выйти в долину туда в район Грозного, в районе Нальчика и на Орджоникидзе. Когда и там застопорилось, советско-немецкая линия фронта стала достаточно статичной, и в конце декабря уже было общее указание немецким войскам отступать. Они сами ушли с Кавказа. Мы сидели на перевалах просто и ждали, когда они уйдут. А уже после этого мы их сопроводили, соответственно. То есть такая политика Кутузова 1812 года: сопроводили и уже в феврале, когда они ушли, 17 февраля после многократных попыток удалось поднять наш флаг вместо немецкого капитана Грота. Там уже ничего не осталось к тому времени, но подняли.

Константин Зубакин: Немцы забрались на сам Эльбрус и установили свои стяги. Я знаю две версии того, как Гитлер на это отреагировал. По одной из версий, он раздал награды командирам "Эдельвейса". А по другой из версий он был очень зал на то, что эти спортсмены зачем-то полезли вверх, когда войска ведут борьбу за каждый километр земли. Какой версии вы придерживаетесь?

Илья Мощанский: Это была инициатива генерала Конрада, командующего 49 горно-пехотным корпусом Вермахта. И то он сказал Гроту это сделать. Что немецкие спортсмены-альпинисты и сделали. Притом, они путались на самом деле. Они знали, что две вершины, но сначала на одной поставили, потом поняли, что это не самая высокая, на другой. Потом у них флаг оборвался… Почему наши альпинисты в феврале не хотели подниматься? Сказали – только зря людей поморозим, уже ничего не осталось. Это был такой своеобразный символ. Они поставили так называемые жестяные треугольные штандарты. Если вы видели фильмы про нацистов, на машинах высокопоставленных немецких командиров такой сбоку треугольный штандарт.

Это была… В основном она состоялась из военнослужащих первой горно-пехотной дивизии. Но было еще 4-5 из четвертой. Ну, надо было и австрийцев тоже взять. Они же как бы единый рейх. То есть это дело было выполнено.

По моим данным, в одних источниках пишут, что он получил за это Железный крест, а в других, в том числе с телеканала "Моя планета" журналисты пишут, что нет, он получил крест только в 1945 году, а его просто отправили в отпуск. Не знаю, правды не добьешься на самом деле. Гитлер просто высказывал досаду. Гитлер был человеком достаточно увлекающимся. И у него уже была досада на Листа, который не мог обеспечить наступление немецких войск на Кавказе, а предполагалось, что они быстро пройдут.

И он уже горел новым планом – прорваться в районе Новороссийска. Туда подтягивали 44 горно-егерский корпус, который должен был действовать в лесистой местности (таких невысоких горах). И потом этот егерский (их переименовали в легко-пехотный) усилили товарищами из 49 горно-пехотного корпуса. То есть всех егерей туда под Новороссийск в район Туапсе. И он уже с этой идеей бегал. То есть она у него в голове крутилась. И все действия в районе Эльбруса казались ему уже ненужными. Тем более, что немцы в течение августа фактически без серьезных боев взяли основные перевалы центрального Приэльбрусья. Там 200 км всего. Все их взяли.

Потому что защищали их по существу две наши дивизии. Одна из них, эта 63 кавалерийская дивизия, где служил известный по последним публикациям Григорьянц, была сформирована фактически в Таджикистане и в Киргизии. Состояла она большей частью из киргизов, которые плохо знали русский язык. Почему ее разместили там? Это понятно. Потому что там был хороший туристический кластер. Был Приют одиннадцати, построенный в 1939 году. Это такое дирижаблеобразное здание на 200 человек при 40 комнатах. Фактически гостиница.

Константин Зубакин: Сейчас принято говорить – "Куршевель", курортное местечко, гостиница.

Илья Мощанский: Да. Тогда не ездили отдыхать. Но для спортсменов-альпинистов это была единственная по существу созданная инфраструктура. Рядом была "Ледовая база", "Верхний кругозор", "Нижний кругозор", метеорологическая станция. Все это было достаточно компактно расположено в Приэльбрусье.

Мы предполагали как? В горах воевать нам не придется. То есть наши горно-стрелковые даже и не были никогда подготовлены. Панама была, и не было батальонов. Полк сразу 9 рот. Панама, обмотки – вот и все горное снаряжение наших этих.

А немцы готовились серьезно. У них были специальные карабины и специальное обмундирование. И главное – у них были специально подготовленные люди. И эта 63 кавалерийская дивизия предполагала объезд. Что вот эти воины-киргизы на своих лошадках будут объезжать эти базы, а они это делали лучше, чем русские, поскольку они все-таки природные кочевники. И будут контролировать эту ситуацию. А когда они столкнулись по существу с элитой немецких войск, с людьми высокоподготовленными и высокоэрудированными. Это не просто был рядовой Ганс, который пьет кружку пива и кричит "хайль". Это были люди подготовленные, как правило, спортсмены.

А наши спортсмены были рассредоточены по разным частям и соединениям. Военно-учетной специальности "горный стрелок" не существовало. А на вопрос Гусева в свое время "а давайте мы проведем учет всех наших спортсменов альпинистов" - "ах, это не нужно, немцы до этого не дойдут". А потом получилось все, как сказал Черномырдин: "Хотели, как лучше – получилось, как всегда".

Константин Зубакин: В подтверждение слов история роты Григорьянца, о котором вы уже сказали. В общем, "Приют одиннадцати" немцы взяли очень быстро.

Илья Мощанский: 21 августа.

Константин Зубакин: А отбивать его пришлось с большими усилиями.

Илья Мощанский: А его не отбили. Де-факто. Отбили "Ледовую базу".

Константин Зубакин: В том числе пытался это сделать и рота Григорьянца, которая атаковала этот "Приют". Родом из Ашхабада, перед началом войны, Григорьянц работал в парикмахерской. Именно его подразделение послали штурмовать "Приют одиннадцати", где засели немцы. Слабо подготовленные, без специального снаряжения, более 300 человек погибли в этом бою. Вернулись только 3. Именно с их слов удалось узнать о разгроме роты при штурме. Они же сообщили о том, что сам Григорьянц был ранен. Также после войны были опубликованы воспоминания нескольких немецких командиров. Они говорили о том, что Григорьянц сдался в плен и даже лечился в немецком госпитале. Точку поставили поисковики. Несколько лет назад они нашли на Эльбрусе останки офицера. По кубарям на форме выяснили, что это лейтенант. Дальше помогла сама природа: тело лейтенанта буквально вмерзло в лед и сохранились уголовные татуировки. Поисковики подняли документы по тем офицерам, кто участвовал в операции. Судим был только Гурген Григорьянц. Еще до войны он провел 4 года в лагерях за убийство жены. Лейтенант был найден там же, где и другие бойцы его роты, погибшие при штурме. Таким образом выяснилось, что он погиб в бою. Кстати, Григорьянц был посмертно награжден орденом "Красной звезды".

Илья Борисович, я что-то путаю? Вы так на меня смотрите.

Илья Мощанский: Нет. То, что сейчас пишут, оно в принципе так и есть. Но внесем некоторую ясность. Во-первых, Григорьянц в Ашхабаде заведовал парикмахерской при банно-прачечном комбинате. Политрук Клочков из 28 панфиловцев тоже был директором ресторана. Но это не мешало ему совершить подвиг.

Но с ротой Григорьянца это было несколько не так. 21 августа мы потеряли "Приют одиннадцати". Это ключевое здание при обороне этих всех баз.

С 24 августа 63 кавалерийскую дивизию (как говорили немцы – киргизскую с русскими командирами) начали усиленно накачивать отрядами 8 моторизованного полка НКВД. НКВДшники, как правило, люди подготовленные и имевшие хорошую индивидуальную подготовку. Усиливали, усиливали, усиливали.

Константин Зубакин: Прежде всего – физическую подготовку.

Илья Мощанский: И физическую, и их учили драться лопатой, учили рукопашному бою. Неслучайно немцы наших пограничников и специальные части НКВД боялись страшно. Старались не вступать с ними в какие-то такие схватки. А там в горах именно личная подготовка бойца имеет решающее значение.

Так вот, 24 августа началась операция по взятию баз в Приэльбрусье. Основная задача была взять "Приют одиннадцати". Штурмовали несколько раз. 2 сентября неудачный штурм. 9 сентября взяли "Ледовую базу". Сводный отряд альпинистов под руководством… взял "Ледовую базу". 16 сентября отряд Юрченко должен был взять "Приют одиннадцати", но разыгралась буря и ничего не получилось.

Теперь следите. 20 сентября 63 кавалерийскую дивизию снимают с фронта и меняют на 242 горно-стрелковую дивизию, более-менее подготовленную. Ей также придали в подчинение 5 и 6 специальные отряды особого назначения. Вот эти горные стрелки, фотографии которых появились последнее время, были одеты в непохожую форму красивую, как лыжную. И там были или альпинисты, или те, кто прошел специальную альпинистскую подготовку. Формировали в Грузии. К этому приложил руку сам Берия. На стадионе в Динамо в Тбилиси. Пошили им там же форму. Отряды были, как правило, 200-300 человек. Отделение снайперов, отделение с карабинами. Ведь горы – они же имеют свои особенности. Там траектория несколько иная, нежели на равнине. Вот они прошли специальную подготовку, имели альпинистское снаряжение.

И вот тогда, уже зная, что в начале октября перевал засыпет и ничего взять не удастся, из 63 кавалерийской дивизии во главе с Григорьянцем оставили отряд из 30 наиболее отличившихся людей. Они фактически выполняли роль разведроты последнее время. И усилили их. Остальные солдаты были из 897 горно-стрелкового полка 242 стрелковой дивизии. Это важно при поиске. Потому что мы будем…

Константин Зубакин: Форма разная в том числе, да?

Илья Мощанский: Форма – я не могу сказать. Но при поиске это важно. Большая часть этой группы Григорьянца, которая погибла, принадлежала не 63 кавдивизии. Только 30 человек. Остальные были из 242-й.

По разным источникам, их судьба разная. Суть была такова. Стратегия войны в горах – это обойти сверху и нанести удар сверху. Кто владеет высотой, тот побеждает. Они должны были, как самые отчаянные, подняться выше в "Приют одиннадцати" и нанести удар сверху. А это время лобовыми ударами сковывать противника должны были остальные полки 242 горно-стрелковой дивизии.

Так называемый отряд Мартынова с альпинистами находился ниже, на "Ледовой базе". Он должен был их подстраховать. Получилось так, что были плохие погодные условия. Кроме того, немцы…

Константин Зубакин: Туман вроде бы.

Илья Мощанский: Немцы (о чем часто не говорят) понатащили орудий, своих легких гаубиц 105-мм, которые на таких лыжах переносились. И наступление нашей 242 стрелковой дивизии на позиции немцев у "Приюта одиннадцати" в лоб превратилось в Верден по существу. У нас были пушки, мы затащили, никто не мог подняться в атаку, потому что противник сразу сносил огневым валом.

В это время немецкий разведдзор обнаружил подразделение Григорьянца, которое находилось на отдыхе в ожидании сигнала на атаку. И они их уничтожили, видимо, и артиллерийским огнем, то есть на отдыхе. Группа Мартынова, понимая, что уже Григорьянца накрывают, это было слышно, предприняла вылазку и пыталась их спасти. Но практически и эту группу немцы уничтожили…

Константин Зубакин: А как же боевые донесения о том, что Григорьянц с криками "Ура! За Сталина!" шел на "Приют одиннадцати".

Илья Мощанский: Вы знаете, каких только документов в архивах я ни читал. Надо же было потом как-то оправдаться. Время было тяжелое. Лично Берия курировал. Ведь немецкие донесения, что Григорьянц лечился в немецком госпитале, по-моему, в Микоян-Шахаре (поселок там был такой захвачен) – это прямо противоположное. Писали разное. Я в архивах видел такие вещи, что танкисты катали по Невском проспекту девушек на танке, врезались в столб, находится в комендатуре, и надпись сверху "Никогда не публиковать". То есть архив – это не последняя инстанция. Люди субъективны к своей сути и могут и написать… А что? Погиб он как герой. Никому он не сдался, как выяснилось. Скорее всего, под обстрелом его и накрыло.

Константин Зубакин: Как бы то ни было, отбить Эльбрус не удалось. Но, тем не менее, немцы оттуда вышли, поскольку нахождение их там уже к тому времени было нецелесообразным.

Илья Мощанский: Они там сидели. Был еще один момент в ноябре, когда немцы начали наступать на Нальчик и Владикавказ. Но не рассчитали. Они предполагали, что все наши горные народы одинаковые. Но на самом деле Владикавказ (Орджоникидзе) есть военная крепость России на Кавказе. Там православное население. Оно все ушло вместе с 392 стрелковой дивизией, которые несли на себе эти слитки молибдена. И когда они проходили через эти перевалы, немцы их обстреливали, а наши их принимали.

Константин Зубакин: Илья Борисович, это будет темой нашей какой-нибудь следующей встречи. Обязательно об этом поговорим. Это была рубрика "Ищу солдата". Пишите на нашу почту. Ее адрес вы периодически видите на своих экранах. В нашей студии был Илья Борисович Мощанский, историк, автор многочисленных книг, в том числе об обороне, о боях за Кавказ. Спасибо.